Мэри. Не герой моего романа

Когда она уже подходила к Стоунсу, её нагнал какой-то всадник, и молча поехал рядом. Мэри была неприятно удивлена таким молчаливым преследованием, поэтому она, выждав пару минут, резко остановилась и повернулась к всаднику. Он тоже остановился. И Мэри узнала мистера Треверса. Ну, конечно, кто бы ещё это мог быть? Только его дерзость могла подсказать такой поступок. Но в любом случае, дальше она не пойдёт, пока не выяснит, что ему надо. И Мэри осталась на месте, делая вид, что внимательно рассматривает пчелу, которая взобралась на цветок и упрямо искала сладкий нектар. Молчание затянулось. Наконец девушка спросила:

— Мистер Треверс, боюсь, вам не понравится то, что я скажу, но не могли бы вы перестать следовать за мной и разрешить мне спокойно дойти, наконец, до Стоунса? Я спешу.

Мистер Треверс отозвался не сразу. Казалось, он немного растерялся.

— Я, право, не думал, что вам может быть неудобно моё общество и надеялся, что мы спокойно побеседуем. Но, если вы так спешите — я уеду, не буду мешать.

Мэри задохнулась от такой наглости и не сразу нашлась, что ответить, но потом всё же произнесла:

— Если молчаливую слежку вы называете словом "побеседовать", то я вас разочарую — мне неприятна такая беседа.

Всем своим видом, она словно давала понять мистеру Треверсу: мне неприятно ваше присутствие и я не хочу с вами общаться. Мистер Треверс ещё какое-то время молча разглядывал девушку, потом, не сказав ни слова, спокойно развернул коня и, не спеша, поехал в обратную сторону. На его лице, казалось, было написано сожаление о том, что он однажды сменил свою дерзость наподобие любезности.

Мэри даже не взглянула в его сторону, пока он не скрылся за ближайшим поворотом дороги, хотя ей почему-то отчаянно этого хотелось. Но она гордо подняла голову и продолжила свой путь к Стоунсу. Теперь она отделалась от этого странного гордого человека. Мистер Треверс больше не вернётся и не будет досаждать ей своими любезностями. Но в глубине сердца застыло сожаление. Ей казалось, что если ей доведётся ближе узнать эту загадочную и интересную личность, то общение с ним принесёт в её жизнь новые краски.

— Мэри! Папа, Мэри пришла! — закричала Маргарет, когда Мэри переступила порог Стоунса — небольшого (по сравнению с Блекберри-Холлом) поместья.

Мэри приветливо поздоровалась с родственниками, и Маргарет тут же утащила её в сад.

— Мэри, ты знаешь что-нибудь о мистере Треверсе?

— Не больше, чем ты, дорогая. А что, он тебя чем-то привлёк?

— Он точь-в-точь, как принц Арабиан из книги Джайлса,— такой же загадочный и интересный! За его загадочностью и дерзостью, наверное, скрывается возвышенная и благородная натура.

— А, по-моему, он просто грубиян, — и Мэри рассказала кузине про разговор с Треверсом.

— Ах, Мэри, я бы на твоём месте сразу же в него влюбилась! Это так романтично!

— Уж в него я точно влюбляться не буду! И ничего в этом нет романтичного, — однако молодая особа, гордо заявлявшая такие вещи, вовсе не считала, что влюбляться — это неромантично. Ведь она сама прибегала иной раз к Маргарет с очередным романом и дочитывала шёпотом последнюю главу, где все влюблённые обязательно встречались, венчались и жили долго и счастливо. И плакала при этом совсем уж до неприличия искренне.

Поэтому Мег и сказала:

— Ты, на самом деле, так не считаешь.

Мэри промолчала, чем признала, что, возможно, кузина и права. Она бежала к Маргарет с желанием поделиться эмоциями от недавно прочитанной книги и спросить о приезде Эммы (которая известила об этом сестру в письме). Но после встречи с мистером Треверсом все эти новости показались почему-то совсем неинтересными. Она немного погуляла с Мег, пытаясь казаться весёлой, но мысли путались, а молчать хотелось больше, чем говорить.

— Что с тобой, Мэри? Ты сегодня какая-то странная. Ты не заболела, случаем?

— Нет, всё нормально, Мегги.

Они ещё какое-то время побродили по саду, и Мэри, распрощавшись с кузиной, отправилась домой.

Май в этом году был тёплый и душный, как никогда, и если бы Мэри посмотрела на небо, она заметила, как быстро оно темнеет. Потом появились первые предвестники грозы: похолодало, подул сильный и резкий ветер, птицы перестали петь. И, наконец, стало необычно темно. Мэри подняла глаза. Тёмные, клочковатые тучи наплывали сплошной свинцовой стеной, оставляя позади маленький кусочек голубого неба. Загрохотал гром, молния, как яркая стрела, прорезала небо, затем — ещё одна и ещё.

Что же делать? Мэри корила себя за глупость, что не отправилась к Мег на Вороне. Она очень хорошо ездила верхом. Но пешая весенняя прогулка так заманчива, а до Стоунса так мало миль для молодых ножек, что она даже не подумала об этом. И теперь приходилось расплачиваться.

Первые капли дождя упали на яркую весеннюю зелень. Может быть, вернуться в Стоунс? Но она прошла уже половину пути. А дождь, подождав немного, забарабанил с такой силой, что Мэри вымокла до нитки за несколько минут. Сообразив, что кое-как можно укрыться в лесу, она бегом кинулась к ближайшим деревьям. Ветки немного закрыли её от дождя, но не полностью. Гроза скоро закончилась, гром отгремел, но дождь, казалось, припустил ещё сильнее. Мэри с каждой минутой промерзала всё больше. Перспектива остаться под деревом на ночь её не радовала, и, стуча зубами, девушка выбралась из своего укрытия и поспешила домой. Скоро с тропинки она свернула на просёлочную дорогу в надежде встретить знакомых и переждать дождь у них, и, чтобы согреться, побежала вперёд так быстро, как только могла. Скоро её догнал топот копыт.

"Ну вот, второй раз за день меня преследует всадник, и это вовсе не смешно!" Мэри промокла, замёрзла и была зла на весь мир и на дождь, который никак не желал кончаться. Она даже не подняла глаз, но всадник внезапно остановил лошадь.

— Мисс Лодж! — услышала она знакомый голос.

— Опять вы! — с досадой вместо приветствия ответила Мэри. Ибо только мистеру Треверсу мог принадлежать этот хрипловатый голос. Но досада её сменилась изумлением, как только она услышала следующие его слова.

— Вы промокли. Возьмите моего коня. Он спокойный. Вам ещё долго идти, а я уже почти дома.

Конечно, она терпеть не могла Треверса, конечно, ей надо было ответить решительным отказом, припомнив ему все дерзкие слова, к тому же они знакомы всего как несколько дней, но она почему-то покраснела и ответила лишь:

— Благодарю вас.

Мистер Треверс слез с коня, и помог Мэри сесть на Горца (так звали прекрасного скакуна Треверса). У неё так замёрзли руки, что едва хватало сил держать поводья. Она поблагодарила мистера Треверса ещё раз взглядом и пустила лошадь рысью.

До Блекберри-Холла она доехала как раз к тому моменту, когда дождь наконец-то закончился, и ласковое вечернее солнце выплыло из-за туч. Весенняя зелень играла и переливалась всеми цветами радуги, подставляя листочки тихому ветерку. Капли дождя блестели на них, словно алмазы. Природа выглядела умытой и умиротворённой.

Бросив поводья конюху, Мэри вбежала в гостиную. Миссис Лодж, увидев её, в ужасе всплеснула руками. С платья, волос и шляпки текла вода, а сама девушка дрожала от холода. Тут же Нэнси — старая нянюшка Мэри, которая служила теперь в доме кухаркой — переодела и укутала молодую госпожу и усадила к огню, а Джон принёс немного вина для согрева. Миссис Лодж охала и ахала возле дочери, забыв, что хотела её отругать за задержку. Приказано было послать за мистером Сайлесом. Мэри немного знобило, но она мужественно терпела своё недомогание (которое досаждало, кстати говоря, ей намного меньше, чем суета маменьки и слуг) и позволила уложить себя в постель, а к ногам придвинуть горячую грелку. Она пребывала в каком-то сладком, мечтательном упоении. И ей было так тепло, засыпая, вспоминать мистера Треверса и его слова, его взгляд, его благородную услугу. Думая о том, что сам он остался мокнуть под дождём ради неё, девушка чувствовала одновременно и тревогу и радость. Когда Нэнси вошла, поправить одеяло, Мэри уже спала со счастливой улыбкой на лице.

— Миссис Лодж, мисс Мэри заснула.

— Хорошо, Нэнси, ступай к себе. Надеюсь, она не заболеет, — и на лице миссис Лодж отразилось удивительное для неё беспокойство.

Эта строгая и высокомерная женщина по своему обожала дочь, и её душевное и физическое здоровье, и счастье (как она его представляла) ставила превыше всего в своей жизни. Она сделала из дочери идола и, сама того не замечая, успешно поклонялась ему вот уже девятнадцать лет.

Глава 3.

Наутро Мэри проснулась здоровая и полная сил безо всяких следов болезни. Но маменька настояла на том, чтобы мистер Сайлес всё-таки приехал и осмотрел дочь. Мэри терпеливо дождалась его и, когда доктор, с удивлением выслушав историю о прогулке под дождём, сказал, что никаких последствий для здоровья он не нашёл, девушка в небывало счастливом настроении отправилась в сад. Интересно, почему она пела, пока бродила между кустами ежевики, почему она так радостно смотрела на небо, о чём-то смеясь и улыбаясь сама себе? Но если бы её спросили сейчас, стала ли она лучше относиться к мистеру Треверсу, она ответила бы скорее отрицательно. Его молчаливое преследование ещё не стёрлось из её памяти. Однако, гуляя по саду, она каким-то непонятным для самой себя образом забрела на конюшню, где погладив Ворона, словно ненароком осведомилась у конюха Томми, как поживает Горец. Томми ответствовал, что всё хорошо, конь накормлен и ждёт хозяина. При слове хозяин у Мэри почему-то сильно забилось сердце. И, правда, ведь мистер Треверс должен забрать своего коня.

Она вышла из конюшни, и ноги сами понесли её к воротам. Но она упрямо сжала губы и повернула к беседке. Там она раскрыла роман, который взяла с собой, и погрузилась в чтение. Но читала она рассеянно. Ум ничего не улавливал. А мысли почему-то возвращались к одной фигуре из её жизни.

— Здравствуйте, мисс Лодж!

Мэри вздрогнула. Опять мистер Треверс застал её врасплох.

— Здравствуйте!

— Ну что, я надеюсь, это благодаря моему Горцу вы сегодня не лежите, простуженная, в постели. — Голос говорившего опять был резок, а интонации насмешливы.

Мэри почему-то почувствовала себя жестоко обманутой и сухо ответила:

— Да, благодарю вас.

— Ну, что ж, тогда я могу с чистой совестью забрать Горца домой. Он выполнил свой долг.

— Как, полагаю, и вы, — Мэри даже не повернулась, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели на него её слова.

— Пойдёмте, я покажу вам вашего Горца.

И Мэри направилась к конюшне. Мистер Треверс опять следовал за ней, как молчаливая неотвязная тень. "Хоть бы сказал что-нибудь!" — подумала она. Прежнее раздражение вернулось к ней. Мистер Треверс не услышал этого мысленного призыва. Он, молча осмотрел коня, погладил его по холке и, взяв за уздцы, повёл за собой.

Мэри, выйдя из конюшни, стояла в нерешительности.

— До свидания, мисс Лодж! Не попадайте больше под дождь!

Треверс сел на Горца, и направил коня к воротам. Но вдруг, бросив взгляд на печальное лицо Мэри, остановился.

— Вы грустны, мисс Лодж? Позвольте, я угадаю причину. Вам не нравится, что вчера намокла ваша новая шляпка или вы испачкали новые туфельки? Так ведь? Из-за чего ещё могут грустить такие юные девушки?

— Вы слишком несправедливы! — почти со слезами ответила Мэри.

— Так же, как и вы. Мне нелегко, скажем, в силу некоторых обстоятельств, быть вежливым. Но это не должно вас пугать, отталкивать или тем более обижать.

— Да, но это не значит и то, что я хочу испытывать на себе ваши насмешки, молчаливые преследования и дерзкие речи.

— Вот как? Я разве дерзок?

— Несомненно!

Мистер Треверс промолчал. Мэри смело подняла голову и посмотрела на него, желая понять, какое впечатление произвели её слова. Она ждала гнева, но не увидела и тени раздражения. Мистер Треверс улыбался, искренне и открыто. И девушка улыбнулась в ответ.

— До встречи!

Мистер Треверс снял шляпу, прощаясь, потом секунду ещё смотрел на Мэри, и пустил Горца рысью. А она стояла и растерянно смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Она была обескуражена и почему-то обрадована, и обиды на мистера Треверса уже не испытывала. И даже сама удивлялась своим поступкам. Она отвечала так смело и, можно сказать, даже дерзко почти незнакомому человеку. И он ничуть не обиделся на неё. Это было так ново и... странно.

После обеда Мэри немного помузицировала для удовольствия, потом поднялась к себе в комнату и продолжила чтение романа. Когда всё было прочитано, девушка со скуки решила отправиться в гостиную. И пришла как раз вовремя. Матушка уже хотела послать за ней. К чаю ожидались миссис Боунз с тремя дочерьми — Джейн, Эмили и Изабеллой. Миссис Боунз немного уступала по знатности и положению миссис Лодж, но была всё-таки достаточно знатна и богата, чтобы претендовать на уважение со стороны миссис Лодж. Сама же хозяйка Блекберри Холла в связи с этим считала, что лучшей подруги для Мэри, чем красивая и умная, но жадная до своей выгоды, Изабелла Боунз, старшая из трёх сестёр, не найти. Однако Мэри не нравилась Изабелла. Ей претило непомерное увлечение девушки сплетнями, нарядами и украшениями. Она не любила неискренность старшей мисс Боунз. Глупенькая, но искренняя, Мег Камминг привлекала её гораздо больше.

Когда миссис Боунз с дочерьми вошла, Мэри неловко поклонилась. Изабелла важно прошествовала в гостиную, шелестя пышными юбками, которые она не поленилась одеть в такую тёплую погоду. Выглядела мисс Боунз просто прелестно — с золотистыми локонами, ниспадающими на плечи, в розовой шляпке, украшенной лентами и розами из своего сада, и в таком же розовом шёлковом платье, сшитом по последней моде, которое подчёркивало все её достоинства. Маленькие атласные туфельки прекрасно сидели на её тоненькой ножке, а нитка жемчуга довершала наряд.

— Здравствуй, Мэри, красавица моя, — покровительственно обняла её мисс Боунз, — Как ты поживаешь, что нового? Я только недавно вернулась из Лондона, и мне безумно интересны местные новости.

— Право же, ничего нового, всё по-старому, — попыталась отделаться от неё Мэри, задыхаясь от аромата духов, исходившего от Изабеллы.

— А я всё же слышала некие новости. Говорят, у вас тут новый кавалер появился.

— Кавалер? Про кого ты, Белла, говоришь?

— Ну как же, мистер Треверс! Чем не кавалер?

— Какие глупости! Мистер Треверс презирает, кажется, весь женский род, — ответила Мэри, стараясь, чтобы её слова прозвучали убедительно, и отчаянно желая не покраснеть при этом.

— Мэри, душка, ты уж слишком наивна! — Белла посмотрела на неё свысока с материнской улыбкой, как смотрят на неразумное дитя. Мэри разозлил этот взгляд, и она с трудом подавила возмущение.

— Мужчины, как правило, говорят совсем не то, что думают. Мистер Треверс разорён. Точнее обанкротился его отец, но это не меняет сути вещей. Мистеру Треверсу нужны деньги, чтобы выкупить отцовское имение и зажить по-прежнему, как он привык. А самый лёгкий способ получить деньги — это жениться на какой-нибудь девушке, имеющей приличное состояние. В нашей округе таких девушек не слишком-то много, и ты, Мэри, — одна из них.