Битва за Эллиоты. Часть 5

При этом помощи ждать не приходилось. Корейцы были вооружены. И все делали вид, что их это не касается. Даже группа офицеров из гайдзинов[19]. Которые были с японской армией. И одного из которых, по имени Эллис, раненого в лицо, когда он хотел рассмотреть русских в бинокль, она только что перебинтовала. Использовав, для него, последний из имеющихся, у неё, бинтов. И как поняла девушка, из разговора гайдзинов на английском языке, они винили в этом снайпера северных гайдзинов. Который умудрился, с расстояния в полмили, попасть всего одной пулей. Разбив бинокль, в который наблюдал раненый Эллис Ашмед-Бартлетт. При этом бинокль оказался разбит, а его разлетевшиеся осколки сильно поранили лицо гайдзина. И вот теперь эти гайдзины стояли в стороне и просто с интересом наблюдали, чем всё закончиться. И даже не пытались заступиться за неё. А корейцы распалялись всё больше. И когда один из них сделал попытку войти в палатку, девушка раскинула руки в сторону. Загораживая проход. Кореец замахнулся было своей винтовкой, чтобы ударить её. Девушка сжалась, зажмурилась и отвернула лицо. Но продолжала стаять, раскинув руки, ожидая удара. Но в этот момент вокруг неё что-то засвистело, а потом она услышала звуки выстрелов. Но девушка ничего не почувствовала. И приоткрыв один глаз, чтобы, если что его быстро закрыть, осмотрелась.

На неё надвигалось огромное, выкрашенное в оливковый цвет, коробчатое чудовище, которое смотрела на неё стволом огромной пушки. Девушка издала невнятный звук и, чуть выше приподняла руки, и чудовище, заскрипев тормозами и выпустив облако пара послушно остановилось. И тут оказалось, что чудовище не такое и огромное, и пушка маленькая, и её ствол направлен совсем даже не в её сторону. А на корейцев, которые побросав винтовки, присели у её ног, закрыв головы руками. А от замершего на железнодорожных путях чудовища бегут русские матросы, с винтовками в руках. Во главе с офицером, сжимавшего в своих руках револьвер и саблю. И эти матросы прикладами своих винтовок отогнали от неё корейцев. А офицер, убрав саблю в ножны, поднёс к фуражке руку и произнёс, на французском языке:

— Штабс-капитан Костенко. Михаил Костенко. Я восхищён.

Девушка глянула ему в глаза. Увидев, как расширяются зрачки молодого человека и, услышав, как его и так сбитое, от бега, дыхание становиться резким и прерывистым. Зардевшись и опустив глаза, девушка поправила волосы, а потом, одёрнув платье, произнесла:

— Медсестра Нака Такэба, месье капитан.

— Я уже говорил, что я восхищён вашим мужеством, мадемуазель Нака? — невпопад, произнёс офицер. И девушка, бросив короткий взгляд на русского офицера и зардев ещё больше, только и смогла ответить:

— Да, месье капитан, вы это уже сказали.

Но тут, похоже, офицер понял, что он сказал глупость, пусть и милую для девушки глупость офицер стушевался и проговорил:

— А что хотели эти негодяи? Они хотели вас, мадмуазель Нака обидеть? Мне как их наказать? Приказать расстрелять прямо на месте?

— Нет, их не надо расстреливать, — замотала головой девушка, — Они искали опиум и хотели войти в палатку. Но там операция и мне приказали никого туда не пропускать. А они были уверены, что там найдут опиум. И что мы прячем его от них именно там.

— Понятно, — протянул офицер и добавил, — Ну пусть живут. Но мне приказано прибыть на станцию Нангалинь. И для этого надо убрать ваш поезд.

— Операция вот, вот закончиться, — девушка просящим взглядом посмотрела на офицера и добавила, — Надо собрать и погрузить на платформы всех раненых, которых принесли сегодня. Да и вся паровозная команда ещё вчера сбежала.

Офицер нахмурился и произнес, обращаясь к девушке:

— Хорошо, мы постараемся всех собрать, пока паровоз вашего эшелона готовят к движению. И попросите врача поспешить с операцией.

И пока Нака Такэба успела заглянуть в палатку, где увидела, что раненому заканчивают накладывать швы, то офицер подозвал к себе несколько русских матросов и произнёс для них что-то на русском языке. Как поняла девушка найти паровозную команду, так как один из матросов побежал к паровозу, состоящих из трёх вагонов и трёх платформ бронепоезда, а другие стали прикладами винтовок подгонять взятых в плен корейцев и бродящих вокруг эшелона кули. А сам направился к тем гайдзинам, что были возле госпиталя. При этом один из матросов подошёл к медсестре и произнёс:

— Вы, барышня, не сумневайтесь, усё сделаем как треба. Вы, барышня, только покажите, кого куда укладывать.

И, хотя девушка ни слова не поняла, но догадалась, что русский просит, что бы она показала, что делать. И бросив взгляд на русского офицера, который в этот момент общался с другими гайдзинами, Нака Такэба стала показывать кого и куда, из раненых, укладывать. А также заставила собрать палатку и весь находящийся там инвентарь. Что бы на расстеленную палатку уложить самых тяжелораненых. Заметив, что всех гайдзинов и освободившегося после операции доктора, направили в один из вагонов бронепоезда. При этом девушка замечала и взгляды, которые на неё бросал русский офицер. И от этих взглядов девушка опускала глаза, пыталась поправить волосы и одежду. Но в тоже время они были приятны, будоражили тепло, причём буквально, в душе и заставляли краснеть лицо.

Всех раненых успели погрузить раньше, чем новая паровозная команда смогла развести пары. И заставить паровоз двигаться. И загнав пленных, которые помогали грузить раненых на платформы, перед своим бронепоездом русские стали забираться в вагоны. Наку Такэба тоже подвели к стоящему за паровозом вагону, в броне которого была видна открытая дверь. И в этот момент бронепоезд тронулся и Михаил, к которому девушка стала обращаться так, слыша в ответ уважительное, мадмуазель Нака, подняв её на руки, поставил на подножку вагона, а потом, схватившись рукой за поручень, и поставив одну ногу на самую нижнюю подножку, повис в воздухе. Ожидая, когда девушка заберётся в вагон. Где она и увидела, сидевших на откидных лавках тех самых гайдзинов, включая и раненого Эллиса. И сидевшего на одном из двух стульев, стоявших возле тоже откидного стола японского доктора. При этом на столе стояли столь знакомые открытые банки японских мясных и овощных консервов[20]. И такие же знакомые галеты, и рис, из сухого пайка, настоянный в кипятке. А от стоявшей в противоположном углу вагона железной печки с такой же железной трубой уходящей в крышу вагона шло благодатное тепло. Которое девушка уже не ощущала несколько дней. Но сквозь приоткрытую дверцу печки были видны языки пламени, над раскалёнными углями и благодатное тепло растекалось по вагону. И указав на стул рядом с этим великолепием, а после пары дней, когда во рту не было ни крошки, а позывы голода можно было заглушить только водой, русский офицер произнёс:

— Угощайтесь, мадмуазель Нака, вам нужно много сил. И прошу прощения, что так скромно. Это то, что нам выдали из привезённых, из Дальнего, трофеев. И, увы, приличной посуды у нас в бронепоезде нет. Всё храниться на базе.

Девушка только улыбнулась и проговорила:

— Большое спасибо.

После чего достав из хаси букуро, бумажного футляра, свои многоразовые палочки для еды — хаси, увы, новые, одноразовые взять было негде, девушка принялась за еду. А русский офицер поднялся по лестнице, похожей на корабельный трап, на, находящуюся в передней части вагона, приподнятую площадку. Где сел на откидной стульчик и взяв в руки трубку телефона, стал что-то говорить.

Когда же девушке принесли чай, сахар и пайковые пирожные, дораяки, состоящие из двух кусочков бисквита со сладкой прослойкой, сделанной из бобов, между ними, то она почувствовала, что вагон остановился. И Михаил буквально выпрыгнул в открывшуюся дверь. А сытая и согревшаяся девушка, сжимая в руках лакомство, прислонилась спиной и головой к металлу брони. Весь тот ужас, который был вокруг неё, все эти дни, ушёл куда-то далеко, и было чувство, что он никогда больше не вернётся. И закрыв глаза, девушка провалилась в сон. Так и не услышав, как вернувшийся Костенко громко сказал:

— Мы идём в Дальний. Мне приказано сопроводить санитарный эшелон туда.

После чего вагон снова тронулся в путь.

[15] Железнодорожная станция, созданная японцами на разъезде 19-й версты, для снабжения своей армии. Недалеко от этой станции находился главный полевой лагерь 3-й армии Ноги, тут же находился армейский склад и эвакуационный госпиталь. А также начиналась вторая ветка, узкоколейной железной дороги, созданной японцами, для снабжения правого фланга японской армии. Подобная же ветка для снабжения левого фланга японской армии шла вдоль старой Мандаринской дороги прямо от Дальнего. И именно на станцию Чжанлин ежедневно приходил санитарный поезд. Для эвакуации раненых и несколько грузовых поездов для снабжения армии Ноги. Так же известна как станция Чораши.

[16] Книга Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение'. В этой книге указывается, что японские солдаты широко применяли подобную одежду. Покупая её у местных китайцев. И используя подобные безрукавки, как для тепла, так и для маскировки. Надевая её поверх своей зимней, синей одежды.

[17] Книга Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение'. В ней указывается на крайне спартанское обеспечение японских госпиталей. Где раненые, в санитарном поезде лежали на открытой платформе только на тонких простынях. Даже в декабре.

[18] Традиционное японское средство согреться. Представляет собой низкий столик, с пологами из плотной ткани. Под столешницу подкладывается металлическая корзина с углями или раскалённым камнем, сейчас используются электрические нагреватели. Под пологи кладут подобие ковра и подушки. На которых и располагаются, желающие согреться японцы. Оставляя снаружи голову.

[19] Среди иностранных агентов, сопровождавших армию генерал Ноги, Эллис Ашмед-Бартлетт указывает капитана сэра Александра Баннемана, капитана Уэта и лейтенанта Вольфскила, германского атташе. Французским военным атташе был полковник Клеман де Грандпре. Есть упоминание и о наличие среди японцев и испанского офицера. Так же в японской армии присутствовали и корреспонденты различных информационных агентств.

[20] Рацион японского военнослужащего того времени составлял 2 фунта риса, 1 фунт овощей, 0,5 фунта пшеницы и 0,25 фунта мяса, рыбы или морепродуктов. Кроме того, солдаты получали через день дополнительно по 0,5 фунта мяса, рыбы или морепродуктов. А два раза в неделю им раздавались сакэ, папиросы, сладкое пирожное, из бисквитов с прослойкой, сахар и чай. Из расчёта 1300-1700 калорий в день. Могли выдаваться либо консервы, либо свежие продукты. Консервированный рис представлял собой брикет обезвоженного варёного риса, который можно было или съесть так, или замочить горячей водой. Используемое в консервах мясо обычно было китовым. Из овощей наибольшее распространение имели китайская капуста, японская редька, картофель, морковь, репа, редис, огурцы, лук-порей, японская слива, сухой горошек, корни лопуха и молодые побеги бамбука. Для справки, фунт — 409,5 грамм.

13

Адмирал Вирениус проснулся и обвёл взглядом свою каюту на 'Адмирале Посьете'. А потом остановил взгляд на висевшем на переборке на крючке кителе. Что-то ему говорило, что в ближайшем времени он уступит эту каюту другому адмиралу. Этот броненосец становился слишком весомым аргументом в споре кому должно принадлежать Жёлтое море, что бы этот корабль оставили в составе минной дивизии. И перевалившись через волнообразный, высокий бортик кровати адмирал выдвинул один из находившихся под кроватью ящичков. Доставая оттуда всё, что может пригодиться, для приведения себя в порядок. Его присутствие на церемонии подъёма флага никто не отменял. После чего он решил побывать в бывшем японском лагере. Оценить так, сказать результат своих трудов. Для чего ещё вечером, из Дальнего, был вызван его автомобиль.

Вообще вчерашний вечер оказался богат на события. Отряд генерал-майора Ирмана был расформирован. Все входившие в его состав маршевые батальоны были направленны в свои полки, кроме артиллерийского батальона. Направленного в распоряжении крепостной артиллерии. В свои дивизии были направленны как пулемётные отряды, так и артиллерийский дивизион. И в результате командиром Кинджоуской позиции снова оказался он. Адмирал Вирениус. Спешно выдвинув туда Морской полк с усилением. Который и занял позиции рядом с 5-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. И получилось договориться с генерал-майором Белым, что в распоряжении адмирала Вирениуса будут переданы, выдвинутые к станции Нангалин железнодорожная батарея, бронепоезд и бронедрезина. И именно этим силам предстояло отражать возможную контратаку японских сил у Кинджоу. Обороняясь до подхода главных сил 3-го корпуса. К тому же узнав, что в плен оказалось, взято огромное количество раненых, адмирал приказал доставить их под конвоем бронепоезда в Дальний. Куда были вызваны врачи и медсёстры из госпиталей флота Порт-Артура и приданных им медицинского отряда. И вот предстояло определиться с армейским командованием по поводу, где и чьи трофеи. И у кого сколько пленных. И приведя себя в порядок, в том числе и побрившись с помощью вестового, а также позавтракав, адмирал снял с вешалки китель. Что бы отдать честь русскому флагу победителю. Пусть только здесь и только сейчас. И дав распоряжение вестовому собрать его личные вещи в каюте, адмирал направился на мостик. Особо указав не забыть про стоящие на столе каюты, возле кровати, фотографии жены и четырёх дочерей. Самой младшей, из которых было восемь лет.

На всех стоявших в бухте Хэси русских кораблях как раз собирались поднимать флаги. Да и кораблей прибавилось. Помимо трёх броненосцев и стоявшего у входа в бухту крейсера в бухте находилась пара минных крейсеров и столько же миноносцев. Ещё два миноносца находились в дозоре возле видневшихся из воды труб и мачт 'Адмирала Ушакова'. Над которым снова реял Андреевский флаг. Который сменил японский флаг, поднятый японцами на одну ночь. И рядом с этим броненосцем было видено пришедший ночью спасательное судно 'Сибиряк'. Водолазы, которого и должны будут детально оценить объём работ на броненосце. Так же в дозоре, севернее бухты, находилась четвёрка миноносок. Остальные восемь стояли возле берега. Где, будучи выброшенными на берег лежали трофейные баржи, джонки и шлюпки. И их число за ночь заметно увеличилось. А рядом с миноносками покачивались на волнах тройка минных катеров и подводная лодка с надписью '35' на рубке. Если катера пришли из бухты Кинджоу сами, тоже приняв участие в ловле беглецов, то вот 'Палтус' был обнаружен '226', в паре с 'Котакой', у острова Симандао. Где подводная лодка отстаивалась днём, после успешной ночной атаки. Опасаясь, что ей не хватит топлива на переход к 'Фёдору Стратилату'. И выслушав рапорты командира броненосца, о ситуации на корабле, и флаг-офицера, о результатах текущей операции, в том числе и о результате ночного рейда, адмирал Вирениус, после подъёма флага, сошёл на берег. Где его уже ждал автомобиль. Дав распоряжение сделать запросы на другие корабли, что бы их командиры предоставили письменные рапорты, в том числе и о состоянии, вверенных им кораблей.