Легенда о Шоколадном демоне

— Может быть, может быть.

— Ладно, пойдёмте-ка, братцы,— сказал парень через некоторое время.— Я хоть и не вожатый, но за вас отвечаю головой. Да и купальный сезон пропускать какой резон?

Проделав долгий обратный путь от вершины к основанию, они расстались. Трепач отправился по своим делам, а ребята вышли на берег.

— Так ты тоже не любишь шоколад? — спросил Коля.

— Вообще-то люблю, но после той жуткой истории смотреть на него не могу. Я такая впечатлительная, особенно если дело касается мистики. Он ведь все признаки описал точно, и все совпадают. У меня будто глаза раскрылись — бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и чем он вкуснее, тем она страшнее... Ладно, наверно у меня просто девчачья паранойя. А ты правда убегаешь из-за стола с лишней порцией в кармане?

— Честно говоря, у меня на шоколад аллергия — тошнит меня от него, не знаю, почему. Так что он верно назвал нас единомышленниками.

— Странный тип. И речи у него странные. Я вообще от таких "тинэйджеров" добра ждать не привыкла. Странно, что он нас на чердаке закрыть не попытался.

— Да? А мне показалось, он хочет нас о чём-то предупредить.

— О чём? Прикалывается, наверно. Раз страшилкой напугал, и дальше рад стараться.

— Э, нет, уж приколистов я знаю. Он ведь тоже не притронулся к десерту, по крайней мере, сегодня. И нам по-тихому, но вполне серьёзно даёт понять: что-то тут нечисто, а в лагере что-то затевается.

— Может, у него тоже аллергия, и он старается остальным аппетит испортить?

— Да тут дело даже не в шоколаде. Тут что-то серьёзное, ты верно сказала насчёт мышеловки. И этот Трепач, по-моему, что-то знает или догадывается. Но не хочет говорить прямо — наверно боится за нас.

— Это ты из его намёков расшифровал?

— Ну, папа учит меня разбираться в людях. Он шофёр-дальнобойщик. Говорит — на трассе кого только не встретишь: гаишники, заправщики, ремонтники, просто попутчики. Кто честный человек, кто жулик, а кто в прямом смысле слова бандит с большой дороги.

— И кто же этот Трепач?

— Не знаю. Но он чует тут неладное. И я тоже. Да и ты, как я понял. По-моему, под "единомышленниками" он не наш вкус к шоколаду имел в виду.

— Насчёт неладного, так мне алаонцы не дают покоя. Что могло с ними случиться? Почему клан так внезапно опустел, и чью гробницу должен был охранять? Думаешь, на это намекал Трепач, когда говорил, что могут пригодиться мои знания алаонского?

— Ну, типа этого.

Наташа взяла палочку и принялась что-то чертить на песке.

— Что это?

— Расположение крепостных стен. И по-моему, они складываются в какой-то знак. Если тут башни, тут внутренний двор, а вот тут берег...

— Что?

— Не знаю. Надо будет свериться с книгами. А ты обратил внимание, какие недорогие путёвки в этот лагерь?

— Ага. Как в анекдоте: аттракцион "колесо смерти" находится на испытательном сроке после ремонта — цена билетов снижена вдвое.

— Про "колесо смерти" — это верно. Здесь вообще не место для лагеря.

— Разве?

— Конечно. Глушь, места безлюдные, до ближайшего населённого пункта ехать и ехать, да ещё старый замок, с которого можно запросто свалиться. В таком месте могли бы расположить разве что какой-нибудь водно-спортивный центр. Или там, пансионат для любителей уединения — дорогой, с причалами для частных яхт и собственным транспортом. А тут даже хорошего быстроходного катера на всякий случай нет.

— Надо бы разузнать, что здесь происходит. Но нам не желательно светиться. Трепач намекнул, что хозяева могут быть очень недовольны, даже тем, что мы не любим шоколад. А вот чем это недовольство грозит? И тебе, помнишь, намекал, что не всем стоит говорить о твоём знании алаонского.

— Разузнать я не против, но что мы будем делать, если что-то выведаем.

— Хм, об этом я ещё не подумал...

Этой ночью Коля опять проснулся. Как и вчера, его разбудили непонятные опасения, какая-то сумятица в душе. Стараясь держать себя в руках и не поддаваться панике, мальчик, добросовестно не открывая глаз, перевернулся на другой бок и попытался расслабиться, снова задремать. Но тут где-то неподалёку послышался шорох, совсем непохожий на случайный скрип кровати, и глаза раскрылись сами собой. И увидели такое, что о дальнейшем сне не могло быть и речи — соседняя койка была пуста. В отсветах фонаря со двора вполне различалось откинутое одеяло, подушка и...никого. Коля резко вскочил, оглядывая палату. Так и есть. Ещё две кровати пустовали, один мальчик у окна спокойно спал, а на соседней с ним койке темнело что-то непонятное. В ответ на резкое движение оно тоже зашевелилось и приподнялось. Расширившимися от ужаса глазами Коля различил нечто, отдалённо похожее на метровой длины червя или моллюска, казавшегося в темноте абсолютно чёрным. Тот лежал на груди спящего, поверх одеяла, протянув к его шее и голове несколько длинных отростков, что больше всего напоминало...огромную руку, стиснувшую горло жертвы. Сейчас неведомая тварь приподняла передний конец, длинные гибкие пальцы-щупальца на нём тоже поднялись, повернувшись к нарушителю спокойствия. Мальчишка взвизгнул, вылетел с кровати и кинулся к двери. Оба оставшихся соседа по-прежнему не подавали признаков жизни.

Выскочив в тёмный коридор, беглец едва не врезался в лестницу ко второму ярусу и, обогнув её, помчался к комнате вожатых сразу за жилым корпусом. Свет нигде не горел, за окнами виднелись лишь неясные контуры деревьев на фоне звёзд и слегка мерцающая водная гладь. Перемещение в таких условиях было весьма затруднительным, к тому же тёмные своды коридора казались мальчику кишащим скопищем мерзких чёрных потусторонних тварей, готовых броситься на него.

Однако в комнате вожатых горел свет — светлая полоска виднелась под дверью. Не задаваясь вопросами, Коля подскочил к двери и забарабанил:

— Помогите кто-нибудь!!!

Трое вожатых, сидевшие за столом над какими-то бумагами, ничего не поняли из его сбивчивого рассказа, но, поднявшись, пошли разбираться.

— Так что там случилось? Ты кричал что-то про какую-то чёрную руку...

Коля, немного успокоившийся, решил опустить собственные выводы и Руку не упоминать:

— Не знаю, что это, но на Игоря напала какая-то тварь. И ещё троих нет на месте. Мне сначала подумалось, что она их съела...

Вожатые распахнули дверь палаты и осветили всё фонариками. Коля с опаской заглянул последним, и снова застыл, не в силах поверить открывшемуся зрелищу...

— Ну, все живы, и никто никого не съел.

Пустовала только одна кровать. Остальные пятеро преспокойно спали на своих местах.

— Но...но...я точно видел...

— Может, тебе приснилось?

— Нет, не приснилось! А вдруг то была змея, или из реки что-нибудь выползло.

Вожатые заулыбались, но всё же прошли в комнату, заслоняя фонарики ладонями, чтобы никого не разбудить. Заглянув под все койки и тумбочки, они вернулись обратно.

— Не видно никаких змей. Окна закрыты, и непохоже, чтобы кто-то кроме тебя страдал бессонницей. Ложись-ка ты спать, и не мешай спать другим.

Мальчик долго стоял на пороге, недоверчиво осматривая комнату. Он ожидал какого-нибудь подвоха. Но всё было спокойно — просто оскорбительно спокойно. Небо на востоке уже начало светлеть, появилась возможность рассмотреть всё получше. Все ребята посапывали самым безмятежным образом, и даже у Игоря не обнаружилось ни следов на шее, ни скользких пятен на одеяле, никаких признаков нападения чудовищного слизня.

До самого рассвета лежал Коля в своей кровати, не смея сомкнуть глаз, и только под утро, когда ночным страхам положено отступать, впал в тревожное забытьё. Снилось ему что-то непонятное. Знакомые коридоры замка кипели жизнью. Какие-то люди — высокие, длинноволосые, в странных костюмах, ходили и переговаривались на незнакомом певучем языке. В обширном полутёмном зале, куда больше трапезного, метались под потолком какие-то размытые тени, а в центре лежала каменная плита причудливой формы. Чей-то бесплотный голос из-под неё звал мальчика по имени. Древний лес, окутанный туманом, шелестел листвой. Огромные вековые деревья, поросшие мхом, раскачивались из стороны в сторону, хотя ветра не было, а чтобы растормошить таких великанов, нужен был, как минимум, ураган. Корни утопали в густом тумане, и казалось, что деревья вразвалку бредут куда-то, навстречу непонятному звуку — не то шуму прибоя, не то монотонному песнопению...

Когда мальчишка снова открыл глаза, все койки в палате были пусты и заправлены, а в окно вовсю светило солнце. Похоже, он проспал побудку. Как и говорил Трепач, ни экскурсия, ни завтрак не дожидались опоздавшего, хотя, в условиях самообслуживания, остатки еды в пригодном виде сохранялись в котлах на кухне, так что без своей порции Коля не остался. Но после оказался не у дел. На пляж не пускали дежурные, парусник отсутствовал, остальные лодки виднелись у дальнего берега, похоже, дожидаясь возвращения экскурсантов.

Этот день выдался пустым. И "дальнее плаванье" старшей группы, и поход остальных затянулись почти до самого вечера. Паренёк слонялся по широким гулким коридорам и залам, как нерадивый школьник, которого выставили из класса. И высота потолков только усиливала ощущение гнетущей пустоты. Такими же невесёлыми, и даже тревожными были мысли. Из головы не шло ночное происшествие. Если всё это не было сном, то чем же тогда? Откуда взялась неведомая тварь, куда делась, и что произошло с исчезнувшими ребятами? И наконец, как будут смотреть остальные на ночного буяна? Хотя тогда никто почему-то даже не выглянул на поднятый шум, что тоже казалось странным.

За обедом Коля снова был единственным посетителем столовой, не считая дежурных и уборщиков, потом добросовестно проспал весь тихий час, после которого, наконец, позволяли идти на пляж. Но и быть одиноким купальщиком тоже оказалось не слишком интересно. Когда же вернулся с плаванья парусник, и старшие, отдыхая после нелёгкого дня морских волков и оживлённо обсуждая приключения, заняли прибрежную зону, изгнанник оделся и сам покинул общество.

Подходя к кораблику, увидел капитана, похоже, тоже решившего отдохнуть в одиночестве. Вальяжно раскинувшись среди снастей и тюков, забыв снять бандану с "весёлым Роджером" и грубую кожаную перевязь, Трепач неторопливо пилил походным ножом большую отбивную, действительно напоминая молодого, но матёрого корсара, релаксирующего в таверне после удачного рейда.

— О, привет, матрос Колян! Чего ходишь, как в воду опущенный? Падай, — махнул он рукой, заметив паренька и кивнул на ящик рядом с собой.

Тот, подумав, подошёл и уселся.

— Не забыл, что завтра снова ваша команда отплывает? И у меня на тебя большие надежды — первый раз ты показал себя совсем неплохо.

— Вы уже слышали, что случилось ночью?

— О подвигах твоих? Как же, наслышан. Так ты в натуре видел Чёрную Руку?

— Я видел...что-то, но...

— Получил нагоняй, и теперь не знаешь, стоит ли выкладывать правду по-новой? Брось, это извечная судьба всех, столкнувшихся с невиданным.

— Но ведь я действительно нарушил режим, да ещё по такому дурацкому поводу.

— Режим, говоришь? Да, кое-что ты нарушил — глянул, куда не полагалось. Теперь, наверно, боишься, что Рука и к тебе явится, а помощи попросить не у кого — никто не верит,— парень задумался. Потом поставил тарелку, воткнув нож в отбивную, и повернулся к собеседнику: — Я тебе щас один умный вещь скажу — постарайся запомнить и учти на будущее. Так называемые сказочные звери бывают двух видов: злые и нейтральные. Добрые они только в сказках. В жизни и те, и другие хотят одного — оставаться сказочными. То бишь, чтобы про них все говорили, но никто в них не верил. И уж если они попадаются на глаза людям, то неспроста. Если тебе попался нейтральный — считай, повезло, будь то хоть даже шорох в кустах или тень в небе. Нейтральные потому и нейтральные, что им от нас ничего не надо, то есть надо только, чтоб мы их не трогали. То же самое нам от них мало что светит. Такие если покажутся, то это уже достижение. Значит, ты для них свой, ты достоин был их лицезреть — это надо уметь оценить. И не пытайся убедить в этом всех — напрасное занятие. Выбери тех, кому веришь — им пожалуйста. А для всех сказочные звери, повторяю, должны оставаться сказкой, иначе очутятся самое меньшее в зоопарке.

— А злые?

— Со злыми хужей. Они злые не потому что едят людей на ужин — им другое надо. Раз уж про них все говорят, но никто не верит, значит, можно обернуть это себе на пользу: пусть их боятся. Боятся, значит уважают. Если ты тварь действительно мистическая, то когда тебя уважают и подсознательно в тебя верят — это и есть источник твоей жизни, духовная пища, так сказать. А поскольку официально ты не существуешь, то можно творить что угодно: "доить" этих самых уважателей, кто послабее духом — запугивать, делать своими шестёрками. Пусть тебе молятся, как богу — так и в натуре до божка недолго дорасти, секту создать имени себя. Или даже не себя, а Бога "общепринятого", но молиться все обязаны, как ты им скажешь, и зомбированно выполнять все приказы, распространяя новую "религию" среди мирного населения. Я таких зомбей видал — и не ругаются, вроде, говорят вежливо, Библию через слово цитируют, а поговоришь с ними — как выжатый лимон становишься. Для кого, спрашивается, энергию качают? Ну, до такого, конечно, не всякий чертяка дорастает, а вот пугнуть кого на тёмной дороге, довести до заикания, и слинять, гордо осознавая, что ты ого-го, раз тебя люди боятся — это сколько угодно. Может, и нейтральные живут чем подобным, только им страх не нужен — веры и уважения достаточно.

— Но если бы такое бывало, слухи бы ходили. А насколько я знаю, про нейтральных слухов куда больше.

— Так ведь наши энерговампирюги с умом действуют. Нападают так, чтоб слух не пустить. Кто после знакомства с ними в психушку загремит, кто просто всё забудет, а кому предупреждение останется: "расскажешь другим — смерть тебе". Но вообще ты прав — редкими стали встречи с натуральными демонами. Гораздо больше шансов сейчас нарваться на обычных гопников. Кто-то умный сказал: самые страшные демоны сидят в людях. И я так сам себе думаю — это близко к правде. Наши любители потрясти прохожих на улицах — много они имеют с чужой мелочи? Или весь интерес в самом процессе: унижая других, возвышаешь себя. Про маньяков и наркоторговцев вообще молчу. Как-то начинаешь думать, что именно туда вся мелкая нечисть и переквалифицировалась. Однако вернёмся к нашим баранам. Я знаю, что ты щас спросишь: "Если я не буду бояться, то Рука мне ничего не сделает?" В теории просто, но в натуре попробуй не испугайся, когда на тебя прёт такое. Во-первых, учись быть крутым, как я. Пусть тебя люди зауважают. Наш парусный спорт для этого нехилый способ — там у тебя, как я говорил, есть потенциал. А во-вторых, меньше забивай себе голову, наплюй на эти чёрные руки, смейся со всеми над своим ночным приколом, живи и веселись всем чертям назло. Поверь моему опыту — этим ты оборвёшь канальчик, что они к тебе тянут. А кто волнуется и переживает, тот для них самая хорошая добыча, от такого они и не отстанут.