Время Изерлона

Из доисторических газет

Она бежала по гулким металлическим коридорам, задыхаясь — за ней гналось чудовище с лицом герра Фруллена, только почему-то черным. "Стой, паршивка, — приговаривало чудовище, шумно дыша. — Ты должна отработать контракт. Вот твои клиенты". Она оглянулась — за спиной Фруллена маячили имперские офицеры в расстегнутых кителях. У этих вовсе не было лиц — просто гладкие овалы, и почему-то это было очень страшно. Она свернула во внезапно открывшийся боковой ход и помчалась изо всех сил, но те сзади догоняли, а проход становился все уже, из его стен высовывались гибкие руки с железными когтями, рифленые, как шланги от душа. Они клацали суставчатыми пальцами у самых глаз, хватали за подол, тянули каждая в свою сторону, а Фруллен был все ближе. Она обернулась снова и увидела, что половина лица у него стала красной. Он садистски улыбнулся, сморщив красную щеку, и плотоядно причмокнул. Черная половина его физиономии исказилась, переместился глаз, изменилась форма носа — это была мадам Берлитц. Из ее угла рта свисал почему-то кусок бумаги — Мари знала, что это ее контракт, берлитцевая половина чудовища отрыгивала его, а фрулленовая помогала, — тянула, ухватив синюшными пальцами за угол с печатью.

Мари вскрикнула и попыталась бежать дальше, но ноги приклеились к полу. Сердце колотилось от ужаса, по лицу покатились слезы, она хотела хотя бы выставить вперед руки — но не могла их поднять, потому что их опутал рифленый шланг.

Она даже не могла закрыть глаза — оказалось, что веки прилеплены ко лбу полосками пластыря.

Тут все залил яркий свет, и незнакомый голос заговорил на незнакомом языке — но чудовище занервничало, начало оглядываться, офицеры за его спиной побледнели, покрываясь инеем, совсем заледенели — и Мари поняла, что нужно на них дунуть изо всех сил. Это помогло: они рассыпались в мельчайшую хрустальную пыль, которая медленно закружилась по коридору, и там, где она касалась чудовища, на его теле появлялись дымящиеся дыры. Незнакомому голосу ответил другой, тоже незнакомый и непонятный, — и берлитцевая половина чудовища скукожилась, превратившись в сушеное яблоко, а фрулленовая зашипела и лопнула, разбрызгивая вокруг себя бурую гадость.

Мари пошевелила руками и поняла, что они свободны, посмотрела на свои ноги — и обнаружила на них белые брюки без единого пятнышка.

-Она местная, по-нашему не понимает, — сказал первый голос с заметным акцентом. — Эй, девушка, просыпайся, все хорошо.

Мари хотела ответить, что она не спит — и тут поняла: действительно, спит. Значит, можно проснуться, и на самом деле все будет хорошо.

И глаза вовсе не открыты, а закрыты. Их надо открыть.

Она повернулась и села, моргая. Плечи затекли от лежания на жесткой лавке, поясница тоже ныла, и голова как-то туго поворачивалась, но не было, конечно, никаких коридоров и чудовищ. Был сквер, мягкий свет сверху, шелестело дерево возле лавки — а прямо перед Мари стояли двое в зеленых кителях и смотрели на нее с сочувствием.

Она поднесла к лицу руку и обнаружила, что щека мокрая.

-Спать на лавке вредно, — наставительно сказал рыжий.

А блондин спросил:

-Вам нужна помощь?

И Мари ничего лучше не придумала, как брякнуть:

-Мне приснилось, что я в таких же брюках, как вы.

Рыжий расхохотался, запрокинув голову, и остатки кошмара сгинули, будто не было.

-Ты слышишь, Конев, наши брюки — это так страшно, что имперские девушки аж кричат во сне.

-Дурацкая форма, — отозвался блондин. — Ну, девушка, раз мы вас разбудили, не согласитесь ли с нами позавтракать?

Еще бы она не согласилась, когда в животе уже просто волки выли.

Мари встала, одернула свое старое платье, провела рукой по волосам. Когда тебе являются ангелы, не следует ломаться. Так что она только спросила, несмело улыбнувшись:

-А что на завтрак? — и позволила блондину забрать у нее из рук старый облезлый чемодан.

Они сидели за столиком в общем зале офицерской столовой, Мари сосредоточенно жевала, белокурый ангел пил кофе, а рыжий трепался, не закрывая рта. Он только что выяснил, как ее зовут, и теперь развлекался.

-Итак, имя прекрасной незнакомки — Мария Сюзанна Беккер, — говорил он. — Не пойдет. Слишком длинно и чопорно. По-имперски. Конев, как это будет по-нашему? Конев, не молчи, отвечай, вопрос серьезный.

Физиономия его при этом была до невозможности ехидной.

-Будто ты не знаешь, — отозвался блондин, на секунду оторвавшись от своего кофе. — Мэри-Сьюзен, конечно.

-Нет, тупица, — важно заявил рыжий, подняв вверх палец. — Мэри-Сьюзен мы оставим для таких зануд, как Мюрай. По-нашему же будет... — он выдержал для пущего эффекта паузу, — ...Мэри-Сью! Итак, принимая в ряды славного сообщества граждан Альянса, именуемого Тринадцатым флотом, нарекаю тебя, бывшая имперская дева, истинно демократическим именем, и да будет это имя Мэри-Сью Беккер! Утверждаю. Скреплено выхлопом левой дюзы. Подпись: Оливер Поплан.

-Трепло, — хмыкнул Конев. — Мария Сюзанна, не слушайте этого балабола.

Мари и не слушала — она сидела, вытаращив глаза, и смотрела в сторону двери, ведущей в малый зал столовой. Там здоровенный альянсовец, ростом чуть не два метра, широкоплечий и массивный, стоял, вытянувшись во фрунт, перед тоненькой девушкой в военной форме. Девушка что-то строго выговаривала ему, а тот, глядя сверху вниз, умудрялся демонстративно есть глазами начальство.

...Начальство? Эта девушка — его начальство? Мари вся подалась вперед, захваченная невиданным зрелищем. Даже забыла о своей порции рисового пудинга с малиновым джемом.

Поплан проследил ее взгляд и пожал плечами.

-Что тут удивительного? — он явно не понимал. — Лейтенант Эндрюс отчитывает сержанта Иогансона за какую-то провинность, дело обычное, он редкий остолоп... хотя исполнительный, этого у него не отнять...

-Та девушка — лейтенант? — голос потрясенной до глубины души Марии Сюзанны вздрагивал и пресекался, а на слове "лейтенант" она и вовсе сорвалась на какой-то мышиный писк.

-Конечно, почему бы ей не быть лейтена... — начал было Поплан, остановился на полуслове. Потряс головой — понял. — Вот оно что. У вас же этого нет.

-Лейтенант, — повторила Мари сдавленно. — Офицер.

Глаза ее как-то нехорошо остекленели.

Поплан наклонился к ней, тронул за рукав.

-Эй, Мэри, что с тобой?

-Офицер... — у нее звенело в ушах, окружающая действительность потускнела и расплылась. Сквозь истончившиеся стены офицерской столовой проступала головокружительная бесконечность мира, вспыхивая далекими огнями и переливались радужными бликами. — Я хочу — не знаю — хочу... — пробормотала она и сделала попытку упасть со стула, закатив глаза.

Поплан поймал ее за руку и возвратил на место.

-Вот же имперский цветочек, — проворчал Конев. — Чуть что — и в обморок...

-Да брось, — ответил Поплан. — Девушка просто переволновалась. — Помолчал и добавил:

-Страшная сила — женское равноправие.

Изерлон. Огороды

В теплицах, оборудованных гидропонными системами, возможно круглогодичное выращивание культур с высокой отдачей (до 15-18 урожаев в год, в зависимости от культуры). Характер роста, развитие и даже внешний вид растений в условиях гидропоники значительно изменяются. Так, уже через 75 дней после посева растения томата достигают 2— метровой высоты, что в 4 раза больше обычного роста растений за такой же промежуток времени при традиционном способе культивирования. Растения томатов, огурцов, дыни и баклажанов выглядят как небольшие деревья. Сахарный тростник, который в условиях тропиков в течение года достигает 3 м, на гидропонике вырастает до 6 м за 7 месяцев.

Краткий сельскохозяйственный справочник. — Эль-Фасиль, 778 г. к.э.

...Все ангелы на небе — истребители.

Ч.Диккенс

Ее отвели прямиком к одному из офицеров интендантской службы, замороченному проблемами обширного изерлонского хозяйства.

-Вы все равно переписываете местное население и опрашиваете, кто намерен остаться, кто — покинуть станцию. Вот это Мэри-Сью... Мария Сюзанна Беккер, вот это ее аусвайс. Она хочет попасть в ряды нашего славного 13-го флота. Подыщи ей пока какую-нибудь неквалифицированную позицию, а мы подумаем, как быть дальше.

Интендант поднял руку.

-Стоп, стоп. Мисс, что вы умеете?

Мари подумала и честно ответила:

-Ничего.

-Ну и с чего ты взял, Поплан, что нам необходима эта барышня? Ни черта не знает, ни черта не умеет, только и будет что глазами стрелять. Балласт.

-Понимаешь, меня тут угораздило, — вздохнул Поплан. — Я, видишь ли, ангел.

-Ты — что?

-Ангел. Никак не привыкну, а приходится. Пристрой куда-нибудь это создание, девчонке некуда идти.

Интендант побарабанил пальцами по столу.

-Только ради твоих перышек, Поплан. Ряды славного 13-го флота не обещаю, а работу найдем, вот на огородах всегда нужны рабочие руки... Мисс, как вы относитесь к сельскому хозяйству?

Мари опустила глаза.

-Ну... я знаю, что оно бывает...

-Чудесно, это уже кое-что. — Интендант потыкал в клавиатуру комма. — Сержант Гонсалес, направляю вам вольнонаемную Беккер, знаний никаких, но полна энтузиазма. Угнетенная, понимаешь, бывшая подданная Рейха.

-Поняла, — ответил с экрана женский голос. — Присылайте, найдем, чем занять.

-Держи временный пропуск, Мэри-Сью Беккер. Поплан, покажешь своей приятельнице, куда идти? Честно говоря, мои все заняты, не хочу отрывать от дела, а вы, пилоты, все равно дурью маетесь.

В один день все перевернулось вверх дном. Вместо рюшечек и оборок — рабочий комбинезон, вместо приторно розовой комнаты борделя — койка в рабочем общежитии, вместо мадам Берлитц — сержант Гонсалес, оливково-смуглая черноглазая брюнетка с длинной косой. Пилоты козырнули на прощание и удалились, пожелав удачи.

Мари задвинула под койку чемодан, застегнула серую курточку с альянсовской нашивкой на левом рукаве и отправилась осваивать сельское хозяйство.

Мария Сюзанна работала на огородах уже почти неделю, и эта жизнь ей, пожалуй, нравилась. Сельский труд еще не казался однообразным — каким он, в сущности, всегда бывает, — все еще было в новинку. Здоровенные кабачки четырех разных пород с крупными мохнатыми листьями, с толстыми стеблями, с яркими желто-оранжевыми большущими цветами росли себе во влажных опилках, питаясь раствором минеральных солей, греясь под искусственным солнцем. Опылять эти роскошные цветы приходилось вручную, но опыление — дело тонкое, к нему новенькую пока не допускали. Зато позволили водить мини-трактор, и уже на второй день Мари шастала на нем по всему огороду, развозя удобрения к грядкам, а с грядок — собранные овощи. Здесь не было проблемы насекомых и прочих вредителей — их на станции не водилось, но во весь рост стояла проблема мучнистой росы и серой гнили. Растения нужно было регулярно опрыскивать, и вот эту-то не требующую квалификации, но, прямо скажем, тяжелую работу очень быстро переложили на Мэри-Сью Беккер. Она подкатывала к бахче на своем тарахтящем транспорте, вытаскивала из кузова ведерный автоматический пульверизатор, чудо имперской инженерной мысли двадцатилетней давности, разматывала шланг распылителя, вешала чумазый агрегат на левое плечо — для этого он был снабжен широким брезентовым ремнем, — поворачивала рукоятку, и тот, ругаясь, начинал плеваться липкой остро пахнущей жидкостью. За день можно было обработать примерно треть вверенного участка, за три дня — весь, но через неделю следовало повторять процедуру снова.

Первые несколько дней она приходила в общежитие и падала от усталости — а потом настал вечер, когда оказалось, что еще есть силы. Мари вытащила свой чемодан и достала то самое старое синее платье. В день падения Изерлона, влезая в него, она сильно дернула за подол, и, помнится, слышала подозрительный треск, хотя ничего и не оторвалось, — надо бы проверить, в каком состоянии швы. Зацепившись за ткань, на койку выпал учебник. Мари грустно улыбнулась, взяла его в руки, раскрыла в первом попавшемся месте, убедилась, что ничего не понимает, и закрыла снова.

Тут в комнату сунулась Кармен Гонсалес, хотела о чем-то спросить. Взгляд ее упал на засаленную книжку, и она поинтересовалась: что это? Физика для женских средних школ? Сержанту Гонсалес стало очень смешно, она целый день потом прыскала, вспоминая, что в Рейхе, оказывается, существует специальная женская физика. А потом пристала, как репей, и не отставала, пока не выяснила глубину невежества своей новой подчиненной.

-Стыд и позор, — подытожила она. — Тебе нужно учиться. Ты же не дурочка. Погоди-ка... — она полезла в комм, долго стучала по клавишам, вызывая на экран то одну информацию, то другую, и наконец нашла то, что искала — экзаменационный тест для старшеклассников. Не успела Мари оглянуться, как ее уже усадили отвечать на разнообразные вопросы из длинного-длинного списка. Через два часа сержант Гонсалес выгнала ее из-за комма и нажала еще несколько клавиш.

-Вот так, — удовлетворенно сказала она. — Теперь ждем, когда придет ответ.

Ответ с Хайнессена пришел через пару дней. Государственная экзаменационная комиссия извещала, что ученица Мэри-Сью Беккер зачислена в восьмой класс и может приступить к заочному обучению немедленно, с тем чтобы через три месяца интенсивных занятий быть допущенной к экзамену за курс средней школы.

-И чтобы сдала прилично, — сдвинув брови, приказала Гонсалес. — Я прослежу.

Так что к овощам присоединилась еще и заочная школа.

Вздохнуть было некогда.

Мари отползала от комма, еле живая, и засыпала, прежде чем голова опускалась на подушку.

Ничего не снилось.

Изерлон. Бабушка Поплана

Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки.

А.Грин

Благоразумная супруга! Если желаешь, чтоб муж твой свободное время проводил подле тебя, то потщись, чтоб он ни в каком ином месте не находил столько приятности, удовольствия, скромности и нежности.

Пифагор

На изерлонских фермах, однако же, соблюдалось трудовое законодательство Альянса, так что на неделе полагались два выходных, и в первый же из них за Мари явились ее знакомые пилоты.

-Выкапывайся из земли, — сказал Оливер Поплан. — У нас сегодня вечеринка с танцами. Есть повод.

Мэри-Сью собралась моментально. Хорошо, что она привела в порядок платье! Больше всего времени заняли ногти — ничем, кроме обрезания под корень, нельзя было победить накопленный под ними почвенный слой. Ну что ж делать... Пришлось состричь, да и ладно. В конце концов, она теперь рабочий человек.

Вывеска над входом в ресторанчик сверкала ядовитыми красными и зелеными тонами, нынешнему названию явно еще недавно предшествовало что-то респектабельно-имперское. Картина на вывеске была воистину психоделической, если бы не было ясно написано: "Дикая рыба", можно было бы подумать, что это "Искусственный глаз", "Полосатый еж" или еще что-нибудь столь же экзотическое. Внутри уже собралась компания: группа альянсовских военных в форме и несколько девушек в штатском, на сдвинутых вместе столиках было выставлено вино в пузатых бутылках, салаты в глиняных мисках, на большом блюде дымилось нечто горячее, распространяя умопомрачительный мясной дух. Была и рыба — уж насколько дикая, кто ее знает, — но с виду аппетитная. Поплана и Конева встретили приветственными криками, на Мэри взглянули, похлопали по плечу, усадили, сунули в руки бокал — и понеслось.