Малец

— Федор как-то обмолвился, что знаешь, где песок для стекла брать и глину для печей. Так это, или ты для словца красного?

Вот взять и покаяться, мол, бес попутал, будет тогда этому мастеру великому опала, но:

— Знаю, отче. — Уверено подтверждаю я, а у самого внутри все напряглось, ведь сейчас появится возможность урвать свой кусок.

— Тогда готовься, месяц сроку тебе, — распорядился Зосима, — съездишь, покажешь те места Федору, пусть посмотрит, та ли это глина да песок, который ему надобны.

— Отче, так зачем на это Федор нужен, — тут же возразил я, — вдруг зря его от дел оторвем, сам я сюда все привезу, пусть здесь смотрит.

Старец сразу разгадал мои намеренья, ну а я и не думал скрывать:

— Боишься, что место прознаем, да без тебя обойдемся? — Усмехнулся он. — Сам хочешь возчиков сорганизовать?

— Хочу, отче, — подтвердил я, — и поташ, из золы тоже хочу добывать.

— От же ж? — Зосима с интересом посмотрел на меня. — Откуда тебе известно, что для стекла поташ нужен?

— Слышал, как-то, что поташ не только для пороха нужен, но и в стекольном деле необходим. А выделывать его, сегодня мало кто рискует, указ, стараются обойтись щелоком.

— А не сильно ли ты много пытаешься взять под себя, отрок? — Прищурился Зосима. — Хватит ли у тебя сил на это?

Это он мне? Ты святой человек свои силы рассчитай правильно: Федор-то сегодня есть, а завтра о нем молва пойдет, да могут вспомнить кто он такой. С местным воеводой ты справишься, а как из Москвы запрос придет, встанешь грудью за мастера? А ведь вероятность того, что будет именно так, очень высокая, после первой варки придется отписаться в Москву, а там только на разгильдяйство надежда. Но своих сомнений высказывать, конечно, не стал, дело сие меня не касаемо, а даже если и касаемо, кто на мои слова внимание обратит?

— Если сил не хватит, убытка никакого, кроме как моему слову, тогда и других кликнуть можно.

— Попробуй, об оплате потом договорим, — подвел итог старец, — когда Федор посмотрит, чего привезешь. А он настоятельно просил чтобы с тобой по местам проехать.

Ну, что же, не было ни гроша, да вдруг алтын. Если Залепину придутся по душе мои образцы, можно будет организовать сразу три артели, а прикрытие монастырских дорогого стоит. Дохода, конечно, будет не густо, потому как братия все до последней копейки учтет, и лишней не даст, но какова перспектива... Естественно никаких перевозчиков нанимать в будущем я не собирался, доставляться все будет только рекой, один рейс дощаника закроет сразу три десятка возов, конкуренция будет отсутствовать как класс.

А Залепина понять можно, конечно ему за два месяца опостылело торчать в монастыре, хочется прогуляться на воле, просторы почувствовать, а то ведь сколько еще поклоны бить, грехи замаливать?

— Думай, чего говоришь, бестолочь, — нахмурился Зосима, — грех молитвой не искупишь. Покаяться человек должен, осознать, принять душой, а не поклоны бить. Покаянному поклоны не в тягость.

Ой, ё..., это я чего в слух что ли сказал? Ну Васька, снова паразит прорезался, стоит на минутку ослабить внимание, нет-нет да найдет щелочку, чтобы мои мысли озвучить, нравится, видишь ли, связанные звуки издавать, что это не звуки а мысли, ему дела нет.

— Прошу простить, отче, — тут же повинился я, — и вправду от скудоумия.

Прозвучало это весьма двусмысленно, настоятель только крякнул с досады, ведь если подумать, он только что выговорил убогому умом, что не думает как должно.

Так что отделался малой кровью, исповедоваться по причине малого роста не заставили, а вот выслушать очередные нравоучения пришлось в полной мере.

Ненавижу заучивание хором, ненавижу-у-у!!! Только одно придало мне силы выдержать это издевательство над личностью — все эти упертые на заучивании идио..., хм, нехорошие люди получат свое. Для стекла им понадобится много дров заготавливать, а леса здесь от сих и до..., не, не горизонта, а гораздо, гораздо больше, а потому каторжной работой они будут обеспечены до конца жизни. Надеюсь им скоро будет не до хорового распевания.

Дома меня ждали плачь и вселенское горе. Вот ничего не имел против бурят, бегают по степям с табунами и хрен бы с ними, но ведь они уё... недалекие люди, пробегая по выпасам, вместе с прочей живностью прихватили мою движимую собственность — кобылу Лиску. Вот зачем она им? Это же не бурятская лошадь, ей зимой тепло нужно, овес, она в степи в принципе не выживет, сухой бурьян из-под снега добывать не сможет, значит, на мясо берут, а этого я им простить не могу, тем более и так злой на них без меры. Почему без меры? Ну, так должен же кто-то мне за два лишних дня в монастыре ответить?

* * *

Степан в компании еще троих таких же, как и он сам, бедолаг, смотрел в сторону леса, и грыз с досады свой и так не великий ус. Пропал конь, столько времени и сил положил, чтобы воспитать и обучить, и все насмарку. Да и не столько было жаль потраченного времени, сколько на сердце давила пропажа боевого друга, именно друга и никак иначе. Не успел он вывести своего коня с луга, слишком быстро налетел бурятский отряд. Где теперь его искать?

— Десятник сказал, что не пойдут за бурятами вдогон, — подал голос Алексашка, — мол, надо с силами собраться, а потом уже по следу. Думаю бесполезно это все, к тому времени коней в степи разведут, не сыщешь.

— Это да, — вздохнул Остап, — придется мне у дядьки кобылу выпрашивать, старовата она у него, но может этот год еще потянет, а потом все равно коня искать. Без коня совсем худо.

— 'Конечно, худо', — думал Степан, — 'Остап-то это так говорит, как мне ему мыкаться не пришлось'.

Казак повернул голову и посмотрел на запад, облака темной полосой закрывали горизонт, часа через два они придут к Иркутску. К этому времени солнце окончательно покинет небосвод, поэтому ночь обещает быть темной.

— Смотри, куда это малец навострился? Никак на охоту двинул. — Хмыкнул Остап. — Да еще в сторону бурят, совсем с головой не дружит.

-Так, то ж Васька, горелец, — рассмеялся Алексашка Кривой, — а он с головой с рождения совсем не дружил. Так что Остап ты здесь сразу угадал.

Точно, Степан увидел сосредоточенного паренька с луком за спиной и копьем наперевес, идущего в сопровождении пса мимо них в сторону леса. Казак сначала тоже подумал, что малец шел на охоту, но что-то показалось неправильным, и чуть спустя понял что именно.

— Васька стой, поди сюда, — крикнул он пареньку.

Тот остановился и, повертев головой, нехотя направился к казакам.

— Никак в лес собрался, малец? — Вкрадчиво спросил Степан.

— Ну, да. — Подтвердил тот, — пока солнце не село, попробую подстрелить чего.

-Ага, — покивал казак, — ты случаем не на медведя собрался, раз с копьем идешь?

— Не, может, кабаргу подстрелю, а копье так, вдруг подсвинок там попадется, или еще кто покрупней.

— Ну, да. Ну, да, — снова принялся кивать Степан, — после бурятских отрядов живности вокруг Иркутска хоть отбавляй, сама на копье берется. Самое время охоты.

Подросток пожал плечами, дальше оправдываться было глупо.

— Ну, ладно, — принял серьезный вид казак, — кончай Ваньку валять. За бурятами вдогон пошел?

— А чего делать-то? — Набычился малец. — Нам такую кобылку больше не потянуть, а тут по темноте до Куды догоню, да по-тихому назад скраду.

— До Куды? — Удивленно протянул Степан. — Так это ж почитай верст двадцать с гаком, да еще по лесам. А солнце часа в два скроется.

— Ну и что? — Снова нахохлился Васька. — Мне темнота не помеха, а в помощь.

— Да-а? — Рассмеялся казак, но тут же осекся, как-то сразу вспомнился мимолетный разговор с Никшей, когда попросил его рассказать о походе за солью. Так этот старый казак утверждал, что малец, который с ними был, в абсолютной темноте стрелой татя посек.

И тут Степана торкнуло, а ведь прав Васька, можно коня темной ночью по-тихому скрасть. Боевой друг не выдаст.

— Погоди, а почему ты решил, что буряты на Куде встанут?

— А где им еще встать? — Пожал плечами подросток. — Дальше опять лес, до темноты пройти может быть и успеют, а вот лагерь наладить нет.

— 'Есть резон в его словах', — согласился Степан, — 'в случае чего, можно и обратно в лес нырнуть, по такой темени вряд ли кто из бурят решится туда сунуться'.

И казак решительно тряхнул головой:

— Жди, я тоже с тобой пойду. — При этом он даже не обратил внимания на скривившегося подростка.

Через полчаса группка безлошадных казаков, проскочив через луг, скрылась в начинающем темнеть лесу. Не успели отмерять и пяти верст, небо потемнело, и хотя пока еще угадывалось за кронами деревьев узкая его полоска, разглядеть тропу стало невозможно, Васька сунул древко своего копья в руку Степана, а тот в свою очередь протянул свое копье идущему следом Остапу. Так гуськом они и двигались некоторое время. Как в такой темноте малец мог что-то разглядеть, у казака не укладывалось в голове, но ведь он четко шел по тропе и даже иногда предупреждал о возникших на пути препятствиях. Вскоре тропа запетляла и стала подниматься резко в гору.

— Стой малец, — приказал Степан, — совсем темно стало, надо фонари зажечь.

Через несколько минут отряд двинулся дальше, света фонарей хватало только-только, чтобы рассмотреть тропу прямо под ногами. Так они и шли на протяжении еще нескольких часов, причем чем дальше, тем больше Васька наращивал темп. Когда выбрались на вершину какого-то холма, малец остановился.

— Надо остыть, дальше без фонарей пойдем, — объявил он, — до Куды версты полторы, свет на сопке со стороны далеко виден.

Алексашка на эти слова подростка в удивлении только головой покачал. Степан тоже был согласен с другом, как в таких условиях ориентироваться в лесу, да еще точно определиться с местом? Но почему-то словам Васьки верилось. С сопки спускались опять держась за копья, темнота была абсолютная, Степан не видел ничего, что с открытыми глазами, что с закрытыми, все едино. Даже псина изредка поскуливала, держась где-то ближе к подростку. Внизу сопки снова остановились:

— Здесь буряты, — тихо заявил Васька, — у самой речки расположились, табун частью здесь, а частью за рекой.

Степан начал усиленно вглядываться в темноту, и ... есть — где-то далеко за деревом мелькнул слабый огонек костра.

— Надо бурят обойти и ниже к Куде выйти.

— Если надо, так давай, — разрешил казак.

Дальше опять долго куда-то шли, по-прежнему держась за древки копий. Только по тому, что прорезался звук цикад, да перестала путаться трава под ногами, Степан определил, что они идут по степи.

— Здесь встанем, — наконец объявил подросток, — небольшая низинка тут, если хотите можно фонарь зажечь, никто со стороны не увидит.

— Где буряты? — На всякий случай уточнил казак.

— Да все выше по реке устроились, с полверсты будет, — принялся рассказывать малец, пока Степан раздувал трут, — отряд небольшой, под три десятка, остальные видимо дальше ушли, отсюда не слышно.

Слышно? Степан чуть не выронил из рук фонарь, так что, малец на слух их вывел? Быть такого не может.

— Погодь, так ты тоже ничего не видишь, что ли ?

— Почему не вижу? — Хмыкнул Васька. — Много чего вижу, но слышу больше. Вон, Лентяй тоже не глазами, на слух и запах добычу ищет.

— Только не говори, что ты тропу на запах выискивал. — Проворчал Остап.

— Не, тропу не на запах, — не обращая внимания на подначку, ответил подросток, — а вот на степь и речку на запах вышел.

Тьфу, в сердцах сплюнул Степан, не малец это, а вурдалак какой-то: и видит в кромешной мгле, и слышит за версту, и нюх как у собаки:

— Ну, что там с табуном? — Спросил он, поправляю слюдяное окошко в фонаре.

— Дык, как и говорил, часть на этой стороне, между нами и бурятами, а часть на другой.

Только сейчас до казака дошло, что шанс вернуть своего коня мизерный. Во-первых: надо было в кромешной тьме как-то дойти до Куды, но вроде с мальцом этот вопрос решили; во-вторых: так же в этой темноте требуется найти коня и при этом не наткнуться на табунщиков; в-третьих: найдя своего боевого друга надо еще уйти от возможной погони.

— И как ты свою кобылу собрался искать? — на всякий случай спросил Степан мальца.

— Так, а чего я ее сам искать буду? — Удивился подросток. — Лентяй уже ищет, сейчас найдет и приведет. На меня бурятские лошадки фыркать будут, а на пса внимания не обратят.

— 'Вот ведь...,' — снова сплюнул Степан, — 'дурачок Васька все заранее продумал, а он сам не додумал, издалека-то оно все просто казалось. Вот тебе и умом убогий, сейчас, поди, над ними потешается.'

— Ну а мы как своих коней искать будем? — Не выдержал Алексашка Кривой.

— Если по утру, — высказал предположение Остап, — а так ничего сейчас не найдешь, только табунщиков всполошишь.

Пока думали, каким образом искать в темноте коней, к ним в низинку сначала скатился пес, а следом за ним со спутанными ногами кое-как прискакала кобыла.

— Молодец Лентяй, — потрепал Васька пса за ушами и тот радостно оскалился, принимая похвалу хозяина.

Степан с завистью посмотрел на подростка, это же надо как пса вышколил, ему бы такого. Но не получится, на выезд пса не возьмешь, это вот так, от случая к случаю такая животина нужна.

— Есть еще один способ, можно попробовать, — подал голос малец, — если есть что-то от ваших коней, то Лентяй их по запаху отыщет. А вот пойдут ли они за ним, уверенности нет.

— Пробуем, — ухватились за спасительную соломинку казаки.

За копытными пес бегал три раза, и только один последний раз сумел привести коня, и конь этот пошел на запах хозяина, который несла на себе шапка, привязанная к ошейнику пса. Другие на запах своих хозяев почему-то не отреагировали.

Степан обнял морду своего четвероногого друга, не подвел, откликнулся, молодец.

— А чего твой пес других не привел? — Накинулся на мальца Остап.

— Да как он может их привести, коль они сами не идут? — Отбоярился Васька. — Это же собака, а не человек, если конь сам на запах не идет, как заставить-то?

— Это да, — почесал затылок Алексашка и с завистью посмотрел на Степана, — а делать-то чего будем?

— А чего тут сделаешь? — Пожал плечами подросток. — Судя по тому, куда Лентяй бегал, кони ваши рядом с бурятами, не сунешься туда. Можно чрез речку перебраться да там, бурятскую мелочь прихватить, все не с пустыми руками останемся. Только быстро решать надо, скоро зорька народится, а нам заранее уйти надо.

— Ладно, — скрипнул зубами Алексашка, — веди куда надо.

Примерно через час четверо, ведя в поводу и привязными по три коня скрылись в лесу, а на востоке уже разгоралась заря.

Выслушав отчет Степана, старый казак принялся мять свою бороду:

— Так говоришь, Васька в темноте бурят разглядел?

— Сплошь чернота, — подтвердил Степан, — и ежели б, Васька обратно в поводу коней не вел, не ушли бы. Как только повод отпустил, конь сразу встал, значит и животина тоже мало чего видела, только за человеком шла.

— Может на слух шел? — Пробормотал Брага.