Гермиона Грейнджер и Чёрная чума

Просто чай. Заваренный, в изящной фарфоровой чашке.

— Давай, Драко, попробуй, — кивнул Альбус.

— Чай?

— Вылить его на заклинание.

Драко, всё ещё глядя с большим подозрением, взял чашку и осторожно вылил её на чёрный шар. Песок мгновенно раскрылся ладошкой, чтобы не упустить ни единой капли, съесть всё, подняться по струе в чашку…

Малфой отдёрнул посуду, с ужасом глядя на нестабильный, голодный, рвущийся к теплу песок.

— Антиматерия! — ахнула Гермиона.

— Что? — озадачился я, схлопывая шар сам в себя.

— Есть такая маггловская теория… Потом расскажу.

— Как хочешь… В общем, Альбус, ребятам бы комнатку, в которой они могли бы пожить, пока их сокурсники не остынут.

— О! Сейчас посмотрю схемы расселения… — Альбус палочкой приманил к себе стопку бумаг. — В последние годы учеников не так много… В Слизеринском подземелье есть три законсервированных спальни.

— Вы их нам дадите? — с надеждой спросила Гермиона.

— Они рассчитаны на четырёх человек каждая, — Дамблдор посмотрел на неё строго. — Думаю, вам хватит одной.

— Но…

— А на этот случай, мисс Грейнджер, есть балдахин и чары. Я сообщу профессору Снейпу о моём решении. А пока… Время уже позднее, завтра будет новый день. Кровавый барон вас проводит.

Из стены выплыло приведение.

— Хорошо. Спокойной ночи. До свидания, профессор! — попрощались мы вразнобой.

— Вот жмот, — проворчала Гермиона. — Уж великому-то тёмному магу мог выделить отдельную спальню?

— А ему и выделил, — отозвался Малфой. — Это его приспешникам не положено. И вообще, не болтай об этом. Никогда. Даже если кажется, что никого вокруг нет.

— Почему? Кадор, кажется, вовсе не стесняется!

— Его разберут на клочки, и нам ничего не достанется.

* * *

— Что-то не похож он на чёрного мага, — поговорила Гермиона тем шёпотом, что звучит гораздо громче полуголоса.

— Да уж, — вторил Драко. — С другой стороны, если бы был похож, не смог бы прятаться среди детей.

— Я не прячусь, — возразил я в подушку, не открывая глаз. — Я учусь обращаться с палочкой и вообще соаци… социа… социализируюсь, вот.

Находились мы в нашей спальне. Я — на своей кровати, обняв скомканное одеяло. Мои «последователи», судя по звуку, стояли рядом.

— Тогда покажи что-нибудь… эдакое? — предложила Гермиона.

Я, не открывая глаз и не меняя положения тела, взлетел над кроватью примерно на метр.

— Научи, а? — тоскливо попросил Драко. — Как ты это делаешь, без палочки и даже жеста? Долгие годы тренировок?..

— Нет. Наглость, — я зевнул.

— Наглость?

— Угу. Уверенность в том, что реальность изменится под моими желаниями. Без тени сомнения. Пожелал — и всё, готово.

— Так просто? — не поверил Драко.

— Так сложно. Особенно тебе, чистокровный.

— Почему это?!

— А то я не знаю, как действует Род. Чуть не так пукнешь, уже всё: и отец разочаровался, и мать хватается за сердце, и писари готовы вычеркивать тебя из завещания. Род сминает, сжирает, подчиняет себе, пока ты ещё маленький, чтобы, когда ты вырастешь, когда реально сможешь сопротивляться, ты об этом даже и не подумал. Какая тут наглость, какая самоуверенность… Чихнуть лишний раз боишься.

— Это называется воспитание, — надулся Драко.

— Которое нахрен никому не нужно на самом-то деле. Как там обычно? Сидят все напомаженные, в парадных доспехах, неудобных платьях и дружно думают, как всё неудобно, жарко и вообще. Но все молчат, ибо имя обязывает… Вроде как. А если кто-то решится — его заклюют, потому что не признавать же, что зря этой глупостью всё время занимались?.. Рамки, рамки, не смей, не желай, думай в интересах Рода… Поэтому, кстати, в Роду обычно бывает в среднем один великий волшебник — его основатель. Всех остальных он ломает.

— Хочешь сказать, что чистокровные… слабы? — медленно, словно не веря, проговорил Драко.

— Нет, почему? — я перевернулся на другой бок и посмотрел на него с интересом. — У вас копится много знаний, связей, ресурсов, богатств… Просто по чистой мощи волшебства средний неклановый будет в разы сильнее кланового. Род дарит тебе свою мощь, но взамен забирает твою магию.

— Это неправда, Род не мешает мне быть наглым… Нет, уверенно колдовать! — Драко заметался по комнате.

— Наглость зависит от самоуверенности, самоуверенность — от самооценки… А какая самооценка может быть у того, кто всю жизнь находится под гнётом чего-то могущественного, невидимого… Что гораздо больше его самого и с чем он никогда не сравнится?.. Да не хочешь — не верь, никто не заставляет. Всё равно вы сейчас подростки, у вас наглость не та…

— А могут быть разные наглости? — уточнила Гермиона, внимательно слушающая все это время.

— Самооценка — это оценка своих действий. То есть надо совершать именно свои, никем не науськанные действия, а потом оценивать их результаты. Вы сейчас только начинаете это делать, материала мало, чтобы оценить, вот вас и мотает обычно туда-сюда… Тут не до беспалочковой магии. Зато после двадцати невербальные и жестовые заклинания осваиваются на ура.

— Ты же говорил, что друиды начинают учиться с семи лет.

— Угу. И учат по одному заклинанию в год. А представьте, сколько у вас уйдёт времени на заклинание, которым вы не раз пользовались, знаете, как оно работает и вообще уверены в нём как в самом себе?.. Вряд ли год, максимум — месяц. Всё-таки классная штука — палочка. И почему её в моё время не было?..

— Что же, ваше тёмное мудрейшество, если не хотите опоздать на завтрак, рекомендую спуститься с небес на землю.

Я сладко, с удовольствием потянулся. Завтрак — это хорошо…

* * *

Дойти до Большого Зала — то ещё приключение. Из наших Слизеринских подземелий мы, по ощущениям, навернули три восьмёрки, прежде чем вышли в обитаемую часть замка.

Все первокурсники старались держаться кучкой, но на нас смотрели недружелюбно и пытались оставить в конце. А за завтракам отсели, как от прокажённых, оставляя существенный простор между нами.

Нам же лучше, можно поболтать, не оглядываясь.

— Отец меня убьёт, — дружно выдохнули Драко и Гермиона.

А потом посмотрели друг на друга подозрительно.

— А тебя-то за что?.. — Малфой искренне не понимал.

— Я попала в дурную компанию. В самую дурную из всех возможных, если уж на то пошло. А тебя за что?

— Да, в общем-то, за то же самое… — он замолчал в глубокой задумчивости.

И тут в зал влетели совы. Туча сов с уханьем, гаканием заполонили потолок большого зала и начали бомбардировать столы письмами, газетами и посылками. Посылки падали в еду, кругом перья, крики и ругательства.

— Ва-а-а-а-а! — я захлопал в ладоши. — Как это бессмысленно и весело!

Малфой, скривившись, отодвинул от себя тарелку как раз в тот момент, когда перед ним шлёпнулся пакет со сладостями.

* * *

Первым уроком у нас шла Защита от Тёмных Искусств. Из всех предметов это, пожалуй, единственный, в котором я могу почувствовать превосходство над местными одиннадцатилетками.

Препод, кстати, примечательный. Профессор Квирелл в своём фиолетовом тюрбане с жутким заиканием… От него веяло чем-то таким тёмным, будто он один раз случайно наколдовал сгоряча смертельное проклятье и теперь переживает. Лет двадцать назад наколдовал, и всё переживает.

Но пока только теория, что такое тёмные искусства, кто ими занимается, почему надо защищаться… Определение очень сильно, кстати, отличается от того, что было принято в моё время. Когда-то тёмной магией считались именно заклинания, созданные из негативных эмоций. Сейчас же этим считается всё, что направлено во вред магу. Заклинания, зелья, магические твари, стихийные бедствия…

С точки зрения преподавания Защиты — логично. С точки зрения самих тёмных искусств — как-то не очень.

Тем временем Драко прилетела записка.

— Это от Крэбба, — шепнул Малфой. — Говорит, класс хочет нас на следующем уроке кинуть, быстро разбежаться, чтобы мы не успели за ними. Но он нам составил маршрут.

Я рассеяно кивнул, продолжая слушать учителя.

А Крэбб, кем бы он ни был, оказался прав. Мы только успели собрать все учебники, как оказались в классе одни.

— Э-э-э… — заметил я, выйдя в девственно чистый коридор.

— Профессор Квирелл! — Гермиона затарабанила в уже закрытую дверь.

Но никто не ответил.

— Вот видите, как полезно иметь полезные связи? — Драко хвастливо помахал запиской. — Оставь, Гермиона, у нас есть маршрут!

И мы пошли. Шли-шли. Прямо-таки уверенно шли, пока не дошли до двери, открыли её, а там — заброшенный кабинет.

— Кажется, твои связи не очень-то надёжные, Драко, — заметила Гермиона.

— Да ладно, может, это мы не туда повернули, — расслабленно заметил я. — Давайте вернёмся назад и ещё раз попробуем.

Что это была плохая идея, мы осознали только в тот момент, когда прозвенел звонок.

— Профессор МакГонагалл будет зла, — сообщила Гермиона.

— Угу, а ещё урок сдвоенный с Гриффиндором. А она — его декан, — Драко поёжился. — Слушай, Кадор, а ты не мог бы применить свои тёмномагические штучки, чтобы найти наших одноклассников?

— Драко, мы всего лишь немного заблудились. Давай пойдём дальше, может, найдём хоть какой-нибудь портрет или призрака.

— Ну ладно… А наслать проклятие на Крэбба? — это было сказано с такой надеждой, что я почти не мог отказать.

Почти.

— Я подумаю над этим. О, там кто-то мелькнул, давай догоним!

Мы побежали за ним.

— Это же Пивз, — разочарованно проговорил Малфой, когда мы нагнали призрака.

— И что? — возмутилась Гермиона. — Сэр, вы не могли бы подсказать, как нам добраться до кабинета трансфигурации?

— Сэр? Йа-а-а? — призрак закружился в восторге и пронёсся сквозь неё, взлохмачивая волосы: — Конечно! Вам сейчас налево, вверх по винтовой лестнице, потом снова направо, а слева от статуи хамоватой горгульи будет ваш кабинет! Хи-хи-хи-хи!

И, продолжая демонически хихикать, улетучился.

— Только время зря потратили! — Драко поморщился. — Это же Пивз, полтергейст, он ни за что нам правильную дорогу не укажет. Однако, если его схватить каким-нибудь мощным тёмным заклинанием и допросить…

Я, не обращая внимания на кровавые намёки, отобрал у него записку и на обратной стороне схематично изобразил маршрут, пока не забыл.

— Пойдёмте, — скомандовал я.

— Куда? Ты меня не слышал? Это же полтергейст! Он нам соврал! Со-врал! Понимаешь?

— Ага. Но этой ложью он нам всё равно кое-что подсказал, — кивнул я, поворачивая направо. — Злые духи не изобретательны в своей лжи.

— О. О-о-о-о! — дошло до Гермионы.

Действуя от противного, мы действительно добежали до кабинета трансфигурации за две минуты.

— Простите, профессор МакГонагалл, — первым вступил я. — Мы немного заплутали.

Высокая строгая женщина с пучком на голове кивнула.

— На первый раз прощаю. Присаживайтесь.

* * *

— Отравить ему тыквенный сок… Насыпать блох в постель… Наслать проклятье бородавок… — бормотал Малфой себе под нос.

— Тише ты, потом планы мести будешь строить! — шикнула на него Гермиона. — Слушай урок!

— Трансфигурация — это искусство изменения свойств объектов при помощи магии. Таким объектом можно будет пользоваться до тех пор, пока магия не иссякнет… В отличие от чар, которые являются прямым воздействием, но сами по себе никаких предметов не создают…

— Драко, ткни мне пальчиком в Крэбба, — шепнул я Малфою на ушко. Благо я, как главарь, сидел в центре.

— Ты будешь ему мстить? — с невероятной надеждой спросил Драко.

— Нельзя спускать обиды и предательства.

— Вон тот, за третьей партой.

Я посмотрел на весьма плотного парня и склонил голову набок. Хм… Что бы с ним такого сделать?..

— …вы не сможете сесть на чары, вы не сможете в них налить или выспаться на них. Трансфигурация является важнейшей магической дисциплиной, в полной мере раскрывающей возможности волшебника и его талант…

— Кадор, ты чего! — зашипела Гермиона хватая меня за собранные в горсть пальцы. — Заметят же!

— Не заметят, — я показал ей напряжённую ладонь с оттопыренным мизинцем. — Тихо, у меня всё под контролем. Слушай лучше лекцию. Хоть кто-то из нас её должен послушать…

Я продолжил проворачивать собранные в горсть пальцы. Медленно… незаметно… будто ничего не происходит. Всё естественно и без всякой тёмной магии…

Слизеринцы весьма навязчиво шептались, доносились смешки. Ох, уделали-то нас, уделали…

— Кадор… Ты серьёзно? Задрать мантию Крэббу — это и есть твоя месть?! Хотя, позор на весь класс…

— Тихо ты, покров слабый, МакГонагалл услышит, — я довернул пальцы, цепляя подол мантии Крэббу за трусы. Вообще, он сел так, что у него мантия задралась, открывая бледную ногу. Ну-ну, денёк сегодня жаркий… — После урока подойдёшь к нему и скажешь…

Когда прозвенел звонок, Крэбб не стал вскакивать, а вальяжно, даже с насмешкой посмотрел на Драко. Тот подошёл к нему, улыбнулся. Что-то шепнул на ушко. Немного отодвинулся, любуясь, как Крэбб проверяет мантию и стремительно краснеет, а затем снова что-то шепнул.

«У тебя мантия в трусах застряла» и «Если ты действительно хочешь со мной враждовать, попробуй делать это так, как подобает лорду».

Малфой отошёл с нейтральным видом, оставляя за спиной красного как помидор Крэбба. Месть… это слишком предсказуемо, и от того — бессильно. А вот спасти… так, как будто его шалость не имела значения. Как будто они с Драко всё ещё друзья… И как будто это он, Крэбб, дерьмо, разрушающее дружбу. А Драко хороший, добрый, верный друг…

— Вот драконья задница! — осенило его минут через десять. — Я поступил как светлый волшебник! Простил, помог, мораль прочитал! Почему же мне так злорадно?