Любовь под прицелом

Вздох, раздавшийся из телефона, был тому подтверждением. Максим поджал губы и сердито отключил телефон. Он упёрся руками о края мокрой раковины, чувствуя, что голова раскалывалась. Молодой человек тряхнул ею и резко отпрянул от умывальника, затем метко кидая полотенце, повисшее, как он и желал, на вешалке. Нужно быстро переодеться и спешить к старым складам, там обычно они и собирались, если хотели обсудить что-либо без посторонних глаз и ушей.

* * *

— Элегантная молодая женщина в платье и стильных туфлях? Он ничего не напутал, Светусь?

Прохоров снова наклонил набок голову и поглядел на свою 'жертву'. Из ужасной, даже по его мнению сумки, торчал длинный край багета. Девушка заливалась смехом, болтая по телефону, и вышагивала по тонкому бордюру вдоль дороги.

— Да ей лет семнадцать на вид... ой чую, беды не оберёмся, если этому чуду и вправду нет восемнадцати!

Анатолий повернул телефон, стараясь лучше расслышать коллегу на шумной улице.

— Ладно! Брать у дома буду. Надеюсь, она туда наконец дотопает. Здесь людей много...

Через час он понял, что девица и не думала убираться домой. Теперь она бродила вокруг небольшого озерца в парке, забрасывая плавающих уток кусками хлеба. Незнакомка откусывала от целого багета, радуясь, когда дикие птицы подплывали ближе и хватали предложенную еду.

— Иди домой...

Прохоров почесал колючий подбородок и радостно тряхнул кулачищами, когда девушка, будто услышав его, наконец пошла по дороге, к выходу из парка. Он, держась на нужном расстоянии, направился за ней.

— Давай... давай, иди уже, — мужчина быстренько обогнал свою добычу, пересекая небольшую площадку с лавочками, стоявшими полукругом.

Его машина была припаркована совсем рядышком и Прохоров уже довольно потирал руки, когда Вероника резко изменила направление, озабоченно принявшись искать что-то в траве. Она наклонилась, от чего лямки сумки переехали, и едва не просыпалось её содержимое. Очки девушка сумела придержать, сосредоточенно продолжая шарить руками в буявшем клевере.

Плюнув, Прохоров озверел и выскочил на поляну как чёрт, не дожидаясь, пока 'жертве' удастся его рассмотреть. Он немедленно привлёк внимание отдыхающих, перекидывая девушку через плечо. Проклятая сумка опять свалилась, и ему пришлось наклоняться со своей брыкающейся ношей, чтобы подобрать её.

Вероника закричала, в ужасе колотя мужчину по спине. Но Анатолий, ловко закидывая сумку на второе плечо, принялся возмущённо отчитывать пленницу, откусывая большой кусок от багета, который не удалось впихнуть обратно в торбу.

— Всю ночь шлялась где попало! Мать извелась, всю аптечку уже доела! — он вынес девушку на дорогу, поглядывая на прохожих и мысленно молясь, что никто не кинется спасать это шумное создание.

— Чего?! — Вероника замолотила кулаками ещё сильнее, пуская в ход и ноги, — спасите!!

— Доча, батя всю ночь тебя искал! Совесть-то имей! — Прохоров скорчил несчастную физиономию, почти готовый пустить скупую мужскую слезу, быстренько поворачиваясь, в поисках машины.

— Ты мне не отец!! — она голосила на весь парк.

— Ага, а мать — не мать! — крепко удерживая её одной рукой, Анатолий снова откусил хлеб, вспоминая, что сам не ел с утра, как и его бедовый друг.

Люди качали головой, сочувствуя дядьке, и с укоризной глядели на девушку.

Он, надеясь успокоить пленницу, участливо похлопал её пониже спины, получая в ответ пронзительный визг. Вот и машина! Прохоров открыл дверцу, скинул свою вырывающуюся поклажу и затолкал на заднее сиденье. Ещё мгновение, и вопли были остановлены захлопнувшейся дверью.

Мужчина вытащил из кармана джинсов телефон, намереваясь связаться со своей подельницей. Одному вести машину не представлялось возможным. Пленница все волосы выдернет, да глаза выцарапает. Об этом Прохоров и сообщил Светлане, теперь ожидая её прихода. Он присел, заглядывая в салон. Растрёпанная девушка со всей силы молотила ногами по стеклу машины, и Анатолию ничего не оставалось, как вытащить пистолет и пригрозить ей.

Вероника немедленно забилась в дальний угол сиденья, поджимая колени и обнимая их руками. Она разглядывала своего похитителя из-за спутанных волос, огромными испуганными глазами. Они расширились ещё больше, когда подошёл второй человек, который отобрал оружие, крепко стукнул страшного дядьку, да так, что тот даже пополам согнулся.

Наконец обретая надежду, Вероника глядела, как открывалась дверца, но спаситель не собирался освобождать её. Присаживаясь рядом на сиденье, неизвестная женщина строго поглядела на девушку и протянула аккуратно сложенный платок.

— Приведи себя в порядок, — Светлана терпеливо дождалась, пока Вероника взяла предложенную вещь и немедленно потребовала, чтобы та опустила ноги вниз, и не пачкала сиденья обувью.

Её взгляд пугал ещё больше дядьки, который уселся на место водителя. Ужас пронял Веронику до самих пяток, когда машина тронулась с места.

— Мы немного побеседуем, — Шадрина предупредила протест девушки, качая указательным пальцем перед её лицом.

— Никто тебя и пальцем не тронет. К сожалению, мы вынуждены прибегнуть к таким крайним мерам, что не делает нам чести, — женщина угрюмо поглядела на взъерошенный затылок коллеги, — прошу прощения за то, что этот медведь напугал тебя.

Вероника ни на грамм не поверила её словам. Светлана поняла это по раскрасневшемуся лицу. У девочки и впрямь выдались трудные выходные...

* * *

Машину он не стал брать, уж слишком приметным был красный 'бмв', подаренный дядей на двадцатипятилетие. Максим как мог, старался сократить дорогу, в конце концов, добираясь до складов. Старые, проржавевшие местами строения, навевали зелёную тоску. Ветер так символично гонял рваные газеты по растрескавшемуся асфальту, что в пору было ожидать нападение зомби. Апокалипсис, как он есть...

Капитан быстрым шагом прошёл через несколько распахнутых насквозь ангаров. Он поглядел на останки проржавевшей техники, которую так щедро сбрасывал сюда народ, в надежде, что некая высшая сила приберётся тут. Нужное здание находилось прямо перед ним. Сиверин расстегнул пуговицы серого свитера, пытаясь немного остыть. Погода становилась совсем мягкой, обещая больше не капризничать, дразня то дождями, то нежданным похолоданием. Максим услышал голоса, подходя к высоким, почти с два человеческих роста воротам. Он притормозил с протянутой рукой, которой намеревался толкнуть их.

— Полиция вас непременно поймает! Там знаете, какие люди работают? Они вас на раз вычислят!

Девичий голос звонко плыл, эхом отражаясь от высоких стен пустого здания. Сиверин закрыл глаза, и устало вздохнул. Глупая затея. Нужно было просто сдаться и будь что будет. Но, слишком многое тянулось следом. Молодой человек решился и толкнул ворота. Они ужасно заскрипели и распахнулись, впуская его и яркий свет улицы. Так, в лучах весеннего щедрого солнца он и явился Веронике, медленно ступая, глядя на неё серо-голубыми восхитительными глазами, и стряхивая со лба золотистые пряди послушных волос...

— Проклятый убийца!! — девушка вознамерилась метнуть в него очередную обувь, но яркие, крепко завязанные шнурки, не дали ей осуществить это намерение.

Максим изумлённо изучал всклокоченную девчушку, восседавшую на старом обшарпанном стуле, посреди пустого помещения. Не хватало только серебристого скотча, которым обычно похитители любят приматывать своих жертв к подобным стульям. А ещё не хватало той ухоженной женщины, что стала нечаянным свидетелем его провала. Сиверин поглядел поверх головы незнакомки на Светлану, невозмутимо стоявшую у неё за спиной.

— Кого вы двое притащили? — глухо проговорил капитан.

— Не боись, брат. Её причесать, да приодеть, такая ляля выйдет! — Прохоров доедал содержимое сумки, прихваченной вместе с их пленницей.

Вероника обиженно надулась. Мало того, что похитили, так ещё и безвкусной дурой обозвали. Она эти вещи так долго подбирала! Что они понимают?!

— Девочка действительно видела тебя, Максим, — Шадрина опустила руки на плечи Вероники, едва та собралась соскочить с места.

Твёрдые ладони удержали девушку крепче всякого скотча. Капитан остановился перед ней, и окинул серьёзным взглядом.

— Я не убивал того человека... — он старался говорить мягко.

Вероника прищурилась, глядя на молодого человека, как партизан на допросе. Ей не было дела до его слов. Эта банда ни в чём её не убедит!

— Я видела это своими собственными глазами!! — выкрикнула пленница.

Максим стянул очки с её возмущённого личика и повертел их в руке.

— Была почти ночь. И имея такое зрение, ты можешь утверждать, что видела, как я стрелял в него? — Сиверин наклонился к девушке, заглядывая прямо в глаза.

У Вероники мурашки побежали он этого холодного взгляда. Идя сюда, Максим был полон намерения вежливо расспросить беднягу, надеясь на взаимное понимание. Но теперь, глядя на эту самонадеянную особу, не смевшую даже допустить возможность его невиновности, он и сам закипел.

— Ты не могла это видеть. Потому что это — ложь! — капитан зашвырнул очки за спину.

— Ты сядешь в тюрьму, и надолго!.. — Вероника испуганно прижалась к спинке стула, крепко держась за него руками.

Максим наклонился ещё ниже, нависая грозной тучей, намереваясь высказать всё, что думает по поводу её заявлений.

— Я тут подумал грешным делом... выхода-то не остаётся, ребят... — Прохоров сложил огромные руки на груди, сурово глядя на пленницу.

— Вы меня убивать будете? — девушка испуганно выглянула из-за плеча Максима.

Что-то во взгляде и ухмылке, расползавшейся на небритом лице друга, заставило капитана задержать дыхание.

— Замуж мы тебя выдавать будем, девонька!

ГЛАВА 4

— Я на это не пойду! — Максим поглядел на друга, как на сумасшедшего.

Он уже битый час пытался вразумить его, но тщетно.

— Тогда сядешь за то, чего не делал! Не знаю, что ты недоговариваешь брат, но я тебе сесть не дам. Думай, что хочешь, — Прохоров ходил вокруг Сиверина кругами, как волк, сверля тёмным взглядом.

— Они вызовут её и тогда всё накроется... — Максим взъерошил свои светлые волосы.

— Ты знаешь, как это делается, Макс. Конечно, не являться по вызову она не может. Явиться девчуля обязана. А далее, в соответствии со статьёй, она имеет право отказаться давать показания, касающиеся её мужа. И никто её не может принудить к даче этих самых показаний, — воодушевлённо декламировал Анатолий, — это дело ведёт Хворостин, а ты знаешь, как он дела делает. И так, перед началом допроса он обязан ей разъяснить данное положение. Имей в виду, я совершенно уверен, что он предупредит девушку об уголовной ответственности за отказ от показаний и, запугивая, принудит их давать. Ей главное не поддаться на эту удочку!

— А мы объясним ей, что не нужно давать никаких показаний ни о том, когда зарегистрировали брак, ни о том, сколько имеется общих детей и всю остальную чушь, — Светлана присоединилась к их безумству, ровно повествуя, — малышка просто скажет, что отказывается давать показания в отношении мужа. Поскольку, если даст показания в этой части, то остальное следствие истолкует буквально. Вроде как гражданка Сиверина не хочет давать показания против мужа.

— Нет! — Максим тряхнул головой, обеими руками отмахиваясь от коллег, — я не собираюсь связываться с ней! Я даже не знаю, кто это!

— Поверь, брат, то, чего она о тебе не знает, гораздо прикольнее... — Прохоров потрепал друга по плечу, — она сдаст тебя и тогда уже никому не будет дела ни до пропавшей пули, ни до всего остального. Хворостин раздует это дело до таких размеров, что начальству проще будет скинуть всё на тебя, и быстренько закрыть его, чем разбираться. Иваныч не дотянет до окончания расследования. А замена, она всегда хуже, ты ведь и сам это знаешь. Новому шефу плевать на тебя будет.

— Что помешает этой девчонке пойти в полицию, Прохор? Как кольцо её остановит? Или у тебя есть заговорённое? Может, ты волшебник чёртов, или прикажешь хорошенько стукнуть её, чтобы память потеряла? — Максим понял, что нечаянно подал очередную идею другу и просто схватился за голову.

— Сдаёшься? — сощурился Анатолий.

Сиверин не мог себя заставить произнести это слово.

— Мы убедим её. Она узнает тебя и поймёт, что ты просто не мог это сделать. Делов-то!

Прохоров осторожно заглянул на склад, где томилась их пленница. Вероника кинула на него презрительный взгляд и отвернула голову. Мужчина улыбнулся:

— Смотри, ей уже лучше. Она почти обвыклась!

— Я, наверное, сошёл с ума... — глухо пробормотал капитан.

— Молодца! — Прохоров радостно обнял товарища и расхохотался, потирая руки, — сделаем всё быстро! Нужны паспорта...

— ЗАГСы забиты под завязку. Как ты собираешься это провернуть? — Максим устало прислонился спиной к пыльной стене, засовывая руки в карманы джинсов.

— Завтра — тринадцатое, — вмешалась Шадрина, — ни одна пара не станет расписываться в этот день. Люди такие суеверные.

Светлана снова говорила так, будто к этим самым людям не принадлежала. Максим прикусил губу, соображая дальше, но казалось, друзья уже всё распланировали.

— Кольца я возьму на себя, — подруга застегнула на все пуговицы тонкий чёрный пиджак, — но вот платье...

— Тут нужен Семёныч, — оживился Прохоров.

— Прохор, прошу, не надо Семёныча... — Максим глядел на него умоляюще, но его уже никто не слушал.

* * *

Прохоров остановился у нескольких мусорных баков. Из-под погнутой крышки одного из них, торчал зад, в видавших виды штанах. Ноги в растоптанных ботинках отчаянно махали, но бедняга не мог вылезть наружу, слишком увлёкшись поисками брошенных 'сокровищ'.

Анатолий схватил беднягу за линялый пиджак и вытащил на свет Божий. Пиджак когда-то был зелёным. Теперь его цвет скорее напоминал болото, которое затянуло бурой тиной, что не помешало его хозяину украсить верхний оттопыренный карман помятым пластиковым цветком, наверняка стянутым с какого-нибудь венка...

Всклокоченные волосы торчали в разные стороны, но сухопарый мужичок ловко пригладил их, и элегантно закинул за спину конец длинного полосатого шарфа, на котором красовалось несколько впечатляющих дыр.

— Чем может услужить паразит на теле общества, уважаемый Анатолий Фёдорович? — голос у мужичка оказался на диво приятным и звучал так чисто, что никак не вязалось со всем его внешним 'великолепием'.

— Семёныч, короче, такое дело...

Анатолий принялся жарко жестикулировать, строя выразительные физиономии, и его бомжеватый собеседник, опёршись о бак, над которым роились взволнованные мухи, внимал ему. Немного погодя, Семёныч задумался, сцепляя в замок пальцы рук, которые были облачены в порванные перчатки.

— Вы заставляете меня поступиться своими принципами, более того, своею гордостью, молодой человек.

— Семёныч! Ну, вот так надо! — Прохоров провёл ребром ладони по собственной шее, придавая себе скорбный вид.

— Что ж... только в память о нашей доблестной милиции. Прошу вас, Анатолий Фёдорович, ожидать меня около трёх часов дня, у этого пристанища бытовых отходов...