Миндаль для Белки

— Иди уже, — сказал граф, скрыв улыбку.

Он в состоянии подготовиться к вечеру и без Уила, все равно от него сейчас мало толку. Надо же было так влюбиться?!

Чувства, похожие на удивление и зависть, мелькнули, но были с недоумением раздавлены. Кто верит в любовь, пусть тешится иллюзиями.

— Как жаль, — сказала мисс Моррис, бросая на графа лукавые взгляды, — что на балу не будет вашей невесты. Мне ужасно хочется увидеть ту, что затронула ваше сердце. Она, наверное, необыкновенна?

Тейн подумал, что прекрасный вечер становится скучным и что многие хорошенькие женщины перестают быть хорошенькими, когда открывают рот.

К удивлению графа, ответил Стерлинг. И так ответил, что Тейн испытал нечто, отдаленно напомнившее... ревность, как это ни глупо звучит!

— Мисс Карлейн — одна из самых удивительных леди, с которыми я имел честь общаться, — сказал он. — Острый ум, чувство юмора, манеры без ханжества, невозможные шоколадные глаза.

— Вы играли в карты с ее братом? — спросил Тейн.

Стерлинг изменился в лице, потом понимающе улыбнулся.

— Да.

Тейн пожалел, что задал вопрос, но, вопреки сожалению и здравому смыслу, продолжил:

— Почему вы не женились на ней?

— В отличие от вас, мисс Карлейн мне отказала.

Тейн уперся взглядом в соперника. Гейдж и ему отказала в первый раз, но уточнить хотелось другое:

— А если бы согласилась?

— Я счел бы за честь, — не раздумывая, ответил Стерлинг, — и приложил все силы, чтобы она смотрела на меня так же, как на вас.

— О чем вы?

— О том, что в наше лицемерное время сравнимо с волшебством.

Алистер и мисс Моррис с интересом следили за беседой Стерлинга и Сейвуджа. Со стороны казалось, будто один отдыхает на полянке, греясь на солнышке, а второй, готовый в любую минуту броситься в бой, точит мечи.

— И как вам ее гардероб, Стерлинг? — насмешливо поинтересовался Тейн.

— Я достаточно хорошо обеспечен, чтобы обновить его, и достаточно наблюдателен, чтобы заметить: она сменила свои траурные одежды ради вас. Что вы хотите услышать, Сейвудж? Нравится ли мне ваша невеста?

Граф резко поднялся, игнорируя вопросительный взгляды, сказал без эмоций:

— Она больше не моя невеста. Увидимся на балу.

И вышел из гостиной.

— Какой ужас! — воскликнула радостно мисс Морис и поспешила в комнату, чтобы набросать несколько писем подругам.

— Пойду узнаю, как идут приготовления, — сказал Алистер и тоже отлучился.

Стерлинг, проанализировав, не преувеличил ли достоинства мисс Карлейн и, придя к выводу, что нет, запланировал визит в ДримКарлейн после бала, под предлогом... сыграть в карты с Артуром.

Он так увлекся идеей внести изменения в свою размеренную жизнь, что бал воспринимал как событие, оттягивавшее скорое счастье. Гости, вереницей съезжавшиеся к Алистеру, бледные худосочные девицы и мамаши-коршуны, пузатые отцы семейства — вся эта публика не вызывала интереса.

Скучны и предсказуемы. Но графу, кажется, пришлись по душе. Он смеялся, активно танцевал и с удовольствием отвечал на многочисленные вопросы матрон. Слух о том, что граф снова свободен, быстро облетел бальный зал, и даже в глазах некоторых особо утомленных диетами леди, зажегся огонек жизни.

— Пожалуй, пойду прилягу, — после трех часов наблюдений за триумфом графа, сказал Алистеру Стерлинг.

— Прости, если не угодил, — без обиды ответил тот.

— Пустяки. Ты явно угодил Сейвуджу.

Они вдвоем посмотрели на графа, окруженного веерами, разноцветными кружевами, хихиканьем, заискиванием, жужжащей миссис Харвуд и поддакивающей без повода мисс Харвуд.

— Зачем ты их пригласил? — спросил со вздохом Стерлинг.

— Попробовал бы я их не пригласить, — ответил со вздохом Алистер.

Они обменялись понимающими улыбками, и когда Стерлинг уже устал от лицемерия Сейвуджа, и был практически у выхода, голос дворецкого оглушил громом:

— Леди Сейвудж!

И ударил молнией:

— Мисс Карлейн!

Глава N 30

Когда дворецкий объявил ее имя, Гейдж на секунду зажмурилась — не верилось, что все происходит на самом деле, и она, старая дева, от которой никто не ожидал элементарной живости в разговоре, настойчиво преследует жениха.

А ведь он ясно дал понять, что не видит их вместе.

— Твой рассказ о миндальных орешках смешон, — сказал граф, когда они уединились в библиотеке, — как и наши отношения. Она так его любит, что ищет любой предлог расторгнуть помолвку. Он идет ей на встречу, но она его снова находит. Они бросаются в объятия друг друга, но она придумывает новый повод оттолкнуть его. Ничего не напоминает? Я устал играть в этой пьесе.

— А если это не пьеса?

— Что же?

— Если я, действительно, люблю тебя?

— Если...

— Ты позволишь доказать, что так бывает?

Тейн задумался, и Гейдж поверила, что Судьба дает третий шанс. Первый она упустила в библиотеке, когда граф делал предложение, второй — когда позволила графу, не выяснив отношений, уехать из ДримКарлейн, и вот сейчас...

— Хорошо, — сказал граф с улыбкой, — у тебя будет такая возможность.

— Спасибо, Тейн...

— Я прошу тебя покинуть МартинХолл, — прервал граф суетливые обещания. — Сменим декорации, я на время уеду... Не имеет значения, куда, но по возвращении надеюсь не застать тебя в своем доме.

Гейдж почувствовала прилив крови к щекам, как от пощечины. Однажды, в детстве, отец дал ей оплеуху — за то, что плясала у зеркала в бальном платье леди Карлейн.

— Возможно, — сказал он жестко, — когда-нибудь ты будешь достаточно хороша для такой одежды, но сейчас похожа на шута-самозванца.

Почти так же ее назвал Уил, когда леди Сейвудж выбила из него месторасположение графа и последние новости.

— Я только приехал удостовериться... — лепетал Уил, избегая смотреть обеим леди в глаза. — Удостовериться, что все хорошо. Вот... привет передать матушке от его светлости...

— Что конкретно тебе сказал граф? — настаивала на ответе графиня. — Ты помнишь, да, как я не люблю медлительности и недоговоренности?

— Но я же сразу, как только зашел в дом, передал вам привет, — засуетился Уил. — И даже вот с невестой своей не повидался. Позволите, я пойду, ваша светлость?

Леди Сейвудж нахмурила лоб, и камердинер Тейна, застонав, выложил всю правду:

— Его светлость явно дал понять, что... помолвка с мисс Карлейн расторгнута. Он сказал, что они достигли взаимопонимания. Это уже здесь я понял, что граф ошибся. Какое взаимопонимание, когда он думает, что мисс Карлейн уехала, а она здесь? Это прям клоунада какая-то.

Гейдж сделала вид, что ее не задели слова. Они не должны ее задевать, не должны... но так больно...

— Что его светлость еще сказал? — уточнила графиня.

— Да ничего, он ушел к остальным гостям, а сейчас, пожалуй, готовится к танцам. Сложно ему без меня будет, но чай не в Лондоне званый вечер, справится как-то. Да, ваша светлость?

— Свободен, — отпустила камердинера графиня. Она с сочувствием посмотрела на Гейдж. — Мне жаль, дорогая, поверьте.

— Кого?

Гейдж не упала в обморок от известий, не сослалась на головную боль, спрятавшись в комнате. Она даже постаралась улыбнуться.

— Вы могли бы справиться с ролью леди Сейвудж, — с еще большим сожалением, добавила графиня.

— Ролью... — с горечью сказала Гейдж. — Тейн говорил, что я заставляю играть его в пьесе...

— Вы простите меня? — леди Сейвудж взяла за руки Гейдж, заглянула в глаза. — Простите, что заставила вас пройти через все это?

Пройти... Гейдж поняла, что даже леди Сейвудж, утверждавшая, что все сложится великолепно, идет напопятную. Но у нее была всего одна жизнь, и в запасе не было очередных десяти лет ожидания и страха: а вдруг, а если бы?

— Я поеду к нему.

Леди Сейвудж старалась отговорить и приводила разумные доводы: репутация, гордость, угроза остаться старой девой и потерять даже барона...

— Как страшно, — усмехнулась Гейдж и направилась в комнату переодеться. — Могу я взять одного из ваших слуг, чтобы показал дорогу?

Леди Сейвудж горделиво выпрямилась, отбросила в сторону разломанный от волнений веер и, обняв Гейдж, пообещала:

— Я буду рядом, и на вашей стороне, что бы ни случилось.

— Артур спит, — заметила Гейдж, — и, наверное, лучше его не будить? Вряд ли он одобрит мое решение, и мне ужасно не хочется его огорчать.

— Пусть отдыхает, — быстро согласилась графиня. — Через пол часа встречаемся.

Сейчас Гейдж стояла в холле особняка Алистера. Отец назвал ее шутом-самозванцем, камердинер Тейна — клоунессой, сам Тейн — актрисой пьесы... И если это ее роль, она должна остаться в сердце главного зрителя.

Гейдж набрала в легкие воздуха, как перед прыжком с обрыва, открыла глаза и вошла в бальный зал вслед за леди Сейвудж. Тишина сменилась ропотом, и обрывки фраз долетали с убийственной откровенностью:

— ... совсем не молода...

— ... он приехал один, а она... неслыханно!

— ... помолвка расторгнута, видимо, будет просить его...

— ... и даже не миловидна, и лицо не белоснежное... ужас...

Леди Сейвудж обвела гостей пренебрежительным взглядом, некоторым ответила на приветствие, от некоторых отвернулась. Пусть и дальше плетут паутину сплетен, но без ее согласия. Она остановилась посреди зала, Гейдж — рядом с ней. Алистер уже спешил навстречу.

— Ваша светлость, не могу передать, как польщен вашим визитом, — сказал с неподдельной искренностью.

— Взаимно, — леди Сейвудж подала руку для поцелуя, — не взирая на то, что я не получила приглашения.

— Не смел надеяться на согласие, — без раболепствия ответил Алистер и бросил любопытный взгляд на Гейдж.

— С мисс Карлейн вы, полагаю, знакомы? — спросила графиня.

— Рад вас видеть, — поклонился Алистер и поцеловал руку в изящной темно-вишневой печатке. — Какими судьбами в наших краях?

Графиня рассмеялась и, склонив голову, намеренно пощекотала нос Алистера длинным пером шляпки.

— Странный вопрос. Вы же были свидетелем, как мой сын и мисс Карлейн объявили о помолвке.

Алистер деликатно промолчал, что был свидетелем и того, как лорд Сейвудж прилюдно расторг помолвку, но сам граф молчать не собирался.

Заметив леди Сейвудж и мисс Карлейн, минуту пребывал в шоке — в голове стучали барабаны, сплетники обжигали взглядами, а ее глаза... Глаза мисс Карлейн убивали самообладание, вызывая к жизни самые черные его наклонности. Встряхнуть ее, дать пощечину! Нет, Господи, он никогда не бил женщин!

Но она заслуживала урока с розгами — видит Бог, даже если высечь придется словесно. Сейвудж пересек зал, остановился напротив мисс Карлейн. Знает ли она, как идет ей вишневый цвет? И как он ненавидит теперь вишневый цвет?! И как хотел бы украсть поцелуй, а потом, задрав ей юбки, осуществить свои угрозы с розгами?

— Какого черта вы здесь делаете? — спросил со злостью. — Я же просил вас уехать. Или просьбы недостаточно? Вас нужно умолять лишить своего общества? Хотите, чтобы стал на колени?! Может быть, тогда вы поймете, как сильно я мечтаю от вас избавиться?!

Он говорил негромко, и даже не говорил — шипел ненавистью, но любопытным было прекрасно слышно каждое слово, и ропот снова прошелся по залу:

— ... на коленях ее умолял...

— ... его можно понять, она же дурнушка...

— ... скандал! Старая дева и такое вытворяет!

Граф насмешливо усмехнулся. Она проиграла, общество с готовностью втопчет ее репутацию в грязь, и даже пожилой сосед не возьмет ее в жены. Она будет сидеть в своей келье, грызть проклятые орешки и думать о нем!

— А она хороша в гневе, — послышался голос одного из свидетелей. Сейвудж с недовольством наблюдал за приближением Стерлинга, Гейдж — с недоумением, графиня — с большим подозрением, учитывая довольный взгляд молодого человека.

— Леди Сейвудж... — Стерлинг поклонился. — Мисс Карлейн...

Граф ушам своим не поверил, когда Стерлинг, несмотря на разыгравшийся скандал и поникшую репутацию мисс Карлейн, мягко добавил:

— Буду счастлив, если оставите за мной первый танец.

Граф был уверен, что сейчас его невеста сделает вид, что и пришла вовсе не за ним, а потанцевать со Стерлингом. Он подарил ей ядовитый взгляд, отгородился безразличием — к маскам так привыкаешь, что они врастают в кожу, — и отвернулся в поисках партии на танец для себя.

— Позволите? — услышал.

Обернулся. Мисс Карлейн просила о танце... его? Он рассмеялся и указал ей небрежным жестом на дверь.

— Если вас не устраивает Стерлинг, вряд ли найдется еще один желающий танцевать с вами!

Мисс Карлейн вздрогнула, он даже подумал — удастся ли остаться равнодушным, когда она упадет к ногам, заглянула в душу — и как только нашла? — и, не замечая смеха и гомона окружающих, спросила:

— Я уйду, но перед этим... Прощальная речь главной героини, не против? — Сейвудж пожал плечами, и Гейдж продолжила. — Я благодарна вам за откровенность, и как обещала...

Она отдала кольцо пра-пра-пра.

— Я искренне желаю, чтобы когда актеры уйдут со сцены и опустится занавес, вы не пожалели, что пьеса закончилась именно так. Прощайте, ваша светлость.

Гейдж присела в реверансе, поднялась, глядя графу в глаза, направилась к выходу. Одна из женщин наступила ей на платье, как будто случайно, и Гейдж неуклюже упала.

— Тейн! — умоляла леди Сейвудж. Но он сдержался. И даже когда Гейдж поднялась, сама, никто не подал руки отверженной, обернулась и в дверях сказала, обращаясь к нему:

— Пьеса, в которую я играла — жизнь.

Он не бросился к ней. Несмотря на то, что хотел, несмотря на то, что поверил: она, действительно, любит его. Или правильней говорить: любила?

Несмотря на то, что он сам, только что, разорвал свое сердце в клочья.

Глава N 31

— Дорогая, вы готовы?

Гейдж прислушалась к себе. Страха не было, в суете, она даже успела забыть, что это такое. Когда ей было страшно последний раз? Целую жизнь назад, в доме Алистера, но кошмары развеялись, оставив легкую дымку воспоминаний и кусочек вечного льда в подарок.

Больно по-прежнему было, но с этим можно жить, веселиться или казаться веселой, можно даже строить планы на будущее.

— Вы сделаете выгодную партию, о которой заговорит весь высший свет, — уверяла графиня, — или я не леди Сейвудж.

Она представила Гейдж как свою протеже, и никто не выразил недовольства или презрения открыто. Да, шептались, но о ком не говорят — тот мертв. Впрочем, некоторых сплетни преследуют и после смерти. К примеру, Хэнскрафт, с которым Гейдж встретилась вчера на балу у маркиза Торнтона, не был рад свалившемуся титулу и состоянию в связи с кончиной дядюшки.

— Титул виконта меня устраивал, денег хватало, тишина и покой — что могло быть лучше? А сейчас склоки, шепот за спиной, лицемерные улыбки в глаза. Ставят в укор сходство с дядюшкой, считают, что я его сын, — поделился Хэнскрафт. — Как будто дядя — это не родственник и нельзя быть похожим на него просто так, без прелюбодеяний.

— Ваша светлость, — Гейдж по-дружески сжала его ладонь, — это не самые страшные слухи. Если хотите, сравним их с теми, что говорят обо мне.