Грайсток - 3. Рождение легенды.

Меня с силой отшвырнули от двери. Пролетев пару метров, я успела лишь мявкнуть, чувствуя, как магия сдергивает меня с траектории движения, не давая чего-нибудь сломать об очередной выступ стены. Приземлившись на диван, как кошка на все четыре конечности, я тут же дернулась, пытаясь вскочить до того, как он успеет в два огромных прыжка добраться до меня и накрыть, припечатать всем своим весом мою тушку к дивану...

Надо ли говорить, что бесполезно пытаться соревноваться с воинами? Он был слишком быстр даже для вампиров, что уж говорить обо мне? Я успела только возмущенно пискнуть, как меня рывком перевернули, прижимая к поверхности всем крепким натренированным телом.

— Пусти! Пусти, сволочь! — я больше не сдерживала своего гнева и ужаса, махнув с высокой колокольни на нормы поведения и материлась всеми известными мне, самыми грязными и отвратительными терминами половых органов, которые только знала. На несколько секунд он даже обалдел, осознав, по-видимому, ЧТО ИМЕННО я произношу.

Впрочем, передышка была не долгой.

— Какой грязный ротик! — его руки прижали мои к дивану у меня над головой. Я попробовала изогнуться и врезать ему коленом по самому ценному и лелеемому... Не тут-то было! — И не мечтай, моя глупая невинная девочка! — прохрипел он. — Не тебе тягаться со злыми, нехорошими дядями! Таким, как ты нужно прятаться за самой широкой спиной, что только сыщется в их скромном окружении и всю жизнь молиться, чтоб злой и страшный серый волк никогда не прошел от вас ближе, чем на пару сотен километров!

— Что еще скажешь? — зло прошипела я, поняв, что вырваться не могу, а его губы уже совсем близко. — Может мне вообще в монастырь уйти?

— Вот-вот... там тебе самое и место! — и он впился в меня губами. Я протестующее замычала. Ни чувственности, ни нежности не нес в себе этот поцелуй. Ничего общего со вчерашним... Его губы, ставшие вдруг такими твердыми, яростно терзали мои. Я невольно уступила его напору, сдаваясь под силой давления и впуская его язык. Я задыхалась. Я почти смирилась...

Минуту он целовал безвольно застывшее тело. Я перестала сопротивляться, заподозрив, что мои действия только сильнее возбуждают его и пытаясь пойти от обратного. По моим прикидкам он должен был занервничать и попытаться со мной заговорить...

Как-то побудить меня к дальнейшему сопротивлению.... Ведь ему была нужна борьба... Не так ли? Или я опять что-то не так поняла? Я лежала под ним, погруженная в свои думы и понимала, что этот негодяй вовсе не собирается действовать так, как по моему мнению, ему должно! И он вовсе ничегошеньки не ждет! Осознав, что я успокоилась, он углубил поцелуи, стал более нежным... И более страстным...

Теперь его губы вызывали во мне трепет...

Пока я размышляла и ждала "правильных" реакций от него, маг, не отвлекаясь на глупости, так распалил меня, что в пору самой срывать с него одежды и... Ну... вы поняли...

Внутри все пульсировало. Голова кружилась от приятных, волнующих ощущений. Он просто зажег меня... Я вдруг поняла, что не менее страстно целую его в ответ. Его страсть зажгла меня сильнее, чем самое изощренное искусство искушения. Я чувствовала, что он не играл...

Он тяжело дышал, еле заметно дрожа всем телом. В какой-то момент, когда мне показалось: "Все! Сейчас он просто возьмет меня...", он вдруг скатился с меня, прохрипев:

— Беги...

— Что? — я замерла, хлопая глазами, (давно и надежно сомкнутыми в сладкой истоме и сейчас не готовыми к "правде жизни"... в смысле, к свету...), с трудом ориентируясь в пространстве.

— Беги, глупая дурочка, пока я действительно не сделал того, за что потом ты будешь всю жизнь меня ненавидеть...

Я поспешно вскочила, быстро преодолела метры до двери, но там обернулась. Он лежал ничком, уткнувшись в собственные ладони. В этот момент, даже просто от одного взгляда на него, мне захотелось вернуться... Все задвигаемые мною в угол чувства, разом нахлынули на меня...

Господи, прости мою душу грешную...

Мне захотелось вернуться в его объятия и познать вкус его страсти...

— Почему? — прошептала я. Голос мне отказал и получилось сказать не громче дыхания. Но он услышал... и приподнял голову. Сверкнули яростно глаза, опаляя, обжигая огнем, заставляя меня даже на расстоянии ежиться и трепетать. Невольно, не замечая того, я задышала чаще...

— Почему я прекратил? — усмехнулся он. Я смогла только кивнуть, опасаясь, что голос мне изменит окончательно. Сейчас у меня даже руки чесались, так хотелось его коснуться...

Никогда не могла смотреть, как мужчины страдают...

— Потому что с твоей стороны это... жалость. А мне нужно нечто большее...много большее... — прошептал он. — Но ведь ты и не испытываешь ничего.... другого... Не так ли?

Я покачала головой, признавая его правоту. Это — не любовь... Не может быть любовью! Не после всего, что он со мной сделал.... сам или по его вине... Нет! Не знаю что там говорит этот самый синдром, но с нами так не будет... Если только Вэрд не узнает о том, что я чувствую... и он не узнает! Я буду очень стараться... очень-очень.

— Закрой дверь с той стороны. Сегодня обследований больше не будет.... — Я послушно вышла. — Да! И Мари... — Я остановила закрывающуюся дверь, чуть заглядывая в комнату. Он перевернулся и глядя в потолок, сообщил: — Передай, пожалуйста, Клайтону, что если сегодня тебе удастся сбежать, я лично пущу его на ингредиенты...

Я захлопнула дверь.

— И буду делать это ДОЛГО И МУЧИТЕЛЬНО! — долетел до меня его крик.

Поганец! Психанув, я помчалась в сад, искать объект для вымещения досады...

ГЛАВА 2

Из дневника Тариса:

Это не могло продолжаться вечно. Рано или поздно любая сказка заканчивается и приходит время реальности. А реальность — жестока и бесперспективна. И от нее нельзя спрятаться, накрывшись с головой одеялом...

Я сказал — останься... и она осталась. Я попросил — дай мне еще один день... и она согласилась. Мы провели его вдвоем. Ездили на дальние луга, где пасут табун единственных в своем роде скакунов, выведенных с помощью Мары. Говорят, раньше наша божиня была очень любопытна. Она много и часто экспериментировала, скрещивала, выводя новые виды и улучшая уже имеющиеся...

Многие наши лекарства, наиболее сильные, наиболее эффективные созданы либо ею самой, либо при ее участии, с ее помощью... Ведь порой, мастеру нужен лишь намек, лишь идея, только направление и... случается чудо. Таким чудом стали заемские скакуны. Родом они из села Заемное, отсюда и название такое. Мало кто знает об их необычных особенностях. Эти кони — одна из последних разработок Всеблагой, мы растим их всего каких-нибудь две сотни лет и тщательно оберегаем секрет их существования. Но сегодня я решился удивить мою княгиню....

— Куда мы едем? — ее голос дрожал от возбуждения. Лицо раскраснелось от бешенной скачки — мы немного посоревновались "кто кого обгонит". Уже в самом конце я слегка придержал Йедрика, позволяя ее кобыле обойти нас на полкорпуса и выиграть скачку. Уловка того стоила, понял я, видя ее почти детский восторг, хотя мой конь (относящийся как раз именно к той самой, заветной породе)был с этим совершенно не согласен.

— Скоро увидишь. Это небольшое и очень своеобразное село, оно окружено сплошь лесами и кто не знает о нем, так и вовсе не найдет, разве что с моря...

— У них свой берег? — удивилась она.

— У них НАШ берег. — усмехнулся я. — но это не страшно, так как и сами они — наши.

— Ясно. И что такого интересного в той деревне, что ты решил потратить на нее наш последний свободный денек? — она пыталась скрыть легкую обиду. Я лишь покачал головой. У меня был свой, весьма четкий интерес. Эти кони — одно из самых быстроходных существ в мире. Их не догонит никто...

Быть может, на это не способен даже грифон...

Но я пока думать об этом не стану. Просто хочу, чтобы у нее был еще один защитник и помощник. А если повезет — то и близкий друг...

— Интересного там немного, но я не буду тебе сейчас ничего говорить. — я покачал головой. — Хочу увидеть твои глаза...

— Хорошо. Не хочешь, не говори — на редкость покладисто согласилась моя госпожа. — Тогда давай поговорим о том, что интересует меня. Что за конь у тебя? Я ведь правильно понимаю, что он той же породы, что и княжеский Йорик? — лицо ее больше всего сейчас напоминало лисичку — хитрую и любопытную, но старательно делающую вид, что ничего подобного нет и она — сама невинность. Как забавно получилось — у нас даже мысли стали сходиться. Только я подумал, что надо бы подобрать ей такого же коня, как она и сама его захотела....

— Ты права. Это одна и та же порода. — согласился я, пытаясь не поддаться на провокацию и остаться верен своему сценарию, не выбалтывая свои секреты. Каюсь, работала она покруче иной шпионки, так глазками хлопала, так улыбалась, что я буквально поймал себя на желании скорее все ей рассказать, только бы она не огорчалась. Интересно, это первый признак того, что я поглупел от любви? Ну, не могу же я всерьез поверить, что она шпионит в пользу батюшки. Ни разу за прошедшие годы она не дала нам повод заподозрить ее в чем-то подобным, хотя я в эти годы был очень, очень подозрителен! Настолько, насколько вообще возможно...

Мы отследили несколько попыток ее завербовать. Потом прямое приказание отца, ответ на которое был резким и категорично отрицательным, после чего отношения со Стефкастом у княгини очень осложнились и она перестала ездить туда каждое лето. Нет, все конечно возможно... но подозревать во всех грехах собственную возлюбленную... это уже перебор. И потом, даже если она расскажет о них всему миру, я все равно дам ей такую лошадь... просто потому, что она — ее единственный шанс остаться свободной...

Остаться со мной...

+ + +

Деревья расступились и мы выехали на поляну. Солнце сияло, освещая все кругом и играя на спинах пасущихся лошадей. Длинные роскошные гривы спускались до самой земли, эти создания были так красивы, что смотреть на них было одно сплошное удовольствие. Я услышал, как рядом всхлипнула от восторга моя спутница и в тот же миг, только что мирное и спокойное стадо словно взбесилось. Увеличиваясь на глазах в объемах, вперед выдвинулись жеребцы, только что тонкие и изящные, они сейчас выглядели сильными и определенно внушали уважение — такой ударом копыта способен убить не особо напрягаясь. Легкие и быстрые, кобылицы унеслись прочь, спеша в деревню за помощью, а несколько имевшихся жеребят так быстро и аккуратно попрятались в кустах и траве, что если бы я не знал, об этой их способности и не следил за ними — ни за что бы не нашел их....

— Ой... — Стефа испуганно смотрела на вставших непроходимой стеной жеребцов. — И что теперь делать?

— Ничего. Слово надо знать... заветное.... — рассмеялся я, выезжая вперед. Мой Йедрик громко всхрапнул, приветствуя побратимов и те ответили ему радостным ржанием. Рядом ахнула моя спутница.

— Что это? Мне это не показалось? — изумленная она следила, как страшные в своей мощи еще несколько секунд назад лошади на глазах обретали легкость форм. — Как такое возможно? Что происходит? — вопросы сыпались на меня, как грибы из перевернутого лукошка.

— Остановись, пожалуйста, я просто не успеваю ответить! — взмолился я. — Я все тебе расскажу, как только мы поздороваемся с их друзьями и хранителями...

Кони расступились, за их спинами на простых крепких лошадках, восседала хорошо вооруженная охрана — местные крестьяне. Я кивнул, приветствуя людей.

— Плохо! Плохо уважаемые мои, храните вы наши секреты... — усмехнулся я, оглядывая войско и уловив краем уха лишний звук за спиной, легко отклонился, пропуская мимо сорвавшуюся стрелу. В тот же момент лица встречающих стали довольными — дескать, рано ругаешь, вон тебя самого с тылов обошли. Однако радость их была недолгой (я дольше описываю случившееся), так как тут же раздался характерный приглушенный звук и прикрывавшие нас Картис и Патрик появились по бокам, подталкивая пойманных охотников. Я уж не стал уточнять, что сверху за нами присматривает еще и Астарк. Зачем зазря тревожить людей? Они хорошо делают свое дело. А охрана...

Тут кроме них столько всего понамешано...

И патрули проезжают, постоянно держа на контроле начало въезда на неприметную, тщательно скрытую магами и припрятанную следопытами тропинку. Князь обещал за каждого украденного жеребенка спускать шкуру с провинившегося собственноручно. Конечно никто не поверил... пришлось пообещать поучаствовать. Меня все е бояться побольше Стефана. Ему по статусу положено проявлять доброту. А вот мне — прямо противоположное. Впрочем, я никогда не был ни чистоплюем, ни что называется, "хорошим мальчиком". Я тот, кто есть. Сложно работать в разведке и не "запачкать ручки". Хотя...

Я спокойно отношусь к особенностям своей работы. Кто-то должен ее выполнять. И здесь не место слюнтяям и чистоплюям. Да, брат не чурается ничего, может, если кто заслужил, и казнить сам — быстрый удар в сердце... Но вот смог бы он пытать? Тот вопрос, на который, лично у меня нет ответа. И дело в его случае не в чистоплюйстве, и не в слабости... даже не знаю. Есть люди, которым такие методы чужды. Он и сам знает об этой своей "слабости".

Ему проще самому добыть сведения, чем выдавливать их из "собеседника". Но, я не в накладе. Для того наша служба и существует — делать работу, до которой руки у других не доходят. Каждому свое. И в отличие от Стефана, что частенько мечтает о большей свободе, я своей жизнью полностью доволен... почти полностью. Мне бы еще ...любимую рядом. Да чтоб мог своей назвать... ничего не боясь...не опасаясь... но, это уж совсем нереальные мечты...

Пока я размышлял, Стефа, с непосредственностью ребенка, соскочила с лошади и смело шагнула к жеребцам внимательно смотрящим на гостью. Поняла или нет? Она без трепета протянула руки, чтобы погладить. Жеребцы слажено отступили на шаг. Девушка удивленно оглянулась. Я соскочил и подошел к ней. Встал, протягивая руку. Меня знали трое из них. Два раза в год я навещаю ферму с ревизией. Двое были еще совсем молодые, и, похоже, не с этого луга — с дальнего, их я еще не видел. Разница едва уловима — глаза другие... сиреневые...

Я таких и не встречал никогда...

— Что -то новенькое? — удивился я.

— Да вот... — мужики замялись. — Слышь, начальник, мы тебе все обскажем, как есть... только — они неуверенно переглянулись. И Главный Конюх тяжко вздохнув, озвучил их сомнения:

— Тут такое дело, господин Тарис... кто это? Можно ли ей быть туточки? Княже не будет ли против? — Я усмехнулся. Можно подумать, что я привез бы кого-то, кто оказался бы неблагонадежен.

— Это княгиня наша, Стефания... — я улыбнулся, видя их замешательство. — Вот, хотим ей лошадку из ваших присмотреть...

— Ну... если князь одобрил... — оттаял Гард. Стефа смущенно оглянулась на меня. В глазах — легкий испуг. Да. Сюда весть о пропаже князя еще не достигла. И я не собираюсь ее распространять. А Гард меж тем соскочил с коня, кивком распуская свою "армию". Мужики развернулись и уехали. И, словно по сигналу, из-за деревьев и кустов стал собираться табун. Первыми потянулись кобылицы, и лишь когда жеребцы подошли, ластясь, к нам, позволяя себя погладить и заодно проверяя нас на предмет наличия чего-нибудь вкусненького(не зря я сахаром запасся), из лесу выступили жеребята.