— Тор, — Локи смотрел абсолютно серьезно и крайне проникновенно, — я с тобой играть не буду. Ты сам меня попросил. Сам дал согласие. Так почему же сейчас скулишь, как глупый щенок?
— Ну... — замялся Тор, не зная, как выразить внезапно накатившее отрицание.
— Хорошо, — явно решил помочь ему Локи. — Начнем с основ. Но учти: это было первое и последнее предупреждение. Ты меня знаешь.
Тор знал, поэтому молча покивал, смиряясь с судьбой.
Они действительно начали с основ. Локи был терпеливым учителем, умеющим донести нужное, Тор учился, изумленно открывая для себя целую прорву неизведанного, что, впрочем, не мешало ему иногда пытаться взбрыкивать по старой памяти, что Люк лечил профилактическими молниями.
Однако эти всплески оказались кратковременным явлением, а потом Тор и вовсе перестал поступать так по-идиотски, потому что Локи очень быстро нашел к своему ученику правильный подход.
— Я хочу получить сравнительный анализ форм правления. Примеры возьмешь из этого мира и из Девяти миров. Развернуто, с особенностями и отличительными чертами. Срок тебе два дня. Через два дня я выслушаю твой отчет в этом кабинете, — голос Локи был тихим и спокойным. — Если же ты, ученик, — тонкие губы изогнулись в полной нежности улыбке, — по каким-то причинам не представишь его в срок, я отрежу тебе пальцы на левой руке. По одному. Начиная с мизинца.
Голубые глаза были абсолютно серьезными, и Тор сразу поверил в то, что эти слова — не пустая угроза. Локи отрежет ему пальцы. По одному. Начиная с мизинца.
— Потом... — размеренно продолжил брат, — я тебе их отращу заново. Или верну старые на место — прирастить не проблема. Но это будет потом. Тебе ясно?
— Да, Локи, — выдохнул Тор пересохшим ртом.
— Иди.
Тор вылетел из кабинета, помчавшись туда, куда раньше его было не затащить даже под страхом смертной казни — в библиотеку. Отчет он представил в срок. Объемный. Полный подробностей. С примерами из жизни, сносками и ссылками на различные авторитетные учебники, с его собственными выводами по этому поводу.
Больше Локи не угрожал: нужды не было, но Тор каждый миг учебы помнил, что сомневаться в том, выполнит ли брат свои угрозы — глупо и опасно для здоровья, жизни и рассудка.
С этого момента он отбросил глупые мысли, принявшись вгрызаться в изучаемое с тем же энтузиазмом, с которым бросался в битву, а через некоторое время обнаружил, что, оказывается, это интересно.
Локи терпеливо разъяснял и учил, показывая на примерах, чем важна экономика, что такое логистика, почему война иногда попросту невыгодна, а иногда — необходима как воздух. Чем важна репутация и для чего нужны слухи. Как правильно составлять договоры, и что это вообще такое. И для чего необходимо.
Тактика и стратегия. Для одиночки, для малых и больших групп, армий и диверсионных отрядов. Логистика, культ личности и пропаганда. Как поднять боевой дух с помощью речи и как морально втоптать в грязь. Риторика и политология. Социальные связи и интриги.
Однако, словно этого было мало, изучение наук разбавлялось применением их на практике, а также спаррингами — Локи абсолютно не устраивал уровень боевой подготовки Тора.
Ас знал, что по меркам Асгарда является хорошим воином. Отличным даже! Также он знал, что Локи превосходит его... Он только не знал насколько.
Рукопашный бой. На мечах. Копье или рогатина. Ножевой бой. Любые подручные средства. В здании и на открытом пространстве. Открытый и из засады. Диверсии и прямое нападение. Тактика выжженной земли и жестокая в своем милосердии демонстрация превосходства без жертв.
Локи требовал учиться каждую секунду существования, впитывать навыки и превращать их в выстраданный кровью и потом опыт, проводя спарринги, ужасающие своей жестокостью.
Тор заходил в огромный светлый зал для тренировок, как в пыточную, и при виде каменных стен, покрытых вырезанными символами неизвестного ему языка, его начинало трясти. Но самым страшным были не переломы, ушибы, вывихи и сотрясения...
Лечение.
Каждый раз, как Тор получал травму — а это происходило постоянно, — его брат расплывался в такой радостной улыбке, что ас готов был провалиться сквозь каменный пол, лишь бы его не достали.
Локи демонстративно разминал кисти рук, подходил к готовому скулить от ужаса брату и задавал сам себе риторический вопрос:
— Сделаем Тору хорошо?
После чего сам себе отвечал:
— Обязательно!
Зал мгновенно затягивался темной дымкой, в углах ползали тени, густеющие на глазах, а изливающийся с рук Локи темный свет пронизывал тело насквозь, латая повреждения и восстанавливая здоровье. Тор хрипел и выл, корчась на полу от боли, клятвенно обещая себе, что в следующий раз будет быстрее и внимательнее, не попадет под тяжелую братскую руку, ногу или палку.
Но эти благие намерения так и оставались намерениями, хотя прогрессировал Тор невиданными темпами, пока в один из кошмарных дней Локи не указал на крепкого желтоглазого мужчину с волчьей ухмылкой, представив его как своего ученика.
*Игг — одно из имен Одина.
Глава 7. Кто сеет ветер...
Люк вынырнул из медитации, как из воды. Исчезла давящая тишина, вновь появились звуки, обрушиваясь на него со всех сторон. Он тяжело вздохнул, вспоминая Манаан и его бесконечное водное пространство.
Ему было тринадцать, и отец исполнил его детскую мечту — они прилетели на Манаан, славящийся своим океаном, теплым климатом и отсутствием крупных хищников. Люк тогда нырял, нырял и не мог заставить себя вылезти из воды, настолько это было прекрасно.
Вокруг плавали мелкие разноцветные рыбки, где-то там, подальше от мелководья, с которого бдительный Вейдер запретил ему уходить, начинались глубины, где царствовали морские гиганты, росли исполинские водоросли и целые острова и рифы из кораллов. Люк идиотом не был, в ту сторону даже не смотрел, он лежал на воде, наслаждаясь каждой секундой, и пытался понять, почему здесь ему нравится, а в моря и океаны на Набу он никогда не хотел даже по щиколотку войти.
Там он постоянно чувствовал угрозу.
Даже Татуин воспринимался более... безопасным.
Стоящий по пояс в воде Вейдер был непривычно тих и задумчив. Он касался рукой поверхности океана, поднимал Силой рыб, заключенных в водные сферы, любуясь переливами чешуи, и Тьма пронизывала все вокруг, окружая их невидимым барьером.
Люк видел во взгляде отца то же благоговение, что сейчас билось у него в груди: дети пустыни, для них вода была драгоценностью. И видеть ее в таком количестве, осязать, иметь возможность даже попробовать... В этом было что-то запредельное.
Вейдер тоже никогда не ходил на пляжи Набу.
Сейчас Люк чувствовал себя так, словно с головой погрузился в ненавистное ему море родной планеты его матери.
Сила дрожала, в груди свернулся колючий комок, бередящий нервы шипастыми щупальцами. В видении Землю заливала волна смерти, испепеляющая все, что попадется на ее пути. Повинуясь чужой воле... И взгляды с трех сторон: равнодушно-грустный, полный ненависти и отстраненный.
Руку свело судорогой, Люк раздраженно сжал кулак, пережидая приступ боли. На пальцах сверкнули перстни — серебристо-серый металл, оправляющий алый и голубой камни. По губам ситха скользнула жестокая ухмылка. Два из шести. Пришлось попотеть, доставая эти сокровища, но это того стоило. Вся нервотрепка, годы и годы поисков...
Но все же... Кто?
Перед глазами стояла взлетевшая в воздух и вновь упавшая на ладонь в кожаной перчатке бронзовая Звезда, пронзенная двумя стрелами с зазубренными наконечниками-кишкодёрами.
* * *
Александр, сложив руки на груди, молча наблюдал через камеру за тем, как техники, ежесекундно сверяясь со схемами, выжигают на каменном полу длинные цепочки рун. В огромном кабинете стояла почти гробовая, наполненная напряжением тишина, нарушаемая только шорохами, ревом горелок и редкими указаниями контролирующего процесс специалиста.
Сердце Пирса бешено стучало, но на лице сохранялась равнодушно-внимательная маска.
Скоро. Очень скоро. Он заполучит себе Локи. Того, чье внимание опасались привлечь древние скандинавы. Поклоняться Отцу Чудовищ рисковали считанные безумцы, и тех, кто решался на это, бог своим вниманием не обделял. И вот тут хроники свидетельствовали: как отреагирует Локи на просьбы, призывы, подношения и прочие попытки дозваться, заранее предсказать невозможно.
Локи мог снизойти и совершить чудо в ответ на пустяковое подношение. А мог вывернуть наизнанку (в самом прямом смысле) за гекатомбы в свою честь.
Поэтому амулетов-хранителей дошло из прошлого мало, все наперечет, все по музеям — как неслыханная редкость, а имена тех, кто открыто считал своим покровителем неоднозначного бога, можно было пересчитать по пальцам рук и ног.
И их боялись не меньше, чем самого Локи.
Взгляд Пирса упал на шкатулку, лежащую на краю стола. Тяжелая, металлическая. Откинув крышку, Александр дрожащими пальцами вынул настоящее сокровище: небольшой бронзовый амулет. Черная сердцевина, маленькие и большие лучики вокруг нее.
По мнению Пирса, амулет больше напоминал подсолнух или детскую попытку нарисовать солнечное затмение, но скандинавы называли его Звездой. Стоило отметить, что уже в этом Локи отличался от своих... родственников. Звездноглазый, как поэтично именовали бога скальды.
Пирс погладил амулет, чувствуя, как немеют кончики пальцев, и осторожно положил обратно в шкатулку. Еще немного полюбовался Звездой, отчищенной от патины — что стоило жизни одному из техников — и положил обратно в шкатулку, представляющую собой контейнер для хранения и перевозки предметов девятого класса опасности.
Задумчиво поскреб отслаивающуюся с подушечек указательного и среднего пальца кожу. Да... Недаром в музеях до амулетов дотрагиваются щипцами, в крайнем случае — очень толстыми перчатками из вываренной буйволиной кожи. И воровать их не рисковали — хотя очень многие сделаны из серебра или золота.
А те, что передавались по наследству в семьях... Их не продавали даже в самые суровые и жестокие времена, несмотря на предлагаемые оголтелыми коллекционерами огромные суммы; не дарили посторонним; не сдавали в ломбарды и не ставили на кон при игре в кости. Амулеты берегли и хранили как зеницу ока, считая, что они содержат благословение бога, и Пирс готов был в это поверить.
За этой бронзовой безделушкой тянулся длинный шлейф жертв. Когда-то принадлежавшая Сигурду, деду ярла Рагнара Лодброка, Звезда не осталась в семье, а перекочевала поначалу к дальним родственникам, а потом и вовсе пошла по рукам. Некоторым приносила удачу, большинству же — мучительную и поражающую своей глупостью смерть, ведь Локи всегда считали жестоким шутником — пока не оказалась у Пирса на столе.
Подарок... Принесенный теми, кто дал подсказку, как создать ловушку для бога.
Захлопнув тяжелую крышку, Пирс погладил шкатулку, тяжело дыша и ощущая почти предоргазменное состояние. Сама мысль о том, что именно сейчас, именно в его кабинете создается ловушка, в которую попадется Локи — приводила в экстаз. И стоило это знание относительно недорого...
Ведь как говорят?
Враг моего врага... Мой друг.
Принесшие благую весть друзьями Пирса не были, равно как и врагами, но они ненавидели Локи от души и были готовы на все, чтобы уничтожить его — даже пойти на союз со смертными.
Александру было плевать. Его не волновали причины, только результат, поэтому он легко пошел на сделку и готовился вскоре пожинать плоды своих усилий. Тем более что с узами для Локи вопрос решился неожиданно просто. Для этого оказалось достаточно в очередной раз сходить в церковь на воскресную проповедь и внимательно послушать священника.
Решение лежало на поверхности, Александр аж головой покачал, поражаясь своему тугодумию и зашоренности всех остальных. Так легко и просто... Если знать, куда смотреть. А вот куда смотреть, это ему подсказали. Еще один маленький кирпичик в ловушку, даже не так. Не кирпич. Замковый камень, насмерть запирающий неустойчивую кладку, превращающий ее в монолит.
— Мистер Пирс? — голос главы отдела скандинавской мифологии оторвал от размышлений. Александр моргнул, поворачиваясь к камере.
— Да, мистер Паттисон?
— Готово.
— Хорошо. Я хочу осмотреть.
— Разумеется.
Пирс стремительно прошел в кабинет, походил по полу из искусственного гранита, на котором специальными горелками выжгли сложную схему. Огромный круг из рун, символы, знаки... Оплавленные канавки, складывающиеся в прихотливую печать — Александр идиотом не был и не думал самонадеянно, что нарисованная мелом, как в дешевом ужастике, тонкая линия сможет удержать разъяренного аса. Выжженное в камне не сотрешь ногой, залитый специалистами искусственный материал не имеет щелей, трещин и скрытых пузырей — сплошная гладкая поверхность.
Сверив оригинал, нарисованный на плотном листе бумаги, и копию на полу, Пирс удовлетворенно кивнул, отпуская людей. После чего вернулся во временный кабинет.
Между тем техники вымыли до блеска пол, освежили воздух, расстелили плотный мягкий ковер во всю площадь. Ближе к стене поставили рабочий стол, стеллажи и прочую мебель, в центре, прямо там, где располагалась печать, разместили столик и два кресла, создавая нечто вроде уютной переговорной зоны для двух человек. Добавили пару интерьерных украшений, поправили освещение... Вскоре ничто не напоминало, что еще час назад здесь невыносимо воняло плавящимся камнем.
Полностью готово и насторожено на хитрого зверя.
Теперь дело осталось за малым: пригласить Локи в гости.
* * *
— Что я делаю не так, брат? — Тор смотрел на торчащий посреди зала молот, поблескивающий полированными боками. Он манил к себе, противиться желанию протянуть руку было невозможно. Тор помнил, каково это: позвать свое оружие, ощутить его привычную тяжесть, поток энергии, захлестывающий тело.
Он знал, что опять ничего не получится.
Твердые, раскаленные пальцы сжали подбородок, поворачивая голову.
— Возьми его.
— Брат, — в голосе аса помимо воли прорвалась тоска. — Я...
— Недостоин? — ядовито скривил губы Люк. — Кто сказал? Всеотец? И что? При чем здесь его мнение? Главное, что ты чувствуешь. Ты достоин? Что скажешь, Тор?
— Я... — находящийся в полном раздрае от очередного провала ас неуверенно всплеснул руками, и тут же понял, что это было зря. Горло сдавило, Локи с легкостью поднял его на вытянутой руке, неумолимо сдавливая глотку неимоверно твердыми пальцами.
— Истинный Владыка идет к своей цели не колеблясь. Истинный Владыка защищает то, что принадлежит ему, до последней капли крови, до смерти и после нее. Истинный Владыка требует многого, совершает невозможное. Он — Закон, Воля и Власть. Тебе ясно?
Тор невнятно захрипел, дергая ногами, пытаясь отодрать пальцы брата — бесполезно. Локи держал его с легкостью, без напряжения, как дворового кота, которого пытаются научить хорошим манерам.
— Никто не диктует Владыке свою волю. Никто не решает за него, достоин он или нет. Ты готов нести ответственность за свой мир?
