Кризис (1-7)

Орудие коротко затявкало, молотобойный грохот разнесся по округе, заставляя мой дом содрогнуться сначала от звука, а затем...

— Игольчатые наконечники, — ахнул я, бросаясь на холодную землю.

Мономолекулярные иглы на кончиках снарядов позволяли пулям глубоко проникать внутрь почти любой брони, стены, или другой преграды. Кроме того такая болванка имела дополнительный заряд, пробивая в цели сразу две дырки — первую от проникновения, и вторую — от последующего взрыва.

Пули раздирали поверхность горы, пробиваясь поглубже и царапая бетонные своды подземного убежища. Второй залп, и над моей головой уже свистели осколки камня и металла. Валяясь под грудой обломков мебели и отплевываясь от гранитной крошки, я все думал о превратностях судьбы. Вот ведь какая штука — реальная жизнь почти не отличается от красочного Виртуала. Как там суждено подохнуть, так и здесь, вот только в реальности нет специальных стимпакетов и так называемых "оживляг", способных вернуть сознание и жизнь спустя час после гибели человека. Здесь, под этими залитыми радиацией небесами такое невозможно, да и по истечению часа, Виртуал бесповоротно забирает сознание, бросая в Ад, или куда-то еще.

— Уроды, — захрипел я из-под развалин, слабо пытаясь двинуться. — Все равно вам не пробраться сквозь дверь.

Разворот орудийной башни показался мне гласом небесным. Да таким божественным, что в груди очень сладко запело — будто ангелы спустились на пустошь и собираются собрать здесь кровавую жатву. "Осада" со скрипом двигалась на толстой трубе регулятора. Ее пушки делали очередной расчет, приходя в себя после перегрева.

— Мать! — заорали на улице. Оттуда послышался топот ног — нападающие разбегались в надежде спастись.

Зенитка, несмотря на простреленные игольчатыми пулями кожухи продолжала функционировать. Для нее не существовало хороших, или плохих, ее компьютер отделял только "свою" территорию, что надлежало защищать, да "чужую" — нуждающуюся в чистке.

Я не видел сейчас пульта управления, который выпал у меня из рук, потерявшись где-то в кучах мусора. Но динамики работали исправно — сигнал о том, что цель захвачена и орудие готово сделать ответный удар.

Бросившись к перископу, что размещался у меня над диваном в большой комнате, я ликовал. Четыре толстых ствола содрогнулись, вместе со стенами моего жилища — Гатлинги потонули в ревущем пламени, осколки вороненого металла брызнули в стороны. Человек, управлявший треногой, сейчас несся на всех парах вон с периметра обстрела. Но он сделал неправильный выбор: я бы на его месте определил направление огня при первом залпе и постарался бы убраться в сторону. Мой враг же бежал прямо, от своей пулеметной турели, просто отдаляясь. Волна трассирующих и разрывных снарядов настигла его, превращая живое тело в небольшой сгусток лопающейся плоти, окруженный облаком пара.

Командир атакующих что-то закричал в пятнышко коммуникатора на лацкане боевого костюма — вот тут-то я и увидел того солдата, что прятался на верхушке горы. Воспользовавшись, что "Осада" замолкла, остывая, вражина спрыгнул с башни комплекса и начал колдовать над ее стволами моего орудия.

— Проклятье! — все, на что хватило слов. Пульт управления лежал где-то неподалеку, под грудой обломков, мне же едва удавалось освободиться самому.

Не трудно было догадаться, что делает парень — забивает стволы какой-то гадостью, или же устанавливает взрывчатку под выдвинутый над землей остов башенки. А там пластид, или тротил — разница небольшая... Если бы удалось немного опустить турель пониже, то поворотная труба и зубчатые валы от мотора оказались бы спрятаны. И хоть бомбы сбрасывайте на мою черепашку — все равно продолжит функционировать.

Оказалось, что мой недавний собеседник обращался не к тому человеку, что засел на крыше. Черт! Ведь догадывался, что дело не чисто — вот как не нравилось мне это бесформенное пятно за периметром территории, так и больше не понравится.

Маскировочный экран упал, оголяя черный металл серьезного агрегата. Шестипалые конечности, каждая, величиной с небольшую колонну, приземистый корпус, утыканный множеством камер, датчиков и гибких псевдопластиковых манипуляторов. Несколько стволов плазменного орудия, уже знакомый Гатлинг на макушке, титановые лезвия вокруг всей поверхности и отсутствие кабины под защитным экраном — примерное описание робота-разведчика. Такую махину, конечно же в открытый бой не пошлют, если это драка с другими мощными механизмами, но вот против героя-одиночки, спрятавшегося на территории старой военной базы — без проблем. Это, конечно, не многотонный робот для антитеррористических операций, у которого больше пушек, чем у среднестатистического танка, но для подавления огневой мощи моего жилища хватит.

Машина двигалась очень тихо — динамики внутри дома молчали, а изображение на мониторе замерцало, пошло помехами. Глушит, сволочь! Хорошо, что в запасе имеется такое простое приспособление, как перископ. Вот только жаль, что он не в состоянии послать парочку бронебойный снарядов...

Пульт управления "Осадой" запищал снова — разведчика определили как первую опасность, и турель с зубодробительным скрежетом разворачивалась. Я лихорадочно разбрасывал вокруг мусор в безнадежных попытках отыскать проклятую железяку с кнопками. Есть! Рука ухватилась за холодную коробочку, а палец прикоснулся кнопки отмены огня, но зенитка уже сработала. Склоны содрогнулись, снова покрывая меня пылью и осколками потолка.

— Скотина! — закричал я, бросаясь к туалету.

Взрыв невероятной силы обрушился на гору. Заряд взрывчатки буквально вырвал турель из вершины холма, забросив ее в направлении дороги. По склонам покатились камни и шестеренки от сервомоторов и обломки гидравлических механизмов.

Все вокруг заплясало, меня швырнуло среди стен, ударяя то об пол, то о бетонный своды. Чувство верха, низа, а также направлений света перемешались в моей голове. На ногу упала тяжелая каменная глыба, пробившая потолок и рухнувшая вниз. Послышался тошнотворный хруст, и невероятная мука захлестнула сознание. Затем боль понемногу отступила — видимо перебило нервные окончания. При рассмотрении я содрогнулся — чуть повыше колена торчал громадный осколок гранита, окрашенный кровью. Остальная часть ноги покоилась под монолитным камнем, занимавшем добрую треть комнаты.

— Где стимпак? — руки потянулись к несуществующему поясу с амуницией и пакетами стимуляторов, или аптечкой. Но это — Реал, здесь нет волшебных химических соединений, способных исцелить тело и вырвать душу из крепких объятий смерти.

Я дернулся, и со страшным всхлипом нога освободилась из-под каменной тяжести. Некоторое время мне удавалось только с тупым выражением смотреть на остатки колена, из которого торчали осколки костей, коленной чашечки и тянулась длинная окровавленная жила. Глыба пережала большинство вен, но потери крови оказались немалыми — подо мной уже натекла густая лужа.

Дрожащими пальцами я выудил из рожка два патрона и ухватился зубами за пули. В обычных условиях это никто бы не сделал, но не сейчас, когда так хотелось выжить и разорвать этих подонков. Челюсть сжалась, посыпалась эмаль, и невероятное усилие вырвало пули из гнезд. На живот мне упало несколько зубов, не выдержавших напряжения и рывка после соприкосновения с металлом. Рот наполнился соленым, но я старался не обращать на это внимания — высыпал содержимое гильз на поврежденную конечность. Зажигалка всегда находилась со мной, как видно, курение в этот миг существенно помогло мне поправить пошатнувшееся здоровье.

Щелчок маленьких зубчиком по кремню, из горла вырвался истошный крик, когда воспламенился порох. Над коленом вспыхнули короткие язычки пламени, обжигая рану и закрывая разорванные сосуды.

Идти я больше не мог — устало полз, упираясь прикладом в захламленный пол, здоровой ногой и рукой отталкиваясь, продвигаясь вперед.

— Черт! — последняя капля на сегодня. Спасительный тоннель оказался пробитым остатками потолка, унитаз покоился на груде бетонной крошки и больших каменных обломков. Даже не пытался разгребать завал — там не менее нескольких метров пустоты, забитой мусором. Не пробраться.

Я привалился спиной к стенке клозета, водворив рожок на место и передернув затвор. В тот же момент, когда патрон из магазина перескочил в патронник, две раскаленные ракеты ударились о дверь. Тяжелая бронированная створка вырвалась из рамы и ударилась о противоположную от входа стену.

Никогда бы не смог застрелиться — святой Дос никогда не забирает самоубийц. Пустив короткую, в три пули очередь, в сторону зияющего проема, я стал ждать. Никак не отреагировал на маленький манипулятор-волосинку, увенчанный камерой, что просунулся внутрь. Вслед за ним проковылял разведчик. У него работали всего лишь три конечности — остальные напоминали месиво из топливных трубок и проводов.

— Вот куда угодила моя бедная башня! — довольно прошептал я, рассматривая помятый черный бок машины, где торчал обломок одного из стволов "Осады". — Жаль, что не в процессоры ударила!

Где-то снаружи слышались тихие шаги — враги короткими перебежками продвигались поближе к жертве. Живым, кажется, Игоря Бутлыгина брать не собирались. И что же я вам сделал, сволочи?!!

Механическое чудище подобралось поближе, и прыгнуло в тот момент, когда полный магазин моего автомата разрядился в его сторону. Пули Калашникова никогда не отличались особым КПД — очень легкие и слабые, но ведь старик-оружейник в первую очередь делал ставку на скорострельность. Снаряды защелкали по днищу робота, не нанося ему особого ущерба, а по моей груди и лбу забегали розовые точки лазерных прицелов.

Грохот безоткатных орудий — что-то ударяется мне между глаз и сознание меркнет.

Никогда не любил подонков из правительства!

Глава 4

"Этот договор — сущая формальность.

Обычное кредитное соглашение..."

Мефистофель

Никогда не любил подонков из правительства!

Эти уроды вечно задирают к радиоактивным облакам надменные носы и постоянно вмешиваются не в свои дела! Вот чем, например, не нравилась им ставка Сталкеров рядом с Чернобыльской зоной?

Жили себе насколько тысяч человек, причем неплохо — на широкую ногу и с глубоким карманом. Лазили по старым реакторам, где от рентген внутренности светиться начинались, добывали какие-то артефакты. Периодически в Виртуале появлялись, но только для того, чтобы найденные вещички сбагрить. Вот продаст такой чернобылец парочку своих находок, да и попрется в вирбар, тот же "Долговец" на Четырнадцатом Сервере. Упьется Сталкерюга в дымину, да истории всяческие рассказывать начнет. Будто бы есть под каким-то саркофагом подорванным некий камень, что желания исполняет. И как раз от камня этого Первая Китайская Война пошла, Великий Джихад и еще куча других вооруженных конфликтов. Именно эти самые войнушки и стали началом Конца, хотя в те времена люди еще верили в светлое будущее и буквально пачками лезли в атомные танки — сражаться за свободу.

— А как же какая-то каменюка из безлюдного местечка может на судьбу мира помешать? — спросите вы, подливая неизвестному Стелкеру еще немножко самогона. Он отхлебнет, довольный собой, как сказителем народным, и сообщит, что был такой новичок — Краюхой звался. Вот и полез, бедолага, за хабаром на промысел по берегам Припяти, как раз в тот момент, когда турецкая боеголовка в только что построенный Шестой Энергоблок угодила. В общем, накрыло идиота волной ядреной — больше никого не задело, а он пропал бесследно. Ни слуху, ик, ни духу. Во!

Короче, проходит парочка часов после взрыва, счетчики Гейгера привычно щелкают, как сумасшедшие, а турки в это время официально извиняются, мол, простите... Мы тут по заказу бессмертного Президента Беларуси антирадиационную ракету пустили, чтобы территории дружественному народу почистить, но когда снаряд пересек небо Чернобыля, связь с ним потерялась... Вот... И упала прямехонько на реакторы... Ик... Самогон нынче не тот пошел... Ик... Вот раньше самогон был...

Вы подливаете рассказчику еще, восхищаясь его нехитрой, но занимательной историей. Он смотрит на вас осоловелыми глазами и сообщает, что водка очень хорошо снимает облучение — и чем больше выпьешь, тем меньше хозяйство в ночи сиять будет, когда по маленькому выйдешь. Затем он вообще переходит в разряд мертвецки нетрезвых, и бессвязно продолжает.

Оказывается, ровно через неделю после того, как сработала автоматическая защита Крыма, расстреляв турецкие берега в мелкое крошево, Краюха опять появился в Мертвом Селе — заставе Сталкеров на правом берегу Припяти. Остальные искатели радиоактивных приключений как раз в этот момент выслушивали по телевизору тираду — Турции больше не существовало, ракетные комплексы Украины не обратили внимания на мирное содержание боеголовки турков, зарегистрировав только большой атомный взрыв в районе Киевской области. Понятное дело, что почти весь стартовый резерв наследия Курчатова, скопленный на украинских базах с 2032-го на протяжении долгих лет, размазал Анкару в тонкую лепешку. Китай, разъяренный тем, что его исследовательские базы на турецкой части Черного моря уничтожены, объявил Украине войну. И понеслось — Мариуполь в огне, Россия переходит на сторону западного соседа, бомбардировки Пекина.

А Краюха смотрит на все это, садится за стол, выпивает рюмку, и спокойно так сообщает, что это его рук дело. Как? Все удивляются, считая, что парень попал под пси-воздействие Контроллера. Но он серьезно рассказывает, мол, Камень нашел в подземельях под реакторами. Ну? Народу, конечно же, интересно, что он дальше молоть будет. А дальше, говорит, загадал я желание — миром править хочу, и чтоб поменьше сволочей было, что хабар на дальних кордонах отбирают. Вот и случилось — Турки ракету попутали, и вместо того, чтобы химией окрестности Зоны залить, тут поднялось грибовидное облако, и майор, что сделал первый выстрел с территории Алушты, тоже ошибся, выпустив не предупредительный одиночный залп, а швырнул сразу всю батарею. А китайцам и подавно пищевые базы не нужны были, хоть и планктон разводили, потому что вода в Черном море химический состав уникальный имеет. Но узкоглазые именно после воздействия Камня так взъерепенились и начали по Крещатику шмалять из всего, что смертью обладало... А сам же Краюха сидит теперь в этом баре вонючем, в Реальности ненавистной, и ждет, пока его в личный дворец заберут, да королем мира сделают.

Сталкеры смеются, конечно. Кто-кто, а они-то историй подобных вдоволь наслушались, да и насочинялись тоже. Не бреши, парень! Сидел, небось, под землей где-то, да радио слушал, вот и придумал очередную бредятину... Подходи к столу поближе — историей своею бесплатную бутылку заработал.

Не буду, говорит, мол, пить я с вами, холопы, потому что дело мое — царское!

Тут, бойцы радиоактивных кладбищ, конечно, не терпят, и за оружие хватаются. Жизнь парнишки уже на волоске висит... А тут дверь в щепки разлетается, и огромадный наряд ОМОНа вваливается — всех вяжут, а самого Краюху чуть ли не на руках из бара вытаскивают, да из Мертвого села увозят. Больше его не видел никто... Сгинул, придурок, за речи такие!