Немира. Колесо судьбы

— Ай! — схватился за словно ошпаренную щеку Олелько. — Сама целоваться лезет, а потом дерется!

— Надо было тебя сразу огреть, как следует, — буркнула Немира, шмыгнув на безопасное расстояние. И, правда, чего это она решила, что поцелуй — единственное спасение? Поди, палка не хуже бы сработала.

Русалки еще долго шипели, кидались на невидимую стену, но затем, несолоно хлебавши, все ж отступили к реке. Странно, но Данутки среди них высмотреть не удалось. Будто сквозь землю провалилась.

— Куда она подевалась? — спросил Олелько.

— Кто ж ведает? — пожала плечами Немира. Ей и самой было интересно. — Может, привиделось?

— Троим сразу? — мотнул головой парень, провожая взглядом, исчезающих в камышах водяниц.

— Что-то холодно, — пожаловалась Яринка, сиротливо устроившись на сырой земле подальше от заводи.

— А я тебя согрею, — присел рядом Олелько. Немира тихонько хмыкнула. Надо ж, как споро он переводит свое внимание: только что готов был за Дануткой в воду лезть, а теперь подле Яринки отирается. Не зря про него в деревне говорят: наш пострел везде поспел.

— Вот еще! Ты бы прежде извинился.

— За что?

— А то не знаешь! — отвернулась обиженная девица.

— Ну-ка поведай.

Немира лишь скривилась и снова вытерла губы. Только дурак бы не понял, к чему ведет подружка. Ну да ладно, зато можно наконец-то спокойно поесть. А там и домой пора собираться. Вот на востоке небо малость посветлело.

Скоро узелок опустел от снеди. Олелько и Яринка, вдоволь нацеловавшись, но так и не разомкнув объятий, восхищались дивным рассветом, что развернулся над рекой пестрым рушником с затейливыми узорами.

— Нам пора, — объявила Немира, дожевывая кусок.

— А русалки? — боязливо спросила Яринка. Олелько отстранился от девицы и подошел к узелку.

— Они уже давно под водой скрылись. Если бы вы не были так заняты, то заметили бы, что их даже камни, которые я в воду кидала, не побеспокоили.

— Ну не завидуй, — расплылся в улыбке Олелько. — Хочешь, я и тебя поцелую?

— Нет уж! — Немира вскочила на ноги и отошла подальше от ненасытного парня. Яринка же недовольно поджала губы. Молодец хмыкнул и вывернул узелок:

— Надо же все съела!

— А что надо было тебя пождать? — спросила Немира, готовая в любой момент кинуться наутек. — Поцелуями не насытился?

— Не совсем, — хитро сощурился Олелько, а уже в следующий миг несся за Немирой, сиганувшей под защиту леса.

— Эй, меня подождите! — побежала следом Яринка. Страх, что русалки все-таки могут увязаться следом, придал сил — и она споро догнала подружку и неверного ухажера. Немира, успев разжиться толстой дубиной, удерживала Олелько на безопасном от себя расстоянии. Вид грозного оружия и отчаянность хрупкой девицы довольно быстро охладили пыл — и молодец снова перевел свое внимание на Яринку. Впрочем, та уже особой радости не выказала и на всякий случай пригрозила старшим братцем.

— Домой? — уточнил вдруг поникший парень.

— Мне еще надобно красницы собрать, — рассказала Немира. — Ступайте вдвоем.

Олелько оглядел округлости девичьего стана и опять расцвел. Но Яринка помотала головой и обиженно заявила:

— Нет, я с тобой пойду. А он пускай один в деревню возвращается.

— А если на вас нападет кто?

— Да тут кроме тебя нападать некому, — покрутила дубиной Немира. — Разбойников днем с огнем не сыщешь. Телега торговая — и та раз-два за лето заглянет...

— Ладно, понял я, — вздохнул молодец и, понурив плечи, направился в сторону деревни, но через пару шагов обернулся и бросил, — только вы это, осторожнее.

Яринка уже подалась вперед всем телом, чтоб окликнуть Олелько, но напарница погрозила пальцем: не смей, мол. "Мягкотелая" подружка уступила. А когда широкая спина, обтянутая потрепанным кожушком скрылась из виду, Немира поторопила спутницу:

— Давай скорее.

— Мы что ж и, правда, за красницей пойдем?

— Я ж сказала.

— Но я подумала, что ты просто от Олелько избавиться решила. Зачем тебе ягоды? — заныла подружка, уразумев, что домой еще не скоро вернется.

— А вдруг повезло — и мамка только утром обнаружила, что меня нет. Тогда могу сказаться, что за красницей ходила. А ты мне собирать поможешь.

— С чего бы?

— А с того, что это ты сболтнула про нашу затею русалок поглядеть, — нашлась девица.

— Ладно, — сдалась под пристальным взглядом серых глаз спутница. — Хоть чем-то перекушу.

Немира вспыхнула, вспомнив, что расправилась со всеми припасами в одиночку, но споро прогнала стыд — Яринка сама виновата, променяв снедь на поцелуи.

До Малых трясин девицы добрались быстро. Опасались зря — ягод оказалось не меряно: красные горошины сливались в необъятный ковер, стелившийся по желтоватой траве да укрывавший болотную воду. Казалось, только бери да черпай.

— Эх, жаль гребень не догадалась прихватить, — посетовала на запоздалость дельной мысли Немира.

Не тратя час на болтовню, подружки принялись за сбор. Правда, Яринка поначалу кислицу только в рот себе клала, но потом все ж примкнула к Немире. Узелок наполнился, когда огненный диск еще только-только выкатился на бирюзовое небо. Обманчиво-тихое утро обещало погожий день. Но лезущие в лицо мошки да тучка кричащих галок, едва не коснувшихся крылом головы, молвили яснее ясного: скоро дождь заглянет в гости.

— Пойдем домой уже, — заканючила Яринка. Но Немира и сама уже была не против возвращения. Ночных приключений ей седмицы на две хватит. А, самое главное, русалок повидала. Жаль только, что сильно о том не расскажешь: стоит весточке до мамки долететь, так сидеть без боли не придется.

— Давай. Только малость передохнем.

Подружки высмотрели сухую полянку и уселись перевести дух. Дневное светило поднялось чуть выше, лаская и согревая лучами. Немира разомлела и развязала тесьму гарсета.

— Ой, а что это у тебя такое?

— Ничего, — девица спешно отвела руки Яринки и спрятала некстати выскочившую на обозрение подвеску.

— Как это ничего? А еще подружка называется! — надулись пухлые губки.

— Ладно, гляди, — сдалась Немира. — Только о том — никому ни полслова. Мамка строго-настрого наказывала беречь от чужих глаз.

— Ой, красота-то, какая! — восхитилась Яринка, разглядывая небольшой желтый диск, в центре которого орел нес в когтях солнце. — Неужто из злата?! С ума сойти!

— Подумаешь, — пожала плечами Немира, — златой — не златой. Все равно никому показывать не дозволяется.

— Зачем тогда носишь?

— Мамка велела. Оберег это.

— Стало быть, примерить не дашь?

Немира покачала головой и к неудовольствию Яринки спрятала талисман под одеждой да еще для надежности косой прикрыла.

— А у меня вот кроме медного колечка, серебряного перстенька с яхонтом, позолоченной гривны, трех пар сережек, бус из скатня2, бус из червеца3, янтарной подвески и дюжины лент ничего и нет, — захлопала огромными глазками подружка.

Немира невольно потерла свою сережку-капельку:

— Ну, пошли, что ль?

— Ага, — взгляд Яринки все еще испепелял темную косу да ткань, за которыми покоился оберег. — А, знаешь, к нему льняная нитка совсем не подходит. Сюда бы цепь, да не обычную, а с завитками, ну, как у старостихи... — задумчиво протянула она, никак, мысленно уже оберег на своей шее представляла.

— Интересно, где твоя мамка такой раздобыла? Такое богатство, поди, пол-избы стоит, откуда у простой женщины столько де...

— Ты на что намекаешь? — серые очи Немиры сузились.

— Ни на что, — испуганно залепетала Яринка, косо поглядывая на кулачки подружки. — Просто, я столько злата только у кревинских бояр и видала.

— А, может, я и есть боярыня! — вздернула подбородок Немира.

— Скажешь тоже... боярыня.

— Тогда княжна!

— Ой, не говори глупостей! И все ж интересно, откуда он...

Немира пожала плечами:

— Не знаю, но когда-то моя мамка у самого князя в услужении была.

— Врешь!

— А вот и не вру! Может, именно князь за службу и даровал ей талисман!

— Все ты выдумала!

— А вот и нет!

— А вот и да! Иначе в деревне бы ведали о той службе!

— Мамка не любит о том вспоминать и мне никому говорить не велела. А я вот сдуру тебе рассказала и теперича жалею!

— Отчего это? — сбавила напор Яринка.

— Оттого, что ты уж наверняка всем разболтаешь.

— Неправда!

— Правда!

— Немира, — промурлыкала девица, — никому не расскажу. Честно-пречестно!

— Точно?

— Обещаю, — заверила подружка, шире распахнув свои огромные светлые глазюки. — Ты мне только про князя поболей расскажи, ладно?

— Ладно, — смилостивилась Немира. — Хотя я ведь и сама особо ничего не ведаю. Коли мамка упрется, из нее и полслова не вытянешь.

— Про убранство хоромов рассказывала?

— Говорила, что ни на стене, ни на потолке в княжеских палатах нет ни одного кусочка, что без росписи да резьбы бы осталось. И все золото, серебро да самоцветы...

— Ух, ты! Вот бы хоть одним глазком...

Немира мнения подружки не разделяла. Она привыкла с детства довольствоваться тем, что имела. Разве, что до сказок охоча была.

Девицы направились домой. Идти недалече было. Вот только, когда минуло полчаса, а деревня так и не показалась, подружки заподозрили неладное.

— Что-то не пойму я, — призналась Яринка, — кажись, не заблудились. Вон клен-рогатина, на котором мы с братом зарубки ставили... Сдается, что мы уже его в третий раз обходим.

— Как и вон ту кривую сосну, у которой летом лисицы собираем. В чем же дело?

— Может, к большаку пойдем? Оно-то длиннее, зато наверняка.

Подружки малость сменили направление, и уже отчетливо слышали, как в десятке саженей взбивают пыль копыта, но к тракту выйти не сумели. Точно удерживала их в лесу неведомая сила, да, забавляясь, по кругу водила.

— Неужто умудрились снова крюк сделать? — нахмурилась Немира.

— Нет! — пропищала Яринка. — Не в том дело!

— А в чем?

— Это нас русалки наказали.

— Скорей уж гаюн куражится.

— Гаюн? — шепотом переспросила подружка. В светлых глазах отразился ужас. — Но тогда он нас точно не выпустит. Я этим летом столько поганок потоптала.

— Будет тебе. Если бы лесные духи мстили за каждый разбитый гриб, в нашем селе навряд ли кто живой остался. Давай-ка тут попробуем пройти.

Немира развела в стороны пышные еловые лапы. Напарница кивнула и юркнула первой, словно гаевый дед уже дубиной к пяткам прицеливался.

Выйти к деревне опять не удалось. Как ни меняли подружки направление, как ни крутились, ничего не получалось. Вновь и вновь они возвращались к поляне у Малых трясин. Круге на десятом Яринка залилась слезами и плюхнулась на пушистый мох. Немира всячески старалась остудить растущую внутри себя панику, но тоже была готова вот-вот пасть духом.

— Что ж делать-то? — задалась она вопросом и уселась подле напарницы, которая только сильнее расплакалась.

— Лучше б я с Олелькой пошла!

— Значит, пусть бы я одна пропадала?! — взвилась Немира.

— Зачем только тебе эта красница понадобилась? Подумаешь, получила бы от мамки. Красный зад куда лучше погибели.

— Ладно тебе, — проговорила Немира. И, правда, не надумала бы она мамку обхитрить, ничего бы такого не случилось, хотя... — Кто ведает, может, Олелько сейчас тоже по лесу кругами бродит.

— А что если он где-нибудь недалече?! Давай, покличем!

Девицы вскочили с места и загорланили, но ответом им послужило лишь недовольное карканье вороны, потревоженной истошными криками.

— Пропадем мы, ох, пропадем, — снова заплакала Яринка, вернув пышный зад на мягкий лесной покров.

— На вот, пожуй, — Немира протянула горсть алых горошин напарнице. Ягоды прогнали печаль, но только на миг. Когда на ладошке осталась пара жухлых листиков, по румяным щечкам подружки снова покатились соленые бусины.

— А хочешь, я тебе легенду расскажу? — не зная как еще упокоить Яринку, предложила Немира.

— Сказку? — всхлипнула та. — Давай.

— Давным-давно, до сотворения нашего мира, от края до края раскинулась мертвая вода, посреди которой торчал валун. Как-то Перун так разгулялся, что стал стрелять из верного лука-громовержца в единственный камень. Волшебные стрелы выбили три искорки: белую, желтую и алую. И лишь коснулись искорки мертвой воды, как та зашипела, закипела, взбаламутилась! Поднялся страшный ураган! А когда все успокоилось, мир поделился на части: плодородную землю, чистое небо, высокие горы, реки, поля... Мир наполнился жизнью... Один мудрец случайно нашел искорки-прародительницы и отдал мудрейшим из правителей. Они должны были хранить их как зеницу ока, чтобы больше никто не смог переделать прекрасный мир, созданный Перуном, чтобы никто, кроме богов был не в силах изменить течение нашего мира...

— Эту легенду я с пеленок знаю. Расскажи другую.

— Другую?.. Погодь... — принюхалась Немира. — Тебе не кажется, что гарью пахнет?

Яринка шумно втянула воздух, потом еще раз:

— Верно. Ой, мамочки, неужто лес горит?

— Вряд ли, тогда бы животные и птицы прочь от огнища бежали.

Девицы огляделись. Лес и болото, словно сговорившись, хранили молчание.

— А что если они уже сбежали?

Немира подняла голову и ахнула. В той стороне, где по ее разумению располагалась деревня, лазурное небо подпирали черные столбы дыма.

— Что это? — испуганно прошептала Яринка. Даже слезы вмиг высохли.

— Кажись, пожар в селе! Бежим туда!

— Не надобно вам туда ходить, — раздался хриплый голос. Девицы так и подскочили.

— Кто это? — взвизгнула Яринка и сиганула за тонкую спину подружки.

— Не бойтесь меня, — улыбнулся в пышную серебристую бороду крохотный старичок. Он возник тихо, негаданно. Точно образовался прямо из воздуха и теперь стоял перед ними, тяжко опираясь на ладную кривулину. — Я вам дурного не сделаю.

— Откуда он взялся? — шептала Немире на ухо Яринка, из-за живого укрытия разглядывая приземистого путника под ворохом лохмотьев, — только что его здесь не было.

— Э-э-э, здравствуй, дедушка, — пролепетала Немира, подозрительно косясь на крючковатый посох, — а почему это нам не надобно в деревню?

— Пришлые всадники туда вторглись. Подворья грабят, людей убивают. Обождите тут, под защитной сенью деревьев.

— Всадники?.. Людей?! Мамка! — ужаснулась Немира и кинулась к дому. Хруст позади оповестил, что Яринка не отстает.

— Погодьте, девоньки!

Но оклик старика потонул в волне вопросов. Всадники? Кто такие? Откуда? Вот, видать, чьих коней они слышали у большака!

Немира утирала, бегущие по лицу слезы, но глаз с черных лент, уползающих в небо, не сводила. Видать потому и сумела-таки выбраться к краю леса, за которым предстала деревня... объятая пламенем, полнящаяся криками, стонами, а еще гоготом, страшным гоготом чужих голосов. Девицы спрятались за малинником. При свете дня его голые ветви казались слишком редкими, но более надежного укрытия поблизости не сыскалось. Сердца колотились, отзываясь в висках.

Немира осторожно приподнялась, не обращая внимания на причитания подружки, что в ужасе свернулась калачиком на мху. Родная хата выглядела нетронутой, разве что была слишком тихой, точнее ужасающе тихой.