Проблемы взросления

Вайми схватил ртом воздух, вскрикнул, вынырнув из темноты, — и лишь через миг понял, что проснулся. Напугавшая его жуть растаяла за гранью реальности. Юноша улыбнулся, счастливо вздохнул, потянулся, вытягиваясь в струнку до тугой сладкой дрожи, — и вновь замер в объятиях мягкой ткани. Он лежал, растянувшись во весь рост, обнаженный, под теплым одеялом, высунув наружу лишь голову и босые ноги. Глаза открывать не хотелось, думать тоже. Тепло со всех сторон, покой, тишина... Необычное ощущение.

Он ещё плавал в мягкой отступающей темноте, привычно вылавливая из неё сон. Что-то совсем уже кошмарное... а, да. Он стоял на полянке в родном лесу, совсем без ничего, отчаянно прикрывая руками самое дорогое — уши, кажется? — а вокруг тесным кружком стояли девушки и смотрели на него очень странно, — словно хотели чего-то. Брр! Или не брр? Девчонки снились симпатичные — худые, очень стройные, в смешных передничках, ожерельях из чьих-то зубов, с луками, невероятно лохматые. Их золотистые тела на удивление четко выделялись на темном фоне зарослей, смутно-условных, как часто бывает во сне. Наверное, его стоит досмотреть...

Вайми пошевелился, устраиваясь поудобнее и попытался заснуть. Напрасно — такое редко с ним случалось и обычно злило, но не теперь. Казалось, что одеяло, гладкая простыня и большущая мягкая подушка впитали его без остатка, — он заснул так глубоко и спал так долго, как, наверное, никогда раньше. Хотелось вот так, без конца, лежать, вытянувшись, чувствуя, как мягко и ровно бьется сердце, а волосы смешно щекочут загривок. Лишь понемногу растущее давление внизу живота убедило его, что вставать-таки придется.

Юноша печально вздохнул, потянулся ещё раз, — и со скоростью взрыва слетел с постели. Одеяло бесформенной грудой сползло по стенке, но Вайми едва взглянул на него. Он подпрыгнул, крутанувшись в воздухе, хлопнулся в пол ладонями расставленных рук и замер, мотая для равновесия босыми ногами и с интересом осматриваясь.

Вот так, вверх дном, отведенная ему Старшим Братом комната смотрелась смешно — пепельно-серые стены, неяркий золотистый свет, большущая кровать, множество каких-то пустых пока шкафчиков — вот, собственно, и всё. Теплый сухой воздух, низковатый потолок — очень уютно.

Как всегда в такой позе, кровь шумела в ушах — интересное, но не очень ощущение. Вайми аккуратно поджал ноги, мгновенно выбросил их вверх и толкнулся руками, вновь крутанувшись в воздухе. Гулко врезался в пол пятками, выпрямился, засмеялся от головокружения. Зевая и жмурясь, пошел вперед, на ощупь толкнул узенькую дверь. Замер, щурясь от яркого света, осторожно приподнял ресницы, глядя на странные устройства из металла и керамики. Вчера Старший Брат сказал ему, как всем этим пользоваться, но он всё же сомневался, что понял всё правильно. Да и делать такие вот... вещи в такой... чистоте как-то... стеснительно. К сожалению, острая резь внизу живота не дала ему развить столь продуктивные размышления.

Культурно (как он надеялся) пописав, Вайми вновь замер, глядя в зеркало и с трудом веря, что этот вот дико разлохмаченный юноша с заспанно-удивленным лицом — он сам. Раньше он редко видел себя со стороны — нет, конечно, разглядывал своё отражение в лужах, но это же совсем не то! Впервые он увидел себя по-настоящему лишь в доме у Лархо, — и в тот раз не успел рассмотреть толком. Но уж сейчас-то...

Вайми покрутился перед зеркалом, до боли вывертывая шею, глядя на себя через плечо и по одной подгибая ноги — и, в общем, очень понравился себе. Нет, плечи можно и пошире, и мускулы массивнее, как у Старшего Брата, — но зато он очень... ладный, наверное? Лицо вот только слишком хмурое, и глаза какие-то... дикие, ну, да и пусть их. Красиво — и ладно.

Как всегда утром, Вайми захотелось вымыться. Можно и здесь — но вчера Старший Брат показывал ему...

Он толкнулся в белую эмаль стальной двери, на миг замер, вспоминая, — потом повернул рубчатое кольцо ручки и выскользнул в просторный темноватый коридор, холодный и неуютный, — пусть тут нет никого, кроме Старшего Брата, но всё равно...

Здесь, в незнакомом месте, ему страшно не хватало оружия, хотя бы простого ножа — Вайми вырос в лесу и нож стал для него частью тела. Нет, он и так мог постоять за себя — просто руками и ногами — но всё равно, ладонь невольно тянулась к левому бедру — и удивленно замирала, ничего не нащупав...

Недовольно мотнув головой, юноша беззвучно пошел вперед, — вчера его босые ноги противно шлепали по пластику, но теперь он уже наловчился и ступал тихо, как тень. Вновь замер на миг у двустворчатой двери в конце коридора, — от глаз среди всех этих стен толку мало, тянет их закрыть и положиться на уши, — что он и сделал, впитывая тишину. Ничего, но слишком тихо — тревожно. Что-то слегка тянет мышцы и беззвучно вибрирует в животе. Странное ощущение...

Вайми вновь недовольно мотнул головой, распахнул, наконец, упруго вырывавшуюся дверь и нырнул во влажный теплый воздух. Большой зал, ярко освещенный, а в середине — как это называется? — глубокое озеро теплой — ощущается кожей — воды.

Медлить юноша не стал. Смаху кинулся вперед — здорово, что босые ноги не скользят! — и бултыхнулся в эту восхитительно теплую воду. Почему-то соленую — она сразу залила нос, и он вынырнул, возмущенно отфыркиваясь. Странно, но эта вода оказалась плотнее обычной, — она ощутимо выталкивала тело вверх, а не податливо расступалась, как раньше. Здорово!

Ноги до дна не доставали, и Вайми забарахтался, вспоминая, как плыть. Беспорядочные взмахи рук и ног больше мешали — в итоге, он погрузился с головой, ошеломленно распахнул глаза — удивительно, но их совсем не щипало! — и тут умное тело само резко изогнулось, сразу упираясь в воду и рассекая её.

Вайми бросило вперед с неожиданной скоростью, — он едва успел вытянуть руки, чтобы не врезаться в стенку, вынырнул, хватил воздух, рассмеялся. Вновь нырнул к самому дну, чувствуя, как вода мягко сжимает грудь и живот, давит на уши — новое, но очень приятное ощущение. Длинные, упругие мускулы жили, словно сами по себе, сокращаясь с явным наслаждением. Юноша вынырнул, отдышался, вновь нырнул...

Нет, мой народ раньше ТОЧНО жил в воде, подумал Вайми через полчаса, — он, наконец, запыхался и переводил дух, держась рукой за стенку. Иначе фиг бы мне это так понравилось. И тело у меня для этого приспособлено здорово, — я вот жевать под водой могу, и нос у меня такой, что вода внутрь плохо заливается, и ступни — ну чем не недоразвитые ласты? И никакой наземный зверь — ни волк, ни пардус — в воде мне не страшен, я его тут утоплю, как щенка — они же даже нырять не умеют!

Вайми лениво прикрыл глаза, с наслаждением чувствуя слабое нытье во всех почти мышцах, — даже во время бега большая часть их бездельничала, а тут вот он смог устроить им настоящий праздник. У-ф-ф...

Уши у него залило водой, — он не столько слышал сейчас звуки, сколько ощущал их всем телом, — но стук захлопнувшейся двери уловил. Это мог быть только Старший Брат, — юноша резко бросил тело вверх, поймал ладонью борт бассейна, подтянулся.... Ну да, он не ошибся, — Вайэрси стоял возле двери, с интересом глядя на него.

Вайми с удивлением понял, что хотел бы увидеть кого-то ещё — просто из интереса — потом рывком подтянулся, шумно выбросив себя из бассейна, встал на четвереньки, яростно помотал головой, вытряхивая воду из ушей, потом гибко, одним движением, поднялся, глядя на Старшего Брата и отжимая волосы. Вода стекала с его мокрого тела, и воздух вдруг пробежал по коже холодными пальцами.

Вайэрси тоже с интересом смотрел на него. Вайми как-то вдруг вспомнил, что на нем нет ну совершенно ничего, смутился и покраснел. Захотелось прикрыться руками, — но это смотрелось бы жалко и смешно, так что он просто сел на пол, поджав босые ноги и сердито глядя на брата снизу вверх.

— Есть хочешь? — насмешливо спросил Вайэрси.

Вайми зло зыркнул на него глазищами. Он захотел гордо сказать "нет" — но в животе тут же предательски заурчало. Есть ему действительно хотелось, причем, сильно. Нет, сдаваться так вот просто стыдно, — но уж мучить себя на радость Старшему Брату и подавно не годилось.

— Допустим, хочу, — хмуро признался он, и поджал пальцы босых ног.

— Пошли тогда, — Вайэрси рассмеялся.

Вайми мгновенно поднялся, позабыв о стыде. Живот вдруг свело — наяву, в Реальности, он ничего ещё не ел, и помимо вдруг проснувшегося голода его терзало не менее мучительное любопытство.

— Оденься сначала, — насмешливо сказал Вайэрси. — Тут холодно.

Вайми подогнул пятку и с сомнением посмотрел на себя через плечо.

— Я весь мокрый.

— Тут есть сушилки, — Вайэрси показал на ряд дверок в стене. — Просто зайди туда и нажми кнопку. И всё.

Вайми с интересом открыл дверку. Тесная круглая камера, выложенная изнутри чем-то вроде молочно-опаловой плитки, ярко освещенная. Пресловутая кнопка размером с блюдце оказалась высоко над головой, — чтобы нажать на неё, юноше пришлось поднять руки и ещё встать на цыпочки. В тот же миг "плитка" на стенках вдруг вспыхнула, и упругий тугой воздух плотно сжал его со всех сторон. Вайми заорал от испуга и изо всех сил дернулся, — совершенно напрасно. Ничего плохого ему эта вещь, впрочем, не сделала — напротив, как живая заелозила по всему его телу, забираясь даже между пальцев рук и ног. Оказалось щекотно, — Вайми не знал, что на нем столько чувствительных местечек. Он невольно рассмеялся и даже разочарованно вздохнул, когда поле отпустило его. Ощущения ему очень понравились, — но он и в самом деле стал почти сухой, даже волосы только чуть влажные. Дверь открылась сама, и он вышел, чувствуя себя очень легким, свежим и сильным.

— Давай одевайся и пошли есть, — напомнил Вайэрси.

Вайми задумчиво склонил голову к плечу. Старший Брат, не Старший Брат, — но не может же юноша вроде него сдаться так вот легко? Иди туда, ешь то — ну скучно это же!

— Я хочу нормальную одежду, — для начала заявил он. В самом деле — туника теплая, конечно, но Правильный Вид ведь гораздо важнее!

— Нормальную — это какую? — с интересом спросил Старший Брат.

— Это как в племени, — с удовольствием пояснил Вайми. Есть ему, конечно же, хотелось, — но ради столь важного дела он мог и потерпеть.

— Ты же замерзнешь, — удивленно ответил Вайэрси. — Здесь холодно.

Вайми задумчиво взглянул на него.

— И что? Не помру же... наверное.

— Мазохист, — печально констатировал Вайэрси. — Извращенец.

— Угу, — с удовольствием подтвердил юноша. — Пошли?

— Пошли.

Через другую дверь они вышли в коридор, — и Вайми удивленно приоткрыл рот. Зеркально-черные стальные стены, тусклый мертвенно-синий свет, едва пробивавшийся из-за плоских балок потолка.... Воздух тут оказался ледяной, а металлический пол и вовсе обжигал босые ноги, чуть ли не примерзавшие к нему на каждом шаге. Чуткие пальцы сразу свело, а вскоре по всем мускулам разбежалась стремительная, как молнии, дрожь. Вайми шагал за Старшим Братом, с интересом прислушиваясь к своим ощущениям. Удивительно — но ему, отчасти, даже нравилось. Хотя...

Он зябко обхватил бока — и принялся яростно растирать их. Бока и ладони сразу стали горячими — малость, но уже кое-что.

Вайэрси обернулся, с интересом глядя на обнаженного Младшего Брата. Юноша ответил ему хмурым и злым взглядом, — он явно переоценил свои силы, но сдаваться, естественно, не собирался. Вайэрси усмехнулся. Он шагнул во внезапно открывшийся в стене проем, — и повис в расчерченной кольцами синего сияния шахте. Вайми замер на пороге, ошалело глядя на него.

— Иди сюда, — сказал Старший Брат. — Не бойся.

Юноша с замершим сердцем шагнул вперед — и, испуганно вскрикнув, тут же полетел вниз. Воздух вдруг подхватил его, замедляя падение — и Вайми, охнув, плюхнулся на четвереньки под веселый смех брата.

Зло зыркнув на него — снизу вверх — он одним движением поднялся, изо всех сил делая вид, что совершенно ничего не случилось. Вайэрси усмехнулся и пошел вперед по едва освещенным коридорам...

Вайми с интересом крутил головой. Всё вокруг совершенно непривычное, это будоражило и возбуждало, — даже больше, наверное, чем холод. Ему хотелось... нет, не заняться любовью, конечно, — но чего-то похожего. Чего именно, — он никак не мог понять, и это его очень злило.

Вайэрси замер у монолитной, казалось бы, черно-зеркальной стены, — и она вдруг с рокотом разошлась, распавшись толстыми гранеными плитами. За ней оказалось так же темно и так же холодно. Пахло чем-то странным, — юноша осторожно втянул воздух, и, вслед за Старшим Братом, проскользнул внутрь. Здесь кругом громоздились машины, — угловатые сложносоставные глыбы. Они окружали что-то вроде громадного стола. В его центре светилось квадратное окно, залитое странным, мутно-белесым, неподвижным туманом.

— Ну? — Вайэрси с усмешкой повернулся к нему. — Чего тебе нужно?

Вайми глубоко вздохнул и поджал замерзшую ногу, как аист.

— Одежду, — попросил он и добавил: — Приличную!

Вайэрси улыбнулся.

— Ладно.

Опустив руку в светящийся туман, он медленно вытянул оттуда широкую ленту из расшитой нехитрыми узорами ткани и плетеный из растительных волокон шнурок. Вайми осторожно взял их — влажные и теплые, совершенно реальные. Шнурок он ловко повязал вокруг бедер, а ленту пропустил под него. Теперь её концы свисали спереди и сзади, надежно скрывая самое дорогое.

— Согрелся? — участливо спросил Вайэрси.

Вайми зло зыркнул на него. Теплее ему, разумеется, не стало. В голове мелькнула мысль попросить хотя бы парео (из ткани потолще), — в случае чего его можно размотать и укрыться, — но юноша задавил её в зародыше. Показать Старшему Брату, как ему холодно? Ещё чего!

— Украшения давай, — буркнул он, изо всех сил стараясь, чтобы зубы не стучали.

— Зачем тебе? — спросил Вайэрси. — Ты и сам по себе красивый.

— Так положено, — ответил Вайми. У него иногда выскакивали такие вот неожиданные словечки, — это удивляло его, но сейчас пришлось очень к месту. — Браслеты — для ловкости и силы рук и ног, ожерелье оберегает и удерживает в груди душу-дыхание, бусы на талии — чтобы детей было побольше. Цвет тоже очень важен. Бусы из красных галек останавливают кровь, синие очищают любую воду, зеленые полны силы растений и делятся ею с нами, желтые — символ солнечного животворного тепла, белые никто не носит, это цвет найров и демонов Нижнего Мира. Перламутровые ракушки, впитавшие воду и лунный свет, — я носил в племени такое ожерелье, — просветляют мысли, на них и вырезают знаки луны и воды. И ещё у нас носят всякие ожерелья из костей, зубов, ягод и переливчатых надкрыльев, — всё живое делится с нами своей силой. Но я больше камень люблю, — он прохладный и гладкий.

Старший Брат хмыкнул, одну за другой медленно вытягивая нитки бус из разноцветных галек — тоже теплые, и Вайми с наслаждением обмотал их вокруг запястий и лодыжек. Пару ниток он обернул вокруг талии — глупость, конечно, но Лине почему-то страшно нравилось, — а ещё пару привычно заплел в волосы, — просто чтобы не лезли так нагло в глаза. Подумал, не нацепить ли ещё бус на шею, в дополнение к ракушкам, — но это уж точно была девчоночья блажь, и он прогнал её.