Гарри Поттер и случайности

— Знаешь, по телевизору новый сериал про "Титаник" показывали, и я вдруг ощутил себя на нём. Только мне совершенно точно известно не только, что этот — "Дурсляник" — обязательно и независимо от моего желания утонет, но и дата его скорой гибели, тридцать первое июля. Так зачем мне её ждать на обречённом судне, рискуя утонуть вместе с ним? Вон, мистер Уизли придумал, как спасать Дурслей. Чистый авось тоже в самый последний момент! "Авось прАскочат, нЯбось нЯ тронут", — с дебильным лицом передразнил Гарри, вспомнив колоритного персонажа из какой-то пародийной юморески. — А ведь за домом уже следят, наплевав на кровную защиту. Так зачем мне оставаться там? Что в этом хорошего?

— Чтобы за тобой только следили, а не нападали на тебя и тех, кому придётся взять на себя твою защиту до конца июля.

— Представь, моих спасателей перехватят упивающиеся? Или Волдеморт захватит Министерство, а мне никто об этом не сообщит? Или Скримжер вдруг запретит Орден и всех арестует? Вот просто так.

Гермиона тем временем допила давно остывший кофе, встала, заодно забрав чашку Гарри, и спросила:

— Ещё?

— Нет, спасибо. Воды можно?

Она вытащила из холодильника большую бутылку с минералкой и по его согласному кивку поставила перед ним её и большой стакан. А сама неожиданно для Гарри забралась на подоконник с ногами и села вдоль него, махнув — ты сиди, мол, где сидел. Парень слегка передвинул и повернул стул, чтобы не выворачивать шею, если понадобится взглянуть на подругу.

— Я в детстве любила тут сидеть с книжкой, когда мама что-то готовила. Она болтала о всяком разном... — Ненадолго прикрыв глаза, Гермиона вздохнула и вернулась к разговору. — Твои опасения насчёт Министерства правильные, но пока не злободневные. Давай как-нибудь потом о них, хорошо?

— То есть, наши знают, что враг знает, что дом Дурслей — ловушка для меня? И всё равно собираются держать меня в ней почти до её срабатывания, а потом спасать меня, рискуя жизнями?

— Как ты проницателен, о мой лучший друг.

— Но почему?! Можно же придумать что-то более безопасное. Или мне за неделю до срока просто улететь оттуда. Вот как сейчас. Неужели настолько мозги у всех закостенели?

— Что бы ты понимал... У каждого свои резоны, но могу намекнуть. Как ты считаешь, каково главное направление деятельности Ордена после возрождения Волдеморта?

— Борьба с ним, конечно, — и на вопрошающий взгляд Гермионы добавил. — Вредить упиванцам, узнавать и расстраивать планы, мешать приобретать союзников. Вот в таком духе.

— И это говорит человек, знающий пророчество полностью. А если подумать? Смотри, во времена твоих родителей Орден делал именно то, что ты сказал. Если бы не чудо по имени Гарри Поттер, то проиграл бы с треском. Делать то же самое — получится первая война с Волдемортом, дубль два. С тем же, если не более худшим результатом. С какой стати тем же людям, уже постаревшим и умудрённым, опять ввязывать в явно проигрышное дело? Должна быть причина, кроме веры в Дамблдора у некоторых избранных. Какая?

— Дамблдор рассказал им о пророчестве?! Но... Но это же должен быть секрет!

— Гарри, даже для волшебников утаивать от своих то, о чём знает и чем руководствуется в своих действиях враг — глупо. Естественно, все в Ордене знают первые два предложения оттуда. И смысл дальнейшего, в общих чертах. Нам с Роном тоже сказали перед шестым курсом, поэтому ты нас тогда не слишком удивил откровениями.

— И?

— Дамблдор, и давя авторитетом, и ссылаясь на итоги твоих столкновений с Волдемортом, сумел убедить всех, что пророчество ещё не исполнилось, а ты — его главное действующее лицо... Дальше сам додумывай, я тебе уже всё разжевала, будь любезен — глотай сам.

— Извини за занудство, я ведь примерно всё это так и понял. Но... Пусть мне нельзя делать ничего привлекающего внимание, но разве нам не нужно хотя бы обсудить, что и как делать? Честно, я там с ума сойду от поганых мыслей и боли в шраме. Или втихую истреблю весь запас дядиного виски и сопьюсь... А если о моём отсутствии у Дурслей будем знать только ты и я?

— Предлагаешь именно мне взять за тебя ответственность? — опёршись локтем на согнутые колени и подперев ладонью щёку, Гермиона с интересом уставилась на скорчившего умоляющую рожицу Гарри. Выдержав паузу, она сказала: — Только при условии твоего полного подчинения моим указаниям.

— Обещаю! Ура! Меня посчитали!

— Со своей стороны постараюсь разъяснять касающиеся тебя действия. Иногда, — и Гермиона опять повернула голову прямо, профилем к Гарри. — Что ты хочешь обсудить?

— Можно ещё чуток позанудствовать? Вот откуда всем стало известно, что моя защита только до дня рождения? Даже я о её испарении узнал от Дамблдора всего год назад.

— Гарри-Гарри, не считай себя центром вселенной, а свои догадки на основе куска памяти — критерием истины. Память могли изменить, а догадки оказаться неверными, даже основанные на истинных фактах.

— А как определить, что память изменена?

— Проще всего, когда ты вроде бы помнишь, как вёл себя, но совершенно не понимаешь, почему ты так себя вёл. Или вспоминаешь непонятные случаи, когда всё происходящее вокруг — непонятно или глупо. Наиболее очевидно, если глупость случается в смертельно опасных ситуациях. Надо честно и не жалея умственных сил постараться найти ей объяснение. И только если не осталось никаких сомнений — считать коррекцию собственной памяти возможной, особенно если есть кто-то, кому она выгодна.

— А почему?

— Если в опасных ситуациях кто-то раз за разом совершает только глупости и ошибки, он долго не живёт. Обычно такие немедленно получают дарвиновскую премию.

— Что за премия?

— Выдающимся идиотам за избавление генофонда человечества от своего вклада в него. Так вот...

— А пример подозрительной ситуации?

— Твоё занудство минуту назад. Ну какой смысл прояснять второстепенный по сути вопрос? С каждым годом и ты сам, и все вокруг ведут себя всё дурнее, а ты всё ещё жив и более-менее здоров. И так идёт с самого начала твоей истории. Ты вон даже не поинтересовался подробностями, каким образом оказался у Дурслей, без вопросов принял и ни разу потом не задумался, каким образом после твоего первого "свидания" один на один, совершенно без живых свидетелей — Питегрю ведь никому ничего не рассказал — случившегося между тобой и Волдемортом сразу ВЕСЬ волшебный мир как по волшебству, извини за тавтологию, поверил в проигрыш Волдеморта.

— Ну и что, приютские — парни хваткие, первым делом, идя на дело, делают надпись на входной двери "Здесь был Томми-бой", а после завершения ставят подпись. Подписи нет — провал. Или Том вёл репортаж по колдорадио.

— Смешно, но чудо твоего свершения и спасения совершенно меркнет на фоне другого чуда — всех не просто убедили в твоей победе, а в том, что она произошла не в силу, скажем устроенной твоими родителями ловушки или ещё каким разумным образом, а НЕМЫСЛИМЫМ и НЕВОЗМОЖНЫМ способом: ты получил смертельное проклятие, отразил его и именно им поверг Тёмного Лорда. Мало того, ты остался жив и у тебя именно от авады — все поголовно в этом зуб дают — остался выдающийся шрам. Лично я скорее поверила бы в перехват Тёмного Лорда опоздавшим Дамблдором, во вмешательство инопланетян или личный визит сатаны для избавления от конкурента... Слухи, конечно, разлетаются быстро. Но чтобы только на основании слухов или всего лишь заявлении кого-то там из Министерства по колдорадио и в Пророке — а там и до того Хэллоуина не раз объявлялось о полной ликвидации угрозы упивающихся — искренне поверить и выйти на улицы праздновать победу над тем, кто больше десяти лет таился в каждом тёмном углу и стал главным ужасом всех и каждого, надо быть полным отморозком уровня Фреда с Джорджем или твоего папаши с Сириусом. Ведь что есть? Двое мёртвых взрослых и их говорят что живой и здоровый сын-малыш, которого сразу же спрятали в стиле короля Артура. А чего нет? Нет тела Волдеморта, нет никаких свидетельств его поражения, кроме высосанных из пальца слов его противников.

— Идея! Чудо моего спасения включило всенародный автооповещатель и автоубеждатель о себе, любимом. Или по команде Министерства наложилось заклятье подвластия на всех жителей "Верю в Гарри Поттера". Или заклинание "поверь в историю Гарри Поттера".

— К счастью, массовых непростительных не существует. Как и чар познания сути...

— А попроще?

— Ладно, невозможно получить информацию, если её никто ещё не зафиксировал — на бумаге или в иной записи. За исключением простейшей с ответами "да" или "нет" в заклинаниях типа ревелио и их реализации в артефактах. Вредноскопах, например. Скажу больше, невозможно обучиться магически, то есть освоить и осознать новые для себя знания с темпом выше обычного чтения или просмотра. Нет никаких амулетов или заклинаний, чтобы очень быстро выучить что-то ранее неизвестное. Иначе большая часть учёбы в Хогвартсе не имела бы смысла.

— А как же тогда мой змееяз?

— А у тебя... — Гермиона запнулась, но быстро нашлась. — Во-первых, это магическая настройка чувств на возможность слышать змей. А сам язык? Ты дашь голову на отсечение, что тебя в детстве не обучила какая-либо змейка? Кроме того, обучение в обычном смысле не так уж важно, могут же хозяева понимать своих собак почти как людей. Так и тебе, для общения достаточно пары -тройки дюжин образов, не выходящих за пределы обычного для животных набора желаний и понятий. Типа входа в нору или команды напасть.

— Ты настоящий гигант... мысли, — Гермиона явно темнила, но Гарри неохота было выяснять причину. Он подумает об этом потом. Если вспомнит. — Кстати, насчёт ревелио. Как правильно произносить заклинание? Волдеморт ревелио, Тёмный Лорд ревелио, Том Риддл ревелио, кусок души Тома Риддла ревелио?

— Если бы они существовали, то вопрос прав или нет Дамблдор насчёт выживания Тёмного Лорда просто не стоял бы. Твоя чудо-версия годится лучше и даже объясняет почему этот механизм не сработал при возвращении Волдеморта, хотя свидетелей было до х... много. Вообще, этим чудом начало истории твоего мальчико-выживальства не ограничивается. Там реально голову можно сломать, если выяснять подробности и пытаться их соединить вместе.

— Не просветишь хотя бы слегка?

— Рассказ МакГоннагал только у маленьких выжмет слезу, а чуть подумаешь — либо наведённый бред, либо все участники — сволочи бессердечные. Все говорят только, что они делали, а почему — молчат и улыбаются. Р-р-р... Вот откуда Хагриду, МакГоннагал и Дамблдору вдруг стало известно, где живёт ненавидящая всё волшебное сестра твоей матери? И почему все они, вместе с твоими тётей и дядей убеждены, что первое ноября восемьдесят первого года — рабочий день, вторник, если это был выходной, воскресенье?

— Продвинутый артефакт хроноотупитель? Их личное знакомство и хождение на рюмку чая к тётушке Мардж в мантиях, на мётлах, запросто и по-соседски правдоподобнее, пожалуй.

— Или история с мотоциклом Сириуса у Хагрида выносит мозг на раз — вот как бы он тебя доставил к Дурслям без этого транспортного средства? Наверняка не пешком, так зачем он целые сутки со скоростью бегуна трусцой преодолевал пару сотен миль из Уэльса до Сюррея на байке? Он что, над каждым волшебным домом круг почта делал, спускался, предъявлял тебя со шрамом вместе, выпивал стаканчик, утирал скупую слезу и дальше летел, не покормив тебя? Даже волшебники так не делают. Уизли живут всего-то раза в полтора ближе, до них, ты говорил, вы долетели за час.

— Ты недооцениваешь Хагрида. Он гораздо лучше мистера Уизли провёз меня на поездах и метро по обычному миру от побережья до Косого переулка. Не удивлюсь, если твои саркастические измышления о его планах добраться вместе с младенцем до Литл Уингинга своим ходом или даже пешком окажутся истиной. Вместе с остановками по дороге на предмет похвастать мной и помянуть моих родителей.

— Ладно, мистер внезапный здравый смысл, может ты и прав, но я уже почти плюнула на твои перипетии, тем более меня, увы, даже на себя саму не уверена, что хватает. Так почему тебя ни с того, ни с сего вдруг озаботило, как стало известно другим то, что известно, опять извини за тавтологию, множеству людей не только из Ордена. Да как угодно, и без магии, и с нею — Хагрид проболтался по пьяни, кого-то допросили и стёрли память, Снейп выслужился и рассказал или в Ордене есть ещё шпион, в конце-то концов. Знают двое — знает и свинья.

— Дамблдор говорил, что пропадёт защита. Моя или дома?

— И это спрашивает человек, которого неоднократно и разнообразно пытали, били магией, и не только ей. А ещё едва не убили не меньше полутора дюжин раз? — покачала головой Гермиона

— Значит, дом. Но ведь на него можно установить другие охранительные чары, которые могли бы работать и после моего дня рождения?

— Можно. Только поздно пить боржом. Раз ты сам плюнул на подробности и не спросил Дамблдора, то не рассчитывай, что я или кто-то другой сделали это вместо тебя. За тебя принимают решения другие — Дурсли, Дамблдор, Рон, я, МакГоннагал, Малфой, Снейп, Волдеморт — а ты покорно, не думая, всё выполняешь. Но даже в редких случаях своего выбора делаешь ты его совершенно без участия головы. Я понимаю и не осуждаю, когда времени нет, но даже когда у тебя его полно, ты тратишь все его мгновенья чисто на переживания по поводу и без оного... Честно? Бесит. В остальном ты, извини, ленив и нелюбопытен. Точнее, ты альтернативно любопытен — лезешь в непредназначенные для тебя чужие воспоминания, если это не требует от тебя умения думать, и одновременно глубоко равнодушен к опасностям в своей или близких тебе людей жизни. Наверное потому, что надо тогда прилагать усилия, чтобы понимать то, о чём спрашиваешь. А потом придётся что-то делать, ведь другие не поймут — знал и ничего не делал.

Вроде бы обидные слова Гермионы почти не влияли на Гарри. Они описывали хоть и его, но из прошлого. Его футлярного. Или лучше сказать — в скорлупе. Оставалось только надеяться, что процесс вылупления из неё невозможно повернуть вспять. Даже магией.

В её тоне отсутствовала привычная напористость и убедительность. Казалось, что её слова идут не от души, а по обязанности, и выдаёт она давно сложенные на полки памяти сведения, от долгого хранения потерявшие взрывную силу, как лежалый и отсыревший порох. Его идея получить в лице Гермионы того, кто за него сможет додумывать мысли, в которые он сам просто был не в силах вникнуть после травмы, вроде бы работала. Хоть как-то.

— Тогда, наверное, хватит обсуждать меня и Дурслей.

— Забыла спросить, что насчёт твоего обещания Дамблдору?

— Я вам с Роном сказал "ненадолго". Полтора месяца вместо пары дней или на крайний случай недели — это слишком. Кстати, Рон за вас обоих тоже обещал вскорости забрать меня.

— Обещанного...

— ...три года ждут. Но...

— Гарри, скажи мне, когда и кого, может быть за слабым исключением Дамблдора, реально волновало твоё душевное состояние?

— Рона! Он прилетел на фордике спасти меня!

— Когда Дамблдор проявил беспокойство о твоём состоянии и сообщил семье Уизли твой адрес, то есть, разжевал и в рот положил. А то и заклинанием помог, то ли ему, то ли фордику. Все остальные годы твоё состояние Рона не волновало.