Проблемы взросления

— Нет. Я всё же не настолько большая сволочь. И — это уже всё равно не помогло бы. Только сделало бы хуже. Намного. Ты хоть понимаешь, что чуть не отправил "Товию" в неуправляемый прыжок? В никуда?

— Э... нет, — теперь Вайми, в самом деле, немного испугался. — А что я сделал?

Вайэрси снова рассмеялся — но в этом смехе было что-то... нехорошее.

— Подчинил главный компьютер корабля. Перехватил управление почти всеми основными системами — причем, ровно ни черта в этом не понимая. Я вот не смог бы так сделать.

— Почему? — теперь Вайми действительно заинтересовался.

— Потому что ты не оннеле. Ты — и-линн, Сущность, доселе неизвестная в Йэннимуре.

— О! — злость Вайми окончательно прошла. Он сел на пушистый теплый пол, ловко скрестив босые ноги, и откинул волосы с ушей, чтобы показать — он готов слушать. Старший Брат улыбнулся, глядя на него.

— Но пока что — намного больше ребенок, чем Сущность.

— У? — Вайми нахмурился. — Объясни, наконец, всё толком!

— Ну что с тобой делать... Я не хотел говорить это тебе — ты и так не умираешь от скромности — но теперь ты должен это знать. Видишь ли, сознание оннеле устроено довольно просто — хотя и содержит несколько субличностей, каждая со своим взглядом на мир и со своим поведением. Любая из них может доминировать — вот почему даже отчаянный храбрец может внезапно стать трусом, а трус — отчаянным храбрецом, но они никогда не смогут действовать вместе. Более того, именно разногласия между ними ведут к внутренним конфликтам и даже к безумию. Субличности плохо связаны друг с другом — поэтому обычный оннеле лишь с большим трудом может объяснить, как именно ему в голову пришла та или иная мысль. Мы, симайа, стоим на следующей ступени: наше мышление не только в тысячи раз быстрее, оно ещё и в высшей мере параллельно. Поэтому мы можем с идеальной точностью контролировать своё сознание или...

— Или включать в себя чужое сознание и изменять его? — догадался Вайми.

Старший Брат хмуро взглянул на него.

— Да. Но, Вайми, я не хотел тебя изменить. Я хотел лишь понять, что происходит — я почувствовал, что ты вошел в контакт с "Товией". Но...

— Но — что? Кто я?

— Твоё сознание намного больше, чем кажется на первый взгляд. В тебе нет суб-личностей, но ты состоишь из нескольких слоев, — и твое самосознающее "я" лишь верхняя и малая их часть. Там, глубже, плавятся огромные массивы информации, — именно оттуда всплывают порожденные тобой образы. Когда я... включил тебя, произошло вот что: твое верхнее сознание, твое "я" стало моим, — а моё сознание стало частью Вайми-внутри — смертельно испуганного и смертельно опасного. К счастью, не полностью, — но если бы я сразу не разорвал контакт, всё кончилось бы очень плохо.

— А вот нефиг лезть было! — мстительно ответил юноша.

Вайэрси покачал головой.

— Дело не столько в особенностях твоего сознания, сколько в самой его природе — в носителе, если хочешь. Твоё тело, твой мозг — это только часть тебя, они подчиняются сознанию, но уже не содержат его целиком. Есть ещё нематериальное облако квантовых функций, душа — называй, как хочешь. Но она — обычно — маленькая. И не может общаться напрямую даже с душами других оннеле. И-линн — дело совершенно другое: она может включать их в себя, отливая их заново в своих отпечатках — без конца, снова и снова. Собственно, это и произошло, когда ты начал менять свой мир. К сожалению, я тогда не понял, что случилось...

— А если бы понял — стер бы меня? — спросил Вайми.

Старший Брат покачал головой.

— Нет. И — это всё равно не помогло бы. Разрушив материальную основу, я лишь освободил бы и-линн. Она вцепилась бы в ближайшую мыслящую сущность, скорее всего — в главный компьютер "Товии" — и дело кончилось бы тем, чем оно едва не кончилось сейчас.

— О, — Вайми от волнения схватил себя за уши. — Выходит, я единственный?

Вайэрси покачал головой.

— Во Вселенной? Вовсе нет. Таких, как ты, миллиарды — среди старших рас, хотя здесь ты первый в своем роде. Но, Вайми, это вовсе не повод задирать нос. Структура твоего сознания очень сложна и эффективна — но, чтобы использовать все её преимущества, нужна скорость мышления, в миллионы раз большая. Сейчас же твое мышление очень глубоко — но не широко, оно подобно кувшину с очень узким горлышком. И, сверх того, оно образное — а значит, логика не самая сильная твоя сторона. Прости — но тебя очень легко обмануть, а уж убить и того проще. Сознание и-линн невозможно подчинить, — но физически ты самый обычный парень, и, если разрушить твоё тело, — она может кануть в бездны Океана Хиггса без всякого следа. Я не советую тебе хвалиться этим — да и вообще, говорить хоть кому-либо. В лучшем случае тебя сочтут просто хвастуном с больной фантазией. В худшем — опасным созданием, не способным управлять своей силой.

— И убьют? — Вайми нахмурился. Новости нравились ему всё меньше.

Вайэрси усмехнулся.

— Нет. Зачем? Ты станешь путеводной звездой в своем роде. Тебя окружат заботой и вниманием, тебя будут изучать — и, в конце концов, дадут тело, достойное твоих талантов — вроде этого вот корабля. Но вот хочешь ли ты этого?

Вайми растерянно помотал головой.

— Нет, то есть... я не знаю! Стать кораблем, обитателем Вселенной — да, тысячу раз да! Но... я так мало ещё жил в своём теле! Я сам хочу решать, куда мне идти и что делать. Так я хочу и такова моя суть. Но раз вы, симайа, можете заглядывать в меня — меня сразу же заметят!

— Нет. Никто не будет заглядывать в тебя — если ты не дашь очень серьёзного повода. Проще говоря, будешь вести себя прилично — более-менее.

— И что же со мной теперь будет? — хмуро спросил Вайми.

Старший Брат пожал плечами.

— Тебя нужно отправить в Ана-Йэ, где обучается вся наша молодежь, — но я не думаю, что тебе очень там понравится. По сравнению со своими сверстниками ты знаешь очень мало — и, думаю, понимаешь, как они это оценят. Поэтому, я не повезу тебя туда, — хотя и могу. Тут скоро будет "Тайна" — ей предстоит дальний рейд, и наверняка пройдут годы, прежде чем у кого-то дойдут руки отправить тебя, куда нужно. Если не будешь мух ртом ловить — выучишь за это время хотя бы азы, да и участие в межзвёздном полете, — вещь для твоего возраста исключительная. Это здорово облегчит тебе жизнь... потом.

— Хорошо, я буду учиться, — Вайми кивнул. Где шипы — там и розы, ну что ж... — А дальше что?

Вайэрси усмехнулся.

— Дальше? Пошли корабль смотреть...

Большую часть "Товии" занимали машины и топливные баки, но и обитаемая часть походила на огромное здание. Неутомимо шагая по просторным коридорам, где на стальных панелях стен отблескивала мертвенная голубизна кристаллических светильников, Вайми подумал, что Старшему Брату тут не слишком-то уютно. Здесь не нашлось ничего, привычного ему — но, разве он не знал, что тут, за небом, и не стоит ждать знакомого?

Наконец, они вышли в зал, похожий на сумрачную пещеру: с рядами галерей и толстых стальных колонн. Тусклые лиловые огни в ячейках крыши казались бредовыми лунами из сна, и сам воздух в этом таинственном полусвете застыл облаком холодного голубого пламени. На полу здесь стояли четыре каких-то... штуки, похожих на черно-серые треугольники, с выпуклым верхом и гранями. На носу каждой тускло, призрачно блестели стекла рубок.

— Что это? — удивленно спросил юноша.

— Это ангар, — сказал Вайэрси. — Главный ангар "Товии".

— Нет, что это? — Вайми показал на странные штуки. Громадные, — раз в двадцать длинней его роста и раза в три выше, — они немного пугали его.

— А, это... Корабли-разведчики.

— Они летают? — деловито спросил юноша.

— Естественно.

Вайми набрал в грудь воздуха.

— А я могу...

— Нет! — оборвал его речь Старший Брат.

— Почему?

Вайэрси вздохнул.

— Вайми, тут просто некуда лететь. Вокруг нас — только пустота.

— А то, что я видел из окна? Машина Кунха, да?

— Брат мой, до неё восемь световых лет — а лететь ты будешь все восемьдесят. Кроме того, это просто опасно. Даже если защита не сработает, там бывают... мерцания, а это кончится для нас очень плохо.

— Бывает что?

Вайэрси вздохнул.

— Машины Кунха могут менять Реальность всей Вселенной — и мощность потоков столь велика, что там, вблизи от источника, они опасны даже для "Товии". Да ты и не увидишь там ничего интересного — не больше того, что сможешь увидеть отсюда.

— А... прямым зрением?

Вайэрси покачал головой.

— Вайми, твое любопытство... неразумно. Машины Кунха — величайшая из Сил этой Вселенной, они действительно грозны — даже по сравнению с богами. Они эффективно вездесущи и всеведущи везде, куда решают направить своё внимание, — хотя и не могут направлять его сразу повсюду. Они могут понять всё, что имеет смысл, а также понять почти любое существо и общаться с ним, — если оно стоит достаточно высоко: с их высоты не видно разницы между камнем и нами. Их сознание в десять, в сто триллионов раз больше твоего, — и они могут изменять его структуру и структуру своей памяти любым способом, так что твоя... способность там не прокатит. Если ты как-то сможешь привлечь их внимание, — с тобой произойдет в точности то же, что и с каплей дождя, упавшей в океан. Теперь ты понимаешь?

— Нет, — упрямо ответил юноша. — Да даже если и так... вода капли всё равно остается водой — даже в океане, разве нет?

— Ты не сможешь сохранить там самосознание — ни в какой форме, — ровно ответил Вайэрси. — Проще говоря — умрешь.

— Даже если буду смотреть через узкую-узкую щель из своего кувшина?

Вайэрси вздохнул.

— Вайми, я сам провел тут бездну времени, пытаясь посмотреть в узкую-узкую щель — но совершенно напрасно.

Юноша хмыкнул.

— Может, не так смотрел?

Вайэрси усмехнулся.

— Я использовал сознание "Товии" — оно, может, устроено попроще твоего, но в миллионы раз больше. И — безрезультатно.

Вайми вздохнул. Он давно уже понял, что жизнь печальна и несправедлива.

— Дальше что? — хмуро спросил он. — Отведешь меня... э... домой?

Вайэрси удивленно взглянул на него.

— Разве ты хочешь этого?

Вайми легко поднялся на ноги.

— Нет, почему... Я хочу увидеть всё, что только можно.

— Ну что ж... пошли тогда.

Шагая за Старшим Братом, юноша печально вздохнул, — он уже чувствовал, что мучения продлятся ещё много часов, — но страдать от неутоленного любопытства бесконечно ужаснее, ведь правда?

Так и оказалось. Он дрожал, словно лист, но попросить что-нибудь теплое не решался из гордости, — и потому чувствовал себя последним идиотом. Но сама "Товия", её просторные темные коридоры и уютные комнатки, полные самых странных вещей, совершенно очаровала его. Всё было совершенно непохоже на знакомое ему — и потому безумно интересно. Однако, даже бездонный сосуд его любопытства, наконец, переполнился. Вайми продрог до костей, начал смотреть и думать мимо — и, в конце концов, чихнул.

— Э, братец, да ты же начинаешь простывать, — сказал Вайэрси, замерев. — Вот что: пошли-ка домой. Залезь в ванну и отогрейся хорошенько — а то совсем ведь засопливишь.

Вайми недоуменно посмотрел на него, смешно сморщил нос, фыркнул, как кот, — и опять чихнул. Он не вполне понимал, что значит "засопливеть", — но слово ему не понравилось, да и гулять дальше не хотелось, — он мало уже что замечал. Вайэрси отвел его домой, — и юноша с наслаждением забрался в нашедшуюся в его жилище ванну.

Раньше он не понимал, зачем нужна эта лохань — ну что интересного просто в воде мокнуть? — но теперь не смог сдержать неприличный стон. Казалось, что его тело высохло от холода до состояния невесомого пепла, и лишь сейчас, в горячей, почти обжигающей воде, вернуло себе прежний вид.

Вайми расслабился и закатил закрытые глаза, с наслаждением чувствуя, как каждая его клеточка впитывает живительное тепло. Ради одной этой минуты он согласился бы пройти всю экскурсию с начала до конца ещё раз. Но за минуту всё и кончилось — он прогрелся насквозь, и сейчас ему стало даже жарко.

Вылезать, правда, показалось лениво, так что Вайми просто сел, поджав ноги, чтобы колени и плечи торчали из воды. Обхватив их руками, он задумался. Сейчас, голый, скорченный в этом дурацком корыте в крохотной, ярко освещенной комнатке, он чувствовал себя на удивление идиотски. Совсем не как Сущность, единственная в своём роде. Наверное, Вайэрси просто врал. Ну да, конечно, он не похож на других, — но разве хоть кто-то на кого-то похож? В других-то он не мог заглянуть — и потому не знал, какие они на самом деле. А теперь вроде бы может — но нельзя. Глупость. Как же тогда вообще жить, если видишь только лица, а не суть? Невыносимо, мучительно...

Вайми ошалело помотал головой. Откуда эти мысли? Что с ним? Наверное, в нём и впрямь много разных Вайми — друг в друге, всё более далеких от окружающей реальности и живущих в каких-то глубинных мирах его сознания — но что ему с них толку?

Он закрыл глаза и сполз поглубже в воду, изо всех сил стараясь почувствовать хотя бы что-нибудь — внутренних себя, машину Кунха — да хоть черта с рогами. Но — разумеется — совершенно напрасно.

Юноша сердито нахмурился, пытаясь хоть как-то проломить невидимый барьер — напрасно. Он словно тянулся в пустоту — и не за что было ухватиться, некого спросить, некому рассказать, — а ведь это так ему помогало! Он словно провалился в прошлого себя. В пятнадцать лет, до самой встречи с Линой, он был сплошным клубком противоречий, балансируя на грани безумия, — и теперь с ужасом чувствовал, что становится таким вот вновь.

Мгновенной ледяной волной его захлестнул страх, — и ужас перед этим страхом бросил его в бессмысленную бурю движений. Бешено крутанувшись, Вайми буквально вылетел из ванны. Половина воды вылетела вместе с ним и обрушилась вниз, залив всю комнату. Он поскользнулся на ней, — и, потеряв равновесие, опрокинулся назад, со всей дури врезался крестцом в острый край ванной, — а всего через миг и затылком в стену, смаху. Тело пронзила белая, ослепительная боль. Вайми яростно заорал, не менее яростно лягнул глухо загудевшую дверь, — и, когда острые стрелки боли ударили ещё и в пятку, вдруг заржал, как ненормальный. Это было уже слишком, наверное...

Он ржал, примерно, полминуты — пока от смеха не заболел живот, а из глаз не полились слёзы. Вайми всхлипнул ещё несколько раз, приходя в себя, потом оттолкнулся от стены и поднялся. Затылок тупо болел, поясницу саднило — сунув туда руку, он зашипел и удивленно уставился на покрасневшие пальцы. Кожа на пояснице оказалась рассажена, он чувствовал, как по заду течет кровь. А, плевать, заживет. Не сдохнет же он от этого...

Зло пнув дверь — после всего сохранность пальцев ног его уже не очень волновала — он вышел в спальню. Холодный воздух тут же жадно облизал обнаженное тело. Вайми захотел залезть под одеяло — но он был весь мокрый, да и испакостить постель кровью не хотелось. Одеться? А что это даст?

Он поднял шнурок с лентой, с сомнением поднес к глазам — и вдруг яростно швырнул в стену. Бесполезная вещь, обман — как и всё вокруг. Вайэрси и без того видел всё, что можно, — а больше тут никого нет.