Я украдкой открыл глаза, и заметил, что кто-то держит меня за воротник. Я поднял взгляд и обнаружил, что "бог смерти" с лёгкостью держит меня за воротник. Ещё шаг, и я бы добился своего... Блин!

"Бог смерти" без выражения посмотрел на меня. Наконец, он отпустил мой воротник, когда поезд прошёл, и произнёс:

— Ты бросился под не тот поезд. Тебе нужно попасть под другой. Если бы попал под этот, то никакие лекарства в мире тебя бы не спасли.

Чего? Нужно не просто умереть, а под конкретным поездом?

Я упал на колени. Если бы это была маньхуа, то я был бы покрыт чёрными линиями, а вокруг парили бы огоньки.

Кстати, об огоньках...

Я не задумывался, когда бросился под поезд, и заметил только сейчас. Если кого-то сбил поезд, то на платформе должны быть пятна крови, верно?

Я принялся оглядываться, но везде было безупречно чисто. В моей голове воцарился хаос, и выскочили вопросительные знаки.

На дрожащих руках я подполз к краю платформы, максимально собрался, и посмотрел в этом направлении.

По логике, я должен был увидеть искалеченное тело, или клочья разных частей тела. Это могла быть раздавленная половина головы направляющая на меня пугающий взгляд, или размазанные по стенке мозги и внутренности. После чего я начал бы вопить, закатил глаза и отрубился.

Я действительно завопил. Однако по другой причине: на рельсах ничего не было. Так что я завопил.

Я явственно видел, как человек спрыгнул. Так каким образом получилось, что здесь ничего нет.

— Чего ты орёшь?

"Бог смерти", внезапно оказавшийся за моей спиной, скрутил моё завещание в трубку, и врезал им мне по голове. Сила, угол и точность не уступали тому же в исполнении моей сестры; моя голова чуть не врезалась в асфальт.

— Т-там ничего нет...

На миг я забыл, кто передо мной "бог смерти". Так что указал дрожащим пальцем на дно платформы и ответил голосом находящегося на электрическом стуле.

На лбу бога смерти выступили вены. Думаю, он решил, что я над ним насмехаюсь.

Перед моим лицом возникла подошва ботинка и врезалась мне в лицо.

— Бл*! — было единственным словом, которое произнёс бог смерти.

Я не уверен, что он сказал после этого, поскольку после того, как меня пнули, голова кружилась. Я его толком не слышал, но думаю, он не продолжал материться, поскольку к тому времени, как я оправился, он был уже поодаль, возле торгового автомата, покупал напитки.

Никогда раньше не видел, чтобы бог смерти покупал напитки. И вдобавок соевое молоко с мёдом!

— Бери.

Он наклонился, достал две банки и бросил одну мне. Видимо, из-за того, что его одежда вся чёрная, но запачкаться он не боялся. Его длинные серебристые волосы разметались по стеклянной панели автомата; огоньки внутри отсвечивали серебром.

Если бы он не был богом смерти, то сейчас, когда тихо пил свой напиток, он был бы похож на ангела из альбома картинок.

Эти десять минут были, пожалуй, самыми запоминающимися десятью минутами моей жизни. Я пью один и тот же напиток с красивым богом смерти на одной платформе (пр. переводчика: повторяю, это НЕ яой...)) Эм, ожидая своей смерти. Причина всё равно странная.

Интересно, после моей смерти он сразу утащит мою душу в ад? Я обеспокоенно бросил взгляд и снова оказался ошарашен.

"Бог смерти" уснул, не допив своё соевое молоко, и даже откинулся на автомат. Трубочка оставалась у него во рту.

Быть богом смерти так утомительно? Даже отправившись забрать душу, он не преминул возможности вздремнуть.

Я взглянул на время; поезд должен быть через минуту. Я украдкой подкрался ближе к богу смерти. Никогда не доводилось изучить такое существо вблизи... Эм, за исключением подошвы ботинка.

У бога смерти были очень длинные ресницы, как у куклы. Свисающий на лицо красный локон развевался дыханием.

Странно. Бог смерти дышит? Это большое открытие.

Я задумался, не стоит ли достать ручку и записать это на платформе. Тогда даже после моей смерти этим открытием смогут воспользоваться будущие поколения.

Если бы я умел рисовать, то в первую очередь поспешил бы сделать набросок "бога смерти". Если они все такие красавчики, то, может, не так уж и плохо, если меня утащат в ад. Хотя лучше, конечно, если на небеса.

Железная дорога снова задрожала. Поезд приближался.

В тот же момент красные глаза открылись, "бог смерти" подскочил, и выбросил соломинку в "мусор", а банку — в "перерабатываемое". Похвалить его за понимание правил человеческого мира? Он даже умеет сортировать мусор.

— Беги быстрее! — выкрикнул он. Заметив мою заторможенность, он подбежал и подхватил меня, поднимая с земли.

Идущий поезд, похоже, тоже не собирался останавливаться.

Я знал, что этот поезд должен меня сбить. Хотя и готовился ментально, но в тот момент, когда "бог смерти" подхватил меня и спрыгнул с платформы, я всё равно заорал. Я сам чувствовал себя резаным поросёнком.

Единственная разница, что поросёнка режут, а меня — сбивают. Поездом.

Умирать — страшно. Когда я увидел приближающийся поезд, я моментально отрубился.

Глава 3: Старшеклассник и абориген.

Время: ???

Когда я очнулся, перед моими глазами была небесная синева, а нос ощущал лёгкий запах дезинфекции.

Очень знакомый запах. Каждый раз, когда в мою дверь стучатся неудачи, я оказываюсь в госпитале. Сложно сказать, сколько раз за месяц я ощущаю этот запах.

Э? Госпиталь?

Ко мне немедленно вернулись здравый смысл и способность мыслить рационально. Меня, очевидно, только что сбил поезд. Так почему я очнулся в госпитале?

Господи! Неужно этот поезд не смог меня прикончить?

Это было очень скверно. Хоть я ещё жив, но судя по скорости поезда, это может означать только то, что я стал инвалидом. Собственно, мог бы стать вообще овощем, или наоборот, только мозг и работает...

Я прыгнул под поезд, чтобы совершить самоубийство. Однако не только не умер, возможно, ещё и поезд повредил. Интересно, сколько денег понадобится на компенсацию...

Хоть я и жив и пришёл в себя, но счастливым себя не чувствую. Если подумать, стоит пожаловаться на господина бога смерти, который даже реинкарнировать нормально не дал.

Я попытался повернуть голову, и, неожиданно, обнаружил, что с этим нет никаких проблем.

На краю кровати я заметил что-то белое, словно вода растеклась. А ещё несколько красных нитей, похожих на червяков, ползущих под белой тканью.

"Бог смерти" дрых на краю моей кровати.

Так я всё-таки мёртв, как и ожидалось?

И всё-таки этот бог смерти — настоящий красавчик. Даже когда спит. С другой стороны, он создавал этакое ледяное ощущение, из-а которого беспокоить его не хотелось хоть он спит, хоть нет.

Пока я размышлял об этом, занавес у кровати внезапно распахнулся с громким "фьють!", разнёсшимся по всему помещению.

Я увидел львиную голову.

О... Позвольте поправиться. На самом деле это был человек с причёской, похожей на львиную гриву.

Это был очень высокий, крупный парень с лицом иностранца. Полоски карих волос, стоявшие дыбом словно львиная грива, и волосы на затылке, были завязаны в маленькие косички с подвязанными к ним какими-то странными украшениями.

Первое впечатление о нём — абориген-модник... кхм. Ну, во всяком случае, такая была моя первая мысль.

Этот персонаж уставился на меня со странным видом. Если настаиваете на том, чтобы я его описал, это вроде странного ощущения, когда на тебя смотрит змея; у меня начали вставать дыбом волосы.

Затем этот змей-абориген перевёл взгляд на спящего бога смерти.

Так они компаньоны?

Стоило мне это подумать, как немедленно произошло то, что заставило меня посмеяться над своей наивностью.

Этот южноамериканский чудик вдруг поднял руки, словно пытаясь схватить птичку, и прыгнул в сторону моей кровати.

С такой силой он бы опрокинул кровать, уронив меня на пол. Однако этого не произошло. "Птичка" среагировала быстро и мощно, словно ураган.

Не знаю, когда бог смерти проснулся, но он оттолкнулся от края кровати, почти подпрыгнув (не уверен, как он проделал это, сидя на кресле), а затем провернулся и пнул аборигена в лицо, и того унесло ударом.

Подозреваю, у этого бога смерти вообще привычка к насилию с использованием ног, поскольку он и меня недавно пнул.

Его лицо всё ещё было сонным, и на нём оставались следы от волос. Его красные глаза отсутствующе взглянули на меня, словно он даже не осознавал, что только что побил аборигена.

Это что, были просто рефлексы? Серьёзно?

Лев-абориген простонал, собрал себя в кучку, поднялся с пола (надо же, выжил после этого пинка), и выдал длинную фразу непереводимого местного фольклора.

Впрочем, даже без знания языка, суть можно было понять. По его лицу текли две струи крови из разбитого носа.

К этому времени бог смерти наконец проснулся окончательно. Пропало рассеянное выражение, сменившись ледяной маской, и он без слов зыркнул на истекающего кровью аборигена. Даже я мог сказать, что на его лице было предупреждение аборигену, продолжавшему жаловаться со странным выражением на лице.

...Как я и подозревал, примерно через пять секунд аборигена снова пнули в то же место.

— Ты очнулся?

Бог смерти обернулся и суровым тоном обратился ко мне. Я поспешно кивнул.

— Я в аду?

Это место не очень-то похоже на человеческий мир. Возможно, из-за того, что я отрубился, но не умер, бог смерти утащил меня вместе с телом, что принять решение?..

Взгляд красных глаз, презрительное фырканье.

— Можешь считать адом, но вот что я тебе скажу. Тебе лучше подготовиться психологически. Оставаться в этом месте в сто раз сложнее, чем в аду.

Слова, донёсшиеся их этих тонких губ, заставили меня сжаться от страха.

Абориген, так и не скончавшийся даже после второго пинка, встал. На этот раз он не посмел провоцировать бога смерти. Он взобрвлся на край кровати — руки и ноги волосатые, как у взъерошенного медведя — и осведомился:

— Ну, наш дорогой студент, лучше себя чувствуешь после того, как вздремнул?

Это меня слегка ошарашило. Абориген разговаривает на языке, который я знаю?

— Эм... Немного лучше.

По крайней мере, я немного оправился, и смог принять ужасный факт, что моя жизнь уже окончена.

Абориген громко рассмеялся с широко открытым ртом, в типично американской манере.

— Это хорошо. Поскольку ты пропустил вступительную церемонию, тебе стоит по крайней мере осмотреться в классе.

"Вступительная церемония? Класс?"

Я наклонил голову ибросил взгляд на бога смерти. Хоть он и свиреп, но после этого утра мне кажется, что он неплохой парень. Иначе он не стал бы покупать мне напиток.

Он в это время наводил порядок в своей чёрной одежде. Это довольно длинное одеяние выглядело то ли как форменное пальто, то ли как некий военный мундир.

И в этот раз я смог чётко рассмотреть бэйдж на его руке с эмблемой школы, в которую я зачислен.

Серия событий, эта эмблема... Всё сходится. Сперва та девушка, которая сказала, что она моя старшая и прыгнула под поезд, потом появление бога смерти...

То есть я записался в школу для мёртвых.

Очевидный вывод. Блин... Плакать хочется.

Абориген, пивший чай, внезапно издал странный звук и выплюнул чай на кровать.

На меня уставились красные глаза — тем самым ледяным взглядом, что был с утра.

— Бл*!

А затем передо мной появилась подошва ботинка.

* * *

— Это Академия Атлантис.

Бог смерти произнёс это, указав на бэйдж на своей руке, как только абориген убрал промокшее от чая бельё.

Только в этот момент я заметил, что эта эмблема была не только на бэйджике, но и на подушке, на которой я лежал.

— Это медчасть — возразил абориген, запихивающий простыню в большой металлический бак (мусорка?).

Бог смерти свирепо зыркнул на него, а затем перевёл взгляд обратно на меня.

— Академия Атлантис состоит из того, что называют "Старшей школой" и "Исследовательским институтом". Сюда поступают студенты со всего мира, так что и учат здесь разным предметам, в зависимости от ученика.

Он посмотрел на меня и улыбнулся ледяной улыбкой.

— Но тебя я бы порекомендовал в первую очередь выбрать занятия по психиатрии.

Я растерянно уставился на бога смерти... нет, я больше не могу его так называть. Минуту назад я выяснил, что он на самом деле человек, и даже, как и я, студент.

Господи, он всего на год старше меня.

В этот момент я в душе стенал, и не мог ничего возразить на замечание о психиатрии.

— Тот поезд... — я открыл рот, и внезапно обнаружил, что не уверен, о чём хочу спросить. Почему после того, как меня сбил поезд, я оказался в школе?..

— Школьные врата расположены перед поездом. Каждый день только три смены. Если их пропустишь, можешь больше не приходить — объяснил мне студент, пониженный со звания бога смерти, стянув резинку и пригладив волосы.

— Школьные... Врата?

Моё тело напряглось.

— В этот раз врата были перед поездом, это ещё не так плохо. В прошлый раз были перед самолётом, так что всем студентам нужно было придумать способ проникнуть в аэропорт и оказаться сбитым самолётом. Тот ещё спектакль.

Закончив менять одеяло, абориген улыбнулся и подошёл к нам с тремя банками напитков в руках. Надписи на них я прочитать не мог, но судя по цвету картинки — апельсиновый сок.

"Сбит самолётом?"

Я переключил внимание с банок на аборигена. Честно говоря, я искренне надеялся, что у меня что-то с ушами и я его неверно расслышал.

Не знаю, может, это из-за разных языков и культур, но я не мог понять ничего из того, что они говорили. Врата перед поездом, или самолётом... ну чушь же!

Старшой естественным движением небрежно выхватил две банки напитка, избегая прикасаться к аборигену. Он бросил одну банку мне.

— Ты к этому привыкнешь после нескольких раз.

Я довольно-таки уверен, что это должно было меня утешить, но с какой стороны ни посмотри, это как минимум странно.

— Я... Я не понимаю, о чём вы говорите! — наконец сумел воскликнуть я, собравшись с храбростью. Однако когда звук вырвался из моего горла он оказался похож скорее на мявканье. — Школа, школа...

Я хотел спросить, что это за школа такая? Всё это было вне моей способности к пониманию, включая то, что они только что сказали. Старшой поднял брови, и вроде бы о чём-то задумался.

Через пару секунд он отставил банку сока и какое-то время смотрел на меня.

— Хочу спросить, ты знаешь, что такое Академия Атлантис.

Академия Атлантис? Разве это не супер-дешёвая загородная школа?

Я хотел сказать это, но красные глаза так пугали, что всё, что я сумел сделать, это помотать головой.

Старшой фыркнул, и на его лице появилось выражение "Я так и знал".

— Дорогой студент, ты даже не знаешь, что такое Академия Атлантис, и тем не менее посмел записаться в эту школу. Храбрости тебе не занимать.

Абориген открыл банку и принялся пить, улыбаясь мне.