Низы не хотят

— Вполне достаточно для старта, — ответил Иван, — какой тираж в среднем?

— Две тысячи экземпляров...

— Продаёте или так распространяете?

— Конечно так, безвозмездно раздаём... уходит все довольно быстро, к обеду ничего не остаётся.

— А вот это зря, деньги никогда лишними не будут.

— Вот мы и пришли.

На двухэтажном здании, построенном из кирпичей, а не из булыжников, как всё вокруг, висела табличка 'Редакция газеты Севастопольская правда'. Редакция занимала целых три комнаты первого этажа, в одной из которых, направо от входа, находилась типография, но сейчас станок не работал, судя по тишине в здании. Свернули налево, тут за столами сидели двое мужчин.

— Здравствуйте, товарищи, — с порога поприветствовал их Максим, — знакомьтесь, это представитель из Центра Иван.

Иван приподнял шляпу и поклонился.

— А это главный редактор 'Правды' товарищ Шапиро и ведущий журналист товарищ Горбач.

В ответ они тоже поклонились.

— Очень приятно, — приступил к беседе Носов, — как идут дела на печатном фронте? Над чем конкретно сегодня работаете?

— Дела идут, — осторожно ответил редактор, — не так, чтобы на отлично, но идут, тираж только с начала этого года вдвое вырос. А сегодня у нас должен быть острый материал по коррупции и разложению местной администрации, ждём второго нашего журналиста, Фаррахов его фамилия, он принесёт текст и фото, сразу в номер поставим.

— Это всё просто замечательно, — сказал Носов, — но хотелось бы отметить одно но — агитация конечно агитацией, но товарно-денежные отношения пока никто не отменял, почему у вас газета бесплатная?

— Так ведь брать же не будут, — извиняющимся тоном ответил Горбач, — это, извиняюсь, бульварные листки с жареными фактами из рук рвут, а наша газета серьёзная, не будем же мы в самом деле скатываться на их уровень.

— Это конечно верно, но ведь среди печатных изданий не одна жёлтая пресса имеет место, вон 'Севастопольский листок' и 'Крымские хроники' вполне уважаемые и солидные издания, однако они небесплатные.

— Ну вы сравнили, — это уже Шапиро начал возражать, — этот листок с хрониками имеет большую и богатую историю, по сто лет с лишним выходят, у них и репутация наработанная, и круг читателей сложившийся десятилетиями, и рекламодатели к ним в очередь стоят. А нашей газете без году неделя, какой с неё спрос.

— А вот не надо искать оправдания — как говорит народная пословица, тот, кто хочет работать, ищет средства, а тот, кто не хочет, ищет причины. Кому сейчас, в конце концов, легко? Всем трудно. Со своей стороны могу дать один деловой совет — найдите бойкого писателя, и пусть он пишет что-нибудь остросюжетное в каждый номер с продолжением. Это для начала. И со своей стороны обещаю подкинуть пару-тройку горячих материалов в ближайшее время. А с вас хотя бы один, а лучше три солидных рекламодателя, чтобы обеспечить хотя бы относительную финансовую независимость.

— И ещё одно, — добавил Носов, глядя в окно, за которым прогромыхал допотопный автомобиль, — надо бы обратить особое внимание на лейтенанта Петра Шмидта, я его приведу завтра... или вы подойдёте на место встречи, там определимся. Этот товарищ распоряжением из Центра назначен на роль лидера в нашем регионе.

— Что за Шмидт, почему не знаю? — встрепенулся журналист Горбач, — я все более-менее заметные фигуры в Севастополе знаю, а это имя первый раз слышу.

— Ничего страшного, ещё услышите... ну если сами приложите некоторые усилия по раскрутке этого персонажа. Итак, мы договорились — завтра или здесь или где-то в Инкермане встреча и обстоятельное интервью со Шмидтом. Какие вопросы задавать, вы наверно и сами знаете, а вот что спрашивать не надо, я отдельно напишу и передам перед началом.

— Ну на сегодня кажется всё, — задумчиво сказал Носов, когда они с Максимом вышли из дверей редакции, — а завтра нам надо объединить все усилия для подготовки массового шествия в ближайшие дни.

— Повода нет, — грустно заметил Максим, — а без него мало народу соберётся, неубедительно плучится.

— Повод я вам до завтра предоставлю, надо будет только его подраскрутить будет, — рассеянно ответил Иван и убыл к своей свежеиспечённой супруге.

20 июля 1905 года, где-то в Севастополе

— Хороший ты материальчик организовал, — сказала Зина, прочитав 'Севастопольскую правду', — убедительный. Уж если после этого никто на улицы не выйдет, тогда я не знаю, что их может пронять.

— Да, — согласился Иван, — я старался. Коррупция и разложение правящего класса всегда близко к сердцу воспринимаются народными массами, а тут сам губернатор попался на этом деле. Надо будет сегодня проконтролировать, как дела пойдут, я пожалуй схожу до нашего штаба, а ты не хочешь прогуляться?

— А почему нет, Ваня? Вот заодно и в обновке покажусь...

Вчера Зина прикупила новую шляпку и тут же прицепила на неё красный бант по нынешней революционной моде.

— Как тебе? — спросила она, крутясь перед зеркалом.

— Убойно выглядит, — серьёзно ответил Иван, — как снаряд большого диаметра.

Они оделись и вышли на улицу, полную летних запахов.

— Как всё-таки здесь хорошо жить, — повторил Иван, — достаточно протянуть руку и сорвать еду с дерева — голодным не умрешь.

И он протянул руку и сорвал оттуда пару крупных крымских абрикосов, один протянул Зине.

— Да, практически как в раю — живи и радуйся, — ответила она, предварительно отправив абрикос в рот. — Я Ева, ты Адам. Змея только не хватает.

— Обойдёмся без змея, — весело ответил Иван, — я вот о чём думаю... — и тут он задумался.

— О чём же, дорогой, ты так напряжённо думаешь?

— С организацией и пропагандой у нас кажется всё налаживается, а вот с финансами пока провал...

— Деньги заканчиваются?

— В точку попала. Из того, что нам в Питере выдали, осталось два червонца, а революция, как ты наверно сама догадываешься, требует непрерывного финансирования.

— Значит надо озаботиться пополнением бюджета, — резонно заметила Зина. — Предложения какие-то есть?

— Есть, — ответил Иван, — поезд грабить будем, как в Америке.

— Звучит очень романтично, можно я тоже поучаствую? — спросила Зина.

— Почему нет, поучаствуешь, а мы кажется дошли до штаба.

Зашли в тот же самый дворик, где росли абрикосы с черешней, дверь в дом была открыта и висела на одной петле.

— Очень интересно, — задумчиво сказал Иван, — что-то мне это не нравится.

— Что именно?

— Что дверь так расхлебянена, стой здесь, никуда не двигайся, — и Иван достал из кармана свой верный Смит-и-Вессон и осторожно проник внутрь.

— Заходи, — крикнул он оттуда через полминуты. — Мы, кажется, немного опоздали.

Зина вошла внутрь и увидела картину полного разгрома — всё было перевёрнуто вверх дном, а на полу лежали истекающие кровью матрос Парамон и Ирина.

— Живые? — хладнокровно спросила Зина.

— Ирина кажется да, а матрос холодный, — мрачно ответил Иван, — надо Ирину хотя бы спасать.

— Ты кажется на курсы медсестёр ходила, посмотри быстренько, что с ней.

Зина нагнулась и оценила ситуацию не только с Ириной, но и с матросом — насчёт него Иван был стопроцентно прав, пулевое ранение в лоб, после такого не живут, а вот Ирине досталось всего-навсего в грудь, причём в правую, так что тут шансы ещё какие-то были.

— Я попробую остановить кровь, — сказала Зина, — а ты карету скорой помощи вызывай.

— Это легко сказать, — мрачно ответил Иван, — ещё бы я знал, как тут вызывают кареты скорой помощи...

— Поспрашивай у соседей, может подскажут, может доктор какой рядом живёт, не стой, короче, столбом, сделай уже что-нибудь. Да, и полицию же наверно тоже придётся вызвать...

Иван вышел на улицу, посмотрел направо-налево и решил начать с дома, который прямо напротив был, почти такой же, как и штабной, только вместо абрикосов в садике рос виноград.

— Здравствуйте, — сказал он хозяйке, по виду типичной крымской татарке, — у нас тут несчастье случилось, подскажите, где можно доктора найти? Ну или больница может какая недалеко есть?

Про больницу хозяйка ничего не знала, а доктор, сказала, чуть ниже живёт, девятый или десятый дом отсюда по правой стороне, Аристархом Павловичем его кличут. Иван послушно отправился искать Аристарха Павловича и, как это не удивительно, нашёл его именно там, куда указали. Доктор выслушал сбивчивую речь Ивана, быстро собрался, взял саквояж со всем необходимым и через пять минут уже осматривал Ирину.

— Тэээк, — сказал он после осмотра, — ранение не смертельное, но надо её в больницу определить, а то до утра не дотянет. А это ещё кто? — показал он на тело Парамона.

— А этому не так повезло, — мрачно ответил Иван.

— Ну вы, надеюсь, понимаете, что обо всём этом я буду обязан сообщить в полицию, — сказал Аристарх, поднимаясь.

— Мы сами её вызовем, не волнуйтесь, а сейчас хорошо бы увезти Ирину в больницу — как это у вас тут делается?

— У меня в доме есть телефон, я сейчас всё сделаю, — отвечал доктор, — заодно и в полицию сообщу.

И он удалился вдоль по улице, а Носов тем временем спросил Ирину, пришедшую в себя:

— Кто это сделал, сможете сказать?

Ирина тяжело дышала, но пару фраз всё же смогла выдавить:

— У них лица были закрыты платками... чёрными... ничего не сказали, ворвались и начали палить из револьверов.

— Вот что, дорогая, когда вас будет допрашивать полиция, а она обязательно это сделает, возможно не сегодня, но допросит, скажите, что мы с Зиной заходили к вам по делам, связанным с организацией филиала моего предприятия в Крыму. Помещение хотели у вас арендовать, больше ничего — запомнили?

Ирина кивнула и закрыла глаза. Скорая помощь прикатила довольно быстро, и пятнадцати минут не прошло, и была она даже на автомобиле марки Рено. Ирину погрузили в носилки и задвинули в кузов автомобиля, после чего они уехали по направлению в гору. Иван спросил напоследок, куда её повезут, сказали в Первую городскую больницу.

Полиция пожаловала чуть позже, через полчасика, и была в количестве двух сотрудников — один в форме, второй в гражданском костюме, представиться они не сочли нужным. Тот, что в гражданке, был, видимо, старшим, так что все команды исходили от него. Когда они обыскали всё помещение и вызвали труповозку для Парамона, полицейский спросил Ивана:

— Значит, вас зовут Иван Александрович, а её Зинаида Михайловна и вы оба приехали сюда из Москвы по своим предпринимательским делам?

— Всё абсолютно верно, — отвечал Иван.

— Что за помещение вы хотели снять в этом доме? — продолжил допытываться тот.

— А вон там, как выйдешь, налево маленький чулан с окном, — махнул рукой Носов, — нам небольшие площади нужны, эти как раз подходят, главное, что электричество подведено.

— А что вы собирались производить в этом чулане, если не секрет? — не унимался полицейский.

— Да какой секрет, — ответил Иван, — собирались мы там делать модели воздухоплавательных аппаратов... такие же, как настоящие самолёты, но уменьшенные в несколько раз. Однако я не совсем понимаю смысла ваших вопросов — вы нас в чём-то подозреваете?

— Пока что нет, а в дальнейшем посмотрим, — уклончиво ответил полицейский, — значит знакомы с потерпевшими вы были очень поверхностно и сказать, кто им угрожал или допустим был врагом, не можете?

— Совершенно верно — не можем.

— Куда увезли вторую потерпевшую, вы говорите?

— В Первую городскую больницу.

— Хорошо, мы её навестим, а вы пока не уезжайте из города, возможно вы понадобитесь следствию.

И на этом Носова с супругой отпустили на все четыре стороны.

— Дорогая, — сказал Иван, когда они отошли на приличное расстояние, — у нас, кажется, нарисовалась крупная проблема. Как ты думаешь, кто это мог сделать и зачем?

— Тоже мне проблема, — фыркнула Зина, — слушай, я тебе сейчас всё расскажу.

— Ты наверно навоображал себе кучу таинственных врагов, обезглавивших штаб восстания, верно? — продолжила она.

— Да, думал в основном в этом направлении, — в замешательстве отвечал Иван, — а что, это не так?

— Всё гораздо проще, Ванечка, — отвечала Зина, — когда мы в первый раз ещё сюда зашли, я отметила некую напряжённость в воздухе, этот самый матрос Парамон и солдат Виктор смотрели друг на друга, как собака на кошку. Дело скорее всего в Ирине, не поделили они её, вот и весь сказ. Как там французы-то говорят — ищите женщину, если что-то вдруг идёт не так.

— То есть ты намекаешь, что член нашего штаба Виктор взял и завалил двух других членов штаба из ревности? Кстати Ирину-то зачем он?

— Ну может под руку подвернулась, может сказала чего не то, что он ожидал услышать, может револьвер вытащила некстати, тут вариантов много.

— И что же нам прикажешь теперь делать? — спросил Носов.

— В связи с этим убийством или вообще? — уточнила она.

— И так, и этак...

— По убийству, я думаю, ничего не надо делать, пусть полиция разбирается, ей за это деньги платят. А вообще... надо продолжать подготовку к восстанию, ты же собирался поезд грабить, вот давай и грабь.

— Окей, — задумчиво ответил Иван, — но в Центр всё-таки об этом деле сообщить надо, я думаю.

— Вон телеграф через два проулка, иди и сообщай, — сказала Зина с самым невинным видом.

Зашли в здание телеграфа, Носов заодно автоматически отметил, что не охраняется оно совсем, кроме пузатого швейцара на входе больше никого там из охраны не было видно. Заказали телефонный разговор с Черновым, их соединили спустя полчаса ожидания. В беседе с ним Иван шифровался, как мог, телефонистка же вполне могла подслушать, но суть произошедшего, кажется, до руководителя донёс. Тот помолчал немного, потом сказал, что пришлёт человека с самыми широкими полномочиями, а вы пока продолжайте делать то, за чем приехали, на этом и распрощались.

— Ну а теперь, — сказал Иван, когда они вышли на залитую ярким южным светом улицу, — у нас в программе экспроприация экспроприаторов. Я знаю, когда в Севастополь прибудет курьерский поезд с прицепленным вагоном от Госбанка, встречать его мы будем где-нибудь между двумя туннелями, помнишь, мы их проезжали три дня назад?

— Всё я помню, дорогой, мысли у тебя абсолютно правильные, надо только проработать детали потщательнее, а то подстрелят тебя, как утку на болоте, а мне этого ужас, как не хочется.

— Да мне этого и самому не хочется, дорогая, — ответил Иван, — так что прорабатывать всё будем с большим усердием.

— — —

Носову всё же пришлось привлечь к делу как минимум ещё одного человека, выбор его пал на Максима, молодой, спортивный, стрелять умеет, что ещё надо, подумал он. Максим загорелся с первой фразы, видно было, что такая работа ему за удовольствие, это не тоскливое агитаторство и не хождение по улицам с транспарантами.

— Значит, работать будем примерно таким образом, — рассказывал Иван, развернув крупномасштабную карту региона, прикупленную в писчебумажном магазине за рубль, — вот первый тоннель, если считать от Бахчисарая, вот второй, между ними порядка трёх с половиной километров... привыкай к метрической системе мер... здесь поезда сбрасывают ход и тащатся еле-еле. Вот в этом месте (и он сделал на карте пометку карандашом) мы делаем завал из брёвен...