Приговорённый

До квартиры оставалось ехать минут пять, но дома Букашкина ждал пустой холодильник. К тому же мучительно хотелось спать. Настолько, что на мокром асфальте, паршиво освещаемом забрызганными грязью фарами, ему стали мерещиться то пешеходы, то камни, то растущие деревья. В общем, как характеризуют эту стадию засыпания за рулём 'дальнобойщики', 'ёжики через дорогу бегают'. И ничем это не поборешь, кроме чашки доброго кофе.

Кстати, а вот и кофе! Не кофейня, конечно, а всё ещё открытая кафешка с устрашающим названием 'Логово нечисти'. Плавно выжимая педаль тормоза, Букашкин с трудом напряг извилины. Так сегодня же ночь Хеллоуина! И заведению с таки названием сам чёрт велел работать чуть ли не до утра. Вон, даже на чёрной доске перед входом мелом об этом написано. И какая бы нечисть там сегодня ни тусовалась, кофе случайному посетителю всё равно нальют. Именно так он думал, ставя 'Ларгус' на сигнализацию и делая шаг на лесенку, ведущую в подвальчик.

Если бы я мог, я отдал бы половину уже прожитых мной лет и все годы, которые ещё предстоит прожить, лишь бы Васька Букашкин не делал этого шага! Ведь именно он явился точкой невозврата, после которой стало невозможно изменить череду последовавших за этим событий. Событий, перевернувших с ног на голову целый мир и отразившихся на судьбе тысяч и тысяч живых существ. В конце концов, ставших причиной моих мучений, длящихся уже много десятилетий. Если бы я мог как-нибудь помешать Василию сделать этот шаг!

*

Не зря Васька сюда раньше не заходил. Не понравилось ему в 'Логове нечисти': слишком уж мрачно. Чёрные стены, размалёванные как бы потёками крови, ржавое пыточное железо, развешанное под потолком, затянутые имитацией паутины углы. Столы чернёные под старину, столовые приборы намеренно гнутые и мятые. Даже кофе ему принесли не в фарфоровой или фаянсовой чашке, а в оловянном покорёженном стаканчике.

Театр начинается с вешалки, а заведение с вышибалы. Вышибалой тут был гоблиноподобный громила и огромными бицепсами и туповатой физиономией. И, как показалось Васе, этот парень даже не гримировался, чтобы выглядеть страшилищем и олигофреном. Как и хозяин заведения, прочно обосновавшийся за барной стойкой. Но тот походил, скорее, на гнома: невероятно широкоплечий, приземистый, с густой рыжей бородой и крошечными заплывшими жиром глазками.

А вот в качестве официантки бегала этакая симпатичная ведьмочка, в которой Букашкин мгновенно узнал... Наю. Она его тоже узнала, презрительно поджала губки, но больше ничем не проявила своей неприязни.

Маскарад в честь Хэллоуина устроил не только персонаж. Среди посетителей Василий в его 'цивильной' одёжке выглядел белой вороной. Татуированные по самые брови, с килограммами металла в пирсинге, с накладными чертячьи хвостами, рожками и пятачками. Короче, все городские сумасшедшие, поведённые на чертовщине, собрались тут.

Впрочем, похоже, что не только городские. Время от времени какая-нибудь парочка, рассчитавшись за съеденное/выпитое, либо уходила, либо поднималась по неприметной лесенке на первый этаж дома, где находилось что-то вроде гостинички.

Васька, которого глушил грохочущий в динамиках хэви-металл, давно бы ушёл, если бы не ОНА! Помните у 'Машины времени'? 'За столиком дама, на даме панама, под ней томный взгляд. Но панама упряма, и клюёт на панаму уже двадцать восьмой кандидат'. Не знаю, каким по счёту 'клюнувшим' на шикарную 'женщину-вамп' был Василий, но он реально запал на её. А поскольку просто так сидеть и пялиться было как-то неприлично, он подозвал Наю и попросил меню.

Та же самая херня: якобы жирные и кровавые пятна на плотной 'состаренной' бумаге с обожжёнными краями, пошлятина в виде названий блюд и напитков. Кто бы сомневался, что томатный сок обзовут 'кровью невинных младенцев', а абсент — 'гнойной вытяжкой'.

Дама тоже заметила проявленное внимание и подозвала к себе Наю. Разговора Букашкин не слышал, но, проходя мимо 'помыть руки', уловил кусок разговора.

— Ничего плохого с ним не случится от каких-то 5-10 капель крови. Зато я на целую неделю заберу твоего Хатара, якобы для отчёта о состоянии дел в ресторане.

— Да, Великая Госпожа, — кивнула 'ведьмочка'.

Но лишь стоя перед писсуаром Васька сообразил: женщины говорили не по-русски!

На обратном пути Букашкин обратил внимание, как суетится за барной стойкой гномоподобный хозяин, складывая в стопочку бухгалтерские книги. И пока повеселевшая Ная уточняла у Васи дополнительный заказ, 'ходячий шкаф' умчался за выгородку, примыкающую к лестнице, где находился лифт. На хрена лифт в заведении, занимающем всего два этажа, первый и полуподвальный? Тем не менее, популярностью он пользовался: Василий уже дважды видел, как спускающиеся из 'нумеров' в него заходили.

А 'дама в панаме' (точнее — в шляпке с вуалью) уже подавала откровенные сигналы о том, что будет не прочь познакомиться поближе. Так в чём же дело? И Васька уже через пять минут наливал в бокал Львианны шампанское ('последний вздох умирающего', как оно значится в меню). Приятно иметь дело со зрелыми женщинами: и ты не скрываешь своих намерений, и она совершенно точно знает, чего вам обоим нужно от этого 'случайного' знакомства...

Без шляпки и вечернего платья дамочка оказалась ещё шикарнее, чем казалась в них. На вид — года на два старше Василия, правильные черты лица, высокая упругая грудь, идеальная фигура мраморная кожа.

Но всё это перечёркивали... те самые старушечьи панталоны, которые Букашкин уже видел на Нае. Просто вопиющим образом оскорбляют эстетические чувства Васи! А раз оскорбляют, значит, от них необходимо немедленно избавиться. Вот только с этим возникли сложности: Львианна начала упираться, едва он принялся стаскивать их с неё. Да только когда это Василия можно было остановить слабыми женскими 'нет, подожди, не сейчас'.

Его уже самого колотило от нетерпения, когда пребывающая не в себе от его ласковых рук и губ женщина, наконец-то раздвинула ноги, и он вошёл в неё.

Поразительно! Она оказалась... девственницей. Но Букашкин настолько хорошо знал своё дело, что даже испытанная ею боль не притупила экстаза. Львианна кричала, рычала, царапалась и кусалась от избытка чувств, как настоящая львица. А Ваську от этого ещё сильнее 'плющило', и он ни на секунду не прекращал двигаться в ней. Пока, наконец, и его не оставили силы.

И в этот момент в двери забарабанили.

— Великая госпожа, у вас почти не осталось времени. Через пять минут вы уже не сможете пройти сквозь зеркало!

Голос Наи, опять говорящей не по-русски.

Львианна рывком поднялась с васькиного плеча, посмотрела на свои перепачканные кровью бёдра и в ужасе воскликнула:

— Что ты наделал?!

— То, что обычно делают мужчины с женщинами в постели. Разве тебе было плохо со мной?

Львианна, подвывая, вскочила и принялась натягивать на себя панталоны 'прощай, молодость'. Надо же, какая реакция на то, что ей дали возможность ощутить себя женщиной!

Васька глядя, на это бестолковое метание по комнате в поисках разброшенных предметов гардероба, сопровождаемое жалостливыми нечленораздельными воплями, тоже натянул труселя и принялся собирать в кучу собственную одежду.

— Великая госпожа, скорее!

— Эй, ты куда? — только и успел он крикнуть вслед Львианне, выбежавшей в коридор лишь в панталонах да кое-как натянутом лифчике.

Нужно было видеть округлившиеся глаза Наи, увидевшей пятна крови на бёдрах 'великой госпожи'. А потом — такие же у Васьки, сгрёбшего в кучу и свою одежду, и оставшиеся вещи Львианны, и бросившегося догонять любовницу. Найка, кажется, вообще окаменела. Как будто сама когда-то не пережила процедуру дефлорации...

Львианну он нагнал уже в лифте. Она в отчаянии лупила ладонями по огромному, во всю дальнюю стену кабины, зеркалу, приговаривая:

— Ну же! Ну! Давай, открывайся.

И тут Васька... споткнулся. Споткнулся, полетел вперёд, сбивая женщину с ног, и, чтобы удержаться, выставил вперёд руки, отпустив перемешанный ворох мужской и женской одежды. Но опоры не нашёл, и они оба провались вперёд, в темноту, освещаемую лишь горящими в отдалении факелами.

*

— Извини, я тебя не зашиб? Я просто не ожидал, что дверь так резко откроется.

— Не зашиб, — принялась со стоном выкарабкиваться из-под него Львианна.

— Ох, ни хрена себе тут подземелье устроили! Я и не думал, что в городе когда-нибудь существовали такие огромные винные склады.

На мысль о винных складах его натолкнули небольшие ниши в стенах, 'у порога' в одну из которых они теперь валялись. Каменный пол, падение на который незначительно смягчила их скомканная одежда, каменные стены, сводчатый каменный потолок, к середине зала поднимающийся метров на пять...

Стоп! Какие пять метров? Если бы пол находился на уровне пола кабачка 'Логово нечисти', то его перекрытие торчало бы не ниже окошек первого этажа жилого дома, перегораживая проезд к подъездам. Но ведь не перегораживает, Васька отлично знал: как-то доставляя заказ именно в этот дом!

— Ты правда не сильно ушиблась?

— Да помолчи ты, — снова всхлипнула любовница, поправившая скособочившийся лифчик и теперь подгребающая к себе прочие предметы дамского гардероба. — Что же ты наделал!

— Да что такого страшного я наделал? Все женщины рано или поздно проходят через это, и подавляющее большинство потом ещё и жалеет, что из-за глупых страхов лишали себя такого удовольствия, как секс. Тебе же хорошо со мной было? А теперь также хорошо будет каждый раз, когда ты ляжешь в постель с мужчиной.

Ей было хорошо. Ей было так хорошо, что она даже чуть улыбнулась сквозь слёзы, расправляя платье, в которое нырнула в следующую секунду.

— Или ты собиралась выйти замуж, а твой будущий муж тебя заест из-за того, что ты ему досталась не девственницей? Так я сведу тебя с хорошим хирургом, который... в общем, всё там восстановит. И даже оплачу́ эту мини-операцию.

— Не найдёшь. В нашем мире нет таких хирургов. И если бы мне была так дорога та плёнка, я бы и сама её снова отрастила. Не в этом дело!

Что значит 'нет таких хирургов', если Василий сам водил к ним пару подружек, собравшихся за муж за свихнувшихся на женской нравственности мужиков? И что значит 'сама бы отрастила'?

— Как это нет? Хочешь, поедем ко мне, и утром я сам тебя к такому отвезу. Только оденемся перед тем, как ресторан возвращаться. А то мы там и так переполох устроили.

— Идиот! Мы никуда не сможем вернуться до нового восхода Путеводной звезды. А она взойдёт лишь через неделю. И ты вряд ли доживёшь до её восхода.

— Ты хоть соображаешь, что ты говоришь? Думаешь, если я пропаду, меня никто не станет искать? Ну, ладно, твои сообщнички смогут увезти мой 'Ларгус' на эвакуаторе, но его же немало людей видело, пока я сидел в кабаке, а потом... Ну, ты поняла. И не надо травить мне байку про какую-то Путеводную звезду! Лучше покажи мне, как эта грёбанная дверь, в которую мы вывалились, открывается.

Букашкин, наконец-то, застегнул брюки и сунулся в нишу, перед которой стоял. Но внутри неё не было ни стеллажей с винными бутылками, ни двери. Была ровно отшлифованная каменная поверхность, часть которой, за исключением узкой каймы по краям и сверху, сверкала как зеркало. Каменное чёрное зеркало. Тянуть это зеркало было не за что, и Василий несколько раз попытался его толкнуть. Даже плечом. Ощущение такое, что каменную стену толкнул.

— Убедился? Ты уже не в своём мире, который вы называете планетой Земля. Ты в мире, именуемом 'Центр'. В самом сердце его, в Великом Замке. В святая святых Великого Замка, в Чертогах Перекрёстка Путей. В секторе, где находятся Пути на вашу планету, населённую расой людей. И открываются Пути магией, доступной Посвящённым, уровнем не ниже Великого Господина, и лишь пока Путеводная звезда возвышается над горизонтом. Из-за тебя теперь я не смогу сделать даже этого, — снова всхлипнула Львианна. — Из-за тебя я теперь могу претендовать не на переход в касту Высочайших и участие в Совете Ста Одного, а, в лучшем случае, на положение домохозяйки-профана, способной лишь запалить плиту от пальца.

— Как это? — ошалел Вася.

— Вот так, — щёлкнула женщина пальцами, повторив трюк Убийцы из фильма 'Туз' с Адриано Челентано в главной роли.

Васька немедленно повторил её действие, и с удивлением уставился на указательный палец, тоже полыхнувший язычками пламени. Несколько секунд, и палец стало сильно жечь.

— Как у тебя это получилось? — поразилась любовница.

— Не знаю. Захотел — и получилось.

Ему самому стало любопытно, и он не придумал ничего лучшего, как вытянув палец 'пистолетиком', сказать 'пух!'. Чадящий над дверью в зал 'винного погреба' факел полыхнул ослепительным клубом синеватого пламени, от грохота заложило уши. Следом по каменному полу загрохотал ржавый железный держатель и обломки кладки. А следом в отдалении забумкали подкованные сапоги бегущих стражников.

*

Стражников оказалось двое. Крупные, массивные, практически неотличимые по комплекции от зеленорожего вышибалы из 'логова нечисти'. Только выряженные в доспехи из толстой кожи с нашитыми на неё металлическими пластинами, кожаные шлемы и прочие наколенники-налокотники. Вооружение? Короткие копья с длинными листовидными наконечниками, широкие ножи в кожаных ножнах.

Следом за ними в двери проскользнула высокая худощавая фигура в одеждах, напоминающих тунику. И сразу же в сильно вытянутом овальном зале вспыхнул свет. Нет, не электрические лампочки. Внутри подвешенного под сводом железного обруча засиял бледный шар, нигде не касающийся ни обруча, ни потолка.

Ворвавшиеся, судя по всему, знали Львианну, успевшую надеть на себя всё, что она и Букашкин, вынесли из гостиничного номера. В отличие от Василия, всё ещё державшего в левой руке пуловер. По крайней мере, увидев её лицо, не прикрытое вуалью шляпки (так и оставшейся висеть где-то там, на Земле), все трое замедлили бег, а потом и вовсе остановились. Пара секунд молчания, и заговорил 'худой' с заострёнными сверху ушами. Вася не просто понимал его слова, но даже различал акцент говорящего: примерно такой, как если бы говорил по-русски китаец, неплохо овладевший 'языком родных осин'.

— Кажется, я вижу пред собой бывшую Великую Госпожу Львианну? — с ехидной усмешкой уставился он на женщину. — Ей так понравились развлечения на прародине её предков, что она не отказала себе в удовольствии прихватить с собой тамошнюю зверушку. Только помнит ли бывшая Великая Госпожа о запрете переносить из иных миров живущих в них разумных и даже неразумных существ?

— Какое право имеете вы, Высокий Господин Таллинуэль, так оскорбительно обращаться ко мне, Великой Госпоже? — потемнела лицом Львианна.

— Вы перестали быть Великой Госпожой, вы лишились магической силы, — тоненьким голоском захохотал эльф. — Это может почувствовать каждый, наделённый магическими способностями. Стражники, вы знаете, что следует делать в случае незаконного вторжения иномирян.

Тупые рожи держиморд синхронно кивнули, копья в их руках резко наклонились вперёд, и оба гоблина (о том, что они принадлежат именно этой расе обитателей планеты Центр, Василий откуда-то ЗНАЛ), демонстрируя отменную выучку, в ногу шагнули в его сторону.