Кочевые дороги

Гоблины явились через день, ближе к обеду. Уставшие, но довольные. Приволокли кучу добра. Судя по разговорам, удачно налетели на какой-то оазис, ограбили, угнали пять женщин. Доблестные и удачливые батыры. Женщин сразу отогнали в закуток к трем камням. Делить, видать, позже будут. Пахан, преисполненный собственного достоинства, взошел к костру. Картина Репина "Приплыли". Увидев спящего Амана, он взвился и начал орать. Мне ниразу не хотелось быть крайним, поэтому я быстро заложил алкаша:

— Аман ис аргы! Аман чомерерга аракы! Ишу аракты! — затараторил на всех известных мне тюркских языках, лингвист же, фигле. Мы ведь из иностранных языков в первую очередь учим те слова, от которых в цивилизованных странах тщательно оберегают детей. Пахан аж зашелся, только пена изо рта не летела. Вкратце, его речь состояла из местных идиоматических выражений и сводилась, в основном, не к тому, что Аман выпил водки, а то, что выпил без него. Я тут подсуетился и налил в пиалу разбавленной водки из бурдюка. Подполз к главарю и преподнес с видом совершеннейшего почтения. Я слегка мандражировал. Выпьет — не выпьет? "Пейдоднапейдодна", — я уставился на кончик сапога, и думал, — "пей же, скотина!" Тот выпил, самодовольно что-то одобрительно пробурчал, типа, всех убью, один останусь, и распорядился подавать обед. Я ликовал.

Аману тут же завернули ласты и, связанного, бросили в стороне. Всем хотелось знать, откуда он взял водку, но алкаш лыка не вязал. Я же, типа, правильный пацан, пойло не зажилил, а отдал в общак. Тогда Аману просто проткнули горло копьём. Тот так и помер в нирване. Закономерный финал. Пахан заставил меня оттащить труп подальше, чтобы не вонял. Я не возражал, не хватало тут ещё заразу разводить.

Бандиты закусили и начали активно прикладываться к водовке. Про награбленное барахло и женщин все забыли. Кто с водкой дружен, тому член не нужен. Каждый боялся, что кто-то выпьет больше, чем он. В итоге, они набрались в хлам часа через полтора. Один, правда, порывался к бабам пойти, но на втором шаге запутался в собственных ногах, упал и захрапел. Второй тоже было дернулся, но потерял сознание, падло коматозное. Про тех, кто был в карауле, конечно же, забыли. А меня они сильно беспокоили, ведь могли придти в любое время. Ладно, понадеемся на дисциплину. Для полноты картины, я ещё раз растолкал каждого, и влил в глотку по пиале водки, уже самой настоящей. Чтоб наверняка. Теперь они долго будут в отключке, у них типа, нет какого-то фермента в организме, который алкоголь разлагает. Во избежание всяких неприятностей я набрал каши в котелок, прихватил бурдюк с кумысом и отнес охранникам. Те побухтели, но все взяли. Оказывается, эта уголовщина ещё и десяток лошадей пригнала. Ну и сидите, красавцы, кушайте, пока вы на свободе.

Дальше я взял воду и второй котелок с кашей. Отнес женщинам. Тут все сложно. Они все в слезах, лица в синяках, руки связаны и вообще налицо негуманное отношение к пленницам. Я не знаю, какое место в уголовном кодексе местного султаната занимает похищение людей, но это точно не доброе деяние. Похитители сильно себе испортили карму. Я утер девкам сопли, говорил им много всякого, с успокаивающими интонациями, что типа все позади, изнасилование откладывается, с вами избавитель, добрый и прекрасный незнакомец. После того, как они успокоились, я их развязал. А то ведь могли и шпилькой в глаз ткнуть, знаем эти восточные штучки. Рассадил, накормил и напоил. Потом говорю, дескать, девочки, сидите на попе ровно, я займусь делами. И знаками ещё для уточнения подтвердил. Потом разгреб завалы и вытащил пакеты со своим добром. В дело пошли хомуты, цепь и метизы. Я прихватил ещё гаечные ключи и двинулся творить зло, уж не знаю, простите, номер местной статьи УК. Но мне поровну всякие этические и уголовные проблемы, у меня своя цель, и я к ней пойду так, как мне кажется правильным. Пока бандиты мне нужны, а ещё нужны их лошади.

Для начала я приготовил пойло, чтоб было под рукой, если кто очнется. Потом вытряхнул главаря из моей куртки, освободил от ножей и прочего холодного оружия. Снял с него сапоги. Ффффффу. Ну и духан. Чмо немытое, гоблин корявый. Он в пьяном забытье что-то мычал, но в чувство не пришел. Потом я освободил от сапог всех остальных, надел каждому по хомуту на лодыжки левых ног. Заботливо поправил резиновые прокладки, что ноги не натирало. Хомуты стянул сквозь звенья цепи болтами, и, накинув шайбы и гроверы, закрутил гайки. Накинул ещё и контргайки, для верности. Теперь вся шайка привинчена к десятиметровой цепи. Скованные одной цепью, ага. Снял со всех пояса и куртки. Ну всё, курепчики упакованы. Не высший класс, но для местных условий сойдет.

Пошел к женщинам, посмотрел, как дела. Они все успокоенные и сытые. Говорю им, дескать, битте, фрау-мадам, супостат повержен, и свобода вас встретит радостно у входа. Милости прошу пройтить вперед, к месту постоянной дислокации. Мадамы меня поняли, особенно моё легкое, ободряющее похлопывание по талии. Я взял свои пакеты, и мы пришли к стойбищу. Мне на этот ужас ужасный смотреть было противно, но что поделать. Все пленные лежат как попало, в воздухе перегарищем несет, кое-кто уже и обоссался. Ниче. Я вас всех вылечу от алкоголизма. У меня опыт богатый, мне доктор Курпатов всяких рецептов нарассказал. От некоторых мороз по коже, но эффективность доказана многочисленными жертвами.

Девок, похоже, этот натюрморт ниразу не смутил. Они было дёрнулись побить поверженных врагов, но поняли, что с таким же успехом можно пинать мешки с навозом. Пошипели и расселись по шкурам. Я их рассмотрел внимательнее. Всем не больше двадцати, это факт. Монголоиды казахского типа, со слабым эпикантусом, свеженькие смуглые лица, не испорченные косметикой и угарными атмосферами мегаполисов. Ну и здоровая пища, без загустителей, эмульгаторов и консервантов. Насчет смазливости ничего не скажу. На вкус и цвет, как говорится. После соточки могут даже показаться прелестными. Не противные, в общем, а одна даже очень, очень ничего. И смотрит на меня так с интересом. У меня в штанах зашевелилось. Симптом, однако. И вообще, я сатрап или нет? Не я ли освободитель прекрасных дев из лап злодеев? Но пока рано, не все проблемы решены. Я прижал своё разгулявшееся либидо и занялся насущным. Сходил с двумя бурдюками по воду. Заодно надо бы присмотреть за охранниками, чтобы они раньше времени не припёрлись в лагерь. Я дошел до источника, горе-команда дрыхла на траве. Один из них крикнул мне:

— Хай, Атын*! Когда еда?

— Скоро! — лаконично ответил я. Они меня прозвали Атын. Я не возражал. Пусть будет Атын, мне фиолетово. Раньше просто "Эй, ты" звали.

Кашу мы сообща доели. Надо было бы сварить ещё порцию, мой голод не утихал. На этот раз сообразили макароны с вяленым мясом. Макароны вызвали у женщин интерес, но они не знали, как их готовить. Пришлось показать, всем понравилось. Я решил вообще готовку переложить на них. Пусть харч отрабатывают. Отнес пайку охранникам к ручью, заодно принес ещё воды. Скоро нам понадобится много воды, когда страдальцы-алкоголики начнут просыпаться.

Потом начал домогаться девушек. Деликатно так, издалека. Там погладил, там потрогал, в итоге правильно мои игривые намёки поняла та, которая постарше. Взял её за руку и потянул за собой. Девица не ударилась в истерику, не вжалась в камень спиной, а спокойно пошла за мной. Мы отошли к тем же трем камням и я начал совершать действия, о которых вслух обычно не говорят. Девушка, похоже, с такими прелюдиями оказалась незнакома. Какая милая непосредственность. Дитя природы, практически. В процессе она стонала и вскрикивала, а под финал и вовсе заорала благим матом. Мы вернулись на стоянку, остальные женщины с испугом смотрели то на меня, то на свою товарку. Девушка что-то сказала, подружки засмеялись, и интереса ко мне в их взорах прибавилась. Потом мы еще раз поели, хорошо так заправились. Я, наконец, стал отъедаться, а ведь мои руки после похода по пустыне были похожи на кости, обтянутые кожей. Меня что-то растащило на секс, совершенно неожиданно. За вечер я сводил к камням всех красоток. Та, которая самая симпатичная и стреляла по мне глазками, потеряла невинность. Я её назначил любимой женой. Остальные женщины тоже остались довольны. Что-то нездоровая половая активность у меня. Да и зрение заметно улучшилось, без очков я уже видел вполне нормально. И раны зажили подозрительно быстро. Отчего это, интересно? От травки волшебной или от портала? Впрочем, это пустое. Это, наверное, от форсированного курса голодания. Главное, что действует позитивно, а не в гроб меня загнало. Я забрал все шкуры с лежанок и отнес к трем камням. Там и уложил женщин, оставив им воды.

___________________________________ ___________________ _______________

* — Атын — чужак, ежели по-русски.

С утра началось веселье — начали просыпаться анонимные алкоголики. Мерзкая картина. Каждый из них сейчас себе клянётся, что никогда в жизни больше не будет пить. Ну-ну. Один, только продрав глаза, начал блевать. Когда они увидели, что все скованы, начался гвалт. Типа, чё за дела, в натуре? Они просто ещё не поняли, что ситуация поменялась. Инерция мышления, что поделаешь.

Я спокойно завтракал, не обращая внимания на выкрики из зала. У меня праздник. Я поел макароны с мясом. Выпил пиалу кофе с сахаром. Какое блаженство! Закурил, и с добрым прищуром посмотрел на бывших хозяев жизни. Пора начать показывать, кто в доме хозяин. Самому горластому я, не вставая с места, сделал больно тем самым движением руки, каким я бил мух у себя на кухне. Удар неизвестно откуда парализовал беднягу. Он мгновенно протрезвел и вжался спиной в камень. Но далеко не мог уползти — цепь мешала. Так-то вот. Остальные начали креститься, только как-то странно. Круг по животу, а потом крест. Один из бандитов, из самых смирных, начал орать, дескать, вот абаасы! Я предупреждал, а вы мне не верили! Мы все умрём! И ещё что-то, про Тэнгри. Ну, такие паникёры везде есть. Которые предупреждают. Тоже в лоб получил от меня. Больше всего их пугал дым изо рта, но перетопчутся, я не курил хрен знает сколько времени, а сейчас просто наслаждался. Налил себе ещё кофе. Самым тихим и спокойным мне показался серый кардинал. Он быстро сообразил, гад, что дергаться бесполезно, и, наверняка сейчас придумывает способ соскочить. Пусть думает, мне его морда больше всех не нравится, слишком он хитрый и мутный. Пора было наводить порядок. Я взял камчу бывшего вождя краснокожих и прошелся по спинам бандитов. Я их даже понимаю где-то местами. Похмельные страдания с такого перепою практически невыносимы. А тут ещё и бьют. И кандалы. И пить хочется. Но мне до их страданий было фиолетово. Я взял бурдюк с водой и подал крайнему страдальцу. Тот немедля присосался. Я его ткнул в бок. Другим давай! Привыкли только о себе думать. Я научу вас в команде работать, выбью весь индивидуализм.

Очнулся главарь незаконного вооруженного формирования. Взвыл утробно, когда понял, что его повязали. Правда, он ещё не понял, кто его повязал, но сильно-сильно испугался. Знал же ведь, что сколь веревочка не вейся... Теперь он начал качать права. Что припадочный молол, мне было непонятно, но, судя по экспрессии, с которой он брызгал слюной в мою сторону, ничего ласкового он сказать не мог. К бунту подбивает, Спартак недорезанный. Ладно, пусть орет. Однако, словами дело не ограничилось, подонок решил перейти к делу. Не успел я отвернуться, как он захотел ударить меня камнем, запутался в цепи, промахнулся и попал по плечу, а сам свалился мне под ноги.

Тут меня прорвало. Во мне всколыхнулась какая-то кровавая ярость, от невыносимой выматывающей жары, от голой бесконечной степи, от пыли, постоянной жажды, от тех костей, которыми в меня кидали эти ублюдки, от их тупости, от всего, что накопилось за последнюю неделю. Я в бешенстве повернулся к нему и прорычал: "Умри, сука!" Не успел я его пнуть, как мужик дернулся, инстинктивно прикрылся рукой и откинулся на спину. Из уголка рта у него потекла струйка крови. Я обвел всех взглядом и прошипел:

— Ну, кто ещё хочет свободы? Всех, суки, урою!

Сердце колотилось, я тяжело дышал, кулаки сжаты. Все сразу всё поняли. Постепенно я отдышался и упокоился. Вообще-то это меня немного беспокоило. Мой сангвинический от природы темперамент не подразумевал вспышек ярости и гнева, я за собой вообще не помню такой ослепляющей агрессивности. А ведь это чревато, резкие и безбашенные ребята долго не живут. Особенно, не имея навыков рукопашного боя, владения холодным оружием. Я из пистолета-то стрелял последний раз лет тридцать назад. Может, это травка ещё и как озверин действует? Надо было с этим что-то делать, ибо следующая вспышка ярости — и меня быстро закопают, если попадется квалифицированный противник.

Что теперь с трупом-то делать? Я что, убийца теперь? К чёрту. Интеллигентские сопли а-ля Курпатов тут неуместны. Прибил подонка, туда ему и дорога. Я ещё раз обвел взглядом гангстеров. Они притихли и опустили глаза. Ну, дык, ясен пень, они в плену у могущественного колдуна, и не дай бог, его рассердить. Я взял нож, кинул одному из батыров и показал знаками, что надо отрезать ногу у трупа. А то они на себе его будут таскать. Я ухмыльнулся от мысленной картины. Пусть корячатся. Сам я набрал еды и воды и пошел кормить тёток.

Когда я вернулся, ногу уже отпилили и освободили хомут. Хитрожопый кардинал что-то ковырял в нем ножом, видать примерялся, как освободиться. Я ему врезал ногой в голову, нож отобрал и погрозил пальцем. Ты, падла, следующий умрешь. Я начал всех поднимать, пора было выбираться из этой клоаки. Камча — удобная вещь. Как врежешь хорошо, так сразу кровавый след остаётся. Для тупых в самый раз. Наконец, разобравшись с цепью, воинство встало. Я произнес программную речь:

— Я, Магеллан Атын, повелитель категорического императива и сосредоточие силы Маниту! Вы, суки, попутали рамсы, когда принимали меня без должного почтения, кормили костями и всякими объедками! Вы теперь будете обращаться ко мне Гражданин Начальник! Можно называть меня Масса Магеллан! — говорить своё имя я здесь никому не собирался, в натуре, порчу наведут. Меня всякая мистика со времён деревни начала пугать. Бережёного Бог бережёт, — а теперь напра-во! Шагом марш!

Тупые, блин, русского языка не понимают. Я посочувствовал сержантам армии и сказал:

— Ча, барда! Пошли! — и помахал камчой особо непонятливым. Без смеха на попытки ходить на цепи смотреть было невозможно. Я ведь даже их не нагрузил ничем. Пусть самоорганизуются, я не нанимался им сопли подтирать. Задал общее направление и пусть шкандыбают. Я научу вас маршировать в колонну по одному и сапоги на свежую голову надевать. Сам резво двинул вперед, чтобы успеть нейтрализовать двоих охранников, которые ещё не в плену. На два удара меня хватит, если напасть неожиданно.

Возле оазиса оказалось, что меня ограбили. Коней не было.

ГЛАВА 12

В то время, пока десяток Мангута искал в бескрайней степи дорогу на Пять Пальцев, Улахан Тойон решил закончить допросы носителей блях со знаками мятежников, которых выловили на границе. Зараза проникла в ряды ближних тойона, а это выводило Тыгына из равновесия.