Режим бога. Зенит Красной Звезды

— Неплохо... черно-белая зимняя хроника и синий снег в сумерках... Отлично! Сам придумал?

— Нет, умные люди подсказали.

Угу... В интернете. Увидел пару похожих клипов и запал на эту идею. Теперь пусть Пульяж расстарается. Я свое дело сделал.

— Мария Боруховна... я бы хотел еще сказать несколько слов перед песней. Из-за своего графика не попал на празднование 35-летия снятия Блокады, так мне бы хотелось посвятить эту песню всем фронтовикам, сражавшимся на Ленинградском фронте и защитникам Ленинграда. Это возможно?

— Конечно! Но слова себе напиши заранее и покажи мне, мы подключим суфлера. А то забудешь что-нибудь от волнения и оконфузишься.

— -

Настоящий конфуз со мной едва не произошел чуть позже. Репетиция уже почти заканчивалась, как меня прямо со сцены выдернул один из помощников Романова. Помахал из зала рукой, показал на часы на правом запястье и я как был в концертном костюме пошел с ним к выходу.

— Григорий Васильевич вызывает. Срочно.

Ну, срочно так срочно. Накидываю пальто, сажусь в Чайку. Едем в Кремль. В этот раз впереди мчится милицейская машина с включенным проблесковым маячком. Пролетаем Боровицкие ворота, паркуемся у левого подъезда Сенатского дворца. Сейчас он называется здание Совмина, объект "Высота" — рабочее место Брежнева и всего Политбюро. Аж четверо комитетчиков тщательно меня обыскивают, предлагают раздеться в гардеробе на цокольном этаже.

На шикарном лифте с красным деревом и зеркалами, мы поднимаемся на третий этаж. Меня проводят в кабинет Романова, который, честно сказать, не поражает воображение. Квадратов двадцать, книжные шкафы, мягкая мебель, батарея "вертушек".

— Виктор, не стой в дверях, проходи — глава Ленинграда что-то быстро черкал на листках бумаги — Вот возьми, ознакомься.

Я сел за приставной столик и взял документы. Это был черновик статьи "Новый курс". Написанный по моим экономическим тезисам. И не только! Похоже кто-то здорово поработал над идеями НЭП 2.0 Снабдил цитатами из Ленина и Маркса, приплел выводы из политэкономии. Черт! Вот это засада. И мне сейчас без айфона все это анализировать??

— Как девушки после истории в МИДе? — тем временем поинтересовался Романов

— Спасибо, более-менее. В шоке конечно, были первое время. Но сейчас отошли. Работы много. Готовимся к концерту на 23-е февраля.

— Сами поверить не можем, что такое случилось — вздохнул Григорий Васильевич — Я посмотрел справку на этого Середу. Сынок то у него еще тот тип был... Несколько раз отец его отмазывал от тюрьмы. После убийства в машине нашли крупную сумму в валюте. А ведь член Партии, отдел в МИДе возглавлял! А сколько таких "сынков" еще по теплым должностям сидит?

— Вопрос надо по-другому ставить — я отложил в сторону черновик статьи — Как сделать так, чтобы во власть не пролезали такие "сынки"

— Ну-ка — заинтересовался Романов — У тебя поди и для этой болезни рецепт есть?

— Я думал об этом. Еще когда столкнулся с хамом в приемной комиссии нашей ленинградской комсомольской организации.

— Что-то слышал про это от Пастухова — улыбнулся Григорий Васильевич — И как же лечить болезнь?

— Есть несколько способов. Первый. Постоянная ротация управляющих кадров. Это особенно актуально для первых секретарей областей и районов, а также директоров крупных предприятий. Сидит на своем месте больше пяти лет? Значит, уже "врос" в систему, обложил себя друзьями и родственниками, везде у него блат, взятки... Так что пять лет и либо на повышение в другую область, либо на другую работу. Второй способ. Тест Айзенка на интеллект. Его еще называют тест Айкью. Очень популярный в США и Европе способ определения умственных способностей. Он, конечно, не без изъянов и его нужно адаптировать к нашим людям, но если массово протестировать всю партноменклатуру...

— Мы найдем самых гениальных управленцев? — засмеялся Романов

— Нет, отсеем самых тупых "сынков".

— Допустим — глава Ленинграда принялся задумчиво постукивать ручкой по столу

— Третий способ — полиграф.

— Это вроде детектор лжи?

— Он. Способ дорогой, тоже неоднозначный. Но его уже применяют в спецслужбах, почему бы не использовать для верхушки Партии?

— И откуда ты можешь об этом знать? Приснилось?

— Григорий Васильевич, да полиграф уже даже в кино показывают!

— Правда? Ну, продолжай.

— Если детектор лжи работает для КГБ, почему не может работать для партноменклатуры? Начните с себя, десять стандартных вопросов вроде "брали ли взятку от населения или сотрудников", "нет ли у вас запойного пьянства" и так далее. В присутствии Политбюро. И далее по цепочке — Политбюро, ЦК, все первые и вторые секретари...

— Ерунда это все — вздохнул Романов — Я слышал, что детектор лжи может ошибаться. Операторов, небось, будут подкупать... Лучше уж снять запрет КГБ на оперативную разработку тех же первых секретарей

— И это тоже. Но поймите! Полиграф станет угрозой для взяточников. Еще никого не протестировали, а все боятся! Кто-то откажется проходить детектор — сразу увольнение. Автоматически.

— Это может сработать — Романов отложил документы, откинулся в кресле — Что еще?

— Боюсь, последний способ вам не понравился.

— Давай, не тяни кота за хвост!

— Возрастной ценз. Вы знаете, какой сейчас средний возраст членов Политбюро? Я взял Большую советскую энциклопедию, нашел биографии и посчитал. 69 лет! Вы самый молодой — 56 лет, Пельше — самый старый — 80 лет.

Романов крепко задумался.

— Разве можно в этом возрасте чем-то эффективно руководить? — продолжал нагнетать я

— Ты прав, наши старики все больше из Кремлевской больницы указания дают. Леонид хотел ввести ценз, мы это обсуждали, но дальше разговоров дело не пошло.

— Вас же выдвинули на должность Генерального секретаря? — полуутвердительно спросил я — Вот и объявите публично, хоть бы и в той же газете Правда, что Генеральный секретарь управляет страной до 65 лет. Потом на пенсию. То же самое члены Политбюро. И ЦК. Понятно, что руководители до конца цепляются за власть так как она дает привилегии. Машины, дачи, спецпайки...

— Все-то ты знаешь — нахмурился Романов

— Успокойте элиту указом о привилегиях. Пусть при ЦК и Политбюро будет какой-нибудь "Совет мудрецов". Достиг 65-ти лет? Отправляйся в Совет, все твои привилегии за тобой остаются. Поверьте, для страны это будет огромная экономия.

— Ладно, я подумаю — тяжело вздохнул глава Ленинграда — В Министерстве Обороны есть "Группа генеральных инспекторов", в которую отправляются заслуженные маршалы, генералы армии и адмиралы... Хотя все-равно очень уж радикальные предложение. Надо все обмозговать. Ты пока посмотри статью. Если замечаний нет, я ее отправляю главреду Правды.

Вот не люблю я работать в спешке! Пропустишь ошибку — страна полетит под откос. Стыд и позор от будущих поколений. Но деваться некуда — Романов ждет.

— -

23 февраля, 1979 года, утро

Москва, Лубянка, кабинет Председателя КГБ

— Имант Янович! Проходи, дорогой, проходи — генерал Цвигун вышел из-за рабочего стола, пожал руку — Представляться пришел?

— Второй раз за месяц — в стальном голосе Веверса появился легкий прибалтийский акцент

— Так растем же — рассмеялся председатель КГБ — Хоть пока и не в чинах, зато какие должности!

— Я совершенно не готов возглавлять ПГУ — Имант Янович тяжело вздохнул, присаживаясь на стул возле окна. За стеклом падал легкий пушистый снег, солнечные лучи приветливо освещали кабинет. Лицо Дзержинского на портрете выглядело добрым и одухотворенным.

— Никто не готов! — Цвигун нажал на кнопку селектора — Леонид, сооруди ка нам чайку! Думаешь, я хочу тянуть на себе весь Комитет?? Ты посмотри, чем меня прямо с утра завалили.

Генерал взяли из стопки бумаги на столе самый верхний документ и прочитал с выражением:

"Докладная записка, копия в КГБ СССР. 14 января 1979 года преподаватель Житомирского высшего зенитно-ракетного военного училища подполковник Муляр М.И., член КПСС, передал в УГКБ товарный ярлык от приобретенной им в Житомирском гарнизонном универмаге защитной рубашки, изготовленной Ленинградским швейным объединением "Рассвет" Минлегпрома РСФСР, в котором в слове "Ленинград" отсутствует буква "р", вследствие чего дискредитируется имя основателя Советского государства. Установлено, что такие рубашки в количестве 190 штук 5-го января с.г. поступили на Житомирскую базу Военторга из Ленинградской межобластной торгово-закупочной базы. В магазинах Житомира изъяты из продажи 33 рубашки с аналогичными ярлыками. По факту ориентированы УКГБ Ленинградской области и особые отделы КГБ, расположенные на территории республики".

— Бардак! — Веверс осуждающе покачал головой — Секретариат отлюбить надо. Председателя КГБ такой ерундой отвлекать.

— А заодно и Житомирское УКГБ! — Цвигун бросил документ в стопку — Занимаются черте чем

— Мне перед Владимиром Александровичем неудобно — вернулся к теме Веверс — Крючков на своем месте, отлично поставил работу в Первом Главном управлении. И вдруг его снимают безо всяких объяснений!

— Дорогой, Имант Янович! — Цвигун присел на стул рядом с латышом — Ты пойми, это же политика! Высокая! Смерть товарища Громыко все перевернула наверху, поэтому имеем то, что имеем. Мне настойчиво порекомендовали, я ответил "есть"! Специалист ты хороший, в курс дела войдешь быстро. А Владимиру Александровичу мы подыщем другое дело. Вон, в "девятке" надо разгребать "авгиевы конюшни".

— Кстати, о Громыко — заинтересовался Веверс — Есть новости по расследованию? Я конечно, в статусе свидетеля не имею права...

— Да все там нормально — махнул рукой Цвигун — Дособерем оставшиеся документы, закроем дело и сдадим в архив.

— Мотив Середы?

— Личная месть — пожал плечами Цвигун — Что же еще? Патологоанатомы настаивают на проведении судебно-химического исследования тканей, но это займет несколько недель. Сверху давят, так что обойдемся без дополнительных экспертиз.

Веверс кивнул, в уголках губ появился легкий намек на улыбку.

Секретарь, постучавшись, занес в кабинет чай. Расставил чашки, вазочку с печеньем. После чего тихо испарился.

— Я вот насчет чего хотел посоветоваться — Цвигун подул на горячий чай — Из "семерки" сообщают об усилении активности американской резидентуры. Сотрудники неоднократно фиксировались у домов, в которых проживают члены ЦК и Политбюро! Радиообмен опять же увеличился.

— Пленум, перестановки "наверху", убийство Громыко — Веверс хрустнул сушкой — Собирают информацию для прогнозов аналитиков Лэнгли.

— Или ищут подходы к товарищу Романову — покачал головой генерал — Я приказал усилить его охрану и хотел посоветоваться насчет Селезнева. Виктор близок к Григорию Васильевичу и Николаю Анисимовичу, попросите Альдону приглядывать. А я прикреплю к студии кого-нибудь из "девятки".

— С Альдоной поговорю. Щелоков не будет против насчет людей из "девятки"?

— Да, сейчас после Калугина и отстранения Андропова все сложно — вздохнул Цвигун — Комитету надо вернуть авторитет в Партии.

— Есть один способ. Только дело срочное — Веверс допил чай и отставил чашку — Про "узбекскую" комиссию слышали?

— -

...23-го к обеду я уже был полностью готов к предстоящему концерту. Презрев все нормы поведения советского артиста на сцене, я под серый итальянский костюм, купленный в Нью-Йорке, надел не рубашку со строгим галстуком, а тонкую шерстяную водолазку черного цвета. Не то, чтобы мне захотелось вдруг выпендриться, нет... Просто стало интересно, как за несколько дней поменялось отношение к Виктору Селезневу, и простит ли мне руководство ЦКЗ Россия такое наглое пренебрежение официальным стилем? Вот что-то мне подсказывает, что никто публичных замечаний в мой адрес сегодня не позволит. По крайней мере, Пуся вчера вечером разливалась соловьем, когда позвонила любезно сообщить мне, что ее ассистенты подобрали "просто изумительные кадры кинохроники", а осветители смогли добиться необходимого оттенка синего. Опоздать еще, что ли мне сегодня на часик -полтора...? Нет, это уже будет откровенным хамством.

Сегодня всем участникам велено явиться в ЦКЗ лишь за час до начала концерта, и я подъезжаю к служебному входу ровно к шести вечера. Без труда добираемся до выделенных нам гримерок и это уже далеко не те маленькие комнатушки, что была выдана нам с Сенчиной на День Милиции. Теперь у меня просторная комната с несколькими подсвеченными зеркалами, в которых отражается вполне приличный интерьер. Кожаная мягкая мебель, большой журнальный стол и даже маленький холодильник, как в отеле, где стоят несколько охлажденных бутылок Боржоми в экспортном варианте и пакеты с соком. На тумбе у окна — электрический чайник, поднос с фарфоровым чайным сервизом и непочатая банка импортного растворимого кофе. Пора уже заводить собственный "райдер". Помнится Мадонна требовала живого петуха, позолоченный унитаз и каббалистическую воду. А Робби Уильямс просит у организаторов концертов 280 полотенец, 6 огнетушителей и фуа-груа с малиновым соусом. Все это, конечно, пиар. Но работает же.

Леха хмыкает, обводя глазами эту гримерную "класса люкс", и начинает привычно доставать из чехла мой сценический костюм, чтобы повесить его на вешалку. Я вальяжно разваливаюсь в мягком кресле, вытягиваю ноги и продолжаю изучать интерьер. Интересно, кого же это сегодня "подвинули", чтобы заселить меня в эту комнату "повышенной комфортности"?

— Кофе будешь...?

— ...Да ну его...

— А я выпью. Ты смотрю, совсем сегодня не волнуешься?

— Если только немного...

— Конечно, после-то Сан-Ремо и Нью-Йорка!

Я рассеяно киваю и задумываюсь над словами Лехи... С 10 ноября времени прошло всего-то три с половиной месяца, но сейчас и вспоминать смешно, как я волновался, в первый раз выступая на этой сцене. Надо будет зайти, кстати, сегодня к Сенчиной, засвидетельствовать свое почтение... и давно пора уже написать для нее пару новых песен. Отдать ей, например, ее же "День рождения" и еще что-нибудь из пугачихиного репертуара, скажем "Паромщика". И пусть девушка поет — мне ж не жалко! Потом еще и к Олимпиаде ей что-нибудь ей подкину...

В дверь гримерки стучат, и мы с Лехой вопросительно смотрим на вошедшего. Это один из ассистентов Пуси. Пришел узнать, нет ли у меня желания посмотреть подобранную ими кинохронику. Желания нет, мне откровенно лень тащиться в аппаратную. Тем более, мнению Марии Боруховны я доверяю безоговорочно. О чем и сообщаю ее ассистенту. Гордый моим доверием парень уходит. Нет, ну оно мне надо — еще и чужих сотрудников контролировать? Это вообще не моя работа. Через пару минут снова стук в дверь. На пороге ...Лещенко собственной персоной.

— Приветствую, товарищи! Как праздничное настроение?!

Поднимаюсь навстречу Льву и уважительно жму протянутую руку. Все-таки величина!

Приглашаю его присесть. Мамонт тут же находит повод быстро исчезнуть и оставить нас одних — ему вдруг срочно понадобилось проверить, не приехали ли наши девчонки. Сначала у нас идет треп ни о чем. Потом Лев осторожно сообщает мне, что за кулисами бурлят слухи один хлеще другого. Все умудрились приехать сегодня пораньше, и теперь собираются в гримерках кучками, чтобы посплетничать, но достоверно про события в МИДе никто так ничего и не знает. Зато почему-то всем уже хорошо известно, что тем вечером там выступали именно мы. Этого я не отрицаю, но на попытку Льва узнать чуть больше, с сожалением развожу руками — со всех очевидцев взята подписка о неразглашении, и нарушить я ее не могу. Лев тут же отступает и заводит разговор о том, с чем собственно ко мне и пришел: