-Похоже на этот раз старина Биг Бэн провёл меня как мальчишку. Но зачем? Зачем ему было спасать мою жизнь ценой собственной? Для старушки Земли и для сопротивления он мог бы быть гораздо важнее чем я. Не понимаю. Эта война вообще сделала людей безумцами.
Где-то за стеной всё громче и громче раздавался скрежет металлических шарниров. Фаталоки искали последних уцелевших людей из отряда, который осмелился напасть на их колонну. Вот пришли и за мной. Виктор медленно поднялся на ноги и, не найдя очевидно никакого другого оружия кроме деревянной ножки от стола, поднял её и приготовился встретить нападающих.
Он уже даже собирался сам двинуться к выходу, чтобы ускорить развязку, как вдруг какая-то бесшумная тень, неизвестно откуда здесь взявшаяся, пронеслась вдоль стены и налетела на него сзади. Сложно было сказать сразу человек это или животное. Его руки сильной и цепкой хваткой сцепились на шее Виктора, но было похоже, что нападающий вовсе не хотел душить и убивать. Скорее он хотел остановить и не пустить его на верную смерть.
Незнакомец был поменьше ростом и чуть послабее Виктора, но он легко компенсировал это той дикой и необузданной яростью, что бывает присуща только представителям мира животных. Борьба продолжалась секунд десять. Виктор, наконец, вырвался из этой цепкой хватки и замахнулся ножкой стола, чтобы хорошенько врезать нападавшему. Но когда он, наконец, увидел его поближе, руки выронили оружие и сам он в ужасе сделал шаг назад. Лицо незнакомца было настолько изуродовано, насколько это только может присниться в самых кошмарных снах. Оно было словно изъедено кислотой или обожжено и кроме этого на спине его был горб, в темноте придающий ему сходство с киношным Квазимодой.
-Что тебе от меня нужно?
Вместо ответа недавний соперник тотчас приложил палец к губам, словно советуя говорить как можно потише.
-Я здесь, чтобы спасти тебя.
-Ещё один. Вы, что, ребята, сговорились все сегодня? Кто я вообще такой, что все вдруг одновременно решили меня оберегать?
-Когда-нибудь ты сам это узнаешь. Твое время ещё не пришло, а пока что просто представь, что это небольшой аванс от судьбы, который тебе затем предстоит сполна отработать.
Виктор развёл руками и растерянно посмотрел по сторонам.
-Что ты в таком случае собираешься делать?
-Стать тобой на несколько минут,— незнакомец вдруг молниеносным движением сорвал с него изорванную куртку и надел её на себя,— Я отвлеку их от тебя, а ты тем временем найди себе потемнее угол, заройся в мусор, не шевелись, не говори и если можешь — не дыши.
-И ты готов отдать жизнь за того кого даже совсем не знаешь?
-У меня нет жизни. Я умер перед самым началом войны и то, что ты теперь перед собой видишь, лишь жалкие остатки от красивого и успешного мальчишки, который в свои двадцать с небольшим считал, что он и есть самый счастливый человек на всей земле.
Незнакомец опустил глаза и, ненароком взглянув в них, Виктор вдруг увидел такую ужасную боль по сравнению с которой его собственные проблемы теперь казались просто мелкими и смешными.
-Прощай, друг.
-Прощай, Герой.
Виктор хотел сказать ещё что-то, но тут за стеной, уже совсем рядом снова послышался скрип металлических шарниров и вместо слов благодарности ему пришлось изо всех ног броситься в противоположный угол здания. От чудовищного по силе удара ветхая деревянная дверь разлетелась на щепки и в проёме показалась высокая и массивная фигура фаталока-патруля. Доведённые до совершенства полумеханические глаза и уши, метр за метром тщательно сканировали всю внутреннюю площадь помещения и когда они уже вот-вот должны были заметить человека, укрывшегося за старым книжным шкафом, какое-то странное, похожее на примата существо вдруг выскочило прямо из темноты и бросилось под ноги этой огромной, шагающей машины смерти.
На его беду патруль обладал просто отменной реакцией. Вытянув в сторону руку, он на ходу поймал беглеца и, обхватив его за туловище своими металлическими клешнями, поднял высоко вверх. Из своего укрытия Виктор, стиснув зубы, смотрел как человек только что спасший его, все ещё изо всех сил вырывается из объятий монстра, тщетно пытаясь разжать его смертельную хватку. Его первой мыслью было броситься ему на выручку, но здравый смысл всё же как-то смог удержать его на месте. Он подумал о двух совершенно незнакомых ему людях, которые сегодня пожертвовали собой только ради того, чтобы он мог затем жить дальше. Прямо сейчас броситься в бой и погибнуть такой глупой смертью, было, по меньшей мере, неблагодарно по отношению к ним.
Жертва в руке фаталока, наконец, прекратила своё бессмысленное сопротивление. Издалека могло показаться, что человек мёртв и только его слабое, почти неразличимое среди грохота и стрельбы, дыхание позволяло ещё наедятся на чудо.
Патруль напоследок ещё раз бегло осмотрелся по сторонам, после чего развернулся и, по прежнему держа в одной руке неподвижного Квазимоду, двинулся куда то вдаль. За ним тотчас отправились и другие. Они уже давно посчитали количество напавших на них людей, отняли от этой цифры количество трупов, валяющихся вокруг, добавили к убитым одного пленного и, получив в итоге ноль, спокойно направились к своей следующей точке сбора.
Топот тяжёлых металлических ступней на асфальте был слышен еще, может быть, минут десять. Подождав для верности примерно ещё столько же, Виктор, наконец, оттолкнул от себя повалившийся книжный шкаф и выпрямился во весь рост. После боя наступила тишина, вот только сильный ветер, врываясь в здание, яростно стучал оконными рамами и зловеще гудел в пустых, обезлюдевших комнатах. Сделав несколько шагов по полу, покрытому слоем пыли и усеянному осколками битого стекла, он вышел наружу. Там где раньше была улица, теперь виднелись лишь дымящиеся воронки с десятками трупов внутри. Весь отряд Биг Бэна, в течении всего нескольких минут, полностью погиб здесь, пытаясь внести свой небольшой вклад в общую Великую Победу. Эти люди...они ведь ещё совсем недавно разговаривали и смеялись, любили и огорчались мелким неудачам, а сейчас они все валяются на земле вперемешку с частями чуждой фаталокской техноплоти и никто и никогда даже не сможет как следует похоронить их.
С севера налетел новый порыв ветра. Это был холодный, совершенно непривычный для местного климата ветер. Присев на край вырытой взрывом воронки, Виктор посмотрел вдаль. Где-то там, в центре города ещё по прежнему раздавался грохот последней и возможно самой беспощадной битвы в истории человечества. С сегодняшнего дня он уже никогда не сможет быть тем кем он был прежде. Сегодня он узнал, что такое настоящая война и она оказалась в сотни раз более жестокой и ужасной вещью, чем он только мог себе когда-либо это представить.
Одиноко догорал остаток восковой свечи. Перед тем как потухнуть, маленький и дрожащий огонёк напоследок выхватил из мрака часть какой то комнаты с серыми стенами, кучей картонных ящиков и двумя людьми, почти неподвижно сидящими друг напротив друга. Это была молодая девушка и старик в полицейской форме. Девушка всё время плакала, устремив воспалённые от слёз глаза в одну точку, а старик опустил голову и думал о чём-то своем. Наконец свет погас. Девушка всхлипнула, старик вскочил на ноги и в темноте начал медленно ходить от одной стенки до другой.
-Неужели, дочь, этот парень для тебя так важен?
-Важнее всего на свете.
-Вот оно что...
Старик остановился. Несколько секунд он принимал решение, после чего резко развернулся и двинулся к выходу.
-Ты куда?
-Я скоро вернусь.
-Ты куда?— девушка поднялась со своего места и повторила вопрос.
-Исправлять ошибки, которые я постоянно совершаю в своей жизни.
Если бы какой-нибудь художник решил вдруг написать картину современного пришествия четырёх всадников Апокалипсиса на землю, битва за Центраполис могла бы стать идеальным задним фоном для этого полотна. То, что здесь происходило, трудно было описать обычными словами. Жестокость и напряжение, царившие здесь, казались просто нереальными. Огненные вспышки были столь яркими и частыми, что почти заменяли собой дневной свет, а от грохота взрывов и непрекращающейся стрельбы нельзя было даже услышать голос того, кто находился совсем рядом.
Вот прямо на перекрёстке двух улиц под пулемётными очередями полёг целый батальон пехоты, тут же валялись остатки десятка фаталокских солдат, а в самом центре, словно памятник всему этому безумию, возвышался горящий тяжёлый танк. Немного справа в земле дымилась огромная воронка, даже не воронка, а целый катлаван, вырытый в асфальте несколькими залпами Драконов, а совсем рядом виднелись обломки, только что рухнувшего небоскреба, похоронившего под собой четыреста добровольцев ополчения — всё взрослое мужское население, рекрутированное Зигфридом в одном из пригородов Центраполиса.
Вот уже почти три часа продолжалось это чудовищное противостояние и ни одна из сторон пока что не могла взять здесь верх. Не сумев разбить противника сходу, люди снова и снова бросались в яростные атаки, но ни одна из них так и не смогла сломить сопротивление "железных солдат". Потери были просто ужасны, в то время как войска Сириула регулярно получали свежие и крупные подкрепления. Вдобавок ко всему этому вскоре армию Зигфрида начали постигать первые серьёзные неудачи.
Брошенные на левый фланг танки на свою беду попали под точный шквальный огонь и вскоре почти все были уничтожены. После этого настало время для ещё одного тяжёлого удара. Вычислив, наконец, местонахождение Драконов, фаталоки тотчас бросили против них свои малые бомбардировщики. Несколько коротких минут и люди навсегда потеряли всю свою тяжёлую артиллерию. Положение становилось всё более безнадёжным и вскоре Зигфриду пришлось отправить в бой свою последнюю надежду.
До этого элитные гренадёры всё время находились в резерве. Их словно берегли для решающей схватки, но, похоже, теперь они остались единственными кто ещё мог сражаться за знамя некогда великой Земной Федерации. Первый их удар был достаточно внушительным. От этой яростной и отчаянной атаки фаталоки готовы были дрогнуть, вот только, к сожалению силы, к этому времени были уже слишком неравны. Оказавшись один на один против всего многотысячного корпуса Сириула, ряды этих лучших солдат Земли таяли как тает снег под ярким, весенним солнцем.
И всё-таки люди не думали отступать. Отступать в этой ситуации было уже просто некуда. Они с обречённым упорством дрались с превосходящим противником и кое-где даже смогли пробить несокрушимую оборону фаталоков. На одном из участков, ценой больших потерь, фронт был, наконец, прорван и несколько сотен гренадёров вышли прямо на Центральную Площадь города. Бой теперь уже закипел у самых стен бывшего Дворца Правительства. Цель казалось была так близко и в то же время так далеко. Укрывшись в прочном и обширном здании, фаталоки поливали огнём из пулемётов кучку оставшихся в живых людей. Даже сам Сириул в те минуты вместе со своими самыми приближёнными офицерами принимал участие в обороне, лично уложив нескольких гренадёров на ступенях, у самого парадного входа.
Примерно через пол часа атака захлебнулась. Весь центр города был просто устелен трупами, оставшимися после этой ужасной мясорубки. Случилось то, что и должно было случиться в итоге таких тяжёлых неудач — армия Зигфрида потеряла свой грозный боевой дух. Здесь не было места панике и трусости, просто люди, наконец, поняли, что они проиграли это сражение. Исчезли тот азарт и надежда на победу, которая казалось вот-вот должна была свершиться. Солдаты не дрогнули, они просто ушли в оборону и словно зверь, загнанный в угол, думали лишь об одном — подороже продать свои жизни, перед тем как навсегда покинуть эту землю.
В то же время противник уже окружал их со всех сторон. Фаталоки к концу сражения уже успели подавить почти все остальные очаги сопротивления в городе и теперь могли спокойно бросить все силы к центру. Остатки армии оказались в железном кольце. С флангов и тыла наступали закованные в тяжёлую броню пехотинцы и патрули, а с воздуха их вовсю утюжили малые бомбардировщики. Бой подходил к своей окончательной стадии. Земля рвалась на части и посреди всего этого невообразимого хаоса никто даже не обращал внимания на высокую и стройную фигуру Зигфрида Кларка. Без головного убора, весь испачканный пеплом и кровью с оружием в руках, под градом пуль он, как и любой "серый солдат" лишь спокойно и незаметно вместе со своими подчинёнными удерживал переднюю линию обороны.
Стрельба и бомбёжки продолжались ещё почти полтора часа. Затем всё закончилось. Полностью сравняв с землёй городские застройки площадью в несколько квадратных километров, фаталоки теперь уже лишь, не спеша, зачищали эту территорию, добивая на ходу раненных и разворачивая обломки зданий в поисках уцелевших.
После адского грохота и взрывов как-то сразу наступила жуткая и мёртвая тишина, нарушаемая лишь скрежетом техноплоти да редким стрекотанием пулемётных очередей. А затем с неба пошёл дождь. Это был невероятно сильный и холодный ливень, заливающий водой пожары и смывающий с асфальта лужи крови. Такого дождя здесь не было уже может быть сотни лет. По разрушенным улицам вперёд неслись целые потоки вперемешку с песком и кусками бетона. Природа словно таким образом надеялась скрыть все следы недавней трагедии. А может быть это сама планета хотела сама уничтожить Центраполис, сделать на его месте море, чтобы этот великий город, бывший долгое время величайшей жемчужиной в короне Земли исчез навсегда, но никогда не достался жестокому и ненавистному врагу.
Странный это был дождь. В нём чувствовалась сила, но не было жизни. Вода просто лилась сверху словно из огромного ржавого душа. Дождь всё шёл и шел. Он оставлял на лице грязные полосы и оставался на губах соленым, металлическим привкусом. Казалось весь дым и пепел, что сегодня поднялись в воздух, вдруг разом хлынули обратно на землю вместе с тоннами испарившейся воды.
Виктор уже почти целый час неподвижно сидел на краю воронки и пустующим взглядом смотрел куда то вперед. Он весь промок и озяб от ледяного ветра. Почему в небе не восходит солнце? Почему так долго длится эта проклятая, холодная ночь? Почему нет ни звёзд ни луны и всё вокруг словно затянуто непроницаемой чёрной пленкой? Или может быть я просто медленно схожу с ума.
Потоки воды проносили рядом окоченевшие трупы. Сколько их здесь было...Сколько человек погибли сегодня, защищая свой мир. А ведь ещё до войны проповедник секты "Очищение" Жей О'Жей говорил, что человечество безнадёжно испорчено. Что на всей огромной планете не найдётся и двух десятков истинных патриотов. Какой идиот! Кто же тогда были все эти несчастные, тела которых сейчас десятками проплывают мимо? Среди них, по татуировкам и длинным волосам Виктор различил немало бывших антицивилизалов. Общая беда, наконец, смогла объединить человечество в одно целое, вот только сейчас, похоже, это было уже слишком поздно. После сражения в Центраполисе его мир просто перестал существовать.
