Кризис (1-7)

Взгромоздившись на качающийся колченогий стул, я извлек из настенного шкафчика нехитрую провизию. Несмотря на то, что она не отличалась особой изысканностью, а, скорее, носила более питательную, чем вкусовую значимость, но заставила меня зажмуриться от удовольствия.

Мышцы челюсти радостно принялись работать, перетирая на ноющих зубах большие куски сухарей и ломти вяленого мяса. Вода из оловянной бутылки весело ухнула в желудок. Было донельзя приятно, хотя весь газ улетучился из нее уже тогда, как мне продали эту жидкость в подземном магазинчике Страшилы.

С особым удовлетворением я перекусил также индюшачьим паштетом и старыми луковыми крекерами, а покрытое зеленоватой паволокой гнильцы пирожное показалось мне верхом кулинарного искусства. После такого променада на кухне оставалось только устало вздохнуть и на карачках потащиться в туалет. Мускулатура еще отказывалась работать на полную мощность, а организм требовал встречи с унитазом — первый прием еды всегда слабо воспринимался привыкшим к месяцам противной, сдобренной минералами, кашицы из машины, желудком.

Долгое время посидев на своем керамическом троне с надбитой пластиковой крышкой и тщательно рассмотрев постер с изображением обнаженной красотки, я опять вернулся на кухню.

— Вот же сволочи! — прошептали мои скривившиеся губы, когда дверка "Арагаца" оказалась открытой.

Несмотря на то, что холодильник по всему периметру был обмотан толстой металлической цепью с навешанным на нее кодовым замком, тараканам удалось найти дорогу внутрь. Прямо над второй полкой — на уровне деревянной планки на стене снаружи агрегата зияла большущая дыра, прогрызенная тараканами. Хотя, рыжим тварям не удалось отведать содержимое старенького, кажется еще советского "Арагаца", хладоновую камеру они подпортили основательно.

Внутри агрегата было до невыносимости тепло, кажется, даже теплее чем в помещении. Едва не плача от обиды на весь окружающий меня жестокий мир, в котором первое место моих врагов занимали теперь тараканы, а извлек оттуда припорошенную бутылку "Жигулевского" и потащился вместе с нею в гостиную.

Экран телевизора привычно мигнул и налился красками, когда я бухнулся на диван и устало ткнул пальцем на кнопку пульта. Выдохшееся пиво отлично прохлаждало внутренности, а самому мне удалось улечься набок — наслаждение, что никогда не получишь в виркамере.

Показывали очередной дешевый боевичек, в котором здоровенный мускулистый мужик недельной небритости крошил толпы таких же небритых мужиков в телогрейках и с АКМами. Жуть! Ему прострелили ногу, а он и не поморщился — вон как бежит, виляя и пригибая голову под жужжащими пулями. Мне однажды вот также бедро прострелили. Так я не то, что бежать, даже лежать нормально не мог — орал как сумасшедший, санитаров призывая. Идиоты снимают дебильную телевизионную жвачку для умственно отсталых старушек, кому не хватает ума и денег на камеру для вхождения в просторы Виртуала.

Интересно вот, как же народу не страшно пользоваться этой говорящей коробкой? Ведь говорят, что члены Братства Реала охотятся за каждым владельцем телевизора! Отслеживают по спутникам, тем, что уцелели, конечно, после боевых операций в атмосфере, и посылают свою карательную экспедицию. Бравые десанты хлопаются наземь перед жилищем очередного киномана и расстреливают там все живое в радиусе нескольких сотен метров. Правда, в подземные, или плавучие мегаполисы они не лезут — дружина уж больно мощная. Да и пушки на городских стенах кого угодно отпугнут калибром 240 миллиметров, как на самоходных минометах 2С4 "Тюльпан", или вообще 406 мм артустановками, что разрабатывались когда-то для линкоров "Советский Союз", если мне память не изменяет.

И дались этим браткам из любителей Реала жалкие полутеплые тела перед цветными мониторами. Лазили бы себе по виртуальности, постреливая, как я, например.

Правда, говорят, про планетарное правительство для того и не отключает спутники да вышки телевизионные, потому как хочет побольше кретинов мало думающих в камеры Виртуала загнать. Мы же когда в своем специфическом анабиозе лежим, энергию свою умственную отдаем. А от этой самой энергии питаются все генераторы в городах и поселках, давая свет фабрикам, продуктовым заводам, телевидению, наконец.

Видимо, правы те, кто говорит, мол, Братство финансируется и вооружается из фондов Земля-Союза. Думаю, сами почитатели Реальности кричат об необходимости заселять отравленную химикатами и продуктами атомных распадов поверхность планеты исключительно от того, что больше не о чем кричать.

А дурацкий народ пялится в сияющие всеми цветами мониторы, обговаривая очередные похождения донны, скажем, Бейджи, и не подозревают, что являются отъявленными преступниками и тунеядцами. Ведь их мозги не присоединены к виркамерам, а, следовательно, не работают во славу нашего славного и жестокого государства.

Мне на братков глубоко и далеко плевать — телевизор запакован в плотный кожух из толстого свинцового листа, а перед экраном три сантиметра плексигласа. Изображение, конечно, дрянное, но могу не опасаться, что в следующую минуту мне выбьют дверь и с воплями "умри, виртуальное падло!", не разрядят мне в голову несколько рожков из автомата.

В дверь постучались. Да так неожиданно, что погруженный в размышления о трудности существовать посреди подобных нравов, я дернулся от неожиданности. Пенящаяся кисловатая жидкость расплескалась мне на голую грудь, вызывая неприятные ощущения.

Стучались ко мне всегда незнакомцы — друзья, а их можно посчитать на пальцах одной руки, знали, что под ковриком в небольшом углублении находится кнопка звонка.

У меня ёкнуло в груди — первый гость за последние два года. Знакомые в большинстве своем или в Виртуале со мной общались, или находились так далеко, что в тот же день, когда я отключился, приехать и поздравить меня с успешным завершением операции.

Дрожащей рукой я выудил свой любимый агрегат для ведения боя в небольших помещениях — АКС-74У, но не полицейский вариант, с которыми гопники бегают, а более удобный для работы специалиста. Лазерный прицел я снял — незачем портить свое мастерство, когда рука набита, а глаз пока что остр. Пламегаситель немного удлинил и добавил новейшую разработку — шумокомпенсаторы, заменяющие обычный глушитель, который не ввинтишь в дуло автомата. Умный был дед Калашников, светлая ему — такую машинку для убийства сделал — пальчики оближешь! Это вам не дрянная пукалка Шпагина, она-то постоянно клинила, когда мы Берлин в симуляторах брали, это действительно — вещь!

Сейчас мой любимчик со сложенным прикладом спокойно холодил ладони, возвращая ко мне чувство уверенности.

В дверь опять постучали — на сей раз требовательно. Кажется, это кто-то из правоохранительных органов, возможно, даже Инквизиторы. Но, нет, эти парни в кевларовых рясах в реальном мире стараются не шастать — недолюбливают здесь этих ублюдков, несмотря на то, что они священному Досу поклоняются. Да войди хоть один такой святоша в любой бар, "Дум", примером, его тотчас в клочья разорвут. Ишь, взяли себе правило над честными работниками да геймерами издеваться, мол, Виртуал — наша территория и любой, сюда вошедший — греховен, а потому будет предан смерти.

Иногда мне кажется, что Инквизиторы — те, кому не повезло в личной жизни. Злобные бесталанные парни, ищущие приключений на свои пятые точки и желающие отведать теплой крови противников.

Я тихонько подкрался к стенке каменного тамбура, где возвышались толстые бронированные двери. Такие от танкового выстрела не спасут, конечно, зато малый заряд взрывчатки остановят — во благо мне, несомненно.

Не приходясь совершенным дураком, встарь я разместил вокруг входа в это укромное обиталище несколько камер, в том числе инфракрасную. К тому же, дисплей переговорного устройства крепился не на дверной раме, а намного левее от тамбура — обклеенного плакатами с изображениями военной техники. Это позволяло без особых сложностей посмотреть на гостя издалека, не опасаясь выстрела сквозь стену, или вываленной взрывной волной металлической створки.

На дворе оказалось довольно темно. Над далекой равниной гуляли ветры, балуясь потоками фиолетовой пыли — остатками химических бомбардировок Тернополя и большей части Львовской области. Понятное дело, что мой палец надавил только на клавишу приема, совершенно не желая, чтобы кто-нибудь мерзкий догадался, о присутствии хозяин пещеры дома, или же что он просто дрыхнет в глубине виркамеры.

— Ёпт, — выругался я, покрепче сжимая оружие. — Сняли, сволочи, почти все камеры.

Хвала Досу, у меня оставалась еще одна — паршивое изображение, но хоть что-то. Мелкий объектив крепился на верхушке надломленной кирпичной стены, что уходила в черно-серое небо вдоль ближнего горизонта. Этот забор, не менее, чем десятиметровой толщины и высотой в двадцать три метра, очерчивал периметр разрушенного Львова. Дальше, за длинными рядами заостренных прутов арматуры, деревянных кольев и "козлов" с витками колючей проволоки, тянулась бесконечная пустошь. Эта страшная территория кишела опаснейшими мутантами и злобствующими племенами вездесущих цыган.

Только свободный народ, известный во все века самым вороватым и пылким, в последние времена изрядно поднаторел на раскаленных под радиоактивными лучами солнца дорогах. Цыгане привычно занимались грабежами и уничтожениями маленьких поселков на очищенных от атома землях. Иногда они целыми бандами проникали в города, разоряли улицы и кварталы, открыто воровали, никого не опасаясь, пока их не изгоняли регулярные войска, или сами жители не давали жестокого отпора.

Изображение на жидкокристаллическом мониторе замигало, но аккумулятор еще работал, и появилась картинка. Я лицезрел панорамное изображение горки, в которой находилась моя берлога и нескольких человек перед ней. Один слабый силуэт — детали одежды и оружия рассмотреть не удавалось, поскольку царила ночь, и камера показывала только в черно-белом спектре, карабкался сейчас в направлении стены. Он, видимо, надеялся застигнуть врасплох такого виртуального бойца, как Игорь Бутлыгин — мое имя в Реале. К его удивлению, на верхушке холма не обнаружится черного хода, а лишь парочка медвежьих капканов, специально активированных для таких вот любопытных типов. Запасной выход, конечно же, имеется — в колодце под унитазом. Но есть и минус небольшой, поскольку придется долго плыть, отплевываясь от множества рентген, которыми так и светится вода в канализации. Радионуклиды можно, конечно, потом повыводить из организма, но придется недельку-другую вдоволь поблевать, и полежать при смерти.

Итак, четыре человека. Один находится надо мной, рассчитывая застать меня врасплох. Еще двое засели за кустами завядшего можжевельника. Последний, видимо, самый говорливый, или же со стационарным шокером, способным обездвижить меня даже сквозь толщину двери, стоит прямо перед входом. И еще мне очень не понравилось тусклое колеблющееся пятно позади ночных гостей. Надо уповать на то, что это автомобиль, или другой вариант самоходной, а не боевой техники. Ведь обладай они хотя бы антитеррористическим танком, скоро от моего милого домика не останется даже пыльного места, одна только дымящаяся гарь.

Некоторое время незнакомцы безмолвно стояли на улице. Их длинные плащи, под которыми, несомненно, находилось множество оружия и силовая броня, судя по слабому свечению из-под одежды. Мужик перед дверью шагнул вперед и постучал еще раз. Проделал этот жест он ногой, потому металлический гул получился на славу — один из его товарищей даже тихонько ругнулся.

— Шрайтер, — через дверь и настенные динамики донесся его насыщенный бас. — Мы знаем, что ты недавно отключился через военную линию связи! Выходи — у нас есть мирный разговор.

И тут меня словно черт дернул за хвост! Может, не надо было отвечать, а тихонько снести ему голову их спрятанного однозарядного пистолетика, дуло которого просовывалось над створкой двери и служило бичом господним для одиноких прохожих, ментов, или же мутантов.

— Чего надо? — крикнул я, тут же пожалев об этом. Теперь вероятность того, что меня нету дома, превратилась в большущий ноль.

— С тобой в Мэрии поговорить хотят! — он поспешно отпрянул от дверей, справедливо полагая, что сейчас над его трупом пролетит гулкая очередь из автомата.

Вот это новость! И зачем мои слабые мощи понадобились правительственным уродам? Я ведь, как и большинство виртуальных бойцов, не люблю городских наместников, ровно, как и планетарный Совет, гомосексуалистов и милицию. Впрочем, насчет гомосев можно еще раздумать — мирный народ. Тузятся себе в своих гетто, любовью занимаются, торговлей всякой, и воевать не лезут. Вот с предыдущими парнями из моего списка мы никогда не ладили. Не жалуют они работников таких частных организаций, как Контора 3, Лиловый Крест, или же Общество Неоанархистов.

— О чем они говорить могут? — сообщил я в микрофон и те динамики, каким удалось спастись от вандалов и детей, передали мои слова на улицу. — Мэр у нас немой, а мне не охота пялиться на его вялую жестикуляцию!

— Не ругайся и не паясничай, — взвился мой собеседник. — У нас приказ доставить тебя силой, если не пойдешь по-хорошему сам!

Внутри меня все похолодело. Я не крутой супермен, как их разрисовывают на голубых экранах телевидения, я — не всесильный спецназовец, бугрящийся накачанной стероидами мускулатурой, и не заумный профессор, или мастак-хитрец. Обычный щуплый парень, невысокого роса и неопределенного возраста. Признаюсь честно, что даже не могу определить свой точный век, ведь когда погибли родители, а мне пришлось более двух лет обитать в подземельях Воронежа среди толпищ голодных зомбов, о днях рождения не думал. Выживание — вот главная цель моей жизни здесь, в Реале, или же в далеком цветном сне Виртуала. На вид мне примерно тридцатка, возможно, и меньше, но глубокие морщины уже успели отметиться на моем бледном лице. Волосы когда-то, кажется, были черными, или темно-каштановыми, но сейчас их до корней покрывает седина — маленький побочный работы в виркамере.

Что же касается моих физических данных, тут сообщу не больше. Худ и сух — тоже подарок от виртуальной реальности. Ранее меня даже можно было назвать упитанным, конечно же, до того момента, как тяжелая, покрытая специальным физиологическим раствором, трубка нейрокабеля впервые вонзилась в мой затылок. Питание жидкой невкусной кашицей не являлось делом благодарным для организма — человек худел под крышкой саркофага буквально за считанные дни. А некоторые сердечники из разряда тех, у кого задница не помещается на стуле, просто умирали в Виртуале, даже кардиостимуляторы не помогали.

Мне даже приходилось видеть один раз подобный случай. Явный читер, прошедший не один десяток тренажеров — высочайший боров, заплывший жиром буквально пёр на наш заградотряд. Мы тогда охраняли склады Конторы 3 от нападений мародеров, и почти отбили их последнее наступление. Но этот самый мужик, добрая тонна живого веса, надвигался на нас как танк. Учитывая то, что линия огня из нашего капонира была очень узкой, нападающий казался почти неуязвимым, облаченный в толстую силовую броню и неся перед собой большой обломок дверки броника. Брониками, надо отметить, среди военного народа называли, конечно же, бронетранспортеры, у которых толщина наружного металла составляет не менее 18 миллиметров.