Военный съёмщик

— А с какой высоты можно?

— Вон с той площадки, с которой ты карабкалась.

— Ты видел?

— Да. Наблюдал с тех пор, как у охранника считался твой билет.

Спорить не стала. Попросила лишь у страховки отделять закрепление, когда я дойду до следующего. Встретились лишь на площадке.

— Ну ладно, удачи! — попрощался он.

— Благодарю. Взаимно. Если поступишь, я тебя разыщу.

Хотела спросить, зачем, но промолчала. Лучше иметь знакомых, особенно среди военных, чем вовсе их не иметь.

Примечания по главе:

летун* — летающая машина, одноместная выглядит как шарик, двухместная — как овал. Есть многоместные, типа автобуса, если надо вести группу людей в одно место. Но пользуются или в основном военные. Военный транспорт отличается цветом и имеет преимущества в скорости, высоте полёта и функционалу. Гражданские летуны роботизированы, управляются голосом пассажира.

седмица* — семь дней, неделя.

зеркалка* — профессиональный фотоаппарат.

вещмешок* — рюкзак.

ОТ* — общественный транспорт.

Порты* — брюки, штаны, обычно мужские, ведь девушки раньше носили только юбки.

сажень* — маховая сажень. Мера длины между расставленных в сторону рук от самых длинных пальцев. У каждого она своя, но есть и единый стандарт. (Даль) САЖЕНЬ в са́жень ж. (сяжень. сягать) мера в 3 аршина, в 12 четвертей, в 7 англск. или русск. и в 6 францск. футов.

Солнце* — звезда, имеющая у себя девять и более планет.

Вимана* — малый космический челнок.

Жива* — богиня жизни, жена Даждьбога, женская составляющая энергия солнышка, отвечающая за физическое развитие организмов(мутации, благодаря которым организм развивается, растёт, меняется и приспосабливается к новым условиям).

Даждьбог* — бог солнца, дающий бог, Тарх Перунович. Мужская энергия солнца, отвечающая за духовное развитие организмов.

Солнышко* — слитый в единое целое образ мужского и женского начала нашего светила.

кульбаба* — аналог парашюта.

Наголовник* — капюшон.

Глава 2

Я сдала! Мне тут же выдали кристалл, подтверждающий окончание среднего училища. Ура!

И надо было бежать в лекарский отдел, но эту мысль прервал звонок.

— Тина Голубева?

— Да.

— Вам звонят из отдела починки.

— О, я внимательно слушаю!

— Очень хорошо. Вы могли бы сейчас подъехать и забрать куколку? Просто с завтрашнего дня я ухожу в отпуск, а поскольку куколка не подлежит починке, её сдадут в утиль.

— Я уже еду!

— Давайте. Жду.

Я вызвала летун. На этот раз ждать не пришлось. Подлетел почти сразу.

Через десять минут я уже стояла у закрытого отдела починки. Постучала.

Дверь отворил тот хам, что в прошлый раз отказался принимать куколку.

— Заходите, — сказал он. — Мы уже закрылись.

Я вошла в полутёмное помещение. Работала лишь одна настольная лампа, освещающая стол и лежащую на нём куколку.

— Значит, смотрите, куколка внешне цела, но все данные с кристалла стёрты.

— Как такое может быть?

— Не знаю.

— Вам хоть что-то удалось извлечь?

— Я могу назвать лишь имя куколки, соответственно, имя её хозяйки. Просто его выбивают внутри головки. Сомневаюсь, что девочке она понадобится, ведь общаться с ней она уже не сможет, проще заказать новую.

— Благодарю за вашу помощь. Я готова записывать.

Куколку я забрала с собой, решив, что в отдел находок нет смысла нести. И отправилась на ближайший воинский пост.

Там обрисовала своё беспокойство. Рассказала, где нашла, что мне ответили в отделе починки. Показала заключение.

Военный, принимающий моё заявление, отнёсся с пониманием и влез в воинскую базу всей нашей солнечной системы.

— Это странно.

— Что именно? — не удержалась я от вопроса.

— Такой девочки не существует.

— А женщины? Бабушки? Может, кукла старая...

— База у нас полная за последние триста лет. Алисии Жмур никогда не существовало.

— А родственники?

— Такого родового имени вообще нет.

— Как так?

— Это очень странно. Ведь куколку кто-то сделал для кого-то, — поделился мыслями постовой.

— А по внешности поискать можете?

Военный поставил куколку в какой-то ящик, после чего на вычислителе* появилось крупным планом лицо девочки.

— Но вы должны понять, что скорее всего мы ничего не найдём. Лица попадают в базу лишь при межземельных* перелётах.

Поиск не выдал ничего.

Я опечалилась. Внутреннее чутьё подсказывало, что такая девочка существует. И она в беде.

— И что теперь?

— В базе сохранится её лицо, как и имя. Подадим в розыск. Если вдруг найдётся совпадение, мы вас оповестим.

— Благодарю. А что с куколкой делать? Она у вас остаётся?

— Куколка бесполезна. Можете сдать её в отдел находок или оставить себе.

— Скажите, а узнать у производителя для кого была сделана куколка, можно?

— Попробуйте. Если что-то узнаете новое, сообщите по этому номеру, — он протянул мне свой кристалл, встроенный в браслет. Я поднесла к своему браслету. Через секунду браслет пискнул, оповещая, что номер сохранён.

— Записать как "Постовой"! — отдала голосовую команду разумному кристаллу.

Записав номер, распрощалась с военным. Подозрительно всё. Взглянула на куколку ещё раз. Синие глаза. Очень синие, насыщенные. Такие — большая редкость. У Серого похожие. При его рыжих волосах смотрится просто потрясающе! Но куколка кроме как цветом глаз не походила на Серого. Спросить у него, вдруг он узнает девочку? С той последней встречи на набережной у катера мы больше не разговаривали. Я звонила, но он не отвечал. Посчитала, что обиделся. Думала, сегодня встречусь с ним перед учёбой. Он всегда меня ждал на соседней улице. А сегодня я не пошла той дорогой, вообще летуна вызвала.

Пока летела домой, а рабочий день уже закончился, просматривала местный невод* на наличие лавок по производству куколок. Нашла несколько точек, где можно оставить заявку на куколку и одну, где можно отследить куколку. Вот — это то, что нужно. Раз могут отследить, значит, сведения о роботах у них есть. Но сегодня уже не работают. Увы! Отложу до завтра.

Дома уже меня ждали родители. Не садились ужинать.

Я открыла дверь. Мама тут же прибежала.

— Сдала?

— Да, — вздохнула я. — Отец спит?

— Нет, ждёт тебя. Хочет поговорить.

Я закатила глаза, разуваясь.

— Ужинать будешь?

— Да, — согласилась я, решив, что сегодня слишком мало съела.

На кухне встретились. Мора не было, что уже радовало.

— Добрый вечер, пап!

— Добрый, дочка! Присаживайся.

— Только переоденусь, ладно?

Через пять минут я уже помыла руки и сидела за столом, жадно поглощая ужин. Отец молчал, думая о чём-то своём, либо собираясь с духом. Лишь когда пошла посуду мыть, мама забрала тарелку, велев присесть.

— Ну говори уж, как есть! — поторопила я отца. — Только не говори, что за Мора просватал?

— Без твоего согласия — нет. Тебе жить с мужем, не мне.

— Хорошо. Тогда что?

— Я хотел поговорить о твоём рыжем.

— Избил его?

— Нет. Когда ты видела его в последний раз?

Что-то мне уже не нравится этот разговор. Так хочет наказать его, что объявил в розыск?

— Мы собирались поплавать на катере на днях. Но вначале кто-то рассыпал гильзы, затем я споткнулась... В общем, я не попала на катер. А он должен был поплавать за нас двоих. Больше не видела. Звонила, но он не отвечает.

— Когда это было?

— В среду.

— После этого он на службе появлялся в четверг. А вот сегодня подали в розыск. За дезертирство полагается арест. И чем его раньше найдут, тем меньше срок будет. Вы ведь собирались бежать. Куда? Где собирались встретиться?

Мне очень не понравилась отцовская осведомлённость. Такое ощущение появилось, что за нами не просто следили, но и подслушивали. Стало мерзко. Мне не доверяют настолько? Вещи я действительно собрала. На случай, если решусь на побег. Только необходимое. Похоже, побег всё же будет, правда, не с Серым. Сдавать, пусть и теперь уже бывшего возлюбленного, я не собиралась. Но и лгать отцу не стану.

— Сам поищи. Ты ж знаешь обо всём, что у нас было и планировалось. Я ухожу.

— Что? — растерялся отец.

— Завтра с утра пойду на призыв записываться.

— Сдурела? — отец, хоть и воспитывал меня как солдата, но всегда был против армии для женщин.

— Ты сам переступил черту. Надеюсь, выводы сделаешь верные.

— Я защитить тебя хотел, Тина...

— Мог бы меня просто спросить. Мол, так и так, мне твой парень не нравится, но ради тебя, дочка, я готов закрыть на многое глаза. Позволь мне доказать, что он тебя не достоин.

— И ты бы согласилась на проверку? Ты ж влюбилась по уши.

Я вздохнула. Возможно, он прав, я бы не услышала его слова.

— Не знаю. А теперь я понимаю, что у меня никогда не будет личной жизни, пока я нахожусь под твоей опекой. Да и не уверена, что отдав меня замуж, ты успокоишься.

— Надеюсь, не будешь рубить сгоряча?

— Утро вечера мудренее, пап. Пойду посплю. Но судя по тому, что меня преследует армия все эти дни, ответ очевиден.

И я пошла мыться и спать.

На утро еле встала. Болело всё тело, но особенно спина, шея и руки. Эк меня разбило!

Мама заглянула перед работой.

— Тиночка, ты здорова? — подошла, потрогала лоб. — Жара нет.

— Мамочка, доброе утро, если оно доброе...

— Доброе, Солнышко!

— Ломит спину, руки и шею. Надуло что ли вчера. Да и перенапряжение мышц, возможно, было.

— Ложись на спину, лечить буду, — сказала мама, потирая ладошки да призывая Живу. Затем стала рисовать лечебные знаки в воздухе да загружать в мой осевой энергетический канал через чару* Родник*. А по завершении положила руки на Родник да затылок. Сразу ощутила, как тепло заструилось в голову и вниз по позвоночнику. Хорошо сразу стало.

Прошло минут пять, мама переменила положение рук, поместив их мне на ключицы на выход второго энергетического спирального канала.

— Иди, мам, а то на работу опоздаешь.

— Я летун вызвала. Так что лежи и наслаждайся.

— Благодарю, мамочка!

— Во благо, дочка! Во благо! Переспала с мыслью об армии? Что решила?

— Отец против будет, да?

— Он воспитал тебя самостоятельной девочкой. Тебе принимать решение.

— А что он думает? А ты?

— Нам тяжело тебя отпускать, но рано или поздно ты всё равно выпорхнешь из гнезда.

А армия — тебе решать. Сейчас действительно расширили условия поступления в войска и служба уже не всю жизнь. Да и раньше лишь мужчины служили, да и то это особое сословие было. Сейчас вот любого человека, здорового физически, примут. Девушек тоже берут, причём с большой охотой.

— Почему? Ведь девушки не воюют.

— Военных ремёсел много. Ты можешь просто сидеть за пультом и принимать сигналы кораблей или следить за погрузкой-выгрузкой снаряжения, рассчитывать продовольствие и так далее. Это не опасно. Да и девушки имеют льготные условия. А военным проще найти себе пару в своей среде. Так что мы не против. К тому же... косы ты уже лишилась.

Я бы спросила, что это значит, но уже Ястреб просветил.

— Я думала, отец меня за Мора хочет просватать?

— Хотеть не вредно. Мор из очень хорошего древнего рода происходит. Поэтому породниться с ними мы не прочь. Но... Твой отец видит, что пока Мор не добился тебя и сватовство не состоится, как бы сильно этого не хотел он. А повторно вряд ли сватов зашлют. Поэтому... Решать тебе. Отработка по распределению тебе не обязательна, а если в армию пойдёшь — это зачтётся, как отработка.

— Мам, такое ощущение, что ты мне армию расхваливаешь!

— Всё, дочка, я побежала. Летун прибыл, — она сложила ладошки, поблагодарила Живу-матушку, сдула с ладоней привязку ко мне и ушла.

А мне сразу легче стало. Не только физически, но и душевно.

Решила не торопиться с решением, отдохнуть чуток после учёбы. Заодно и пойму, нужна мне армия или нет. Поэтому, не ощущая больше такого напряжения в мышцах, сделала зарядку да занялась домашним хозяйством, готовкой да рукоделием. За последнее время много вещей накопилось для починки. А этим только я занималась, отец маме запретил. Дочь должна всё уметь делать! Порою ненавидела домашнее хозяйство, погружалась в мир за стеклом зеркалки, ловя мгновение. Может, поэтому и полюбила снимать. Ведь можно не просто созерцать природу, но и именно запечатлеть миг. Отец, когда впервые дал мне в руки свой старенький съёмщик, потом не мог меня оторвать от него. Я целый день ходила с ним и снимала. На удивление, все кадры получились добротные. И отец решил поощрить меня за хорошую учёбу. Если окончу младшую школу на высший бал, получу собственную зеркалку. И хоть до того не особо любила учиться, цель оправдывала средства. Пришлось налечь на уроки, начать читать, да читать упоительно. Тогда впервые полюбила это дело, тоже за возможно погрузиться в другой мир, где можно мечтать, путешествовать, быть кем угодно.

Пока суп варился, прибралась да взялась за корзину с рукоделием. Много накопилось. Среди вещей нашлась и недовышитая выкройка рубахи.

Сейчас купить одежду с вышивкой можно было в любой одёжной лавочке. Но отец, при том, что форму ему давали со склада, носил только рубахи, мамой сшитые. Почему? Как-то спросила об этом, на что получила ответ, что любовь жены защищает его от ранений. Поэтому я тоже готовилась к тому, что своему мужу необходимо сшить. Но Мор... он всегда носил обычную форму. Понятно, что жены у него пока нет. Мама — не знаю, есть ли у него и в состоянии ли вышить рубаху... Как-то отец сказал, что не прочь, если я ему сошью и вышью. Подарок сослуживцу или будущему зятю? Вот в чём вопрос. Но сказал отец так, что это прозвучало как приказ. Ослушаться отца я не могла, поэтому взялась за труд. Вот только нитки всё время путались, я забывала крестики. И отец, взглянув на мою работу, заставил перешивать. А я... я обозлилась и забросила.

Теперь вот время выдалось, я взглянула на свой труд. Не дело бросать. Тем более, если собираюсь уходить в армию. Да и судя по всему, отец всё же не станет просватывать без моего согласия. Он мог, в праве своём, ведь девушка находится под опёкой старшего мужчины семьи, обычно отца или, в его отсутствие, старшего брата. А как замуж выйдет — под опёкой мужа. И вот сейчас мне надо определиться с выбором. Отец, судя по всему, разрешение даст. Взглянула на рубаху и отложила. Не хочу! Зато починкой одежды занялась почти с удовольствием. Всё познаётся в сравнении!

В обед отец с мамой пришли домой.

— А чего косу не плетёшь? — удивился отец.

— Я не успела вчера зайти к лекарю.

— Ну так сегодня сходи.

— Училище закрыли до осени.

— Поехали, отвезу в госпиталь.

— Нет! — резко возразила я.

— Ладно, как знаешь... — поднял руки отец в успокаивающем жесте, дело твоё, — после его слов повисло неловкое молчание.

— Тина, давай в хвост соберу.

— Нет. Мне нравится, — я тряхнула головой, позволив волосам взлететь и удариться о лицо. Приятно.

— Дитё она! — сказал отец. — И где мы упустили? Уж здорова девка, а до сих пор ведёт себя, как дитя малое.