Легенда о Шоколадном демоне

— И что же вы нам предлагаете? — спросила Наташа.

— Я бы предложил всё-таки свалить отсюда. Пусть даже в качестве наказания.

— И оставить всё как есть?

— А вы можете тут что-то исправить? Если так, то предложения принимаются. Но лично я пока выходов не вижу. То, что здесь засело, постарше нас с вами будет. И покруче, как ни обломно это звучит.

— Что же тогда вы здесь делаете? — опять взял слово Коля.

— Я? Хм...— Трепач задумался.— Люди частенько спрашивают меня, на чьей я стороне. Вот и вы, небось, о том же подумали, когда попались. Но я сам по себе. И сам за себя отвечаю. Иногда кое-кто набивается мне помогать, даже называет героем. А я не герой. Я не спешу совать голову в петлю за правое дело, и если надо — рву когти без зазрения совести. И далеко не всегда моё "правое дело" на пользу людям выходит, а мои "помощнички" частенько меня же потом и костерят. А насчёт вопроса, что я делаю здесь — подрабатываю на полставки. И неплохо подрабатываю, надо сказать. Если попутно и хочу разузнать, на чём местный шоколад замешан, то ещё не значит, что попру с веслом против самого Шоколадного демона.

— Шоколадного демона? — прищурился мальчик.— Зачем тогда вы нам о нём рассказали? Зачем намёки делали, что в лагере нечисто? И зачем сейчас это испытание "кто первый струсит"? Как говорит мой папа: когда впереди трудная дорога, нужен в первую очередь надёжный напарник, а потом уже надёжная машина. И сейчас вы ищете именно напарника. Годимся мы на эту роль или нет, не знаю. Опыта в борьбе с Шоколадными демонами у нас действительно маловато, но разобраться, на чём его конфеты замешаны, лично я тоже хотел бы. Если мы вам мешаем, можете нас сдать, но если прошли экзамен, то хватит намёков.

Трепач некоторое время серьёзно смотрел на него, а потом неожиданно расхохотался:

— Неплохо, напарничек — сильно сказал. С тебя будут люди. А сейчас идите по комнатам, да выспитесь хорошенько. Денёк был не из лёгких, и ночка тоже выдалась весёлая. А утром, на свежую голову, поглядим.

Утром искатели приключений проспали побудку вместе с завтраком. Когда они явились в столовую, там уже готовился обед, и попрошайки вместо остаточной порции получили лишь несколько советов по поводу распорядка дня. Но тут их неожиданно выручил Трепач, тоже почему-то оставшийся не у дел. Он пригласил ребят в одну из сторожевых башенок на крепостной стене устроить небольшой пикник, и те сразу согласились.

— А вы почему не на паруснике?

— Да что-то мне сегодня нездоровится. Я так и сказал нашему врачу: прям с утра, говорю, голова кружится, слабость, перед глазами всё плывёт. Может, думаю, грипп какой. А на меня глядя, и другие про своё самочувствие задумались. И представляете, тоже у некоторых такие симптомы вынырнули. Врач давление-температуру смерил — вроде всё на месте. Но, короче, старшая группа поплыла сама. Они старше — сами разберутся, да и вожатые с ними. А мне вот забацали заслуженный выходной. Вам бы тоже в медпункт наведаться.

— Ну уж нет! — поёжились те.— Хватит нам ежедневных "пищевых добавок" и ночных оздоровительных процедур.

— А вот это бросьте. В конце концов, тут лагерь отдыха, и если у вас какая проблема — надо сообщать. Авось они задумаются, правильно ли о людях заботятся. Но это после. А сейчас расскажите, что за ночь выходили.

Услышав всю историю и посмотрев запись, Трепач впал в глубокую задумчивость.

— А вы не видели, кому точно они жертву приносили?

— Нет, не видели,— покачал головой Коля.— Только слышали, как что-то бултыхалось в воде. Судя по звуку — здоровое.

— И никакого алтаря или священного камня на берегу не заметили,— добавила Наташа.— Может быть, само озеро — священное?

— Да, или там обитает какой-то чудик, что верховодит этой чернорукой бандой.

— Кстати, а вы не знаете, что это за существа? Откуда они взялись и что ночами делают? Коля видел, как на его соседей нападали, и я слышала шорохи на балконе. А потом мы оба наблюдали, как они лезут в окна и дымоходы, но только некоторые. И вреда от них пока никакого.

— Я здесь работаю с начала сезона, и кое-что повидал,— ответил гид.— Но не думайте, что я знаю всё. Видел только, как эта нечисть переплывала пролив и уползала в лес — на охоту, видать. Самые способные, думаю, могут от сонных людей духовную подпитку получать. Пока только духовную, но их тут явно становится больше, и я не представляю, что они потом учудят. А ещё их есть два вида: Чёрные Руки и Чёрные Простыни, как я, согласно страшилкам, классифицировал.

— Чёрные Простыни?

— Ага. Только эти вроде безобидные. Их я видел пару раз на крышах. Они оттуда никогда не спускаются. Даже днём, по-моему, где-то там сидят. По моей теории, им положено бояться света, но необъяснимое на то и необъяснимое, что его объяснить нельзя,— юноша снова задумался. Потом глянул на собеседников. Те, так же молча, смотрели на него.— А вы двое, кажись, не робкого десятка. Обычно нормальные люди, встретившись с подобным, паниковать начинают, от каждой тени шарахаются. А чтоб в самое логово демона посреди ночи вместе с чёрной мессой полезть — это вообще не знаю, кем надо быть. Я бы, наверно, забоялся.

— Ну, это вы нам льстите,— засмущалась Наташа.

— Это я вас отчитываю — нечего поперёд батьки в пекло соваться.

— Так что вы предлагаете теперь? — спросил Коля.

— Я предлагаю, если вы ещё не передумали, начать с алаонских писулек. Не может быть, чтоб там не упомянули эту чертовщину.

— Я попробую расшифровать,— кивнула девочка.— Книги в моём чемодане. Но, повторяю, это очень сложно, а я пока не учёная, так что многого не ждите.

— Тащи,— махнул рукой Трепач, поднимаясь с камня.

— Чувствуешь себя таким бесполезным.

— А говорила, что не учёная.

Все трое сидели в музее большой башни. Такого интереса, по словам экскурсовода, это редко посещаемое заведение ещё не знало. Но сейчас самая юная из трио искателей приключений разместилась на широкой резной скамье под окном, в окружении многочисленных книг и брошюр по археологии и средневековой лингвистике, и тщательно просматривала экспонаты, под ответственность Трепача вынутые из витрин. Парни же были автоматически назначены младшими сотрудниками, в чью задачу входило лишь приносить и уносить древние документы. Девочка аккуратно расправляла ветхие письма-вышивки, нанизанные на круглые палочки, подобно свиткам, раскрывала тяжёлые фолианты из гладких полированных листов не то тонкой гибкой фанерки, не то плотного папируса, скреплённых кольцами, как перекидной календарь и испещрённых точно такой же плетёной вязью, и долго изучала это немыслимое художество. Разноцветные линии, штрихи и загогулины, исполненные что нитками, что красками, были похожи, если приложить фантазию, на буквы или иероглифы, которые кто-то, в целях экономии места, сложил друг на друга, а они от долгого лежания провисли и перепутались между собой. Скромную ботаничку словно подменили. Она с сурово-деловым видом рассматривала тайнопись, сверялась с собственной литературой, записывала что-то в блокнотик и не глядя кивала помощникам принести вон то или подать вот это.

— И...как успехи? — осторожно поинтересовался Трепач через полчаса.— Всё понятно?

— Как ни странно, да,— отозвалась исследовательница.— Наверно, это упрощённый вариант изложения, что вполне логично для повседневных записей и почты.

— И о чём там пишут?

— Боюсь, ничего интересного. То есть, конечно, папа мог бы почерпнуть немало об алаонской жизни, но мы ведь другое ищем. И, думается мне, здесь мы этого не найдём. Кто бы ни затевал такой лагерь, не в его интересах выставлять напоказ секретную информацию, даже если её не всякий расшифрует. Да и алаонцы должны были хорошо спрятать самую сокровенную свою тайну.

— Что ж делать?

— Искать в другом месте.

— В каком? Реставраторы, небось, обшарили этот замок сверху донизу, и знают его лучше нас. Если даже они не нашли...

— Может и нашли. Нашли и перепрятали. А может быть просто надо искать там, где реставраторы не работали.

Трепач с Колей только переглянулись.

После обеда ребята всё-таки зашли в медпункт с жалобой на уже известные доктору симптомы, да ещё в усиленной форме, учитывая долгий утренний сон. Доктор предложил им витамины и усиленное питание — уж в продуктах недостатка нет. Поддерживая репутацию больных, и мальчик, и девочка добросовестно проспали весь тихий час (вместе с полдником), потом вяло прогулялись по пляжу и вернулись в замок, незаметно кивнув стоявшему на стене Трепачу. Встреча заранее была назначена в большой башне.

— Ты уверен, что это ведёт куда надо? — спросил паренёк, уже перешедший на "ты" со старшим товарищем.

— Ага, я туда успел слазить,— кивнул тот, шагая по пыльному захламлённому коридору.— Как видите, реставраторы сюда действительно ещё не добрались. А стало быть, подумалось мне, можно найти какую-нибудь трещину в секретную зону. От нижнего-то подвала мне ключи не доверили.

— И как, нашлась трещина?

— А как же. Полюбуйтесь,— он направил фонарик в небольшую сводчатую дверь, за которой обнаружилась такая же маленькая комнатушка неправильной полукруглой формы. Обойдя какие-то древние обломки, кладоискатели увидели у дальней стены похожий на колодец проём в полу, и ржавые железные скобы, спускающиеся в него.

— Это что ж такое? — удивился Коля.

— Похоже, когда-то это был потайной ход,— глянула вниз Наташа.— А может, и не очень потайной,— и первой полезла в тёмный лаз.

Тот вёл в такую же неприметную комнатушку нижнего яруса, в свою очередь выходящую к большому залу, через который проходила ночная процессия.

— Вот оно — центральное помещение Атуриана, первоначальный храм, над которым вырос остальной Дом клана,— кивнула девочка, осматривая купол потолка с гигантскими непонятными разводами, расходящимися от центра, и высящийся посреди всеобщего запустения монолит.

Все трое подошли ближе. Камень казался бесформенным. Его сглаженные бока выдавались во все стороны длинными искривлёнными выступами, похожими на щупальца окаменевшего осьминога. Трепач обошёл вокруг, освещая сооружение со всех сторон. Размеры впечатляли — будучи выше человеческого роста, каменный осьминог раскинулся метров на десять.

— И как эту махину только сюда прикатили? А как в дверь запихивали?

— Её поставили здесь ещё до строительства замка,— Наташа приложила руку к шершавому, иссечённому мелкими трещинами боку.— Это, можно сказать, краеугольный камень. С него началось строительство храма,— она тоже обошла вокруг.— Знакомая форма. Семигранная запирающая печать. Если озеро прямо под нами, то значит оно — и есть та гробница, которую стерегли алаонцы.

— Что-то странновато ведёт себя твоя подружка, не находишь? — шепнул Трепач спутнику.

— Так ведь она попала в родную стихию. Разве ты не мечтал в детстве найти клад?

— Почему в детстве? Я и сейчас бы от такого не отказался. Правда, никаким кладом здесь пока не пахнет, но, как сказал кто-то умный: знания — самое ценное сокровище.

— Кстати, здесь, по-моему, что-то нацарапано,— мальчик присмотрелся к поверхности камня, и ему показалось, что трещинки на ней слишком схожи по ширине и глубине, а их сеть чересчур равномерная.— Эй, Наташ, это тоже надписи?

— Да,— та показалась из-за каменного "щупальца", почти уткнувшись в него носом.— Здесь вся история этого острова. Алаонские архитекторы творили чудеса не потому, что знали, как лучше поставить камни друг на друга, хотя, конечно, и без этого нельзя. Они знали, как направить внутреннюю силу камня, дерева и металла, сфокусировать и распределить её, чтобы строение пережило не просто века, а тысячелетия. Они тщательно подбирали благоприятный момент для начала строительства по расположению звёзд. Их астрологические карты были куда совершеннее наших. Во всяком случае, не хуже, к тому же использовались не только ради научного интереса. И форма отдельных комнат, коридоров, расстановка колонн, а то и планировка всего здания неспроста скрывали в себе те или иные астрологические символы. Современным людям такая архитектура кажется хаотичной, но на самом деле всё выверялось до миллиметра и тщательно ориентировалось по сторонам света и линиям движения планет. Это была магия, технология и религия в одном флаконе. Но это ещё не всё. Алаонские священники умели чувствовать энергетику Земли. Они не верили — они ЗНАЛИ, что каждый холм, овраг, речушка, озеро или участок степи имеют свою ауру — сильную или слабую, но так или иначе влияющую на каждое живое существо, решившее там поселиться. Вот почему если на каком-нибудь пригорке рос, например, шиповник, то он будет там расти несмотря ни на что. Хоть покрой ты всё асфальтом и построй супермаркет — когда он отслужит своё и развалится, на его руинах снова вырастет шиповник. Мы же до сих пор говорим, глядя на какой-нибудь элемент ландшафта: это здесь не к месту. Но уж если удалось подогнать что-то к месту, будь то жилой дом, церковь или просто тыквенная грядка, то никакая стихия не затронет, и никакие преобразования не выживут то, что было задумано и основано.

Коля с Трепачом снова недоумённо переглянулись. Их подруга явно дочиталась до таких сфер, куда простым смертным путь заказан.

— А здесь сказано,— продолжала она,— что священнослужители Атуриана взяли на себя смелость изменить ауру этого места, перенаправить биотоки острова, который в те времена и островом не был. Должно быть, то, что тут творилось, слишком ужаснуло их. Думаю, в этих краях развился культ наподобие дираонского, появились почитатели богов кровавой империи. Здесь написано, что всё началось со схватки. Алаонская армия напала на культ, хотя была бессильна против угнездившегося в пещерах тёмного божества. Битва была лишь отвлекающим манёвром, в то время, как священнослужители отсекли энергетическую пуповину. Не знаю, что они сделали, но остров отделился от суши — то ли вода поднялась, то ли земля опустилась, но крайняя вершина оказалась отрезана и перестала принадлежать Ираптинскому краю, на котором заканчивалась власть алаонского народа.

— Хитро,— хмыкнул гид.— Если гора не идёт к Магомету, он ей ноги приделает. Ха, это я удачно выразился! Можно "приделать ноги" чужому имуществу, но чтоб целой горе... Вот уж действительно с размахом.

— И всё это ты расшифровала, даже не заглянув в учебник? — удивился Коля.

— А ты на стены смотрел? Там же вся история в картинках. На камне, конечно, стиль изложения не упрощённый, но несколько слов я разобрала. Здесь часто упоминается Атуан — это алаонское название Сатурна. Он символизирует с одной стороны разрушительную силу стихии — как правило, огня, а с другой — тайны запредельных сфер, загробного мира и самого времени, сотканного из жизни и смерти.

— И им же назвали храм.

— Да. "Риан" — это страж.

— А Атуан — заведующий памятью и памятниками. В сумме получается сторож гробницы,— кивнул Трепач.— Ясно. С названием разобрались. Но нету там случайно подсказки, как эту нечисть обратно в могилу загнать? И побыстрей бы,— он огляделся,— а то не дежурные, так Чёрные Руки могут заглянуть, кто тут в неурочное время таскается.