Малец

— Не, не на слух, это точно, — возразил молодой казак, — ветерок в кронах шумел, не сильно так, но мало чего за ним разберешь. Да и как с конем по лесу на слух пойдешь?

— Это да, — согласился казак, — а чего коней так мало взяли?

— Да где ж мало-то, — удивился Степан, — и так намучились пока на пол версты в лес зашли, потом-то фонари зажгли, полегче стало.

— Вот что, Степан, — тяжело вздохнул старшИна, — по правде, должен я тебе и твоим сотоварищам горяченьких прописать, за самовольство, да таких, чтобы с недели две прилечь не могли, но не стану этого делать, потому как десятник от тебя и Алексашки, дружка твоего, отказался. Сразу скажу, нехорошо ваш старший поступил, но то дело его, и я здесь встревать не стану.

— Да, как же это? — В удивлении вытаращился казак. — Почто так? Теперь-то я снова с конем. А если разрешения не спросил, так не отпустил бы, а без коня кому я за так нужен?

На это Брага лишь пожал плечами, ему и самому не нравилось, как обошлись с молодым казаком. С одной стороны пострадавшие казаки вроде как самовольство проявили и вдогон за супостатом без разрешения ринулись, а с другой, ну кому нужен казак без коня? Можно было понять молодежь и, в крайнем случае, обойтись наказанием, чтобы другим неповадно было, однако выгонять из десятка уже перебор, но тут десятник сам себе голова, и никто ему не указ, скорее всего место освободил, чтобы кого из новиков по родственной линии продвинуть. Времена нынче для казаков стали тяжкие, все меньше востребована их служба, и с содержанием трудности постоянные, на всех мест не хватает.

— Ты, не суетись, — посоветовал старый казак, — деньга у тебя пока есть, а потом посмотрим, может и в другом десятке место найдется.

От Браги, Степан вышел в отвратительном настроении. Вот что теперь делать? Пнув с досады подвернувшийся на дороге сучок, от чего тот улетел через высокий забор кому-то во двор, казак отправился домой, надо выставить на продажу бурятских коней, смотришь, и еще год можно будет кое-как пробиться, а там что-нибудь придумает.

На торгу казаки с добычей появились уже после полудня и успели увидеть, как покупатель забирал Васькину добычу.

— Вот что творит! — Восхищенно цокнул языком Алексашка. — Мы не успели еще прийти, а малец уже коней продал.

— Дык, а ты чего ждал? — Усмехнулся Остап. — Поди, успел и похрапеть немного.

— Ну, а чего нет-то? — Подтвердил товарищ. — Как меня со службы поперли, так сразу и залег, все-таки два дня не спавши.

— Васька, — окрикнул мальца Степан, — поди сюда.

Надо было узнать, за какую цену сговорился подросток.

— За полтину с четвертью продал, — огорошил казаков малец, — дороже вряд ли возьмут, спрос в основном на коней под упряжь, а бурятских горбунков долго обкатывать, непривычные они. Этих добытчикам продал, для лесных троп берут, там-то самое то будет.

Это да, согласился Степан, а внимательно присмотревшись к добыче, вынужден был согласиться и с тем, что кони смотрелись действительно как горбунки — мелкие, лохматые, да еще с каким-то горбиком в холке. Да, с такой ценой год не протянешь. О чем и сообщил друзьям.

— Может в Нерчинск податься? — Предложил Остап. — Там хоть в набег сходить можно.

— Да, какой там, — скривился Алексашка, — на днях, из третьей сотни двое в Иркутск приехали, селиться будут. Говорят, там только что не голодуют. Да и кому ты там нужен без коня? Попробовать к купцам наняться? Слышь малец, — казак повернулся, к подростку, — случаем не знаешь, нужна там охрана кому из купцов?

— Не, казаки у купцов теперь спросом не пользуются, — ответил Васька, — после того, что забайкальские натворили, не скоро вам доверять начнут. Слышал, вроде как из Нерчинска скоро караван должен прийти, но там постоянный отряд из стрельцов, вас тоже не станут брать.

Степан прикинул, опять малец прав, в их услугах на сегодня никто не нуждался.

— Так и сгинуть не долго, — проворчал Остап, — остается службу забросить да 'на землю садиться'. Даже вон, горельцы, и те лучше живут. — При этом он покосился на Ваську, который с удобством устроился на мешках с овсом, по-хозяйски обозревая торг. Странно было, что при этом торговец овса не обращал на нахала ровным счетом никакого внимания, вроде как так и должно быть.

— Это завсегда можно, — хмыкнул Степан, — только кроме службы мы ни к чему не приспособлены, в обучение как мальцам придется идти. Слышь, Васька, возьмешь нас в ученики?

Подросток, в задумчивости почесал нос, будто всерьез принял вопрос казака:

— Не, не получится ничего, — наконец ответил он, — в обучении нужно подзатыльники в случае нерадения раздавать, а вам разве выдашь? Сразу за плетку схватитесь, да про урон чести талдычить начнете.

Казаки расхохотались — ну, да, так оно и есть. Да и какие из казаков ученики, отучились свое.

— Тогда на службу принимай, раз выучить не можешь, — продолжил веселиться Степан, — будем под твоей рукой службу справлять.

— Запросто, — тоже оскалился малец, — только над вами потом вся округа потешаться станет, мол, у дурачка Васьки на службе.

— Так если за службу деньгой получать, еще неизвестно, кто над кем потешаться будет. — В ответ хмыкнул казак.

— И что, на самом деле пойдешь? — Прищурился подросток.

— Да запросто, — сделал серьезное лицо Степан, — десять рублей и по рукам.

— Десять? — Удивился малец. — Не, по восемь гривен за месяц это много, даже купцы вдвое меньше при караване платят. На два гривенника еще можно сговориться.

Веселья ради, Степан продолжил торговаться, но в конечном итоге удалось поднять цену только до трех гривенников за месяц.

-Значит за три гривенника ты Степан Тропин готов наняться на службу Ваське сыну Алексея Дежнева? — Подвел итог торга подросток.

— Готов, готов, — вздохнул Степан, жалея, что веселье подошло к концу.

— Тогда договор, — вдруг сказал подросток и, под вытянувшиеся лица казаков, вытащил кошель, — вот задаток в два алтына. — И монеты перекочевали в руку ошарашенного казака.

— Эй, — встрепенулся Алексашка Кривой, — а еще одного возьмешь?

— Еще? — Подросток принялся чесать затылок. — Так вроде не надобно, мне и одного казака много. Хотя..., конечно... Нет, там только на раз, самое большое на две седмицы, за гривенник, да и не служивый нужен, любой со слободки подойдет, а оплата по концу.

— А чего делать-то?

— Весла ворочать, кайлом махать, да иногда на ночь стать.

— Так, согласный я, — торопливо заявил казак.

— Раз согласен. Договор?

Последним сговорился Остап, за компанию.

— Выходим на лодке завтра с утра, — заявил казакам подросток, — уходим где-то на две седмицы, первые три дня придется сильно попотеть, да и потом немногим легче. Кормежка за мной, но без изысков. Пока все.

Ошарашенные казаки смотрели вслед неспешно уходящему подростку.

— Вот дожили, теперь эта сопля над нами хозяином будет. — Вздохнул Алексашка.

— Если он нам потом не заплатит, вся слобода от хохота животы надорвет, — заявил Остап.

— Так задаток вроде дал, — Степан на всякий случай посмотрел на зажатые в руке монеты.

— Это тебе, а нам-то только обещал.

— Слушай, а не сродственник ли он Семена Дежнева, — поинтересовался Кривой.

— Не, быть того не может, — тут же откликнулся Степан, — тот атаманом вроде как был. Будь он сродственник, разве ж бросили бы вот так семью.

— И то верно, — согласился Алексашка.

— Ладно, казаки, — подвел итог Степан, — до конца торга четверть дня осталась, а у нас еще даже не приценялись.

Коней Степан все-таки продал, и как не торговался, цена получилась такой же как у Васьки:

— 'Вот ведь как в жизни-то, и старше, и опытнее мальца, а цена все одно — один в один'. — Думал он при этом.

— Служивый, возьмешь овес с прошлого года, не задорого отдаю?

Степан повернулся к торговцу и задумался — овес все равно покупать, а прошлогодний раза в три дешевле. Конечно, желательно с нового урожая купить, но не в этом году, или взять половину на половину, вроде Васька обязался платить:

— Ну, давай посмотрим, что там у тебя?

Овес оказался хорошим, мухой не побит, зерно спелое не загрубевшее.

— Подвезешь к дому Степана Тропина, — распорядился казак, отдавая торговцу задаток.

— Ага, — закивал торговец, принимая копейки, — как торг закроется, так и подъеду.

Степан уже собрался уходить, но вспомнил, что кое о чем хотел спросить;

— Слушай, а Васька тебе кем приходится?

— Дык, никто он мне, — пожал плечами мужик, — вижу его часто здесь на торгу, нет, не сродственник он мне.

— А чего не погнал, когда он здесь как хозяин расселся, — удивился казак.

— А зачем гнать, — в свою очередь изогнулись в удивлении брови торговца, — пусть себе сидит, удачу притягивает.

— Удачу? — Степан сначала подумал, что над ним подшучивают, но, не увидев ни капли хитринки в лице мужичка, расхохотался. — Васька? Убогий? Удачу? Ну, живот надорву, рассмешил. Удача она сама по себе, поверь, Васька тут совсем не причем.

— Может и не причем, — согласился торговец, — да я тоже думаю, что и в самом деле не причем. Только многие иначе считают. Да и сам суди, прогонишь, а вдруг удача отвернется, делать тогда чего станешь?

Продолжая посмеиваться над мнительным мужичком, Степан повернул домой.

— Ага, не притягивает. Еще как притягивает, — меж тем тихо ворчал торговец, — эвон, две седмицы овес продать не мог, а стоило Ваське на него только присесть, и в этот же день покупатель нашелся.

Корейко местного разлива

В слободу я вместе с казаками вступать не стал, перешел на другую дорогу и уже со стороны Ангары добрался до дома, так должно было получиться быстрее, да и светиться с добычей в слободе мне не хотелось.

Мать выскочила во двор открывать ворота:

— Лиска! — Приняла она в свои объятья кобылу, — а я уж думала все, пропала наша лошадка, ан нет вернулась из полона. Вася, где же ты ее нашел?

— Да так, — хитро ухмыльнулся я, — в лесу ожидала, да еще двух кавалеров прихватила, раньше бы пришла, да бурятские коняжки ее языка не разумели.

— Так, эти тоже наши? — Мать удивленно смотрела на привязных за повод коней.

— Ага.

— Чего-то мелкие какие-то, — встряла в разговор Дашка, которая тоже выскочила на улицу вслед за матерью, — и лохматые, Лиска-то глаже и крупнее.

Я повернулся к трофейным коням и громко известил:

— Поняли, убогие? Вам до нашей Лиски еще расти и расти. И не нужны вы нам, такие лохматые, готовьтесь быть проданными на торгу. Может даже сегодня.

— Вась, одного оставь, — тут же вступилась сестренка, — вот этого, у него морда не такая кислая.

Хм, снова повернулся посмотреть, у кого там морда веселая? Точно, стоит один лохматый и зубы скалит, но как-то странно будто что-то сказать хочет и не может. Подошел к 'веселому' коню, осторожно прихватил морду снизу рукой, а то ведь цапнет, а укус у коняги такой, что можно и без пальцев остаться, и поднял верхнюю губу. Ага, вот оно в чем дело — колючка впилась и постоянно раздражает, от того и конь постоянно оголял зубы.

— Все, сейчас и этот грустный станет, — известил Дашку, вытаскивая колючку, — А вообще, нам бурятские кони без надобности, они под седло, а нам под упряжь нужны. Так что продаем не раздумывая.

Так, так, так. Пока торчал на торге, здорово погрел уши, а они у меня куда чувствительнее, чем у Лентяя, оказывается противостояние иркутских казаков и воеводы достигло максимума, еще немного и Савелова элементарно прибьют. Воевода об этом прекрасно знал, поэтому из за стен кремля не высовывался и усиленно готовился к отбытию по реке. В свою очередь казаки с миром отпускать его не хотели и тоже готовились, надеясь не дать Афанасию умыкнуть краденую казну. На данный момент, у Савелова к походу были подготовлены три больших дощаника, то есть все необходимое для долгого пути уже погружено. В ответ казаки тоже снарядили дощаники, правда размером они были чуть поменьше, но их уже было семь и народу туда влезало всяко больше. А дабы воевода не смог отбыть втайне от всех, выставили на острове, напротив Иркутска сигнальный пост.

Вообще-то, вся эта возня меня не сильно волновала, так ради интереса, то, что казачки выставили пост, поможет мало. Ну, дадут постовые сигнал, ну среагируют казаки, а толку-то? Переметнется быстренько воевода со своим окружением на дощаники и отчалит, в самом лучшем случае казаки ринутся догонять вора через час, а зная их, уверен, и два часа пройдет. За это время их цель уйдет вниз по течению на веслах верст на двадцать, а потом начнется многодневная гонка. Ночью они по реке двигаться не смогут даже под факелами, вода в это время на самом минимуме, налететь на камни проще простого, а значит, останавливаться будут на островах, и за все темное время будут бдеть, дабы не захватили врасплох. Основная задача казаков прищучить Савелова до Братского острога, если тому все же удастся туда добраться, то иркутским 'татям' придется возвращаться не солоно хлебавши...

— Васька, поди сюда!

Вот ведь принесла нелегкая, и так чуть всю ночь не испортили, тащи их слепышей по лесу, и сейчас опять на мне проехаться хотят, и что мне мешало пораньше умотать?

Слушая разговоры казаков, продолжал прикидывать, кого подрядить в поездку на Белую. Получалось кроме Акима, соседа нашего, который постоянно нам с отчимом помогал, некого, лето — самый сезон работ. Нет, праздношатающихся индивидов в слободе хватало, вот только праздно шатались они не просто так, а по причине своих человеческих качеств. Короче, тунеядцы это, ни один крепкий хозяин в здравом уме их на работу брать не рискнет. Ну а мне такие работнички и подавно не нужны. Нанять казаков? Вот эта троица как раз без дела оказалась, так ведь зарекся с ними дела иметь. Хотя...,можно попробовать, охрана все равно хоть какая-то нужна, а отношения будут чисто деловыми, товар, в смысле услуги — деньги, а казак на службе, это не то, что казак на вольных хлебах, должно получиться.

Ну а дальше слово за слово и поймал на слове, Степан думал, что я тут просто зубы скалю, ан нет, за три гривенника на месяц нанялся. Вообще-то, в эти времена раз в месяц никому не платят, деньга служивым дается или раз в год, или по окончанию срока найма, если он меньше года. Так что мое предложение может считаться достаточно обоснованным, правда тут я еще брал на себя 'командировочные', ну это когда работник работает на выезде, и не может дома ночевать, наниматель должен обеспечить его питанием. Но это уже детали. Не так уж и дорого мне это обойдется. На двух других удалось прилично сэкономить, они ведь безлошадные и на весь месяц мне пока не нужны, а потому хватит с них и гривенника. Кто-то может сказать, что я воспользовался их бедственным положением, а вот и нет, с чьей легкой руки они сейчас на торге коней продавали? Так что надо еще посмотреть, кто чьим положением воспользовался.

За свою денежную несостоятельность не волновался, вряд ли Зосима откажется мне выдать аванс на доставку глины, только надо будет ему не совсем белой привезти, дабы не появилось мысли, что из нее еще можно фарфор делать. А за сырьем для стекла придется выше Иркутска подниматься, есть там одна линза исключительной чистоты песочка, которую в девятнадцатом веке подчистую выбрали, хотя не песок это, там еще дробить породу придется. А вот с поташом так просто не получится, то еще производство, придется на вырубках золу выжигать, для этого ведь не полновесные дрова нужны, а всякие там ветки трава, папоротник подойдет.