Битва за Эллиоты. Часть 5

Я не писатель, я читатель.

Авторский произвол — это данность, ощущаемая в восприятии.

Не проверено. Не вычитано. Не напечатано. И не будет.

Этот, альт-исторический очерк, а не художественное произведение, вы читаете на свой личный страх и риск. И если это не личная страница автора, то значит, вы читаете честно уворованный текст.

Играю в 'цивилизацию', развил науку так сильно, что учёные там поняли, что они находятся в симуляции, и сами выключили игру, боюсь запускать.

Война выигрывается ещё до её начала, как бы это и не было прискорбно, для погибающих на ней бойцов.

Битва за Эллиоты. (предчерновой вариант, не вычитано, не проверено и не будет)

ЧАСТЬ 5

Глава 23.

1

Японский солдат, Дзюнитиро Танидзаки, стал осторожно пробираться под заграждением из тонкой проволоки. Стараясь не касаться её, а приподнять самые нижние ряды проволоки длинным деревянным коробом. Зная, что через эту проволоку подлые гайдзины пропускают электрический ток. Японец ещё днём высмотрел небольшую промоину, под заграждением. И доложив об этом, своему офицеру, решил защититься с помощью досок. Пробравшись в собранном из этих досок коробе, под смертельно опасным заграждением.

А ведь совсем недавно он, тогда ещё студент, Токийского университета, радовался началу войны с Россией. И, казалось бы, всё шло хорошо. Японские войска высадились в Корее и двинулись на север. Что бы заняв эту страну, выйти в Маньчжурию и защитить Японию от агрессии России. Да и Китай, с Кореей, тоже защитить от агрессии русских. При этом русский флот понёс большие потери и оказался заперт в крепости Рёдзюн. А потом пошли новости, что в Южно-Китайском море появилась эскадра гайдзина Вирениуса. Пришедшая с Балтийского моря. К которой присоединились купленные у Испании корабли. Броненосец и четыре контрминоносца. Которые буквально начали бесчинствовать на море. Не пуская к Японии торговые корабли. И уже тогда в Японии стали затягивать пояса. Нет, тогда все считали, что ненадолго, и к лету война закончиться победой Японии. Агрессия России будет отражена. И русские заплатят за всё. Выплатив контрибуцию. И Япония воспрянет.

Но потом пришло сообщение о поражении третьего флота Японии в битве при островах Эллиот. Куда прорвался гайдзин Вирениус. Но тогда это показалось небольшой, досадной неудачей. Не способной повлиять на успех Японии. Ведь её армия прорвалась в Маньчжурию. И стремительно продвигалась вперёд. В нескольких сражениях японский флот сумел оттеснить русские корабли к крепости. Позволяя снабжать японские войска на материке. Которые пусть медленно, но неуклонно, и постоянно побеждая гайдзинов, продвигались вглубь Маньчжурии. Освобождая эту землю от русской агрессии. Хотя русские корабли и бесчинствовали в океане. Не позволяя покупать товары в других странах. И даже начали минировать воды вокруг Японии. Обстреливать побережье и высаживать десанты. Что привело к созданию в Японии Народного Добровольческого Корпуса. В котором он сам, вместе со стариками, женщинами и подростками принял участие в защите побережья. Оружия на всех не хватало на столько, ведь даже все винтовки Мурата, были отправлены в армию[1], что даже древние фитильные аркебузы были в корпусе большой редкостью. А большая часть бойцов была вооружена таке-яри, бамбуковыми копьями. И он помнил то бессилие, и ту злость, что он испытывал, когда они стояли, сжимая таке-яри в своих руках. А подошедший к берегу, большой пароход гайдзинов, громил из своих орудий прибрежную железнодорожную станцию. И обстреливал ближайший мост, на котором, из-за подбитого паровоза, остановился эшелон с углём. И как потом они спасали уголь из горящих вагонов.

Потом пришло сообщение, что империя Корея подарила купленные ею корабли Японии и тоже вступила в войну против гайдзинов. Что позволило восстановить третий флот и даже создать ещё один флот, четвёртый. Вызвав большое воодушевление в Японии. Теперь все рассчитывали, что как только корабли придут, так сразу русский флот будет окончательно разгромлен. И Япония победит. Ведь тогда ей оставалось только захватить крепость Рёдзюн. Где доблестная японская армия прорывала одну за другой линии обороны гайдзинов. И победа казалась такой близкой. И в Японии люди сами согласились с большими ограничениями. Работая на победу. Теперь все производили только то, что было нужно армии. Продавая всё правительству. И покупая необходимое в специальных государственных магазинах. А продавать на рынках страны можно было только деревянные сандалии, одежду из травы, саке и мелкую рыбу. При этом крестьяне вынуждены были отдать последних быков, на консервы для солдат. И теперь обрабатывали землю на себе[2].

Но русский флот прорвался во Владивосток. А разгромить его из-за внезапно начавшегося тайфуна не получилось. И потеряв несколько кораблей, от стихии, и в столкновении с гайдзинами, японский флот попытался нанести удар в Европе. И тем самым заставить Россию признать поражение. Японскому флоту удалось разгромить русский флот в Средиземном море. Задержать продвижение русского Балтийского флота к берегам Японии. И даже уничтожить русские города и всю их торговлю на Чёрном море. Что вызвало у Дзюнитиро Танидзаки, да и у всех японцев, чувство удовлетворения, что свершилась месть за унижение Японии. Но гайдзины отправили часть Балтийского флота вокруг Африки, вынудив находившийся в Европе четвёртый флот вернуться в Японию. Чтобы, не попасть в ловушку. А в Маньчжурии, после победы под Ляояном, японская армия перешла к обороне. Так как её третья армия, составлявшая треть от действующей армии, не сумев сходу взять крепость, теперь штурмовала Рёдзюн. А остальные японские войска уже отразили два русских наступления. При этом корейцы, оказались далеко не такими хорошими союзниками, как это виделось первоначально из Японии.

А русский Балтийский флот приближался. Его уже видели возле Формозы. Русская армия в Маньчжурии становилась всё больше, больше. Готовя новое наступление. А северные гайдзины, не смотря на взятие доблестной японской армии высоты 203 и подрыва, после подкопа, форта Северный Кикван, продолжали оборонять крепость Рёдзюн. Что вынудило японцев создать подразделения тейсинтай[3]. Которые должны были, тихо подбираясь к позиции, гайдзинов и выбрать момент, чтобы атаковать противника, приблизившись к гайдзинам и подрывая их вместе с собой. Стараясь нанести как можно больший вред врагам. Именно в такое подразделение и записался Дзюнитиро Танидзаки. В надежде отомстить гайдзинам на испытанные беспомощность и унижения. Преподнеся свою жизнь на во имя победы Японии. И именно такая тактика позволила японцам окончательно захватить форты Северный Кикван, Эрлунг, Суншу, Вантай[4] и находящиеся рядом с ними малые русские форты. И вот настало времени вспомогательного форта Суншу[4]. Тем паче, что среди солдат пошли слухи, что Балтийский флот гайдзинов совсем рядом. Флот способный, и нанести флоту Японии потери, и прорваться на север, во Владивосток. И последние, оставшиеся в живых, тейсинтай в третьей армии генерал Ноги, получили приказ атаковать ночью вспомогательный форт Суншу. На штурм, которого, с рассветом, должна была пойти корейская резервная бригада. Что бы заставить капитулировать крепость. Пока не пришёл Балтийский флот гайдзинов.

Половина десятка бойцов тейсинтай получили приказ подобраться к вспомогательному форту Суншу. Найти цели для атаки и уничтожить их. И выпив прощальные чашечки саке, с ритуальным разбиванием глиняных чашек, они все повязали головы флагом Японии. И вооружённые поясом с динамитными шашками, парой гранат, и каким ни будь клинком, а Дзюнитиро досталось короткое вакидзаси в металлических ножнах, они выбрались из окопа и ползком направились к русским позициям. Таща с собой, сделанный из досок деревянный короб, чтобы под его защитой преодолеть проволочное заграждение. Благо от японских окопов и до русских позиций было всего несколько десятков метров. Только, чтобы не долетали гранаты. Им удалось из промоины установить короб под заграждением. И Дзюнитиро первым протиснулся в него. А потом пополз влево. Решив, что он не полезет прямо вперёд, а попробует обойти вспомогательный форт Суншу. И забраться в него с тыла. И тут он услышал какой-то шум. Причём, в том самом месте, где он только что, преодолел заграждение. Дзюнитиро обернулся и увидел, что короб движется. Похоже, кто-то застрял и теперь пытался выбраться из короба. Но этот шум привлёк внимание гайдзинов. И из их окопов полетело сразу несколько гранат, зажжённые фитили которых были отлично видны на фоне неба. Которые упали возле короба. Раздались взрывы, причём их было больше, чем прилетело гранат. И тут же, по этому месту, раздались выстрелы. Как из русских пулемётов, так и из, установленных на вспомогательном форте Суншу, орудий гайдзинов.

И Дзюнитиро понял, что остался один. И выждав пока гайдзины успокоятся, он пополз вперёд, хотя и слышал стоны за спиной. И казалось, что его план удался. Он сумел проползти между русскими окопами и добрал до хода сообщения. В который сумел тихо спуститься, и, сжимая одной рукой керамический шарик, от которого шёл шнур к тёрочному запалу его пояса, а второй вынутое из ножен вакидзаси, японец двинулся по ходу сообщения, выискивая достойную цель. Пройдя совсем не много, вдоль траншеи, увидел дверь в блиндаж. И остановился, раздумывая вломиться ему в блиндаж сейчас или пройти дальше. Его смущало, что из блиндажа доносились голоса только двух гайдзинов. А ему хотелось внести как можно более весомый вклад в победу Японии. Но тут за спиной раздался женский голос:

— Ни как япошка!

Дзюнитиро резко обернулся и вместо, как он рассчитывал, медицинской сестры увидел фигуру в шинели и русской папахе, с висящей на плече винтовкой. Он попытался было сделать выпад и ткнуть противника вакидзаси. Но не дотянулся. А рука гайдзина мгновенно соскользнула вниз по ремню винтовки и схватила оружие за шейку приклада. И резким движением руки вверх гайдзин крутанул приклад оружия вверх. Занося винтовку, подобно копью, для удара. При этом ствол винтовки оказался направлен прямо в лоб японцу. А ремень, на котором винтовка висела на плече, сам слетел и теперь свободно болтался. Не мешая гайдзину. И русскому оставалось только ткнуть японца стволом. Который и прилетел прямо в лоб Дзюнитиро Танидзаки. Опрокинув того навзничь. Выбивая из него дух. Заставив ослабшие руки японца отпустить шарик взрывателя. И японец, ударившись спиной о дверь, и выбив её, упал на пол блиндажа. Как раз под ноги, вскочившего из-за стола на шум, командира второго батальона тринадцатого Восточно-Сибирского полка подполковника Гусаковского. Который только и выдохнул:

— Кто там?

— Это я, ваше высокоблагородие, — отозвалась Харитина Короткевич, — вот соскучилась, по вам, и решила навестить роту. А тут япошка в траншее. С повязкой, в виде ихнего флага, вместо фуражки. Надо бы его обезоружить и связать. А то мало ли что. Шустрый он больно. И я тут вам, ваше высокоблагородие, поснедать трошки принесла.

— Как это ты его? — произнёс Гусаковский, наблюдая, как перешагнув через лежащего на полу японца, с которого денщик офицера, уже успел снять оружие и взрывающийся пояс, а теперь споро вязал пленного, Харитина ставит на стол судки с ужином.

— Да мне, их превосходительство, адмирал Вирениус, одну ухватку показал, чтобы значит, споро удар винтовкой нанести, если враг близко и винтовку с плеча не скинуть, — только и ответила молодая женщина.

— Это какой такой оружейный приём, его превосходительство, показал? — удивился было подполковник.

— А вот какой, — и Харитина снова ловко вскинула винтовку, занеся её для удара, но удар наносить не стала, а снова вернула оружие на плечо. Гусаковский в ответ только покачал головой и произнёс:

— Ловко, сподручно, но, если бы на винтовке штык был, его можно будет легко сломать. Зацепившись им за землю. Да и если рост маловат, ствол может за что-то и зацепиться. Так что я своим солдатам, пожалуй, буду запрещать таким приёмом пользоваться.

И офицер подмигнул молодой женщине.

[1] Сложившаяся в реальной истории ситуация в Японии после начала Второй Мировой Войны.

[2] Винтовки Мурата тип 22, и их модификации, использовались во время русско-японской войны для вооружения артиллеристов и вспомогательных подразделений на передовой. Более устаревшие винтовки Мурата тип 13 и тип 18 использовались в тыловых частях.

[3] Японские отряды смертников именовались 'ударные отряды' — 'тэйсинтай'. Именно так японцы называли своих смертников. Отряды смертников же назывались 'токубэцу ко гэки тай' — 'ударные отряды специальных атак'. Термин 'камикадзе' закрепился с подачи переводчиков, служивших в американской армии. Связанный с тем, что в названии отрядов пилотов-смертников симпу токубэцу ко гэки тай — 'специальные ударные отряды Божественный ветер', существовало это название. Выделявшее их из общего ряда. При этом термин 'камикадзе', возник у европейцев из-за чтения иероглифов не по онам, а по куннам. То есть не в китайском, а в японском произношении. Но вскоре войска союзников начали использовать слово 'камикадзе' для обозначения всех японских смертников. В наши дни термин 'камикадзе' вернулось в Японию, где допускается в качестве названия пилотов-смертников.

[4] Форт номер II, форт номер III, укрепление номер 3, позиция на Большом Орлином Гнезде, Курганная батарея соответственно.

2

Адмирал Вирениус вернулся домой с рынка, что образовался в бухте Белого Волка, после того как японцы подошли к горе Высокой, выйдя на побережье бухты Голубиной. До этого, этот стихийный рынок находился там. И организован рынок был из-за того, что каждую ночь в крепость приходили китайские джонки. Которые привозили продукты и различные припасы в крепость. И адмирал решил пройтись по рынку, узнать каковы цены на продукты. А то, сделанные было запасы, в том числе и живность, в доме, уже подходили к концу. Нельзя сказать, что рынок обрадовал адмирала. Возле берега стояли две китайские джонки. С которой под присмотром жандарма сгружали привезённый товар. Рис, свежую рыбу, чеснок, лук, зелень[5]. На вопрос адмирала, было ли что-то пригодное для военного ведомства, жандарм ответил, что были шесть ящиков с винтовочными патронами, для китайских винтовок, но их уже оплатили и забрали. Адмирал тогда поморщился и покачал головой в ответ. Патроны под китайские винтовки оказались в большом дефиците, так как использовались в различных ускоряющих стрельбу конструкциях. И то снабжение 'по каплям'[6], что имело место, не обеспечивало потребность крепости в этом виде боеприпасов.

Хотя адмирал и вообще не обольщался, относительно находившихся на прибывших джонках китайцев. Отлично понимая, что большая их часть считается в России пиратами. Являясь по сути находящимися под японским контролем хунхузами. Которыми, к тому же, руководят японские офицеры. И которые ответственны за гибель французского консула в Порт-Артуре, капитана второго ранга де Кувервилля, и одного из помощников немецкого представителя[7]. Которые попробовали, было выбраться из осаждённой крепости на китайской джонке. Но эта джонка оказалась пиратской, и все находившиеся на её борту были убиты. Так что, адмирал понимал, что, разрешив этот рынок, он дал возможность японцам вести разведку в крепости. Но с другой стороны, что японцы не видели в крепости своими глазами, контролируя все главенствующие вокруг крепости высоты. Сумев занять как гору Высокую, контролировавшую западную часть гавани и крепости. Так и Большое Орлиное Гнездо, что позволяло японцам обстреливать уже и небольшую, восточную часть, гавани и крепости, скрытую горой Перепелиной.

Не обрадовали адмирала и цены на рынке. Он специально было взял газету 'Новый край', от 20 июня, чтобы напомнить себе цены, что были до начала осады. И в газете указывались следующие товары и цены на них: 'куры от 1 рубля 40 копеек, до 1 рубля 60 копеек штука. Яйца куриные от 5 рублей 20 копеек до 5 рублей 50 копеек сотня. Масло коровье от 80 копеек до 1 рубля фунт. Маргарин от 50 копеек до 70 копеек фунт. Рыба свежая 25-30 копеек фунт. Макароны 30-35 копеек фунт. Томат-пюре 30 копеек фунт. Шпинат 6 копеек фунт. Лук зеленый 6 копеек фунт. Лук репчатый 20-30 копеек фунт. Бураки 6 копеек фунт. Морковь 4 копеек фунт. Картофель 18-20 копеек фунт. Крупа манная 25 копеек фунт. Перловая 25 копеек фунт. Мясо говяжье 25 копеек фунт. Свиное мясо 25 копеек фунт. Телятина и баранина 35 копеек фунт. Хлеб белый 14-15 копеек фунт. Черный хлеб 5-6 копеек фунт'. Тут же, ассортимент рынка не радовал, совсем не радовал. На рынке были представлены только конина по 75 копеек за фунт, воловье мясо по 2 рубля 40 копеек за фунт, индюшка 75 рублей за штуку, курица за 25 рублей за штуку, гусь за 50 рублей за тушку, яйца по 2 рубля штука, головка чесноку оценивалась в 30 копеек за штуку. Пуд ободранной со скал сухой травы, под видом сена, шёл за полтора рубля[8]. Нет, после прорыва в крепость парохода 'Эрик' ситуация со снабжением крепости выровнялась, а ведь там действительно оказался прорыв. Японские корабли успели перехватить пароход, с прикрывающими его силами русского флота, за полчаса до входа в зону действия береговых батарей. И русским кораблям пришлось потратить несколько сотен очень дефицитных снарядов, чтобы не допустить японские корабли к пароходу. Правда, после прорыва 'Эрика' прошло уже две недели, а обновлённые с его помощью запасы в крепости позволяли продержаться от силы месяца два. Урезая снабжение войск и населения продуктами питания. И то при условии, если японцы не пойдут на штурм крепости. Да и привезённые пароходом снарядов дефицитных калибров, хватило только на то, чтобы обеспечить снарядами, по нескольку десятков выстрелов на ствол, выведенные было в резерв орудия. К которым уже закончились снаряды.

И в расстроенных чувствах, ведь если крепость не деблокировать, то в ближайшем будущем она должна будет непременно пасть, её и так спасало, только то, что японцы не имели возможность организовать новый штурм, адмирал вернулся домой. Встречать его выскочила с кухни только китаянка, сообщившая, что госпожа в своей спальне, вместе с малышкой. Аюми была дочерью, его мусумэ, временной жены, которая была у него в Японии. Во время его кругосветного плавания на крейсере 'Витязь'. И адмирал встретил эту девушку, после победы своего отряда у островов Эллиоты. Где Аюми оказалась среди гражданского персонала захваченной японской базы. И адмирал взял покровительство над девушкой, сделав её своей воспитанницей. Но не сумел уберечь от интрижки, одного из своих флаг-офицеров. Последствием, которой и оказалось появление у Аюми дочери. При воспоминании, о которой, адмирал только и мог, что по-доброму усмехнуться. Вспомнив, как новорождённую девочку пытались спеленать вместе с ручками, но та начинала извиваться, пока не освобождала ручки. И наблюдая, как после третей попытки уложить ребёнка, так снова освободила руки, адмирал сказал, чтобы девочку запеленали только по пояс. Оставив ручки свободными. И когда девочку уложили в колыбель со свободными ручками, та глубоко вздохнула, и с блаженным выражением лица положила ручки под голову. Что бы тут же, закрыв глаза, заснуть.

— Один — ноль, в твою пользу, — только и проговорил тогда Вирениус, выходя из комнаты. Отлично понимая, что именно так, положив свободные ручки под щёчку, и должна будет уснуть сейчас дочка Аюми. Которая, судя по голосу, как его воспитанница разговаривает с малышкой, ещё не спит. И что бы, не отвлекать девочку, адмирал только молча кивнул Ли. А ведь малышка узнала было дело, Николая, его сына, по голосу, хотя никогда его ещё и не видела. Тогда Николай Вирениус, впервые после рождения девочки, вернулся с броненосца и, произнося приветствие, зашёл в гостиную, но малышка услышав его голос, тут же повернула голову, ища его взглядом. И когда адмирал произнёс:

— Николай скажи, что ни будь, а то она тебя найти не может.

Николай с усмешкой, не веря, что девочка ищет именно его, повторил приветствие, обращаясь уже к малышке. И та, остановив взгляд уже на Николае, разулыбалась и затрясла, от переполнявших её чувств, ручками. Заставив смутиться Николая и развеселив остальных. И что бы, не отвлекать ребёнка от еды Вирениус-старший осторожно прошёл в свой кабинет. И за ним туда же проскользнул и кот, по кличке Самурай. Единственный кто, в этом доме, мог зайти в кабинет адмирала без спроса, за исключением самого адмирала. И адмирал, сев за стол, достал карту Квантунской области и стал, измеряя расстояние, между пунктами на Кинджоуском перешейке и портами Талиенвань и Дальний. Занося полученные результаты на отдельный лист. А Самурай, блаженно жмурясь, расположился на освещённом Солнце подоконнике. При этом они оба, и человек, и кот, практически не обращали внимание на редкий, беспокоящий обстрел крепости японской артиллерии. Привыкнув к нему. Только кот дёргал ухом, при каждом разрыве, а человек морщился. Но зато адмирал услышал, как открылась дверь в спальню Аюми, и как его воспитанница быстро перебежала по коридору в гостиную.

И буквально через несколько минут дом хорошо тряхнула. По нему прокатился грохот от рушащейся мебели и звон бьющегося стекла. Дверь в кабинет распахнулась. И адмирал замер с пером в руке, всматриваясь в коридор, в котором клубились облака дыма и пыли. Увидев, как Самурай стрелой метнулся в открытую форточку. И тут из спальни Аюми послышался полный отчаяния, в буквальном смысле вой. Адмирал подскочил из-за стола и бросился в ту комнату. Перед порогом, которой стояли Николай и Аюми. И если первый с растерянностью смотрел в комнату, то побледневшая Аюми, с ужасом взирала на проход в комнату. Сжав руки в кулаки перед лицом и кусая свою руку. Адмирал втиснулся между ними в комнату, перешагнув через пробивший пол и торчащий из него снаряд 'Малышки из Осаки'[9]. Кровать Аюми была буквально завалена обломками. Из-под которых виднелась пелёнка, в которую был, завёрнут ребёнок. И адмирал, сделав несколько шагов, вперёд стал разбрасывать в стороны завал. При этом к отцу присоединился Николай. И они уже вдвоём приподняли рухнувшую на голову девочки тяжёлую дубовую полку. При этом адмирал уже внутренне содрогался только от мысли, того что он мог бы увидеть. Моля всех святых и обещая богу всё, лишь бы девочка была жива. Но голова ребенка была целой, пудреница матери, упав на постель, рядом с головой малышки, не позволила полке навалиться целиком на голову ребёнка. Защитив малышку. Хотя девочка и лежала на перине постели, не шевелясь и закрыв глазки. Адмирал подхватил девочку на руки, ища раны и при этом внутренне холодея. Но в ответ малышка только скуксилась, сморщившись как печёное яблоко, и недовольно закряхтела, давая понять, что она сыта и очень хочет спать, и совсем не желает, чтобы её тормошили. А вот плакать ей откровенно лень. И сунув в руки матери, сначала ребёнка, а потом и спасшую девочку пудреницу, адмирал стал выталкивать и Аюми, и Николая из дома. Прикрывая собой. И отлично при этом, понимая, что если снаряд всё-таки взорвётся, то это никого из них не спасёт.

Но взрыва не последовало, и они смогли все выбраться из дома. Женщин приютили соседи. А оба Виренуса, отец и сын, остались стоять перед домом. И рядом с ними расположился Самурай, наблюдая за происходящим, прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что происходит в доме. При этом кот застыл, вытянувшись и будучи в напряжении любой момент был готов сорваться, чтобы скрыться. И только обрубок его хвоста мелко вздрагивал от напряжения, в котором находилось животное. А люди, при этом, наблюдали за работой гражданских и армейских служб города. Первым возле дома появился полицейский. Причём китаец. С подачи адмирала в полицию крепости стали брать китайцев из христиан. Которые могли неплохо разговаривать на русском языке и принесли присягу русскому императору.

И прибывший полицейский тут же взял дом под охрану. Потом примчалась пожарная команда, на три четверти состоявшая из китайцев. Тоже христиан, и тоже присягнувших русскому императору. Но у которых со знанием русского языка уже были проблемы. Хотя руководили пожарными уже русские. Но выяснив, что взрыва не было, пожара нет, и никого в доме не завалило, пожарные уехали. Потом появились солдаты. Четверо рядовых с носилками. Под командой бомбардира-лабораториста по фамилии Заяц, со Знаком отличия Военного ордена на груди. И которого адмирал помнил ещё по бою, за позицию у Кинджоу. И именно этот маленький и тщедушный сын еврейского народа, в глазах которого сквозила печаль всех перенесённых, этим везде гонимым народом, горестей, исчез в доме. Что бы разрядить снаряд, застрявший в полу. Благо, что и у этих снарядов был донный взрыватель. И пока бомбардира не было, к дому подтянулась рабочая команда, тоже из китайцев, которая должна была убрать последствия попадания снаряда и заняться ремонтом дома. И когда Заяц вышел из дома, помахивая зажатым в руке взрывателем, направив солдат в дом, доставать снаряд. Добавив, что бы они были осторожнее со снарядом, так как за него точно дадут 'красенькую'[10]. И тогда адмирал его окликнул:

— Эй ты, братец, подойди-ка сюда.

— Ваше превосходительство, — подойдя строевым шагом и отдав честь, произнёс солдат, — бомбардир-лабораторист Заяц[11] по вашему приказанию прибыл.

— И что там случилось, братец? И не опасно, вот так трубкой размахивать? Свернёшь грузик предохранителя и освободишь, ненароком, жало бойка. Он капсюль и наколет[12]. Можешь так и без руки остаться, если только не хуже, что случиться.

— Ни как нет, ваше превосходительство, — тут же ответил солдат, — Не опасно. Трубка сработала то. От того и дыма столько было.

— А что же бомба не взорвалась? — нахмурился Николай Вирениус.

— Да снарядили то её, влажной пороховой мякотью, ваше благородие. Она и скомкивалась то. Там полыхнул было от трубки, но огонь сам и погас. Вот взрыва и не было. Обычное то дело, что японские бомбы не взрываются.

— Понятно, — только и произнёс Вирениус-младший, — Повезло нам.

— Повезло нам, — согласился адмирал и отпустил солдата со словами, — А ты братец ступай, спасибо что разъяснил. А я то и думаю, почему последнее время эти бомбы так часто без разрыва на город падают. А у японцев эти снаряды, похоже, и снаряжать то уже нечем.

— К счастью, отец, к нашему счастью, — улыбнулся Николай и посмотрел в окно соседнего дома, в котором была видна Аюми, с умилением прижимавшая к себе дочь.

Вирениус-старший проследил взглядом за сыном и тоже улыбнувшись, ответил:

— Да, ты Николай прав, к счастью.

Но тут сзади послышался голос Степанова-младшего:

— Ваше превосходительство, разрешите обратиться!

— Обращайтесь, господин зауряд-прапорщик, — только и ответил адмирал, наблюдая как из коляски, остановившегося недалеко от них рикши, выбирается полковник Микеладзе, явно собираясь направиться к ним.

— Ваше превосходительство, только что пришла радиограмма из Чифу, сообщают что, первая эскадра сегодня вышла из Владивостока.

— И всё?

— И всё, ваше превосходительство, — подтвердил Степанов-младший.

— Как вы думаете, ваше превосходительство, что бы это могло бы означать? — отдав честь, задал вопрос жандарм.

— Надеюсь, что вышли навстречу второй эскадре вице-адмирала Рожественского, — задумчиво ответил адмирал, тоже поднеся руку к околышу, — Наш соединённый флот будет сильнее японского и это открывает неплохие перспективы. И вы что-то хотели, господин полковник?

— Так точно, ваше превосходительство, хотел, — произнёс в ответ Микеладзе, — Ваша Харитина сегодня повязала очень любопытного пленника. Похоже, из тех, кого вы назвали камикадзе. Смертниками. Не желаете взглянуть? А то только молчит. И быть может вы его, ваше превосходительство, разговорить сумеете.

— Желаю, господин полковник, желаю, — согласился адмирал, — Очень, знаете ли, любопытно на такого взглянуть. И удивительно, что камикадзе удалось захватить живым. Они как бы должны быть уже мертвы и для Японии, и для своего рода.

[5] 20 декабря 1904 года в Порт-Артур, по воспоминаниям докторов госпиталей на Ляотешане, прорвались две джонки с китайскими торговцами, который привезли лук и чеснок.

[6] После отказа от системы конвоев в 1942 году, снабжение СССР по Северному пути шло отдельными транспортами, или как тогда говорили 'по каплям'. При этом транспорта ничем не защищались и транспорта прорывались из Великобритании в СССР и обратно на свой страх и риск.

[7] Юзеф Веслав Дискант 'Порт-Артур 1904'.

[8] Цены и товары на рынке Порт-Артура перед окончанием осады.

[9] М.И. Лилье книга 'Дневник осады Порт-Артура' '20 сентября. Японцы продолжают нас обстреливать 11-дюймовыми снарядами. К счастью, только 20 % из них разрываются'.

[10] Десятирублёвый кредитный билет. Сленговое обозначение кредитных билетов по цветам, 'жёлтенькая' — 1 рубль, 'зелёненькая' — 3 рубля, 'синенькая' — 5 рублей, 'красненькая' — 10 рублей, 'беленькая' — 25 рублей.

[11] Реально существовавший защитник Порт-Артура, награждённый Знаком Военного ордена за бой у Кинджоу.

[12] В японских трубках Идзюина боек имел 4,5 оборота винта. При этом на боек навинчивался ассиметричный груз. Выполнявший роль предохранителя, который препятствовал, при хранении, жалу бойка коснуться капсюля. При вращении снаряда в полете, после выстрела, груз свинчивался и освобождал жало. Которое при ударе и накалывало капсюль. Вызывающего срабатывание петарды. Которая и должна была вызвать взрыв основного снарядного заряда.

3

Японский камикадзе оказался совсем юным парнем. Который сидел связанным на табурете, к которому его прижимали, положив ладони на плечи пленнику два дюжих жандарма. А за спиной у японца стояла Харитина, с винтовкой на плече. И увидев эту картину, адмирал Вирениус удивлённо посмотрел на полковника Микеладзе. Из-за чего тот усмехнулся и произнёс, указав взглядом на разложенное на столе оружие японца:

— Как только его развязали, так он тут же кинулся к своему оружию. Хорошо Харитина его от души своей винтовкой приложила. Да так что с ног сбила. И я даже заметить не успел, как винтовка у неё в руке оказалась и для удара занесённой. Похоже, япошка сам смерти ищет.

Адмирал кивнул, поднёс руку к околышу фуражки и проговорил:

— Стрелок Короткевич, поздравляю тебя вторым Знаком отличия Военного ордена.

— Рада стараться, ваше превосходительство, — встав во фрунт, ответила молодая женщина. А адмирал подошёл к столу, осматривая то, чем был вооружён японец. Бросил взгляд на уже дезактивированный пояс, с динамитными шашками, из которых уже были вытащены запалы. Причём увидев, что динамит уже старый и бумага, в которую был, обёрнут динамит, имела пятна от выходящего из шашек тринитроглицерина, адмирал только покачал головой.

— Что такое, ваше превосходительство? — проговорил жандарм.

— Да вот смотрю на этот динамит, — стал говорить адмирал, причём на английском языке, в надежде, что его поймёт и японец, а не только жандарм, — и удивляюсь, как можно посылать на смерть человека и выдать ему такую гадость, этот динамит при любой сильной встряски сам взорваться может, помимо желания владельца. Неужели в Японии до такой степени со всем плохо.

И увидев, как при его словах, вздрогнул японец, адмирал удовлетворённо покачал головой, поняв, что японец владеет английским языком в достаточном объёме. А Микеладзе ехидно улыбнувшись, произнёс:

— Так это любой динамит, при сильной встряске рвануть может. Очень многие из террористов сами на своих бомбах подрываются.

— И пусть подрываются, а вы господин полковник, минёров то вызвали бы, пусть с этой гадостью специалисты разбираются. Может, в керосине вымочив, и используют где. А нам лучше держаться от этого подальше, — только и ответил адмирал, снова переходя на русский язык, и взял в руку захваченные у японца гранаты. Внешне схожие с гранатами штаб-капитана Лишена. Тоже ударного действия, тоже со свинцовым кольцом вокруг заряда, для создания осколков. И тоже с защитным колпаком. И пока адмирал рассматривал гранаты, Микеладзе произнёс:

— Новейшие японские гранаты, только, только их японцы использовать начали.

— Я вижу, господин полковник, очень конструкция на наши гранаты похожа, надо будет их срочно направить в Таку. С первой же оказией на 'Лейтенанте Буракове', — согласился с жандармом адмирал Вирениус, и положил гранату на место, — Что бы их доставили в действующую армию. Пусть там изучат, оценят. Весьма ценный трофей.

А потом адмирал взял вакидзаси, вытянул клинок наполовину и внимательно его осмотрел. А потом произнёс:

— Харитина!

— Я, ваше превосходительство! — тут же ответила женщина, подобравшись, хотя и не став по стойке смирно, так как адмирал продолжал стоять к ней спиной, разглядывая клинок.

— За сколько трофей уступишь? Хочу зауряд-прапорщику отдать, а то ходит с одним Маузером, как и не офицер совсем.

— За 'беленькую'[10] отдам, — усмехнувшись, ответила Харитина, решив не сильно задирать цену, но и своего не упустить.

— Договорились, — согласился адмирал, — Буду крестик вручать и деньги отдам.

С этими словами Вирениус протянул клинок Степанову-младшему, добавив:

— Носите, господин зауряд-прапорщик, вам как раз будет.

Потом адмирал взял стул, и поставил его спинкой перед пленным японцем, и сев на стул, положил руки на его спинку. Всматриваясь при этом в японца, который только наличием флага Японии, в виде повязки на голове, отличался от других пленных.

— Нус, молодой человек, — произнёс адмирал, снова переходя на английский язык, зная, что если заставить молчащего человека заговорить, то потом замолчать, ему будет психологически очень сложно, — И что нам с тобой делать? Кстати, кто ты? Пленный, согласно конвенции обязан представиться, и сообщить номер части и фамилию командира.

— Дзюнитиро Танидзаки, рядовой Дзюнитиро Танидзаки, — буркнул в ответ японец, — Третий Особый ударный отряд божественного ветра[9], командир капитан Хисаити Тэраути.

Вирениус нахмурился, а потом произнёс:

— Старший сын, военного министра, Масатакэ Тэраути?

— Да, — только и ответил японец.

— Однако, какая честь была вам оказана, — только и покачал головой Вирениус, — что весьма высокопоставленные и перспективные офицеры возглавляют эти отряды. Может быть, и принцы среди них есть?

— Первый отряд возглавляет майор, принц Куниёси Куни, — ответил японец.

Адмирал приподнял бровь и бросил, уже на русском языке:

— Принц был при штабе первой армии, похоже, господин полковник, отряды имеют номера армий. Надо будет сообщить в штаб действующей армии. Кажется, мы первые кто столкнулись с этими камикадзе. Остальных следует предупредить, об этой новой угрозе.

Но, когда адмирал снова обратился к японцу, перейдя на английский язык, пытаясь выяснить, сколько ещё человек, есть в их отряде, японец замкнулся и, отвернувшись, промолчал. Адмирал, понял, что пока пленника, в этом направлении, разговорить не получиться, но можно было надавить и в другом направлении. Когда адмиралу Вирениусу, память из будущего подсказывала, что перед ним сидит весьма значимый писатель Японии. Да и численность отрядов камикадзе, правда во время второй мировой войны, адмирал в принципе уже знал. И адмирал произнёс:

— Ну и ладно, не суть важно, поспрашиваем других пленных. Да и что ты ответишь, если я скажу, что, твой отряд помимо командира и двух его помощников включает в себя ударное подразделение из пятнадцати человек, резервное подразделение и подразделение поддержки, из дюжины человек каждое, что ты на это ответишь?

При этих словах японец вздрогнул и удивлённо посмотрел на адмирала, который рискнул назвать структуру 'тэйсинтай' времён второй мировой, и похоже угадал. Но при этом японец промолчал.

— Похоже я не ошибся, — с усмешкой произнёс в ответ адмирал, а потом подавшись вперёд, добавил, — Но вот Дзюнитиро, скажите-ка мне, какого дьявола, ты вместо того что бы учиться в Токийском университете, сидишь тут передо мной в качестве пленника?

— Демон, настоящий демон, не зря так про вас говорят, что вы всё знаете, — бросил в сердцах в ответ японец, — И что ничего от вас не скрыть.

— Ну так всё-таки, Дзюнитиро, почему я увидел тебя тут, вместо того, чтобы ты возвеличивали Японию словом. Поверьте, на этом поприще, у тебя было бы больше шансов возвеличить родину. Так что подумайте об этом.

— Если вы хотите мне помочь, то прикажите развязать мне руки и дать мне моё оружие, что бы я мог достойно уйти. Доделать то, что должен. Надеюсь, вы знаете наши обычае и окажите мне честь, дав уйти быстро, приказав вашим самураям отрубить мне голову, — в сердцах бросил японец.

— Должен? С чего бы, ты должен совершить этот акт, — удивлённо произнёс адмирал, — В том, что ты попал в плен, сражаясь за свою родину, я не вижу лично для тебя бесчестия. Ты доблестно сражался, доказав всем свою смелость, и мы готовы отнестись к тебе со всем уважением. Как к достойному воину. Да и тебе, не надо ценой своей жизни спасать жизни тех, кто дал клятву верности тебе. У нас нет ни малейшего сомнения в том, что ты мужественен перед болью и смертью. Как и нет сомнения в том, что твои помыслы чисты как перед богами, так и перед людьми.

— Для Японии, императора и своего рода я уже мёртв, совершив ритуал и повязав голову повязкой, — ответил японец, — Теперь я должен погибнуть во имя императора. Япония назад меня не примет.

— Понятно, — произнёс в ответ Вирениус, — Вот только пока ритуал не завершён, он не действителен, подумай об этом Дзюнитиро. Но если у тебя возникнут проблемы с Токийским университетом, то Московский ты всегда сможешь, закончит. Словоблудию и у нас преизрядно обучают.

— Мне всё равно нельзя будет вернуться в Японию, — покачал головой японский солдат.

— Значит, в России будет образованный специалист по японской культуре и языку, — пожал плечами русский адмирал, — Причём далеко не первый. Ещё у Петра Великого в свите был натурализовавшийся в России японец. Которого русские казаки спасли, от местных, на Камчатке.

— А что я смогу ответить, господин адмирал, если меня спросят, почему я жив, если должен был умереть во имя победы Японии?

— Правду, одну лишь правду, ты должен будешь отвечать правдиво, как и подобает истинному самураю, — прямо глядя на японца ответил Вирениус, — Ты так прямо всем и сможешь говорить, что твой жилет не взорвался. Он же, правда, не взорвался. И не думаю, что кто-то возьмёт на себя смелость утверждать обратное.

С этими словами Вирениус кивнул на лежащий, на столе жилет камикадзе. Дзюнитиро Танидзаки в ответ только усмехнулся, а потом произнёс:

— Да и какой университет, господин адмирал? Если Япония проиграет, то её судьба будет незавидна. Впрочем, как и всех японцев.

— Ну почему же Дзюнитиро, судьба Японии должна быть незавидна? Ты, кстати, видели синематографические фильмы или комиксы по ним, что делает моя воспитанница? Там, кстати, показано моё видение судьбы Японии, её императора и народа. Лет так через сто.

— Нет, господин адмирал, не видел, — ответил Танидзаки, — В Японии они запрещены.

— Понятно, — покачал головой адмирал, — Быстро, однако они среагировали. Но тут они не запрещены и думаю, тебе этот синематограф покажут. Моя воспитанница и продемонстрирует свои работы. Господин полковник думаю распорядиться. Но пока, что бы ты сделал глупости, побудешь связанным.

И уже обращаясь к Микеладзе, адмирал добавил, перейдя на русский язык:

— Вы уж, господин полковник, покажите ему мультфильмы. Надеюсь, после этого он окончательно поплывёт и разговориться. И откажется от свершения обряда сэппуку.

4

Адмирал Макаров стоял на мостике флагманского крейсера 'Богатырь' и наблюдал за собравшимся возле северного побережья острова Дажелет русским флотом. Снова по прихоти судьбы возглавив объединённый флот. Включавший как корабли Тихоокеанского, так и Балтийского флотов России. К сожалению высланные в море миноносцы не обнаружили отставшего, в ночи, от флота, 'Наварина'. Что с очень большой вероятностью говорило, о том, что и этот русский броненосец стал жертвой по сути генерального морского сражения этой войны.

А по замыслу операции всё должно было случиться немного иначе. Вторая эскадра, должна была войти в Цусимский пролив и связать боем японский флот. А с севера должна была подойти Первая эскадра и, объединившись, обе эскадры должны были нанести флоту Японии поражение. И захватить господство на море. После чего объединённый флот должен был перейти в Жёлтое море, где командиром второй Минной дивизией контр-адмиралом Вирениусом планировалась операция, которая должна была обеспечить русский флот пунктом базирования в этом районе. Захватив Дальний. Что и должно было обеспечить прекращение снабжения японской армии на материке.

Для этого, за три дня до планируемого сражения Первая эскадра вышла из Владивостока. Взяв в поход даже миноносцы, за исключением поднятого и ремонтируемого миноносца '202'. И, не смотря на подрыв на японской мине броненосного крейсера 'Громобой'[13], вернувшегося во Владивосток, эскадра ушла на юг. На встречу со Второй эскадрой. Рассчитывая на то, что они успеют. И на то, что надёжно срабатывающие снаряды окажутся большим сюрпризом для японцев. Для этого из снарядов был убран воск, будучи заменённым деревянной пробкой, что было необходимо, для герметизации весьма гигроскопичного пироксилина. И все русские снаряды оказались снабжены модернизованными трубками. В которых ударник бойка был заменён. И в отличие от предыдущего варианта, где он был алюминиевого, в новом варианте ударник бойка стал стальным[14]. К тому же имеющие, пусть и не все, а только где то, четвёртая часть снарядов, снаряжение из новых видов взрывчатки. Превосходящей пироксилин.

А вот Вторая русская эскадра, выделив вспомогательные крейсера, для крейсерских операций в Южно-Китайском море и отправив транспорта с совсем уже тихоходными кораблями в обход Японии, вошла в Цусимский пролив. Идя двумя кильватерными колоннами. Правую организовали четыре эскадренных броненосца типа 'Бородино', посыльное судно 'Горислава', радиостанция, которой должна была обеспечить связь с Первой эскадрой и крейсер-аэростатоносец 'Русь'. Над которым был поднят аэростат, а за кормой к причальной мачте, был присоединён дирижабль 'Франция'. Который и стартовал, как только с воздушного шара заметили приближающиеся дымы главных сил японского флота. Отправившись на разведку.

Левую колонну составляли эскадренные броненосцы 'Наварин' и 'Сисой Великий', броненосный крейсер 'Адмирал Нахимов', броненосцы береговой обороны типа 'Адмирал Ушаков' и крейсер первого ранга 'Владимир Мономах'. На траверзах флагманов держались три минных крейсера. Крейсера 'Олег', 'Жемчуг', 'Изумруд' и 'Светлана' выполняли роль передового дозора. А за кормой главных сил держались минные силы эскадры. Пять контрминоносцев и семь миноносцев.

И навстречу им выдвинулись главные силы объединённого японского флота. Включившего в себя все действующие корабли первого, второго и четвёртого флотов Японии. Линию японского флота составили броненосцы 'Микаса', 'Асахи', 'Сикишима', 'Фудзи', 'Хизен', 'Ивами'. В кильватер, которым держались 'гарибальдийцы' пятого и 'асамоиды' второго боевых отрядов. Причём колонну пятого боевого отряда, вместо оставшейся интернированной в Порт-Саиде 'Касуги', замыкал бывший чилиец и прототип 'асамоидов' 'Како'. Позволяя японцам иметь по шесть кораблей линии в каждом из трёх боевых отрядов. При этом последним у 'асамоидов' шла 'Ивате', под флагом младшего флагмана контр-адмирала Мису. Японская империя бросила на чашу весов всё что имела.

И увидев, что русские корабли идут двумя колоннами адмирал Того, сделал вторую фатальную ошибку в этом сражении. Первой его фатальной ошибкой было то, что, рассчитывая на не модернизированные русские снаряды, он не укрылся в боевой рубке. А остался стоять, как привык ранее, вместе с офицерами своего штаба, на открытом мостике, защищённый только связанными матросскими койками. Вполне надёжной защитой, до этого момента, от действия русских снарядов. И тут адмирал Того повернул вверенный ему флот для атаки наиболее слабой колонны. Рассчитывая, что её уничтожение, позволит стратегически выиграть сражение. Не позволив русскому флоту превзойти по силе японский флот. Даже если Первая и Вторая русские эскадры объединяться.

Но как оказалось, это была ловушка. Русские корабли шли не двумя параллельными колоннами. Колонны располагались уступом влево. Что позволило русским броненосцам из правой колонны довольно быстро перестроиться во главу левой колонны. Быстро организовав боевую линию. Которая уже сама нацелилась на самые слабые корабли японского флота, броненосные крейсера типа 'Асама'. Открыв при этом массированный огонь, с шести головных броненосцев, новейшими снарядами по японскому флагману. Добившись в 'Микасу', которую Того срочно развернул практически на обратный курс, чтобы защитить свои броненосные крейсера, порядка сорока попаданий, за то время пока японский флот поворачивал на обратный курс. При этом чтобы ускорить поворот и уберечь свои корабли, от обстреливаемой русской колонной, с 'Адмирала Нахимова' включительно, точки поворота, японские пятый и второй боевые отряды начинали поворачивать несколько ранее. Выстраиваясь вместо линии уступом влево. Хотя это японцам не очень сильно помогало. Поняв, что стреляют мимо, русские корабли тут же корректировали свой огонь. Буквально 'нащупывая' корабли противника.

И вот тут следует вспомнить до 'Францию'. Дирижабль не только точно определил состав, курс и скорость японского флота. Прислав с сообщениями двух голубей на 'Русь'. Но и обнаружив приближающиеся с севера дымы, направился к ним навстречу. Определив, что к месту сражения приближаются корабли Первой эскадры. Дирижабль направил об этом на аэростатоносец ещё одного голубя, а сам направился на встречу к Первой эскадры и сбросил на флагманский 'Богатырь' вымпел, с сообщением о положении Второй эскадры и японского флота. И направился было на базу. С честью выполнив свою задачу. Но, на 'Русь', 'Франция' не вернулась. Проблема воздухоплавания того времени, низкая надёжность двигателей сыграла и в этот раз. Последний прилетевший голубь принёс сообщение, что на дирижабле сломался двигатель. И корабль сносит ветром в сторону Японии. И только после войны стало известно, что экипаж попытался, было уничтожить свой корабль. Утопив его в море. После чего попал в плен. Но японцы успели подойти раньше, чем дирижабль затонул, и успели отбуксировать его на мелководье. Откуда и подняли его. Правда так и не смогли восстановить. А сам экипаж вернулся в Россию героями. Но это было потом, а сейчас разгоралось генеральное морское сражение войны.

Японцы, пользуюсь тем, что их было большинство, пытались уничтожить как можно больше русских кораблей. Русские же стремились вывести из сражения как можно больше японских кораблей и продержаться, желательно без потерь, до подхода Первой эскадры. Узнав про которую, что она рядом, адмирал Рожественский перекрестился, и приказал 'Гориславе' выйти в эфир и постоянно сообщать о положении эскадры. Которая, казалось успешно, отбивалась от японцев. Как командующий вице-адмирал Рожественский полностью выполнил своё предназначение, дать в начале боя преимущество, в ведении огня, своим кораблям, и при этом максимально избежать имеющегося преимущества у противника. И манёвр командующего русской Второй эскадры дал преимущество. Русские первыми открыли огонь. Быстро взяли под массированное накрытие японский флагман. При этом японцы могли отвечать русским кораблям только теми кораблями, которые успели повернуть и лечь в кильватер 'Микасе'. По которой русские и добились большого количества попаданий, стреляя действительно опасными снарядами, с новейшим содержимым. И четыре попадания в это время, в японский флагман, можно было отнести к золотым. Три русских двенадцатидюймовых снаряда, пробив на стыке нижнего и верхнего бронепоясов 'Микасы' шестидюймовую броню, впились в бронепалубу японского корабля и взорвались. Один снаряд рванул напротив котельного отделения. Тут же выведя из строя котлы, по правому борту. Второй разорвался напротив носового погреба для шестидюймовых снарядов, вызвав пожар. Ну а третий вызвал пожар уже над кормовым погребом, для шестидюймовых снарядов. А вот четвёртый, 'золотой' снаряд разорвался как раз под мостиком, где находился адмирал Того, со своим штабом. И начинка снаряда из тринитротолуола, вкупе с модернизированным и исправно срабатывающим взрывателем не оставил японскому адмиралу и его окружению ни малейшего шанса. Снаряд исправно лопнул на несколько тысяч небольших осколков. Которые буквально изрешетили ходовую рубку 'Микасы', оставив после себя всего несколько раненых. И умертвив всех остальных. Лишив, тем самым, японский флот управления. А сама 'Микаса' заваливаясь на правый борт, пылая и потеряв третью часть хода, направилась к северной оконечности островов Цусима. Подняв сигнал, что командующий флотом убит. И под огонь русских броненосцев попала идущая следом 'Асахи'. Вторым кораблём, покинувшим строй японского флота, оказалась 'Асама'. На которой русскими снарядами оказалось, перебито управление.

Но нельзя сказать, что игра шла в одни ворота, и японцы играли роль 'мальчиков для битья'. В результате ошибки командующего, при манёвре, броненосец 'Орёл' не успел занять своё место в строю. Что вынудило броненосцы 'Наварин', 'Сисой Великий' и крейсер 'Адмирал Нахимов' снизить скорость почти до остановки и выкатиться из строя. И в результате под массированный обстрел попал броненосец 'Наварин', на котором держал свой флаг контр-адмирал Небогатов. И броненосец довольно быстро получил огромные разрушения. Особенно не бронированных оконечностей. Под массированным огнём находились и идущими головными броненосцы 'Суворов' и 'Александр III'. Что привело к быстрому выходу из строя русской линии этих трёх броненосцев.

И всё-таки, первой жертвой сражения стала 'Фудзи'. Русский двенадцатидюймовый снаряд попал как раз в верхний срез амбразуры для правого орудия в защитном колпаке кормового барбета главного калибра. И срикошетировал в сторону кранцев первых выстрелов для этого орудия. Где исправно и взорвался. Окатив, всё пространство барбета, осколками и поджёг приготовленные пороховые заряды. Нет, гидравлика барбета тоже была повреждена. И часть пожара, хлынувшая жидкость потушила. Но гидропривод не был перебит полностью, а только пробит в нескольких местах. Так что жидкость не смогла залить всё. И не до конца потухнувшее пламя проникло в кормовой погреб японского броненосца. Поставив точку в его судьбе. 'Фудзи' исчез в пламени взрыва. Оставив после себе только огромное облако дыма. А потом подобное облако дыма поднялось в том направлении, куда удалился 'Микаса'. Взрыв пороховых зарядов в кормовом погребе для шестидюймовых снарядов первый раз отправил этот броненосец на дно. На несколько лет вычеркнув его из действующего состава японского флота. И навсегда вычеркнув из списка флагманов.

Но сражение продолжалось. Эскадру вёл броненосец 'Бородино', выполняя приказ адмирала Рожественского, что в случае выхода мателота из линии эскадру ведёт следующий броненосец, когда на 'Гориславу', которую от попыток японских крейсеров, дотянуться до неё, оберегали крейсера крейсерского отряда, пришло сообщение от адмирала Макарова. Сообщение, что вторая эскадра видит место сражения и подходит с северо-северо-запада. Русский броненосец сделал было попытку пойти на прорыв, проскочив под кормой японского флота. Но японцы все вдруг повернули и легли на курс пересечения нового курса броненосца 'Бородино'. Вынудив русский броненосец лечь на старый курс. И в этот момент весь японский флот вышел на идущую, на помощь первую эскадру. И первой под удар русских броненосцев попала оказавшаяся головной 'Ивате'. Которой буквально за несколько минут объяснили, что крейсер, пусть и броненосный, это всё-таки крейсер. И против главного калибра броненосца он не очень-то много и значит.

И пылающая и потерявшая ход в гуще сражения 'Ивате' стала, ненадолго правда, пока её не добили снарядами проходившие мимо русские корабли, его эпицентром. Вокруг которого и стали маневрировать противоборствующие флоты. И если японские второй и пятый боевые отряды попытались, подняв ход и отвернув выйти из-под удара русских броненосцев, то оставшиеся броненосцы первого отряда попытались, выйдя вперёд пересечь курс русских броненосцев первой эскадры. Прикрыв собой избиваемые броненосные крейсера. Но адмирал Макаров предвосхитил этот манёвр капитана 'Ивами'. Оказавшейся головной в колонне японских броненосцев. И теперь тяжёлые русские снаряды, начинённые далеко не пироксилином, обрушились на этот далеко не первоклассный корабль. Опасный для броненосных крейсеров, в первую очередь 'гарибальдийцев', для борьбы с которыми он и был создан, но явно пасующий против первоклассных броненосцев. И объятый пламенем броненосец 'Ивами' покинул линию. Но оставшись в одиночестве, броненосец, очень быстро стал жертвой русских миноносцев. Правда, успев огнём своей артиллерии потопить контрминоносец 'Безупречный'.

Тут следует сказать, что в ходе сражения поднялось довольно приличное волнение и на море местами легли полосы туман. Что позволило японскому флоту, одновременно всеми кораблями, повернув вправо выйти из боя. Уйдя в туман. И снова одновременно повернув вправо лечь на курс, расходящийся с курсом Первой русской эскадры. Но при этом выводящий японскую линию на пересечение курса Второй эскадры. Которую вёл, возглавивший после выхода из строя броненосцев 'Суворов' и 'Наварин', находившийся на броненосце 'Сисой Великий', капитан первого ранга Добротворский. В этот момент строй эскадры оказался следующим. Следом за 'Сисоем Великим' шёл 'Нахимов', 'Бородино', 'Орёл' снова вступивший в строй 'Александр III', три броненосца береговой обороны и замыкал колонну 'Владимир Мономах'. А броненосцы 'Суворов' и 'Наварин', еле держась на плаву, самостоятельно двигались позади колонны.

Появление из тумана японского флота, идущего навстречу, оказалось внезапным. Русские корабли, открыв огонь стали отворачивать, чтобы выйти из-под удара, и этот манёвр стал последним для броненосца 'Александр III'. Похоже в результате потери остойчивости, из-за большого количества воды на броневой палубе, прилившей при крене к одному борту, броненосец лёг на борт. И очень быстро затонул. Второй жертвой этого внезапного и скоротечного столкновения стал броненосец 'Бородино'. Снаряд, буквально последнего залпа главного калибра японских броненосцев, оказавшихся, в результате манёвров, концевыми в колонне японского флота, разорвал борт русского броненосца под носовой правой башней шестидюймовых орудий. И проник в пороховой погреб русского броненосца. Где в воздух и взметнулся султан огромного взрыва. И 'Бородино', практически мгновенно, завалился на правый борт и затонул.

Сражение главных сил закончилось, но в сгущающихся сумерках к русскому флоту приближались японские лёгкие силы. И ночь обещала быть тяжёлой. Уцелевшие корабли Второй эскадры присоединились к линии Первой эскадры. И объединённый флот взял курс на остров Дажелет. Который, русские корабли, должны были достигнуть уже после рассвета. А сам остров был назначен местом встречи для отставших кораблей. При этом еле передвигающиеся, но ещё державшиеся на воде 'Суворова' и 'Наварина', с которых сообщили о тяжёлом ранении адмирала Рожественского и смерти адмирала Небогатова, двигались самостоятельно вне колонны главных сил. Тех самых главных сил, что от атак японских миноносцев должны были прикрывать две завесы. Из крейсеров и миноносцев. Причём своим миноносцам было запрещено приближаться к крупным кораблям. Единственным контрминоносцем, который оказался с главными силами, был 'Громкий'. В него в ходе сражения попал восьмидюймовый снаряд, сразу же превратив контрминоносец в калеку и взятый на буксир 'Русью'. Которая вместе с 'Гориславой' двигалась вместе с главными силами. Остальные же крейсера и миноносцы русского флота скрылись в ночной мгле за кормой русских кораблей линии.

И эти завесы сыграли свою роль японские миноносцы так и не смогли атаковать главные силы русского флота. Но когда наступил рассвет, то оказалось, что в боевых порядках отсутствуют броненосцы 'Наварин' и 'Адмирал Ушаков', а также крейсер 'Владимир Мономах'. А среди догнавших главные силы крейсеров и миноносцев отсутствует контрминоносец 'Прозорливый'. Который, выполняя манёвр уклонения, при скоротечном столкновении с японскими контрминоносцами попал под форштевень минного крейсера 'Лейтенант Ильин' и затонул.

К тому же, с рассветом, 'Русь' подняла аэростат. С которого и обнаружили приближающийся к острову 'Адмирал Ушаков' и тонущий в нескольких милях от берега 'Владимир Мономах'. Как оказалось, что эти корабли отстали от идущей без огней колонны. И если 'Адмирал Ушаков' сумел отстреляться от обнаруживших его миноносцев японцев. То вот 'Владимира Мономаха' подвёл курятник на борту крейсера. И японский миноносец сумел подойти незаметным к крейсеру и выпустить торпеду. Крейсер сохранил ход и сумел добраться до острова Дажелет. Но довести его, как и контрминоносец 'Громкий', до Владивостока, возможности не было. И передав команды на другие корабли, крейсер и контрминоносец были затоплены возле северной оконечности острова на мелководье. А вот 'Наварин' так и не появился.

И только после войны стала известна судьба этого корабля. Который, из-за повреждений отстал от главных сил и был обнаружен японским четвёртым отрядом контрминоносцев. Которые уже израсходовали торпеды. И поэтому командир японского отряда, обнаружив одинокий русский броненосец, приказал пройти курсом на пересечение курса русского корабля и выставить плавающие мины. Имевшиеся на вооружении японских контрминоносцев. И подорвавшись на плавающих минах, когда вдоль обоих бортов броненосца, практически одновременно, встали столбы от трех минных разрывов, 'Наварин' стремительно затонул. Буквально со всем экипажем. Японцы нашли утром и выловили из воды только несколько человек.

Но в то утро, у острова Дажелет, командующий русским флотом на Тихом океане, теперь уже адмирал Макаров таких подробностей не знал. Хотя и понимал, что дальнейшее ожидание броненосца 'Наварин' напрасно. И что корабль не дождаться. И что надо вести объединённый русский флот во Владивосток. Но в тоже время адмирал понимал, что нахождение флота в этом порту для победы в войне не играет никакой роли. С той же самой эффективностью флот мог во Владивостоке и не находиться. Что бы как-то влиять на военную ситуацию корабли должны были бы находиться в Жёлтом море. И командовавший второй Минной дивизией контр-адмирал Вирениус предлагал провести операцию, которая должна была обеспечить возможность базирования флота на Квантунский полуостров. На проведение которой, командующий флотом, уже дал своё принципиальное согласие. Всё равно объединённому русскому флоту было необходимо появиться в Жёлтом море. Хотя бы для того, чтобы, доставить в Порт-Артур подкрепление и припасы. Но пока надо было привести корабли во Владивосток. И очень быстро приготовить их к новому плаванию. Пусть и не столь далекому. Всего-то на тысячу миль. Четверо суток экономического хода. Причём потери, понесённые японским флотом, обещали, что противодействие этому походу будет минимальным.

[13] Реально имело место за три дня до Цусимского сражения. Когда броненосные крейсера 'Громобой' и 'Россия' вышли в море. Официально для проверки работы радиостанций. Но из-за подрыва на мине 'Громобоя' вернулись назад. Лишив русский флот, в Цусимском сражении, возможного усиления на два корабля.

[14] Осуществлённые после войны модернизации ранее выпущенных снарядов и взрывателей к ним.

5

Адмирал Вирениус обвёл взглядом собравшееся, в одном из кабинетов администрации Порт-Артура, высшее руководство осаждённой крепости. Где помимо командования третьего Восточно-Сибирского стрелкового корпуса и коменданта крепости Порт-Артур собрались так же командующие четырёх фронтов крепостного обвода, а также гражданский градоначальник, начальника жандармской команды и исправляющий должность начальника порта Порт-Артур подполковник Сахаров. При этом все собравшиеся в кабинете молча смотрели на исправляющего должность начальника Квантунской области контр-адмирала Вирениуса. Который так и остался в этом звании, хотя оказавшиеся в его подчинении и офицеры и генералы получили очередные воинские звания. И сейчас адмирал, поднявшись, прошёлся вдоль стены кабинета, и остановившись перед бывшей носовой скульптуры британского корвета 'Малакка'. Ставшего, в дальнейшем, японским, и погибшим в битве при Эллиотах, судном береговой обороны 'Цукуба'. Рядом, с которой стоял сейф. И посмотрев, на теперь украшавшую кабинет статую, адмирал произнёс:

— Господа мы только что получили, по беспроволочному телеграфу из Чифу, важную новость. Наш флот, сумев объединиться, прорвался во Владивосток. Одолев в Цусимском проливе неприятеля. К сожалению, во Владивосток не прибыли броненосцы 'Император Александр III ', 'Бородино' и 'Наварин'. Так же в бою погибли контрминоносцы 'Безупречный', 'Громкий' и 'Прозорливый'. В результате торпедной атаки противника на мель, у острова Дажелет, посажен крейсер 'Владимир Мономах', а в результате аварий на мели, возле Владивостока, оказался крейсер 'Изумруд'. У противника известно о потерях броненосца 'Микаса', выбросившегося горевшим на мель у островов Цусима. И взорвавшегося там. Так же известно, о взорвавшемся в ходе боя броненосце 'Фудзи'. Помимо этого, были потоплены два, покинувших строй японских кораблей, вымпела. Артиллерийским огнём был добит броненосный крейсер 'Ивате', а торпедами броненосец 'Ивами'. То есть, господа, можно с полной уверенностью сказать, что изменилась обстановка на всём театре военных действий.

Адмирал повернулся к сразу же повеселевшим, от таких новостей, офицерам и добавил:

-Так что можно сказать, что оборона Порт-Артура исчерпала себя, и не надо так на меня смотреть господа, — после этих слов, все присутствующие, удивлённо посмотрели на Вирениуса. Особенно удивлённо смотрел командующий третьим корпусом генерал-лейтенант Кондратенко, к которому адмирал и обратился в первую очередь:

— Особенно я говорю о вас, Роман Исидорович[15]. Я оцениваю, возможности в обороне крепости как ещё месяц осады или отражение ещё одного штурма. И, исходя из этого, пока, не предлагаю, немедленно, но почётно, капитулировать перед противником. С пропуском гарнизона с оружием, знамёнами и орудиями к действующей армии. А флота во Владивосток. С возвратом затонувших кораблей и стационарных орудий после войны. Я помню, помню ваше предложение, ваше высокопревосходительство, и разрешаю вам его, в случае неудачи, реализовать. Ибо в данный момент я предлагаю провести наступательную операцию. В ходе, которой всякое может случиться. И поэтому дальнейшее руководство обороны крепости я возлагаю именно на его высокопревосходительство генерал-лейтенанта Кондратенко.

При этом адмирал достал из сейфа бумагу и протянул Кондратенко конверт, произнеся:

— Ваш рапорт, ваше высокопревосходительство, думаю, вам его стоит оставить для истории.

После чего адмирал посмотрел на доставленные несколько дней назад из Чифу пакеты, адресованные большинству присутствующих. И в которых, как знал адмирал, лежали подписанные императором приказы об его смещении с должности временного руководителя Квантунсой области и назначении на эту должность генерал-лейтенанта Кондратенко. А он должен был остаться только командиром второй минной дивизии. А подполковник, теперь уже по адмиралтейству, Сахаров должен был полностью возглавить порт Порт-Артура. Об этом адмирала предупредил полковник Микеладзе. Получивший известие, с голубем, из Чифу. Где говорилось, что в консульство прибыли подобные телеграммы, за подписью царя. Но у Вирениуса были свои планы, которые предстояло реализовать сегодня. А вот пакеты о своём назначении многие из присутствующих получат завтра. И достав из сейфа несколько именных пакетов, проигнорировав пакеты, прибывшие вчера из Чифу, для чего пришлось пропустить один из плановых прорывов контрминоносцев в этот китайский порт, и, обращаясь, к стоявшему у двери, Степанову-младшему адмирал произнёс:

— Господин зауряд-прапорщик, я вас попрошу раздать присутствующим именные пакеты.

И пока его адъютант раздавал пакеты, адмирал продолжил:

— Господа, в этих пакетах, мои приказы на проведение завтра наступательной операции. Направленной на атаку позиций противника, от укрепления номер четыре и форта номер пять в направлении укрепления номер пять и далее к форту и укреплению номеров шесть. Вдоль хребта Паньлушань. И имеющей своей целью отвлечение противника от основной части операции. Хотя и создающее, у противника, видимость попытки отсечь от главных сил седьмую дивизию японцев. Что необходимо, что бы противник направил все свои резервы к крепости. Оставив без внимания, десантную операцию второй минной дивизии. В которой будут задействованы помимо трёх морских батальонов, ещё Талиенваньский флотский экипаж, пятый Восточно-Сибирский стрелковый полк. А также две роты пограничников, казачья сотня и подразделение Квантунской крепостной артиллерии. Которой предстоит обеспечить расчётами шесть гаубиц Круппа, две дюжины бывших китайских трёхдюймовых орудия, к которым подходят японские боеприпасы, и такое же количество поставленных на колёсный ход сорокасемимиллиметровых орудия Гочкиса. Благо, все вышеназванные части находятся в резерве и в настоящий момент уже получили приказы на погрузку.

— Я могу узнать, ваше превосходительство, по которой причине вы берёте именно эти орудия, к которым в крепости имеется дефицит боеприпасов? — тут же произнёс теперь уже генерал-лейтенант Белый, отложив бумаги из своего пакета на стол.

— Да, ваше высокопревосходительства, вы, несомненно, должны знать причину. Так как она исходит из цели десантной операции. Целью, которой является контроль над перешейком в районе города Кинджоу. А также контроль над городами Талиенвань и Дальний. С обязательным контролем над Талиенваньским заливом. Я хочу всего лишь отрезать третью и вторые армии японцев от снабжения. Но если третью армию генерала Ноги отрезать полностью, то вот вторую лишить порта, через которую снабжается эта армия. Однако непосредственно к этим портам не подойти. Ибо сам Талиенваньский залив заминирован противником. Причём как контактными минами на входе в залив, так и управляемыми минами непосредственно в заливе.

— Как я понимаю угроза, для вашей подушки быть сожжённой, миновала, ваше превосходительство, — улыбнувшись, произнёс генерал-лейтенант Белый, вызвав улыбки у некоторых из присутствующих генералов и недоумённые взгляды у остальных.

— Да, вы совершенно правы, ваше высокопревосходительство, моя подушка теперь в безопасности, — так же улыбнувшись, ответил адмирал Вирениус, — И я исхожу из того, что крепость в ближайшей перспективе должна получить помощь. Так как после последнего сражения наш флот получил преимущество, над флотом противника. Однако его базирование на Владивосток не позволяет ему обеспечить победу на море. Так как пункты его базирования находятся слишком далеко от основных путей снабжения японской армии на материке. Для этого флоту необходимо вернуться в Жёлтое море. Но в настоящий момент Порт-Артур не имеет значение как база флота. Но есть ещё несколько пунктов базирования, способных обеспечить действия флота. И основным из них является порт Дальний. И свою основную задачу я вижу в том, чтобы обеспечить возможность относительно безопасного базирования флота на Квантуне.

— Но вы же, ваше превосходительство, сказали, что подходы к этому порту заминированы? — напомнил Кондратенко, — И как я понимаю, вы хотите посвятить нас, в ваш тактический замысел?

— Это так, ваше высокопревосходительство, — согласился адмирал, — И образно говоря, скажем что, помимо приготовленной к обороне в лоб позиции, противник имеет и совершенно не защищённый задний проход. В данном случае Кинджоуский залив. Где у противника полностью отсутствуют минные заграждения. А на берегу находятся только подразделения одного из японских резервных батальонов. Часть сил которого поротно располагается в городах Кинджоу и Талиенвань. По взводу, из которых, составляют гарнизоны ближайших железнодорожных станций. А одна из рот конвоирует железнодорожные составы и обозы второй армии в зоне ответственности батальона. К тому же я рассчитываю, что удар по ним вызовет реакцию второй армии, находящейся за Ляояном. И поэтому, на быструю реакцию японского командования, с этого направления, рассчитывать не приходиться. Если и будут атаки, то это будет только инициатива местных командиров. Что должно обеспечить нам спокойную высадку. С весьма вялым противодействием с этого направления. А в третьей армии генерала Ноги, на этот удар, не должны будут среагировать ранее, чем мы высадим десант, и наш отряд достигнет станции Нангалин. Первого объекта находящегося под контролем армии генерала Ноги. И, несмотря на то, что мы начнём десант раньше, чем произойдёт наступление под Порт-Артуром, я смею надеяться, что к моменту выхода десанта к станции Нангалин, вы свяжите руки генералу Ноги. И он не сможет помещать нашему занятию города Дальний.

— И вы, ваше превосходительство, разве не ожидаете сильно противодействия противника? — удивлённо произнёс генерал Кондатенко, — Как вы оцениваете противостоящие вам силы противника?

— Ваше превосходительство, я исхожу из того что наибольшая часть сил противника, это порядка ста десяти тысяч штыков и сабель собраны возле крепости. А, без учёта порядка сорока тысяч не вооружённых кули, по всему Квантуну, у японцев находиться порядка, от двадцати пяти и до тридцати тысяч штыков и сабель противника[16]. И если не допустить переброски войск от крепости, то для того собрать эти силы противнику понадобиться время. Которое я намерен продержаться. Даже при учёте, что в зоне нашей операции находиться до тысячи штыков, из состава второй армии. И я ожидаю подхода ещё до пяти тысяч штыков из состава этой армии. Но это время. И с вашего позволения господа я продолжу.

Адмирал обвёл всех присутствующих взглядом и произнёс:

— Господа, должен предупредить сразу. В крепости не останется ничего, что способно держаться на воде. Я заберу даже не способные к самостоятельному передвижению 'Моржа' и '230-го'. Что бы задействовать их для транспортировки десанта и его поддержки. Основные силы десанта составит Западный отряд. Куда войдут все силы флота, кроме второго и четвёртого отрядов миноносцев, трального каравана, в состав которого оперативно будут включены канонерские лодки 'Нерпа', 'Соболь', 'Горностай' и несамоходные суда 'Морж' и '230-й'. А также минный заградитель 'Богатырь'. Все эти суда трального каравана возьмут на буксир несамоходные угольные баржи. На которых будет находиться четыре роты Талиенваньского флотского экипажа. Ближайшее прикрытие десанта должен будет осуществить броненосец береговой обороны 'Мощь дракона'. Дальний дозор должны будут осуществить крейсер 'Витязь' и канонерская лодка 'Гром'. Эти силы составят Восточный отряд. При этом четвёртый отряд миноносцев, при поддержки канонерских лодок 'Нерпа', 'Соболь' и 'Горностай' должен будет совершить набег на японский порт в бухте Биндао. Уничтожив и захватив там всё, что может плавать. А также нанеся артиллерийский удар, по хранящимся на берегу припасам для японской армии. После чего с трофеями выдвинется к островам Саншандао. Где тральный караван должен будет разминировать минное поле противника между этими островами. Открыв путь в Талиенваньский залив. Дальше если они получат сигнал, от пловцов-охотников, что путь свободен, то все суда трального каравана с десантниками идут к порту Дальний. В случае отсутствия сигнала производят разминирование центрального минного заграждения в заливе Талиенвань. 'Богатырю' же надлежит установить наше защитное минное поле перед проливом между островами Саншандао. Второй же отряд миноносцев ещё ночью совершит набег на порт Дальний. В котором пловцы-охотники надеюсь, произведут активацию управляемых зарядов и обеспечат массированный подрыв акватории. После чего миноносцы второго и четвёртого отрядов, канонерскими лодками 'Нерпа', 'Соболь' и 'Горностай', должны будут выдвинуться к порту Талиенвань, в ожидании подхода к порту Квантунского и Талиенваньского морских батальонов. Из состава Западного отряда. Для их дальнейшей высадки на пирсы и молы порта.

— Но зачем такие сложности, ваше превосходительство? — нахмурившись, произнёс генерал-лейтенант Анисимов, — Нет, я понимаю, что вы хотите ударить оттуда, где вас не ждут, но ведь можно было бы подождать, когда тральный караван снимет мины и всеми силами войти в Талиенваньский залив.

— Вы правильно отметили, ваше высокопревосходительство, что главный удар наноситься оттуда, откуда противник не ждёт. То есть с тыла. Плюс я не хочу терять время. Каждый час задержки позволяет противнику успеть среагировать на высадку десанта. Среагировать на наш удар, который они ждут с востока. Мы же заявимся с запада. Надеюсь, вам понятен мой замысел, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус, посмотрев на генерала.

— Вполне, ваше превосходительство, вполне, — кивнул генерал Анисимов, — Просто я волнуюсь за вверенный мне пятый полк, который вы берёте в десант, ваше превосходительство. А в бухте Хэси, кажется, находятся японские корабли. Они не помешают?

— Мне ваши опасения понятны, ваше высокопревосходительство, — согласился адмирал, — Но в бухте Хэси находятся шесть старых, ещё бывших китайских канонерских лодки 'алфавитного' типа[17] и два малых миноносца. Не считая нескольких транспортов, пусть и вооружённых. Я же в дозор Западного отряда выделяю канонерские лодки 'Храбрый', 'Грозящий' и 'Отважный'. А ближнее прикрытие десанта будет осуществлять броненосец 'Адмирал Посьет'. Остальные же суда должны будут доставить в зону высадки десант и обеспечить их высадку на берег. Непосредственную поддержку десанта будет осуществлять броненосец 'Федор Стратилат'. Так что вам за ваш полк опасаться не приходиться. Его прикроют.

— Понятно, — согласился генерал и произнёс, — Вопрос исчерпан.

— Тогда с вашего позволения я продолжу, — произнёс адмирал, — Первый эшелон десанта составят Квантунский и Талиенваньский морские батальоны, две роты Квантунского флотского экипажа, для организации работ в зоне высадки и охотничьи команды пятого полка и Квантунского флотского экипажа. А также все орудия системы Гочкис. Орудия, и зарядные ящики к ним, патронные ящики выше названных частей, а также необходимые для их транспортировки лошади, уже находятся на десантных баржах. На которые и будет пересажен личный состав первой волны десанта. В момент максимального прилива. Поэтому я рассчитываю, что эти части высадятся очень быстро. И два морских батальона, при поддержке орудий Гочкиса, начнут наступление в сторону города Талиенвань. С задачей к рассвету, преодолев семь вёрст, захватив его. Особой задачей этих батальонов являются позиции трёх старых китайских береговых батарей. Находящихся южнее города. Где по моим данным и находятся пункты управления трёх из пяти управляемых минных полей в заливе Талиенвань. Четвёртый пункт находиться на бывшей китайской батареи, восточнее Талиенваня, на противоположном берегу бухты Джонок. Для его захвата выделяется охотничья команда из состава подразделений Морского ведомства. Пятый же находиться юго-восточнее Дальнего. На высоте 105 саженей. Являясь целью уже для пловцов-охотников. Вышедшие же к Талиенваню подразделения, должны будут, погрузившись на миноносцы второго и четвёртого отрядов миноносцев, высадиться уже в городе Дальний. В это время, путём высадки с катеров, миноносок и шлюпок, на берег должен будет доставлен Эллиотский морской батальон. Который должен будет взять под защиту зону высадки. Вплоть до высадки второго эшелона десанта.

— Я так понимаю, ваше превосходительство, это будет как раз пятый полк? — снова уточнил Анисимов, — Просто мне интересна задача полка.

— Да, ваше высокопревосходительство, это будет большая часть полка, казачья сотня, две роты пограничников и дюжина трёхдюймовых орудий, — ответил Вирениус, — Полк должен будет захватить Кинджоускую позицию, станции Тафаншин и Кинджоу. И удерживать позицию, против противника с севера. Ибо я рассчитываю, что к исходу первых суток, противник подтянет сюда несколько резервных батальонов из состава второй армии и попытается вернуть себе порт Талиенвань. Поддерживать полк будут гаубицы Круппа и половина трёхдюймовых и сорокасемимиллиметровых орудий. А также орудия броненосца 'Федор Стратилат'. Который будет посажен на мель, возле зоны высадки.

— И, кажется, я понимаю, — произнёс генерал Белый, — зачем вы берёте орудия этих систем, ваше превосходительство. Вы рассчитываете пополнить боезапас за счёт трофеев?

— Да, ваше высокопревосходительство, именно так, я беру с собой в основном те орудия, боеприпасы к которым планирую захватить, — снова согласился Вирениус, — И Талиенвань и Дальний являются портами снабжения японских войск на материке. И если ветка КВЖД на север от станции Нагалинь уже перешита на японскую колею и снабжается эшелонами, подвижной состав для которых привезён из Японии. То все ветки на Квантунском полуострове остались с нашей колеёй. Обеспечиваемым трофейным подвижным составом. А станция Нангалин играет роль станции перегрузки. Так что я рассчитываю, на богатые трофеи в этих трёх точках. И возможность быстрой переброски трофеев, из одного пункта в другой. Но я продолжу. После высадки второго эшелона десанта, пятый полк должен будет занять Кинджоускую позицию, а Эллиотский батальон и казачья сотня выдвинуться к станции Нангалин. Которую я планирую занять к вечеру первого дня. При этом батальон останется на позиции, а сотня продолжит наступление, с задачей прорваться с тыла в город Дальний. Пограничники же будут исполнять роль резерва в этом районе. А вот появление в тылу японцев нашей кавалерии, по моему мнению, должно будет окончательно сломить сопротивление гарнизона города. Где находиться один из батальонов Морского полка, без роты находящийся в Талиенване. И тыловые подразделения третьей армии генерала Ноги и флота. Так же я ожидаю подхода к вечеру кавалерийского полка японской армии и до резервного батальона. Но рассчитываю, что мы сможем к вечеру занять город, высоты вокруг него и создать устойчивую оборону города, по линии от бухты Виктория в заливе Талиенвань и до бухты Маланьхэ. Используя одноимённую реку в качестве преграды. А Западный отряд, выгрузив к рассвету второго дня оставшиеся орудия, подразделения пятого полка и необходимые для пятого полка грузы, покинет зону высадки и перейдёт в залив Талиенвань. Оставив в Кинджоуском заливе броненосец 'Федор Стратилат'. Установив для его охраны, в заливе, минное поле и оставив несколько катеров и подводную лодку 'Палтус'. На этом первый этап операции можно будет считать завершённым.

— А что будет ещё и второй, ваше превосходительство? — удивился генерал Кондратенко. А генерал Белый произнёс:

— И разве вы, ваше превосходительство, не ожидаете, противодействия флота противника?

— Ожидаю, ваше высокопревосходительства, на втором этапе операции, когда мы будем оборонять наши позиции и ожидаю. Просто я исхожу из того, что, получив информацию, о налёте наших миноносцев, на бухту Биндао, и о появлении наших кораблей перед заливом Талиенвань, противник вышлет свои корабли именно в этот район. Но к моменту их подхода я рассчитываю, что это будет уже вечер, и что защитные минные заграждения уже войдут в нашу систему обороны. А перед известными японцам проходами 'Богатырь' выставит минные банки. Которые не позволят противнику форсировать минные поля, прикрытые орудиями 'Мощи дракона', 'Витязя' и 'Грома'. А потом появление 'Адмирала Посьета' с Западным отрядом вообще отобьёт желание японских сил в Жёлтом море пытаться прорваться, до появления подкрепления, в залив Талиенвань. И для последующего удержания позиций планирую перебросить, морем в Дальний, и Квантунский флотский экипаж.

— И как долго вы, ваше превосходительство, намерены, оборонять эти позиции? — тут же уточнил генерал Кондратенко.

— До прихода нашего флота, ваше превосходительство, — тут же ответил адмирал Верениус, — Как только начнётся высадка 'Лейтенант Бураков' убудет в Таку. С сообщением, во Владивосток, о начале операции. На проведение которой, адмирал Макаров дал добро. Так что я по истечению четырёх суток обороны ожидаю появление возле Квантуна нашего флота. С маршевым пополнением, для гарнизона крепости, на борту. После чего мы сможем начать операцию по уничтожению окружённых на Квантуне частей противника.

— А если флот, ваше превосходительство, не появиться? — тут же поспешил уточнить генерал Анисимов.

— Тогда вверенные мне корабли снимают с позиции пятый полк, и доставляют его в крепость. Так же доставив в крепость максимальное количество взятых трофеев, чем, в общем, то я и намерен заниматься все эти дни тоже, — глядя прямо на генералов ответил адмирал Вирениус, — А потом вверенные мне морские подразделения уничтожают порты Талиенвань и Дальний. И по южной дороге будут прорываться к Сигнальной горке. Это будет так сказать третий этап непосредственно нашей операции.

[15] Предложение о почётной капитуляции Порт-Артура было сделано генерал-майором Кондратенко после падения горы Высокой. Но не было принято генерал-лейтенантом Стесселем.

[16] В реальной истории, в книге Клемана де Грандпре 'Падение Порт-Артура' указывается, что когда Ашмед-Бартлетт, в день капитуляции крепости, спросил в штабе 3-й армии о численности войск, то ему ответили: 'Мы имеем 97000 человек около крепости и 20000 в тылу, в Дальнем и на Квантунском полуострове'.

[17] Канонерские лодки, построенные для Китая в Англии, в количестве 11 единиц. И имевшие, в момент постройке, наименование по буквам греческого алфавита. 6 таких канонерских лодок были захвачены Японией. И включены в состав её флота под наименованиями 'Чинчу', 'Чинто', 'Чинпей', 'Чинцей', 'Чиннан', 'Чинхоку'. Названия являлись просто переводом китайских названий на японский язык.

6

Наместник адмирал Алексеев медленно ходил, в своём кабинете, в гостинице КВЖД в Харбине, ставшей его резиденцией, вдоль стола, с разложенной на ней картой Маньчжурии. Бросая на карту задумчивые взгляды. Вторая эскадра, сумела не только прорваться во Владивосток, на соединение с первой эскадрой. Но и объединённый флот нанёс японцам поражение. В разыгравшемся генеральном сражении флотов. По крайней мере, если брать спортивную терминологию, то флот нанёс поражение японцам по очкам. И что было очень обидно, столь долгожданная победа не изменила стратегическую ситуацию. Да, Тихоокеанский флот превосходил японский флот. Но он был слишком далеко от того места, где ему надлежало быть. Что бы иметь возможность влиять на ситуацию. Мешая снабжению японской армии. Да и для того что бы топить рыболовецкие шхуны достаточно миноносца.

Флот был нужен в Жёлтом море, но было две загвоздки. Первая, заключалась в том, что флота в Жёлтом море не было базы. После падения горы Высокой Порт-Артур потерял значение как база флота. О чём в своё время предупреждал адмирал Вирениус. Твердо, стоя на том, что высота должна быть внутри крепостного обвода. Хотя после того как японцы сумели взять основные оборонительные сооружения крепости все считали, что крепость вот, вот падёт. Но пока крепость держалась. И адмирал Вирениус испросил разрешение на десантную операцию против путей снабжения второй армии, в преддверии генерального наступления русской армии, в удобном месте. И наместник, решив, что это будет набеговая операция, с высадкой небольшого десанта, дал разрешение на проведение подобной операции силами флота в Жёлтом море. Ведь русский генералитет исходили из того, что для гарантированного успеха, необходимо обеспечить двукратное превосходство в силах русской армии в Маньчжурии над японской[18]. И подобные проблемы со снабжением у японцев способствовали, что это превосходство будет достигнуто быстрее. Особенно если третья армия генерала Ноги ещё простоит под Порт-Артуром.

Второй проблемой стало то, что флот ему не подчинялся. Присутствие во Владивостоке исправляющего должность Главного начальника флота и Морского ведомства, великого князя Александра Михайловича, к тому же члена правительства, вынуждало не приказывать флоту, а просить. Пусть и у союзника, пусть и у человека, с которым были определённые договорённости, но просить.

И наместник, не знал, какие ему привести аргументы, чтобы убедить исправляющего должность Главного начальника флота и Морского ведомства, отправить флот в Жёлтое море. Алексеев сам был моряком и отлично понимал, что без наличия там базы флот может оперировать там только несколько дней, с обязательным возвращением кораблей во Владивосток. И последующей длительной подготовкой к очередному походу. Что не давала возможности планомерно влиять на снабжение японских войск. Вон совсем недавно японский флот умудрился на шести больших и двух малых пароходах перевезти 2-ю резервную дивизию из Японии в северо-восточную Корею[19]. И тогда наш флот не успел среагировать. А противник сумел довести свои войска в северо-восточной Корее до четырёх дивизий. Одной, из которых и стала 2-я японская резервная дивизия. Занявшую такое положение, что эта дивизия могла подкрепить и Корейскую армию, и японские войска в Маньчжурии. Так же в составе Корейской армии, в северо-восточной Корее входили три резервные бригады, включая одну японскую. Остальные же части были укомплектованы корейцами. Им же противостояла четвёртая русская армия, в которую преобразовали Южно-Уссурийский и Корейские отряды, общей численностью в 50000 человек. При этом резервные батальоны Корейской армии противника были разбросаны по северо-восточной и восточной части Кореи.

Силы же японцев в Маньчжурии были представлены четырьмя японскими армиями, которые занимали оборону длинной в 150 верст на восток от реки Ляохэ. На восточном берегу Ляохэ, до реки Шахэ находилась 2-я японская армия генерала Оку, включавшая в себя 1-ю кавалерийскую бригаду, и 8-ю, 5-ю, 4-ю пехотные дивизии и резервную бригаду. Вдоль южного берега Шахэ оборону занимала оборону 4-я армия генерала Нодзу. В составе 6-й, 10-й пехотных дивизий и двух резервных бригад. В тылу армии находился резерв главнокомандующего японской армии. 3-я пехотная дивизия и три резервных бригады. От реки Шахэ и до реки Тайцзыхэ оборону занимала 1-я армия генерала Куроки. Имевшая, в своём составе, 2-ю, 12-ю и гвардейскую пехотные дивизии, а также две резервных бригады. Ну и на южном берегу реки Тайцзыхэ занимала оборону 5-я японская армия генерала Кавамуры. Под командованием, которого находились 1-я резервная дивизия, 2-я кавалерийская бригада, две японских резервных бригады и корейские части. Включавшие в себя одну пехотную дивизию и резервную бригаду. Третья армия Ноги находилась полностью на Квантунском полуострове. А на самих японских островах, точнее на острове Хоккайдо находился последний резерв японской армии 3-я резервная дивизия.

При этом резервные батальоны японцев оказались разбросаны по всей южной Маньчжурии и Кореи. Выполняя помимо всего и гарнизонные функции. Батальоны 2-й японской армии находились на Ляодунской полуострове и между рекой Ляохэ и полотном КВЖД. Резервные части 4-й армии японцев располагались полосой между городом Быдзыво и рекой Ялу. Самыми разбросанными были резервы 1-й армии Куроки. Которые располагались от южной Кореи, вдоль проходящей в Корее железной дороги. Которую японцы дотянули до реки Ялу. От которой в тыл армии Куроки была проложена уже узкоколейная железная дорога. Тоже прикрываемая батальонами 1-й армии. Как, впрочем, и западне и южное побережье этой Кореи. Ну а части новой 5-й армии японцев развернулись в северной Корее. И такое состояние дел позволяло японцам быстро восстанавливать понесённые потери. А в случае русского наступления оперативно усилить свои войска резервами. Особенно в случае продвижения русских частей в глубину расположения японских войск.

Этим силам противостояло три русских армии и два отдельных отряда, на флангах. В общем, превосходящих японцев по силам раза в полтора. Но всё же пока не в два раза, на чём настаивают генералы. Но если на фронт прибудет третья армия генерала Ноги, то все потуги русских генералов, превзойти японцев числом, пойдут прахом. И силы японцев сравняются по силам с русскими войсками в Маньчжурии. И тут снова поднимался вопрос с Порт-Артуром. Было просто необходимо начинать наступление до того момента, как падёт крепость. И он, адмирал Алексеев, будет настаивать, что бы армия перешла в наступление как можно раньше. Не дожидаясь прибытия ещё и тех корпусов, которые уже были запланированы для переброски в Манчжурию.

К тому же, адмирал Вирениус предупредил, что кайзер Германской Империи собирается в начале марта лично посетить Марокко. Где намерен, сделать местному султану личное предложение, о создании направленно против Франции военного союза[20]. Что, по мнению адмирала, да и, по мнению самого Алексеева, несомненно, вызовет международный кризис. Чреватый началом большой европейской войны. И как политик Алексеев понимал, что ему в руки попал весьма интересный козырь. Который необходимо будет отыграть. В том числе этот кризис отвлекал европейские страны и от конфликта в Маньчжурии. В том числе, и отвлекал внимание, русского МИДа, от этой войны. При условии, что притязания Германии поддержит только Австро-Венгрия. А Великобритания пообещает высадить свою армию на континент, в поддержку Франции. Что, приведёт к тому, что всем будет не до этой войны, где, у него, у наместника, будут полностью развязаны руки. Так что был резон нанести удар полевой армии, по япошкам. И принудить их к переговорам. И тем самым добиться триумфа, для себя лично. И начать играть более серьёзную роль в политике.

[18] Двукратное превосходство русской армии над японской было достигнуто к августу 1905 года. Года командующий русскими войсками генерал Линевич доложил царю о готовности войск к наступательной операции. Но Николай II уже принял решение заключить мир с Японией.

[19] В реальной истории операция, по перевозки 2-й резервной дивизии в Корею, была осуществлена с 17 февраля по 6 марта 1905 года.

[20] Танжерский кризис или Первый марокканский кризис, первый из череды кризисов в международной политике начала XX века, завершившихся началом Первой Мировой Войны. Начался, с внезапного прибытия в Танжер немецкого кайзера Вильгельма II, предложившего султану Марокко военный союз. Направленный против Франции, пытавшейся сделать из Марокко колонию. Завершился в 1906 году на международной конференции. На которой, фактически сформировались два противостоящих друг другу союза. Когда претензии Германии поддержала только Австро-Венгрия. А все остальные страны поддержали Францию.

Глава 24.

1

Лейтенант фон Гернет, теперь уже лейтенант, получивший звание несколько месяцев назад, внимательно всматривался в захваченный японцами город Дальний. Находящийся на расстоянии около трёх вёрст от него. Новое звание лейтенант получил на рубеже нового 1905 года. Когда на защитников Порт-Артура буквально пролился дождь из новых наград и званий. Но вот теперь ему предстояло завершить то, за что можно будет получить ещё одну награду. Ещё перед сдачей города и порта, была заминирована акватория последнего. Порядка двух сотен деревянных бочек, объёмом под два десятка вёдер каждая, были просмолены и изнутри, и снаружи. И в них поместили найденные стеклянные или металлические сосуды, заполненные разнообразными взрывчатыми веществами. От самодельного чёрного пороха и до динамитных шашек. Но в основном именно на эти 'гостинцы' и задействовали высушенный порох из крюйт-камер затонувших японских кораблей. При этом каждый такой сосуд был оборудован детонатором. Соединённые между собой детонирующим шнуром. С обеспечением тщательной герметичности этих сосудов. Помещённых в большую бочку. В которую был сделан тоже герметичный ввод кабелей. Ведущих к электродетонаторам, находящимся в четырёх внутренних сосудах. Размещённых в центре каждой большой бочки. Вмешавших до семи пудов различных взрывчатых веществ. И размещённых в шахматном порядке. В половине кабельтовых друг от друга. При этом заряды на дне соединялись друг с другом или силовыми линиями не менее чем тремя кабелями. Что, по мнению адмирала Вирениуса должно было обеспечить подрыв большей части заложенных зарядов.

Нет, все понимали, что подобные заряды лежащие, причём в лучшем случае, на глубине нескольких метров от днищ кораблей опасны только для самых мелких судов. Но гидроудары должны были вывести из строя винты, рули кораблей, привести к появлению течей в корпусах тех кораблей и судов, что находились во внутренней гавани Дальнего. А из двух с половиной десятков, находящихся в заливе Талиенвань, кораблей и судов японцев и нейтралов, с полтора десятка находились именно в акватории внутренней гавани порта. И теперь три пловца-охотника, подсоединив к выкопанным из земли и очищенным выводами кабелей взрывную машинку. При этом эти кабели они сами же и замаскировали в этом месте. Замаскировали в тайне и от китайцев тоже. И лейтенант посмотрел на часы, до момента взрыва оставалось менее десяти минут. И фон Гернет откровенно нервничал. Хотя он и слышал, вспыхнувшую было, пару часов назад, юго-западнее от них стрельбу. И видел, возникшее было там зарево. И как понял лейтенант, это был набег русских миноносцев на бухту Биндао. В девяти верстах от них. С захватом всего, что могло держаться на воде. И уничтожением находящихся на берегу припасов для японской армии. Правда набег, судя по начала стрельбы, был осуществлён с небольшим опоздание по времени. И лейтенант понимал, что его взрывы всполошат японцев. В том числе и на пульте управления, для центрального управляемого минного поля японцев. Что, вместе с десятком японских моряков, во главе с младшим офицером, был размещён на противоположном склоне высоты 105 саженей, в полуверсте от них.

И именно туда были направлены остальные девять пловцов-охотников, что, вместе с его тройкой, сутки назад высадились на берег с миноносца. На южном, пустынном побережье полуострова, между островами Тундалей и бухтой Лахутань. И совершив марш бросок, в четыре версты, на северо-запад-запад отряд разбился на три четвёрки и, создав схроны, залёг на днёвку. Переместившись из одной безлюдной местности в центр другой, разбив уже четвёрки на две пары. Одна, из которых постоянно бодрствовала, наблюдая за округой. А вторая пара могла, в это время, перекусить или даже подремать. При этом в схроне четвёрки располагались впритык друг к другу. Но чередуясь при этом, расположившись валетом, относительно друг друга. Так что бы бодрствующая пара всегда была развёрнута головами в противоположные стороны. Ведя наблюдение за окружающей обстановкой. А с наступлением темноты, отряд снова объединился и, совершив в темноте марш-бросок к цели, вышли к высоте 105 саженей, уже на северном побережье полуострова. И тут отряд разделился. Два минёра и лейтенант с взрывной машинкой выдвинулись к замаскированному кабелю. Что бы привести в действие минную закладку. А девятка пловцов-охотников, во главе с зауряд-прапорщиком, вооружённых не только пистолетами Браунинг с глушителями и ножами, но и карабинами Манлихер-Мордовин и ручными гранатами выдвинулась к своей цели. Что бы нейтрализовать её. И, что и нервировало, с той стороны всё было тихо. Нет, тишина однозначно говорила, что пловцов не обнаружили. Лейтенант не верил, что девятку его бойцов могли тихо взять в ножи. Но и неизвестность нервировала, заставляла нервничать.

И тут на востоке загремело. Что могло означать только то, что подошедший к проходу между островами отряд кораблей русского флота столкнулся с дозорными кораблями противника. И теперь отгоняет их от трального каравана. Который должен был поставить тралы начинать освобождать от мин противника проход между островами. А минный заградитель 'Богатырь' наоборот должен был выставить мористие своё минное поле, заграждая уже проход для противника. И это означает, что контрминоносцы второго отряда, пользуясь тем, что сейчас полный прилив, проходят в залив над минным полем противника. И ситуация с центральным управляемым минным полем японцев становилась критической.

Нет, был предусмотрен и план 'Б', причём не от слова 'бежим'. Просто не увидев сигнального фонаря, что проход свободен, русские контрминоносцы, а следом и миноносцы должны были, пользуясь приливом, пройти над неуправляемой, северной частью центрального японского минного поля. А тральный караван должен был уже, потом проделать проход для остальных кораблей. Но адмирал Вирениус сразу предупредил, что он желает использовать это минное поле в своей системе защиты залива.

Но, в этот момент, невдалеке послышался крик. Похожий на крик одной из местных птиц. И находившийся в дозоре группы один из минёров ответил таким же криком. И лейтенант увидел, в полумраке, как к ним стала приближаться согнувшаяся, лохматая, а все пловцы были в костюмах Кикимора, фигура. И матрос, добежав до лейтенанта и упав рядом зачастил:

— Всё готово, ваше благородие! Часовых и дежурного сняли из пистолетов, с глушителями. Никто и не дёрнулся. Остальных взяли в ножи сонными, кроме офицера. Его связали. Кабель от гальванической батареи отсоединили. Сигнальный фонарь для 'чёрного братства'[1] включили.

Фон Гернет кивнул, и посмотрел на, всполошившийся было от близких взрывов, порт и город Дальний. И крутанул ручку взрывной машинки. И на пространстве две на одну версту взбурлила вода. Выплеснув одновременно больше чем полторы сотни столбов дыма, пара и воды. Как и предугадывал адмирал Вирениус, сработали не все заряды. Но поболее трёх четвертей, от заложенных. И несработавшие заряды были чётко видны по пустым местам среди взметнувшихся в небо столбов взрывов. И подхватив взрывную машинку, четвёрка русских пловцов-охотников побежала к месту, где находился японский пост. Теперь им до подхода подкреплений предстояло оборонять это место. Обеспечивая безопасный проход своих кораблей. И запирая центральную часть залива Талиенвань для кораблей противника. Благо, что по плану операции, при прохождении кораблей к Дальнему, напротив высоты 105 саженей предполагалось поставить на якорь несамоходного 'Моржа'. Призванного не только контролировать этот район, но и при необходимости поддержать огнём пловцов-охотников.

[1] 'Чёрное братство' — неофициальное название экипажей миноносцев Германии во время Первой Мировой войны. Возникло из-за того, что корпуса немецких миноносцев, действующих обычно ночью, в целях их маскировки, были выкрашены в чёрный цвет.

2

Подполковник Москвин находился на борту парохода 'Сунгари' и откровенно удивлялся скорости высадки десанта на берег. Ещё вчера его полк, со всем обозом, три морских батальона, казачью сотню, пограничников и две роты Талиенваньского флотского экипажа, с командой охотников из остальных подразделений флотских экипажей, всего шесть тысяч восемьсот человек, включая и артиллеристов для пятидесяти четырёх орудий, с необходимыми расчётами, конским составом, под тысячу голов, и обозом, под сотню повозок, в виде зарядных ящиков, патронных и санитарных двуколок, походных кухонь, погрузили на пароходы. Для чего были выделены 'купцы', 'Сунгари', 'Европа', 'Эрик', 'Ермак', 'Талиенвань'. И вспомогательные канонерские лодки 'Инкоу', 'Мукден', 'Нингута', 'Зея' и 'Бурея'. Вместе с транспортами шли все шесть самоходных номерных барж, и пять паровых лихтеров. При этом на баржах уже находились двенадцать мелкокалиберных орудий Гочкиса, с передками, а также весь обоз двух морских батальонов. При этом в качестве конвоя на переходе транспорта сопровождали миноносец '226' и миноноски '6', '7', '9', '48', '61', '91', '92', '93', '95', '96', '97', '98'. Правда, в дальнем прикрытии, и это все знали, находились только, только отремонтированные броненосец 'Адмирал Посьет' и миноносец 'Лейтенант Бураков'. К тому же вперёд в качестве авангарда, к зоне высадки вышли крейсера второго ранга 'Забияка', 'Джигит' и 'Разбойник'. Которые сопровождали, идущий на буксире у вспомогательных канонерских лодок 'Силач' и 'Сибиряк', броненосец береговой обороны 'Федор Стратилат', который был дополнительно защищён созданием казематов вокруг палубных орудий. Призванных защищать орудия и их расчёты от осколков и мелкокалиберных снарядов. Подобным же образом была защищена и ходовая рубка броненосца. Из-за того, что на нём не было забронированной боевой рубки. При этом отсутствие броневой палубы компенсировали тем, что над погребами для боеприпасов и над казематом выложили листы металла, скреплённых слоями бетона. Защиту для котлов и механизмов не делали. Возвращение броненосца не планами не предусматривалось. А на шлюпбалках броненосца находились три оставшихся в крепости боеспособными минных катера. С броненосцев 'Цесаревич', 'Ретвизан' и 'Победа'[2], а также подводная лодка 'Палтус'. Которые должны были остаться с 'Федором Стратилатом', после ухода флота. Вообще все участвующие в высадке корабли и транспорта имели большое количество шлюпок и вели за собой на буксире большое количество несамоходных барж и джонок. По сути, уходя из Порт-Артура, в этот поход, забрали всё, что могло буквально держаться на воде. Оставив акваторию порта совершенно пустой. При этом три самые большие, броненосные канонерские лодки 'Храбрый', 'Грозящий' и 'Отважный', которые тоже шли с Западным отрядом, выдвинулись вперёд. И блокировали находящиеся в бухте Хэси шесть японских канонерских лодки. Не позволяя им выйти в море.

При воспоминании об этих канонерских лодках, как говорили моряки 'алфавитного' типа, подполковник было поморщился. Мало того, что противник, помимо нескольких сотен орудий меньшего калибра, расположил вокруг города двадцать шесть 'малышек из Осаки'[3]. Добавив к ним не менее десятка десятидюймовых орудий, предоставленным флотом. Так и ещё каждый день в море маячили две или три этих 'алфавитных' канонерки. Которые, пользуясь тем, что в этом районе, у защитников крепости, отсутствовали береговые батареи, вели огонь из своих одиннадцатидюймовых орудий, во фланг и тыл русским войскам. При этом снаряды японских орудий были снаряжены далеко не чёрным порохом, как у армейцев, а шимозой. И обстрел именно с этих кораблей наиболее сильно проклинали русские солдаты.

Конечно русские моряки пытались бороться с наглыми японскими кораблями. Но противник сумел благополучно миновать все выставленные против них минные банки. А все попытки отогнать канонерские лодки противника 'Витязем' и 'Громом' тут же купировались появлением у Ляотешаня японских броненосцев. Вынуждая уже русские корабли уходить под прикрытие своих береговых батарей. Но на этот раз японские канонерские лодки забились в бухту Хэси. Под защитой своих минных заграждений. И не показывались в море. Не мешая русским в проведении десантной операции.

Первые корабли, которых пришли в Кинджоуский залив несколько ранее момента пика ночного прилива. И бывшие клипера тут же начали обстрел выявленных на берегу целей, а подошедшие к берегу 'Силач' и 'Сибиряк' занялись установкой на мель броненосца береговой обороны 'Федор Стратилат'. Превращая его в подобие несамоходной батареи. Призванной поддержать десант огнём своих орудий. А с миноносца номер '226' на берег высадили партию пловцов-охотников. Для организации зоны высадки. А вот остальные пароходы, включая и вспомогательные канонерские лодки, выстроились в линию, в нескольких милях от берега. И с них стал переходить на высадочные средства, в число которых вошли не только самоходные баржи и лихтеры, но и доставленные на буксирах портовые баржи и даже спускаемые с пароходов большие шлюпки. Которые, чуть позже, должны были буксировать к берегу миноноски и паровые катера. И вот теперь все эти высадочные средства, под охраной броненосца 'Адмирал Посьет', миноносца 'Лейтенант Бураков' и трёх броненосных канонерских лодок, стремительно заполнялись десантниками. Которым предстояло первыми высадиться на берег. Благо всё тяжёлое вооружение, повозки и кони, которым предстояло всё это доставить на берег, уже находились на паровых самоходных баржах. А матросы ловко перебирались на борт высадочных средств по вывешенным на борт пароходов сетям. Оставив возможность солдатам охотничий команды пятого полка спуститься на баржи по трапам.

И в результате не прошло и два часа, с момента как первые десантники, стали карабкаться по сетям, как на берегу были уже до трёх батальонов, поддержанных двумя дюжинами пусть и лёгких, но орудий. При этом каждый нижний чин, покидая самоходную баржу, выносил на берег груз пуда в три. В виде патронных или снарядных ящиков, мешков и ящиков с продуктами, да и просто палаток и другого имущества[4]. Тем самым быстро разгружая десантные баржи, которые были уже заранее загружены грузом. Да и все высадочные средства подходили к вставшим возле берега самоходным баржам. И все находившиеся на них десантники тут же стали переходить на баржи. Брали груз и шли, по спущенным с барж мосткам на берег. Обеспечив доставку на берег, не менее, шести тысяч пудов груза. При этом мимо них буквально проносились на рысях конные упряжки. Вывозя на берег орудия или различные повозки.

И тут Москвин понял, чем ещё летом, занимался тот мичман фон Гернет. Который буквально облазил весь берег, изучая пляж. В том числе и изучая грунт и выясняя, пройдёт в этом месте орудийная упряжка или повозка. И составляя, какой-то план. И теперь, высадившиеся с миноносца '226', так и оставшегося возле берега, пловцы-охотники тут же, явно руководствуясь этим планом, отметили конусами с одной белой стороной, маршруты движения наверх. По которым, на берег, быстро пересекая пляж, стали подниматься десантники и вывозиться орудия и грузы. А высадившие десантников на берег высадочные, как сказал адмирал Вирениус командиру полка полковнику Бялозору[5], возглавившему полк, после того как его бывший командир полковник Третьяков, получил звание генерал-майора и возглавил одну из бригад второй дивизии, средства, на полном ходу направились назад к пароходам. На которых уже готовились к погрузке, на эти средства, второй эшелон десанта. Два батальона 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, дюжина трёхдюймовых пушки, две роты пограничников и казачья сотня. А навстречу баржам выдвигался, Элиотский морской батальон. Который, пока шла высадка, погрузился на шлюпки, тоже не забыв захватить груз. И теперь шлюпки шли к берегу, на буксире у паровых катеров.

Но и оказавшиеся на Берегу подразделения не стояли на месте. Артиллерия, поднявшись на берег, тут же развернула свои орудия в сторону возможного появления противника. А потом стали передвигаться в порядках высадившихся морских батальонов. Один из которых, совместно с охотничьей командой полка выдвинулся на Кинджоускую позицию. Второй же батальон занял находившийся южнее зоны высадки населённый пункт Моидзы. А на берегу остались 'на хозяйстве' две роты флотского экипажа. Обеспечивая подготовку высадки второго эшелона. А вот охотничья команда флотских экипажей, совместно с пловцами-охотниками тут же выдвинулась на юг.

И прежде чем к моменту полного отлива, к берегу подошёл второй эшелон десанта, то Эллиотский батальон сменил в обороне два других морских батальона. Которые, ещё до рассвета, совместно с восемью орудиями, также выдвинулись в южном направлении. Выполняя, как понял подполковник Москвин задачу по захвату города Талиенвань. Правда, вот весь груз вовремя погрузить не получилось. И к берегу второй эшелон десанта направился без четырёх орудий и части повозок. И вот тогда-то адмирал и стал хмуриться, расхаживая по мостику оказавшейся флагманской, к радости её командира мичмана Шишко, 'Сунгари'. При этом адмирал частенько поглядывал на часы, и то в сторону запада, где у входа в залив уже маячили японские канонерки 'алфавитного' типа, которые, однако, опасались приближаться к русским кораблям, то на юг, куда, в сторону Талиенваня, выдвинулись морские батальоны.

Высадка второго эшелона, не смотря на вспыхивающие, вдоль линии обороны, перестрелки, так же прошла успешно. Как оказалось, не смотря на отлив, маршруты для выхода десанта на берег, были определены и на этот момент. И прежде чем вода начала прибывать, весь эшелон оказался на берегу. И к обороне приступили уже стрелки, при поддержке четырёх трёхдюймовок и дюжины мелкокалиберных орудий Гочкиса. И судя, по смещавшейся на юг и восток перестрелке, стали теснить собравшиеся в этом районе подразделения противника. А Эллиотский батальон, казачья сотня и по четыре трёхдюймовых и мелкокалиберных орудия выдвинулись уже на юго-запад. В сторону станции Нангалинь. А ведь, по сути, было только утро. И при дневном приливе на берег должен был быть высажен, в третьем эшелоне десанта, остальные подразделения полка, кроме нескольких тыловых подразделений, и все трёхдюймовые орудия. Оставив на высадку в четвёртом эшелоне только гаубицы, тыловые подразделения и оставшиеся грузы, необходимые для обеспечения действий полка. И, как заметил Москвин, все эти грузы, для ускорения погрузки на баржи, были уже размещены на деревянных поддонах, будучи тщательнейшим образом, закреплены на них. Что позволяло сразу поднимать краном и устанавливать на баржу вес под шесть десятков пудов. А не перетаскивать все эти мешки, тюки и ящики по одному, вереницами грузчиков.

И вот теперь, когда на берег собирались высадиться два оставшихся батальона и управление полка, все находившиеся на борту 'Сунгари' офицеры пятого полка собрались вокруг полковника Бялозора. Наблюдая, как к пароходу приближаются баржи, которые и должны будут доставить их на берег. И в этот момент к ним подошёл адмирал Вирениус и произнёс:

— Господин полковник, господа офицеры! У меня есть для вас сообщение.

— Да, ваше превосходительство, — тут же буквально подобрался командир полка, — Что вы хотите сказать?

— У меня, господин полковник существуют опасения, — стал отвечать адмирал, наблюдая, как на одной из грузовых стрел парохода, поднимают очередную лошадь, чтобы при подходе к борту самоходной баржи, опустить животное на борт баржи, — что мы банально не успеем выгрузить до сотни коней. А также гаубицы и несколько трёхдюймовых орудий и различных повозок. Придётся их доставить завтра в Талиенвань. Откуда они к вам и прибудут завтра к вечеру. Надеюсь, к этому времени, противник не сможет взять этот район в плотную осаду.

— А к этому есть опасения, ваше превосходительство? — полковник Бялозор, с прищуром посмотрел на адмирала, — Ситуация не под контролем?

— Опасения всегда имеются, господин полковник, — поморщился адмирал, — Всё так силы, даже при условии учёта только тех, что у противника находятся в тылу, превосходят весь наш десант раза в три. Так что ситуация может кардинально поменяться довольно быстро. Но пока всё идёт в приделах плана. И мне просто необходимо, что к полудню завтра, 'Адмирал Посьет' и прочие корабли находились в бухте Талиенвань. Это для нас, да и для вас господин полковник, жизненно важно.

— Что так, ваше превосходительство?

— Снаряды, господин полковник, снаряды, — поморщился адмирал Вирениус, — У меня на кораблях снарядов на несколько минут боя. Так на 'Посьете', вместо шестидесяти двенадцатидюймовых снарядов на одно орудие, всего сорок два таких снаряда. И это на четыре ствола. Количество шестидюймовых снарядов измеряется несколькими десятками на ствол, вместо трёх сотен по штату. Если тут появиться противник, то мне банально нечем будет вести бой. И я рассчитываю захватить такие снаряды в Дальнем. И пополнить боезапас своих кораблей. Тогда я смогу подержать и вас. С юга. Из Талиенваньского залива.

При этих словах адмирала полковник Бялозор бросил тревожный взгляд на стоящий у берега 'Федор Стратилат'. Который должен был поддерживать его полк огнём, но адмирал поспешил его успокоить:

— Не беспокойтесь господин полковник, этот броненосец единственный полностью обеспеченный штатным количеством снарядов. А для сорокасемимиллеметровок, а все противоминные орудия теперь на нём такие, там даже полуторный боезапас. Так что огневой поддержкой и прикрытием с моря вы будите обеспеченны.

Услышав эти слова, полковник удовлетворённо кивнул, а потом, посмотрев, в сторону маячивших в море 'алфавитных' канонерских лодок, произнёс:

— Этих именно из-за этого не трогаете, ваше превосходительство?

— Скорее из-за отсутствия времени на возню с ними, господин полковник, — ответил Бялозору адмирал, — Хотя и из-за нехватки снарядов тоже.

С этими словами адмирал внимательно посмотрел на полковника и произнёс:

— Кстати, господин полковник, у меня для вас есть хорошие новости.

— Это, какие же, ваше превосходительство, — казалось, что полковник полностью удовлетворён словами адмирала. Который, зная о повышенной хозяйственности белорусов, поспешил обрадовать полковника.

— Наши морские батальоны заняли нашу сигнальную станцию на высоте сорок пять саженей. И с неё передали на 'Федора Стратилата', что на станции Тафаншин захватили несколько вагонов с военным имущество. В том числе и со снарядами для японских полевых и горных орудий. А возле населённого пункта Чандиндизай остановлены два обоза, из китайских телег, с волами. Так что господин полковник я рекомендую вам поспешить с направлением туда охотничьей команды вашего полка. Это все пока охраняется караулами морских батальонов. Но думаю, вам будет гораздо интереснее получить эти снаряды себе. Причём как можно быстрее. Что бы ни в чём себя не ограничивать.

— Соглашусь, ваше превосходительство, что это очень хорошая новость, — кивнул головой командир пятого полка и, усмехнувшись, добавил, — И уж конечно я поспешу воспользоваться этим подарком от супостата. Да и вас, ваше превосходительство, я понял. И очень рассчитываю, что получу завтра обещанные гаубицы и грузы.

[2] Именно минные катера с этих кораблей ушли в Чифу накануне сдачи крепости.

[3] Именно до такого числа планировалось японцами довести количество мортир этого типа возле Порт-Артура. Всего же японцы планировали отправить на Квантун 32 одиннадцатидюймовых мортир.

[4] При высадке, во время боёв на Гуадалканале, подобный тактический приём использовали японцы. Когда каждый солдат, высаживаясь на берег, для ускорения выгрузки нес на себе ещё и груз. Боеприпасы или мешок риса.

[5] В реальной истории подполковник Юлиан Юлианович Бялозор (Белозор), в бою у Кинджоу, руководил центром Кинджоуской позиции. И, в ходе боя, добровольно возглавил сводный отряд, прикрывавший отступление 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. И этот отряд, ценой своей гибели, сумел обеспечить отступление русских войск с позиции. В ходе боя Юлиан Юлианович получил контузию и был дважды ранен. И в бессознательном состоянии попал в плен. Вернулся в Россию уже после окончания войны.

3

Генерал Ноги находился на своём наблюдательном пункте, на горе Фенхоаншан[20] и наблюдал как в пяти километрах от него, на другой стороне Шуйшуинской долины, войска гайдзинов пытались наступать вдоль хребта Панлуншань. Стремясь вновь овладеть утерянными ранее укреплениями, расположенными на этом хребте. И одновременно расширить выступ фронта. Возле занимаемых их войсками укреплений в юго-восточной части хребта Панлуншань. Нет, после захвата высоты 203[6] и главных укреплений крепости генерал Ноги рассчитывал на капитуляцию крепости. Но, похоже, гайдзинов воодушевил приход Балтийского флота во Владивосток, и их командование, вместо капитуляции, решилось на активные действия. Хотя надо признать этот удар гайдзинов был неожиданным. И генерал сразу понял изящество этого хода врага. Пройдя всего пару километров и вернув укрепления в северо-западной части хребта Панлуншан, на горе Такасаки[6], гайдзины могли опрокинуть весь правый фланг его армии. Отрезав 1-у и 7-у дивизии от главных сил его. Поставив в крайне стеснённые условия возможность их снабжения.

Хотя гайдзины и так поставили в стеснённые условия снабжения его армии. Генерал Ноги уже знал и о ночном набеге русских миноносцев на порт в бухте Биндао. Через которую снабжался левый фланг его армии. Там гайдзины не только утопили все силы флота, за исключением нескольких миноносцев сумевших сбежать, но и обстреляли сложенные на берегу припасы. Вызвав пожары. Которые привели к потери большого количества находившихся на берегу припасов. Причём не только от огня. Но и от применения для его тушения морской воды. А тут ещё и взрывы в порту Дайрена. Хотя это и вотчина флота, но правый фланг его армии снабжался через этот порт. И хотя его уведомили, что припасы не пострадали, а находившиеся в порту суда практически все уцелели. И только нуждаются в небольших ремонтах, перед выходом в море. Но как уже понял генерал, удар по снабжению его армии, был нанесён. Причём очень сильный удар. Знал генерал и о появлении в Кинджоуском заливе больших русских кораблей. Но Наншан[6] уже входил в зону ответственности второй армии. По тылам которой, гайдзины явно намеривались нанести удар. Пользуясь тем, что в этом районе пути снабжения слишком близко подходят к берегу. И поэтому, распорядившись выдвинуть к станции Нангалин два резервных батальона, дабы гайдзины, резвящиеся в тылах второй армии, не нанесли удар по тылам его, третьей армии, генерал Ноги полностью переключился на внезапно начавшееся, вместо переговоров о капитуляции, наступление гайдзинов.

Генерал Ноги возможность нового генерального штурма своей армией Рёдзюна[20], оценивал крайне негативно. И зная, что в крепости существует сложность с припасами, при полной невозможности использовать гавань как базу флота, оценивал ситуацию достаточно оптимистично. Исходя из того, что осаждённая крепость скоро достигнет предела своей обороны и запросит капитуляцию. И действия командования гайдзинов подтверждали его мысли. Генерал Ноги оценивал случившиеся как, пусть неожиданные, но вполне понятный шаги, направленные на то, чтобы, во-первых, лишить его армию возможности произвести, в ближайшее время, штурм Рёдзюна, а во-вторых улучшить позиции противника перед неизбежными переговорами о капитуляции крепости.

Хотя в интересах Японии было то, что бы эта капитуляция произошла как можно быстрее. Январское наступление гайдзинов возле Сандепу закончилось ничем. Выделив для атаки, только треть своей армии генерал Куропаткин, выделил ещё треть своих сил в резерв. Явно намереваясь ввести их в дело для развития успеха. Но так как он не последовал, то и эти части не были введены в дело. А оставшиеся части должны были держать спокойный участок фронта. И совершенно не проявляли активности. Что позволило главнокомандующим японскими войсками в Маньчжурии Ояме перебросить против наступающих войск не только свои резервы, но и снять часть войск со спокойных участков фронта. В том числе и кавалерийскую бригаду генерала Акияма. Переместившуюся с правого фланга японских войск на их левый фланг. И активные действия которой, на фланге наступающих войск гайдзинов, и заставило посчитать Куропаткиным действия наступающих войск слишком рискованными. Что привело, как к прекращению наступления, отводу войск гайдзинов на ранее занимаемые позиции, так и снятию Куропаткина с должности командующего. И заменой его на генерала Линевича. Который тут же начал готовить новое русское наступление, против действующих в Маньчжурии японских войск. И которое по всем признакам должно было начаться очень скоро. Что так же могло объяснить нападение кораблей, находящихся в Порт-Артуре, на пути снабжения его и второй японской армии.

И при этом, как и предупреждал генерал Ноги, штурм горы Высокой не привел к падению Рёдзюна. Хотя и стоил большого количества жертв. Включая и гибель младшего сына генерала Ноги. Генерал вспомнил, как он наблюдал за штурмом крепости, и заметил, что по неглубокому окопу, от высоты в сторону артиллерийских позиций, перемещается японский офицер. Который, прямо на глазах генерал, вдруг взмахнул руками и упал. Как оказалось, это и был его сын, которому пуля попала в голову. Причём в тот момент, когда он рискнул побежать на позиции артиллерии, что бы те перенесли артиллерийский огонь. Так как артиллеристы обстреливали уже занятые японскими солдатами позиции. Зная, что он при этом очень сильно рискует, так как русские снайпера никогда не упускали такую цель, как посыльный. А уж тем паче буквально охотились на японских офицеров. И эти меткие стрелки гайдзинов, вооружённые винтовками системы Маузера, особой выделки, с телескопическими прицелами, стали буквально бичом для его армии. Тут же поражая любого, буквально на мгновение показавшегося в их прицелах подданного микадо. С ними пытались бороться. Для этого, в Британии, закупили винтовки со схожими прицелами. Но, как оказалось, гайдзины оказались буквально подготовлены к такому его решению. И очень быстро нейтрализовали всех японских снайперов. Открыв в буквальном смысле охоту на них. Не помогло даже то, что японские стрелки попытались действовать парами, как сами гайдзины. Когда один вёл наблюдение, а второй нейтрализовал цели. О чём тоже поведали пленные. При этом то, что русские называют своих стрелков на британский манер, отсылая опыт их применения к англо-бурской войне, тоже способствовало возникновению отчуждения между японцами и британцам присутствующими в армии Ноги. Ведь британцы умолчали о такой возможности.

То, что в русской армии, метких стрелков стали так называть на британский манер, с подачи адмирала Вирениуса, сообщили немногочисленные пленные[7]. Так же сообщив и много нового из того что происходило в городе. И как оказалось те шары, что скатывались гайдзинами, на японские позиции, вовсе не были морскими шаровыми минами. Хотя по размеру и форме были весьма похожи. Эти адские машины, которые очень сильно мешали японским осадным работам, были творениями лейтенанта Подгурского[8]. И представляли из себя сделанные в крепостных мастерских шары, общим весом в четыре пуда и содержащие два пуда пироксилина. Но именно такие шары, вкупе с выстреливаемыми из торпедных аппаратов мин очень мешали японцам, разрушая подводимые к русским позициям параллели и сапы[9]. И попадание такого шара в траншею означало гибель всех, кто находился в ней, и вызвал разрушение большого участка траншеи. Как, впрочем, и прилёт выпущенной из торпедного аппарата мины. Или конусообразного самодельного оперённого снаряда. Который гайдзины выпускали из переделанных для стрельбы навесом мелкокалиберных орудий Гочкиса. Придуманных мичманом Власьевым. И выпивших много крови японских солдат. А уж сделанные из досок, с обмотанными проволокой стволами, бомбомёты у гайдзинов казалось, стояли в каждом окопе.

И именно упорная оборона гайдзинами высоты 203, чуть было не стоило генералу Ноги его должности. Он уже, после гибели младшего сына собирался было лично возглавить отряд, из двух последних батальонов, чтобы атаковать эту проклятую высоту. Как пришло сообщение из штаба армии, что в расположении штаба появился генерал Кодама, начальником Генерального штаба Маньчжурской армии, второй человек после командующего Оямы. И который прямо заявил, что он тут, чтобы заменить в командовании армией генерала Ноги. Но когда они встретились, то пришло сообщение о том, что японский войска смогли закрепиться на одной из трёх вершин высоты 203. И отставка генерала Ноги была отложена, а потом очень быстро была занята и вся высота 203. После чего решение об снятие генерала Ноги с должности, командующего армией исчезло само собой[10].

Но взятие высоты 203 никак не повлияло на взятие всей крепости. Это только лишило гайдзинов возможности использовать гавани Рёдзюна как базы флота. Даже имеющиеся у гайдзинов корабли покинули восточную часть гавани, уйдя к выкопанному проходу в бухту Белого Волка. Но вот что бы взять саму крепость пришлось ещё штурмовать и главные укрепления крепости. Где очень сильно помогли новые 'токубэцу ко гэки тай'. Конечно, было досадно, что лучшие сыны Японии должны были погибать, во имя победы своей страны. Да и ещё таким образом. Но эффективность таких отрядов, солдаты, которых должны были проникать в расположения гайдзинов и подрывать себя вместе с ними, можно было считать вполне достаточным. Ведь это дезорганизовало врагов, ввергая их в панику. Которые не ожидали, что японцы будут сближаться с ними только для того что бы подорвать себя с ними. Что, вместе с удачным подрывом мины под фортом Северный Кикван[6] позволило захватить основные позиции гайдзинов. Но пока это не привело к падению крепости. Хотя весь личный состав отряда 'тэйсинтай' его армии погиб. И ему пришлось остановить атаки, призванные всё-таки принудить гайдзинов к капитуляции. В ожидании прибытия новых 'тэйсинтай'. Так как все добровольцы шли в подобные отряды других армий. Дабы помочь остановить, после его начала, неизбежное наступление гайдзинов в Маньчжурии.

Да и своим наступлением гайдзины смогли его, генерала Ноги, удивить. Их внезапная атака началась с того, что по передовым позициям японских войск был нанесён кроткий, но массированный артиллерийский огонь. В течение получаса атакуемые позиции гайдзины обстреливали не менее чем из полутысячи орудий. Начав подготовку массированным пуском шаровых мин лейтенанта Подгурского. При этом обстреляв передовые линии окопов, артиллерия перенесла огонь на вторую линию окопов. А первую линию окопов атаковали штурмовые группы. Которые буквально вычистил первую линию окопов от находившихся там японских солдат. Не ожидавших такой атаки. И только когда артиллерия гайдзинов перенесла огонь, на места расположения резервов, в атаку поднялись основные силы противника. Стремительно занявшие первую линию окопов и ворвавшийся во вторую. И начавших атаку горы Намаока и Шуншуинских люнетов. Стремясь расширить зону прорыв в обороне. И вернуть потерянные ранее укрепления. Захватив часть из них. Но, как не парадоксально ситуацию спасли сами гайдзины. Их солдаты, встретив сопротивление, тут же начинали перестрелку с обороняющимися. Ожидая артиллерийскую поддержку. Которая, пусть и из мелкокалиберных орудий, следующих в боевых порядках наступающих, неизменно оказывалась. Но гайдзины встретив отпор, начинали новую атаку, только полностью подавив сопротивление противостоящих им подразделений. Что позволило генералу Ноги, не смотря на артиллерийский обстрел подходящих резервов подтянуть к месту наступления свои резервы и приготовиться, не только, отбить захваченные гайдзинами позиции. Но и на их плечах ворваться в укрепления гайдзинов и вынудить их капитулировать.

Так что это наступление гайдзинов генерал Ноги посчитал во благо. Решив, что противник истратит большое количество снарядов, понесёт потери, не добивших своего. А он, генерал Ноги, отразив наступление, начнёт своё на обессиленного противника. Для чего уже были подведены резервы. Включая и моряков из морского полка, Морского отряда лёгкой артиллерии, с их десантными орудиями, пулемётами[11], и отрядом бронеавтомобилей. Для которого моряки закупили четыре штуки различной бронированной или просто вооружённой техники. И сейчас эти бронеавтомобили полностью доказывали мнение генерала, что это только дорогие, но никчёмные игрушки. Только стоило купленному в Британии броневику Симма, имеющему бронированный корпус похожий ка корпус корабля, сползти с дороги, как от тут же застрял. И его двухсантиметровая автоматическая пушка и два пулемёта оказались бесполезны. И теперь его пытался вытащить обратно на дорогу не вооружённый, с красными крестами на бортах, бронированный колёсный трактор фирмы Ивел. Закупленный так же в Британии и который, по идее, должен был доставлять врачей к раненым, прямо на поле боя, закрывая оказание медицинской помощи, с помощью распахиваемых задних дверей. Но сейчас он пытался вытащить застрявшего коллегу обратно на дорогу. И их прикрывал огнём своего единственного пулемёта округлый, башенный Даймлер. Купленный в Австро-Венгрии. Четвёртый автомобиль, Эрхардт-Дёковиль, был вооружён тридцатисемимиллиметровым автоматическим орудием. И предназначался, по задумке автора, гоняться было за воздушными шарами противника. Но моряки приспособили его для прикрытия огнём своих бронеавтомобилей. И теперь этот автомобиль выскакивал из-за укрытия, выпускал несколько очередей в сторону русских позиций и тут же старался скрыться в укрытии. Не дожидаясь ответного прицельного огня. Так как сам автомобиль был не бронирован. Так что стремительной атаки Морского полка во фланг наступающих гайдзинов не получилось. Хотя генерал её и не ожидал. Моряки и так неплохо справились со своей задачей, связав боем противника в районе Шуншуинских люнетов. Не позволяя противнику продолжить наступление в направлении кумирни. И давая возможность развернуть для атаки зарвавшегося противника свои резервные бригады.

Но тут к генералу обратился командир Морского полка, капитан первого ранга Номото Цунааки. И разрешив ему говорить, генерал услышал:

— Господин генерал, позвольте довести до вашего сведения, что противник сумел захватить Наншан[6] и город Талиен. А также сумел высадить десант, силой до двух батальонов в Дайрене. Захватив порт и железнодорожные станции города. Третий батальон полка, при поддержке отдельных подразделений армии ведёт бой в черте города. Прошу вашего разрешения вывести из боя Морской полк и Морской отряд лёгкой артиллерии. Имея целью перебросить их в Дайрен[11]. А также подчинить мне находящиеся в районе Дайрена подразделения армии. Что бы отбить Дайрен и Наншан у противника.

Генерал Ноги мгновенно понял, что в его частях осталось предметов снабжения всего на несколько дней. По однодневной норме в дивизиях, и менее чем на неделю на центральном складе его армии на станции Чжанлин. Что была организована японцами на разъезде 19-й версты. Все остальные пункты, где находились тылы его армии, оказались либо разгромлены, либо оказались в руках противника. Что означало большие неприятности для его армии. И эти проклятые гайдзины снова его обманули. Заставив ввязаться в бой, в то время как он сам получает смертельный удар в спину. Который оставлял ему только одну возможность, погибнуть, выставив штык винтовки без патронов, с криком 'банзай', чтобы не умереть от голода. Но сохраняя невозмутимое выражение лица, генерал Ноги опустил бинокль, медленно повернулся к морскому офицеру и спокойно произнёс:

— Как это могло случиться? Насколько я знаю, залив Талиен защищали минные поля и корабли флота.

Капитан первого ранга Цунааки тяжело вздохнул и, склонив голову ответил:

— Флот просит принять свои извинения, что он не сумел защитить залив Талиен. Но как я понял, адмирал Вирениус высадил свой десант на западном берегу Наншаня. Где нет нашей обороны. Одновременно произведя подрыв в порту Дайрена. После чего внезапно напал на город Талиен и захватил его. Нейтрализовав наши управляемые минные поля. Одновременно воспользовавшись приливом, мелкосидящие корабли противника проникли в залив Талиен. Пройдя над минами в прилив. Потом приняв десантников на пирсе Талиена, противник высадил своих десантников с миноносцев и других своих мелкосидящих судов непосредственно на пирсы порта. И на Лесные и Угольные пристани, в районе железнодорожных станций. Пользуясь тем, что корабли, находящиеся в порту, оказались повреждёнными. И оказались не способными сдвинуться с места. Что не позволило им эффективно защищаться. Но флот уже получил от меня сообщение о случившимся и уже, несомненно, идёт к заливу Талиен, чтобы наказать гайдзинов. И я уверен, что уже к вечеру залив будет наш.

— Хитрый гайдзин, очень хитрый гайдзин, — произнёс в ответ генерал и, вздохнув, произнёс, — господин капитан первого ранга, проблема в том, что моя армия не может войти в зону ответственности другой армии. Не имея на то приказа. А как я понял, мы отрезаны, от наших главных сил, благодаря недосмотру флота. Поэтому приказ на изменение зон ответственности армий я получу не скоро. Но ваш полк, как принадлежащий флоту может выбить противника с Наншаня. Куда вам и следует отправиться. А к Дайрену я выдвину одну из резервных бригад. Выполняйте господин капитан первого ранга.

[6] Фенхоаншан — гора с отметкой 96 саженей на Волчьих горах, Наншан — перешеек возле Кинджоу, гора Такасаки — Гора Трёхголовая хребта Панлуншань, Рёдзюн — Порт-Артур, высота 203 — гора Высокая, Северный Кикван — форт номер II, гора Намаока — Длинная гора, Шуншуинские люнеты — редут Кумирненский, Дайрен — Дальний.

[7] Всего, в реальной истории, после падения Кинджоуской позиции и до падения горы Высокой в японский плен попало, из числа защитников Порт-Артура 6 офицеров и до 200 нижних чинов. Кроме того, при взятии японцами укрепления номер три, оказались отрезанными от своих и по приказу генерала Стесселя сдались 2 офицера и до 150 нижних чинов. При взятии крепости японцы освободили 79 своих пленных.

[8] Большая часть применённых в Порт-Артуре 'шаровых мин' были не морскими минами, в которых в крепости испытывался дефицит, а именно такими конструкциями.

[9] Оборонительные траншеи. Первые идущие параллельно позициям противника. И служащие основой для возведения вторых. Идущих под углом, чтобы избежать обстрела вдоль траншеи, в сторону позиций противника. Широко применялись как при штурме японцами горы Высокой, так и при штурме основных фортов крепости.

[10] Весьма популярный в японской культуре сюжет. Озвученный не только в каком-то одном произведении.

[11] В книге 'Падение Порт-Артура' полковник Клеман де Грандпре указывает, что в Дальнем высаживался отряд морской артиллерии с морскими пулемётами и мелкокалиберными десантными пушками конструкции Гочкиса.

4

За столом, в кабинете генерал-губернатора Квантунской области, сидело трое. Два генерала-лейтенанта с одной стороны стола и контр-адмирал с другой. Они уде не раз общались в этом кабинете и за этим столом. Но теперь поменялись местами. И на месте хозяина сидел генерал-лейтенант Кондратенко, который с неудовольствием смотрел на своего визави. Испросившего аудиенцию, дабы доложить о ситуации с десантом. Благо, что и комендант крепости генерал-лейтенант Белый, находился в этот момент у губернатора.

А ведь ещё утром генералы не были в курсе о своих назначениях. И как было обговорено, а потом и указано в приказах, начали наступление. И после нанесения не продолжительного, всего сорокаминутного, в отличие от принятых в то время многодневных, но крайне редких обстрелов, но массированного обстрела позиций противника, сводные русские части двинулись вперёд. Но, впрочем, как и все это знали, и бои за гору Высокую и последующие попытки контратаковать захваченные японцами позиции, уставшие в осаде части наступательного порыва не показали. И после занятия двух линий японских траншей и ближайших укреплений наступление выдохлось. И, по сути, переросло в сильную перестрелку. Между русскими частями и подтянутыми к месту удара японскими подкреплениями. Которые смогли задержать наступление русских стрелков. К тому же противник начал подтягивать из тыла свои резервные бригады, для последующей контратаки. Так что к полудню находившиеся на пятом форте генералы Кондратенко и Белый уже задумывались, было, как и планировалось, свернуть наступление и перейти к обороне. Благо основная цель наступления, отвлечения внимания противника была достигнута. И тут рядом с генералами появился адъютант адмирала Вирениуса зауряд-прапорщик Степанов, который доложил, что на радиотелеграф сигнальной станции Ляотешаня пришло сообщение, что десант занял Талиенвань и начал высадку в порту Дальнего. И протянул генералам пакеты, сообщив, что имеет устное распоряжение от адмирала вручить пакеты адресатам, по получении данного сообщения. И содержимое этих пакетов вызвало усмешку у Кондратенко и смешок у Белого, которые ещё и добавил фразу про 'слишком уж хитрого финна'. А зауряд-прапорщик испросил разрешение, остаться адъютантом, у его превосходительства контр-адмирала Вирениуса. А потом и убыть, дабы передать оставшиеся пакеты. И вот теперь контр-адмирал Вирениус находился на месте подчинённого, а генерал-лейтенант Кондратенко на месте генерал-губернатора. И Кондратенко произнёс, с полной серьёзностью в голосе:

— Что же вы так не хорошо поступили то, ваше превосходительство?

— А вы, ваше высокопревосходительство, дали бы добро на проведение этой уже подготовленной операции? На которую я уже получил разрешение от наместника, — ответил адмирал и продолжил, — Зная вашу осторожность, я склонен был преодостерчься. Зато теперь все лавры победителя достанутся вам, ваше высокопревосходительство.

Эти слова вызвали усмешку на лице генерала Белого, но генерал Кондратенко поспешил уточнить, продолжая отдавать металлом в голосе:

— Вы так уверены в успехе, ваше превосходительство?

— К сожалению, нет, ваше высокопревосходительство, — тяжело вздохнул адмирал, — Но риск операции я посчитал приемлемым. А для её проведения сил одного флота, к сожалению, было бы недостаточно. А уверенности, что вы предоставите мне пару полков, у меня не было совершенно. Вот что бы и не ломать план операции и снизить её риск до приемлемого уровня, я и был вынужден обрадовать вас несколько позднее, чем получил эти пакеты. В принципе, можно считать, что эти дни я сдавал вам дела, ваше высокопревосходительство. Или вы не принимаете дела?

— Принимаю, — буркнул в ответ Кондратенко и, поднявшись, подошёл к окну, всматриваясь в него, а потом бросил, — Ещё один полк не дам.

— Я это отлично, ваше высокопревосходительство, понимаю. Поэтому заберу весь Квантунский флотский экипаж. Они мне будут нужнее там.

— А если я вам запрещу это делать, ваше превосходительство? — генерал Кондратенко обернулся и посмотрел прямо на адмирала Вирениуса. Который выдержал взгляд и спокойно ответил:

— Смею напомнить, ваше превосходительство, что мы принадлежим к разным ведомствам, и моё подчинение вам вытекает только из-за общности стоящих перед нами задач. И общности интересов. Поэтому я предлагаю нам с вами, ваше высокопревосходительство, не ссориться. А продолжить плодотворное сотрудничество. На основе взаимного уважения и компромисса между интересами наших ведомств. Тем паче, что отправка флотского экипажа, мало того, что поспособствует обороне занятого района, так и поспособствует интересам, как крепости, так и интересам губернатора.

— Хм, я могу узнать, чем же отправка флотского экипажа, ваше превосходительство, поспособствует интересам крепости, — усмехнувшись, произнёс генерал Белый, — ведь её гарнизон уменьшиться ещё больше чем на три тысячи штыков.

— Ну я бы не говорил так, что гарнизон крепости уменьшиться, ваше высокопревосходительство, — повернулся к генералу Белому, адмирал, — По сути, это проведение вылазки из осаждённой крепости. В ходе, которой, во-первых, освобождена часть Квантунской области, что делает честь её новому губернатору. Первый день как принял дела, а уже такой успех. Поздравляю вас, ваше высокопревосходительство, с победой. И это поздравление от чистого сердца, без малейшей издёвки, с моей стороны. По крайней мере, всё справедливо, человека которого называют душой обороны, наконец-то, возглавил её.

Последние слова адмирал произносил, уже повернувшись, к Кондратенко и вызвав смешок у генерала Белого, который уже с весельем в голосе добавил:

— И я присоединяюсь к поздравлениям, ваше высокопревосходительство. Ведь действительно, вы первый день на посту, а такой успех. Я думаю, что из-за этого успеха, нам негоже обижаться на его превосходительство контр-адмирала Вирениуса, из-за его такого шага. По крайней мере, я верю в чистоту его действий.

Генерал Кондратенко внимательно посмотрел на своего оппонента, тяжело вздохнул, отошёл от окна и сев на стул произнёс:

— Хорошо, я принимаю ваши доводы, ваше превосходительство.

— Мир? — спросил адмирал, протянув руку, генералу Кондратенко. Который пожал её, а потом адмирал пожал и протянутую руку генерала Белого, который напомнил:

— Вы, ваше превосходительство, ещё не сказали, что, во-вторых.

— Во-вторых, ваше высокопревосходительства, мы отрезали вторую и третью армию от пунктов их снабжения что, несомненно, тоже большой наш успех, — ответил адмирал, увидев, как удивленно взглянул на него генерал Кондратенко, который, похоже только сейчас понял, насколько глубоким вышел манёвр, — Захватив серьёзные трофеи. И в первую очередь, чтобы разобраться с этими трофеями я и забираю Квантунский флотский экипаж.

— А что там за трофеи, ваше превосходительство, и насколько они серьёзны? — тут же стал, поинтересовался генерал Белый.

— Сложно сказать, ваше высокопревосходительство, пока я знаю, что было захвачено четыре транспорта, миноносец, богатые трофеи в порту Талиенваня. Транспорта я разгружать не буду, а завтра к полудню как есть направлю сюда. Также были захвачено несколько вагонов на станциях Тафаншин и Кинджоу. И несколько обозов второй японской армии, из находившиеся в этом районе. Всё это трофейное имущество было передано в пятый полк. Насколько я знаю, там были снаряды для японских пушек, продовольствие, и прочее военное имущество. Что именно захвачено в порту Талиенваня надо ещё оценить. Плюс сообщение, что противник оставляет город и порт Дальний мы получили, когда я уже был вынужден свернуть десантную операцию. И направить корабли в обход Квантуна.

— Вынуждены, ваше превосходительство? — тут же уточнил генерал Кондратенко.

— Да, был вынужден, ваше высокопревосходительство, уйти, — согласился адмирал, — Не выгрузив все шесть гаубиц, часть повозок с имуществом полка и часть конского состава. Просто не успевали выгрузить, чтобы к утру вывести 'Адмирала Посьета' к заливу Талиенвань. Я опасаюсь, что в противном случае утром, приведя тральщики и сняв мины, флот противника попытается войти в залив. Что мы допустить не можем. А наличие там, пусть такого плохенького, но всё-таки броненосца, заставит японцев держаться подальше. Да и наличие этого корабля в этом районе позволит нам начать переброску трофеев в крепость. Без прикрытия караванов с трофеями, 'Адмиралом Посьетом', их до Порт-Артура будет не довести.

— Ну что же, ваше превосходительство, мне ваши доводы понятны, и я не буду возражать, если вы заберёте моряков. Думаю, ближайшее время японцам будет не до крепости, — уже более спокойным голосом произнёс Кондратенко, — К тому же ваши успехи впечатляют. Но всё-таки я бы хотел уточнить, что вы смогли достичь сегодня. Какова ситуация у десанта?

— Письменный рапорт, ваше высокопревосходительство, я прошу предоставить вам позднее, когда уточню ситуацию с Дальним, — ответил адмирал Вирениус и, дождавшись кивка Кондратенко, продолжил, показывая ситуацию на карте, к которой склонились оба генерала, — Высадка десанта в заливе Кинджоу прошла успешно. Пятый полк, усиленный артиллерией, разгромив до двух рот противника, к исходу дня, вышел на рубеж город Кинджоу, станция Кинджоу и группа импаней восточнее Кинджоуской позиции. Где встретил сопротивление подходящих резервных подразделений второй армии японцев.

Генерал Кондратенко поднял голову и, посмотрев на адмирала произнёс:

— Так значит, вы нанесли удар встык двух японских армий, ваше превосходительство? И как я понимаю, в настоящий момент, третья армия отрезана от главных сил японцев?

— Так точно, ваше высокопревосходительство, — согласился адмирал. На что генерал Кондратенко ответил:

— Ну что же, похоже, с оценкой вас, ваше превосходительство, как очень хитрого человека, явно придётся согласиться. И каково положение других частей десанта?

— Эллиотский батальон, усиленный артиллерий, совместно с казачьей сотней, заняв к вечеру населённый пункт Саншилипу, атаковали станцию Нангалинь. Но встретив сопротивление, до двух батальонов противника, вынуждены были отойти к Саншилипу. И уже оттуда артиллерийским огнём попытаться уничтожить запасы японцев, хранящиеся на этой станции. А казачья сотня, совместно с охотничьей командой Квантунского флотского экипажа, совершив рейд, захватили населённый пункт Сахокоу. В трёх верстах западнее Дальнего. Перерезав ведущие в город основные тракты. При этом ранее охотничья команда, совместно с пловцами-охотниками захватила береговые батареи западного сектора Талиенваня. Где смогли нейтрализовать один из секторов управляемого минного поля. Что позволило, захватившие ранее город Талиенвань и батареи восточного сектора, два морских батальона, двумя волнами, высадить в Дальнем. В настоящий момент гарнизон Талиенваня составляют две роты Талиенваньского флотского экипажа и две роты пограничников. Первая волна десанта в виде Порт-Артурского морского батальона и остальных рот Талиенванского флотского экипажа, с частью артиллерии были высажены в Административном городке и порту соответственно. Второй эшелон десанта, в виде морского батальона и оставшейся части артиллерии, был высажен на берег западнее Европейской части города. Прямо на территорию чугунно-литейного завода, напротив китайской части города Дальний. Перерезав, ведущую в город, железную дорогу и просёлок, ведущий в Кинджоу. Что вынудило противника, после захвата казаками населённого пункта Сахокоу, начать отход в южном направлении. Оставив город Дальний, и выходя из-под возникшей угрозы окружения. Пока у них ещё остался простреливаемый нами коридор.

— То есть, ваше превосходительство, вы исходите из того, что противник уже оставил город Дальний? — уточнил генерал Кондратенко.

— Так точно, ваше превосходительство, — согласился адмирал, — Я получил сообщение, что оба морских батальона вошли в город, и проверяют его на наличие японцев.

— Это радует, — согласился генерал Кондратенко, — что намеренны, предпринять в дальнейшем, ваше превосходительство?

— Пока нам противостоят силы более слабые, чем имеющиеся наши, я хочу перебросить Квантунский флотский экипаж в Дальний. А Талиенваньский экипаж соответственно в Талиенвань. Пусть займутся трофеями, а также восстановлением укреплений, что были построены для защиты этих портов. Пятый полк займётся восстановлением Кинджоуской позиции. Удерживая противника на передовых рубежах. Эллиотский батальон всё-таки попытается захватить станцию Нангалинь. То, что станция осталась под контролем противника, позволит ему быстрее перебросить войска, в частности артиллерию к Дальнему. А мне бы это не хотелось. Ну а части, находящиеся в Дальнем, попытаются продвинуться несколько дальше, заняв передовые позиции перед городом. Пока Квантунский флотский экипаж, проверив тыл на оставшихся японцев, подготовить позиции у Дальнего к обороне. В дальнейшем планирую удерживать Кинджоускую позицию, чтобы не дать соединиться третьей армии с основными силами японцев, и Талиенвань и Дальний до прихода флота, в Жёлтое море.

— Понятно, — произнёс генерал Белый, — и как я понимаю, вы, ваше превосходительство, эту операцию задумали давно. И именно из-за этого возвели те оборонительные позиции, которыми потом не воспользовались. У Дальнего и Талиенваня. И из-за этого настаивали на таком устройстве Кинджоусской позиции.

— Можно сказать, что изначально планировал, — согласился с генералом Вирениус, и тут свою фразу произнёс генерал Кондратенко:

— А что с флотом? Его следует ожидать? И если да, то, когда ожидать?

— Сообщение о том, что начата операция и что залив Талиенвань готов их принять были отправлены. С помощью 'Лейтенанта Буракова', отправленного в Таку. Жду ответа, от адмирала Макарова. Потом флоту идти четыре дня.

— То есть ждать порядка шести дней, — тут же произнёс генерал Белый, — Долго.

— Долго, — согласился Вирениус, — но я надеюсь, армия поможет.

— Чем сможем, — тут же ответил Кондратенко, — наши возможности тоже ограничены. И там Семёнов-младший, просил оставить его вашим адъютантом. Пожалуй, дам на это согласие.

— Да я уже встретил зауряд-прапорщика, — произнёс Вирениус, — И уже поставил ему задачу.

Семёнов-младший был первым, кто встретил адмирала, когда, тот сошёл на берег, с миноносца '226', в Голубиной бухте, где адмирала ждал его автомобиль. И мальчишка радостно сообщил, что ему разрешили остаться при адмирале. На вопрос, что с Харитиной, Степанов, махнув рукой, сообщил, что та ушла в роту. Вызвав фразу у адмирала, что тот надеется, что с молодой женщиной за это время ничего не успеет случиться. И направив адъютанта привести в порт всех японок. Разговаривать на японском языке, за этот год, адмирал худо, бедно научился. Воспользовавшись, что в доме были японки. Но вот иероглифы, для него, всё ещё оставались тёмным лесом. И адмирал был намерен взять с собой весь персонал студии Аюми, как и её саму, что бы ему перевели захваченные документы. В наличие, которых он был просто уверен.

5

Небольшой отряд русских морских пехотинцев, во главе с лейтенантом осторожно перемещался вдоль переулка Дальнего в сторону Инженерного проспекта. Хотя, после того как к деревеньке Сахокоу, что находилась верстах в трёх, к западу от Дальнего, с севера прорвалась казачья сотня, перекрыв мост через реку Маланьхэ, японцы сами и стали покидать город. Из опасения, что русские перекроют последнюю ведущую из города дорогу. Которая, к тому же, оказалось под обстрелом. Причём не только корабельных орудий, но и винтовок казаков. И оборонявшие город разрозненные части японцев, как армии, так и флота, откатились на юг. Позволив русскому десанту начать занимать город.

Хотя отдельные разрозненные отряды и одиночные японцы ещё попадались на улицах города. Так, буквально пару домов назад, на отряд выскочил какой-то шальной японец, который зачем-то мчался навстречу русскому отряду. И увидев русских, выхватил револьвер и саблю. И размахивая своим оружием, с диким криком 'банзай', бросился в одиночку на, пусть и не большой, но отряд, русских. Что бы наткнувшись на очередь из Манлихер-Мордовин, выронить оружие и сползти по забору, на который его отбросило. Хотя японец и не погиб. Он, оказавшись тяжело раненым и его перебинтовал, бывший с отрядом санинструктор. И оставив раненого на попечение, выдвигающимися следом, второй волны штурмующих, отряд двинулся вперёд. Что бы выйти на Инженерный проспект. Который был назначен контрольной рубежом для наступающих в городе подразделений десанта.

Это было ещё одно из предложений адмирала Вирениуса, который приручил уже всех своих подчинённых серьёзно относиться, к подобным его словам. На этот раз, сославшись на разработки немецкого Генштаба, по штурму крупных городов, сказал, что сами города немцы предпочитают не штурмовать, а создавая угрозу обхвата, предпочитают вынудить противника оставить крупный город без боя. Но в случае если противник упорствует, то город разделяется на сектора, вдоль идущих через весь город, параллельно полосе наступления, крупных улиц. Являющимися линиями разграничения между подразделениями. А сами наступающие разделяются на три линии. Во-первых, это первый эшелон, который продвигается штурмовыми группами, не менее чем из двух отделений, а лучше взвода, усиленных пушкой или пулемётом, вдоль одной улицы. Ведущей вдоль полосы наступления. Поддерживая контакты, с соседями, и справа, и слева. И эти штурмовые группы, встретив очаг сопротивления противника стремиться блокировать его. Во-вторых, это второй эшелон, который продвигается следом за первым эшелоном. И при возникновении проблем, с очагом сопротивления противника, принимает у подразделений первого эшелона этот блокированный очаг, для его дальнейшего уничтожения. В том числе и с помощью обстрела из тяжёлой артиллерии. С которой должна быть установлена телефонная связь. Позволяя первому эшелону продолжить продвижение. Ну и в-третьих, это резерв, предназначенный для купирования внезапно возникших проблем. Ну и ещё одним нюансом, было то, что ряд идущих перпендикулярно полосе наступления улиц назначались промежуточными рубежами. Достигнув которые подразделения первого эшелона должны были останавливаться и, доложив командованию ожидать отставшие подразделения. Продолжив движение вперёд только после получения приказа на продолжение наступления.

И вот как раз Инженерный проспект и являлся одним из таких промежуточных рубежей. Который было необходимо достигнуть и выслать сигнальную ракету. Давая понять, что и их отряд достиг рубежа. Благо все остальные семь ракет от штурмовых групп их роты уже взвились было в небо. А у соседей сигнал о том, что они вышли на рубеж уже дал и командир роты. И лейтенант знал, что ждут только их. И матросы двинулись отделениями вдоль заборов улицы. Перемещаясь, как учили адмирал Вирениус, перекатами. Когда одна половина отделения движется вперёд, под прикрытием, готовых к открытию огня, своих товарищей. А потом, когда движущая группа достигнет укрытия, меняясь своими ролями. Ещё одним нюансом было, то, что отделения держали на прицеле окна домов на противоположных сторонах улицы. Страхуя в первую очередь своих товарищей. При этом во все дворы по ходу движения высылались группы для проверки строений, внутри дворов. Да и самих домов тоже. При этом оставшиеся на улице страховали своих товарищей. Будучи в полной готовности открыть огонь. И перемещаясь так отряд, двинулся вперёд. Благо до Инженерного проспекта оставалось пройти вдоль улицы пару домов.

И когда оставалось проверить только последний двор, где как знал лейтенант, в своё время, находился клуб 'Нагасаки', лейтенант тоже зашёл через ворота, следом за метнувшимися во двор матросами и, обращаясь к командовавшему отрядом кондуктору, произнёс:

— Кондуктор, белую ракету.

Но даже прежде чем кондуктор успел хоть что-то ответить, двери дома распахнулись. И во двор, с криками: 'Серёжа! Серёжа! ', вывалила толпа уже знакомые лейтенанту японок. Увидев которых, офицер изменился в лице, побледнел, и только и сумел выговорить:

— О боже! Опять вы! Нет! Только не это!

Но японки улыбаясь, уже окружили офицера, кланяясь ему и говоря, как они очень рады именно его видеть. И очень надеяться на его защиту. Особенно от китайцев. И лейтенант, наблюдая как вслед за ракетой их отряда, в небо взвились две ракеты командира его роты, говоря о готовности роты продолжить движение, а следом за этим в тылу командир батальона даёт ракетами сигнал продолжить движение, произнёс:

— Кондуктор, оставишь двоих, проследить, что бы этих тут никого не обидели. А остальные вперёд.

6

В здании Морского собрания Талиенваня собрались, помимо адмирала Вирениуса, полковник Бялозор, ставший полковником, начальник Квантунского отдела Особого Заамурского пограничного округа Бутусов, которому адмирал поручил руководство обороной Талиенваня, подчинив ему моряков, и командир броненосца 'Федор Стратилат', лейтенант Вирениус-второй. При этом полковник Бялозор доложил, что севернее и восточнее Кинджоуской позиции противник имеет до трёх резервных батальонов из состава второй армии. Против которых, на передовые позиции, выдвинуты два батальона, усиленных шестью мелкокалиберными пушками. Остальные части полка, сосредоточены на самой позиции, приводя её в порядок. А также перемещают трофеи, на основные позиции полка. Куда устанавливают и трофейные орудия, снятые с потопленных японских миноносцев. При этом полковник Бялозор сообщил, что у него, благодаря трофеям теперь по несколько боекомплектов снарядов на орудие. А запаса продовольствия полку хватит не менее чем на две недели. Но есть большое количество инженерного имущества, а также снарядов и зарядов, для пятнадцатисантиметровых гаубиц Круппа. Которые не подходят для имеющихся в полку орудий. И полковник предложил перебросить снаряды в Талиенвань. Полковник Бутусов же был настроен более скептически, доложив, что станцию Нангалинь, обороняет уже до четырех батальонов противника. При этом отмечены и подразделения Морского полка японцев, и наличие среди порядков противника лёгких, скорострельных орудий и пулемётов Гочкиса. А также появление на фронте как минимум двух бронеавтомобилей. Так что полковник ожидает уже в ближайшем будущем атаки населённого пункта Саншилипу. Где разместился усиленный двумя ротами пограничников и артиллерией морской батальон. Однако, несмотря на то, что в Талианвань прибыли и оставшиеся роты Талиенваньского экипажа, что даёт возможность усилить батальон ещё двумя ротами из состава экипажа, сил для обороны фронта шириной в шесть вёрст недостаточно. К тому же Нангалинская позиция совершенно не удобна для обороны с запада. Поэтому полковник Бутусов, для удержания занимаемой позиции, просил не менее, полка. Отметив при этом, что оценка захваченных в порту трофеев ещё не окончена. Но уже обнаружены две упакованные горные японские пушки системы Арисака, предназначенные для второй армии и несколько, так же находящихся в ящиках, пулемётов системы Гочкис. При весьма большом количестве снарядов и патронов. Лейтенант Вирениус же доложил об ночной атаке миноносцев и потоплении двух из них. При этом адмирал Вирениус только тяжело вздохнул, ночная атака японских миноносцев в Талиенваньском заливе оказалась более результативная для японцев. Сумев отвлечь внимание дозорных судов, активностью между островами противник провёл четыре миноносца вдоль берега, пользуясь тенью от береговых утёсов. И атаковал канонерскую лодку 'Гром' и один из призовых пароходов. В результате канонерская лодка, перевернувшись, затонула. А пароход спасло только то, что он находился в очень мелком месте. И просто сел днищем на дно. При этом лейтенант так же доложил, о том, что с потопленных миноносцев были сняты орудия. Которые обеспечили расчётами из состава экипажа броненосца и переместили на Кинджоускую позицию. А в настоящий момент с миноносцев демонтируется электрооборудование, для размещения прожекторов миноносцев на высоте. К тому же экипажем броненосца восстановлена сигнальная станция на Кинджоуской позиции. Которая обеспечена расчёт сигнальщиков с броненосца. Что позволит организовать и визуальную связь с обороняющими Талиенвань частями и кораблями в Талиенваньском заливе. Где для поддержки действующих в этом районе сухопутных войск уже были выделены, в бухту Хунхуэза, броненосные канонерские лодки 'Храбрый', 'Грозящий' и 'Отважный', а в бухту Джонок канонерские лодки 'Нерпа', 'Соболь' и 'Горностай'. И эти канонерские лодки уже оказывали, своими орудиями, содействие левому флангу Эллиотского морского батальона. И выслушав доклады офицеров о состоянии дел, отметив про себя, на перспективу, что оба потопленных броненосцем японских миноносца, в отлив, практически полностью показываются из воды, адмирал произнёс, уже решая вопрос с сухопутной обороной Талиенваня и Кинджоуской позиции:

— Итак, господа, начну с хорошего. Мы получили сообщение из Чифу, что флот должен выйти к нам на помощь. Так что нам необходимо продержаться несколько дней. И насколько я понял, с северо-востока, со стороны второй японской армии, нам пока ничего не угрожает. В течение ближайших суток точно. Но в ближайшей перспективе, противник, превосходя нас числом, что исключает возможность захвата нами станции Нангалинь, начнёт наступление с запада. От выше названной станции. И как я правильно вас понял, господин полковник, на занимаемом рубеже, а полк я точно нигде взять не могу, мы обороняться не можем? В отличие от Тафаншинской позиции.

С последними словами, адмирал посмотрел на полковника Бутусова. У адмирала Вирениуса были большие планы на захват станции Нангалинь и оборону этой позиции. Так как, в этом случае, противнику пришлось бы доставлять тяжёлое вооружение по горным дорогам. И на этим адмирал рассчитывал выиграть время. Рассчитывая на сутки. Но не сложилось, а терять людей не стоило. Лучше было бы перейти к обороне сразу на другом рубеже. И полковник Бутусов подтвердил мысли адмирала:

— Так точно, ваше превосходительство, всё так и есть. Да и там, и большими силами, обороняться невозможно. С западного направления позиция просматривается и простреливается полностью. Тафаншинская позиция этого недостатка лишена. К тому же в данной ситуации эта позиция будет с флангов прикрыта корабельными орудиями. Что усилит её оборонительные возможности. Да и ширина фронта, при отходе на эту позицию, снизиться раза в полтора.

— Тогда господа я предлагаю следующую диспозицию на завтра, — произнёс в ответ адмирал, — Пятому полку выделить сегодня, на Тафаншинскую позицию, один из батальонов. А также по четыре гаубицы и трёхдюймовые пушки. Дабы привести оборонительные сооружения фронтом на запад в приличное состояние. Для этих же целей выделить две роты флотского экипажа. Ночью батальону пятого полка, при поддержке артиллерии занять оборонительную позицию от населённого пункта Ситалафань до высоты южнее деревеньки Синаголинь включительно. Роты флотского экипажа отвести на позицию по обороне города Талиенвань. Утром они пусть начнут готовить этот оборонительный рубеж. Позиции у Саншилипу, где перейти к обороне, оборонять до заката. После чего Эллиотский батальон, с артиллерией, отходит, под прикрытием пограничников и выделенных на эту позицию рот экипажа. И занимает рубеж от высоты южнее деревеньки Синаголинь, исключительно, и до населённого пункта Наньгуаньлинь. По восточному берегу ручья. После чего отходят части прикрытия, составляя резерв Тафаншинской позиции. Подчинённой полковнику Бутусову. Какие силы, вы господин полковник, сможете сдержать на этом рубеже? При условии, что у вас будет до трёх батальонов.

— Данными силами, ваше превосходительство, мы сможем сдерживать до бригады, — ответил полковник Бутусов.

— Хорошо, господин полковник, держите позицию как можно дольше. Учитывая, что, собравшись с силами, японцы будут наступать и в районе города Кинджоу. Надеюсь, и там мы сможем удерживать позиции, пока противник не соберёт силы до бригады. И напоминаю основными опорными пунктами, которые необходимо удержать, являются город Талиенвать и Кинджоуская позиция. И ещё, письменные приказы, вы господа, сегодня получите. Вопросы есть, господа?

Вопросов не оказалось, и адмирал продолжил:

— Тогда, господа, вернёмся к трофеям. По поводу снарядов к шестидюймовым гаубицам есть предложение использовать их как фугасы. Выкопать яму, с наклоном в сторону противника. На дно ямы уложить заряд, в котором находиться детонатор, соединённый с электрозапалом. От которого в детонатор в снаряде идёт детонирующий шнур. Электрозапал имеет соединение с кабелем со взрывмашинкой. Всё это присыпать землёй и замаскировать. И при подходе противника к фугасу, происходит подрыв заряда. Снаряд вырывается из земли. И под воздействием детонирующего шнура взрывается. Думаю, такие фугасы можно будет быстро заложить. И надеюсь, господин полковник Бялозор поделиться этими снарядами с господином полковником Бутусовым. А последний, в свою очередь, поделиться трофейными пулемётами. Но господа я думаю, есть резон создать блиндированный поезд. Из пары железных полувагонов, со стенками усиленными мешками с песком. И вооружённых трофейными горными пушками и несколькими пулемётами. И использовать этот поезд в интересах обоих фронтов. Паровоз придётся блиндировать по принципу 'Волосатой Мэри'. Надеюсь, фотографию этого британского казуса из Южной Африки вы, господа, все видели? — адмирал посмотрел на офицеров и, увидев, что оба полковника соглашаясь, кивнули головами, продолжил, — Канатами, ну и кусками стальных тросов. Больше ничем не успеем. Но надеюсь, от осколков и шрапнели это защитит. И на эти несколько дней этого эрзаца нам хватит. Ну и господа продолжайте выискивать то, что может вам пригодиться в трофеях. Ибо я намерен все трофеи в Талиенване переместить в Дальний. Этот город более ценен нам. Его будем оборонять до последней возможности. А что-то оставлять японцам я не хочу. На этом совещание закончим. Прошу вернуться во вверенные вам части.

И отпустив офицеров, адмирал окинул взглядом не очень большое, с довольно непредвзятым, даже по Квантунским меркам, убранством помещение. Всего несколько столов, с установленными вокруг ними простыми деревянными стульями и стоящим в углу креслом-качалкой. Картины, на отделанных деревянными панелями, до половины и окрашенных выше стенах. И некогда белые, должные спасать от жары, которой ещё и в помине не было, шторы. И адмирал, приказав собрать и доставить к нему все найденные японские документы, поднялся со стула и вышел из здания Морского собрания. Которому теперь предстояло быть штабом полковника Бутусова. Прошёл мимо услужливо согнувшегося в поклоне китайца, за ведавшего зданием. И у адмирала не было ни малейшего сомнения, что китаец точно так же кланялся японцам. Которые, ну никак не могли, пройти мимо чуть ли не единственного приличного здания в Талиенване. И оказался на площадке перед белым Г-образным зданием, находившегося прямо на берегу залива. Посмотрел вслед сыну, спешащему по главной улице городка, среди убогих глинобитных домиков к вокзалу, чтобы воспользоваться трофейной железнодорожной дрезиной, то станции Тафаншин, и тяжело вздохнул. Понимая, что в течение ближайших дней, тут будет совсем нелегко. Но адмирал не стал возвращать офицера назад, а направился к пристани. Возле которой матросы, переброшенного из Дальнего, Талиенваньского флотского экипажа разбираются с трофеями. Громоздящимися штабелями от пристани и до вокзала. Ведь надо было определить, что сразу грузить на призовые пароходы, что уйдут в Порт-Артур уже этим днём. Которые уже находились на рейде Талиенваня. Особенно тщательно русские матросы искали среди трофеев медикаменты и продуктов, содержащих витамины, для борьбы с цингой. И в первую очередь это была японская редька — дайкон. Одновременно сортируя трофеи на то, что чуть позже, будет эвакуировано в Дальний. Ну и на то, что оставят для защитников Талиенваня и Кинджоу. При этом возле пристани стояли пароходы 'Сунгари', 'Европа', 'Эрик', 'Ермак' и 'Талиенвань'. С которых выгружали гаубицы, повозки, коней, которые не успели выгрузить в зоне высадки день назад. И адмирал понимал, большая часть этих орудий и будет выделена для обороны Тафаншинской позиции. Ну а самого адмирала ждал миноносец '226'. Который должен был доставить его в деревеньку Мяотао. На противоположный берег бухты городка Талиенвань. Куда пловцы-охотники должны были перекинуть управление одним из секторов управляемого минного поля. С батареи, что находилась на противоположном берегу бухты Джонок. И которую должны были оставить уже в этот день. Ну а потом адмирала ждал Дальний.

7

Исправляющий должность генерал-адмирала, вице-адмирал и великий князь в одном лице, Александр Михайлович снова провожал в плавание корабли. Правда, на это раз это был Владивосток, а не Либава. И стоял он не на пирсе, а на борту штабного корабля, посыльного судна, ну и вообще-то яхты его отца, 'Тамары'. И провожал он возвращающуюся в Жёлтое море Первую эскадру Тихоокеанского флота. Ведь после прорыва Второй эскадры во Владивосток пришло осознание, что в стратегическом плане ситуация не изменилась. Флот всё также никак не мог повлиять на ход войны. Так как его единственная база находилась слишком далеко от маршрутов снабжения японских войск на материке. Да и единственный доступный маршрут для атаки японских купцов пролегал мимо островов Цусима. Вокруг которых были сконцентрированы многочисленные порты, которыми мог воспользоваться противник под базы флота. Что сразу превращало попытки систематического прорыва через этот пролив, для нарушения снабжения японской армии, в подобие рулетки. Несмотря на то, что у противника осталось всего от восьми и до десяти кораблей линии, способных, несмотря на повреждения выйти в море. И тут адмирал Макаров высказал предложение, оставить разделение флота на две эскадры. И включив в состав первой эскадры все корабли, способные на одной заправке гарантированно достичь Квантуна. Оставив во Владивостоке корабли, повреждения которых не позволяют им выйти в море, корабли, которые могут не достичь Квантуна, на одной заправке угля и вспомогательные крейсера. С необходимым количеством вспомогательных судов. Возложив на остающиеся корабли ремонт, защиту Приморья, Сахалина и операции в океане. А всеми остальными кораблями совершить плавание к Квантуну. В первую очередь, доставив в Порт-Артур, чтобы не допустить сдачу крепости, маршевое пополнение и припасы. Так как, даже прибытие блокадопрорывателя парохода 'Карлисль', который, штурману лейтенанту Гернету[12], после ремонта винта, удалось вывести из Манилы, и который направился к Порт-Артуру, не решит проблему снабжения осаждённой крепости. Где, корабли, совершающие плавание, смогут принять уголь. В том числе, в случае если необходимости вернуться всё-таки возникнет, и для возвращения во Владивосток. Второй задачей плавания становилось приобретение в Жёлтом море защищённой якорной стоянки. Такая постановка вопрос удовлетворила всех присутствовавших на совещании. И к плаванию стали спешно готовить выделяемые в первую эскадру корабли и суда. В первую очередь это были основа флота, первая броненосная дивизия, в составе первой и второй бригад броненосцев. Включавших эскадренные броненосцы 'Цесаревич', 'Севастополь', 'Полтава', 'Сисой Великий', 'Пересвет', 'Победа', 'Ослябя', 'Ретвизан'. С ними шла и вторая броненосная дивизия, в составе пятой и шестой бригад броненосцев. В состав, которых входили эскадренный броненосец 'Император Николай I', броненосные крейсера 'Россия', 'Рюрик', 'Адмирал Нахимов' и броненосцы береговой обороны 'Адмирал Ушаков', 'Адмирал Сенявин', 'Генерал-адмирал Апраксин'. Четвёртая бригада броненосцев, в составе эскадренного броненосца 'Иоанн Златоуст' и броненосный крейсера 'Дмитрий Донской', с находящимися в ремонте эскадренными броненосцами 'Князь Суворов' и 'Орёл' и затопленным у острова Дажелет, но числящегося в составе флота, броненосного крейсера 'Владимир Мономах', была выведена из состава второй броненосной дивизии и оставалась во Владивостоке. В составе второй эскадры. В которую вошла и вторая дивизия крейсеров, также оставшаяся в составе Владивостокской эскадры. В составе второй дивизии крейсеров, остались третья бригада крейсеров, объединившая ремонтируемые броненосный крейсер 'Громобой', крейсер первого ранга 'Варяг', крейсера второго ранга 'Изумруд' и 'Прут'. Ну, видно суждено 'Меджидие' всё-таки ходить под русским флагом. А также затонувшие, но числящиеся в составе флота крейсера второго ранга 'Новик' и 'Адмирал Бутаков', экс-китайский 'Хай-Тянь'. А также пятая бригада крейсеров, объединявшую девять, включая и интернированную 'Лену', вспомогательных крейсеров. Хотя крейсера 'Лунхэ', 'Меланхэ', 'Днепр', 'Рион' и должны были сопровождать первую эскадру до пролива Цусима, чтобы потом со своими угольщиками уйти в самостоятельное плавание. Нарушая торговлю Японии. Остались во Владивостоке и корабли шестой бригады крейсеров, крейсера второго ранга 'Рында', 'Адмирал Невельский', 'Адмирал Завойко', 'Алмаз' и посыльные суда, 'Тамара' с черногорской 'Румией '. Которые должны были нести дозоры, прикрывать фланг русских войск и обеспечивать операции 'Иоанна Златоуста' и 'Дмитрия Донского'.

Крейсерские же силы первой эскадры составила первая дивизия крейсеров. В составе первой, включавшей броненосный крейсер 'Баян', крейсера первого ранга 'Богатырь', 'Олег', 'Аскольд' и крейсер второго ранга 'Жемчуг', бригады крейсеров. А также входивших в состав второй бригады крейсеров, крейсеров первого ранга 'Паллада', 'Диана', 'Аврора', 'Светлана', крейсера второго ранга, 'Лейтенант Дыдымов', крейсера-аэростатоносца 'Русь', вспомогательной канонерской лодки 'Нагадан', посыльных судов 'Горислава' и 'Зарница', ну и минного крейсера 'Абрек'. И которые на переходе должны были защищать транспорта. Из состава второй минной дивизии, для похода, была выделена третья бригада миноносцев, в которую вошли первый и третий отряды миноносцев, в составе которых оказалось восемнадцать, способных и выйти в море и достичь Квантуна, контрминоносцев. А также третья бригада траления и заграждения, в состав которой вошли транспорт-аэростатоносец 'Кроншлот', минные транспорта 'Шилка' и 'Уссури', плавучие мастерские 'Кронштадт' и 'Камчатка, корабли-доки 'Кенгуру', 'Коала' и двадцать пять пароходов. В том числе и два госпитальных судна 'Тамбов' и 'Киев'. И именно из этого числа пароходов, потом к вспомогательным крейсерам, и должны были присоединиться угольщики.

И вот именно на эти пароходы и были погружены, помимо припасов для крепости, и для снабжения эскадры в походе, ещё и две артиллерийские батареи 'трёхдюймовок', необходимых для переформирования артиллерийского дивизиона 7-й дивизии в артиллерийскую бригаду. Несколько пулемётных команд, с пулемётами системы Мадсен, под русский патрон. Причём не только морских. Но и три армейских. По одному, для каждой дивизий оборонявшей Порт-Артур. Был погружен и ещё один, Сводный временный морской батальон, для формирования в крепости полноценного морского полка. Ну и дюжина маршевых стрелковых батальонов, для подразделений третьего Восточно-Сибирского стрелкового корпуса. А также маршевый артиллерийский батальон. Для компенсации потерь среди артиллеристов. Причём вся подготовка к походу происходила в весьма непривычном, для великого князя, быстром темпе. Сказывались рука и воля адмирала Макарова.

Но ещё быстрее всё стало происходить, когда его среди ночи разбудил праздничный перезвон церковных колоколов во Владивостоке. А его адъютант доложил, что пришло сообщение из Таку, переданное на 'Лейтенанте Буракове', тут великий князь отметил про себя, ввод в строй миноносца, что десантом взят город Талиенвань. И замершие было, на ночь, работы на эскадре тут же были возобновлены. И ещё большее воодушевление вызвало сообщение, что от противника, в результате десантной операции, очищен город Дальний. Правда, десант запросил помощи. Что ещё больше подстегнуло рвение нижних чинов. Которые теперь шли не в неизвестность. А шли на помощь своим. Которые их ждут. И через сутки, с учётом того, чтобы Цусимским проливом пройти в свете дня, первая эскадра двинулась в путь.

'Тамару' сильно качнуло на большой волне открытого моря, и великий князь почувствовал, что стало, однако, зябко. Александр Михайлович поёжился и распорядился поднять, уходящим кораблям, сигнал 'Желаю счастливого плавания', а самим поворачивать во Владивосток. Конечно, Владивосток был ещё та дыра мира, но это был лучший город, в этой части империи. Хотя, был же ещё и Харбин. Где обосновался Алексеев. И возможно там будет больше приличных мест, которые можно будет посетить, и будет наличествовать более изысканная публика, чем во Владивостоке. Так что решено, он, с братом и черногорским принцем, едут в Харбин. А там уже и подумаем, об отправлении на Тихий Океан, пусть и не до конца достроенного эскадренного броненосца 'Слава', а также отремонтированных эскадренного броненосца 'Император Александр II', броненосного крейсера 'Память Азова', крейсера первого ранга 'Адмирал Корнилов'. Ну и построенную дюжину минных крейсеров и пару контрминоносцев. К эскадре должно было присоединиться и транспорт 'Рига'. Бывший грузопассажирский пароход 'Белгравия', 1899 года постройки. Огромное судно в 21400 тонн водоизмещения. И имеющее вооружение в два шестидюймовых, четыре двенадцатисантиметровых орудия, шесть семьдесятпятимиллиметровых орудия и восемь мелкокалиберных орудия. С дальностью хода почти в семь тысяч миль. Пароход, из-за его скорости всего в двенадцать с половиной узлов, предлагалось использовать как замаскированной рейдер. Который должен был, замаскировавшись под обычного купца, и не привлекая внимание, выискивать и атаковывать в Индийском океане пароходы, которые по данным разведки везли груз в Японию. Ведь если отправить эти корабли в начале апреля, то к июлю они придут на Тихий океан. И окончательно укрепят превосходство русского флота на этом океане. Ну и надо будет ускорить переброску во Владивосток, по железной дороге, подводных лодок. Что полностью обезопасит Приморье от поползновения японцев.

[12] Евгений Сергеевич Гернет — в описываемый период штурманский офицер миноносца 'Лейтенант Бураков', после гибели миноносца был направлен на джонке, с донесением к наместнику Алексееву, после этого штурман парохода 'Карлисль'. 5 ноября 1904 года, во время похода в Порт-Артур, в шторм пароход потерял лопасти винта. На предложение капитана и команды парохода сдаться японцам, пообещал подорвать находящиеся на пароходе снаряды. И заставил команду сделать самодельные паруса. На которых пароход, совершив дрейф продолжительностью в 82 дня, прибыл в Манилу. Где винт был отремонтирован. В связи со сдачей крепости вверенный ему груз передал на интернированную в Сайгоне 'Диану'. После революции советский военно-морской и государственный деятель, гляциолог, автор теории ледовых периодов.

8

И пока миноносец '226', из-за стремления адмирала оценить сложившуюся ситуацию самолично, как можно в большем объёме, в буквальном смысле носился по акватории Талиенваньского залива, сам Вирениус-первый пытался и представить, что случилось в заливе в первый день десанта. И выходило, что боевых кораблей в заливе было не много, только четыре бывших яхты. При этом приведённая в порт, после взрыва в котле, 'Лизистрата-Мару' находилась на ремонте. Как и ремонтировавшаяся, и ещё разоружённая, 'Чиода', точнее уже снова 'Муравьёв-Амурский'. Матросы нашли на складе Дальнего буквы названия и носовое украшение корабля. И теперь сбивали японскую хризантему, этот знак принадлежности к японскому флоту. Что бы заменить хризантему на знак принадлежности уже к русскому флоту. Ещё двумя боевыми кораблями, оказавшихся в Дальнем, стали две бывших жертвы японо-китайской войны, стоявшие в доках. Суда береговой обороны 'Ян-уеи', бывший безбронный крейсер 'Ян-вей', и 'Чзин-йен', тоже бывший китайский крейсер, только броненосный — 'Цзинь-юань'. Был, правда, ещё один корабль под японским военно-морским флагом, правда, будучи госпитальным судном 'Кобе-Мару', не был боевым кораблём. И помимо них в акватории залива находилось без малого два десятка различных судов. Включая и два госпитальных судна японского Красного Креста, 'Косай-Мару' и 'Хакуай-Мару'. Но реально противостоять русским могли только три, числившихся в японском флоте вспомогательными крейсерами, бывших яхты. 'Жозефина-Мару', 'Альвина-Мару', и 'Диана-Мару', которые, по сути, выполняли роль судов береговой обороны. Из этих трёх корабликов одно находилось в дозоре на входе в залив Талиенвань. Второе служило дозорным судном, охранявшим внешнее минное поле. А третье находилось в порту. И в эту ночь в дозорах находились 'Жозефина-Мару' и 'Альвина-Мару' соответственно. При этом 'Жозефина-Мару' обнаружив подходящие русские корабли, поспешила скрыться за минным полем. А потом оба корабля пытались огнём своих орудий пресечь попытку русских кораблей разминировать проход в минном поле. Но, обнаружив прорыв русских контрминоносцев и миноносцев поверх мин, отошли дальше в залив. Рассчитывая укрыться за управляемым минным полем и надеясь на помощь, стоявших на рейде Дальнего, кораблей.

Нет, взрывы в порту практически никого не утопили. Если не считать полтора десятка катеров, барж и джонок, находившихся в порту, то там затонули всего два корабля. 'Муравьёв-Амурский', у которого оказался, перебит киль, и госпитальное судно 'Кобе-Мару'. Все остальные находившиеся в порту корабли и суда лишились хода, управления и оказались частично сорванными с якорей. Которых потом подхватило отливное течение. Раскидав по всему заливу. Одним из таких судов оказалась и 'Лизистрата-Мару'. Этот корабль вынесло течение из порта и вынесло на мель, где при отливе судно накренилось так, что с него не то что стрелять, а просто находиться на палубе было сложно. 'Диана-Мару' в этом отношении пострадала меньше, она просто лишилась возможности двигаться. И его прямо на рейде, своим огнём расстрелял 'Сивуч'. В то время как канонерские лодки 'Соболь', 'Горностай' и 'Нерпа' огнём своих орудий потопили загнанных в бухту Виктория 'Жозефина-Мару' и 'Альвина-Мару'. Подтвердив тезис, что не бронированные корабли слишком уязвимы для артиллерийского огня. А суда гражданского назначения уязвимы в морском бою вдвойне. Правда нельзя сказать, что их гибель была напрасной. По крайней мере, все сохранившие ход суда, из находившихся в заливе Талиенвань, в том числе три грузовых парохода, под прикрытием артиллерийского огня бывших яхт тоже сначала отошли было в эту бухту. А потом окрыли кингстоны, и оказались затоплены. К счастью на мелководье. Были затоплены и все потерявшие ход корабли, что остались в гавани Дальнего. Полностью захламив акваторию порта. При этом находившиеся в затопленных доках, батопорты, которых оказались, повреждены ударной волной и сквозь них в доки стала просачивалась вода, корабли остались на плаву. Всплыв после того, как вода заполнила доки, но они были полностью небоеспособны, да и для их вывода необходимо было отремонтировать батопорты. Единственными судами, оказавшимися на ходу и на плаву, остались только суда японского Красного креста и приведённый из бухты Биндао миноносец 'Котака'. Которому, однако, тоже не помешал бы ремонт. Да и сам миноносец, пусть уже с русской командой, стоял в Дальней. Команде ещё предстояло освоить трофей.

Так что, не смотря на казавшееся большое количество трофеев, в том числе и весьма ценных воспользоваться ими становилось совершенно невозможно. И для их спасения было необходимо проводить специальную операцию. Которую тут же и начал, по прибытию, капитан второго ранга Балк, командир 'Силача', а по совместительству и начальник аварийно-спасательной службы второй Минной дивизии. А в распоряжении адмирала Вирениуса остались только имевшиеся у него корабли. За исключением торпедированного и затонувшего ближайшей ночью 'Грома'. Корабль находился в дозоре, за своим минным заграждением. Но пока пять миноносцев и контрминоносец 'Фусими' из состава 1-го и 11-го отрядов миноносцев отвлекали на себя внимание русских дозорных кораблей, то четвёрка миноносцев 10-го отряда смогла с юга, вдоль берега проникнуть в залив. И атаковала 'Гром' и один из призовых пароходов. Пароход удалось спасти, посадив на мель. А вот канонерской лодке не повезло, она перевернулась и затонула.

Так что теперь, когда практически вся вторая минная дивизия собралась в заливе Талиенвань, то её диспозиция выглядела следующим образом. Два самых ценных корабля эскадренный броненосец 'Адмирал Посьет' и крейсер второго ранга 'Витязь' заняли позицию в центре залива. Не только демонстрируя своё наличие в заливе. Но и находясь в готовности оказать помощь в любом месте. В томе числе и обеспечение проводки конвоев в Порт-Артур. При них в качестве посыльного судна находился миноносец 'Лейтенант Бураков'. Рядом дымили и оба японских госпитальных судна, оставшихся на плаву. Возле города Талиенваня находилось шесть канонерских лодок, 'Храбрый', 'Грозящий', 'Отважный', 'Нерпа', 'Соболь' и 'Горностай'. В полной готовности поддержать огнём сухопутные части. В бухте Виктория находились канонерская лодка 'Сивуч' и, в качестве несамоходных плавучих батарей канонерская лодка 'Морж' и миноносец '230'. По этому случаю вооружённый двумя призовыми трёхдюймовками. И эти корабли, тоже имея задачу поддерживать сухопутные части. Только оборонявшие уже Дальний. И поддерживать с севера. С юга поддерживать должны были две вооружённых орудиями самоходных десантных баржи и вооружённый паровой лихтер. Которые вошли в лиман реки Маланхэ. С моря их, находясь за минным полем, выставленным в заливе Маланхэ 'Богатырём', прикрывал 'Мощь Дракона'. Здесь же находился дозор из четвёрки миноносок. Ещё одна четвёрка, совместно с 'Забиякой', 'Джигитом' или 'Разбойником', несли дозор под защитой преграждавшего вход в Талиенваньский залив минного поля. При этом два бывших клипера находились в дозоре, а третий, вместе с оставшейся четвёркой миноносок в Дальнем. А их флагман миноносец '226' стал разъездным кораблём. Миноносцы и контрминоносцы, так же разбившись на четвёрки, стали нести дальний дозор. А свободные отстаивались в порту Дальнего. Тральный караван, десантные баржи и лихтеры, совместно с 'Силачом' и 'Сибиряком' занялись спасательными работами. Благо всё, что могло держаться на плаву, в Порт-Артуре, переместилось к Дальнему. Включая и землечерпалки, и плавкраны. Первые уже пытались выпрямить 'Лизистрата-Мару'. А плавкраны стремились, если не поднять на стенки порта, затонувшие мелкие суда, так разгрузить остальных утопленников. Начиная с вооружения и заканчивая содержимым трюмов.

А вот всем транспортам, включая и оба трофейных, находящихся на плаву, а также минному заградителю 'Богатырь', всё одно морских мин больше не осталось, предстояло заняться перевозом трофейных грузов в Порт-Артур. Сопровождать их должны были вспомогательные канонерские лодки 'Инкоу', 'Мукден', 'Нингута', 'Зея' и 'Бурея'. Которые и сами принимали грузы. Адмирал Вирениус очень рассчитывал, что уже первым же рейсом получиться избавить от излишков трофеев Талиенвань. А потом, за два — три конвоя, перевезти в Порт-Артур не нужные, для обороны Дальнего, трофеи. Которые, однако, могли пригодиться крепости. Испытывающей нужду буквально во всём.

На сухопутном фронте, выдавив обходным манёвром японцев из города Дальнего, два русских морских батальона и казачья сотня, продвинулись на запад ещё версты на две от реки Маланхэ. Заняв оборону на высотах противоположной от города стороне долины этой реки. Где русские и организовали передовые позиции обороны. В то время как несколько рот прибывшего в город Квантунского флотского экипажа занялись восстановлением, существовавшего было, но не использованного рубежа обороны города. Так как сам город Дальний для длительной обороны приспособить было невозможно. И весь рубеж обороны, да и сам город буквально простреливался вдоль и поперёк как со стороны моря, так и с противоположного берега бухты Виктории. Но для краткосрочной обороны рубеж можно было и использовать. При этом до половины Квантунского экипажа выстроившись в цепь, от одного берега до другого, проводили прочёсывание окрестностей города на наличие, на занятой территории, не успевших сбежать японцев. Ещё одна рота, седьмая поручика Тапсашара, то же самое проделывала и с островами на входе в залив. Проверяя, не остались ли там японцы на находившейся на островах сигнальной станции. Отправившись на острова, на шлюпках. Ну а оставшаяся часть флотского экипажа хозяйничала в порту.

9

Адмирал Вирениус ехал на автомобиле по улице города Дальний. Ему срочно понадобилось разобраться с большим количеством грузов. Которые были доставлены, в порт, с затонувших пароходов. И которые выгружались навалом. Но при этом имели маркировку японскими иероглифами. И адмиралу предстояло решить, что делать. Всё-таки пытаться разобраться на месте, что есть что, или всё скопом, не разбираясь, отправить в Порт-Артур. И тут он увидел возле одного из домов двух матросов. Причём в экипировке не флотского экипажей, а именно морских батальонов. Которые топтались возле дома, куда-то, поочерёдно заглядывая. И адмирал приказал остановить автомобиль. И первое что он увидел, выйдя из автомобиля, это были лежавшие возле лужи запёкшейся крови японская сабля и револьвер системы Смита-Вессона русской модели. Со 'шпорой', под спусковым крючком и надписью: 'Императорскiй Тульскiй оружейный заводъ' на верхней части ствола. И подняв, с земли револьвер, решив, что негоже оружию отечественного производства валяться на земле, адмирал направился к матросам. Которые, увидев адмирала, тут же застыли истуканами, по-уставному пуча глаза. И на вопрос адмирала, кто такие и что тут делают, матросы признались, что их оставили охранять от китайцев японок. Но обходя пост, они услышали непонятные звуки. Похожие на детский плачь, но на их окрики никто не отзывается. Так что матросы уже стали приходить к выводу, что это была кошка. И адмирал посмотрел на довольно большую, керамическую трубу, ведущую в подвал, и произнёс, на японском, благо в его доме жило несколько японок, и он научился более-менее разъясняться на этом языке:

— Ну и кто там у нас? — после чего зажёг зажигалку и поднёс е к трубе. И в свете языка пламени увидел мелькнувшее, в глубине детское, измазанное личико. Как ему показалось маленькой девочки. И Вирениус стараясь говорить, как можно ласковее, произнёс, всё так же на японском языке:

— Ты кто? И не бойся меня, я тебя не обижу.

— Ёсика.

— Ёсика, — повторил имя девочки Вирениус, и когда та кивнула, соглашаясь, то добавил, — У тебя очень красивое имя. А фамилия у Ёсики есть?

— Окада.

— Очень интересная фамилия. И что Ёсика Окада там делает?

— Я прячусь от гайдзинов. Тётя Ми не пришла. И папа сказал спрятаться от гайдзинов и ждать его.

— Понятно. И папу надо слушаться, — согласился адмирал, — А где мама, у Ёсики?

Девочка всхлипнула и голосом, готовым сорвать плачь, произнесла:

— Мама сильно, сильно заболела и меня привезли к папе.

— Понятно. Ты только не плачь, мама, наверное, уже выздоровела, — тут же попытался успокоить ребёнка Вирениус, а потом добавил, — Вот только, наверное, тут совсем неудобно прятаться. Да и, пожалуй, очень холодно и кушать хочется.

В ответ девочка снова всхлипнула. И адмирал сделал ей предложение:

— Слушай, а давай мы сделаем так. Тут недалеко есть дом, где живут тёти. Я отнесу тебя к ним. Они о тебе позаботятся. Накормят, согреют. И ты будешь там прятаться от гайдзинов, и ждать папу. А как он только вернётся, я скажу ему, где ты находишься. Согласна?

— Честно? — девочка снова выглянула в трубу и посмотрела на Вирениуса.

— Конечно честно, разве я буду маленьких девочек обманывать?

Ёсика внимательно взглянула на адмирала и протянула к нему свои ручки. За которые адмирал и вытащил девочку, которой было не больше трёх лет. И взяв её на руки произнёс, обращаясь к матросам:

— Ведите, к этому дому, потом вернётесь в батальон.

У адмирала тут же появилась мысль, как использовать в своих интересах японских женщин. И передавая им ребёнка, он тут же предложил японкам работу. Сходить в порт и по надписям отсортировать грузы. Получив за это оплату продуктами, которые явно им, в скорости и понадобятся. Буквально в ближайшее время. Но вот это сама сценка стала сюжетом для картины Верещагина 'Освобождение города Дальний'. На которой адмирал Вирениус, за спиной которого стояли два вооружённых матроса, передавал маленькую японскую девочку собравшимся во дворе дома японкам. Которые, хоть и выказывали адмиралу своё уважение поклонами, однако выслушивали его без страха. В отличие от видневшихся в дверном проёме и окнах женщин в корейских одеждах. На, едва видных, лицах, которых были видны страх и недоверие. А на заднем фоне картины находился город. Пусть и относительно целый, но явно недавно покинутый. И который, находился на берегу захламлённого, полузатопленными судами, залива. Где на плаву находился только стоящий на рейде миноносец 'Котака'. Под русским флагом.

И решив вопрос с трудоустройством второй группы японок, адмирал поспешил, решил вопрос с оказавшимися на занятой территории другими подданными микадо. Кроме остававшихся было в Порт-Артуре. Но их, уже подверженным 'стокгольмскому синдрому', пусть, что это такое ещё никто и не знал, кроме Вирениуса, адмирал трудоустроил первыми. Сразу же по прибытию в Дальний. И обосновавшись в здании управления порта, адмирал доверил этим японкам перевод трофейных документов, которые они прочитывали уже на русском языке. А за год бегло говорить научились практически все. И то, что они говорили, уже записывали писари. Что как надеялся адмирал, поможет ему получить дополнительную информацию. Но помимо однозначно гражданских подданных микадо, на занятой территории оказались те, кого можно было уже считать военнопленными. И это были не только военнослужащие или чиновники, которых оказалось относительно не много. Но зато оказалось захваченными много японских кули. И их собрали за городом в некоторое подобие концентрационного лагеря. Из расчёта перебросить в Порт-Артур. Но помимо их, на занятой территории, оказалось несколько госпиталей с медперсоналом, ранеными и, как оказалось большим количеством инфекционных больных.

И об этом адмирал узнал, когда поднялся на борт, лежавшего на мели госпитального судна 'Кобе-Мару'. Который контролировался десантной партией, во главе с кондуктором. И от принявшего командование кораблём лейтенанта, как оказалось, капитан судна был ранен, при взрывах, а старший помощник ушёл в госпиталь и не вернулся, адмирал узнал, что судно имеет пробоину в машинном отделении. И поручив, ставшему лейтенантом Власьеву, организовать подвод пластыря и откачку воды, чтобы потом принять на борт судна японские госпиталя, адмирал направился в каюту капитана. К капитану третьего ранга Иодзиро Саннохэ. Который встретил русского адмирала вымученной улыбкой, лёжа на койке. И адмирал, чуть склонив голову произнёс:

— Ирония судьбы Иодзиро-сан, я снова вынужден приносить вам свои официальные извинения. Но моей целью не было ваше госпитальное судно. Поэтому прошу, принять мои извинения, как за причинённый этому судну ущерб, так и за пострадавших на его борту. Я не знал, что ваше судно находиться в порту Дальнего. И посему не мог предотвратить возникший инцидент.

— Извинения принимаются, Андрей-сан, — морщась, произнёс японец, — И вы уж извините меня, что я вынужден принимать вас в таком состоянии. Проклятый осколок.

— Осколок? — переспросил адмирал.

— Да осколок, причём стекла, — подтвердил японец, — Я в момент взрывов находился на мостике. У нас как раз происходила выгрузка заболевших, которых мы привезли, когда вы, господин контр-адмирал, взорвали рейд. И один из взрывов произошёл буквально под днищем 'Кобе-Мару'. Как раз напротив того места, где я стоял.

— Сочувствую, Иодзиро-сан, — ответил Вирениус и поспешил узнать о том, что это за заболевшие, — Но что за болезнь такая, что ваше судно срочно погнали с архипелага?

— Тиф, Андрей-сан, — морщась, ответил японец.

— И насколько много таких заболевших, Иодзиро-сан? — нахмурившись, произнёс адмирал, — Неужели возможностей вашего судна не хватило, чтобы справиться с болезнью прямо на месте?

— Когда больных несколько сотен[14], то, никакого госпитального судна не хватит, — ответил, поморщившись Саннохэ, и спросил, в свою очередь, — А что вы планируете сделать с этим судном, Андрей-сан?

— Ну что я могу сделать с госпитальным судном, Иодзиро-сан? Ну, кроме как произвести спасательную операцию, погрузить раненых, из ваших госпиталей, и приказать отвести на буксире 'Кобе-Мару' в один из заливов бухты Керр, — ответил Вирениус. Уже отлично понимая, что больные тифом ему в Дальнем и даром не нужны. Поэтому необходимо как можно быстрее избавиться от всех японских госпиталей. Включая находящихся в них раненых, больных и всего их медперсонала. Для чего необходимо как можно быстрее поднять 'Кобе-Мару'. И использовать по назначению, как и те два госпитальных судна, чтобы выпроводить подальше всех, кто мог инициировать эпидемию. А там и уже пусть сами японцы заниматься своими проблемами. Тратя на их преодоление ресурсы. И адмирал поспешил добавить:

— Я намерен загрузить госпиталями как ваше судно, так и 'Косай-Мару' и 'Хакуай-Мару'. И отпустить те два судна. А вашу 'Кобе-Мару' перевести в дальнюю бухту залива Керр. Где оставить, в укрытом от волнения месте, на мелководье. Дабы и оно перешло под контроль вашего флота, — при этом японец удовлетворённо кивнул, а Вирениус продолжил, — Я очень надеюсь, что капитаны, остальных двух госпитальных судов, сообщат про ваше судно. И ваше командование пришлёт за ним пустое нейтральное судно. Которое и отведёт 'Кобе-Мару' в Чемульпо. Вас, Иодзиро-сан, такая постановка вопроса устроит?

— Вполне Андрей-сан, — ответил японец. И адмирал стал прощаться:

— Тогда, Иодзиро-сан, я позволю себе откланяться, мне необходимо отдать все необходимые распоряжения. До встречи, надеюсь, она будет не столь печальна, как эта.

— До встречи, Андрей-сан, я тоже на это надеюсь, — только и ответил японец.

[13] На вооружении японских офицеров, до появления револьверов тип 26, находились 4,2-линейные револьверы системы Смита-Вессона русской модели. И производства города Тулы. При этом официально в Японию, из России, попала только первая партия этих револьверов. Потом их доставляли в Японию контрабандным путём, через третьи страны.

[14] При осаде Порт-Артура, особенно во время стоянок кораблей на островах Эллиот и Мяо-Дао, согласно данным японской медицинской службы, на кораблях японского флота вспыхнула эпидемия тифа. Число заболевших в ряде случаев измерялось десятками людей на корабль. Как, например, особенно много заболевших было на канонерской лодке 'Джобу'.

10

Вице-адмирал Хиконодзё Камимура, командующий Объединённого флота Японии, находился в своём адмиральском салоне броненосного крейсера 'Идзумо' и предавался рассуждениям. Как говориться, смерть легка как пёрышко, а долг тяжёл как гора. И теперь, после гибели адмирала Того, этот долг перед императором, перед Японией, перед флотом, взвалился на его плечи. И нести его предстояло ему. Противостоя уже объединённому флоту гайдзинов. Которому он, по сути, в данный момент, мог противопоставить только два первоклассных броненосца, 'Асахи' и 'Сикишима'. Когда прошедшее сражение в Цусимском проливе показало большую устойчивость именно броненосцев первого класса к огню противника. И показали, что потопить такой броненосец можно только огнём тяжёлой артиллерии. А все весьма многочисленные броненосцы второго класса, такие как тот же 'Хизен', бывший британский 'Свифтшур', или пять 'гарибальдийцев', могут использоваться только для числа. При этом будучи весьма уязвимы для тяжёлых снарядов. Как, впрочем, оказались уязвимы для снарядов и оставшиеся в его распоряжении броненосные крейсера. Судьбы броненосного крейсера 'Ивате' и броненосца 'Ивами' были тому весьма яркими примерами. Особенно сейчас, когда русские снаряды перестали быть ничтожными по своим воздействиям на японские корабли. А превратились в жуткое, по своей разрушительной мощи, средство войны.

Ведь именно недооценка возможности новых русских снарядов, вывела адмирал Того на мостик его 'Микасы'. Хотя вице-адмирал Дева, командовавший четвёртым японским флотом в Средиземном море, предупреждал, что русские снаряды стали другими. Но привыкший к тому, что русские снаряды обычно не разрываются, адмирал Того принял решение руководить флотом с самой верхней площадки носового мостика. Будучи защищённым, только связанными матросскими койками. Которые раньше давали надёжную защиту от редких, и тому же летящих крайне медленно, и не обладающих большой пробивной силой, осколков русских снарядов. Но стоило, практически в самом начале сражения, в правое крыло мостика попасть новому русскому двенадцатидюймовому снаряду, как тот разорвался на тысячи осколков. Буквально нашпиговавших окружающее пространство, обладавшими большой пробивной силой, осколками. И выкосивших весь штаб Того и смертельно ранивших его самого. Не говоря уже про то что, получив три снаряда двенадцатидюймовых снаряда в районе ватерлинии и броненосец 'Микаса', как и адмирал, покинул строй. Что бы теперь послы взрыва погреба шестидюймовых зарядов до конца войны остаться у островов Цусима. Вместе с пусть и спрямлённым, но всё так же затопленным 'Хацусе'. И даже поднятый и приведённый в Сасебо броненосец 'Ясима' можно было бы ввести в строй не ранее чем года через два. И это были все реально существовавшие броненосные силы японского флота.

Ведь даже, к тому же ещё и нуждающийся, в длительном ремонте, 'Хизен', уже нельзя было рассматривать как серьёзную силу. Не говоря уже про 'гарибальдийцев' пятого боевого отряда из состава четвёртого флота. Которые ещё в Средиземном море показали свою уязвимость для тяжёлых снарядов. Да и флагманский 'Ниссин' умудрился лишиться трёх, из четырёх своих орудий главного калибра. Которые оторвало в результате взрыва снарядов в канале ствола. Нет, чтобы избежать неприятных последствий, официально объявили, что были попадания русских тяжёлых снарядов. В результате, которых крейсер лишился трёх из четырёх восьмидюймовых орудий. Но адмиралы знали истинную причину подобных потерь. И теперь этот крейсер надолго вышел из строя. Пока не получит новые стволы. А это далеко не один месяц.

Вообще самоподрыв снарядов в стволах стал буквально бичом для японского флота. И выведенные из строя стволы орудий были ещё на нескольких кораблях. И только на броненосном крейсере 'Адзума', можно было точно сказать, что имело место попадание русского двенадцатидюймового снаряда в ствол восьмидюймового орудия. Погнувший ствол, который защитил крейсер, от проникновения русского снаряда в орудийную амбразуру башни. А сам снаряд, срикошетировав в палубу, разорвался уже там. Образовав огромную дыру. Но японцы скрывали подрывы снарядов в стволах своих орудий, сообщая что это были попадания русских снарядов. Так что благодаря и вот таким 'попаданиям' тоже, в его, адмирала Камимуры, распоряжении, осталось только два броненосца, четыре 'гарибальдийца' и три броненосных крейсера из состава второго боевого отряда 'Идзумо', 'Токива' и 'Како', некогда чилийский 'О'Хиггинс'. Броненосные крейсера 'Адзума' и 'Якумо' были повреждены на столько, что ввод их в строй был возможен только через месяц. Был, правда, ещё в составе третьего отряда броненосный крейсер 'Асо', некогда бывшая чилийская 'Эсмеральда'. Но без этого крейсера третий боевой отряд, на фоне возглавляемых 'Баяном' башенных потомков 'Якумо', пусть и только бронепалубных, а также и 'Аскольда', выглядел откровенно бледно. Хотя, при необходимости, поставить в линию 'Асо' было конечно можно. А вот с 'Асамой' явно придётся попрощаться до конца войны. Получив серьёзные повреждения в бою, и потеряв капитана и его помощника, крейсер направился не в Сасебо, а в Пусан. Где неопытный офицер, возглавивший крейсер, умудрился посадить его на необозначенную, на картах скалу. Проделав в днище две пробоины, причём одну длинной почти в восемь метров[15]. И превратив крейсер в береговую батарею. Добавив ещё одно головную боль для флота. Которому теперь предстояло защищать и лежащую на дне 'Микасу'. И после ввода в Порт-Артуре в строй 'Адмирала Посьета' ещё и 'Суво'. Который продолжал находиться в заливе Луизы, на Квантуне и который спрямили и теперь пытались заделать пробоины в его корпусе, чтобы откачать вод и привести броненосец в Сасебо. Даже такое откровенное старьё, в сложившейся ситуации становилось весьма ценным кораблём. Как, впрочем, было необходимо, и поспешить с подъёмом 'Таку'. Захват гайдзинами Дайрена мог означать что угодно.

Нет, тогда получив уведомление, что в море вышел 'Адмирал Посьет', что был совершён набег на бухту Биндао и гайдзины проводят десантную операцию и пытаются прорваться в залив Талиен, он, адмирал Камимура, приказал третьему флоту уничтожить русские корабли в заливе. А кораблям бывшего морского округа Торнтон, вместе с отдельным отрядом поддержки армии, из третьего флота, произвести ночную торпедную атаку броненосца 'Адмирал Посьет', благо этот броненосец, судя по докладам, охранял зону высадки, и имел в охранении только один миноносец.

Но гайдзины снова смогли обмануть его. Когда корабли третьего флота подошли к заливу Талиен, то оказалось, что гайдзины не только закончили траление прохода в залив, зайдя в него, но и выставили своё минное поле. Что вынудило командование третьего флота остановить операцию флота и вызвать тральщики. Произведя ночную торпедную атаку находящихся в заливе Талиен кораблей гайдзинов. Проникшие в залив контрминоносец 'Фусими' и девять миноносцев 1-го, 10-го и 11-го отрядов миноносцев атаковали несколько кораблей гайдзинов. Но смогли попасть только в канонерскую лодку 'Гром'. Перевернувшуюся и затонувшую в течение нескольких минут. И торпедировать один из ранее захваченных английских пароходов, который гайдзины смогли подтянуть к берегу. Но это было слабым утешением, за всё случившиеся. Особенно за налёт на бухту Биндао, где гайдзины смогли затопить на мелководье судно береговой обороны 3-го класса 'Рюдзё', торпедировав его. А также потопив артиллерийским огнём миноносцы '1', '3', '4'из 9-го отряда миноносцев и миноносец '28' из 23-го отряда. Захватив броненосный миноносец 'Котака'. Гайдзины обстреляли и его из скорострельных 'Вулканов', но благодаря наличию бронирования миноносец, лишившись экипажа, остался на плаву. И в результате был, уведёт из бухты. Вместе с тремя парохода, что стояли там под разгрузкой. Ещё один пароход гайдзины захватили уже на рассвете, когда тот опрометчиво подошёл к заливу Талиен. А вот всё что находилось в бухте Биндао, до последней лодки было отправлено на дно. Выскочить из ловушки смогли только миноносцы '2', '80' и '81'. А уж про подрыв рейда Дайрена и вспоминать не хочется. Все находившиеся там суда лишились хода. И хотя часть из них была затоплена, они все оказались в руках гайдзинов.

А утром, раньше, чем появились тральщики третьего флота, у входа в залив Талиен, во главе бывших до этого в заливе Кинджоу кораблей, показался 'Адмирал Посьет'. Одним своим видом заставив ретироваться третий флот. К сожалению, атака дюжины миноносцев из 5-го, 13-го, 16-го и 21-го отрядов миноносцев пришлась на пустое место. Миноносцы проникли в залив Кинджоу уже под утро. И обнаружили только один большой корабль, стоящий у берега. И из-за округлой конструкции на баке, из которой торчал ствол орудия, приняли 'Фёдора Стратилата' за русский флагман. Причём командиров миноносцев не смутило и то, что этот корабль был однотрубный, а не двухтрубный, как русский флагман. И миноносцы вышли в атаку. Но как оказалось, это была засада. Броненосец был так обмотан сетями, что ни одна из выпущенных торпед так и не достигла корпуса броненосца. Который сумел в ответ, артиллерийским огнём, потопить два миноносца, 'Сакура' и 'Ташибана'. Оставшихся лежать на мелководье недалеко от русского броненосца. Серьёзно повредив, все остальные участвующие в атаке миноносцы. Многих, из которых спасло только то, что рядом была бухта Хэси, где и находился отдельный отряд поддержки армии. Которому гайдзины не дали выйти в море, и присоединиться к атаке, блокировав его тремя своими броненосными канонерскими лодками. Что и позволило гайдзинам уйти к Талиену безнаказанно. Нет, он, адмирал Камимура, конечно приказал объединить миноносные силы третьего флота и морского округа Торнтон, расформированного, из-за понесённых потерь, после неудачной атаки 'Фёдора Стратилата', и атаковать противника ночами. Но результативность таких атак оказалась весьма посредственна, удалось только торпедировать броненосец береговой обороны 'Мощь Дракона'. Который лёг на борт на мелководье. И повредить артиллерийским огнём несколько небольших кораблей гайдзинов. Но добраться до 'Адмирала Посьета' не получилось. Что сразу же исключало возможность прорыва в залив Талиен броненосных кораблей третьего флота. Даже несмотря на то, что к третьему флоту присоединились корабли отдельного отряда поддержки армии. В составе девятого боевого отряда, включавшего канонерские лодки 'Чинчу', 'Чинто', 'Чинпей', 'Чинцей', 'Чиннан', 'Чинхоку'. А также 12-й отряд миноносцев, из двух миноносцев '50' и '52'. И кораблей обеспечения, минного транспорта, он же плавбаза миноносцев, 'Корю-мару' и числившиеся вспомогательными крейсерами, но, по сути, остававшиеся вооружёнными пароходами 'Кагава-Мару', 'Ехиме-Мару' и 'Мукогава-Мару'. И два последних уж точно были вооружёнными пароходами, а не вспомогательными крейсерами. При этом на помощь третьему флоту, в состав которого полностью вошли корабли расформированного округа Торнтон, он не мог прислать ни одного корабля, способного нейтрализовать самый большой корабль гайдзинов в Жёлтом море. Ведь ситуация требовала, чтобы он держал все крупные корабли в едином кулаке. В надежде поймать и уничтожить несколько кораблей линии у противника. И тем самым нейтрализовать превосходство гайдзинов на море.

И вот с этим превосходство гайдзинов было необходимо что-то решать. Пытаясь атаками лёгких сил вывести из строя несколько кораблей линии противника. Не потеряв при этом свои, и введя в строй повреждённые корабли. И тем самым перетянув превосходство на свою сторону обеспечить главенство на море за флотом Микадо. Тем паче, что в Англии уже грузят на пароходы моторные торпедные катера типа 'Дрэгонфлай'[16]. И которые скоро должны будут доставить в Японию. И у японцев на эти катера были большие планы. К тому же, у него, командующего Объединённым флотом, уже был капитан второго ранга Такео Хиросе. Который уже предложил, на примере армии, сформировать на флоте 'токубэцу ко гэки тай'. Только добавив в их название слово камикадзе, для отличия отрядов флота, от подобных отрядов армии. Передать в состав этих отрядов все быстроходные катера и небольшие пароходы. Которые следует превратить в плавающие бомбы. И по ночам атаковать корабли гайдзинов. Стараясь ценой своей жизни вырвать превосходство в силах на море у гайдзинов. И, как теперь понимал адмирал, ему следует согласиться с этим предложением капитана второго ранга Такео. Назначив его командовать подобными отрядами. Но в этот момент в дверь постучали, испросив голосом капитан-лейтенанта Фунакоси разрешения войти. И когда адмирал разрешил ему войти, то адъютант доложил:

— Господин адмирал, только что пришло сообщение из Владивостока. Первая эскадра гайдзинов, с большим количеством пароходов, вчера днём покинула Владивосток.

[15] Авария 31 января 1915 года, правда, не у берегов Кореи.

[16] Послужил прототипом для английских торпедных катеров времён Первой Мировой Войны.

Глава 25.

1

Начало нового дня адмирал Вирениус встретил в своём кабинете, в здании портовой конторы. Которое и оказалось занятым его штабом. И день обещал быть не лёгким. Противник очень быстро, быстрее, чем хотелось, разделил, занятый было им плацдарм, на три изолированных участка. При этом Кинджоуская позиция, занятая пятым Восточно-Сибирским стрелковым полком представляла собой пространство в три версты по фронту и пару вёрст в глубину. Несколько увеличиваясь при отливе. И полк имел в своём составе четыре батальона. При поддержке уже изрядно повреждённого броненосца, против японского морского полка, в составе трёх батальонов, усиленного двумя резервными батальонами третей армии. К которым присоединились ещё четыре резервных батальона из состава второй японской армии. К тому же из пятого полка пришло сообщение, что боеприпасов осталось всего дня на два. И адмирал понимал, что если ситуация кардинально не измениться, то этим вечером полк необходимо будет эвакуировать в Порт-Артур. И тогда высвободившиеся японские части обрушаться на Талиенвань и Дальний.

При этом в Талиенване тоже уже было сложилась критическая ситуация. Гарнизону, которого, в два с половиной условных батальона, на рубеже протяжённость в три версты, противостояла группировка противника в составе корейской резервной бригады, усиленной двумя резервными японскими батальонами третьей армии. И противник буквально вчера сумел занять оборонительные позиции сектора, захватил высоту с отметкой 45 саженей. Отрезав часть сил гарнизона на мысе с деревенькой Мяотао. И выйдя на рубеж, населённый пункт Киньдятень и высота с отметкой 18 саженей, поставил под угрозу захвата Талиенвань. И только высадка в Мяотао четырёх рот Квантунского экипажа, с последующей их контратакой в направлении высоты с отметкой 45 саженей вынудило корейцев начать отход. Что и позволило вернуть вторую линию обороны, но рубеж вдоль железнодорожного полотна осталась за корейцами. И вполне возможно, что Талиенвань тоже придётся оставить. Эвакуировав гарнизон в Дальний. Но в любом случае только после эвакуации пятого полка. Дабы, высвободившиеся японские части, не навалились на подразделения полка.

При этом гарнизон Дальнего сам был практически лишён резервов. В распоряжении адмирала оставалась только казачья сотня и пара резервных рот из Квантунского флотского экипажа. Весь остальной гарнизон уже был занят на обороне основного рубежа вдоль реки Маланьхэ. Протяжённостью тоже версты в три. Не позволяя противнику, силами четвёртой резервной бригады, усиленной тремя резервными батальонами, в том числе и двумя корейскими, прорвать оборону. Правда на левом фланге имелся ещё и лиман, длинной в версту. Но там две вооружённые баржи и вооружённый лихтер, совместно с перешедшим туда призовым миноносцем 'Котака' не позволяли японцам переправиться через лиман. Хотя миноносец, пусть и бронированный был плохой заменой для торпедированного и легшего на борт 'Мощи Дракона'. От опрокидывания этот броненосец, берегами охраняемого, спасло только то, что глубина в месте его гибели была всего около восьми метров. При ширине корпуса корабля в дюжину метров. Так что при отливе корпус корабля обнажался больше, чем наполовину.

Хотя, если признаться честно, то и на первой линии обороны Дальнего ситуация была не очень хорошей. И было вполне возможно, что в ближайшее время, защитникам города придется отойти на вторую линию обороны. На самую узкую часть полуострова. Тем паче, что в резерве у японцев находились все четыре кавалерийских полка. И была информация, что в тылу японских войск были замечены части первой резервной бригады. И адмирал понял, что командование третьей армии спешит. Они уже почти неделю ведут боевые действия без снабжения. И в третьей армии должны будут вот, вот закончиться находящиеся на полевых складах припасы. Дивизионные должны были закончиться через сутки. А армейские или были разрушены, или захвачены. И ситуация переходила в плоскость того, что проиграет тот, у кого раньше закончатся припасы.

К тому же противник вовсю начал использовать артиллерию. Помимо восьми десятков мелкокалиберных орудий Гочкиса, из состава Морского отряда лёгкой артиллерии, появившегося на фронте, буквально на следующий день после высадки, у противника стали появляться и другие орудия. Сначала это было несколько батарей полевых и горных орудий. Потом появились двенадцатисантиметровые гаубицы и двадцатидвухсантиметровые мортиры. А два дня назад в этом кабинете появился Николай Зуев. С донесением от полковника Бутусова. Точнее ситуация выглядела так, полковник обнаружил, что западнее населённого пункта Тэншуинь противник стал строить узкоколейную железную дорогу. Ведущую от железнодорожной насыпи на юг. Сходить в разведку вызвался Зуев. Который, переодевшись в китайца, сумел пробраться в это место. Где и увидел, что японцы сгружают с платформ трёхдюймовые и двенадцатисантиметровые морские орудия. Что бы перетащить их, по спешно сооружённой узкоколейной железной дороге, на пару вёрст южнее. Где для орудий готовятся позиции. Причём пара трёхдюймовых пушек уже была установлена. И юный разведчик принял решение, с полученной информацией не возвращаться в Талиенвань, а пробираться в Дальний. Адмирал Вирениус тут же наградил Зуева четвёртым знаком отличия военного ордена. А потом вызвал командира Моловой батареи зауряд-прапорщика Степанова-младшего. Благо только с его позиции просматривалось то место, на которое Зуев указал, как на место размещения японцами своих орудий. А появление у японцев десятка морских орудий, способных обстреливать все три оборонительных рубежа, русского десанта, могло иметь, для последнего, фатальные последствия.

Вообще то эта батарея называлась батарея 'Лизистрата'. И появилась из-за того, что именно к этому Северному волнолому была вынесена течение эта бывшая яхта. Которую адмирал Вирениус хотел всячески спасти. Поэтому, на мол, кранами стали выгружать всё, что можно было демонтировать. Начав с орудий, которыми была вооружена 'Лизистрата-Мару'. Которые оказались, установлены на мол, а рядом с ними громоздилась пара тысяч снарядов. И увидев всё это богатство, а по меркам осаждённой крепости, это было огромное богатство, адмирал приказал сформировать батарею. Установить орудия на деревянные платформы, прямо на волноломе. Сами орудия и снаряды разместить в казематах. Для сооружения, которых использовать любые подручные материалы. Ну и соорудить защищённую вышку для командно-наблюдательного пункта батареи. Причём чуть ли не единственным подготовленным артиллерийским корректировщиком, под рукой, оказался Степанов-младший. Которого отец научил, было руководить огнём батареи. Вот его-то адмирал и назначил командовать батареей, выделив, для непосредственного руководства батареей, пару толковых кондукторов. При этом, положа руку на сердце, адмирал рассчитывал получить одно, от силы два орудия в этой батареи. Но забыл это уточнить. А кондуктора оказались весьма толковые. И в результате, на батареи оказались установлены, все орудия главного калибра 'Лизистраты-Мару'. И именно батарея Степанова-младшего оказалась чуть ли основной артиллерийской силой в обороне Дальнего. Благо снарядов батарея могла не жалеть. Причём большей частью снарядов, уже снаряженных шимозой, будучи японской выделки. А не из ещё китайских запасов. Да и на батарею свезли все обнаруженные в Дальнем стопятимиллиметровые снаряды. При этом эта позиция оказалась единственная, с которой можно было хотя бы наблюдать район расположения морских орудий японцев.

В общем, Зуеву, с нескрываемой завистью, поглядывавшего на вакидзаси Степанова-младшего, пришлось показывать на карте точное расположение японских орудий и узкоколейной дороги. По этим данным зауряд-прапорщик, ответную тоску которому навевал знак военного ордена первой степени на груди Зуева, и выпустил практически в слепую, из орудий своей батареи, благо кондукторы тоже тогда склонились над картой, под три сотни снарядов. О результатах этого обстрела можно было судить только по косвенным данным. Японские морские пушки так пока огонь и не открыли.

Вообще то орудий и так среди богатых трофеев было достаточно много. И там были не только морские орудия, заготовленные для ремонтируемых в Дальнем, кораблей. Хотя многие из них и нуждались в ремонте. Например, как десятидюймовые орудия с бывшего безбронного крейсера 'Ян-уеи'. Которое японцы демонтировали и оставили. Похоже, собираясь заменить их шестидюймовыми пушками. Которые уже наличествовали в Дальнем. Но снаряды к этим шестидюймовкам были нужны для кораблей. Поэтому все пушки, включая и две 'малышки из Осаки', уже были погружены на пароходы и переправлены в Порт-Артур. При этом в Порт-Артур были направленны и все снаряды, которые не подходили к снарядам находившихся в распоряжении адмирала Вирениуса орудий.

Но, в общем, трофеи оказались настолько богатыми, что, несмотря на отправленные уже дважды конвои из пароходов, включая и вспомогательные канонерские лодки, большая часть находившихся в порту Дальнего трофеев так пока отправлены и не были. Ну, это с учётом полностью вывезенных грузов из Талиенваня конечно. И без учёта огромного количества угля. На угольном складе. Но то количество трофеев, что придется уничтожать, если в течение двух-трёх дней не появиться флот, отнюдь не радовало. Ведь японцы собрали в порту Дальнего припасов из расчёта на действия своей армии в течение девяти месяцев[1]. Выложив их несколькими огромными штабелями, помещённых под спешно сооружёнными навесами, длинной в пару вёрст каждый. И ведь всё это могло сильно помочь обороне крепости. А в случае отступления, придётся это всё уничтожать. Как и все затопленные в заливе японские суда. Включая и два своих затопленных корабля. Оставлять и 'Гром', и 'Мощь Дракона', в восстанавливаемом состоянии, адмирал Вирениус, японцам не собирался. И не было уверенности, что и 'Лизистрату-Мару' получиться снять с мели, к этому сроку. Слишком много сил и времени ушло на выпроваживание из порта госпитального судна 'Кобе-Мару'. Так что было над чем задуматься. Ведь если высылать корабли эвакуировать пятый полк, то их было необходимо высылать уже через несколько часов. Обеспечив их охрану на переходе. Но в этот момент в двери появился флаг-офицер лейтенант Власьев. Который произнёс:

— Ваше превосходительство, только что получено сообщение, через Ляотешань, с 'Расторопного'. Дозор обнаружил, в семидесяти милях на юго-восток от Порт-Артура, четвёрку крейсеров. Один из них пятитрубный.

А адмирал знал, что 'Аскольд' всё ещё оставался единственным пятитрубником на Тихом Океане. И стараясь, сохранить спокойным свой голос, адмирал произнёс в ответ:

— Господин лейтенант, я вас попрошу, первое, передать на 'Расторопного', что бы они передали командующему флотом мою просьбу, идти всем флотом в залив Талиенвань. Второе сообщить об этом в Талиенвань, и на 'Фёдора Стратилата'. И третье, я вас попрошу передать на японскую сторону, что я предлагаю встречу с его превосходительством генералом Ноги. Для чего предлагаю заключить перемирие, на фронте у Дальнего, до трёх часов пополудни, для сбора тел погибших. И последнее, если японцы ответят согласием, то передайте моей воспитаннице, что мне понадобятся её услуги как синематографического корреспондента. Пусть приготовить камеру и плёнку.

[1] В ходе боевых действий под Порт-Артуром японцы собрали в порту Дальнего припасов из расчёта на автономные действие своей армии в течение 6 месяцев. После падения крепости и до Цусимы они подняли количество запасов из расчёта на то, что армия смогла бы вести боевые действия, продолжительностью до 9 месяцев, находясь в изоляции от Японских островов. Эти припасы были складированы в порту Дальнего под возведёнными навесами. Протяжённостью в несколько километров.

2

Аюми в этот момент как раз занималась съёмкой. Узнав, что в городе есть маленькая японская девочка, воспитанница адмирал Вирениуса решила сделать репортаж о том, как этой девочке живётся в Дальнем. Уже получилось снять принаряженного ребёнка крупным планом. Поиграть с ней и, рассмешив девочку, запечатлеть на плёнке как она смеётся. И сейчас молодая женщина производила съёмку, как Ёсику Окада кормят. Девочка степенно сидела перед заставленным блюдами низким столиком. И одна из женщин кормила ребёнка онигири, рисовыми шариками. Как с рыбной начинкой, так и с начинкой из японской сливы. Обмакивая рис перед этим в соус. А перед девочкой ещё стояли десерт и чашка с напитком. И в этот момент в дом вошёл лейтенант Веселаго. И ответив полупоклоном на приветствия японок, включая и поднявшуюся было на ноги Ёсику, что тоже попало на кадры, лейтенант обратился к Аюми. Сообщив ей о желании адмирала, встретиться с генералом Ноги. Запечатлев это на кадрах кинохроники. И что японский командующий дал согласие на встречу в два часа пополудни, по Токийскому времени.

Аюми поджала, было, губы, но, уже обращаясь к своим актёрам, участвующим в съёмках, при этом Ёсика снова присела за столик, внимательно наблюдая за остальными, в ожидании, когда её продолжат кормить, произнесла:

— Продолжение переноситься на завтра. Второй дубль сценки обеда сделаем завтра. Оплата после окончания съёмок. На сегодня все свободны.

Хотя у молодой женщины в этот момент и появилась мысль включить в сюжет ещё одну сценку. Приход русского офицера, с показом его отношения к маленькой японки. И лучше если это будет её покровитель. А вот как убедить адмирала принять участие в съёмках она ещё подумает. Что бы адмирал не только попил чаю с малышкой, но и подержал её на руках. Да так что бы можно было, потом пустить надпись, что это он её спас.

3

— Господин, генерал, я очень надеюсь, что вы не против, если нашу с вами встречу оператор запечатлеет на киноплёнку, — произнеся эту фразу на японском языке, адмирал Вирениус склонил голову в полупоклоне, слыша, как немного в стороне и сзади, с русского берега, стрекочет киноаппарат Аюми. Снимающей эту встречу на середине моста через реку Меланхэ.

— Господин адмирал, — генерал Ноги тоже склонил голову в полупоклоне, приветствуя своего визави, — А разве мой отказ на что-то повлияет?

Финн, уже на европейский манер поднёс руку к околышу фуражки, а потом протянул руку для рукопожатия:

— У нас, у русских, считает высшей доблестью, господин генерал, встретиться в бою, с достойным, вызывающим уважение противником. И вы предоставили мне эту честь, за что я вам премного благодарен. Поэтому если вы будите против, то я прикажу остановить съёмку. Но считаю, что для мировой истории будет важно подтверждение, насколько лично я, уважаю лично вас. Как достойного противника.

Ноги вскинул голову, тоже поднёс руку к околышу фуражки, отдавая честь на европейский манер, а потом пожал руку адмиралу, произнеся, но при этом смотря за спину Вирениуса, прямо на восток:

— Вы, господин адмирал, тоже тот противник, с которым достойно скрестить клинки. Но что же вас всё-таки привело сюда?

Адмирал бросил взгляд в туже сторону, куда смотрел и Ноги, и где буквально весь горизонт был заполнен столбами дыма, валившим из труб кораблей, и произнёс:

— Я господин генерал, пришёл сказать, что я искренне сожалею, что вам для победы снова немного не хватило. Прошлый раз вам не хватило для победы одного батальона. Сегодня вам не хватило всего одного дня. И вы правы, это возвращается наш флот. И у меня к вам будет одна просьба господин генерал.

— Я вас слушаю, господин адмирал, — Ноги перевёл взгляд на адмирала Вирениуса и на его лице не дрогнул ни один мускул.

Вирениус достал из полевой сумки пакет и протянул его Ноги:

— Господин генерал, я слишком уважаю вас, чтобы предложить лично вам капитулировать. Но зная, что у вас в армии припасов осталось всего на несколько дней, я набрался смелости обратиться к его императорскому величеству, божественному микадо, с нижайшей просьбой, во имя мира и человеколюбия, с целью сохранить тысячи жизней подданных вашего императора, разрешить капитуляцию вашей армии. Тем самым избежав напрасных жертв. И поспособствовать скорейшему завершению войны. Беря на себя обязательство достойного обращения с военнопленными. В полном соответствии с подписанной конвенцией и принятым в Европе традициям рыцарской войны.

Ноги на минуту задумался, а потом взял пакет и ответил:

— Господин адмирал, я передам его величеству вашу просьбу. Но я просто обязан сказать, что я выскажусь, при всём моём уважении к вам, против неё.

— Достойный ответ, достойного противника, господин генерал, признаюсь, я не ожидал, от столь доблестного воина, как вы, другого ответа, но должен был попытаться, — ответил Вирениус и, вздохнув, добавил, — Но вы, господин генерал, позволите вопрос личного характера?

— Что вас интересует, господин адмирал?

— Ваши сыновья, господин генерал, я слышал, что они служат под вашим началом. Надеюсь, они живы.

Ноги продолжал бесстрастно смотреть на Вирениуса, но его голос прозвучал гораздо глуше:

— Да они служили, под моим началом, но, они оба погибли.

Адмирал снял фуражку и перекрестился, а потом, вернув фуражку на голову произнёс:

— Примите мои искренние соболезнования, господин генерал. И я искренне надеюсь, что небеса будут благосклонны к душам столь доблестных воинов. Память, о которых, я и хотел бы увековечить. Пусть мне покажут места, где они погибли, я прикажу возвести на этих местах памятные знаки. Дабы память об их доблести останется на века. И я слышал, что ваш старший сын завещал, что бы его сабля хранилась в Порт-Артуре. Это так?

— Вы очень хорошо осведомлены, господин адмирал, — Ноги внимательно посмотрел на своего собеседника, — И это так. Но я не могу понять, что вы хотите?

— Я хочу выказать уважение как к вам лично, господин генерал, так и к вашим сыновьям. Я предлагаю вам помочь в выполнении последней воли вашего сына. И поместить его оружие в японском храме, что будет построен на месте упокоения японских солдат, в Порт-Артуре. Что бы оно там хранилось вечно. И я даю вам слово чести, что рука русского не коснётся этого оружия. Его у вас примет моя воспитанница.

Ноги внимательно посмотрел на Вирениуса и произнёс:

— Хорошо, господин адмирал, я доверюсь вашей чести и сейчас пошлю, что бы принесли оружие моего сына.

4

Прибыв в порт, адмирал Вирениус, тут же, на находившейся в порту миноноске, отправился навстречу входившему в Талиенваньский залив флоту. И пройдя мимо вошедших первыми за минные поля пароходов, а затем и колонны линейных сил, из полтора десятка вымпелов, адмирал достиг крейсера 'Богатырь'. Под флагом командующего. Который во главе пятёрки крейсеров первой бригады находился за линией минного заграждения. Что бы как понял адмирал Вирениус форсировать её, по, а это следовало честно признать, довольно узкому проходу, одними из последних. Да и в море, в добавление к уже существующим русским дозорам, добавились и дозоры, направленные и от сил флота. В том числе и крейсерский дозор из трёх 'богинь' и 'Светланы'. Едва видневшихся возле горизонта.

И стоило адмиралу Вирениусу подняться на мостик 'Богатыря', поприветствовав адмирала Макарова и вице-адмирала Моласа, как командующий флотом потребовал, доложить сложившуюся ситуацию, введя так сказать, его в курс дел. И адмирал Вирениус произнёс:

— В настоящий момент все силы вверенной мне дивизии, за исключением находящихся на разгрузке в Порт-Артуре семи пароходов, в том числе и двух призовых, минного транспорта 'Богатырь' и пяти вспомогательных канонерских лодок, а также отряда броненосца 'Фёдор Стратилат', находящегося в заливе Кинджоу, собраны в заливе Талиенвань. Где выполняют задачу по охране и обороне залива, а также оказанию артиллерийской поддержке обороняющим города Дальний и Талиенвань, а также Кинждоускую позицию, сухопутным подразделениям. При этом противник пытается захватить выше названные позиции, для чего в течение последних двух часов активизировал свои наступательные действия. На всех трёх указанные позициях. И если не принять ответные действия, то есть риск, что в течение суток он сумеет захватить все указанные позиции.

— Ситуация в заливе Талиенвань понятна, ваше превосходительство, — произнёс в ответ адмирал Макаров, — А что происходит в общем, на Квантунском полуострове?

— После нашей десантной операции, третья японская армия генерал Ноги, ваше высокопревосходительство, — как бы не были хорошо знакомы Макаров и Вирениус, но субординация требовала в ходе доклада придерживаться официального тона, — оказалась в оперативном окружении...

— В оперативном окружении? — тут же произнёс вице-адмирал Молас, бывший, на тот момент, начальником штаба флота, — Как это понимать, ваше превосходительство?

— Это, ваше высокопревосходительство, означает, — тут же пояснил Вирениус, — что третья армия генерала Ноги, имеет связь со своими войсками, но не имеет возможности получать снабжение и помощь от других своих войск и от командования. В результате, ведя боевые действия, она тратить весьма ограниченные ресурсы, что остались в её распоряжении. В частности, противник вынужден прекратить активные действия и обстрелы позиций третьего корпуса вокруг Порт-Артура. И ведёт активные боевые действия только против десантных войск. Хотя мимо южной группы островов Мяо-Дао и отмечен проход большого количества пароходов. Которые предположительно следуют в порт Инкоу. Кстати на рейде именно этой южной группы островов и отмечена концентрация кораблей третьего японского флота. Именно оттуда противник и направляет дозоры и проводит минные атаки в заливе Талиенвань. В настоящий момент на рейде южной группы островов Мяо-Дао сосредоточены до пяти броненосцев береговой обороны, до полутора десятков канонерских лодок и судов обороны побережья, а также до двадцати пяти миноносцев. Несколько десятков пароходов.

— Вы предлагаете их уничтожить, ваше превосходительство? — адмирал Макаров бросил внимательный взгляд на Вирениуса. А вице-адмирал Молас бросил фразу, напоминая, что Китай формально нейтральное государство:

— Это территориальные воды Китая. Как отнесутся под шпицем, к нашей операции, затрагивающей нейтральное государство.

— Формально нейтральное, — тут же напомнил Вирениус, — Однако, это не помешало японцам иметь там базу, для своего третьего флота, в течение нескольких месяцев. Так что, заняв эту позицию, мы отсечём японцев от снабжения через единственный оставшийся у японцев порт. Имеющий подход к нему железной дороги. От Инкоу. Но я всё-таки предлагаю сначала решить вопрос с заливом Талиенвань. Не дав противнику захватить удерживаемые нами позиции. Для чего нанести корабельной артиллерией флота удар по позициям японцев. А потом, используя все наличные части, в том числе и десантные партии с кораблей флота атаковать и отбросить противника от занимаемых нами сейчас позиций. Что по моим оценкам неминуемо должно будет привести к гибели третьей армии генерала Ноги. И освобождению Квантунской области до Кинджоу.

— Не думаю, что в десантных партиях с кораблей есть необходимость, — тут же произнёс Молас, — На транспортах доставлено четырнадцать батальонов, включая Сводный морской батальон, две полевые артиллерийские батареи и семь пулемётных команд. Думаю, для обороны Дальнего и Талиенваня этого будет достаточно.

— Думаю, этого будет достаточно и для проведения более активных действий, — задумчиво произнёс адмирал Вирениус, — Но нам необходимо уже сегодня сбить накал японских атак. Особенно на Кинджоускую позицию и на порт Талиенвань.

— У вас, ваше превосходительство, есть какие-то конкретные предложения? — адмирал Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса.

— Да, ваше высокопревосходительство, предложения имеются, — тут же произнёс адмирал Вирениус, разворачивая карту, — Во-первых немедленно направить три броненосца береговой обороны типа 'Адмирал Ушаков', и транспорт-аэростатоносец 'Кроншлот' к городу Талиенвань. С целью огнём их артиллерии пресечь попытки пехоты противника атаковать наши позиции. Такое чувство, что японцы последние несколько часов буквально осатанели. Второе, высадить с транспортов, доставленные войска, в порту Дальнего.

— Это безопасно? — тут же поспешил уточнить вице-адмирал Молас.

— Противник держит под обстрелом Лесную и Угольные пристани порта, — стал объяснять Вирениус показа карте, — Однако район пирсов уже обстреливать не может. Тем паче район Карантинной стенки или Углового мола. Где я и предлагаю осуществить высадку с пароходов. А главные силы флота разместиться вдоль волнолома порта. Севернее него и используя аэростат крейсера-аэростатоносца 'Русь' поддержать артиллерийским огнём обороняющие город Дальний части. Что позволит, как я рассчитываю, продержаться нам до рассвета на занимаемых рубежах.

— А потом? Что вы предлагаете потом, ваше превосходительство? — адмирал Макаров внимательно посмотрел на контр-адмирала Вирениуса. Который выдержал взгляд командующего флотом, а потом произнёс:

— А потом я ваше высокопревосходительство предлагаю совершить наступательную операцию, имеющую целью разгром третьей армии генерала Ноги. И тем самым ускорить освобождение Квантунского полуострова. Дабы он мог служить полноценной базой для нашего флота.

— Интересно, очень интересно, нам, с Михаилом Павловичем, очень интересно знать детали, столь неожиданного прожекта, — адмирал Макаров сначала бросил короткий взгляд на вице-адмирала Моласа, как будто призывая его в свидетели, а потом продолжил внимательно смотреть на контр-адмирала Вирениуса. Который, показывая ситуацию на карте, продолжил:

— Мною предлагается, ночью, чтобы скрыть переброску этих сил от противника, перебросить в город Талиенвань два прибывших батальона, включая и Сводный морской батальон, и три пулемётные команды, включая две морские. Которые сразу же после рассвета, совместно с гарнизоном города, после короткой артиллерийской подготовки, с поддерживающих Талиенвань кораблей, произведут наступательную операцию. Имеющей целью соединиться с пятым Восточно-Сибирским полком. При этом я рассчитываю, что противник, из-за угрозы быть отсечённым от остальных японских сил, перебросит в этот район имеющиеся у него резервы. Для организации контратаки. Но в полдень, после короткой, всего минут двадцать, но массированной артиллерийской поддержкой корабельной артиллерии, нанесём удар оставшимися, на позициях возле Дальнего, частями. Главный удар будут наносить восемь маршевых батальонов, и казачья сотня при поддержке двух артиллерийских батарей и двух армейских пулемётных команд. Вдоль старой Мандаринской дороги, в направлении высоты Юпилаза. Имея целью выйти в тыл третьей армии генерала Ноги. Справа их будут прикрывать два морских батальона и два маршевых батальона, при поддержке двух пулемётных команд и корабельной артиллерии. Эти батальоны должны вести наступление вдоль железной дороги. Одновременно, и прикрывая фланг ударной группировки, и создавая угрозу окружения части войск противника в районе городов Талиенвань и Кинджоу. Что должно заставить противника отступить с этого рубежа. А слева, вдоль моря, буду наступать роты Квантунского флотского экипажа, при поддержке сил флота. Имея целью достичь бухты Биндао. И захватить оставшиеся там припасы японцев. Причём для их поддержки я намерен использовать оставшиеся у меня крупные корабли. 'Адмирал Посьет' и 'Витязь'. С высадкой в тылу противника, на мыс отделяющий бухту Биндао от бухты Сяо, двух или трёх рот, Квантунского флотского экипажа, в качестве тактического десанта. Оставшиеся батальоны оставить в резерве, вводя их в бой в случае необходимости. По моей оценке, в случае захвата горы Юпилаза, это должно будет заставить генерал Ноги, из-за угрозы удара в тыл его армии, снять осаду Порт-Артура. И отвести свою армию в район бухты Десяти Кораблей. Где её уничтожения, после нашего соединения с силами третьего Восточно-Сибирского корпуса, станет уже вопросом времени.

— Хм, весьма хитрый план, — усмехнулся Макаров, — Я вижу вы, ваше превосходительство, стали знатоком сухопутной войны. Но, похоже, вы не рассчитываете на помощь гарнизона крепости, всё сами, всё сами.

— Сожалению гарнизон крепости весьма ослаблен, — вздохнул в ответ Вирениус, — И на крупномасштабные наступательные операции не способен. Нет, я выслал наиболее важные для крепости трофеи. Боеприпасы, медикаменты, продукты. Особенно те, которые должны помочь в борьбе с цингой и куриной слепотой. Но наступательные возможности гарнизона, я оцениваю, как крайне низкие. Что бы поднять в атаку стрелков не помешает перекопать снарядами корабельных орудий японские окопы перед ними. Так что это потребует переход из бухты Талиенвань на внешний рейд Порт-Артура. И обсуждение ситуации с армейским командованием. Но думаю, если армия генерала Ноги будет находиться в крайне тяжёлом положении, то мы сможем договориться с генералами, командующими третьим корпусом, о взаимодействии.

— А какими сила располагает противник, ваше превосходительство? — поспешил уточнить Молас.

— На Кинджоуском перешейке у противника Морской полк и одна из корейских резервных бригад, усиленные резервными батальонами. В том числе и из состава второй японской армии. Так как там уже находиться тыловой район именно этой японской армии. Против Дальнего действует четвёртая резервная бригада. Так же усиленная резервными батальонами. Плюс в последних атаках отмечено участие спешенных японских кавалеристов. В тылу у противника находиться первая резервная бригада. Вот её-то я и хочу передвинуть на Кинджоуский перешеек. Где она уже не будет мешать нам. При этом мы сможем смять противника в районе Дальнего. Думаю, вновь сумев уничтожить четвёртую резервную бригаду японцев. А первую бригаду не успеют задействовать против нашей ударной группировки.

— Вновь уничтожат? — удивился адмирал Макаров.

— Именно эта бригада оказалась на острие японской атаки, во время отражения первого штурма, и была практически полностью нами уничтожена. Японцы потом отвели эту бригаду и девятую дивизию[2] в тыл. На восстановление. И сейчас, когда части противника находятся в наступательной конфигурации, то артиллерийский удар по их позициям должен нанести им огромные потери. А последующая атака расстроит их порядки окончательно. И противник вынужден будет обратиться в бегство. Поэтому-то я и хочу, чтобы противник был не в ведении наших наступательных планов.

Макаров соглашаясь, кивнул, а Молас продолжил задавать вопросы:

— Но если первая японская бригада находиться здесь, то почему она, ваше превосходительство, не атакует?

— Для японцев проблема в том, что там им доступна только узкая полоса для наступления. Порядка трёх вёрст. Ещё одну бригаду японцам там не развернуть.

— Понятно. А какова тут ситуация с японской артиллерией? Не помешает?

— Выявлено около сотни орудий противника, ваше высокопревосходительство, — ответил Моласу, Вирениус, — Из них три четверти это десантные соркасемимиллиметровки конструкции Гочкиса. Из состава Морского отряда лёгкой артиллерии. Так же отмечены до двух дивизионов полевых и горных трёхдюймовых орудий системы Арисака. Дивизион двенадцатисантиметровых гаубиц Круппа и несколько двадцатидвухсантиметровых мортир. Есть ещё десятка три пулемётов Гочкиса, так же приданных с кораблей Морскому отряду лёгкой артиллерии.

— И это всё? Не густо, — покачал головой Молас.

— Противник, южнее деревеньки Тэншуинь готовил для применения около десятка морских пушек, — тут же добавил Вирениус, — Но пограничники вовремя выявили это. И район расположения японских орудий был обстрелян. Насколько успешно информации нет. Но японские морские пушки из этого района, так пока огонь и не открыли.

— Я понял вас, ваше превосходительство, и думаю, что ваш план имеет весьма высокие шансы на успех, — кивнул Макаров, добавив, обращаясь уже к вице-адмиралу, — И составляя приказ и диспозицию, не забудьте про морские пушки японцев. Указанный район следует держать под контролем. Особенно с аэростатов. И имея возможность немедленно его обстрелять. Учти те это в планах.

А потом Макаров повернулся к Вирениусу и произнёс:

— На вас же, ваше превосходительство, я хочу возложить задачу по проведению наземных операций. Думаю, вы в лучшей степени способны их возглавить. Хотя я совершенно не пойму, почему вы, ваше превосходительство, так легко говорите о проведении десантных операций. Как будто погрузить войска, а потом высадить их на берег это лёгкое дело

— При посадке батальонов, предназначенных для переброски на Талиенвань и их высадке там, вы сами всё увидите, ваше высокопревосходительство, — усмехнулся Вирениус, — Я надеюсь, что при этом я вас приятно удивлю.

[2] Ашмед-Бартлетт Эллис в книге: 'Осада и сдача Порт Артура' указывает, что наибольшие потери, в самой критической атаке, во время первого штурма Порт Артура, понесла 9 японская пехотная дивизия. Которая, после первого штурма, была практически воссоздана заново.

5

Подполковника Москвина разбудил далёкий гром тяжёлых орудий. И командир батальона, оборонявшего самый западный сектор позиции, тут же поднялся с походной кровати и выглянул в бывшую амбразуру бывшего дзота позиции. Когда-то, в этом сделанном из двух срубов, с набивкой из камней в промежутке, оборонительном сооружении второй линии обороны, находилось митральеза, снятая было с одного из японских пароходов. И переданная моряками на Кинджоускую позицию. Но после того как при штурме это укрепление осталось за японцами те убрали оружие из укрепления, и стали использовать его для размещения караула. И после того как Кинджоуская позиция была возвращена, после десанта, подполковник разместил в этом ещё крепком сооружении свой командный пункт. Благо от сюда позиции его батальона просматривались полностью. И то, что увидел офицер, его обрадовало. Со стоящих в бухтах вокруг Талиенваня русских кораблей, на японские позиции, расположенные перед полуостровом, где находился этот город, обрушивались тяжёлые снаряды.

А ведь не далее, как вчера ситуации выглядела совсем в другом свете. Ситуация, для полка выглядела критической. Имевший в своём составе пятнадцать, а не шестнадцать рот, одна из рот полка всё так же продолжала охранять русское посольство в Пекине[3], полк потерял убитыми и ранеными до половины своего личного состава. Испытывая при этом большую нехватку боеприпасов. Особенно патронов. Для компенсации чего часть солдат полка задействовали для ведения огня трофейные винтовки и патроны к ним. Из орудий, поддерживающих полк, недостаток снарядов не испытывали только трофейные мелкокалиберные орудия. Снятые с лежащих возле берега японских миноносцев. И обслуживаемых моряками. Да и поддерживающий полк 'Фёдор Стратилат' мог поддерживать полк огнём всего одного шестидюймового, казематного орудия и нескольких мелкокалиберных орудий. Все остальные орудия правого борта броненосца были выбиты огнём японцев. На левом борту корабля боеспособных орудий оставалось несколько больше. Но они могли помочь полку только тем, что не позволяли приближаться японским канонерским лодкам. Каждый день пытавшихся подойти ближе к берегу. Что бы обстрелять позиции полка из своих одиннадцатидюймовых орудий. Но постоянно отгоняемых орудиями русского броненосца. Помощь полку осуществляли и находившиеся в бухтах напротив позиции, на противоположном берегу перешейка, русские канонерские лодки. Для чего на самой высокой точке Кинджоуской позиции моряками была 'Фёдор Стратилат' восстановлена сигнальная станция.

И вчера утром, командир полка полковник Бялозор собрал офицеров, сообщив, что адмирал Вирениус приказал обороняться ещё день. Но так как ситуация становиться критической, то он, командир полка, приказывает, в случае захвата позиции противником пробиваться к Талиенваню. Оставив раненых на милосердие японцев. Офицеры полка стали обсуждать, как в случае необходимости, предстоит осуществлять прорыв. Но в этот момент в комнате зазвонил телефон, трубку которого поднял сидевший рядом с аппаратом матрос-телеграфист. И выслушав сообщение, матрос протянул трубку полковнику, со словами:

— Ваше высокоблагородие, их благородие лейтенант Вирениус, вас, к телефону просют.

Полковник подошёл к столу с коммутатором и телефонным аппаратом, молча выслушал сообщение, несколько секунд промолчал, а потом, поблагодарив командира броненосца, повернулся к офицерам полка и произнёс:

— Сообщение, от его превосходительства контр-адмирала Вирениуса, наш флот в нескольких часах хода от Талиенваня.

И уже буквально к вечеру к Талиенваню, в помощь к уже находившимся там канонерским лодкам, подошли новые корабли. В том числе и тройка броненосцев, в которых, находившиеся на позициях полка матросы, опознали броненосцы 'Адмирал Ушаков', 'Адмирал Сенявин' и 'Генерал-Адмирал Апраксин'. Которые буквально сразу же включились огнём своих орудий в поддержку оборонявших своих позиции сухопутных частей. От буквально озверевших, в своих атаках, японцев. И буквально эти, посыпавшиеся на японцев тяжёлые снаряды, и позволили удержать позиции, как пятого полка, так и матросов, перед Талиенванем. А теперь орудия русских кораблей уничтожали позиции противника. Ведя массированный огонь буквально прямой наводкой.

Но этот обстрел, к удивлению подполковника, не был долгим. Буквально минут через двадцать орудия русских кораблей развернулись и стали обстреливать тылы японских позиций. Включая и тылы тех частей, что противостояли пятому полку. Причём хорошо так снизив темп стрельбы. А стоявший самым дальним броненосец с одним орудием, в кормовой башне, вообще прекратил вести огонь. При этом на позиции японцев поднялось в атаку не менее четырёх батальонов. Поддерживаемых огнём не менее двух дюжин пулемётов. Причём, к своему удивлению, в рядах, наступающих, подполковник увидел не только матросов, но и стрелков восточно-сибирских частей. Которых было не менее батальона. Противник, а это в большей своей части были корейцы, попытался было оказать сопротивление из своих однозарядных винтовок конструкции Гра. Но позиции оборонявшихся, тут же заволокло плотными клубами дыма от сгоревшего пороха. И замолчавший было броненосец, тут же открыл огонь, из трёх своих башенных и двух казематных орудий, по этим клубам дыма. Что буквально стало последней каплей для корейцев. И подполковник увидел, как всё поле перед ним, буквально усеялось фигурами убегающих людей. В смешных шляпах и светлых брюках старой корейской формы. В которую были обмундированы сражавшиеся под Порт-Артуром корейские солдаты. Японцы попытались продержаться дольше. Но после того как практически все корейские солдаты шести резервных батальонов бежали, то поддерживающие их, два резервных японских батальона, не смогли сдержать наступление русских. Которые буквально захлестнули позиции противника. И в едином порыве вышли на линию железной дороги и захватили железнодорожную станцию Тафаншин и развалины китайской деревеньки Чандиндизай. Оказавшись на расстоянии не более двух с половиной вёрст от командного пункта Москвина.

Нет, противник попытался было восстановить ситуацию. Из противостоящих пятому полку японских сил в составе двух батальонов Морского полка, четырёх потрёпанных резервных батальонов второй армии и пары резервных батальонов из состава третьей армии генерала Ноги, противник выделил два батальона, при поддержке четырёх бронеавтомобилей. Намереваясь контратакой восстановить положение. Но выдвижение этих резервов тут же пресекли огнём своих орудий русские корабли. А попытка японцев, создать этими силами оборону и остановить наступающие русские части, не увенчалась успехом. Два наступающих в сторону Кинджоуской позиции батальона, к которым присоединились находившиеся до этого в резерве пограничники, опрокинули японцев. Продолжая приближаться к высоте, где оборонялся пятый полк. В то время как два других батальона продолжили наступление к высотам с отметками 28 и 44 сажени и посту Перелётному, у Наньгуаньлиня.

И тут на командном пункте батальона зазвонил телефон. Москвин поднял трубку и услышал голос командира полка, который произнёс:

— Господин подполковник, в ваше распоряжение направлены все наличные резервы. Приказываю поднять батальон в атаку и захватить позиции противостоящего вам противника. В дальнейшем продолжать наступление на соединение с нашими войсками. Остальные части полка поддержат вас своим огнём.

И скорее всего именно эта атака стала той соломинкой, что сломила спину верблюда. Атака батальона Москвина началась, когда наступавшие от Талиенваня части вышли на рубеж населённые пункты Моидзы и Тидятень. И от позиций пятого полка наступавших отделяло не более полутора вёрст. Которые простреливались с двух сторон. И поэтому атака стрелков под командой Москвина была буквально обречена на победу. Находившиеся под перекрёстным, в том числе и пулемётным огнём, из полудюжины пулемётов, подразделения Морского полка японцев оказались разрезаны на две части и начали отходить. Выходя из-под сходящегося удара русских. Открывая стрелкам пятого полка проход к стремительно приближавшимся к ним стрелкам русской пехоты. Впереди которой Москвин увидел небольшой отряд в форме гвардейских кавалеристов, с шестью непривычного вида ручными пулемётами. Имевших магазин сверху ствольной коробки. И во главе этой команды шёл молодой поручик. Который, увидев приближавшегося навстречу подполковника, поднёс руку к фуражке и представился:

— Господин подполковник, начальник гвардейской конно-пулеметной команды, поручик Эксе[4]. Имею приказ, прибыть в распоряжение командира пятого Восточно-Сибирского полка.

— Прибыли вы господи поручик, прибыли. От всего полка благодарю, — только и ответил Москвин и крепко обнял гвардейца. Вызвав буквально братание соединившихся русских частей.

[3] Подобное имело место в реальной истории. Когда одна из рот 5-го Восточно-Сибирского полка находилась в Пекине, а не в составе своего полка в Порт-Артуре.

[4] Существовавшее, в реальной истории, гвардейское подразделение. Принимавшее непосредственное участие в русско-японской войне.

6

Генерал Ноги стоял на склоне небольшой высоты и смотрел в бинокль на лежавший, всего в каких-то двух с половиной милях, от него, Дайрен. Город был близко, казалось, протяну руку, и можно будет его взять. Но вдоль мола порта выселись громады дюжины броненосцев, за которыми виднелась девятка крейсеров. Чуть в стороне и ближе к берегу, где стоял генерал, виднелись ещё два корабля. Силуэты, которые генерал уже успел изучить. Броненосец 'Адмирал Посьет' и крейсер 'Витязь'. А со стороны залива все эти корабли прикрывали не менее трёх десятков русских миноносцев. И это, не считая множества пароходов, более мелких судов и тех кораблей, что находились возле города Талиен. И не были видны с наблюдательного пункта генерала Ноги. Только поднимающиеся дымы из их труб показывали, что эти корабли всё там. И их молчащие в данный момент орудия всегда готовы выплеснуть буквально лавину метала и взрывчатки. Той самой лавины, что буквально вчера, в полдень, захлестнула позиция японской армии под Дайреном.

Увидев приближавшийся русский флот и стерпев бахвальство этого гайдзина Вирениуса, уже уверенного в своей победе, генерал Ноги приказал, как только прекратиться перемирие, начать атаки всех русских позиций. Надеясь до того момента, как заговорят орудия русских броненосцев захватить все три уже изолированные позиции гайдзинов. Приказав выделить для этого столь ценные патроны и снаряды. Но русские корабли, только войдя в залив, тут же огнём своих орудий смогли сорвать все атаки японских и корейских войск. И высадили в Дайрене около дивизии пехоты и несколько артиллерийских батарей. И генерал, ожидая теперь наступления гайдзинов именно возле Дайрена, приказ выдвинуть к городу все четыре кавалерийских полка и первую резервную бригаду. А из состава всех четырёх дивизий армии, которой надлежало перейти к обороне в районе Рёдзюна. Выделить в резерв армии, по одному пехотному полку. И выдвинуть их, с рассветом, маршем в сторону Дайрена. Но на рассвете, при поддержке корабельных орудий, гайдзины начали атаку не в Дайрене, а в Талиене.

После того как десяток русских кораблей выпустил несколько тысяч тяжёлых и трёхдюймовых снарядов русские войска атаковали позиции корейской резервной бригады. Причём, среди атакующих, были отмечены не только моряки, но и пехота гайдзинов. К тому же пришло сообщение, что, судя по плотности огня, в атаке принимает участие до бригады противника. Из-за чего генерал и ошибся, решив, что гайдзины перебросив, под покровом ночи, все свои части в город Талиен начали своё главное наступление там. Причём весьма удачное наступление. Тяжёлым, корабельным снарядам японская армия ничего не смогла противопоставить, что вызвало панику среди корейских солдат. Которые начали буквально разбегаться с поля боя. В результате противник сумел разъединить, продолжавшие обороняться японские войска на две части. И что бы восстановить ситуацию генерал приказал выдвинуть все шесть батальонов первой бригады и два кавалерийских полка к городу Талиен. Что бы контратаковать войска противника. И восстановить там положение. При этом четвёртой бригаде было приказано, всеми тремя двухбатальонными полками, при поддержке двух кавалерийских полков, и трёх резервных батальонов, одновременно, с развернувшейся, уже под Талиеном, первой бригадой, атаковать гайдзинов в районе Дайрена. Для чего все части начали накапливаться в окопах первой линии.

Но как оказалось, этот хитрый гайдзин Вирениус сумел обмануть его, генерала Ноги. Ровно в полдень, в течение двадцати минут, на окопы, занимаемые японскими солдатами, обрушились десятки тысяч снарядов. Не менее полутысячи русских орудий обрушили за это время на позиции японских войск более двенадцати тысяч трёхдюймовых, не менее шести тысяч шестидюймовых и с половину тысячи более крупнокалиберных снарядов. Буквально перемешав с землёй первую линию обороны четвёртой японской резервной бригады. А потом в атаку поднялись не менее дивизии гайдзинов. Которые буквально смяли оглушённых, деморализованных японских солдат. И стали продвигаться вдоль уходивших от Дайрена дорог. Направив по Старой Мандаринской дороге подвижный отряд. Состоявший из казаков и до двух рот посаженных на коней пехотинцев, при поддержке дюжины пулемётов и артиллерийской батареи. Угрожая разгромить и последние оставшийся у его армии припасы.

Но к счастью они столкнулись с выдвигавшимися к Дайрену, по этой дороге резервными полками, из состава девятой и одиннадцатой дивизии. Правда следовавший первым батальон был полностью уничтожен внезапной кавалерийской атакой и плотным пулемётным огнём. Но это позволило следовавшим следом батальонам развернуться и оттеснить гайдзинов на полторы мили на восток. К высоте с кумирней Чойянзы. Где эти полки столкнулись с организованной обороной гайдзинов. Силами до полка, усиленного артиллерией и пулемётов и вынуждены были тоже занять оборону. Кроме этого пришлось спешно разворачивать первую резервную бригаду. Которая смогла остановить наступающих к станции Нангалин гадзинов севернее озера Да-пауза. Не позволив врагу выйти в тыл оборонявших перешеек Наншан войск. И захватить те немногочисленные, но крайне важные для третей армии припасы. А вот на юге остановить сразу наступление гайдзинов не получилось. Остатки разрозненных частей, отступавших от Дайрена по южной дороге, попытались было организовать сопротивление на рубеже высот у деревни Лаудянтунь. Используя в качестве преграды пойму протекающих восточнее этих высот ручьев. Но гайдзины высадили на мыс возле населённого пункта Сяо-Бинтао десант. До батальона пехоты. Который сумел занять находившуюся севернее этого населённого пункта высоту с отметкой 126 саженей. И стал угрожать деревне Бейхогоу. Выйдя в тыл обороняющимся. Что заставило тех в беспорядке отступить. Остановить наступление противника удалось только к вечеру. На высотах западнее Бейхогоу. Потеряв оставшиеся, после нападения флота противника, в этом порту, припасы.

В общем ситуация была тяжёлая, хотя удалось не только избежать катастрофы, с выходом русских войск в тыл находящихся у Рёдзюна войск, но и даже сохранить часть припасов. Правда их оставалось всего на несколько дней, как и говорил адмирал Вирениус. И что было самое страшное, враг знал о тяжёлом положении третьей армии. Настолько тяжёлом, что генерал Ноги уже приказал находящимся против Рёдзюна войскам перейти к обороне и экономить боеприпасы. Правда в резерве оставались два пехотных полка и несколько самых малочисленных, не больше роты по численности, резервных батальонов. Но в отличие от противника у генерала резервы ещё были. Гайдзины же полностью задействовали для наступления имеющиеся силы. И теперь, проводили перегруппировку войск. То же, не проявляя активных действий.

Теоретически ещё можно было нанести удар по гайдзинам. Заставив их отступить. Правда находящиеся на Наншан и против Дайрена войска потеряли две трети наличной артиллерии. А от бронеотряда Морского полка, в наличии, остался только один, башенный, бронеавтомобиль. Всё остальное остались на территории занятой гайдзинами. И именно по этому сегодня генерал Ноги не стал проводить активные действия. Не питая иллюзии, что он сможет разгромить войска гайдзинов на Наншане и возле Дайрена. Но было необходимо, как-то организовать свои обороняющиеся войска. Понёсшие большие потери. Да и попытаться восстановить артиллерийскую группировку, в этом районе. Отзывая все возможные орудия от Рёдзюна. Но это было только оттягивание неизбежного. Ещё несколько дней, и его голодная армия сможет пойти только в самоубийственную штыковую атаку. Не имея патронов и снарядов, штабеля ящиков с которыми он видел в бинокль в порту Дайрена. Но от всего этого богатства его отгораживали громады русских броненосцев. Решить проблему, с которыми, армия, без помощи флота, была не способна.

И, опустив бинокль, он увидел всё что хотел, и получил подтверждение, что без помощи флота его армия обречена, генерал Ноги обернулся. Он заранее вызвал командира Морского полка, капитана первого ранга Цунааки. И по времени этот офицер уже должен был прибыть от Наншана. И действительно у подножия высоты находилась группа офицеров в полевой форме, похожей на форму армии, но с погонами на плечах, и светло-коричневого, ближе к оранжевому, цвета. Что тут же выдавало в них офицеров флота. В японской армии существовала другая система обозначения воинский званий. В виде различных комбинаций нарукавных шевронов. Располагавшимися над обшлагами рукавов. При этом знаки различия на старой, синей, и на новой, желтоватой, форме различались. На старой форме солдаты состав имели комбинацию из узких и широких шевронов. У всех, кроме гвардии, имевших узкие шевроны красного цвета, эти шевроны были золотого цвета. А вот подофицеры имели уже шеврон в виде угла из черного, а в кавалерии зеленого, шнура. К которому уже добавлялись офицерские знаки различия. Офицерские и генеральские звания обозначались разным количеством 'венгерских узлов', нашивавшихся на рукава мундира выше обшлагов. От одного у младшего лейтенанта до девяти у фельдмаршала. На новой, жёлтой, форме знаки различия у рядового состава стали иметь цветовую гамму в зависимости от рода войск. А у офицеров были полностью изменены. Теперь подофицеры вообще не имели нарукавных шевронов. А у офицеров звания обозначались комбинацией звёзд и количеством узких шевронов, от одного до трёх, серебристого цвета. При этом у младших офицеров была одна серебристая звезда, у старших две, а у генералов три. Но в тоже время в армии продолжали использовать как старую, так и новую виды формы. Порой, комбинируя из неё немыслимые комбинации. Так и сам генерал Ноги носил старый, синий, кавалерийский мундир — венгерку, с галифе от новой формы. А вот офицеры флота носили только уставную форму. И в одном из приближающихся морских офицеров генерал узнал капитана первого ранга Цунааки. Который внимательно рассматривал попавшие под обстрел морские орудия и ведущую к их позициям узкоколейку. Внезапный обстрел нанёс огромный ущерб. Не позволив вовремя использовать эти орудия. И повредил ведущую к выбранным позициям узкоколейную железную дорогу. Нет, сразу же после окончания обстрела, работы возобновились. Но было необходимо ещё не менее суток, чтобы ввести в действие морские орудия. И теперь, похоже, капитан первого ранга самолично выяснял сложившуюся ситуацию, с проводимыми работами. Но стоявший рядом с Цунааки офицер заметил, что командующий смотрит на них. О чём он тут же сказал своему командиру. И капитан первого ранга стал быстро взбираться на высоту.

Ответив на приветствие морских офицеров, когда те поднялись на гребень высоты, генерал Ноги спокойным голосом произнёс:

— Господин капитан первого ранга, из-за неспособности флота защитить Дайрен, вверенная мне третья армия оказалась в критической ситуации. И если не последует немедленная помощь флота, то армия погибнет. Выполнив свой долг перед императором. Как флот собирается выполнить свой долг. Изгнав из Дайрена флот гайдзинов.

Цунааки посмотрел на стоящие в заливе русские корабли и, поморщившись, ответил:

— К сожалению, господин генерал флот понёс потери и не в состоянии сейчас нанести поражение флоту адмирала Макарова.

— Но, кажется и флот гайдзинов тоже понёс большие потери, — поинтересовался в ответ Ноги, — Причём как я понимаю, не меньшие, чем наш флот.

— Да это так, господин генерал, — ответил Цунааки, — Но сейчас флот гайдзинов превосходит наш флот. И хотя наши корабли срочно ремонтируются, но флот сможет вступить в сражение, с флотом противника, не ранее чем через месяц.

— Это слишком большой срок, господин капитан первого ранга, моя армия не сможет без снабжения продержаться в течение этого срока, — так же сохраняя бесстрастное выражение лица, произнёс Ноги, — Что может сделать флот для спасения моей армии? Когда вы сможете организовать снабжение вверенных мне войск?

— Я опасаюсь, что снабжение вашей армии, господин генерал, в данной ситуации невозможно, — опустив глаза, произнёс Цунааки, — Если вы хотите господин генерал, то я готов немедленно принести вам свои извинения.

С этими словами офицер опустил руку на эфес своей сабли. Но генерал произнёс, останавливая его:

— В этом господин Цунааки нет необходимости. Ваши извинения не спасут мою армию. А вот помощь флота мне крайне необходима. И я буду просить божественного микадо дать разрешение на эвакуацию моей армии с Квантуна. Флот сможет обеспечить безопасную эвакуацию моей армии?

При этом генерал Ноги вспомнил, что буквально недавно, на одном из находившихся в бухте Хэси миноносцев, он направил письмо Вирениуса и свои рапорт на имя императора. И хотя ответа ещё не было, но генерал понимал, что микадо надеться на него лично. Что он не погубит вверенные ему войска. И исполнит свой долг. Веря при этом его рапорту, что ситуация с третьей армией не столь критична, как уверяет этот гайдзин. А капитан первого ранга снова взглянул на заполонившие залив Талиен корабли русского флота, поджал губы и произнёс:

— Это будет сложно, господин генерал, первый, второй и четвёртые флоты не смогут в ближайшее время прийти к вам на помощь. А на острова Мяо-Дао, я немедленно отправлю миноносец с сообщение о сложившейся ситуации. Думаю, они немедленно свяжутся с Главным Штабом флота[5]. И сообщат о сложившейся ситуации. Я смею предположить, что ответ маршала флота будет благожелательным для армии. И как только третий флот перейдёт в бухту Хэси, то мы сможем начать эвакуацию вашей армии господин генерал. Но наш третий флот не сможет противостоять флоту гайдзинов. Если тот обрушиться на наши корабли. Поэтом, господин генерал, придётся осуществлять эвакуацию вашей армии как можно быстрее. Пока флот гайдзинов восстанавливает свою боеспособность, после перехода и обстрела берега. И я опасаюсь, что спасти мы сможем только людей. Бросив артиллерию и обозы. Что бы успеть, пока гайдзины не отрежут Квантунский полуостров своими броненосцами.

Генерал снова взглянул на русские корабли, которые были буквально облеплены шлюпками и небольшими китайскими джонками. С которых на борт русских кораблей принимали мешки с углём, снаряды, воду и продукты. В такой знакомой японской упаковке. И стараясь сохранить невозмутимость, генерал Ноги сказал:

— По вашим оценкам, господин капитан первого ранга, сколько времени у нас ещё есть?

Цунааки посмотрел на русские корабли и ответил:

— Я думаю, господин генерал, что гайдзины потратить на получение припасов, угля, боеприпасов, и последующее приведение кораблей в порядок, ещё двое суток. Потом на переход вокруг полуострова им понадобятся ещё сутки.

— Всё понятно, господин капитан первого ранга. И я хочу, чтобы вы немедленно приготовили два миноносца. Что бы доставить два моих письма. Первое главнокомандующему маршалу Ояме, с просьбой разрешить мне эвакуацию армии. И второе командующему третьим флотом. С просьбой обеспечить эту эвакуацию силами флота. И больше я вас не задерживаю, господин капитан первого ранга. У нас очень мало времени.

[5] Оперативно третий флот Японии, во время русско-японской войны не входил в состав Объединённого флота, а напрямую подчинялся Главному штабу ВМС. Которым в этот момент командовал маршал флота Ито.

7

О своих дальнейших действиях рассуждал, и адмирал Вирениус. Все его расчёты базировались на том, что получиться, одним рывком, захватить гору Юпилаза. Одну из главенствующих над Квантунским полуостровом высот. Что, по сути, должно было и рассечь японскую армию на две части. И при этом поставить под угрозу тылы находящихся у Порт-Артура частей японской армии. По его расчётам выходило, что японцы должны были бы, в этой ситуации, отступить на запад. К Бухте Десяти Кораблей. Где адмирал рассчитывал добить японскую армию корабельной артиллерий. Но высланный вперёд сводный отряд, из казачьей сотни, двух кавалерийских пулемётных команд, артиллерийской батареи и двух рот стрелков, посаженных на трофейных коней, уже было, достигнув подножья высоты Юпилаза, чуть южнее селения Пандао, внезапно вышел на следовавших в батальонных колоннах японцев. Силами до бригады. Первый из японских батальонов, внезапно вышедший из-за поворота горной дороги, смогли взять в шашки казаки. Которых поддержали своим огнём кавалерийские пулемётные команды, из дюжины пулемётов Мадсена. Но потом японцы смогли развернуться и отбросили этот отряд на пару вёрст назад, на восток. К высоте с кумирней Чойянзы. Но подошедшие четыре маршевых батальоны русских, при поддержке второй батареи, смогли остановить японцев на рубеже селение Вангиятунь, высоты восточнее долины притока реки Маланьхэ, высота с кумирней и селение Хуйтугоу. Где линия фронта и стабилизировалась. Севернее этого участка два морских батальона, при поддержке двух маршевых батальонов и морских пулемётных команд, обеспечивая правый фланг ударной группировки, смогли достичь южного берега озера Да-пауза, где вступили в бой с первой резервной бригадой японцев. Тоже остановив наступление. Заняв рубеж исключительно Хуйтугоу, селение Наньпаузаэй, озеро Да-пауза и селение Энтиатоуза, на берегу бухты Виктории. Так и не выйдя к станции Нангалинь. Так что единственные, кто сумел выполнить поставленную на этот день, боевую задачу, оказались моряки рот Квантунского флотского экипажа. Сумевшие занять японский порт в заливе Биндао и высоты вокруг порта. Прикрывая, левый фланг ударной группировки, и удерживая южную дорогу на Дальний. Правда между этим отрядом и главными силами пришлось, на высотах, разместить два маршевых батальона. Прикрывая находящиеся там очагами обороны высоты, селения и горные тропы. Оставив в общем резерве только три маршевых стрелковых батальона и батальон артиллеристов. Которые спешно осваивали трофейные орудия. Ну и несколько самых малочисленных и плохо вооружённых рот Квантунского флотского экипажа. Которые занимались портом Дальнего.

Находившийся, на высоте с отметкой 108 саженей, адмирал отчётливо видел, что противник располагает резервом, силой до бригады, что сразу же сковывало его инициативу, в ведении боевых действий. И было крайне необходимо, что-то срочно предпринять, чтобы и не упустить инициативу и всё-таки заставить японцев откатиться на запад, за оборонительный рубеж Зелёных гор. И была одна мысль, это атаковать противника в направлении горы Анзысань. Огибая которую, севернее железная дорога и выходила прямо на берег моря. И при этом вполне могла быть пресечена огнём с высоты. При этом идущий из Кинджоу тракт огибал высоту с юга. И при захвате высоты оказывался бы перерезанным. Что позволяло бы лишить восточную группировку армии генерала Ноги поддержки. Вынуждая японцев начать отход из этого района под угрозой окружения. И в перспективе позволяло выйти в тыл всей японской армии. Но для этого было необходимо пройти версты четыре и взять населённый пункт Шинзайцзы. Севернее которого и находились японские резервы. И адмирал пытался найти решение вставшей перед ним тактической задачи. И в этот момент рядом с ним возник стрелок, со знаком военного ордена на груди и шифровкой одного из полков седьмой дивизии на погонах. Так уж получилось, что в составе маршевых батальонов оказались не только новобранцы. Но и те, кто по ранению или болезни оказался в госпиталях. И был эвакуирован ещё летом из крепости. Они-то и послужили основой для формирования сначала отдельных команд оборонявших крепость дивизий. А потом уже из этих команд и маршевых батальонов. Из расчёта батальон на каждый оборонявший крепость полк. И этот стрелок сообщил, что адмирала, в портовой конторе Дальнего, в два часа пополудни будет ожидать командующий флотом. И хотя до этого момента оставалось ещё несколько часов, адмирал направился в Дальний.

Но стоило автомобили проехать буквально несколько вёрст в сторону города, как восточнее селения Няннянмяо, адмирал приказал остановиться. И вместе со Степановым-младшим подошёл к бывшим японским окопам. После прихода флота, на все призовые корабли, а не только на 'Котаку' были назначены постоянные команды. Включая и офицеров. Ну, кроме сменившего, в очередной раз название и флаг, крейсера 'Чиода'. Снова ставшего русским 'Муравьёв-Амурский'. Благо, там и команда была в Порт-Артуре, вместе с командиром. Так что флаг над этим крейсером подняли, как только русские моряки вышли к лежавшему на дне, у стенки порта крейсеру. А уже через сутки на нём красовались, взамен японских, найденные на складах русское носовое украшение и буквы русского названия. Но и на 'Лизистрату' были назначены артиллерийские офицеры. И батарею орудий, с этого корабля, принял старший офицер 'Лизистраты'. Теперь уже русского вспомогательного крейсера. А первый командир батареи, получив на свой вакидзаси 'клюкву' от командующего флотом снова вернулся к должности адъютанта при контр-адмирале Вирениусе.

А сейчас адмирал решил оценить воздействия тяжёлых снарядов по японским оборонительным сооружениям. Которые были буквально перепаханы огнём корабельных орудий. И где теперь пленные и нанятые китайцы, под контролем русских матросов занимались работами по расчистке бывших японских позиций. И надо было сказать, что огонь русских корабельных орудий оказался сокрушительным по классическим японским окопам[6]. Которые японцы и возвели. Пусть и будучи знакомыми с предлагаемым адмиралом типом оборонительных сооружений. Сочтя было их избыточными. И перед Дальним возвели окопы, отвечающие их представлением об этом виде оборонительных сооружений. Представлявших собой траншею глубинной в четыре фута, шириной в два-три фута. Вынутая из траншеи земля насыпалась в мешки, которые укладывались впереди траншеи рядами, образуя бруствер высотой до 4 футов. При этом мешки укладывались не вплотную к траншее, а на расстоянии фута от неё. Образуя берму, или ступень, на которой солдаты имели возможность сидеть. Не преграждая проход по траншеи. Или пристав на берму стрелять через сделанные на высоте порядка трёх футов, у верхнего гребня бруствера, бойницы. Шириной в четыре-пять дюймов. И подобный окоп неплохо защищал как от пуль, так и от старых типов снарядов, с дымным порохом, или трёхдюймовых шрапнелей, в том числе и с трубками поставленных на удар. Но подобные сооружения оказались совершенно не обеспечивающими защиту от снарядов тяжёлых, корабельных орудий. Особенно снаряженных новыми видами взрывчатых веществ. И попадание двенадцатидюймового снаряда, снаряженного толом, обрушивало подобные оборонительные сооружения на протяжении десятка саженей. Сметая разрывами брустверы из мешков на расстоянии в два раз большем. Заваливая этими мешками окопы, вместе с находящимися в них. И вот теперь пленные и китайцы пытались откопать погребённых под землёй. Иногда спасая тех счастливчиков, которым повезло не задохнуться под слоем земли.

Но, побродив по позициям, адмирал Вирениус обнаружил много не разорвавшихся снарядов. Двенадцатидюймового и шестидюймового калибров. Нет, было видно, что взрыватели в снарядах сработали исправно. И в очень многих таких снарядов было выбита, вворачиваема, в донышке снаряда, пробка. Но сами корпуса снарядов были целы. Хотя и закопчённые. При этом конструкция снарядов была близка к конструкции бомб, для этих орудий, а не бронебойных снарядов. Хотя адмирала несколько и удивил факт, что толщина стенок этих снарядов была несколько толще, чем предусматривалось проектом[7], для бомб. И пройдясь по позициям, он обнаружил один из подобных двенадцатидюймовых снарядов. С выбитым, сработавшей трубкой, донцем. С превращённой в горелую щепу герметизирующей деревянной пробкой. Но с сохранившимся зарядом бездымного пороха, которым был снаряжен снаряд. Будучи просто засыпанным в корпус от снаряда. Хотя полагалось снаряжать бомбу пироксилиновыми шашками, заключёнными в латунную оболочку. При этом вес, лежавшего комками, явно влажного, пороха, адмирал оценил, как фунтов пятнадцать. В отличие от двадцати пяти фунтов пироксилина, положенных по проекту, для двенадцатидюймовых бомб. Чем и можно было объяснить столь слабые фугасные свойства, в общем, то разрывных снарядов.

И оценив воздействие русских корабельных снарядов на японские полевые оборонительные сооружения, адмирал отметил про себя, что в этом месте необходимо будет сделать постановочную съёмку момента соединения наступающих. Когда две толпы сбегаются на встречу друг другу, с последующим братанием. Ну и крупным планом снять кадры с двумя офицерами. Которые встретились первыми. Благо такие кадры должны будут способствовать патриотическому подъёму. И имея ещё в запасе время, чтобы привести себя в порядок и дать задание на проведение съёмки своей воспитаннице адмирал направился к дому градоначальника. Который он занял, пользуясь тем, что Сахаров, бывший градоначальник, остался в Порт-Артуре, начальником порта, и выселив из этого дома японского коменданта. Который и квартировался в этом доме, до возвращения в город русских войск.

Но стоило ему войти как, в доме, его встретил детский крик. Аюми выскочила встретить адмирала с малышкой на руках. И при этом девочка буквально разрывалась от крика. А её мать, с буквально безумным взглядом, трясла ребёнка, пытаясь её успокоить. Но, похоже, только ещё больше вызывала крик у ребёнка. И Вирениус произнёс, практикуясь в разговорном японском, который он выучил, общаясь с японками в своём доме:

— Ты, что её трясёшь, ребёнок в этом возрасте должен или есть, или спать. И если он кричит, то значит, её что-то беспокоит. Давай девочку сюда.

— Раньше её можно было укачать, и она засыпала, — произнесла в ответ, поджав губы Аюми.

— Укачивать, не значит так трясти, — ответил Вирениус, забирая ребёнка у матери, — Если она так кричит, значит, её что то беспокоит. И сильно беспокоит, не позволяя уснуть.

Но малышка была сухой и когда мужчина, круговыми движениями помассировал её животик, стремясь убрать боль, в этой части тела, то это совершенно не помогло. Девочка продолжала заходиться криком. И мужчина решил перехватить ребёнка поудобнее, одновременно выясняя, как давно ребёнок ведёт себя беспокойно, когда её кормили, поили, и тут его обаяние уловило неприятный запах, исходящий от головы ребёнка. Вирениус принюхался и осознал, что где-то у ребёнка есть болячка. Но кожа головы девочки было здоровой. И тогда мужчина отогнул одно из ушек малышки и увидел опрелость. Тут же выдохнув:

— Все трое сюда, — и когда перед ним появились ещё и Оливия, с Ли, которых он тоже забрал с собой в Дальний, как и дворника, причём вместе с котом, адмирал выдохнул, — Это, что?

Японки буквально ошарашенно посмотрели на опрелость у ребёнка, а китаянка, быстро сориентировавшись, пискнув, тут же подхватила девочку на руки и кинулась на кухню. А Вирениус назидательно произнёс:

— У нас, у русских есть поговорка — у семи нянек дитя без глазу!

— В Японии тоже есть подобная поговорка, — ответила Оливия, пропуская мимо себя Аюми, побежавшую следом за китаянкой.

— Это про корабль, который никогда не придёт в порт назначения, если на нём будет семь капитанов? — произнёс адмирал и добавил, направляясь в свою комнату,— Пойдём, поможешь мне привести себя в порядок.

— Да, — ответила японка, направившись следом за адмиралом.

[6] Ашмед-Бартлетт Эллис, книга 'Осада и сдача Порт Артура'. Для справки, фут — 0,3048 метра.

[7] Из-за нехватки пироксилина, для снаряжения снарядов, значительная часть шестидюймовых и двенадцатидюймовых бомб, для кораблей 2 Тихоокеанской эскадры, с подачи генерал-адмирала, были снаряжены бездымным порохом. При этом для ускорения производства снарядов, была использована менее прочная сталь, что привело к тому, что стенки подобных снарядов были выполнены более толстыми. И в результате вместо 10 килограмм пироксилина, такие бомбы, было снаряжены 6 килограммами бездымного пороха.

8

— Именно такая ситуация и сложилась в настоящий момент, — закончил свой доклад адмирал Вирениус, стоя с указкой в руках, рядом с картой Квантунской области, и посмотрел на собравшихся, в кабинете. Где помимо командующего флотом и его начальника штаба находились ещё и генерал-лейтенант Кондратенко, и генерал-майор Ирман, командир четвёртой артиллерийской бригады. Во время обороны горы Высокой генерал возглавил контратаку. В ходе, которой был ранен. И находясь на излечении, сопровождал губернатора Квантунской области. Который воспользовался возвращением конвоя, из Порт-Артура, в Дальний, за новой партией грузов. Что бы на месте оценить ситуацию, на теперь вновь вверенной ему территории. И теперь, выслушав адмирала, генерал Кондратенко произнёс:

— Конечно с Юпилазой вы, ваше превосходительство, и широко шагнули. Вот и такие последствия у вас. Гора находиться достаточно далеко, чтобы её достижение определять целью атаки. Вот поэтому и такой результат. Вам стоило сразу же занимать оборону у кумирни.

Адмирал Вирениус развёл руки и ответил:

— Захват Юпилазы сразу же поставил бы японцев, ваше высокопревосходительство, в проигрышную ситуацию. Позволяя угрожать тылам, находящимся у Порт-Артура. Что по моим расчётам должно было заставить противника снять осаду крепости. Сейчас же приходиться использовать иное тактическое решение.

— И вы уже приняли это решение, ваше превосходительство? — тут же поинтересовался генерал Кондратенко.

— Это решение потребует проведения совместной операции, как армии, так и флота, ваше высокопревосходительство, — вздохнув, ответил Вирениус, — К тому же без поддержки гарнизона крепости операция будет совершенно невозможна.

— Из крепости мы не можем больше выделить ни одного штыка, ваше превосходительство, — тут же произнёс Кондратенко.

— Я это понимаю, ваше, высокопревосходительство, — ответил Вирениус, и завёл руки за спину, вновь почувствовав, что один из рукавов мундира влажный. Перед уходом из дома он решил проверить, что сделали малышке, чтобы избавить её от боли. И взял спящую девочку на руки, организм которой, в этот момент решил избавиться от не нужного. Ну и заодно пригласить адмирала на её свадьбу. Отбрасывать девочку мужчина не стал, терпеливо вытерпев. И хотя мать девочки тут же подхватила ребёнка, а Ли, схватив тряпку, стала оттирать всё с рукава мундира, но времени сменить мундир уже не оставалось. Его хватило только на то что бы помыть руки. Так что превозмогать неприятности приходиться не только солдатам. И вот теперь приходилось защищать свою точку зрения, несмотря ни на что. И, заведя руки за спину, адмирал Вирениус продолжил:

— Но я исхожу из того, что, несмотря на то, что в военном отношении противник сумел удержать позиции и может нам угрожать, в настоящий момент ситуация для него крайне неустойчивая. Противник задействовал все свои резервы против десанта. Потерял большую часть припасов, и при этом, не получая в течение полутора недель снабжения, находиться в крайне тяжёлом положении. Сведя до минимума применение своей артиллерии, и практически не ведя ответного стрелкового огня. И полностью прекратив активность против крепости. И, исходя из этого, я предлагаю, нанести противнику несколько тактических ударов, по узловым его точкам обороны. Что бы добиться стратегического результата. И оказывая массированное воздействие по его позициям артиллерией. Как флота, так и армии.

— И какие позиции вы видите узловыми? — подойдя к карте, где была указана существующая обстановка, спросил генерал Кондратенко. А адмирал Вирениус указывая указкой, стал докладывать свои соображения:

— В восточном секторе, я вижу такой точкой гору Анзысань. С юга гору огибает тракт, с севера железная дорога. И просто заняв гору, мы берём в оперативное окружение первую резервную бригаду японцев и Морской полк, с приданными им частями. Включая и две практически разгромленных резервных бригады. Практически отрезая эти части от остальной японской армии. Правда для атаки я предлагаю не только задействовать батальоны из резерва, но и суметь снять с фронта ещё до двух батальонов. С помощью, которых сменить все морские части на фронте в секторе Дальнего. При этом, зная низкую мотивированость стрелков в наступлении, использовать именно морские батальоны, при поддержке пулемётных команд, для атаки селения Шинзайцзы. И далее для наступления на гору Анзысань. Но есть один момент, который я считаю необходимым нивелировать полевой артиллерий. Так, как, у противника, в этом районе, находиться до двух полков резерва. Атаку Шинзайцзы корабельная артиллерия ещё способна поддержать, то дальше её эффективность вызывает у меня сомнения. Большая дальность, плюс горы.

— У полевой артиллерии острая нехватка снарядов, — вступил в разговор генерал-майор Ирман, — Хотя, по наступающему в поле противнику свою эффективность показали ракетные установки. Их, с запасом ракет можно быстро перебросить сюда.

И, как бы не хотел адмирал Вирениус, всё-таки добиться высокой эффективности ракетных установок, но точность пуска одиночных ракет не радовала. Нет, весовой и технологической дисциплины, с помощью оперения удалось добиться определённой стабильности полёта ракет. А выпускаемые, небольшой партией, 'сверхточные' ракеты, с отверстиями в корпусе в районе камеры сгорания, которые заставляли ракету вращаться вокруг оси в полёте, значительно, в разы, снизили площадь рассевания. Но всё равно гарантировать, что ракета пойдёт в цель не мог никто. Поэтому для повышения меткости установки расчёты, не располагали установки вдоль фронта, а направляли три-четыре установки на одну цель. Повышая эффективность применения ракетных установок концентрацией огня. Но, в любом случае, для наступающего в чистом поле противника залпы ракетных установок могли оказаться крайне неприятным сюрпризом. И адмирал, обращаясь уже к генералу Ирману, произнёс:

— Вы совершенно правы, ваше превосходительство, я тоже считаю, что попытки противника контратаковать можно будет нивелировать огнём ракетных установок. Вы прямо мои мысли читаете. И вы, ваше превосходительство, не желаете возглавить сухопутную оборону в районе городов Дальний и Талиенвань, а то мне невозможно одновременно и командовать сухопутной обороной и руководить действиями своей дивизии. Силами, которых я намерен, используя высвободившиеся роты Квантунского экипажа, высадить тактический десант и захватить гору Сяогушань. Я считаю, что это вполне возможно, если третий корпус, поможет своим тактическим наступлением с Сигнальной Горки в сторону этой горы. И артиллерийской поддержкой. А флот, перейдя бухту Тахэ, окажет крепости артиллерийскую поддержку. Отрезав артиллерийским огнём девятую и одиннадцатую японские пехотные дивизии, находящиеся на Драконьем хребте, от тылов. Ведь с Сяогушаня, вся Шуйшуиньская долина будет как на ладони.

Теперь к карте подошёл и адмирал Макаров, с интересом рассматривая карту. А генерал Кондратенко, посмотрев на Ирмана произнёс:

— Да, Владимир Александрович, я, пожалуй, соглашусь с его превосходительством, контр-адмиралом Вирениусом, что вам стоит возглавить оборону городов Дальнего, и Талиенваня. А его превосходительство, господин контр-адмирал, пусть лучше заниматься своими флотскими делами.

— Есть, ваше высокопревосходительство, возглавить оборону городов Дальний и Талиенваня, — вытянувшись во фрунт произнёс Ирман. А генерал Кондратенко задумчиво произнёс:

— Да и отрезать пехотные части противника, огнём артиллерии, от тылов, звучит крайне заманчиво. Это наверняка приведёт к отводу пехоты. Особенно если мы займём Шуйшуин и сможем держать под огнём ещё и восточные склоны хребта Панлуншань. Но в крепости осталось очень мало снарядов, а мелкокалиберные орудия, к которым снарядов достаточно, нам сильно помочь не смогут.

— Флот доставил на пароходах, в Дальний, почти восемьдесят тысяч снарядов, для крепости, — тут же напомнил Молас, — Я думаю, завтра транспорта со снарядами и прочими припасами придут с Порт-Артур.

— Да и в Дальнем, захвачено более ста тысяч снарядов и более чем полторы сотни орудий. Часть, из которых, в ближайшее время будут направленны в крепость. В том числе и две одиннадцатидюймовые мортиры, из тех тридцати двух, что противник запланировал доставить для осады крепости, — напомнил Вирениус, — По имеющейся у меня информации, через порт Дальнего, в третью армию генерала Ноги, было направленно более полутора миллионов снарядов, в том числе тридцать шесть тысяч снарядов для 'Малышек из Осаки'[8]. При этом большая часть этих снарядов либо уже истрачена противником. Или захвачена нами.

— Как тридцать две мортиры? — удивлённо произнёс Ирман, — Выявлено же восемнадцать.

— По документам, японцами планировалось доставить к крепости тридцать две мортиры, — ответил Вирениус, — Двадцать шесть из которых уже было доставлено в порт Дальнего. Две резервных, одна из которых находилась в ремонте, были нами захвачены, как и около тысячи снарядов, и зарядов, к ним. Восемнадцать мортир, мы знаем, что уже были установлены на позиции. Ещё шесть как я понимаю, находятся, где-то между Порт-Артуром и Дальним. Но я думаю, что в настоящий момент эти мортиры не будут представлять серьёзной опасности для наших войск и главных сил флота. Так как снарядов у них осталось не много. Да и главные силы флота я думаю, будут активно маневрировать в бухте Тахэ.

— Вы, ваше превосходительство, — предлагаете привести в бухту Тахэ, главные силы флота? — смотря на карту, произнёс адмирал Макаров, — Я рассчитывал ограничиться только вашей дивизий. Не затрагивая силы флота.

— У меня есть опасения, ваше высокопревосходительство, — тут же парировал слова Макарова Вирениус, — что сил моей одной дивизии, из которой вы изъяли второй и четвёртый отряды миноносцев, в настоящий момент, для проведения всех операций, крайне недостаточно.

— Операций? — удивлённо произнёс Макаров, — Вы, что-то планируете силами своей дивизии?

— Пока только собираюсь планировать, ваше высокопревосходительство, для чего подготовлю необходимый рапорт, — произнёс Вирениус, — Но сейчас предложу своё видение на участие вверенной мне дивизии, при проведении совместной операции армии и флота.

— Извольте сообщить нам это видение, ваше превосходительство, — ответил Макаров.

Адмирал Вирениус снова повернулся к карте и стал водить по ней указкой, произнося:

— Ваше высокопревосходительство, я исхожу из того, что главные силы флота, одним фактом своего присутствия смогут удержать японский Объединённый флот от появления в районе Квантуна. Ведя дозоры, в восточном направлении, и поддерживая нашу армию из бухты Тахэ. Вверенная же мне, вторая минная дивизия, силами трального каравана будет обеспечивать безопасность сил, находящихся в бухте Тахэ. При этом десантные-высадочные средства будут задействованы для высадки тактического десанта, с целью занятия горы Сяогушань. Первая бригада канонерских лодок, будет поддерживать огнём своих орудий войска в районе залива Талиевань. И осуществлять проводку пароходов в бухту Белого Волка. Совместно с пароходами первой бригады траления и заграждения. Имея целью снабжение крепости. Отряд 'Федора Стратилата' будет поддерживать наши наземные войска из залива Кинджоу. А вот оставшимися силами, в виде броненосца 'Адмирал Посьет', крейсера 'Витязь' и пятого отряда миноносцев, я намерен, во-первых, посетить острова Мяо-Дао. Дабы изгнать с этих островов, и вообще из Жёлтого моря, корабли противника. Что должно будет исключить атаку миноносцами противника наших кораблей в бухте Тахэ. А также возможность минных постановок противника в этом районе.

Адмирал Макаров при этом удовлетворённо кивнул. А Адмирал Вирениус продолжил:

— После чего, я считаю необходимым, вверенными мне силами выйти к северному побережью Квантуна. Где оказать поддержку силами своих орудий сухопутной армии в районе хребта Панлуншань и горы Анзысань. Что вместе со сказанным ранее, по моим расчётам, вынудит части противника оставить занимаемые позиции и начать отвод войск. Предположительно с целью вырваться с Квантунского полуострова. Но для решения стоящих перед моей дивизией задач прошу усилить её тремя броненосцами береговой обороны типа 'Адмирал Ушаков'. Для действия с главными силами дивизии. При этом я предлагаю обратить внимание, что часть бомб калибров двенадцать и шесть дюймов имеют ослабленный заряд. Где-то порядка пятнадцати фунтов бездымного пороха, вместо положенных двадцати пяти фунтов пироксилина. Что крайне негативно сказывается на разрывных свойствах подобных снарядов. Часто силы заряда хватает только на то, чтобы выбить ввинчиваемое донышко у снаряда.

— Подобное снаряжение таких снарядов было выполнено по распоряжению генерал-адмирала, — ответил адмирал Молас, — Для ускорения производства снарядов в боекомплект новейших броненосцев. Но если есть такая проблема, то я считаю, что подобные снаряды нельзя применять в морском бою. А необходимо расстрелять по береговым объектам.

— Хорошо, — согласился адмирал Макаров, — мы применим по береговым целям подобные снаряды. Просто увеличив их расход при обстреле наземных целей. Куда-то эти снаряды необходимо деть. А по кораблям противника их применение необходимо исключить полностью.

И адмиралу Вирениусу пришлось согласиться с этим мнением своего командования.

[8] Цифры взяты из книги Ашмед-Бартлетт Эллиса 'Осада и сдача Порт Артура'.

9

Форштевни четырёх броненосцев резали холодные, скорее серые по цвету волны, приближаясь к берегу. Возле которого находилось буквально скопище разнообразных плавающих средств. От шлюпок, и китайских джонок, до больших пароходов. Перед которыми на берегу находилась буквально чёрная шевелящаяся масса. Из людей, повозок, животных, орудий. Заполонившая всё пространство от берега и до находящихся в нескольких верстах от него высот. Где уже находились русские стрелки и орудия. И эту массу спасали только орудия третьего японского флота. Ту самую бесформенную массу, которая буквально заколыхалась при виде появившейся в море четвёрки русских броненосцев.

Адмирал Вирениус уже знал, что серия ударов, по болевым точкам третьей армии, если уж применять спортивные термины, буквально нокаутировала третью японскую армию. Последним ударом, для которой, оказалось наступление гарнизона крепости на Шуйшуин. Блестяще проведённое генералом Кондратенко. Первоначально всё пошло по плану, предложенному адмиралом Вирениусом. При этом нельзя было сказать, что атака горы Анзысань полностью увенчалась успехом. Вершина горы так и осталась за японцами. Хотя одна из рот и вышла на северный склон горы. Что позволило держать под прицельным обстрелом из полевой артиллерии, проходящие вдоль берега моря просёлок и идущую параллельно ей железную дорогу, по которой и отступали на запад оказавшиеся почти отрезанными японские части. Находившиеся у Дальнего и Талиенваня. А ближе к полудню, в отлив в бухту Тахэ вошли восемь русских броненосцев, при поддержке полутора десятков контрминоносцев. Сопровождаемые крейсерами, в том числе и аэростатоносцами, тральным караваном и самоходными баржами. И если тральный караван стал проверять бухту на минную опасность, то баржи, на которых находилось шесть рот Квантунского экипажа и нескольких батарей из трофейных орудий. И эти баржи, буквально с ходу, на переход из бухты Биндао, до бухты Тахэ, десантников разместили непосредственно на баржах и лихтерах, благо там, образно говоря, было буквально за угол завернуть, высадили прямо напротив горы Сяогушать. На которую тут же, с Сигнальной Горки началось наступление до полка пехоты из состава седьмой дивизии. Поддерживаемых огнём корабельной артиллерии.

Конечно же, японцы не могли допустить, чтобы под прицельный огонь русских орудий попали тылы девятой и одиннадцатой пехотных дивизий. И собрав резервы, а также открыв огонь из всех возможных орудий, японцы попытались вернуть гору под свой контроль. Но огонь русской корабельной артиллерии корректировался с аэростатов, а генерал Белый находился на сигнальной станции Сигнальной горки, руководя огнём крепостной артиллерии. В результат моряки подавили огонь японской артиллерии, а крепостные артиллеристы своим огнём сковали действия последних резервов японцев. И тут вторая, и четвёртая Восточно-Сибирские стрелковые дивизии атаковали Шуншуин. Сходу, заняв его. И на наступательном порыве, поддержанным массированным артиллерийским огнём, прорвались вплоть до высоты Сахарная Головка. Почти выйдя к разъезду 11 версты и горе Хошань. Разгромим при этом штаб девятой японской дивизии. Располагавшемся в селении Дяньцзятунь. Что привело к тому, что японская оборона рухнула. Девятая и одиннадцатая дивизии, бросая обозы и артиллерию стали выходить горными тропами в долину реки Лунвантань. Что бы по долине этой реки отойти на север. Туда же стали отходить и японские части, что оказались на берегу бухты Лунваньтань и на старой Мандаринской дороге. А первая японская дивизия стала отходить с горы Высокой и хребта Панлушань на Волчьи горы. Что бы прикрыть эвакуацию седьмой японской пехотной дивизии. Которая оказалась отведённой с позиций ещё ночью к бухтам Десяти Кораблей и Хэси.

Всё это адмирал Вирениус узнал из сообщений с радиостанции Ляотешаня. Когда его отряд из броненосца 'Адмирал Посьет', броненосцев береговой обороны 'Генерал-адмирал Апраксин', 'Адмирал Сенявин', 'Адмирал Ушаков', крейсера 'Витязь', миноносца 'Котака'. Трофейный миноносец так и плавал под своим японским название, хотя за глаза все его уже и называли 'Авось', споря кто из трофеев станет 'Юноной'. Также, в состав ударного отряда, входили миноносец '226' и миноноски '6', '7', '9', '48', '61', '91', '92', '93', '95', '96', '97', '98' подходили к южной группе островов Мяо-Дао. Причём адмирал Вирениус не стал идти прямо с севера. Он обошёл японскую якорную стоянку на этих островах по дуге. И подошёл к ней с юго-запада. Из территориальных вод Китая. Это позволило перехватить одну из идущих на север японских шхун, 'Айя-Мару'. А также семь идущих в общем направлении на запад пароходов. Для досмотра, которых были оставлены крейсер, 'Котака' и четыре миноноски. А идущие в восточном направлении пароходы даже не останавливались.

Но рейд, на котором адмирал собирался устроить погром третьего японского флота, оказался пуст. На нём находились только две японские шхуны, 'Сенрио-Мару' и 'Койо-Мару', которые были тут же захвачены. А на берегу острова Наньчаншаньдао находились только немногочисленные кули и склады, боеприпасов, мин, в том числе и самоходных, продовольствия и угольная станция, различные постройки, созданные японцами. Японского флота на рейде не было. Как выяснилось японский флот, в полном составе, ещё ночью ушёл на север. Уведя с собой всё способное держаться на воде. Правда пока русские броненосцы находились на рейде островов, то высланные в дозор, миноноски привели ещё одну японскую шхуну 'Хокузей-Мару'[9] и два парохода, под британским флагом. Которые пытались проскочить на запад мимо островов. А отряд кораблей провёл на этом рейде ночь. Освещая проходы между островами с помощью прожекторов. И выставив дозоры. Ведь два с половиной десятка миноносцев просто так со счётов сбрасывать не стоит. И, как только забрезжил рассвет, адмирал Вирениус повёл броненосцы, '226' и восьмёрку миноносок на север. Оставив на рейде Мяо-Дао 'Витязь', 'Котаку', четвёрку миноносок и все трофеи. Осознавая, что японцы отвели оттуда флот, чтобы эвакуировать третью армию Ноги с Квантуна.

При этом экипажам, оставшихся на островах русских кораблей, пришлось пережить прессинг со стороны китайцев. Стоило русским броненосцам уйти, как к островам подошли две канонерских лодки, под китайскими флагами. И поднявшийся на борт 'Витязя' китайский чиновник потребовал, что бы русские корабли покинули территориальные воды Китая. Оставив китайским войскам всё захваченное. Но русские моряки отлично понимали, что оставление этой позиции Китаю будет означать бесконтрольное снабжение японской армии, через Инкоу и Порт-Адама. И поэтому китайцу было прямо заявлено, что он опоздал. И что надо было раньше выгонять от сюда захватчиков, причём японцев. А сейчас, эта территория, рассматривается русским морским командованием, как японская военно-морская станция. Возникшая, к тому же, с согласия китайского правительства. И которая, соответственно, является зоной боевых действий. Где нахождение китайского флота недопустимо. И это китайцам надлежит покинуть эту территорию. И злобно прошипев, что губернатор провинции Чжили, Юань Шикай, это так не оставит, китайский чиновник покинул борт 'Витязя'. А китайские канонерки ушли в Чифу.

И вот теперь, через три часа пополудни этого дня, четвёрка русских броненосцев, в сопровождении миноносца и восьми миноносок подходила к бухте Десяти Кораблей. Которая была буквально забита всем подряд. От снующих шлюпок и джонок, до броненосцев береговой обороны, пусть такого класса в японском флоте и не было, 'Сагами', 'Танго', 'Окиношима', 'Мишима' и 'Конго'. При поддержки канонерских лодок седьмого и девятого боевых отрядов и двух с половиной десятков миноносцев. Которые, однако, мало что могли противопоставить и одному то 'Адмиралу Посьету', а уж при поддержке трёх 'ушаковок' шансы японцев противостоять им выглядели ещё более призрачными. И адмирал позволил себе пошутить, 'что, зная упорство японцев, похоже, придётся переименовывать бухту, в соответствии с другим количеством погибших в ней кораблей'. И в подтверждении его слов пять этих, названных японских кораблей в сопровождении канонерских лодок 'Цукуси', 'Ямато', 'Кацураги' и 'Мусаси' взяли курс на пересечение курса русских кораблей. Явно собираясь поставить русским пресловутую 'палочку на Т'. Стремясь реализовать свой единственный шанс на победу, выведя из строя головной броненосец русских. Подставив его под массированный обстрел десятков своих орудий. Рассчитывая, что потом их броненосцы совладают с оставшимися 'ушаковками'.

При этом русские корабли подходили к бухте не с запада, а с северо-запада. Гидрография Жёлтого моря, это скорее гидрография обширной и мелководной лужи. Глубины, в которой начинают повышаться в восточном направлении. Но тут в западной части моря, в Ляодунском заливе, хватает различных мелководий. Которые образуют многочисленные банки, а то и длинными косами, мелководья тянуться порой на десятки миль. В центре залива есть даже четыре таких параллельных косы. Тянущиеся буквально с юга на север. И которые заставляют огибать их, из опасения сесть на мель. Вот так и бухты Кинджоу и Пуляньдяньван, от остальной части Ляодунского залива отделяет, длинна и узкая мель. Тянущаяся от острова Чжудао практически до входа в Порт-Адам. При этом возле побережья Квантуна, западнее бухты Десяти Кораблей располагалась обширная мель. Прикрывая вход в бухту. И для прохода кораблей оставалась буквально два места, по которым броненосцы могли подойти к месту эвакуации. Но для одного корабли должны были обогнуть длинную и узкую мель, дойдя до Порта-Адама, в бухте Пуляньдяньвань. А потом возвращаться назад. Или пройти по узкому проходу между островом Чжудао и мелью возле побережья Квантуна. И именно этот путь и выбрал адмирал Вирениус. Видя перед собой линию из девяти пусть небольших, но кораблей противника. За которыми маневрировали ещё десяток канонерских лодок. Стремясь обрушить максимально возможный огонь на 'Адмирала Посьета'.

Но допускать подобное русский адмирал не собирался. И не доходя порядка шестидесяти кабельтовых, до линии японских кораблей, идущих с севера на юг, адмирал приказал начать поворот в сторону острова Джудао. Заставив японцев начать поворот последовательно, чтобы не ставить во главе колонны самые слабые корабли японской линии, бывшие корветы, типа 'Кацураги'. И не подставляя их под удар русских кораблей. И воспользовавшись этим, Вирениус, как только идущий концевым 'Адмирал Ушаков' лёг на новый курс, приказал всем броненосцам повернуть на право. И строем, уступом вправо, атаковать японские корабли. Которые ещё не успели завершить манёвр своей линии. И поднимая скорость русские корабли стали накатываться на японские. Которые с дистанции порядка пятидесяти кабельтовых начали пристрелку из шестидюймовок своих броненосцев. Но русские корабли молчали. Помня о том, что орудия 'ушаковок' сильно расстреляны и на большой дистанции дают сильный разброс адмирал Вирениус стремился сблизиться с противником до тридцати кабельтовых. И там, введя в дело крупнокалиберные орудия своих броненосцев, быстро расправиться с кораблями противника. Концевым, из которых ещё предстояло лечь на генеральный курс. Что бы прежде, чем линия противника сможет начать новый манёвр, изобразить вход четырёх слонов в посудную лавку.

Но тот момент, когда русские корабли вошли в самую узкую часть прохода, на траверзе острова Хупиндао, по левому борту, в районе котельного отделения, 'Адмирала Ушакова' поднялся столб воды и пламени. А сам броненосец окутался белым облаком, от сбрасываемого из котлов пара, и остановился. И у стоявшего на мостике 'Адмирала Посьета' адмирала Вирениуса похолодело в груди. Приоритеты стремительно изменились. И вместо разгрома противника следовало подумать о спасении своего корабля и моряков на нём. И адмирал стал отдавать приказы:

— Отворот влево, на обратный курс! — адмирал понимал, что если приказать дать задний ход, то по инерции корабль пройдёт дальше, чем при перекладке рулей, — Передать на другие корабли этот приказ! '226-му' и миноноскам подойти к 'Адмиралу Ушакову'! Оказать помощь и поставив тралы произвести проверку акватории на наличие мин. Броненосцу начать пристрелку по японскому флагману!

А когда все корабли развернулись, то адмирал приказал повернуть всем трём броненосцам вправо, организовав колонну, а потом повёл уже колонну на помощь оседающему и заваливающемуся на левый борт 'Адмиралу Ушакову'. К которому уже направились корабли противника, ведя огонь. Но подход 'Адмирала Посьет', 'Генерал-адмирала Апраксина' и 'Адмирала Сенявина' вынудил противника отступить. Держась от русских кораблей на расстоянии более шестидесяти кабельтовых. Что бы, не попасть, под огонь крупнокалиберных орудий русских броненосцев. Но при этом по русским кораблям периодически вели огонь четыре маневрирующих, перед русскими броненосцами, их японских визави. Которым отвечали орудия трёх русских кораблей. Включая и десятидюймовки броненосцев береговой обороны. Которые отметились парой попаданий чугунными снарядами в японские броненосцы. Не причинив им серьёзного вреда. Но заставляя держаться в отдалении.

Но вот состояние 'Адмирала Ушакова' командующего отрядом не радовала. Не смотря, на работу водоотливающих средств и попытку завести пластырь на пробоину, броненосец неуклонно погружался в воду. И как только миноноски проверили акваторию вокруг повреждённого броненосца на наличие мин, сняв с якорей, а потом и расстреляв из орудий, ещё две мины, то адмирал Вирениус приказал, обращаясь к командиру броненосца:

— Господин капитан первого ранга, я вас попрошу, что бы вы распорядились поднять сигналы, 'Апраксину' приступить к буксировке 'Ушакова'. Все одно у него кормовая башня одноорудийная, он тут самый слабый. И передайте сигнал 'Сенявину' вступить в кильватер 'Посьету'. А то вечереет, и у японцев концентрируется две дюжины миноносцев. Опасаюсь, с закатом, они нас атакуют. И запросите капитана первого ранка Миклуху[10] о ситуации, на вверенном ему броненосце. А также передайте приказ на '226-й'. Следовать в бухту Белого Волка, передать приказ Тральному Каравану, к завтрашнему рассвету приготовиться к переходу к бухте Десяти Кораблей. А минным катерам и 'Палтусу' ночью атаковать корабли противника в бухте Кинджоу. И последнее, прикройте аварийный корабль от противника теперь не только огнём, но и броней своего корабля.

Ответ капитана 'Адмирала Ушакова' не заставил себя ждать, броненосец неудержимо затапливался. Его переборки не выдерживали давления воды и текли. Что приводило к тому, что корабль всё больше и больше погружался в воду. И адмирал Вирениус отдал приказ тянуть 'Адмирала Ушакова' в сторону острова Джудао. Что бы посадить на мель там. Одновременно приказав с помощью миноносок снять с аварийного броненосца тех членов экипажа, которые не учувствуют напрямую, в спасательных работах. Приняв их на остальных броненосцах. И 'Апраксин' потянул погрузившийся уже по клюзы 'Ушакова' к берегу острова. Но пройти получилось только несколько миль, как на аварийном броненосце стали спускать шлюпки. А на 'Апраксине' срочно перерубили буксировочный трос. И адмирал понял, что броненосец не спасти. И раскурив сигару, адмирал Вирениус произнёс:

— Передайте на 'Ушакова', командиру срочно явиться на 'Адмирала Посьета'. Со всеми флагами корабля. А то знаю я, Владимира Николаевича, может и остаться на гибнущем корабле. А ему ещё работами по подъёму броненосца руководить.

И теперь уже капитан первого ранга Канин спросил:

— Вы ваше превосходительство считаете, что броненосец можно будет поднять?

— А что тут поднимать то. Тут глубина то пять с половиной саженей. И у нас есть два плавучих дока. Заведём с них под днищем 'Ушакова' тали. Они погрузятся, а потом всплывут. Их суммарная подъёмная сила больше чем вес броненосца. Потом отбуксируем в порт и займёмся ремонтом. Думаю, недели через две капитан первого ранга снова будет стоять на мостике своего броненосца. Под теми же флагами.

При этом адмирал, выпуская дым, наблюдал, как на фоне закатного солнца из уходящей под воду палубы гибнущего корабля вырываются струи воды. А вокруг его корпуса образуются водовороты. С огромными потоками воды, уходящими вовнутрь корабля. И как только море, из которого возвышались только трубы, мачты и ходовая рубка погибшего корабля, утихло, то адмирал приказал:

— Принять людей со шлюпок, шлюпки утопить, поднимать их некогда, закат. А оставлять японцам нельзя. И когда 'Апраксин' займёт место в строю, ход не менее четырнадцати узлов. В направлении на запад. С наступлением темноты поворот на юг. Как пройдём траверз острова Айрон поворот на юго-восток. К маяку на Ляотешане. Пусть японские миноносцы нас ищут. Миноноскам самостоятельно добираться в Бухту Белого Волка. Рандеву там на рассвете.

К счастью не хитрая уловка увенчалась успехом. Японские миноносцы так и нашли в темноте русские корабли. Которые, едва забрезжил рассвет на горизонте, собрались в бухте Белого Волка. Включая и корабли, которые адмирал оставил на рейде островов Мяо-Дао. Причем вместе и с захваченными японскими шхунами и пятью пароходами, на которых была обнаружена контрабанда. Где эти корабли, на островах Мяо-Дао, по приказу командующего флотом, сменили три броненосные канонерские лодки. Готовился к походу и тральный караван. А сам адмирал Макаров, выслушав доклад контр-адмирала Вирениуса произнёс:

— Вот поэтому то вы Андрей Андреевич всё ещё в контр-адмиралах и ходите. Некоторым не нравиться, что вы слишком много кораблей теряете. Но надеюсь, сегодня, вы, свой вчерашний конфуз исправите.

[9] Шхуны захваченные 'Россией' и 'Громобоем' во время апрельского похода 1905 года.

[10] Двойную фамилию носил его брат, получивший её в знак отличия за своё путешествие. А командир броненосца 'Адмирал Ушаков' носил только родовую фамилию.

10

Капитан первого ранга Цунааки, стоя на, забитой эвакуируемыми, палубе миноносца, провожал взглядом берег. Берег, заполненный десятками тысяч людей. Людей, которых флот уже не был в состоянии спасти. Хотя вчерашний день и давал надежду на спасение всей третьей армии генерала Ноги. В самый первый день эвакуации удалось, в полном порядке вывезти отдельные армейские части, сапёров, воздухоплавателей, и всю седьмую дивизию. Вместе с обозами и артиллерией. Но в этот день фронт рухнул. И на длинном, но узком участке побережья собралась вся третья армия. Без обозов и большей части артиллерии. При этом на высотах, возвышающихся южнее берега, оказались русские части. Но огонь корабельных орудий японского третьего флота позволил держать гайдзинов на приличном расстоянии от мест эвакуации. Которые ему, с помощью оставшихся моряков Морского полка, и морских артиллерийских отрядов, удалось организовать в бухтах Десяти Кораблей, Хэси и Инченцзы. Что позволило продолжить эвакуацию. Используя даже шлюпки, китайские джонки и несамоходные баржи. Которые были собраны отовсюду. Включая и побережье Китая. Но в этот день, уже ближе к вечеру, впервые показались русские корабли. Четыре русских броненосца направились к Бухте Десяти кораблей. Но флот для защиты выставил несколько минных заграждений. Как на севере, перед входом в бухту Пуланьдяньвань, для защиты Порт-Адама. Куда и эвакуировались войска третьей армии. Так и в самой узкой части прохода к бухте Десяти кораблей. И на одной из выставленных мин подорвался шедшим головным русский броненосец. Который, к закату, и затонул, южнее острова Чжудао. Но это отвлекло гайдзинов от атаки бухты Десяти Кораблей. И флот сумел эвакуировать личный состав первой дивизии, первой резервной бригады, а также всех артиллеристов. Хотя все орудия, пулемёты, зарядные ящики, повозки обоза, лошади и все раненые из этих частей и остались на берегу. И для эвакуации максимального из возможного числа солдат были задействованы все корабли флота. Включая и миноносцы. Которые сначала кинулись, было преследовать броненосцы гайдзинов, но их очень быстро вернули. Для использования в целях эвакуации. И эта ночь прошла почти спокойно. Если не считать атаки русскими минными катерами, что оставались в бухте Кинждоу, двух кораблей. Кабелеукладчика 'Окинава-Мару' и вспомогательного крейсера, но по сути, вооружённого транспорта, 'Мукогава-Мару'. Которые, получив, в свои борта по торпеде, вынуждены были выброситься на берег острова Симандао. Самого западного острова, из группы островов, отделявших бухту Кинджоу, от бухты Пуланьдяньвань.

Но на берегу ещё оставались солдаты девятой, одиннадцатой дивизий, четвёртой резервной бригады и резервных батальонов, которых ещё предстояло эвакуировать. А также огромное количество кули, корейцев и союзных японцам китайцев-хунхузов. Которых вообще никто не собирался эвакуировать. Как, впрочем, и раненых. Осознавая, что появление русских кораблей поставит точку в проведении эвакуации. И что надо в первую очередь спасать японских солдат. И корабли гайдзинов не заставили себя ждать. Появившись с запада, ближе к полудню сегодняшнего дня. И их было больше, чем было вчера. Вернулись все три бывших накануне броненосца, но их теперь сопровождали не только миноносец и восемь миноносок, но и крейсер, пара минных крейсеров, ещё три миноносца и четыре миноноски. А также огромное количество самоходных барж и паровых катеров, называемых у гайдзинов Тральным Караваном. И эти баржи, и катера, поставив минные тралы, принялись очищать проход от мин.

Девять японских кораблей пытались огнём своих орудий пресечь попытку гайдзинов проделать проход в минном заграждении, понимая, что это заграждение является единственным шансом на спасение третьей армии. Но огнём своих орудий русские броненосцы и 'Витязь' успешно отгоняли японские корабли. Позволяя своим тральщика, спокойно проделывает свою работу. А ещё, при этом маневрировании, японский флагман, броненосец 'Сагами', оказался на мели. Ставший головным 'Танго' попытался было прикрыть флагман от кораблей противника. Но на берегу развернулось не менее дивизиона полевых орудий гайдзинов, которые буквально засыпали, сидящий на мели корабль, ливнем снарядов. Выпуская не менее сотни снарядов в минуту. И в результате уже через несколько минут 'Сагами' пылал от носа и до кормы[11]. Но и оказавшийся головным 'Танго' ненадолго пережил флагмана. В результате обстрела и из-за поученных повреждений выбросившись на берег. Затонув так, что его башни и надстройка возвышались над водой. Последней жертвой сражения стал броненосец 'Окиношима'. Корабль, оказавшийся концевым, после того как флот возглавил командир седьмого боевого отряда, в результате полученных повреждений отстал от линии. И оказался отрезанным от линии кораблей. А потом был загнан в бухту Десяти Кораблей. Где и затонул, под огнём 'Витязя'. Да так затонул, что его кормовая часть возвышалась над водой. А носовая, по ходовую рубку ушла под воду[12]. Остальные корабли шестого и седьмого боевых отрядов, прикрыв уход всех паровых средств на север, тоже повернули к Порту-Адама. При этом в атаку на броненосцы гайдзинов вышли все японские миноносцы. Заставив броненосцы гайдзинов отвернуть. Оставив в покое избитые и горящие японские корабли. И сбросив плавающие мины, перекрыв тем самым возможность гайдзинам преследовать уходящие корабли, японские миноносцы отошли в бухту Инченцзы. Где приняли на борт всех моряков, оказавшихся на берегу. В том числе и из экипажей 'Сагами', 'Окиношимы' и 'Танго'. А также командование третьей армии, оставшихся частей, несколько старших корейских офицеров. И не дожидаясь, когда выдвинувшиеся в район, где находились плавающие мины, миноноски гайдзинов, все поплавки перестреляют, японские миноносцы тоже пошли в северном направлении. Тем самым поставив точку в японской осаде Порт-Артура.

И теперь капитан первого ранга смотрел в сторону бухты Инченцзы, отметив про себя, что союзных хунхузов нигде не видно, похоже, китайцы, побросав винтовки и патронташи, поспешили затеряться среди гражданских соплеменников. А так последним местом, которого ещё не достигли гайдзины, оставалась именно эта бухта. Где возле берега осталось несколько барж. Для которых не осталось буксировщиков. Больше одной баржи, в которых солдаты стояли, буквально прижавшись, друг к другу, миноносцы взять на буксир были не способны. И теперь оставшиеся на берегу солдаты, и кули пытались соорудить на этих баржах подобие парусов, чтобы хотя бы с помощью этих парусов отойти от берега и преодолеть расстояние в полтора десятка морских миль. Отделявших южный берег бухты Кинджоу от северного берега бухты. При этом на одну из барж солдаты перебирались по лежащему в воде бронеавтомобилю Даймлера. Последнему, оставшемуся из бронеавтомобилей Морского полка. Который буквально час назад, вручную, так как кончились и патроны к нему, и бензин для двигателя, выкатили на берег моря и сбросили в воду.

— Интересно спасутся они или нет, — произнёс, в этот момент, стоявший рядом капитан второго ранга Ивамура. И который руководил морскими артиллерийскими отрядами в составе третьей армии. А последние дни возглавлявший зону эвакуации в бухте Инченцзы.

Цунааки оторвался от бинокля и бросил взгляд на капитана второго ранга, увидев, что тот смотрит на так заполненные людьми шлюпки, что волны буквально переплёскивались через низко сидящие борта. И капитан первого ранга произнёс:

— Море довольно спокойное, но как только гайдзины потопят все наши плавающие мины, следует ожидать, что они бросятся преследовать беглецов. Что бы взять их в плен. И возможно этим спасут их жизни. И если им повезёт не заблудиться в близкой ночи и их не найдут корабли гайдзинов, то у них есть очень маленький шанс. Как, впрочем, и у тех, кто пытается уйти на баржах. Боги должны будут быть очень благосклонны к ним, что бы они достигли нужного им берега.

[11] Турецкий броненосец 'Асари-Тевфик', во время Первой Балканской войны, сел на мель и полностью выгорел, будучи расстрелянным болгарской полевой артиллерий.

[12] Турецкий броненосец 'Авнилах' был потоплен огнём итальянских кораблей в гавани Бейрута, во время итало-турецкой войны.

11

А в это время в шести милях на запад в бухту Тахэ входила тройка броненосцев под русским флагом. И командовавший отрядом, контр-адмирал Вирениус, так же рассматривал берег в бинокль. Куда ещё не пришли русские солдаты. Приближалась ночь, и было необходимо поберечь броненосцы и 'Витязь' от атак японских миноносцев. К тому же на кораблях, после двух дней сражения, оставалось менее трети боеприпасов. И Вирениус не рисковал оставаться совершенно безоружным перед лицом противника. По крайней мере, появление четвёрки 'асамоидов' ожидать приходилось. И были нужны снаряды для того что бы продержаться до подхода остальных сил флота. Да и минную опасность никто не отменял. Длинный, узкий и извилистый проход в Порт-Адама можно было легко перекрыть минными заграждениями. Да и ещё не один раз, имея в составе третьего японского флота минный заградитель 'Тиохаши'. И который адмирал видело своими глазами. А терять ещё один броненосец или крейсер на мине очень не хотелось. Поэтому адмирал и не стал преследовать отходящие корабли третьего японского флота. И приказав, приступить к исправлению повреждений и подготовке к переходу в Талиенвань, адмирал направил броненосцы и Тральный Караван в бухту Хэси. Приказав 'Витязю' занять позицию у входа в бухту, совместно с '226' и 'Котака'. А вот минным крейсерам, остальным миноносцам и всем миноноскам, после очистки акватории от плавающих мин было приказано произвести поиск сил противника в бухте Кинджоу. Совместно с минными катерами отряда 'Фёдора Стратилата'.

И теперь, в бинокль, на берегу бухты Хэси, были видны толпы японцев, среди которых мелькали круглые шляпы корейских солдат. Тут японцы тоже пытались было воспользоваться для эвакуации всем, что ещё могло держаться на плаву. Но броненосцы своими корпусами и выстрелами из мелкокалиберных орудий оттеснили шлюпки к берегу. И вынудили находившихся в них солдат противника покинуть и шлюпки, и баржи и отойти от берега. Причём, как заметил адмирал, большая часть, солдат противника, была не вооружена. Хотя весь берег был усыпан винтовками, повозками, какими-то ящиками и тюками. А на рельсах проходившей недалеко от берега железной дороге стоял состав из нескольких железнодорожных платформ с паровозом[13]. Над которыми возвышался флаг Красного Креста. И рядом находилось несколько палаток. Возле которых он увидел несколько десятков корейских солдат, со своими винтовками Гра. И женскую фигуру, в чёрном платье и белом колпаке японской медицинской сестры. И вдруг девушка раскинула руки, преграждая дорогу корейцам. Один из солдат замахнулся на девушку прикладом, но та только выше подняла руки, не пуская их. И тут солдаты присели, повернули головы в одну сторону и стали выбрасывать свои винтовки. Адмирал повёл бинокль в ту сторону и увидел, что из-за поворота выползает бронепоезд. Орудие, которого было направленно на корейцев. А от самого бронепоезда к корейцам бегут матросы десанта, во главе с русским офицером. За которыми были видны и папахи стрелков восточно-сибирских полков. При этом матросы быстро оттеснили корейцев от девушки. А подошедший к ней офицер отдал честь. На что девушка ответила низким поклоном.

А потом вокруг этого эшелона все забегали. Как и те же корейцы, подгоняемыми прикладами винтовок матросов. И теперь корейцы, и отловленные по близости кули, под явным руководством японской медицинской сестры, распоряжение которой, похоже, выполняли и русские матросы, по крайней мере, со стороны, её жесты и последующую реакцию матросов можно было расценить именно так, грузили на платформы находившихся рядом с эшелоном раненых. Причём в числе раненых был и один человек, явно европейской наружности. Возле которого находилась группа людей, в разнообразной форме различных европейских армий. Правда этого раненого и европейских офицеров разместили в десантном вагоне бронепоезда, а не на открытой платформе. Где как раз и располагали раненых японцев

— Хм, а она оказывается не только храбрая, но и довольно решительная, — произнёс, наблюдая за происходящим, адмирал Вирениус, — Надо будет походатайствовать перед его величеством о награждении этой медсестры медалью 'За Храбрость'.

— Вы, ваше превосходительство, слишком добры к японцам, — тут же произнёс, тоже наблюдавший за берегом, в бинокль, капитан первого ранга Канин, — Думаете, его величество даст согласие на это награждение?

— Не стоит множить зло сверх меры, господин капитан первого ранга. Если у этой войны есть шанс остаться последний 'войной в кружевах', то им стоит воспользоваться. Последующие войны не будут отличаться не галантностью к противнику, ни даже великодушием к не комбатантам. Не будем подавать пример 'плохой войны'[14], и я бы сказал пример даже 'очень плохой войны'. Лучше останемся последними воинами, чтящими благородство, — ответил адмирал. Наблюдая, как на стоявшем паровозе санитарного эшелона начали разводить пары. И как только последние из раненых, лежавших возле эшелона, оказался погруженным на платформы, то эшелон тронулся вперёд. А за ним двинулся и бронепоезд. При этом, прежде чем он сам поднялся, на подножку десантного вагона, офицер помог забраться в вагон и японской медсестре. После чего два эшелона медленно двинулись в сторону ближайшей станции, Инченцзы. Над которой уже был виден русский торговый флаг.

[13] Из книги Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение'. Где указывается, что раз в день, на станцию, организованную японцами на разъезде 19-й версты, из Дальнего прибывал санитарный поезд, состоящий из платформ. Который и забирал собранных из дивизионных госпиталей раненых и больных. Располагавшихся на платформах, лежа на тонких простынях. Ничем не укрытых. Причём даже в весьма холодном декабре.

[14] Термин из эпохи рыцарских войн, означавший убийство пленников, а не их захват, с целью обмена или выкупа.

12

Ей было страшно, очень, очень страшно. В поисках опиума корейские солдаты хотели пройти в палатку, где врач, с помощью дюжих санитаров оперировал раненого офицера. А её оставили у входа, что бы им никто не помешал. Но корейцы требовали отдать им весь опиум. И совершенно не хотели слушать, что ничего нет. Будучи уверенными, что именно в этой палатке от них скрывают столь вожделенный ими наркотик. А ведь эта поездка казалась совершенно рутинной. Она должна была, сопроводить врача на очередном санитарном поезде, из Дальнего, до станции Чжанлин[15]. И накинув поверх форменного платья, меховую безрукавку из козьей шкуры, купленную по случаю у китайцев, а те стали специально шить для японцев подобную одежду[16], она отправилась в путь. Но когда они прибыли на место, и приняли на платформы раненых, выяснилось, что железнодорожная станция Дальнего захвачена десантом гайдзинов. И возвращаться им некуда. И санитарный эшелон превратился в подобие госпиталя. Куда стали сносить всех раненых, доставленных из дивизионных госпиталей. Для этого к составу присоединили платформы бывших грузовых поездов. И так они пробыли несколько дней на железнодорожной станции. И, по крайней мере, там они получали всё необходимое для раненых. Хотя каждый день получить необходимое становилось всё труднее и труднее, и выдавали всё время меньше, чем в предыдущий раз. А потом прошло сообщение, что гайдзины прорвали фронт и уже близко от станции. Их эшелон двинулся со станции до ближайшей железнодорожной станции, под названием Инченцзы. Но, не доходя до этой станции, машинист паровоза увидел, что станцию Инченцзы, из орудий обстреливают гайдзины. И он остановился посреди перегона. После чего начался сущий кошмар, длящийся уже несколько дней. Когда их эшелон стал местом, куда сносили всех раненых. И этим раненым очень быстро стало нечем оказывать помощь. На бинты пришлось пустить даже те простыни, на которых лежали раненые[17]. А гайдзины были видны на окружавших долину высотах. Спасением стали только котацу[18], которые были организованы на платформах, чтобы согреть раненых. И все надеялись, что вот, вот начнёт эвакуация. На прибывших к берегу кораблях флота. Которые, к тому же, огнём своих орудий не позволяли гайдзинам подойти близко к берегу. Но потом появился флот гайдзинов. И после неудачного морского сражения флот микадо ушёл. Бросив на берегу десятки тысяч подданных императора Японии. В том числе и практически всех раненых. И всех корейцев, некоторые из которых сейчас и требовали от неё невозможное.

При этом помощи ждать не приходилось. Корейцы были вооружены. И все делали вид, что их это не касается. Даже группа офицеров из гайдзинов[19]. Которые были с японской армией. И одного из которых, по имени Эллис, раненого в лицо, когда он хотел рассмотреть русских в бинокль, она только что перебинтовала. Использовав, для него, последний из имеющихся, у неё, бинтов. И как поняла девушка, из разговора гайдзинов на английском языке, они винили в этом снайпера северных гайдзинов. Который умудрился, с расстояния в полмили, попасть всего одной пулей. Разбив бинокль, в который наблюдал раненый Эллис Ашмед-Бартлетт. При этом бинокль оказался разбит, а его разлетевшиеся осколки сильно поранили лицо гайдзина. И вот теперь эти гайдзины стояли в стороне и просто с интересом наблюдали, чем всё закончиться. И даже не пытались заступиться за неё. А корейцы распалялись всё больше. И когда один из них сделал попытку войти в палатку, девушка раскинула руки в сторону. Загораживая проход. Кореец замахнулся было своей винтовкой, чтобы ударить её. Девушка сжалась, зажмурилась и отвернула лицо. Но продолжала стаять, раскинув руки, ожидая удара. Но в этот момент вокруг неё что-то засвистело, а потом она услышала звуки выстрелов. Но девушка ничего не почувствовала. И приоткрыв один глаз, чтобы, если что его быстро закрыть, осмотрелась.

На неё надвигалось огромное, выкрашенное в оливковый цвет, коробчатое чудовище, которое смотрела на неё стволом огромной пушки. Девушка издала невнятный звук и, чуть выше приподняла руки, и чудовище, заскрипев тормозами и выпустив облако пара послушно остановилось. И тут оказалось, что чудовище не такое и огромное, и пушка маленькая, и её ствол направлен совсем даже не в её сторону. А на корейцев, которые побросав винтовки, присели у её ног, закрыв головы руками. А от замершего на железнодорожных путях чудовища бегут русские матросы, с винтовками в руках. Во главе с офицером, сжимавшего в своих руках револьвер и саблю. И эти матросы прикладами своих винтовок отогнали от неё корейцев. А офицер, убрав саблю в ножны, поднёс к фуражке руку и произнёс, на французском языке:

— Штабс-капитан Костенко. Михаил Костенко. Я восхищён.

Девушка глянула ему в глаза. Увидев, как расширяются зрачки молодого человека и, услышав, как его и так сбитое, от бега, дыхание становиться резким и прерывистым. Зардевшись и опустив глаза, девушка поправила волосы, а потом, одёрнув платье, произнесла:

— Медсестра Нака Такэба, месье капитан.

— Я уже говорил, что я восхищён вашим мужеством, мадемуазель Нака? — невпопад, произнёс офицер. И девушка, бросив короткий взгляд на русского офицера и зардев ещё больше, только и смогла ответить:

— Да, месье капитан, вы это уже сказали.

Но тут, похоже, офицер понял, что он сказал глупость, пусть и милую для девушки глупость офицер стушевался и проговорил:

— А что хотели эти негодяи? Они хотели вас, мадмуазель Нака обидеть? Мне как их наказать? Приказать расстрелять прямо на месте?

— Нет, их не надо расстреливать, — замотала головой девушка, — Они искали опиум и хотели войти в палатку. Но там операция и мне приказали никого туда не пропускать. А они были уверены, что там найдут опиум. И что мы прячем его от них именно там.

— Понятно, — протянул офицер и добавил, — Ну пусть живут. Но мне приказано прибыть на станцию Нангалинь. И для этого надо убрать ваш поезд.

— Операция вот, вот закончиться, — девушка просящим взглядом посмотрела на офицера и добавила, — Надо собрать и погрузить на платформы всех раненых, которых принесли сегодня. Да и вся паровозная команда ещё вчера сбежала.

Офицер нахмурился и произнес, обращаясь к девушке:

— Хорошо, мы постараемся всех собрать, пока паровоз вашего эшелона готовят к движению. И попросите врача поспешить с операцией.

И пока Нака Такэба успела заглянуть в палатку, где увидела, что раненому заканчивают накладывать швы, то офицер подозвал к себе несколько русских матросов и произнёс для них что-то на русском языке. Как поняла девушка найти паровозную команду, так как один из матросов побежал к паровозу, состоящих из трёх вагонов и трёх платформ бронепоезда, а другие стали прикладами винтовок подгонять взятых в плен корейцев и бродящих вокруг эшелона кули. А сам направился к тем гайдзинам, что были возле госпиталя. При этом один из матросов подошёл к медсестре и произнёс:

— Вы, барышня, не сумневайтесь, усё сделаем как треба. Вы, барышня, только покажите, кого куда укладывать.

И, хотя девушка ни слова не поняла, но догадалась, что русский просит, что бы она показала, что делать. И бросив взгляд на русского офицера, который в этот момент общался с другими гайдзинами, Нака Такэба стала показывать кого и куда, из раненых, укладывать. А также заставила собрать палатку и весь находящийся там инвентарь. Что бы на расстеленную палатку уложить самых тяжелораненых. Заметив, что всех гайдзинов и освободившегося после операции доктора, направили в один из вагонов бронепоезда. При этом девушка замечала и взгляды, которые на неё бросал русский офицер. И от этих взглядов девушка опускала глаза, пыталась поправить волосы и одежду. Но в тоже время они были приятны, будоражили тепло, причём буквально, в душе и заставляли краснеть лицо.

Всех раненых успели погрузить раньше, чем новая паровозная команда смогла развести пары. И заставить паровоз двигаться. И загнав пленных, которые помогали грузить раненых на платформы, перед своим бронепоездом русские стали забираться в вагоны. Наку Такэба тоже подвели к стоящему за паровозом вагону, в броне которого была видна открытая дверь. И в этот момент бронепоезд тронулся и Михаил, к которому девушка стала обращаться так, слыша в ответ уважительное, мадмуазель Нака, подняв её на руки, поставил на подножку вагона, а потом, схватившись рукой за поручень, и поставив одну ногу на самую нижнюю подножку, повис в воздухе. Ожидая, когда девушка заберётся в вагон. Где она и увидела, сидевших на откидных лавках тех самых гайдзинов, включая и раненого Эллиса. И сидевшего на одном из двух стульев, стоявших возле тоже откидного стола японского доктора. При этом на столе стояли столь знакомые открытые банки японских мясных и овощных консервов[20]. И такие же знакомые галеты, и рис, из сухого пайка, настоянный в кипятке. А от стоявшей в противоположном углу вагона железной печки с такой же железной трубой уходящей в крышу вагона шло благодатное тепло. Которое девушка уже не ощущала несколько дней. Но сквозь приоткрытую дверцу печки были видны языки пламени, над раскалёнными углями и благодатное тепло растекалось по вагону. И указав на стул рядом с этим великолепием, а после пары дней, когда во рту не было ни крошки, а позывы голода можно было заглушить только водой, русский офицер произнёс:

— Угощайтесь, мадмуазель Нака, вам нужно много сил. И прошу прощения, что так скромно. Это то, что нам выдали из привезённых, из Дальнего, трофеев. И, увы, приличной посуды у нас в бронепоезде нет. Всё храниться на базе.

Девушка только улыбнулась и проговорила:

— Большое спасибо.

После чего достав из хаси букуро, бумажного футляра, свои многоразовые палочки для еды — хаси, увы, новые, одноразовые взять было негде, девушка принялась за еду. А русский офицер поднялся по лестнице, похожей на корабельный трап, на, находящуюся в передней части вагона, приподнятую площадку. Где сел на откидной стульчик и взяв в руки трубку телефона, стал что-то говорить.

Когда же девушке принесли чай, сахар и пайковые пирожные, дораяки, состоящие из двух кусочков бисквита со сладкой прослойкой, сделанной из бобов, между ними, то она почувствовала, что вагон остановился. И Михаил буквально выпрыгнул в открывшуюся дверь. А сытая и согревшаяся девушка, сжимая в руках лакомство, прислонилась спиной и головой к металлу брони. Весь тот ужас, который был вокруг неё, все эти дни, ушёл куда-то далеко, и было чувство, что он никогда больше не вернётся. И закрыв глаза, девушка провалилась в сон. Так и не услышав, как вернувшийся Костенко громко сказал:

— Мы идём в Дальний. Мне приказано сопроводить санитарный эшелон туда.

После чего вагон снова тронулся в путь.

[15] Железнодорожная станция, созданная японцами на разъезде 19-й версты, для снабжения своей армии. Недалеко от этой станции находился главный полевой лагерь 3-й армии Ноги, тут же находился армейский склад и эвакуационный госпиталь. А также начиналась вторая ветка, узкоколейной железной дороги, созданной японцами, для снабжения правого фланга японской армии. Подобная же ветка для снабжения левого фланга японской армии шла вдоль старой Мандаринской дороги прямо от Дальнего. И именно на станцию Чжанлин ежедневно приходил санитарный поезд. Для эвакуации раненых и несколько грузовых поездов для снабжения армии Ноги. Так же известна как станция Чораши.

[16] Книга Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение'. В этой книге указывается, что японские солдаты широко применяли подобную одежду. Покупая её у местных китайцев. И используя подобные безрукавки, как для тепла, так и для маскировки. Надевая её поверх своей зимней, синей одежды.

[17] Книга Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение'. В ней указывается на крайне спартанское обеспечение японских госпиталей. Где раненые, в санитарном поезде лежали на открытой платформе только на тонких простынях. Даже в декабре.

[18] Традиционное японское средство согреться. Представляет собой низкий столик, с пологами из плотной ткани. Под столешницу подкладывается металлическая корзина с углями или раскалённым камнем, сейчас используются электрические нагреватели. Под пологи кладут подобие ковра и подушки. На которых и располагаются, желающие согреться японцы. Оставляя снаружи голову.

[19] Среди иностранных агентов, сопровождавших армию генерал Ноги, Эллис Ашмед-Бартлетт указывает капитана сэра Александра Баннемана, капитана Уэта и лейтенанта Вольфскила, германского атташе. Французским военным атташе был полковник Клеман де Грандпре. Есть упоминание и о наличие среди японцев и испанского офицера. Так же в японской армии присутствовали и корреспонденты различных информационных агентств.

[20] Рацион японского военнослужащего того времени составлял 2 фунта риса, 1 фунт овощей, 0,5 фунта пшеницы и 0,25 фунта мяса, рыбы или морепродуктов. Кроме того, солдаты получали через день дополнительно по 0,5 фунта мяса, рыбы или морепродуктов. А два раза в неделю им раздавались сакэ, папиросы, сладкое пирожное, из бисквитов с прослойкой, сахар и чай. Из расчёта 1300-1700 калорий в день. Могли выдаваться либо консервы, либо свежие продукты. Консервированный рис представлял собой брикет обезвоженного варёного риса, который можно было или съесть так, или замочить горячей водой. Используемое в консервах мясо обычно было китовым. Из овощей наибольшее распространение имели китайская капуста, японская редька, картофель, морковь, репа, редис, огурцы, лук-порей, японская слива, сухой горошек, корни лопуха и молодые побеги бамбука. Для справки, фунт — 409,5 грамм.

13

Адмирал Вирениус проснулся и обвёл взглядом свою каюту на 'Адмирале Посьете'. А потом остановил взгляд на висевшем на переборке на крючке кителе. Что-то ему говорило, что в ближайшем времени он уступит эту каюту другому адмиралу. Этот броненосец становился слишком весомым аргументом в споре кому должно принадлежать Жёлтое море, что бы этот корабль оставили в составе минной дивизии. И перевалившись через волнообразный, высокий бортик кровати адмирал выдвинул один из находившихся под кроватью ящичков. Доставая оттуда всё, что может пригодиться, для приведения себя в порядок. Его присутствие на церемонии подъёма флага никто не отменял. После чего он решил побывать в бывшем японском лагере. Оценить так, сказать результат своих трудов. Для чего ещё вечером, из Дальнего, был вызван его автомобиль.

Вообще вчерашний вечер оказался богат на события. Отряд генерал-майора Ирмана был расформирован. Все входившие в его состав маршевые батальоны были направленны в свои полки, кроме артиллерийского батальона. Направленного в распоряжении крепостной артиллерии. В свои дивизии были направленны как пулемётные отряды, так и артиллерийский дивизион. И в результате командиром Кинджоуской позиции снова оказался он. Адмирал Вирениус. Спешно выдвинув туда Морской полк с усилением. Который и занял позиции рядом с 5-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. И получилось договориться с генерал-майором Белым, что в распоряжении адмирала Вирениуса будут переданы, выдвинутые к станции Нангалин железнодорожная батарея, бронепоезд и бронедрезина. И именно этим силам предстояло отражать возможную контратаку японских сил у Кинджоу. Обороняясь до подхода главных сил 3-го корпуса. К тому же узнав, что в плен оказалось, взято огромное количество раненых, адмирал приказал доставить их под конвоем бронепоезда в Дальний. Куда были вызваны врачи и медсёстры из госпиталей флота Порт-Артура и приданных им медицинского отряда. И вот предстояло определиться с армейским командованием по поводу, где и чьи трофеи. И у кого сколько пленных. И приведя себя в порядок, в том числе и побрившись с помощью вестового, а также позавтракав, адмирал снял с вешалки китель. Что бы отдать честь русскому флагу победителю. Пусть только здесь и только сейчас. И дав распоряжение вестовому собрать его личные вещи в каюте, адмирал направился на мостик. Особо указав не забыть про стоящие на столе каюты, возле кровати, фотографии жены и четырёх дочерей. Самой младшей, из которых было восемь лет.

На всех стоявших в бухте Хэси русских кораблях как раз собирались поднимать флаги. Да и кораблей прибавилось. Помимо трёх броненосцев и стоявшего у входа в бухту крейсера в бухте находилась пара минных крейсеров и столько же миноносцев. Ещё два миноносца находились в дозоре возле видневшихся из воды труб и мачт 'Адмирала Ушакова'. Над которым снова реял Андреевский флаг. Который сменил японский флаг, поднятый японцами на одну ночь. И рядом с этим броненосцем было видено пришедший ночью спасательное судно 'Сибиряк'. Водолазы, которого и должны будут детально оценить объём работ на броненосце. Так же в дозоре, севернее бухты, находилась четвёрка миноносок. Остальные восемь стояли возле берега. Где, будучи выброшенными на берег лежали трофейные баржи, джонки и шлюпки. И их число за ночь заметно увеличилось. А рядом с миноносками покачивались на волнах тройка минных катеров и подводная лодка с надписью '35' на рубке. Если катера пришли из бухты Кинджоу сами, тоже приняв участие в ловле беглецов, то вот 'Палтус' был обнаружен '226', в паре с 'Котакой', у острова Симандао. Где подводная лодка отстаивалась днём, после успешной ночной атаки. Опасаясь, что ей не хватит топлива на переход к 'Фёдору Стратилату'. И выслушав рапорты командира броненосца, о ситуации на корабле, и флаг-офицера, о результатах текущей операции, в том числе и о результате ночного рейда, адмирал Вирениус, после подъёма флага, сошёл на берег. Где его уже ждал автомобиль. Дав распоряжение сделать запросы на другие корабли, что бы их командиры предоставили письменные рапорты, в том числе и о состоянии, вверенных им кораблей.

Небольшое ущелье, отделявшее бухту Хэси, от долины, где располагался главный лагерь японской армии, автомобиль, по тракту, преодолел за несколько минут. А потом направился по дороге к противоположному краю долины. Позволяя адмиралу оценить довольно масштабный лагерь. Расположившийся в переплетении стекающих в долину ручьев. С брошенными палатками, кухнями, повозками, орудиями и складами под навесами. В котором уже хозяйничали русские солдаты. Ещё ночью собравшие всех коней и других животных. При этом адмирал сумел оценить объём проделанной на разъезде 19-й версты японцами работы. Превратившими обыкновенный разъезд в полноценную железнодорожную станцию. От которой начиналась буквально сеть ручных узкоколейных дорог. При этом адмирала заинтересовало одно из сооружений. На одном из холмов, противоположной стороны долины, нависающим над лагерем. И он приказал водителю направить автомобиль туда.

И поднявшись туда, адмирал увидел подобие святилища, с алтарём, на котором стояли миски с дарами. В виде различных продуктов. Начиная от горсти риса и заканчивая сладостями и пустыми чашками из-под саке[21]. Нескольких статуэток, а также японских флагов и транспарантов, с иероглифами. Причём в святилище уже находилось трое стрелков. Которые буквально рылись на алтаре, но увидев внезапно появившегося адмирала, тут же стали во фрунт. Адмирал сурово посмотрел на них и произнёс:

— И что тут делаем?

— Стрелок Сидоров, пятая рота, четырнадцатого полка, осматриваем трофеи, ваше превосходительство, — произнёс один из солдат, похоже самый бойкий из них, после того как солдаты переглянулись между собой.

— И много из этих трофеев себе взяли? — адмирал прошёлся перед солдатами, всматриваясь им в лица. Уловив от солдата запах от саке.

— Да как можно, без спросу то, ваше превосходительство, — тут же нашёлся тот же солдат, — Мы разве без понятия.

— Ну раз с понятием, — адмирал остановился перед стрелком и твёрдо произнёс, — Тогда всё аккуратно тут собрали, всё чаши очистили. И подальше от святилища очистили. Все флаги и транспаранты свернули. И всё сложили возле алтаря. Негоже, в святом для других месте, вести себя как французы в Москве. С уважением надо, пусть и к вере врага. И все эти трофеи я у вас за 'зелёненькую' приобрету. Но только всё сразу. Приступайте. И пусть один из вас осмотрит ближайшие палатки. Возможно, там жили японские священники. Если найдёте такую, то палатку осмотреть и всё в ней аккуратно собрать.

И чтобы не мешать солдатам адмирал подошёл к склону холма, осматривая огромный, раскинувшийся на тройку вёрст в ширину и не менее как в четыре версты в длину лагерь. И тут увидел, рядом со своим автомобилем, кавалькаду всадников, в одном из которых узнал генерал-лейтенанта Белого, а в другом полковника Микеладзе. Так что пришлось, оставив со стрелками одного из матросов конвоя, спуститься вниз. И поприветствовать старшего по званию. На что генерал Белый произнёс:

— А давайте-ка без чинов, Андрей Андреевич. Пришли глянуть на дела своих рук.

— Да скорее это наши дела то, и армии, и флота, Василий Фёдорович, — поморщившись, ответил Вирениус, — Хотя, вот если бы сумели заставить капитулировать всю третью армию, это была бы победа. А так, ушёл Ноги. Не переиграл я его тактически. Хотя возможно я слишком увлёкся секретностью, но были у меня опасения, что вас с Романом Исидоровичем, мне было не убедить. На проведение подобной операции.

Генерал Белый улыбнулся, то, что адмирал не сгребал все лавры себе одному, душу грело, и он ответил:

— Ну тактически вы мне, Андрей Андреевич, бульдога напомнили. Вцепиться в горло врагу и ждать кто кого раньше. Либо бык кровью изойдёт, либо бульдога об забор размажут. И да операция мало того, что была не обычная, так и ещё рискованная. Но кто же мог поверить, что можно высадить бригаду с артиллерией, обозом, на занятый врагом берег, за световой день. И не держать оборону, ожидая высадку всех сил, а с ходу идти в атаку. Расширяя плацдарм. Вы знаете, это очень новые тактические решения. И, пожалуй, да, Романа Исидоровича на подобную авантюру убедить было бы сложно. Но к счастью всё получилось. Осада с крепости снята, взято много пленных, трофеев.

— Не без этого, Василий Фёдорович, не без этого, — поморщившись, ответил Вирениус, — Но я бы предпочёл нанести противнику урон, который смог бы вынудить японцев запросить пардону, но, увы, так не вышло. Не получилось. Но вот с тем, что осада крепости снята, я с вами, пожалуй, не соглашусь. Да и с пленными и трофеями не помешает разобраться. Честь, честью, но, если кто-то присвоит себе не нужное, только из-за престижа, дело может пострадать.

— Это вы о чём, Андрей Андреевич? — генерал Белый внимательно посмотрел на адмирала.

— Я о том, Василий Фёдорович, что противник совсем не разгромлен и стоит перед передовыми позициями крепости. Нам надо спешно перебросить под Кинджоу части третье корпуса. И постараться если уж не освободить всю Квантунскую область, то хотя бы занять гору Самсон. Что бы вынудить противника, в случае неудачного развития ситуации, заново штурмовать все позиции крепости.

— Понятно, Андрей Андреевич, — согласился Белый, — Но не думаю, что это будет возможно осуществить ранее, чем через неделю. Войскам надо дать отдых, реорганизовать их. Совершить марш. Это у вас у флота всё просто. Сегодня тут, а завтра за тысячу вёрст. Тут вопрос порядка требует. И я больше о вопросе, о трофеях и пленных. Что там не так? Кажется, флот захватил, в Дальнем, богатые припасы. Не поделитесь с армией?

— Ну если только армия поделиться своими, — улыбнулся Вирениус, — А так, я бы предпочёл, что бы мы совместно пользовались имеющимися ресурсами. Где каждый берёт то, что необходимо прямо сейчас. И поделив всё остальное. При этом всячески помогая друг другу.

— И что же будет нужно флоту, от армии? — снова спросил Белый.

— Ну в первую очередь современные морские орудия и снаряды к ним, — ответил Вирениус, — Взятые армией в качестве трофеев. Ну и во вторую очередь, я заметил, что складирование припасов и армией, и флотом крайне неудачно осуществлено. Я думаю, что нам стоит организовать штольни на Ляотешане, используя для перемещения грузов в них, рельсы и вагонетки японской узкоколейки. Для этого надо не только вырубить сами штольни, оборудовать там склады, как армии, так и крепости, и флота. Переместить туда припасы. Для чего можно, вот от этой японской станции, организовать железнодорожную ветку на Ляотешань. Используя трофеи и пленных. Плюс построить вдоль южного побережья железнодорожные ветки, как позиции для железнодорожной батареи и бронепоездов. И обязательно достичь железнодорожной веткой, из Дальнего, бухты Биндао. Что бы использовать её как базу для армии и флота. Я думаю, что подобные совместные проекты необходимо и осуществлять совместно. Хотя флоту нужны рабочие руки для продолжения строительства дока и второго прохода на рейд Порт-Артура. А все пленные у армии. И надеюсь, их число увеличиться за счёт тех японцев, что сумели спрятаться у китайцев.

— Хм, вы знаете, весьма интересные предложения, Андрей Андреевич, — задумавшись, произнёс Белый, — Я считаю, их надо будет обязательно обсудить. И определиться, кто, что получит. Что армия, что флот, а что крепость. Вот, вы, Андрей Андреевич, знаете, какое тяжёлое положение в крепости с продуктами. А у вас, в Дальнем, склады ломятся. Сколько там продуктов?

— Это смотря как считать, Василий Фёдорович, по японским документам выходило, что там припасов на их полевую армию на девять месяцев. Но нормы снабжения продуктами у них раза в три меньшие, чем у нас. Но и нас меньше, даже с пленными. Так что думаю, на такой срок у нас припасов и будет. Даже если, Александр Платонович, и выловит всех дезертиров, — адмирал внимательно посмотрел на полковника Микеладзе, — А то, мало ли что они у нас в тылу учудить, смогу.

— Что бы всех, кто попрятался выловить, помощь армии нужна, ваше превосходительство, — поморщился жандарм, — К тому же вопрос с хунхузами открыт. Среди пленных ни одного китайца. А ведь многие японцам помогали. Но как их выловить я не знаю.

— Да и это проще простого, Александр Платонович, и давайте без чинов. А так, по синякам на плече можно понять, кто есть, кто, — махнул рукой адмирал.

— По синякам? — удивился жандарм, — А можно поподробнее, Андрей Андреевич?

Вирениус огляделся и увидел тех троих солдат, которые оставались в святилище. И теперь стояли в сторонке, сжимая в руках, собранное там, в святилище и в палатке рядом. И обращаясь к ним, адмирал произнёс:

— Эй, подойдите-ка сюда? Все собрали? Палатку священника японского нашли?

— Так точно, ваше превосходительство, — отрапортовал Сидоров.

— Ну тогда отдавай братец, все собранное остальным, пусть отнесут в палатку, а сам раздевайся, по пояс. И исподнее снимай.

И видя, что солдат переменился в лице, и забегал глазами, адмирал добавил:

— Да ты не тушуйся братец, я просто господину полковнику кое-что показать хочу. Что поможет жизни солдатские сберечь. Ты кстати братец стрелял из винтовки?

— Как не стрелял, ваше превосходительство, — начал отвечать солдат, раздеваясь, — Как есть стрелял. И много стрелял. Как же это не стрелять то.

— Это хорошо, произнёс адмирал и когда солдат разоблачился по пояс, то добавил, — Достаточно братец. А теперь обернись спиной к нам.

И показывая на плечо солдата, где был виден узкий след от ремня винтовки, адмирал, уже обращаясь к полковнику Микеладзе, стал говорить:

— Вот мы видим след от ремня винтовки, который возникает из-за её ношения. Причём весьма характерный след. И на том самом месте, где давление от ноши самое большое. На задней части плеча. И повернись братец.

И пока солдат поворачивался, то Вирениус достал из кошелька монету достоинством в рубль и кинул её солдату. Который тот поймал правой рукой, а адмирал добавил:

— Вот так можно понят правша человек или левша. И оставь себе, братец. За службу.

— Покорнейше благодарю, ваше превосходительство! — рявкнул в ответ, враз повеселевший, солдат.

А адмирал продолжил:

— Эту деталь важно знать, чтобы определиться, где искать другие следы, которые позволят найти замаскировавшихся японцев и хунхузов. Вот видите на правом плече синяк в форме затыльника приклада. Который образуется если стрелять. У левши он будет соответственно на левом плече. И ещё, дайка сюда, правую руку, братец.

Солдат протянул руку, а адмирал, указывая на мозоль от спускового крючка на указательном пальце продолжил говорить:

— Вот ещё одна характерная деталь у тех, кто пользовался огнестрельным оружием. Которая держится дольше всего.

Полковник обошёл солдата, внимательно осмотрел синяки, потрогал мозоль и произнёс:

— Я всё понял, Андрей Андреевич. С такими приметами я, пожалуй, смогу осмотрев всех китайцев выловить хунхузов. И всех тех, кто под китайцев прячется.

— Все триста тысяч китайцев в Квантунской области осмотреть будет сложно, — произнёс Белый. А Вирениус махнув рукой солдату, давай разрешение одеться и быть свободным, сунув тому три рубля ассигнацией, произнёс:

— Ну пришлые ханьцы ещё при нашем правлении начали покидать Квантун. Сейчас думаю таких тут и не осталось. Только автохтонное население. А его не так уж и много. Вот в Порт-Артуре до нашего прихода всего четыре тысячи было. А стало только китайцев тридцать пять. Сейчас снова в лучшем случае четыре. Да и из разрушенных поселений все ушли. Как из того же Шуньшуиня. Так что сейчас на занятой нами территории если и будет сто тысяч китайцев, то это будет не плохо. В том числе взрослых мужчин, и, не считая стариков, если будет тысяч пятнадцать, от силы двадцать, то это будет хорошо. А таких можно будет всех осмотреть довольно быстро. Или почти всех. Но в любом случае пленных, как рабочую силу стоит поберечь. Солдатам найдётся что делать. Так что есть одно предложение. Всё одно я против что бы пускать после победы китайцев на Квантун.

— Ну если, Андрей Андреевич, отказаться от китайцев, то не будет хватать рабочих рук.

— Я бы, Василий Фёдорович, предпочёл, что бы нашим солдатам при демобилизации предлагали выгодные условия, если они останутся на Квантуне, и в Маньчжурии, — адмирал Вирениус внимательно посмотрел на генерала Белого, — Я бы предпочёл усиливать свои позиции, а не китайцев.

— Ну с этим соглашусь, Андрей Андреевич, — кивнул генерал Белый, — А что за предложение?

— Я просто предлагаю имеющийся уже бывший японский лагерь использовать для размещения пленных. Просто очистить его от всего ценного, кроме палаток и японских кухонь. И разбить его на сектора с помощью заборов. Можно и из колючей проволоки. Кстати сколько у нас всего пленных? Какие трофеи? Вы не в курсе, Василий Фёдорович?

— Как бы ещё трофеи и пленные собираются, — ответил генерал Белый, и кивнул в сторону Микеладзе, — Да и надеюсь, господин полковник ещё пленных найдёт. Но пока есть информация, что всего взято около двадцати пяти тысяч пленных. Правда, две, трети из них кули. И это не считая раненых. Которых, помимо всего, взято порядка трёх тысяч. По большей части тяжелораненых. Всего взято около тридцати тысяч винтовок, не считая полностью поломанных, и более семисот орудий. Богатые трофеи.

— Богатые, — согласился Вирениус, — Но если учитывать и погибших... Кстати сколько их не знаете, Василий Фёдорович?

— Насколько я знаю обнаружено более шести тысяч тел, — произнёс комендант крепости, — Это явный успех, Андрей Андреевич.

— Ну то, что успех имеет место быть, это сомнению не подлежит, — ответил Вирениус, — Но, я оцениваю число эвакуированных японцами, где-то тысяч в восемьдесят, если не девяносто. Так что тут они нас обошли. И нам приходиться довольствоваться малым. Но такое большое количество кули, это большое количество рабочих рук. Которым можно будет доверить, уже мною названного, ремонт дорог, зданий, того же водопровода в город. А также пленные могли бы заняться созданием кладбища для всех погибших японцев и корейцев. Где-нибудь в пригороде Порт-Артура. Где не помешает возвести культовое сооружение. Что бы тоже пленные могли обратиться к своим богам. Для убранства можно использовать алтарь и все, что было собранно с временного святилища. Конечно, я понимаю, что строительство оборонительных сооружений или там спасательные работы на кораблях им доверить нельзя. Тут в лучшем случае китайцы, если только не наши нижние чины. Но в любом случае от пленных надо отделить офицеров. Как можно быстрее избавившись от них на Квантуне. А также сержантов, которых следует содержать отдельно от рядовых. Ну и японские нижние чины, и кули поделить на тех, кто согласен работать. И тех, кто не готов это делать. Этих снабжать по японским нормам, а тех, кто будет работать снабжать по нашим, плюс содержать лучше и платить. Ну и конечно потом раскидать лагеря для пленных по Квантуну. Изолировав друг от друга. Но для их организации использовать те же трофеи. Например, вот эти палатки и кухонные котлы. Так же надо будет избавиться от тяжелораненых, хотя бы передав их японцам. Пусть сами с ними мучаются. А нам переводить на них ресурсы смысла нет. Ну и последнее нам надо тщательно собрать все трофеи. Особенно орудия и винтовки, а также боеприпасы к ним. Привести их все в порядок. Ну и если есть возможность использовать эти трофеи, то использовать. Если нет, то поместить всё на склад. Подготовив к длительному хранению. Из расчёта воспользоваться потом.

— Мысли здравые, Андрей Андреевич, — ответил Белый, — Озвучьте их, я поддержу.

— К сожалению, Василий Фёдорович, об этом я вынужден попросить вас.

— Это почему? — генерал Белый внимательно посмотрел на Вирениуса

— Ну у меня много дел, Василий Фёдорович, начнём с того, что мне необходимо, организовать получение боеприпасов на свои корабли и желательно угля. Что бы добить третий японский флот. И полностью взять Ляодунский залив под контроль. Второе мне, похоже, стоит заняться обороной Кинджоуской позиции, до подхода главных сил. Ну и третье надо заняться спасением затопленных вокруг Квантуна судов. В частности, я бы хотел бы уже сегодня, помимо 'Адмирала Ушакова', осмотреть ещё и 'Мессудие', 'Асари-Тевфик', 'Цербера' и 'Авнилах'.

Генерал Белый удивлённо посмотрел на адмирала. А тот, разведя руки произнёс:

— Мне удобнее называть эти корабли так, как я привык ещё в юности.

— Понимаю, Андрей Андреевич, понимаю, — согласился генерал Белый, — Как понимаю и ваши устремления в делах. И тогда, пожалуй, пока попрощаемся. Но я скорости намерен побывать в Дальнем. Оценить трофеи там, и что, и как мы будем делить. Там и встретимся. Ведь вы теперь будите в Дальнем.

— Скорее всего да, Порт-Артур становиться тыловой позицией. А всё теперь, скорее всего, будет крутиться вокруг залива Талиенвань. Так что встретимся в Дальнем, буду ждать, чтобы обсудить, чем мы друг другу сможем помочь. Надеюсь, все дороги восстановлены? Что бы мы могли перебросить снабжение по ним.

— Железную дорогу восстановили, пусть и по временной схеме, — согласился генерал Белый, — На трактах мосты сейчас так же восстанавливаем. Это как раз и задерживает переброску войск. Точнее артиллерии и обозов.

— Понятно, ну буду ждать вас, у Кинджоу, — усмехнулся Вирениус.

[21] В книге Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение' описывается японское святилище на холме рядом с этим лагерем.

14

Однако человек предполагает, но располагают совсем другие силы. И ближайшая ночь это подтвердила. Незадолго до рассвета, находившиеся в дозоре контрминоносцы 'утиного дивизиона', бывшие 'испанцы', 'Сообразительный', 'Смышленый', 'Сметливый', 'Совершенный' столкнулись с десятком японских контрминоносцев. Находясь в этот момент южнее островов Блонд. И были вынуждены, сразу же запросив о помощи, начать отходить к заливу Талиенвань. Откуда им на помощь и вышли дежурные корабли. Крейсера 'Баян', 'Богатырь', 'Олег', 'Аскольд', 'Жемчуг '. И контрминоносцы 'Бойкий', 'Блестящий', 'Бодрый', 'Бедовый'. Но как оказалось, японские контрминоносцы были не одни. В море помимо этих кораблей находились ещё и японские крейсера третьего боевого отряда, из состава первого флота. Броненосный крейсер 'Асо', бронепалубники 'Читосе', 'Цугару', 'Тама', 'Сойя' и авизо 'Тацута'. В сопровождении ещё четырёх контрминоносцев и десятка 'циклонов' японского типа. За которыми, на фоне восходящего солнца, разглядели броненосные крейсера второго боевого отряда японского флота. 'Идзумо', под флагом командующего японским флотом, 'Адзуму', 'Токиву', 'Якумо' и 'Како'. В сопровождении крейсеров 'Акаси', 'Такачихо', 'Нийтака' и двух авизо. 'Сумида' и 'Чихая'. Которых сопровождала ещё тройка японских контрминоносцев. Что вынудило, обменявшись залпами с японскими 'собачками', уже и русские крейсера начать отход к Талиенваню, где срочно поднимали пары уже русские броненосцы. Рассчитывая на встречу со всем японским флотом, по крайней мере, наличие в одном месте крейсеров первого и второго японских флотов прямо говорило про Объединённый флот. Но когда двенадцать кораблей линии русского флота вышли в море, сопровождаемые всеми миноносными силами, оказавшимися в заливе, то японцы уже скрылись в направлении на северо-восток. Выпустив только несколько десятков снарядов по побережью. И пройдя до островов Блонд, русские корабли так и не обнаружили противника. И только по возвращению в залив Талиенвань выяснилось, что утром этого дня, имело место и другое боестолкновение.

Имевшее место быть возле островов Мяо-Дао. Где, на находившихся в дозоре, четвёрку русских 'циклонов', выскочило десятка два японских миноносцев, вступивших с ними в бой. И русские миноносцы, из-за забитых помехами эфира, стали выходить из боя в сторону находившихся поблизости кораблей крейсерского дозора крейсеров 'Аврора', 'Светлана', 'Лейтенант Дыдымов' и посыльного судна 'Зарница'. Но даже находившаяся на 'Зарнице' радиостанция не смогла пробиться через забитый помехами эфир. А японцы, встретив русские крейсера, отвернули на восток. Стремясь оторваться от русских кораблей. Русские корабли последовали за ними. И вышли на тройку русских броненосных канонерских лодок. Уходящих, на всех парах, в северном направлении. К Порт-Артуру. И как выяснилось, имевших боестолкновение с главными силами третьего японского флота. В составе десятка вымпелов, сопровождавших два десятка пароходов.

Канонерские лодки, 'Храбрый', 'Грозящий' и 'Отважный' стояли под парами на якорной стоянке у южных островов архипелага Мяо-Дао, когда с сигнальной станции, образованной на этих островах, сообщили о замеченном боестолкновении в море. Буквально в пяти милях северо-западнее стоянки. Связаться по радиостанциям ни с кем не получилось. И канонерские лодки вышли в море. Буквально сразу же столкнувшись с японскими кораблями, третьего флота. Которые, держа эскадренный ход в десять узлов, шли курсом на восток.

Русские корабли пытались пресечь попытку прорыва. Но на востоке, на горизонте, показалась четвёрка 'гарибальдийцев' японского флота. Бывших 'аргентинцев'. Сопровождаемая крейсерами 'Цусима', 'Кума', Кисо', 'Китиками' и авизо 'Йодо'. А также тройкой бывших британских контрминоносцев. Что вынудило уже русские канонерские лодки поспешить с выходом из боя. Взяв курс на север. Выйдя, тем самым, из соприкосновения с кораблями противника. И одновременно соединившись к остальными русскими кораблями. Но, даже объединённый, отряд русских кораблей не рискнул выдвинуться на поиски противника. А отошёл в сторону Порт-Артура. Под прикрытие береговых батарей. Но японцы на горизонте не появились.

И получив сообщение об этом прорыве японцев, главные силы русского флота взял курс на острова Мяо-Дао. Но как сообщили, оставшиеся на сигнальной станции матросы, японцы не стали приближаться к островам. А объединившись, в один отряд, японские корабли ушли на восток. Последним, к островам, подошёл и отряд адмирала Вирениуса. Который так и не дождался, боеприпасов и угля, на стоянке в бухте Тахэ. Но получил приказ, вернулся на рейд южных островов Мяо-Дао. Где, впоследствии, в дополнении к канонерским лодкам, из состава этого отряда, остались четыре миноноски и подводная лодка 'Палтус'. И было принято решение о защите рейда минными заграждениями и береговой батареей. После чего весь русский флот, пройдя в видимости Чифу, взял курс на залив Талиенвань.

А через несколько дней, пловцы-охотники лейтенанта фон Гернета, доставили из Порта-Адама двух языков. Из числа находившихся там японских моряков. Которые и сообщили, что в Ляодунском заливе остались только корабли, которые не могли держать эскадренный ход в десять узлов. Это были 'алфавитные' канонерские лодки, девятого боевого отряда, и корабли из состава тральных сил, с которыми остались пять малых, самых старых, миноносцев. И все эти корабли, включая и транспорта под гражданскими флагами, ушли в порт Инкоу. Практически оставив Ляодунский залив русским. Но, не дав гайдзинам окончательно уничтожить третий японский флот.

Глава 26.

1

После доклада о прибытии командующий флотом предложил присесть. И когда контр-адмирал Вирениус опустился на стул, перед адмиралом Макаровым, то тот, положив руки на стол и скрестив пальцы, спросил, подавшись вперёд:

— Ну и какие у вас, ваше превосходительство, будут предложения? Как исправляющего должность командующего минной дивизией и исправляющего должность начальника всех портов Квантунской области.

Вирениус вздохнул, и внимательно посмотрев на командующего флотом, произнёс:

— Я могу узнать, ваше высокопревосходительство, решение совета флагманов. А то я его вынужденно пропустил.

Адмирал Макаров усмехнулся:

— Ну да, вы, ваше превосходительство, предпочли в этот день гоняться за японскими броненосцами. Но, на собрании, принято решение флоту остаться на Квантуне. Для чего его предстоит реорганизовать. Решено выделить в отдельный отряд броненосцы 'Пересвет', 'Победа', 'Ослябя', броненосные крейсера 'Россия' и' Рюрик', а также все три 'богини'. Поставив перед ними задачу, прервать снабжения японской армии, в преддверии генерального сражения армии у Мукдена. Действуя, при этом, южнее островов Цусима. Всему остальному флоту надлежит обеспечить эффективность их действий. Находясь в западной части Жёлтого моря. Поэтому, уже в ближайшее время флот уходит в поход. И для его усиления из состава вашей дивизии выводятся броненосец 'Адмирал Посьет' и крейсер 'Витязь'. Вашей же дивизии надлежит обеспечить безопасность побережья Квантунской области, оказать поддержку армии при проведении оборонительные операций, пресечь снабжение войск противника через проливы между Шантунгом и Квантуном. И вот тут мне важно знать ваше мнение относительно базирования наших кораблей на островах Мяо-Дао. А то там снова возник конфликт с Китаем.

— Я бы не сказал, что у нас возник конфликт с Китаем, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус, — центрально правительство возможно даже не в курсе этих событий. А инициатором конфликта выступает всего лишь губернатор провинции Чжили и командующим Бэйянской армией, Юань Шикай. Который имеет явно про японскую ориентацию и сейчас, победив в интригах генерала Ма Юйкуня, стал ещё и губернатором столичной провинции, да и подмял под себя провинции в Маньчжурии. Да и самого генерала Ма Юйкуня подмял под себя, вместе с его войсками. У меня нет не малейшего сомнения, что японцы платили ему за стоянку своих судов на островах. Но платить ему нам я не вижу смысла. Вполне официально мы захватили японскую морскую станцию. Зато вижу смысл, укрепить наши позиции на островах минными полями и артиллерийскими батареями. Досматривая всё, что будет проходить по безопасным проходам. Это позволит нам пресечь снабжение японской армии нейтральными купцами. По крайней мере, напрямую через Инкоу. И если мы уйдём оттуда, то этот обернётся буквально потом пароходов. Да и в случае своей неудачи китайские власти просто дадут понять, Юань Шикаю, что ему следует совершить ритуальное самоубийство. Ну, или его просто казнят. А нам, устранение самого прояпонски настроенного китайского политика, только на руку.

— Ну что же, ваше превосходительство, — адмирал Макаров откинулся на спинку стула, — Мне ваша позиция понятна. И, пожалуй, пока мы останемся именно на этой позиции. Но предупреждаю, что могут возникнуть определённые дипломатические коллизии. И к ним стоит приготовиться. Второе что меня смущает, это то, что оставшихся в вашем распоряжении сил может не хватить на выполнение всех поставленных задач. Хотя в состав вашей дивизии и планируется включить все затонувшие суда. Но их ещё предстоит поднять и отремонтировать. И да пришла телеграмма, по беспроволочному телеграфу. Его императорское величество, распорядились оставить крейсеру наименование 'Муравьёв-Амурский' и впредь именовать 'Котаку' — 'Авось', а 'Лизистрату' — 'Ярославной', зачислив её в состав флота. В качестве вспомогательного крейсера. Благо 'Ярославну' не сегодня, так завтра снимут с мели. И поставят в плавающий док. А также находящимся в доках бывшим 'Ян-вею' и 'Цзинь-юань' присвоить наименования 'Веста' и 'Юнона'. Причислив первый корабль к канонерским лодкам, а второй к броненосцам береговой обороны. Надеюсь, что вы, ваше превосходительство, будите использовать 'Юнону' вместе с миноносцем 'Авось'.

— Я вижу 'Авось' скорее не миноносцем, как миноносец он устарел ещё десяток лет назад, а бронированной канонерской лодкой, для поддержки сухопутных сил, ваше высокопревосходительство, — произнёс Вирениус, и понимаю историческую взаимосвязь, особенно для японцев, кораблей с названиями 'Юнона' и 'Авось', продолжил, — Но приложу всяческие усилия, чтобы в рапортах японцев, постоянно фигурировали вмести эти корабли.

— Ну я не возражаю, — ответил Макаров, — пусть так и будет. Но продолжил, его величество, всем захваченным торговые судам повелел давать названия по буквам алфавита[1]. А вообще, каково состояние затопленных судов? А то, его императорское величество, распорядился передать, в черногорский флот два лучших, из захваченных, миноносцев. И, кажется же, есть несколько затопленных миноносцев? Какие из них можно поднять и передать Черногории?

Адмирал Вирениус задумался, а потом ответил, произнося, по манере командующего флотом, предыдущие названия кораблей:

— В бухте Кинджоу затонули бывшие турецкие 'Анталья' и 'Токад'. Итальянской постройки. Их состояние оценивают, как вполне приличное. Думаю, их можно быстро поднять и привести в боеспособное состояние. Но, как говориться хочешь разорить небольшое государство, то подари ему броненосец. Как бы Черногории и миноносца не хватило бы. Насколько я помню, лет десять назад, Черногория не осилила даже дар, в виде двух минных крейсеров.

Макаров развёл руками:

— Возможно есть, какие-то внешнеполитические мотивы, а нам надлежит исполнить приказ. И что по остальным судам. Как и что мы можем использовать?

— Из наших судов мы можем рассчитывать на 'Адмирала Ушакова' и, пожалуй, на 'Мощь Дракона'. На первом спасательные работы уже ведутся. Второй же пытаемся спрямить. К сожалению 'Гром' и 'Фёдора Стратилата' придётся исключить из списков флота. Канонерская лодка перевернулась, к тому же это устаревший корабль. Который до окончания войны мы точно не успеем ввести в док. Броненосец же находиться в очень плачевном состоянии. Его восстановление затратное, и при этом наш флот не усилит. И я не вижу необходимости в его восстановлении. Пока можно использовать как батарею. Для поддержки фланга позиции. Из бывших японских кораблей, пожалуй, наибольший интерес вызывают броненосец 'Мессудие' и миноносец 'Таку'. Противник уже проводил на них спасательные работы. В частности, спрямил 'Мессудие'. Но оставляя корабли, японцы уничтожил заделку пробоин, на этих кораблях. И теперь эти пробоины необходимо по новой заделать. Так что это следующие, в очереди на подъём, корабли. Ещё бы я хотел скорейшим образом поднять из воды наш пароход 'Ай-Петри', который японцы пригнали из Черного моря. И который был ими затоплен в гавани Дальнего. Я надеюсь использовать его в качестве вспомогательной канонерской лодки. Как и два из тех семи захваченных, в затонувшем виде, пароходов. И посему, я думаю, нам стоит обратиться, к его величеству, с прошением переименовать эти корабли иначе. Использовав остальные, поименованные по буквам, для снабжения флота. При этом все небольшие суда до двухсот тонн водоизмещения уже подняты плавкранами и помещены для ремонта на стенки в порту Дальнего. Да вообще все, что можно было поднять плавкранами, уже поднято. В том числе подняты и японские миноносцы '1', '3', '4' и '28'. Но если первые я предлагаю использовать как водолазные суда, для проведения спасательных работ, то последний как портовый катер. Чем он, в общем, то и является. Как миноносцы они устарели и сильно изношены. Всем подобным судам я предлагаю присвоить просто номерные обозначения. И использовать их как портовые суда, в составе Трального Каравана.

Адмирал Макаров кивнул, а потом спросил:

— А почему вы, ваше превосходительство, желаете переименовать транспортные суда, переоборудовав их во вспомогательные канонерские лодки.

— Ваше превосходительство, представьте, что мы в алфавите дойдём до буквы хѣръ. И вам, когда вы будите стоять на мостике флагмана, начнут докладывать 'Хѣръ' открыл огонь', да и просто, если сообщат, что 'Хѣръ' лёг на боевой курс'.

— Ну до этого ещё не скоро, если вообще дойдём до этой буквы, — отсмеявшись, произнёс Макаров, — Но ваши опасения я понял. И обращение к его величеству инициирую. Чем ещё порадуете, ваше превосходительство, чем можно усилить флот?

— Тремя затопленными на севере Квантуна японскими броненосцами, ваше высокопревосходительство. В принципе, их можно легко поднять. И достаточно быстро отремонтировать. Правда 'Асари-Тевфик' полностью выгорел. Но восстановить его возможно. А 'Цербер' и 'Авнилах' довольно сильно избиты. Но их подъём не представляет технической проблемы, а ремонт вполне возможен. Механизмы и котлы достаточно целы. Так же я надеюсь в самое ближайшее время поднять бывшие яхты 'Жозефину', 'Альвину' и 'Диану'. После чего поднять все лежащие на грунте оставшиеся пароходы. Использовав, часть из них, как вспомогательные канонерские лодки. Единственный, кто меня смущает, в этом районе, это затонувший в бухте Биндао броненосец 'Рюдзё'. Технически поднять и отремонтировать его проблем не составит.

— А что с ним тогда не так?

— Его техническое состояние, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус, — Его даже японцы использовали в качестве блокшива. Хотя на нём и стоят современные орудия. Но мы сами нуждаемся в блокшивах.

— Ну тогда думаю, можно будет и поднять, и ввести в строй, ваше превосходительство, — произнёс Макаров.

— Есть, поднять и ввести в строй, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус, — Ну и помимо перечисленных, в нашей зоне ответственности, находиться ещё два японских корабля. Затопленных на мелководье возле острова Симандао. Кабелеукладчик 'Окинава-Мару' и пароход 'Мукогава-Мару'. Последний я намерен использовать в качестве вспомогательной канонерки. После чего, помолясь, наконец-то заняться очисткой от утопленников акватории и окрестности Порт-Артура. Что можно будет восстановить, в наших условиях, то восстановить. Что нельзя переместить в отстойник, до лучших времён. Остальное разобрать. В любом случае думаю, что пароходы, пригодные для снабжения флота, лишними не будут.

— За основу, я ваш план, ваше превосходительство, одобряю, — соглашаясь, кивнул Макаров, — Но как долго мы сможем снабжать флот, находясь в осаде? Как ситуация с углём?

— Благодаря трофеям, продовольственное снабжение флота и гарнизона крепости можно будет гарантировано обеспечить в течение полугода, ваше высокопревосходительство. К тому же мы ожидаем прибытие, вышедшего из Манилы пароход 'Карлисль'. Лейтенант Гернет, надеюсь на этот раз, приведёт его благополучно. И думаю, что рейд под парусами, в Манилу, этого офицера должен быть отмечен наградой. Как-никак он всё-таки доставит продовольствие и запас снарядов, для крепости. С углём тоже больших проблем нет. В порту Порт-Артура находиться до ста тысяч тонн угля. Две трети, из которого, кардиф. В Дальнем захвачено порядка восьмидесяти тысяч японского угля. Половина кардиф или его японский аналог. Дымит правда сильнее. И золы больше. Наш уголь, что остался в Дальнем я использовать не рекомендую. По крайней мере, пока весь не переберём. На островах Мяо-Дао взято до пятнадцати тысяч тонн угля. Половина или кардиф, или японский аналог. Так что если и будет проблема, то со снарядами.

— Ну, снарядов мы с собой взяли достаточно, — произнёс Макаров, — Есть второй запас, на транспортах. А что, ваше превосходительство, с бывшим нашим углём, в Дальнем, не так?

— Кстати, не только в Дальнем, но и в Талиенвани, и на железнодорожных станциях, ваше превосходительство, — ответил Вирениус, — Везде с оставленным нами углём нужно быть крайне осторожным. Его лейтенант фон Гернет, со своими пловцами-охотниками перед отступлением заминировал. Оставив мины-ловушки в виде кусков угля. Имеется информация о выходе из строя котлов на кораблях и паровозах, в результате взрывов. Думаю, нам такие сюрпризы не нужны.

— М-да уж, ваше превосходительство, — только и произнёс адмирал Макаров, — Не хотелось бы из-за вашей хитрости, перехитрить сами себя. Но в общем ситуация мне понятна. Можете приступать к необходимым работам.

После чего командующий флотом минуту помолчал, а потом добавил:

— Ну и ещё один вопрос, что вы, ваше превосходительство, намерены предпринять для обеспечения безопасности флота? Ведь в Дальнем нет береговой обороны. Совсем нет.

— К сожалению, ваше высокопревосходительство, мне не хватит сил. Что бы полностью обеспечить безопасность флота, — смотря, прямо в глаза адмиралу Макарову, произнёс Вирениус, — Я очень сожалею, что в своё время не настоял на реализации одного существовавшего прожекта.

— Это же кого, ваше превосходительство? — поинтересовался Макаров, внимательно посмотрев на Вирениуса. Который поспешил ответить:

— Переход отдельным отрядом, всех четырёх старых башенных фрегатов, с Балтики. Которые, ой как мне пригодились бы, как основа сил в Ляодунском заливе. Они бы и полностью перекрыли огнём своей артиллерии Кинджоуский перешеек. И при этом полностью бы нейтрализовали в этом заливе оставшиеся японские силы. Но чего, к моему величайшему сожалению нет, того нет. А так, всё что я ещё могу, в данный момент, обеспечить, так это безопасность отдельных пунктов базирования. Используя различные заграждения. От минных полей, и до бонов, и сетевых заграждений. А также безопасность переходов кораблей между ними местами стоянок. Нет, я буду контролировать побережье с помощью вновь создаваемых сигнальных станций. Но ночью или в условиях плохой видимости проку от них не будет. Если бы у меня было десятка три минных катеров, то можно было бы контролировать всё побережье, но их нет. Так что флот и дальше должен будет обеспечить дозорную службу.

— Ну сейчас башенные фрегаты, на Тихий океан, не отправить. Спокойный сезон в северной части Тихого Океана подходит к концу. И сейчас есть опасения, что они не дойдут. Так что исходим из наличных сил и средств. Да и крейсера и миноносцы, для прикрытия побережья, мы в дозоры, из состава эскадры, высылать будем. В том числе и находясь в походе, — ответил Макаров.

— Это хорошо, тем паче, что в тот момент, когда флот будет в плавании, я надеюсь, противник не сможет проявлять активность крупными кораблями возле побережья Квантуна. И мы успеем выставить защитные минные заграждения. Не смотря на большой недостаток морских мин. А так, приход, да и уход кораблей флота, в плавание, мы будем обеспечивать проводкой в базы, — продолжил Вирениус, — в том числе и силами Трального Каравана. К тому же я рассчитываю решить вопрос с генералом Белым о создании новых береговых батарей. Для прикрытия наиболее важных участков побережья. В том числе и входы в залив Талиенвань. Но есть один момент, ваше высокопревосходительство, который меня настораживает.

— Это какой, ваше превосходительство?

— Меня настораживает то, ваше высокопревосходительство, что в настоящий момент флот может базироваться только на залив Талиенвань. Но при том северный берег залива находиться под контролем противника. Что позволяет ему вести наблюдение за нашим флотом. В том числе и с горы Самсон. Да и подобная ситуация не исключает возможность прицельного обстрела противником портов Дальнего и Талиенвань из залива Кеер. При этом мы, в случае минных постановок противника у северного прохода в залив Талиенвань, даже не сможем оказать противодействию японским кораблям. К тому же противник может расположить там береговые батареи, что может помешать нам в противодействии атакам японских миноносцев.

— И что вы предлагаете ваше превосходительство? — Макаров перевёл взгляд с карты на Вирениуса и внимательно посмотрел на него, — захватить полуостров между заливами Талиенвань и Кеер?

— К сожалению, ваше превосходительство, этого будет недостаточно, — с явным сожалением произнёс Вирениус.

— Это почему же?

— Вопрос, ваше высокопревосходительство, в горе Самсон. Если её не взять, то рано или поздно противник снова вернёт под свой контроль этот район, — поморщился Вирениус, — Генералы понимают это, так как вся оборонительная линия будут просматриваться и простреливаться противником, поэтому, они на такую авантюру не пойдут. К тому же на линии соприкосновения уже выявлено появление старых знакомых. Частей девятой и одиннадцатой пехотных дивизий, четвёртой резервной бригады, моряков и корейцев. К тому же следует учитывать, что снабжение войск, в этом районе, в случае если гора Самсон останется за противником, возможна будет только по морю, а там нет ни одного удобного для разгрузки пункта. Поэтому этот вариант я не рассматриваю как основной.

— А какой вариант вы, ваше превосходительство, предлагаете основным? — Макаров продолжал буквально буравить Вирениуса взглядом, — Да и неужели мы не сможем захватить этот мыс?

— Гарантированно можно будет удержать мыс Гупер. В общем, всё восточнее бухты Даугушань. И получим за эту Малую Землю длительные, тяжёлые боестолкновения. С необходимость постоянно подбрасывать туда подкрепления. А по основному варианту, я, ваше, высокопревосходительство, предлагаю вернуться к варианту базы на островах Эллиот. В Николаевске-на-Эллиотах, — с этими словами Вирениус указал на карту в районе островов, — Мы имеем на островах несколько безопасных проходов. С глубинами, позволяющими действовать флоту в любое время суток. Плюс мы сразу же исключаем возможность действия крупных кораблей противника в районе бухты Кеер. Защищая тем самым от обстрела Дальний. Плюс с этих и окружающих островов мы сможем угрожать снабжению японцев через устье реки Ялу. В том числе и лёгкими силами.

— Они тоже достаточно уязвимы, ваше превосходительство, — напомнил Макаров, — там нет воды, будут проблемы со снабжением всем необходимым кораблей. Плюс там нет ремонтной базы.

Вирениус развёл руками:

— Это всё так. И я предлагаю там организовать не полноценную базу флота, а вернуться к предложению существовавшей ранее якорной стоянки. Куда всё необходимое надо будет завозить пароходами. Временную ремонтную базу предлагаю организовать с помощью плавающих доков и плавающих мастерских. Японцы более полугода отстаивались в Мяо-Дао и вполне не плохо себя там чувствовали. А что-то серьёзное мы сможем обеспечивать уже в Дальнем. Безопасность, которого с размещением флота в Николаевске-на-Эллиотах будет гарантирована.

— Любите вы это место, ваше превосходительство, — усмехнулся Макаров.

— Ну так других нет, ваше высокопревосходительство, — поморщился Вирениус, — Порт-Артур и разрушен, и крайне неудобен, для активной деятельности флота. Дважды в сутки оказываться в ситуации, когда броненосцы не имеют возможности даже шевельнуться, сидя на днище, в базе[2]. Что, однако, весьма чревато. После взятия горы Высокой, будь наш флот в Порт-Артуре, он был бы обречён. Будучи только неподвижной мишенью даже для мортир. Дальний же, находиться под непосредственной угрозой, с противоположного берега. И базировать на этот порт весь флот не стоит. Острова Мяо-Дао, теперь оказались в стороне, от основного театра военных действий. Хотя корабли там нужны, чтобы полностью запереть Ляодунский залив. Рейд на островах Блонд, а также в бухтах Биндао и бухту Хэси не позволяют развернуть там весь флот. И вообще больше подходят для базирования лёгких сил. Вот и остаётся только удобный рейд на островах Эллиоты. К тому же самый защищённый из доступных. Находящийся в стратегическом месте. Особенно для противника. Нам крайне важно не допустить появление там, после ремонта, линейных сил японцев. А их возможности по ремонту превосходят наши. И через полтора месяца они вполне возможно восстановят боеспособность своих повреждённых кораблей. Закрепившись в этом районе, противник сможет прикрыть снабжение своих войск. А заняв Эллиоты, мы сразу же лишим противника всех удобных стоянок, в западной части Корейского залива.

— При этом эта позиция, ваше превосходительство, не имеет ничего для поддержки боеспособности флота, — напомнил адмирал Макаров, — и находиться вне нашей зоны, а в глубине японской зоны. Противник будет окружать острова с трёх сторон. Угрожая снабжению флота на них. Делая эти операции весьма уязвимыми. Да и вообще переходы туда будут сопряжены с большим риском.

— Ну не рискуем мы сейчас только в гавани Порт-Артура. Но и там весь флот не поместиться, это раз. Да и снабжение и поддержка там сейчас будет не сильно лучше, чем на островах Эллиот, это два, ваше высокопревосходительство, — напомнил Вирениус.

— Хорошо, хорошо, ваше превосходительство, — произнёс, разглядывая карту, адмирал Макаров,— Я ваше предложение понял и подумаю над ним. А лично вы можете быть свободны. У нас с вами, ваше превосходительство ещё много дел. Но вопрос, по захвату мыса Гупер и бухты Даугушань, проработайте. Свои соображения доложите мне.

И выходя из салона, командующего флотом, адмирал Вирениус увидел стоящего, перед дверью, своего флагманского инженера-механика, полковника Мордовина, который внимательно посмотрел на своего комдива. Адмирал же, остановив задумчивый взгляд на своём офицере произнёс:

— Господин полковник, его высокопревосходительство, командующий флотом, дал разрешение на превращение 'Авось' в канонерскую лодку. Вот только есть у меня одна мысль.

— Какая, ваше превосходительство?

— Немного изменить состав вооружения, на 'Авось', — ответил Вирениус, — На армстронговскую трёхдюймовку поменять только мелкокалиберные пушки, и носовые торпедные аппараты, причём только на одну. А вот вместо поворотных торпедных аппаратов установить пакеты 'Катюш'. С защитой от попадания воды. Сможете сделать господин полковник?

— Да, ваше превосходительство, сделаем. Но зачем? — Мордовин снова посмотрел на задумчивого адмирала.

— Я хочу, чтобы при слове 'Авось', японцам не только икалось, но и расслабление кишечника имело место, причём до дрожи в коленях, — ответил адмирал, и направился по коридору к трапу, — Всё одно мы по большей части будем использовать этот корабль, вместе с 'Соболем', 'Горностаем' и 'Нерпой', для поддержки берега. Думаю, залпы 'Катюш', в этой ситуации, японцам особенно не будут нравиться. И обязательно оставьте, господин полковник на корме 'Вулкан'. Что-то мне говорит, что с японскими катерами нам ещё предстоит побороться. А 'Вулканы' себя против малоразмерных, да и быстроходных целей, не плохо себя показали.

— Всё понял, ваше превосходительство, — ответил полковник, — Всё сделаем. Японцам понравиться. И как я понял, теперь 'Авось' так официально называется?

— Да, его величество, утвердил это название, — согласился адмирал, поднимаясь на палубу флагманского крейсера.

[1] В годы Первой Мировой Войны, захваченные Балтийским флотом, пароходы получали именование по буквам русского алфавита.

[2] Аномально высокая эффективность японских мортир против русских броненосцев в Порт-Артуре как раз и объяснима тем, что находившиеся на мели корабли, не имели возможность маневрировать, чтобы выйти из-под обстрела. Вынужденно большую часть дня, находясь на одном месте.

2

Медсестра японского Красного Креста Нака Такэба сидела в коляске рикши. Которую китаец катил по улице Дайрена. Рядом с девушкой находилась Ёсика Окада. Которую девушка взяла, в порт, с собой, чтобы хоть как-то развлечь девочку. Которая теперь была воспитанницей Квантунского госпиталя японского Красного Креста. Где Нака Такэба осталась единственной квалифицированной медицинской сестрой. А доктор, которому она помогала, оказался единственным доктором этого госпиталя. Как оказалось, русские выпроводили из города, из опасения возникновения эпидемии, все имеющиеся в городе японские госпитали. Погрузив их на японские же госпитальные суда. И которые, в свою очередь, были отпущены в Японию. А во всех освободившихся зданиях, в том числе и храме, где был размещён госпиталь, в котором и работала Нака, произвели уборку с полной дезинфекции помещений. Вытащив всё, что находилось в госпиталях, на улицу. И по возвращению в Дайрен девушка чуть не впала в панику. Не представляя где разместить, то огромное количество раненых, что оказалось на платформах их поезда.

Но всё оказалось, не столь ужасным. Как могло показаться на первый взгляд. Русские выделили несколько стоящих рядом домов, под размещение госпиталя. Установив дополнительно во дворах палатки. Госпиталю было передано всё, что было взято русскими, из бывших японских медицинских учреждений. Там Нака обнаружила даже свои личные вещи. Так же в госпиталь были направлены все оказавшиеся в русском плену фельдшера и медбратья. Как и в помощь направили всех оставшихся в городе японских и корейских женщин. Часть, из которых, осталась работать в госпитале. Плюс рядом, в соседних зданиях, был развёрнут русский госпиталь. Врачи и медсестры которого, так же казали необходимую помощь японским раненым. Что и позволило, очень быстро, организовать новый госпиталь. И начать оказание помощи японским и корейским солдатам, оказавшимся в плену у русских. В том числе и религиозную. Русские направили в госпиталь и единственного оставшегося на Квантуне японского священника.

И нельзя сказать, что поведение русских не удивило японку. Причём не раз удивило. Так её буквально поразило то, что среди русских медицинских сестёр оказалось много тех, кто принадлежал к родам даже не слуг, у слуг императора, а к родам прямых слуг русского императора. Что было совершенно невозможно в Японии, где к медсёстрам относились, так же, как и к юдзё[3]. Поэтому-то представительницы высших слоёв общества в медсёстры не шли, оставив эту работу для женщин из низших слоёв японского общества. Русские же, по-видимому, из-за этого, относились к медсёстрам со всем уважением. Передав это уважение и китайцам. Которых к удивлению, Наки, оказалось очень много среди русских. Так японский госпиталь помимо патруля из трёх, вооружённых винтовками матросов, охраняли несколько полицейских. Среди которых было много китайцев. Из китайцев состоял и пожарный наряд. Который прибыл, когда в госпитале загорелась палатка, в которой разместили одну из кухонь, для варки риса. Много китайских матросов было и в экипажах русских вспомогательных кораблей.

Вот и сейчас их рикша пробегал мимо стоявшего на перекрёстке китайца, в форме русского полицейского. Который, увидев в коляске двух японок, в одежде медицинских сестёр, а малютку Ёсику тоже переодели в сестринские одежды, поспешил отдать честь. Удостоившись в ответ поклона обеих японок, направлявшихся в порт. Ведь как не оказались весьма солидны изначально полученные госпиталем запасы, и ежедневно доставляемые продукты, но быстро и в очень многом госпиталь стал испытывать нехватку. И им было разрешено взять всё необходимое из взятых в порту трофеев. Вот, как самую квалифицированную, из медицинских сестёр, Наку Такэба в порт, за медикаментами и бинтами, и направили. Благо все женщины, священник и единственный врач госпиталя считались русскими как не комбатанты и могли свободно, в отличие от всех остальных, считавшимися военнопленными, покидать территорию госпиталя. И постаравшись придать себе, и своей юной спутнице, безупречный внешний вид, Нака отправилась в поездку.

И её опасения, что в порту возникнут затруднения, к счастью не оправдались. Стоило ей только выбраться из коляски, и направиться к ближайшему длинному навесу. Как стоявший перед ним матрос с винтовкой, тут же два раза ударил в колокол. И буквально сразу же к ним подошёл младший морской офицер. Который и провёл их к той части навесов, где находились медицинские средства. Предупредив, что всё полученное необходимо будет вписать в находившуюся рядом с часовым книгу. После чего офицер выделил в помощь японкам несколько китайских грузчиков. Так что Наки не пришлось ничего самой носить. Ей осталось только указывать, что и откуда забирать. При этом маленькой девочке склад очень быстро наскучил. И она сначала пошла, посмотреть на то, как на платформы грузят пушки. Из числа стоявших рядом на площади. Потом Ёсика подошла посмотреть, как на площадь, с помощью упряжки волов выкатили бронированный автомобиль с башней. Причём по ржавым разводам и висящим, на бортах автомобиля, обрывкам водорослей было понятно, что его достали из воды. И девочка понаблюдала, как этот автомобиль поставили в один ряд с несколькими другими, в том числе и простыми автомобилями. Разместив их все под навесом. А потом, увидев идущего по территории порта Дайрена японского бобтейла, с ошейником, Есика увязалась за котом. Который всячески старался не попасть в руки ребёнку. Одновременно с этим обходя всё, что стояло у стенки порта. Как будто высматривая что-то очень нужное ему.

Нака так увлеклась процессом, что даже вздрогнула, когда подбежавшая к ней Ёсика, спряталась за ней, прижавшись к ноге девушки. И та, подняв голову от ящиков с медикаментами удивленно осмотрелась. И увидев подходившего к ним улыбающегося Михаила Костенко. Заставив девушку тут же попытаться одновременно и одёрнуть, поправляя, одежду и попытаться поправить и так тщательно уложенные волосы. И русский офицер, приложив руку к козырьку, в ответ на поклон Наки Такэба, весело произнёс:

— Ну вот я вас и нашёл, мадемуазель Нака. Спасибо этой девочке. Я увидел, что на ней одежду медсестры, спросил про тебя, и она побежала сюда. Как же всё удачно вышло. Нас на ремонт направили в портовые мастерские Дальнего. И я, так удачно, решили посмотреть, нет ли тут чего-то пригодного, для моего 'Талиенваньского'. Так что я точно несколько дней буду в Дальнем. А где остановилась ты?

Девушка в ответ улыбнулась, зардевшись и скромно опустив глаза, но периодически бросая на молодого человека короткие взгляды, стала рассказывать о том, что в эти дни приключилось с ней. А молодой русский офицер направил своих солдат, что бы те на рикшах перевезли медицинской сестрой отобранное для госпиталя. И пока солдаты не вернулись, то молодые люди вышли, беседуя на набережную. Перейдя в общении на 'ты'. И тут Нака Такэба заметила, что Ёсика всё-таки смогла добраться до кота. Бобтейл вытянувшись во всю свою длину, лежал на плече у незнакомой Наки девушки, явно восточного внешности, но в дорогом европейском наряде. И которая присела на корточки, рядом с кинокамерой. Позволяя Ёсики гладить животное, сидевшее у девушки на руках и свесившее передние лапы на её спину. И при этом девушка, поглядывая на медсестру и русского офицера, о чём расспрашивала девочку. И увидев, куда смотри Нака, Михаил произнёс:

— Это Аюми Кода, воспитанница контр-адмирала Вирениуса. Она тут занимается тем, что делает синематографические фильмы.

— И ты её знаешь? — Нака бросила на Михаила настороженный взгляд.

— Её все в гарнизоне знают. Да и мой бронепоезд уже несколько раз попадал в её репортажи, — ответил Михаил, а потом, повернув голову в сторону Наки, улыбнулся, с нежностью коснулся её руки, и добавил, — Но давай я вас, с малышкой, провожу до госпиталя. Что бы знать, где тебя искать. Надеюсь, ты не против, если мы ещё встретимся?

Девушка снова зарделась. Опустила голову и произнесла:

— Нет, я не против, если мы ещё встретимся.

Подумав в этом момент, что ей, оказавшейся на занятой русскими территории, совсем не помешает личное покровительство русского офицера. Пусть и не очень большого ранга. Но это точно защитит лично её, как от солдат, так и от китайцев. Которые никогда по-доброму не смотрели на японцев. Даже когда власть, в Дайрене, принадлежала японцам.

И эта история имела продолжение. Правда уже вечером, в другом мести и с другими людьми. За ужином Аюми рассказала о японской медсестре и русском офицере. И внимательно ее, выслушав адмирал Вирениус произнёс:

— Я, кажется, понимаю, о ком ты, Аюми, говоришь. И я их обоих представил к наградам. Костенко за то, что он первым прорвался из Порт-Артура, к войскам, наступавшим из Дальнего. А эту медсестру, за проявленную, при спасение японского госпиталя от мародёров, храбрость. Если конечно государь император утвердит эти награды, — а потом на минуту задумался и добавил, — И знаешь, девочка, у меня есть к тебе одно предложение. Которое тебе очень сильно может помочь с известностью.

— Это какое, дядя Андрей? — Аюми тут же подалась вперёд. По крайней мере, все, что озвучивал адмирал, до этого, шло ей только на пользу.

— Сделать тебе не репортаж, а сделать игровой, скажем так художественный фильм, — ответил на вопрос девушки Вирениус, — Нанять актёров. И используя сюжет спасения японского госпиталя русским бронепоездом, сделать такой фильм. Так сказать, снятый по мотивам реальных событий. Только нападать на госпиталь будут не корейские дезертиры, а китайские хунхузы. И это будет не поезд на платформах. А обычный госпиталь в палатках. С медсёстрами. Которые будут помогать раненым. Эдакая пасторальная идиллия. И тут появляются бандиты, которые начинают подкрадываться к госпиталю. Что бы напасть. И их замечает...

Тут адмирал замолчал, задумавшись. А Аюми спросила:

— Эта медсестра? Нака Такэда?

Адмирал покачал головой:

— Нет, добавим драматизма. Пусть их увидит маленькая девочка. На эту роль используй Ёсику Окада, которая с криками прибежит в госпиталь. А за ней будут гнаться бандиты. Но их остановит актриса, что будет изображать Наку Такэба. Которая встанет перед ними. Сначала показывая на флаг Красного Креста. Что вызовет только смех и глумливые замечания у бандитов. Которым можно подобрать и звероподобные лица. И которые попробуют всё-таки войти в госпиталь. Но их остановит актриса, в роли Наки, которая раскинув в стороны руки, не будет пускать бандитов дальше. А сзади к её ногам будет прижиматься испуганная Ёсика. Которую можно будет снять крупным планом. Бандит замахнётся своим оружием. Актриса, которая будет изображать Наку, только приподнимет голову, плотнее сжав губы. Хотя можно отбелить в этот момент лицо. Изобразив, что ей страшно, и она всё-таки побледнела. А Ёсика закроет глаза ладонями и прижмётся лицом к юбке. И тут гремят выстрелы. Бандиты приседают, оборачиваются. И ты крупным планом снимаешь, как надвигается бронепоезд. Ствол орудия, которого будет направлен прямо в объектив камеры. Бандиты бросают оружие, поднимают руки. Набежавшие русские матросы оттесняют их. Появляется актёр, в одежде похожей на форму русского офицера. Он отдаёт честь японке и говорит что-то пафосное. Что он восхищён мужеством японки. И будет просить, что бы её наградили. Пока девушка склоняет голову, в знак благодарности за спасение. Сможешь такое сделать?

— Да, смогу, — медленно произнесла Аюми, потирая подбородок, — Должно быть интересно такое посмотреть. А ствол орудия, смотрящий прямо в камеру может и напугать. Единственное, как мне кажется, концовка фильма будет немного смазана. Надо бы там продолжить чем-то очень пафосным.

— Ну думаю, что к окончанию работ уже станет ясно, наградит ли государь император подданную микадо, или нет. Если наградит, то можно будет включить в фильм момент награждения, а потом закончить сценкой. Где крупным планом покажешь Наку. Потом камера начнёт отъезжать. В кадр начнут попадать и другие. Сидящий рядом Костенко. Потом я и японский доктор. Стоящие за нашими спинами члены экипажа бронепоезда. Ну и спасённые пациенты госпиталя. С указанием, что это они. А последним в кадр может войти и бронепоезд. Как ни как, он к этим событиям имеет прямое отношение. Как тебе, Аюми, такая концовка?

— Думаю, будет весьма впечатляюще, — всё так же медленно, и не отрывая руку от подбородка, произнесла девушка, — После такого синематогрофа, ни у кого и не возникнет сомнения, что именно так это всё и обстояло на самом деле. Хотя, как я понимаю, всё было совсем не так?

— Это же будет игровой фильм. Его увидят женщины, дети. И не надо показывать в нём ужасы и кошмары. До этого дело дойдёт. А пока можно принести какие-то романтические мотивы. Что бы все женщины, среди зрителей, испытали эмоциональный подъём.

— Это, какие мотивы, дядя Андрей?

— Ну увидев девушку, офицер может подкрутить ус, подыграв мимикой, что он впечатлён не только храбростью, но и самой девушкой. А она может кинуться поправлять одежду, волосы, опустит глаза. Хотя и будет бросать взгляды на офицера. По крайней мере, я не слышал, что уже есть подобный игровой синематограф. Ты можешь в этом деле стать первой. Попробуешь?

Вирениус посмотрел на Аюми. И та молча кивнула в ответ.

[3] Собирательный термин всех разновидностей проституток, но не гейш, в Японии.

3

В одном из кабинетов портовой канторы города Дальнего, ставшего штабом флота, собралась представительная компания. Помимо адмирала Вирениуса, здесь на совещание, собрались как руководство Квантунской области, так и командование третьего Восточно-Сибирского стрелкового корпуса. Присутствовали и командиры двух дивизий этого корпуса. Четвёртой и седьмой. Которые наконец-то заняли позиции у города Кинджоу. Сменив там, пятый и морской полки. Вторая дивизия корпуса, как понёсшая наибольшие потери, при обороне Квантуна, организовала гарнизоны на полуострове. Так пятый полк разместился в Дальнем и Талиенване. Организовав гарнизоны этих городов. Квантунскую крепостную артиллерию на совещании представлял подполковник Степанов. Под командованием, которого снова оказались выделенные, для обороны Кинджоу, крепостной артиллерией орудия и личный состав. Причём среди выделенных орудий оказалось очень много взятых в качестве трофеев пушек. Так как к ним оказалось больше всего выстрелов.

Вообще всю оказавшуюся на Квантуне артиллерию поделили. Все морские пушки, за исключением десантных, мелкокалиберных и уж совсем устаревших систем, передали флоту. Как и боеприпасы к ним. Наиболее повреждённые орудия свезли в крепостной артиллерийский парк. Орудия, к которым было больше всего боеприпасов, включая и мелкокалиберные морские орудия, собрали у Кинджоу. Для береговой обороны выделили орудия, для которых ещё имелись боеприпасы, пусть и не в очень большом количестве. А вот те орудия, для которых боеприпасов практически не оставалось, остались на крепостном обводе Порт-Артура. С минимальными расчётами. Так что в распоряжении подполковника Степанова оказался пусть и разношёрстный, но имеющий более двухсот стволов артиллерийский парк. В довесок к тем полевым орудиям, что имелись в стрелковых дивизиях.

Хотя если признаться честно, то за ту неделю, что понадобилась частям третьего корпуса что бы достичь Кинджоу, произошло много событий. Началось наступление русской армии под Мукденом. За да пару дней, до этого, русский флот вышел в море. Находясь возле восточного побережья полуострова Шаньдунг. Выделив крейсера для проведения крейсерских операций на главном маршруте снабжения японской армии на материке. Южнее Корее. Совершая при этом в дневное время набеги на район Цусимских островов. При этом русские крейсера, при малейшей угрозе, тут же уходили под прикрытие своих броненосцев. Которые, получив сигнал, сами выдвигались навстречу. Что вынуждало отходить уже японцев, которые, из-за превосходства сил на море у русских, обычно бой не принимали. И русские крейсера вновь занимали позиции у берегов Корее. Одним своим видом перекрыв снабжение японской армии, по самому оптимальному маршруту.

Но, собравшего на совещание порт-артурских генералов, адмирала Вирениуса волновали другие, гораздо более близки проблемы. В частности, гора Самсон. С который открывался шикарный вид как на Талиенваньский и Кинджоуский заливы, так и на все позиции русской армии в этом районе. Вот и с опасениями, связанными с последней проблемой, адмирал Вирениус и обратился к собравшимся. И выслушав адмирала, генерал-лейтенант Кондратенко произнёс:

— Мне кажется, вы, ваше превосходительство, сгущаете краски. Слава богу, у супостата, здесь отсутствуют тяжёлые орудия, так что большой угрозы обороняющимся войскам я не вижу. Да и против нас находятся весьма расстроенные японские части, с крайне небольшим количеством полевой артиллерии. Но что, вы, ваше превосходительство, предлагаете?

— К моему величайшему сожалению, ваше высокопревосходительство, — ответил прямо, глядя в глаза Кондратенко, — Командование флота оценивает ситуацию не столь радужно. Особенно в сфере того, что северное побережье залива находиться в руках противника. Что представляет угрозу для базирования в заливе главных сил флота.

— Из-за этого флот и поспешил уйти, ваше превосходительство? — поспешил уточнить Кондратенко.

— Нет, ваше высокопревосходительство, — тут же парировал выпад Кондратенко, Вирениус, — Флот выполняет поставленную ему задачу, по оказанию поддержки наступающей полевой армии. Пресекая её снабжение. Ну и думаю, мы можем убить сразу даже не двух, а несколько зайцев. Проведя совместную, локальную наступательную операцию. Силами, как флота, так и третьего корпуса. Причём тоже оказав содействие ведущим сражение частям.

При этом Вирениус бросил взгляд на командовавшего корпусом генерал-лейтенанта Анисимова. Лицо, которого хотя и отображало его заинтересованность, в происходящем, но при этом командующий корпусом бросал взгляд на генерала Кондратенко. Выжидая, что он скажет.

— И как же вы это видите, ваше превосходительство? — откинувшись на стуле и скрестив руки на груди, произнёс Роман Исидорович. В упор, смотря на адмирала, ожидая, от этого слишком уж хитрого финна, очередного подвоха.

— Во-первых, я предлагаю командованию корпуса обратиться к вышестоящему командованию, по поводу его разрешения на проведение операции, силами корпуса, по отвлечению сил противника от генерального сражения, — адмирал продолжал смотреть на Анисимова, который кивнул, соглашаясь, с такой трактовкой ситуации, и продолжавшего настороженно глядеть на адмирала Кондратенко, — Во-вторых, я предлагаю провести уже совместную операцию, как силами армии, так и флота, чтобы овладеть горой Самсон. Что позволит армии укрепить свои позиции и исключить наблюдение противником за нашими войсками. Исключив, в перспективе, и обстрел артиллерией наших войск. А также вынудить противника оттянуть часть своих сил, к крепости, от места сражения. И тем самым оказать помощь полевой армии.

— Это всё конечно крайне интересно, — согласился Кондратенко, — Но в чём, ваше превосходительство, интерес флота, в проведении подобной операции?

— Наш совместный захват горы Самсон позволит снизить до минимума угрозу прорыва в залив лёгких сил флота японцев. А соответственно возможность минирование акватории залива и организацию торпедных атак на наши корабли. А также полностью исключить возможность обстрела наших кораблей в заливе. Что, поверьте, крайне важно для командования флота.

— Устремления командования флота мне понятны, ваше превосходительство, — кивнув, ответил Кондратенко, — И в чём вы видите участие флота, в проведении подобной операции? В обстреле берега из корабельных орудий?

— Отнюдь, ваше высокопревосходительство, отнюдь, — ответил Вирениус, поднимаясь и направившись к карте, указывая на ней указкой, — Флот намерен высадить тактический десант, силами Морского полка, усиленного десантными орудиями и при поддержке корабельных орудий севернее населённого пункта Даугушань. Конкретно в районе деревушки Сюдятунь. С целью завладеть всем полуостровом. Что вызовет высылку, в этот район, резервов противника. Которые я намерен разгромить орудиями своих кораблей. В районе населённого пункта Сяохусанза. Ведя, в дальнейшем, наступление на гору Самсон с юга.

И эти предложения явно нашли поддержку у генерала Анисимова, который произнёс:

— И как я понимаю, как только противник начнёт переброску резервов на юг, то мой корпус, при поддержке, артиллерии Квантунской крепости и корабельных орудий начнёт наступление на гору Самсон?

— Да, ваше высокопревосходительство, в этом и заключается стратегический замысел операции. Ваш корпус начинает атаку, когда резервы противника уже будут связаны. Поддержку огнём из корабельных орудий, я вам гарантирую. В том числе и из Кинджоуского залива. Единственно, как я представляю, что одна дивизия корпуса, заняв город Кинджоу, прикроет, с севера, наступление другой дивизии на гору Самсон. Что вынудит противника, находящегося на северном побережье бухты Хунуэза, начать отход, из опасения, что он попадёт в окружение. Что по моим оценкам должно будет нарушить оборону горы Самсон. И заставить противника оставить высоту.

Генерал-лейтенант Анисимов удовлетворённо кивнул и произнёс, обращаясь к Кондратенко:

— Ваше высокопревосходительство, мне лично план представляется весьма неплохим. С весьма приличным шансом на успех.

В этот момент адмирал Вирениус подумал, тоже смотря на генерала Кондратенко, но не произнёс это вслух: 'конечно план кажется не плохим, каштаны то из огня придётся таскать морякам, а вы придёте на всё готовенькое'. А Роман Исидорович подойдя к карте, закинул руки за спину и стал, то внимательно всматриваться в карту, то переводить взгляд на видневшуюся на другом берегу залива гору Самсон. Здание портовой конторы находилось прямо на берегу моря, напротив западного входа в акваторию порта. И из кабинета адмирала Вирениуса, расположенного на втором этаже башнеподобного ризалита[4] портовой конторы, дополненного ещё и выступающем из фасада эркером, во все пять окон комнаты, направленных на три, из четырёх сторон света, можно было отлично рассмотреть не только порт, но и залив, а также весь противоположный берег. Над которым нависал массив горы Самсон. А потом генерал произнёс:

— Вот любите вы, ваше превосходительство, широко шагать. Совсем же недавно уже разок так шагнули. А тут, что-то меня берут сомнения, что Морской полк сможет выйти к горе Самсон с юга. А это значит, что фланги наступающей на гору дивизии окажутся открыты. А там от наших позиций и до горы вёрст шесть. Что многовато, многовато, для одного наступления. Да и генерал Ноги противник серьёзный, очень серьёзный. Так что командованию корпуса придётся предусмотреть такую возможность, как фланговые контрудары войск противника. Но, в общем, я согласен, не плохой шанс на успех операции есть. И, пожалуй, стоит попытаться им воспользоваться. Использовав этот план за основу. Тем паче, что мы не очень сильно и теряем, в случае неудачи.

[4] Ризалит, это архитектурный элемент строения, в виде выступающий из плоскости, части фасада с несущими стенами (идущими от самого фундамента здания). Эркер, это выходящая уже из плоскости фасада, с помощью консольных балок, часть здания. Служащая для увеличения внутреннего пространства здания. Или его освещённости.

4

Капитан первого ранга Добротворский, командир пятой бригады броненосцев, внимательно всматривался в ночь. Стоя на мостике своего флагманского броненосца, 'Император Николай I' своей бригады, всматривался в ночь. К вечеру миноносные дозоры эскадры, которая на малом ходу перемещалась на юг, вдоль восточного побережья полуострова Шаньдунг, обнаружили в море большое количество японских миноносцев. Что вынудило все корабли эскадры повысить уровень боеготовности. Приготовившись к отражению возможной минной атаки миноносцев противника. Для этого все следовавшие с эскадрой контрминоносцы, минные крейсера и миноносцы, 1-го ,2-го, 3-го, и 4-го отрядов миноносцев, были отосланы севернее эскадры. С задачей организовать заслон, не допуская минные силы противника до главных сил флота. Которых непосредственно прикрывали державшиеся в паре миль мористее крейсера 'Богатырь', под флагом командующего флотом, 'Баян', 'Олег', 'Аскольд', 'Жемчуг', 'Лейтенант Дыдымов'. Предназначенные послужить первой линии обороны для идущих в строю главных сил флота. Броненосцев 'Севастополь', 'Полтава', 'Цесаревич', 'Сисой Великий', 'Император Николай I', крейсера 'Адмирал Нахимов, броненосца 'Адмирал Посьет', и броненосцев береговой обороны 'Генерал-адмирал Апраксин' и 'Адмирал Сенявин'. При этом на траверзе флагманских броненосцев держались минный крейсер 'Абрек', посыльное судно 'Горислава' и вспомогательная канонерская лодка 'Нагадан'. Параллельно им, но ближе к берегу двигалась колонна пароходов, снабжавших эскадру необходимым в походе. Включая и блокадопрорыватель 'Карлисль'. Под флагом Великобритании. Который буквально намедни присоединился к эскадре. Придя из Манилы, где пароход ремонтировался, после потери винта, во время шторма. При своей неудачной попытке прорваться в осаждённый Порт-Артур. Сумев после аварии продрейфовать в Манилу, под самодельными парусами. Но узнав, об появившихся, в этом районе, японских миноносцах командующий флотом приказал пароходу присоединиться к эскадре. Что бы потом отправить пароход в крепость, но уже в составе одного из конвоев. А впереди колонны, в двух милях, в качестве головного дозора, шёл крейсер 'Витязь'.

При этом броненосцы 'Пересвет', 'Победа', 'Ослябя', 'Ретвизан', крейсера 'Россия', 'Рюрик', 'Паллада', 'Диана', 'Аврора', 'Светлана' и крейсер-аэростатоносец 'Русь', в сопровождении посыльного судна 'Зарница', находились гораздо восточнее главных сил эскадры. В рейде, для охоты за японскими и прочими купцами, снабжавшими японскую армию в Маньчжурии. И получили предупреждение от 'Гориславы' на радиостанцию 'Зарницы'. О выявленной минной угрозе. Угрозе, которую на русских кораблях собирались встретить во всеоружии, идя, при этом, в полной темноте, не подсвечивая себе прожекторами. Но в полной готовности буквально растерзать любой встреченный силуэт, похожий на миноносец. Зная, что своим миноносцам до рассвета приближаться к кораблям флота запрещено.

И вот капитан первого ранга стоя на левом крыле мостика броненосца и всматривался в сторону востока. Ожидая появление там японских миноносцев. Которые должны были атаковать русскую эскадру, которая находилась на траверзе мыса Эдкинс. Как раз между ним и островом Сёрвейер. Недалеко от входа в бухту германской колонии Циндао. Но в этот момент свет прожекторов вспыхнул буквально за спиной. Там, где должны были находиться свои пароходы. И Добротворский поворачиваясь, буквально зарычал:

— Какого чёрта! Что они творят! Они же выдадут наше положение миноносцам! Сигнальщик запроси, что случи...

В этот момент капитан первого ранга обернулся и пресёкся, увидев, как к эскадре со стороны берега, пресекая курс русских пароходов, приближаются небольшие суда. Причём в очень большом количестве, до двух десятков. И из которых, находящиеся среди них минные катера противника, высвечивал своими прожекторами пароход 'Цицикар'. А остальные пароходы, ломая колонну, стали отворачивать от противника. Который держал курс прямо к броненосцам русских. И капитан закричал, спешно переходя на противоположное крыло мостика:

— Огонь по минным катерам противника! Высветить их прожекторами!

И в этот момент в борт 'Цицикара' воткнулся один из катеров. И в этом месте поднялся столб дыма и пара от взрыва. В котором исчез катер японцев. А пароход, погасив прожектора, стал быстро заваливаться на правый борт. И в этот момент первым открыл огонь броненосец 'Адмирал Посьет'. А буквально через несколько секунд к нему присоединились и орудия броненосца 'Император Николай I'. А потом вспышками выстрелов покрылись, и правые борта всей линии русских кораблей. Одним за другим поражая огнём своих орудий японские катера. Которые один за другим скрывались в облаках взрывов, но, не отворачивая и не сбавляя скорости, продолжали приближаться к русским кораблям. Вот один из этих катеров столкнулся с корпусом 'Цесаревича', и борт броненосца озарила огромная, слепящая в ночи вспышка. В которой исчез очередной катер японцев. И Добротворский прохрипел:

— Самоубийцы! Взрывающееся катера! Усилить огонь, не подпускать их к борту!

Но именно к борту 'Императора Николая I' приближался один из таких катеров. По которому вели даже огонь из винтовок. Были видны попадания в катер. После которых на катере заметно уменьшался экипаж. Но катер как будто заговорённый приближался к борту броненосца. И под крики: 'Банзай', двоих оставшихся на его борту японцев, с повязками на головах в виде японского флага, ударился о борт русского броненосца. Капитан зажмурил глаза и отвернулся, ожидая взрыва. Но его не последовало, и Добротворский снова взглянул на японский катер. У которого, от удара, о борт русского броненосца свернуло бак. Обнажив взору буквально огромное количество взрывчатки. Которой был буквально набит корпус катера. При этом один из оставшихся в живых японцев схватив багор, стал пытаться зацепиться им корпус русского корабля. А второй склонившись, стал чиркать спичками. Явно пытаясь запалить бикфордов шнур. Но на борт катера с броненосца спрыгнул русский матрос. Который ударом кулака отправил в полёт японца с багром, а потом ударом ноги по голове сидящего японца вырубил его. И вырвав бикфордов шнур и выкинув его за борт матрос, схватившись за багор, стал отталкивать японский катер от борта своего броненосца. Несмотря на то, что заливаемый водой японский катер, со свороченной носовой частью быстро погружается в воду. А Добротворский крикнул:

— Человек за бортом! Спустить шлюпку! Японцев вытащить, матроса спасти!

И удивляясь внезапно наступившей вокруг тишине, когда прекратились выстрелы и взрывы, проговорил:

— Неужели отбились?

5

Генерал Ноги, находясь на склоне возвышающейся над местностью горы, наблюдал за ходом боя. Стараясь сохранить невозмутимость. И это сражение явно шло к окончанию. Вчера днём незадолго до того, как отлив достиг своего минимума, в залив Керр вошли корабли гайдзинов. В том числе и уже знакомые генералу десантные корабли, которые сразу же направились к китайской деревеньке Сюдятунь. На западном берегу залива. И сходу выплеснули из себя два батальона моряков, при поддержке двух артиллерийских батарей. Один из батальонов тут же двинулся на запад. Занимая находящиеся в полумиле от места высадки высоты, в центральной части отделявшего заливы Керр и Талиенвань полуострова. А второй двинулся почти строго на юг, в сторону населённого пункта Даугушань. Находившегося на берегу одноимённой бухты, уже залива Талиенвань. Чем сразу же практически отсекли до двух рот из одного резервного батальона армии и несколько подразделений моряков. Включая две, двух орудийные батареи. Трёхдюймовую, на самом юге полуострова и пятидесятисемимиллиметровую. На южном берегу бухты Даугушань. Ещё одна такая батарея, на северном берегу бухты, оказалась вне оперативного окружения. Ну и окружая находившихся в самом населённом пункте Даугушань. В том числе и моряков, готовивших было гайдзинам, какую-то каверзу. И которые тоже оказались отрезанными наступлением гайдзинов. Причём это случилось быстрее, чем сообщение о происходящем достигло штаба армии. И поэтому, когда он, генерал Ноги, поднялся на свой наблюдательный пункт, то от пароходов гайдзинов, стоявших в заливе Керр, уже отходили снова наполненные пехотой и артиллерией десантные корабли противника. На которых находилось никак не менее ещё двух батальонов и пары артиллерийских батарей. Что сразу же ставило оборонявший полуостров резервный батальон в весьма сложные условия.

При этом пароходы гайдзинов, стали выходить из залива Керр. Явно оставляя в его северной части пару миноносцев. В одном из которых, в самом большом, находившиеся при штабе армии моряки, узнали миноносец 'Котака'. Ставший у гайдзинов 'Авось'. От чего у генерала Ноги буквально заныли зубы, от столь нарицательного названия, данного гайдзинами миноносцу. Причём моряки отметили, что гайдзины сняли с корабля торпедные аппараты, установив вместо них какие-то ящики. Подметили моряки, что в южной части залива, один из пароходов гайдзинов стал ставить мины. Перегораживая ими вход в залив. При этом в район западнее бухты Даугушань подошла канонерская лодка. В которой японские моряки опознали 'Сивуч'. Открывший огонь, оказывая поддержку пехоте гайдзинов. И возле неё собрались все ушедшие из залива Керр пароходы и десантные суда. За исключением трёх оставшихся в заливе Керр. И которые были вооружены. Два больших, шестидюймовыми пушками. И один малый имел трёхдюймовое японское морское орудие. Второе такое орудие стояло на 'Авось'. Помимо 'Вулкана' на корме. Второй миноносец оказался вооружён целыми тремя 'Вулканами' на борту. И все эти орудия стали оказывать непосредственную поддержку десанту.

И видя такую активность гайдзинов и понимая, что наличными силами полуостров не удержать генерал приказал выдвинуть в помощь обороняющимся ещё и четвёртую резервную бригаду. Тут генерал, не к добру вспомнил, что в его армии остались только девятая и одиннадцатая дивизии, четвёртая резервная бригада и морской и корейский полки. В последний свели остатки одной из корейских резервных бригад. Умудрившейся потерять в предыдущем сражении знамя бригады и знамёна двух полков. А первая, седьмая дивизии, первая резервная бригада и все приданные армии части, включая артиллеристов, были отправлены на север. Так что теперь, в армии генерала, было менее тридцати тысяч штыков и сабель и несколько десятков полевых и десантных, морских орудий. При этом из-за начавшегося наступления гайдзинов под Мукденом, из состава армии хотели вывести ещё одну дивизию и отправить её на север.

И вот когда части четвёртой бригады стали выдвигаться к месту боя, то выяснилось, что за ящики были установлены на этом 'Авось'. И снова корабль с этим названием проявил подлое коварство гайдзинов. Как оказалось, эти ящики были пусковыми установками 'Катюш' гайдзинов. Которые установили эти ракетные установки на корабль. И стоило показаться на дороге чему-то больше взвода, или небольшого обоза, как гайдзины тут же направляли в их сторону ракетный залп из десятка ракет. Хотя, как отметил генерал, эффективность огня морских установок была заметно ниже, чем у сухопутных 'Катюш' гайдзинов. Хотя ракеты со шрапнельными зарядами, применённые гайдзинами, не очень сильно и уступали по эффективности огню наземных установок. А ровное, без укрытий пространство между полуостровом и главенствующей горой, только способствовал ракетному обстрелу гайдзинами подходящих войск. Которые тут же, покинув колонну, начинали разбегаться с дороги, и искать укрытие. Как только с 'Авось' производили пуск ракет. Пусть отдельная ракета и попадала крайне редко. Но их летело достаточно много за один раз. И прямое попадание в колонну, тут же стоило взвода пехоты, полудюжины обозных телег или пары орудийных упряжек. Что вынудило перемещать войска небольшими колоннами и отдельными повозками. Но как оказалось, что отделение или повозку гайдзины считали достойной целью шестидюймового снаряда, а группу пехотинцев, в три-четыре человека, целью для трёхдюймового снаряда. Что вынудило перемещать войска поодиночке, давая каждому солдату мешок риса, ящик с патронами, гранатами или снарядами. В результате сосредоточить бригаду удалось только тогда, когда гайдзины заняли две трети полуострова. А на его юге стихли выстрелы. Последние, из которых, гремели в районе расположения отрезанных морских батарей. При этом стоило противнику занять бухту Даугушань, как туда сразу же вошли пароходы гайдзинов. И к вечеру десант поддерживали уже не четыре артиллерийские батареи, а не менее восьми. Это вдобавок к не менее чем трём десяткам пулемётов. Что вынудило генерала направить в этот район ещё и морской полк. Оставив в своём резерве только три полка. По одному полку из состава дивизий и полк корейцев. Причём и морскому полку пришлось выдвигаться, к месту предстоящего боя, поодиночке. Гайдзины высвечивали подступы к полуострову с помощью корабельных прожекторов. Открывая огонь по любой достойной, по их мнению, цели.

Утро, на которое была назначена атака, призванная разгромить десант гайдзинов, принесло другую неожиданность. Однако стоило только, собранным против десанта орудиям армии начать артиллерийскую подготовку, как загремели залпы русских орудий. Который было несколько сотен. При этом в обстреле позиций армии приняли участие и шесть канонерских лодок гайдзинов. По три севернее и южнее Наншаня. А потом в атаку поднялась пехота противника, которая с ходу заняла город Наншан. Продвигаясь на север. И только ввод в бой резервного полка девятой дивизии заставил противника остановиться в долине реки, протекающей севернее города. Но при этом в центре позиции противник прорвался к господствующей высоте. Заняв даже окопы, оборонительной позиции на горе. И только ввод в дело резервного полка одиннадцатой дивизии, занявшего оборону на вершине горы, не позволил гайдзинам с ходу занять её. И тогда генерал приказал четвёртой бригаде, оставить позиции против десанта. И поодиночке переместиться южнее горы. Изготовившись для контратаки. Которую должна была поддержать вся артиллерия армии, что была собрана за холмом Хооцзыдуншань для поддержки удара по десанту. Который был отменён. И теперь десант противника должен был сдерживать Морской полк. Получивший приказ держать оборону.

Гайдзины, в частности 'Авось', который, как скрепя зубами объяснили моряки, будучи бронированным, и не столь чувствительным к обстрелу, подошёл совсем близко к берегу, пытались помещать перемещению бригады. Да и десантники, почувствовав, что противостоящих им сил стало меньше, начали наступление. Продвигаясь вперёд. Но получилось бегом переместить бригаду на полторы мили, где и развернуть её для контратаки. И совместно с корейским полком, ударившим в северный фланг прорвавшимся частям гайдзинов, нанести удар. Что заставило прорвавшиеся части противника откатиться на линию город Наншан, полотно железной дороги, станция Наншан, и группа импаней у Чаодятеня. После чего атаки там прекратились. А десант гайдзинов заняв селение Сяохусанза. И достигнув равниной части полуострова, перед город Самсон тоже остановился. И генералу Ноги доложили, что противник, возле селения Сяохусанза, выступил с предложением о переговорах. Ноги дал разрешение, проговорив:

— Даже интересно, что они нам предложат.

И довольно скоро на командный пункт армии явился посыльный, который сообщил, что гайдзины предлагают перемирие, для обмена тяжелоранеными. Возле станции Наншан и у селения Сяохусанза. А также сообщили, что у гайдзинов, в Дайрене, есть несколько тысяч тяжелораненых японских военнослужащих. Которые сейчас находятся, в организованном русским флотом, японском Квантунском госпитале Красного Креста. С японским медицинским персоналом. И адмирал Вирениус предлагает обсудить вопрос о передаче этих раненых японской стороне. При этом посыльный доставил пакет от гайдзинов с надписью, японскими иероглифами 'Достойному врагу'. В пакете оказалась бутылка первоклассного французского шампанского, булка идеального пшеничного хлеба, завёрнутая в вощёную бумагу, и баночка чёрной икры. И генерал приказал открыть бутылку. И приготовить бутерброды на всех офицеров, находившихся на командном пункте. Находившийся там капитан второго ранга Ивамура попытался было произнести:

— Господин генерал, надо быть осторожным, продукты в посылке врага могут быть отравлены.

Генерал Ноги посмотрел на моряка, слегка усмехнулся и произнёс:

— Если вы не хотите, то можете отказаться от угощения. Насколько я знаю адмирала Вирениуса, он не опуститься до такой подлости, как травить того, борьбу с кем он считает высшей честью в своей жизни. Он конечно хитёр, но благороден. Распорядитесь отправить в ответ бутылочку саке, из моих запасов. Пусть, подберут лучшее, из того что есть. Там должна быть бутылочка 'Болотного журавля'[5].

Генерал минуту помолчал, взял чашечку с напитком в одну руку, бутерброд с икрой в другую, а потом добавил:

— И вы господин капитан второго ранга, научитесь читать между строк. Эта бутылка урожая, которая никак не могла попасть в Рёдзюн до войны. Этот хитрый гайдзин, даёт нам понять, что у него не только всего вдоволь. Но и он получает припасы извне. Прямо говоря, что не видит победу для нас. И что нам стоит заканчивать войну. И передайте моё предложение, что судьбу тяжелораненых военнопленных стоит обсудить чуть позже. Отдельно. А со стальными предложениями я согласен.

[5] Одна из лучшего марок сака.

6

Адмирал Вирениус сидел, за своим рабочим столом в кабинете администрации порта Дальнего и читал газету, доставленную из английской колонии в Вей-Хай-Вэе. В которой описывалось, как мужественные японские камикадзе, ценой своей жизни, атаковали русские броненосцы. Что бы остановить агрессию русских против Японии. Хотя следует признать английские газеты того времени отличались объективностью. И если в них приводились факты, то они соответствовали действительности. Так в газете точно указывалось, что был потоплен только пароход 'Цицикар'. А броненосец 'Цесаревич' хотя и получил серьёзные повреждения, но его смогли довести до немецкой колонии Циндао. Где броненосец из-за огромной пробоины в боку сел на мель. И теперь должен быть интернирован. Указывалось в газете, что русскими был захвачен японский взрывающийся катер, который ударился о борт броненосца 'Императора Николая I'. Но из-за того, что провод электрозапала, на катере, был перебит попавшей пулей, взрыва не последовало. И катер, с двумя легкоранеными членами экипажа на борту, был захвачен с помощью абордажа. Ещё один член экипажа японского катера был обнаружен смертельно раненым. Но он умер, прежде чем русская эскадра достигла Циндао. Причём из-за повреждения 'Цесаревича' русские крейсера были вынуждены отойти от островов Цусима, острова Квельпарт[6] и южного побережья Кореи. Что привело к тому, что свободное судоходство в этом районе было восстановлено. И пароходы повезли грузы для японской армии. Которая, испытывая нужду буквально во всём, вела тяжёлые бои против наступающих русских южнее Мукдена. Медленно отступая к Ляояну.

Вообще прорыв флота в Жёлтое море позволил не только снять осаду с крепости, но и восстановить сообщение из портов Квантуна, с ближайшими портами. В том числе и Вен-Хай-Вэем. Где подполковником Сахаровым было достигнуто соглашение, о подъёме и постановке в док интернированного контрминоносца 'Буйный'. Затопленного прямо в порту из-за угрозы его захвата японцами. Но теперь возможность такого развития событий исключалась, и было решено нанять англичан, для проведения спасательной операции и экстренного ремонта контрминоносца. И из этой английской колонии стали доставлять, в том числе, и газеты. Со свежими новостями. Включая и описание ситуации в Маньчжурии. Куда, если верить газетным сообщениям, из провинции Чжили стали выдвигаться войска Юань Шикая. Усиленные войсками Столичной провинции, из армии которой ранее командовал генерала Дун Фусян и войсками генерала Ма Юйкуня. Что совсем не нравилось адмиралу Вирениусу. Как и то, что в Чифу оказались, собраны четыре китайские канонерские лодки. Находившиеся в подчинении губернатора провинции Чжили Юань Шикая. И в газете высказывалось предположение, что китайский губернатор намерен восстановить контроль, над захваченными русскими островами Мяо-Дао. Принадлежащими его провинции. И восстановить в этом районе свободное мореплавание. Которое русские самым наглым образом пресекли. Установив минные поля, в том числе и в китайских водах. А также разместив на островах свои военно-морские станции и устанавливая на китайской территории свои орудия. Оставив для прохода нейтральных пароходов только один пролив. Который контролировался русскими канонерскими лодками, вооружёнными пароходами и катерами. В результате чего всего проходившие в проливе пароходы досматривались. Что мешало свободному мореплаванию в Жёлтом море. И не позволяло свободно торговать с китайскими портами в этом районе.

Адмирал усмехнулся, вспомнив, что никто не возмущался как наличию на островах Мяо-Дао японской военно-морской станции. Так и установке в этом районе японских защитных минных полей, которые теперь выдавались за русские. Хотя японские минные поля в этом районе и были включены в систему русской береговой обороны[7]. Будучи несколько подправленными и усиленными за счёт дополнительной установки мин. Хотя в китайских водах, до трёх миль от берега, мины и не ставились. Но, был объявлен запрет на плавание там, мотивируя тем, что мины могут быть сорваны с якорей. И русский флот не гарантирует безопасное плавание в этом районе. Правда, генерал-лейтенант Белый, не поддержал идею занять острова Мяо-Дао, категорически отказавшись устанавливать там подчинённые ему береговые орудия. И пришлось для установки на Мяо-Дао выделить орудия из трофеев флота. Обеспечив их расчётами из моряков. Хотя те, менее десятка орудий, на полсотни миль, да редкие минные заграждения в проливах между островами только обозначили наличие береговой обороны в этом районе. Не представляя серьёзную угрозу боевым кораблям от канонерских лодок включительно.

Хотя наличие флота, а то, что флот, после выхода из строя 'Цесаревича', причём выхода из строя до конца войны, вернется к Квантуну, Вирениус совершеннейшим образом не сомневался. Как и то, что флот не откажется от контроля островов Мяо-Дао. В своё время их стратегическое положение оценивали. И правильно оценивали. И острова были заняты русским флотом. Но из-за позиции губернатора провинции Чжили Юань Шикая, тогда пришлось оставить эти острова. И в результате они стали базой для японского флота. И теперь не было не малейшего сомнения, что оставь русский флот острова Мяо-Дао, как на них тут же появиться японская военно-морская станция. Благо, для японцев, после выхода из строя одного из сильнейших русских броненосцев, действующий русский флот уже не обладал превосходством, над действующим японским. И эта японская военно-морская станция будет способна прикрыть поток пароходов, везущих снабжение для японских войск в Маньчжурии. Что русский флот допустить не мог.

Адмирал поднялся из-за стола и подошёл к окну кабинета. Всматриваясь в лежавший перед ним порт. Где вовсю велись работы. Причём как по ремонту кораблей, для их спешного ввода в строй, так и велись погрузочно-разгрузочные работы. Часть трофейных грузов направлялось в Порт-Артур. Откуда везли, как переданные ранее в крепость корабельные орудия, так и перешедшие под контроль флота трофеи. А также необходимые для ремонта повреждённых кораблей детали и оборудование. Плюс флот обеспечивал как связь, так и перемещение грузов, с помощью десантных барж, в Талиенвань и бухту Даугушань. На противоположном берегу залива. Где велись тяжёлые бои, за полуостров. Противник навалился на Морской полк силами одиннадцатой дивизии. И только поддержка корабельных орудий не позволяло противнику сбросить десант в море. К тому же в портовых и железнодорожных мастерских ремонтировались орудия, бронепоезд и бронедрезина, а также трофейные автомобили. Ведь были захвачены не только бронеавтомобили, но и несколько автомобилей. Грузовых и легковых. Один из которых, вооружённый мелкокалиберной автоматической пушкой, к тому же обшивался и бронезащитой, причём простейшего, коробчатого типа, открытого и сверху, и снизу. Которая должна была превратить этот автомобиль в бронеавтомобиль огневой поддержки. И для этих трофеев, используя автомобиль адмирала, спешно готовили водителей. Которые в данный момент нарезали круги на автомобили на площадке перед портовой конторой. Причём, в данный конкретный момент, отрабатывая навыки вождения, за рулём автомобиля сидела Аюми. Девушка как-то призналась, что хотела бы приобрести себе автомобиль и самой научиться его водить. На что адмирал, пожав плечами, ответил, что запретить ей обучиться не может никто. А у неё должно быть на счету достаточно средств, чтобы приобрести себе автомобиль. Причём с доставкой к ней. Благо сейчас есть возможность добраться на пароходе до Таку, Чифу или Вей-Хай-Вэйя. Хотя, как сказал адмирал, водителем она ещё сможет стать, а вот настоящим шофёром, который сможет ещё и обслуживать автомобиль, так это навряд ли. И девушка тоже вошла в состав первой группы, готовивших новых водителей, импровизированной автошколы.

А чуть дальше, уже возле самого берега, Вирениус увидел фигуры русского офицера и японской медсестры. И адмирал понял, что это Михаил Костенко, бронепоезд которого, в данный момент, обшивался новой бронёй в мастерских Дальнего и перевооружался на трофейные пулемёты Гочкиса, и Нака Такэба. Причём девушка, что-то держа в руке, сосредоточено писала. Выводя, похоже булавкой, какую-то надпись, на чём-то маленьком, держа это в пальцах левой руки. А потом девушка передала, то, что держала в руках, Михаилу. И мужчина, замахнувшись, бросил, блеснувший на Солнце, кусочек какого-то метала в море. После чего молодые люди рассмеялись. И девушка доверчиво прижалась к груди Михаила, который приобнял её левой рукой. Хотя это и было нарушением принятых в Японии традиций. Не допускающих проявление подобных отношений на людях. Ведь, в патриархальной Японии, такое публичное проявление чувств порицалось. Но как заметил Вирениус, и Аюми тоже уже заметно раскрепостилась, и вела себя в обществе больше согласно европейской, чем японской традиции. Отчасти это и правильно, ведь родина у женщины там, где она собирается воспитывать своих детей. Но адмирал тогда не знал, что уже потом, гораздо позже, через семьдесят лет, при очистке акватории порта будет найдена золотая десятирублёвая монета. На которой оказались, нацарапаны имена влюблённых. И эта монета заняла своё место в местном музее.

Но, а в тот момент, в дверь кабинета адмирала, постучали. Вирениус повернулся к двери и разрешил войти. Это был Степанов-младший. На золоченом эфесе вакидзаси, у которого, виднелась надпись: 'За храбрость' и аннинский темляк, 'клюква', вручённая мальчишке адмиралом Макаровым. За командование Моловой батареи. И адъютант Вирениуса поднеся руку к папахе произнёс:

— Ваше превосходительство, принято две телеграммы с сигнальной станции Ляотешаня, полученных из Чифу.

— Докладывайте, господин зауряд-прапорщик, — кивнул Вирениус, а мальчишка радостно заулыбавшись, сообщил:

— Наши войска заняли Ляоян, ваше превосходительство.

Адмирал тяжело вздохнул, осенил себя православным крёстным знамением и произнёс:

— Слава тебе господи, что даровал победу. А что во второй телеграмме, господин зауряд-прапорщик?

— Флот возвращается от Шандунга, ваше превосходительство.

— Понятно, спасибо, господин зауряд-прапорщик, — ответил адмирал, уже обдумывая, как он будет встречать флот, что доложит командующему о положении дел. Ну и какие доводы ему предстоит произнести. Что бы с одной стороны сохранить контроль над островами Мяо-Дао, а с другой, чтобы вернуть под русский контроль Эллиоты, с окружающими их островами. Причем, прежде чем, получивший возможность активных действий, противник займёт их под свою манёвренную базу.

[6] Сейчас остров Чеджу, на входе в Цусимский пролив, принадлежащий Корее.

[7] Есть информация об обнаружении морских мин, как в период русско-японской войны, так и последующее время, восточнее островов Мяо-Дао.

7

Когда контр-адмирал Вирениус поднялся на мостик флагманского 'Богатыря', то командующий флотом рассматривал Андреевский флаг. Что реял над новой сигнальной станцией на горе Дагушань. На недавно занятом плацдарме. И ответив на приветствие контр-адмирала, Макаров произнёс:

— Вижу, ваше превосходительство, вы сумели обезопасить базирование флота в заливе Талиенвань. И как вообще ситуация?

— Всё обстоятельно указано в рапорте, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус и протянул командующему флотом папку, открыв которую адмирал увидел десятка полтора исписанных листов. И захлопнув папку Макаров произнёс:

— Я ознакомлюсь, но потом, а сейчас хотелось бы вкратце выяснить сложившуюся ситуацию.

Адмирал Вирениус тяжело вздохнул и произнёс:

— Десант сумел занять полуостров. Но соединиться с нашими войсками мы не сумели. И гора Самсон осталась в руках неприятеля. В настоящий момент противник силами одиннадцатой дивизии проводит наступательную операцию, с целью ликвидировать наш плацдарм. И противник сумел оттеснить наши части на рубеж холма Цзянцзиньшу. Где наступление противника остановлено. И сейчас Малую Землю отделяет от наших войск шесть вёрст.

— Так плацдарм поименовали? — поинтересовался командующий флотом, — И почему отошли?

— Да, как-то название такое закрепилось, — ответил Вирениус, скромно умолчав, что такое название плацдарма появилось с его подачи, — Противник поддерживает свои войска артиллерией из-за холма Хооцзыдуншань. С его северных склонов. Пришлось отойти на три версты, чтобы выйти из зоны эффективного огня японской артиллерии, которую японцы не могут сейчас подтянуть через простреливаемую со стороны заливов долину. Отделявшую Цзянцзиньшу от Хооцзыдуншаня. А огонь их артиллерии, на таком расстоянии, стал малоэффективен. К тому армейские части сейчас не проявляют активности. И не желают перебрасывать своих стрелков на плацдарм. Да и сами на фронте активности не проявляют. Похоже генерала-лейтенанта Кондратенко сложившаяся ситуация устраивает полностью. А одного Морского полка маловато. Там для устойчивой обороны необходимо как минимум бригаду. При поддержке артиллерии. Хотя Квантунская артиллерия и выделила орудия и команды из артиллеристов. Они сейчас и береговые батареи там обслуживают.

— Вот не хотите, вы, ваше превосходительство, налаживать контакты с губернатором. Из-за этого и все проблемы. И думаю шесть вёрст это не много. Думаю, мы сможем их контролировать, и японцы не смогут серьёзно угрожать флоту. И как я понял, вы, ваше превосходительство там и береговые батареи организовали?

Вирениус развёл руками, показывая, что тут ситуация не только от него зависит и произнёс:

— Ну я был бы рад наладить. Но одного моего желания маловато. И я бы так не сказал, что японцы не смогут угрожать флоту, ваше высокопревосходительство, — несколько замялся Вирениус. Японцы проложили, по долине, от залива Керр, в бухту Даугушань узкоколейку. На которой был обнаружен, установленный на платформе паровой катер. Второй катер был обнаружен вытащенным на берег. И тоже подготовленный к перевозке на узкоколейке. В самой бухте были обнаружены три джонки, приспосабливаемые для установки мин. На различных этапах переделки. Причём одна была практически готова к минным постановкам. Так же, там были два понтона с установленными на них торпедными аппаратами, а на складах обнаружен большой запас взрывчатки, два десятка мин и четыре торпеды. Так же были захвачены три, двухорудийные батареи. Две пятидесятисемимиллиметровых орудий Гочкиса. Севернее и южнее входа в бухту Даугушань. И трёхдюймовых орудий на мысе Пробинь. Всё это обслуживала флотская команда из нескольких десятков человек. В том числе и с повязками на головах.

— Камикадзе? — тут же спросил помрачневший Макаров.

— Да, ваше высокопревосходительство, смертники, — ответил Вирениус, поморщившись, при упоминании Макаровым слова камикадзе, которое, похоже, и тут стало входить в моду, а потом добавил:

— А командует ими, ваше высокопревосходительство, наш старый знакомый, теперь уже капитан второго ранга Такео Хиросе.

— Я знаю, — кивнул в ответ адмирал Макаров, — Пленные камикадзе рассказали на допросе.

Вирениус развёл руками:

— У нас пленных смертников не оказалось. Дрались до последнего. Но смогли захватить несколько простых матросов. Они-то про смертников и поведали. Так что у меня есть опасения, ваше высокопревосходительство, что со смертниками Хиросе мы ещё встретимся. И в заливе Талиенвань тоже.

— Необходимо контролировать этот участок берега с моря, — ответил Макаров, — Это должно обеспечить безопасность флота.

— Уже, ваше высокопревосходительство, — тут же произнёс Вирениус, — там, напротив этого участка постоянно находиться канонерская лодка. Обычно это 'Сивуч'. Который оказывает поддержку десанту и освещает берег прожекторами ночью.

— Малова то, — поморщился Макаров.

— Наличных сил не хватает, — снова развёл руками Вирениус, — Приходиться выкручиваться, как можем. Вот даже 'Юнону' выводим на буксире, в помощь 'Сивучу'. Когда поддержку десанту надо оказать. На этом броненосце корпусные работы практически завершены, орудия установлены. Но вот с механизмами и котлами работ ещё дней на десять. Вот и изгаляемся, ваше высокопревосходительство, когда прижимает.

— Понятно, — произнёс Макаров, — И какова ситуация с остальными кораблями?

— Работы ведутся, ваше высокопревосходительство, — осторожно стал отвечать Вирениус, — Но наличных сил не хватает. Пока только в строй флота удалось включить призовые пароходы 'Аз', 'Буки', 'Веди', 'Глагол', 'Добро' и 'Есть'. Которые были захвачены целыми. А также четыре шхуны 'Майя', 'Койот', 'Кузя' и 'Мара', названные так по некоторому созвучию, со старыми японскими названиями. И которые используются как портовые суда. Во вспомогательные канонерские лодки уже переоборудовываются 'Клио' и 'Церера'. Которые так же попали в наши руки, будучи на плаву.

Адмирал Макаров внимательно посмотрел на Вирениуса, а тот ответил:

— В ответ на ваше предложение именовать пароходы, переоборудуемые во вспомогательные канонерские лодки иначе, чем просто пароходы, государь повелел именовать новые канонерские лодки так. А также 'Флора', 'Минерва', 'Нимфа', 'Русалка' и 'Амазонка'. Канонерской лодке 'Ай-Петри' повалено оставить его имя. Но на этих кораблях ещё предстоит выполнить корпусные работы. Хотя они все и вытащены на отмели. За исключением 'Амазонки'. А после этого их ещё необходимо будет и перевооружить. И произвести работы в механической части. И да, государь император утвердил, предоставленные ему наградные листы. Так что необходимо будет произвести награждение отмеченных офицеров.

— Понятно, — произнёс Макаров, — Надеюсь, что, когда вы закончите их ремонт патрульных судов будет хватать. И учитывайте, ваше превосходительство, флот привёл ещё два приза. Необходимо будет провести суды, односильное судьбы этих пароходов. Ну и необходимо будет оценить их возможное использование. И объясните, почему 'Амазонка' ещё не поднята?

— Я тоже на это рассчитываю, ваше высокопревосходительство, — согласился Вирениус и добавил, — Вопрос с кабелеукладчиком 'Окинава-Мару' и пароходом 'Мукогава-Мару', который и решено именовать как 'Амазонка' решается именно в настоящий момент. Я решил сначала провести спасательные работы в районе залива Талиенвань. Все суда, за исключением пяти наиболее крупных пароходов, 'Муравьёва-Амурского' и 'Мощи дракона' были подняты и поставлены на отмели, для заделки пробоин. Включая и броненосец 'Фрея', так государь повелел поименовать 'Рюдзё', и 'Таку'. Миноносцу оставлено его имя. Миноносцы '1', '3', '4' и '28' подняты, отремонтированы и используются как портовые средства, под теми же номерами. Первые три как водолазные боты. '28' как разъездной катер. В доках порта находятся канонерская лодка 'Веста' и вспомогательный крейсер 'Ярославна'. И если крейсер мы выведем из дока и поставим в строй флота через несколько дней, то бывший китайский 'Ян-вей' ещё нуждается в серьёзных корпусных работах. Как, в прочем и посыльные суда 'Соколица', 'Млада' и 'Купава'. Бывшие яхты 'Жозефина', 'Альвина' и 'Диана' соответственно. Которые получили серьёзные повреждения в бою. Остовы 'Грома' и 'Хана', которых невозможно восстановить, разбираются.

— Я удовлетворён проделанной работой, — кивнул Макаров, — Но есть несколько вопросов. Первое, что с указанными судами и кораблями. Почему они не подняты? Второе, кажется, мы собирались поставить 'Ярославну' в плавающий док. Почему же она тогда стоит в портовом доке? Ну и третье что там всё-таки с 'Окинавой-Мару' и 'Амазонкой'?

— Я, ваше высокопревосходительство, для ускорения подъёмных работ, взял на себя смелость, поставить 'Ярославну' в стационарный док. А плавучие доки использовать как подъёмные средства. Для этого, под днищем у затонувших судов, водолазами водными струями пробивались туннели. Куда заводились стропы. При этом правда, что бы водолазов потоком воды из гидранта не сносило, часть потока воды пришлось отбрасывать назад. Но зато, благодаря этому, удаться пробить по несколько туннелей, для строп, за день. Потом через туннели проводятся стропы. Крепящиеся, в свою очередь, на плавающих доках. И с помощью подъёмной силы доков удалось быстро поднять и вывести на мелководье всё, кроме пяти пароходов. Вес, которых больше суммарной подъёмной силы доков. Поэтому их и поднимаем традиционным путём. С заделкой пробоин пластырями, и созданием деревянных кессонов на палубах, для последующей откачки воды.

— Хитро, хитро придумано, — согласился Макаров и добавил, — С этим вопросом всё понятно, ваше превосходительство. А что с остальными вопросами?

— На 'Мощи Дракона' проводятся работы по спрямлению броненосца. Как только спрямим его положение, тут же будем поднимать. А вот бывшая 'Чиоды' переломился киль. И подъём 'Муравьёва-Амурского' сложная инженерная задача. Для осуществления которой, готовиться специальная оснастка. Плюс, в настоящий момент, я направил плавающие доки в залив Кинджоу. Для подъёма 'Адмирала Ушакова' и трофеев. В первую очередь 'Окинавы-Мару' и 'Амазонки'. Так как опасаюсь, что их корпуса может разбить штормами. При этом японские миноносцы, бывшие турецкие 'Анталья' и 'Токад', которые намерены передать Черногории, уже подняты. Размещены на плавдоках и ремонтируются силами и средствами этих доков. Броненосцами, в том числе и трофейными, я намерен заняться после проведения спасательных работ на 'Окинава-Мару' и 'Амазонки'. И перевода этих судов на мелководье в бухте Хэси. Для проведения корпусных работ. После чего я намерен осуществить подъём 'Адмирала Ушакова'. Под днищем, которого сейчас пробиваются туннели под стропы. Для броненосца готовиться док в Порт-Артуре. И потом я намерен уже заняться спасательными работами на четырёх оставшихся трофеях. Благо три из них броненосцы 'Цербер', государь повелел вернуть этому кораблю историческое название, 'Адмирал Истомин', бывший 'Мессудие', и 'Адмирал Бутаков', бывший 'Авнилах', находятся в бухтах. А 'Венус'[8], бывший 'Асари-Тевфик' хоть и находиться в открытом море на мели, но грунт там достаточно мягкий. И надеюсь, его корпус не разобьёт. Прежде чем мы поднимем 'Адмирала Ушакова'. И хотя 'Венус' относительно легко поднять, но броненосец основательно выгорел. И его ремонт явно затянется.

— А состояние остальных призов, каково? Вы их, ваше превосходительство осматривали? — тут же уточнил командующий флотом.

— Да, ваше высокопревосходительство, осматривал, — тут же ответил Вирениус, — на 'Адмирале Истомине' заканчивается заделка пробоин и возведение кессона на палубе. Для дальнейшей откачки воды. Я планирую поставить его в док сразу после 'Адмирала Ушакова'. Как только на 'Ушакова' закончатся корпусные работы. При этом следует учитывать, что японцы сняли с 'Истомина' все орудия. Кроме башенных орудий главного калибра. И нам придётся перевооружать броненосец по новой. В остальном, в том числе и по механической части, думаю, ремонт не составит больших проблем. Остальные три броненосца я собираюсь поднимать с помощью плавдоков. И выводить их в бухту Хэси. Где на отмелях и выполнить корпусные работы. Для перехода уже в порт. При этом 'Цербер' довольно сильно избит. Состояние 'Адмирала Бутакова', более целостное. За исключение сильного разрушения на баке. Там попаданием снаряда повреждён форштевень. Что и привело к тому, что броненосец потерял в ходе. Отстал от своих и упокоился от подводной пробоины в бухте Хэси. Им я займусь последним. Хотя, там есть ещё 'Фёдор Стратилат', но у него полностью разбит не только корпус, но и вторая машина, которая оставалась целой, после подрыва на мине. Но которую мы, в наших условиях, восстановить не можем. Поэтому я взял на себя смелость, вывести корабль из компании. И снял с него экипаж, оставив только комендоров, при уцелевших орудиях. Переведя остальных временно на 'Юнону'. Потом 'Фёдора Стратилата' поднимем на разборку. Ну и на последки я решил оставить затонувшие у Порт-Артура суда. Как наши, так и японские. Их состояние после года на дне весьма плачевно. Их я тоже подниму, но опасаюсь, что восстановить их мы сможем только после окончания войны. Если вообще сможем.

— Состояние затопленных кораблей мне понятно, — произнёс адмирал Макаров, — И, в общем, я удовлетворён проделанной вами работой, ваше превосходительство. Хотя и настаиваю, что бы на 'Ушакове' и 'Истомине' быстрее закончились ремонтные работы. Именно эти два корабля я рассматриваю в качестве экстренного усиления флота. Хотя конечно 'Цесаревича' они оба вместе заменить не смогут.

— Есть, ускорить работы, на 'Ушакове' и 'Истомине', ваше высокопревосходительство, — тут же вытянувшись и поднеся руку к фуражке, произнёс Вирениус, — Но вот опасаюсь, что нам не хватит людей, чтобы укомплектовать экипажами все трофеи.

— Мы взяли с собой две трети экипажа 'Цесаревича'. Пока должно хватить. А там надеюсь, из Владивостока доставим, — ответил Макаров и в свою очередь спросил, — И что известно о ситуации у полевой армии? Мы получили сообщение, по беспроволочному телеграфу, что наши войска заняли Ляоян, но детали не известны.

— Как я понял, сдача Ляояна японцами была ловушкой, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус, — По крайней мере, попыткой ловушки. Перед тем как впустить наши войска в город японцы оставили там смертников. Замаскировав их под китайцев. И эти смертники ночью атаковали наши части, находящиеся в городе. Массово взрывая себя вместе с нашими солдатами. Одновременно противник предпринял ночную контратаку города. Ляоян мы удержали, но наши части пришли в такое расстройство, что дальнейшее наступление генералу Линевичу пришлось остановить. И поэтому о полном разгроме японской армии речь не идёт. К тому же на нашем фланге появились китайские войска, под командованием Юань Шикая. Есть сведения, что он хочет потребовать, что бы наши войска и флот покинули территорию Китайской империи. Кстати, ваше высокопревосходительство, в Чифу собрались несколько китайских канонерских лодок, тоже подчиняющихся Юань Шикаю. Выявлено наличие четырёх вымпелов. Так сказать, демонстрация весьма жалкой морской силы Китая.

— Быть может, нам тогда стоит уйти с островов Мяо-Дао? — Макаров посмотрел на Вирениуса, — Дабы не дразнить китайцев.

— Если только и армии придётся уйти из Маньчжурии, ваше высокопревосходительство, — ответил Вирениус, — Тогда придётся оставить острова и нам. Но у меня есть подозрение, что это всё пожелания лично Юань Шикая. В противном случае угрозы исходили бы не от него, а от императрицы Цыси. Но Пекин молчит. Как и молчат другие губернаторы. Иначе бы тут были бы и их войска, а в Чифу было бы не четыре канонерки, а все двадцать, из тех порядка сорока, что есть сейчас у императрицы Цыси. Хотя, что-то они там и называют крейсерами, но больше чем канонерские лодки, то, что есть у китайцев назвать нельзя. Да, и ещё были бы шесть двадцатисеми тонных миноноски, или семь, все, что и остались у Китая. Но этого нет. Есть только заявление лично губернатора провинции Чжили. И наличествуют только подчинённые ему войска и канонерские лодки. А пока наша якорная стоянка на них не позволяет японцам напрямую снабжать свои войска в Маньчжурии. Нет, они уже наладили снабжение своих войск, по внутри китайским водным путям. Используя каналы между Янцзы и Хуанхэ. И далее используя британскую железную дорогу в Инкоу. Но у японцев для снабжения армии по этому маршруту существуют большие проблемы. А наш уход с Мяо-Дао, приведёт к тому, что японский объединённый флот там появиться сразу же. Буквально на следующий день, как уйдём мы. И японцы получат прямой путь в Инкоу, да и ближайшие китайские порты для своих пароходов. Что улучшит снабжение японских войск. А это допускать ни как нельзя, ваше высокопревосходительство.

Адмирал Макаров нахмурился, обдумывая слова Вирениус, но промолчал. И тогда контр-адмирал, собравшись с духом, рискнул произнести ещё одно предложение:

— Ваше высокопревосходительство, я так же предлагаю занять ещё и Николаевск-на-Эллиотах. Противник снабжает свой правый фланг через устье реки Ялу и через ближайшие порты. Включая и Бидзыво. Через этот порт сейчас снабжается армия Ноги. И я ожидаю, что противник, уже в ближайшее время, разместит свой объединённый флот на островах Эллиоты. Тем самым прикрыв этот морской маршрут снабжения своих войск. Заняв же острова, мы сможем перекрыть снабжение войск противника вплоть до устья Ялу. Обеспечив, к тому-же, угрозу и этому пункту. Сейчас же, на островах, у противника существует только несколько сигнальных станция и телеграф. Больше японских сил на Эллиотах не отмечено. Нет там сейчас и защитных заграждений. Японцы их все убрали. Если же японцы займут острова, то их придётся выбивать оттуда. А это будет сложнее.

Эти слова заставили командующего флотом нахмуриться ещё больше. Но Макаров не произнёс ни одного слова, явно задумавшись над словами контр-адмирала. И пока, между адмиралами происходил разговор, 'Богатырь' достиг входа в гавань. Подходя к Рейдовому молу и размещённому на окончании мола маяка. С развивающимся на верху маяка, пусть и поблёкшим, и во многих местах пробитом, гюйсом броненосца 'Петропавловск'. А прямо возле маяка находился духовой оркестр. Который, сверкая на Солнце начищенными трубами, исполнял какой-то марш. А чудь дальше к порту стояла толпа, приветствующая возвращающихся из плавания моряков. При этом ярким пятном в толпе выделялась группа японок, в своих традиционных одеяниях, и под яркими зонтиками.

— А что японки то радуются? — произнёс Макаров, посмотрев в их сторону.

— Это сотрудницы клуба 'Нагасаки', — произнёс Вирениус, — И они отлично понимают, что в ближайшие дни у них будет наплыв посетителей. Вот они и не против, неплохо подзаработать. К тому же они явно не хотят возвращения японской армии. Один раз его, уже, пережив.

— Понятно, — усмехнулся командующий флотом, а потом, прислушавшись к незнакомой музыке Макаров, спросил, — Это что за марш?

— Это трофей, ваше высокопревосходительство, марш Гункан. Который так и не стал официальным маршем японского флота, хотя название и обозначает в переводе как боевой корабль, причём именно боевой корабль, и, причём именно японский, и никакой другой. В нашем случае получается, что это броненосец. Вот я и решил, что трофейным 'Маршем Броненосцев' будет неплохо встретить возвращающийся флот.

— А вы любитель трофеев, необычных трофеев, ваше превосходительство, — усмехнулся Макаров, — хотите лишить японцев самого дорогого?

— К сожалению, Фудзияму я пересыпать на Квантун не могу, — ответил Вирениус, — Как и пересадить сюда всю сакуру, из Японии, ваше высокопревосходительство. Вот тогда бы я и лишил японцев самого ценного, что у них есть.

— А вы шутник, ваше превосходительство, — снова усмехнулся Макаров, — Но если говорить серьёзно, то к вопросу об Эллиотах мы ещё вернёмся.

И в этот момент 'Богатырь' стал входить в порт и командующий флотом стал серьезным. И поднеся руку к фуражке, Макаров отдал честь гюйсу погибшего корабля.

[8] Шведский фрегат 'Венус', был захвачен куттером 'Меркурий' 21 мая 1789 года. Под тем же названием включён в состав русского флота. Во время Выборгского сражения 22 июня 1790 года фрегат 'Венус' потопил 15 шведских гребных судов, захватил четыре галеры, транспорт и канонерскую лодку. На следующий день, при преследовании противника, захватил, совместно с линейным кораблём 'Изяслав', шведский линейный корабль 'Ретвизан'.

8

Нака Такэба снова сидела в коляске рикши. И снова рядом с девушкой находилась малышка Ёсика. Но теперь они возвращались в ставший им домом госпиталь. И девушка, в задумчивости, поклонами отвечала на приветствия встречных русских военных, при этом, полностью не замечая их. Будучи полностью погружённой в свои мысли. От всего произошедшего в этот день. А началось всё в предыдущий вечер. Когда в госпиталь вошёл мальчишка, в форме русского офицера, и с вакидзаси в металлических ножнах на поясе. Который сообщил, что для неё есть приглашение. И когда девушка, оторвавшись от подготовки отстиранных бинтов к завтрашней перевязке, следя, до этого, за тем, чтобы нанятые китайские женщины правильно скручивали отстиранные и проглаженные бинты, появилась в кабинете врача, то посыльный передал ей лист белой бумаги. На котором было написано, что ей завтра надлежит явиться в Морское Собрание, при параде. В два часа пополудни. И отдав приглашение, мальчишка ушёл. Оставив девушку в смятении. И с необходимостью срочно привести в порядок форменное платье и чепец.

А в полдень, перед входом в госпиталь остановились две коляски рикш. Из одной вышел Михаил. Штабс-капитан Костенко Михаил Михайлович, командир блиндированного поезда. В парадной форме. И помог Наке и увязавшейся за ней Ёсике, которая, спешила воспользоваться любой возможностью, чтобы покинуть госпиталь, разместиться во второй коляске. И потом обе коляски направились к одному из зданий в центре города. Где раньше находился один из японских госпиталей. Но теперь самое большое помещение в нём быстро заполнялось. В большинстве своём русскими морскими офицерами. Хотя присутствовало не только они. Было так же несколько женщин, в большинстве своём, в одежде русских сестёр милосердия. И возле буфетной стойки хлопотала сотрудница клуба 'Нагасаки'. Расставляя как батарею бутылок, пустые стопки, бокалы и фужеры, так и небольшие тарелочки с японскими закусками и сладостями.

А потом появился русский адмирал, и все офицеры после приветствия, которого тут же построились в одну линию. При этом, когда адмирал появился, то Ёсика обрадовалась, и собралась было побежать к нему. Но Нака остановила её, а потом отвела девочку к остальным женщинам. Многих, из которых она уже знала по работе в госпитале. Но Михаил, улыбнувшись, подошёл к Наке, взял её за руку, своей левой рукой, и тоже подвёл к этой линии. Встав слева от всех остальных. Но так, что медсестра оказалась левее его, и крайней в этой линии. И тут девушка поняла, что всех собрали для награждения. Русский адмирал награждал своих офицеров. И Нака не могла понять, зачем же она тут. Пока Михаилу не вручили красивый орден, в виде красного креста, с раздвоенными концами, с четырьмя золотыми орлами, между лучами. А также с мечами на ордене и бантом, на красивой, красной с двойной белой каймой ленте[9]. После чего адмирал обратился к ней, и удивлённой девушке сообщили, что за её подвиг, по спасению госпиталя Красного Креста, от бандитов, русский император наградил её медалью 'За Храбрость'. После чего стоявший возле адмирала уже знакомый мальчишка-офицер подал золотую круглую награду на ленте из чёрных и оранжевых полос. А подошедшая из числа зрителей русская сестра милосердия закрепила награду на груди Наки. После чего адмирал предложил поднять бокалы за награждённых героев. При этих словах, стоявшая у буфета японка стала поочерёдно подхватывать разносы. С установленных на них высокими и узкими бокалами. На очень высоких ножках. Наполненных исходящимся пузырьками напитком, похожим крепостью на плохонькое саке. И предлагая этот напиток всем присутствующим. Кроме Ёсики, которой достался бокал с сельтерская водой[10] из сифона для газированной воды. С добавлением сладкого сиропа.

И всё это, как поняла Нака, было запечатлено и на кинокамеру, и фотокамеру. Включая и групповой снимок всех награждённых, включая и её саму. А потом было угощение. Где девушка позволила себе вспомнить родину, полакомившись японскими закусками и десертам. Хотя подошедший к ним, с Михаилом и Ёсикой, русский адмирал и предложил попробовать японское лакомство, но с европейской начинкой. Под названием мороженное. Которое очень понравилось маленькой девочке, да и самой Наке пришлось по вкусу. А адмирал, посмотрев на пару молодых людей, произнёс фразу, заставившую девушку засмущаться, сказав, что если они надумают играть свадьбу, то пока Михаил прикомандирован к гарнизону Дальнего, то разрешение на их брак он даст[11]. После чего предложил поучаствовать ещё в одной синематографической съёмке.

Которая прошла на фоне уже знакомого Наке бронепоезда, которым командовал Михаил. При этом девушка и Михаил оказались в центре, сидя на стуле. Справа от них, рядом с Михаилом сел адмирал, на колени к которому забралась Ёсика. Слева, рядом с Наки разместили японского капитана. В парадной форме и при сабле. Это был тот самый офицер, которому доктор, в тот момент, когда её и спас Михаил, проводил операцию. Положив загипсованную ногу раненого ещё на один табурет. Дальше разместился на табурете доктор. А за ними в два ряда разместились русские военные из экипажа бронепоезда. И японские раненые из госпиталя, из числа тех, кто мог передвигаться. В сопровождении нескольких сестёр милосердия госпиталя. А после того как сделали фотоснимок и перестала стрекотать камера, то русский адмирал повернулся к капитану, который оказался самым старшим из попавших в госпиталь офицеров, и доктору и произнёс, на довольно беглом японском языке, фразу которая и заставила девушку задуматься. Ведь адмирал предупредил, что с генералом Ноги достигнута договорённость о передачи, всех тяжелораненых и больных японских военнослужащих, из их госпиталя, в Японию. И что передача будет осуществлена на станции Кинджоу. Как только перешьют железную дорогу, до этой станции, под русскую железнодорожную колею. Поэтому и необходимо составить списки и очерёдность передачи раненых японской стороне. А потом адмирал добавил, обращаясь к ней, заставив снова покраснеть, предупредив, что как только ремонт дороги закончиться, то бронепоезд Михаила уйдёт.

И теперь девушка ехала к госпиталю, и думала о сложившейся, вокруг как неё одной, так и вместе с Михаилом, ситуации. И сидевшая рядом с ней Ёсика, до этого молчавшая, в съёмках какого именно фильме она участвовала, вдруг стала дёргать её за рукав. Показывая на синематографический театр, мимо которого они как раз проезжали. Точнее на афишу на стене театра. И которой не было ещё в полдень этого дня. И на этой афише была изображена Нака, с медалью на груди. И как поняла девушка, под русской надписью, дублировалась надпись иероглифами. Во многом схожими на всех языках, для записи на которых используются иероглифы. И эта надпись гласила: 'Подвиг сестры милосердия'.

[9] Лента ордена Святого Станислава. Следующего по значимости, после ордена Святой Анны, орден Российской империи. Банты означали особые заслуги, а мечи, что награда получена на военном поприще.

[10] Сельтерская вода, первоначально минеральная вода естественной газации из немецкого источника Нидерзельтерс в горах Таунус. В дальнейшем это слово стало синонимом для всех видов и марок минеральной газированной воды. Также в дореволюционной России 'сельтерской' называли столовую минеральную воду или просто газированную воду, использующуюся отдельно или в составе напитков.

[11] В русской армии офицер получал разрешение на брак от командира и согласие от офицерского собрания. При этом к будущей супруге офицера и его финансовому положению накладывались ещё дополнительные требования.

Глава 27.

1

Командующий Объединённым флотом Японии вице-адмирал Камимура склонился над картой Жёлтого моря. Ему предстояло решить, что ему предстояло делать дальше. Что бы переломить ситуацию в свою пользу. Ведь в его распоряжении теперь было двенадцать кораблей линии. Хотя броненосцев первого класса было всего два, 'Асахи' и 'Сикишима'. Правда, в строю флота было ещё пять броненосцев второго класса, 'Хизен', бывший 'Свифтшур', в составе первого боевого отряда. И, вполне приравниваемых к ним, хотя и считающимися броненосными крейсерами, четвёрка 'гарибальдийцев' пятого боевого отряда. К сожалению, 'Ниссин' ещё предстояло, с месяц, ждать прибытие стволов, для своих башенных установок. И ставить в строй, корабль всего с одним орудием главного калибра, как-то не хотелось. Имелась так же пятёрка броненосных крейсеров, из которых бывший чилийский 'Како' стал четвёртым кораблём первого боевого отряда. А оставшиеся 'Идзумо', 'Токива', и ведённые в строй 'Адзума', пусть и без одного орудия в кормовой башне, прибытие которого ещё только ожидалось, и 'Якумо' составили второй боевой отряд. Броненосный крейсер 'Асо' так и остался флагманом третьего отряда. У гайдзинов, после интернирования 'Цесаревича', этим кораблям противостояли восемь эскадренных броненосцев 'Ретвизан', 'Севастополь', 'Полтава', 'Сисой Великий', 'Победа', 'Пересвет', 'Ослябя' и 'Император Николай I'. Которых могли поддержать броненосные крейсера 'Россия', 'Рюрик' и 'Адмирал Нахимов'. А также броненосцы береговой обороны 'Адмирал Сенявин', 'Генерал-адмирал Апраксин' и 'Адмирал Посьет'. В составе крейсерского отряда гайдзины имели броненосный крейсер 'Баян'. Теоретически гайдзины имели превосходство над Объединённым флотом. Но после выхода из строя их флота 'Цесаревича' и 'Адмирала Ушакова' это превосходство гайдзинов на море не было подавляющим. По крайней мере, до возвращения в строй первоклассных броненосцев 'Князь Суворов' и 'Орёл'. На ремонт, которых было необходимо ещё никак не менее месяца. И это время надлежало использовать с наибольшей эффективностью. Что бы постараться, до возвращения в строй пары 'бородинцев', нанести такой урон гайдзинам, что бы они не смогли вернуть себе господство над морем. Даже отремонтировав эти корабли.

К тому же из Балтийского моря уже вышел ещё один отряд кораблей гайдзинов идущий к берегам Японии. Во главе с ещё одним новым первоклассным броненосцем 'Слава'. Остальные же капитальные корабли этого отряда большой угрозы не составляли. Но увеличивали и так имеющееся преимущество во флоте у гайдзинов. И появление этого отряда могло стать той последней каплей для Японского флота, что не позволит выиграть войну. К тому же в составе этого отряда была целая дюжина минных авизо, или как говорили гайдзины минных крейсеров, нового типа. Противопоставить которым японский флот не мог ничего, даже теоретически. Это были большие, хорошо вооружённые и быстроходные дестроеры. Способные парами поспорить даже с японскими бронепалубными крейсерами. Причём не без шанса на свою победу. И таких пар было шесть. Ещё одной неприятностью грозили стать подводные лодки гайдзинов. Которые массово везли с Балтики по железной дороге. И которые следовало уже в ближайшее время ожидать во Владивостоке. Что окончательно ставило крест на операциях японского флота в этом районе.

Всё это означало, что японскому флоту было крайне необходимо, не понеся потерь, вывести из игры ещё как минимум два первоклассных броненосца гайдзинов. Ну и помешать вводу в строй ремонтируемых кораблей. Так, от разведки, пришла информация о том, что гайдзины веду спасательные работы на 'Адмирале Ушакове' и на 'Суво'. Стремясь поставить их в строй своего флота. И хотя боевая ценность этих кораблей была довольно ничтожна, но их ввод в строй гайдзинами было необходимо исключить. Да и то, что русский флаг будет поднят над ещё одним, бывшим японским кораблём, станет очередным позором японского флота. Который следует избежать. Так что, есть резон помешать гайдзином ещё и с восстановлением остальных затопленных кораблей. Пусть у остальных кораблей их боевая ценность и ещё более ничтожна. Но, как бы ни хотелось уничтожить и их, но вот удары по 'Адмиралу Ушакову' и 'Суво' должны быть в приоритете. При этом весь Объединённый флот оказывался буквально привязанным к району островов Цусима и острову Квельпарт. Что бы иметь возможность обеспечить безопасность снабжения армии на материке. Все корабли надлежало держать в едином кулаке, чтобы иметь возможность и парировать удары гайдзинов. И в тоже время создавать угрозу их главным силам. Распылять силы, и действовать одновременно по нескольким направлениям, у Объединённого флота, не было никакой возможности.

Хотя следует признать, что, не смотря на успех с 'Цесаревичем', 'специальные ударные отряды Божественный ветер' капитана второго ранга Такео особой эффективностью не отличились. Слишком уж велики были затраты, полторы дюжины катеров, более сотни погибших, против всего одного потопленного транспорта, и пусть и выведенного из строя, до конца войны, но оставшегося на плаву, у гайдзинов, броненосца. А акция в Талиене совершенно сорвалась. Там гайдзины смогли захватить базу 'специальных ударных отрядов' ещё до того, как они успели предпринять хоть какие-то действия в заливе Талиен. Но, капитан второго ранга Такео уже выступил с тремя своими предложениями, как ему нанести урон гайдзинам. Первое, что он предложил, это ускорить работы по вводу в строй подводных лодок. Что, однако, было довольно проблематично. Так как детали для их сборки доставлялись из САСШ. И только собирались, эти подводные лодки, на территории Японии. А американцы, в первую очередь, стремились реализовать полученный ранее от России заказ. А уже потом выполнить заказ японского флота. Второе, что предложил неугомонный капитан второго ранга, это было создание отряда боевых пловцов, подобно существовавшему у гайдзинов отряда пловцов-охотников. Что бы с его помощью нанести удары, по кораблям противника, в заливах по обе стороны перешейка Наншан. И на островах Мяо-Дао. Мотивируя это тем, что там корабли противника базируются вблизи занимаемого или японской армией, или союзными китайцами, берега. Что позволяет достичь их, используя небольшие плавсредства. И он, вице-адмирал Камимура, дал своё согласие на формирование подобных отрядов. С закупкой для них всего необходимого. В том числе и плавательных костюмов Бойтона. Ну и третьим предложением, капитана второго ранга, стала просьба о передаче ему, для вооружения его отрядов, новых катеров типа 'Дрэгонфлай'. Получивших, в японском флоте, названия с литерой 'Т' и номером от 1 и до 24. На которых, капитан второго ранга Такео, был намерен атаковывать, в ночное время, корабли гайдзинов. В водах вокруг Квантунского полуострова. Хотя если признаться особой надежды на большую эффективность этих средств вице-адмирал Камимура не испытывал. Ему были нужны не булавочные уколы, а нечто такое, что могло бы позволить не допустить захвата гайдзинами господства на море.

И вице-адмирал Камимура снова склонился над картой, всматриваясь в район Дайрена. И тут его осенило, что с южного направления, и рейд, и порт, этой базы гайдзинов весьма уязвим для обстрела с моря. И массированный обстрел порта позволит не только уничтожить складированные в этом порту, ещё японской армией, припасы, и что уже само по себе было унизительно, что столько усилий было потрачено и всё ушло к противнику, но и вынудить флот гайдзинов покинуть порт. И выйти навстречу Объединённому флоту Японии. Что бы отогнав флот микадо не допустить уничтожение этой базы своего флота. А это, в тоже ночное, время позволит провести массированные атаки броненосцев гайдзинов миноносными силами. С весьма благоприятными шансами на успех. Правда глубины моря, превосходящие сорок метров, не позволят установить там морские мины[2], чтобы создать гайдзинам ещё и эту угрозу. Но и уничтожение всех припасов, портовой структуры и вполне возможный выход из строя хотя бы ещё одного русского корабля линии, делали реализацию этого удара весьма заманчивым. Тем паче, что при тщательном планировании, и правильном исполнении плана, угроза для главных сил японского флота была бы минимальна. А шанс вывести из игры корабли линии у гайдзинов был весьма непризрачным.

[1] Парадоксально, но китайский трофей, 'Чин-Иен', котировался в японском флоте чуть выше, чем трофейный русский 'Ики', бывший 'Император Николай I'.

[2] Глубина установки японских мин, периода русско-японской войны ограничивалось величиной в 40 метров.

2

Контр-адмирал Вирениус медленно шёл вдоль Широкого мола порта. Всматриваясь в ведущуюся в порту работу. Где старались сделать как можно больше. Но как всегда много не хватало. В первую очередь не хватало времени и рабочих рук. Квалифицированных рабочих рук. Что бы ускорить спасательные и ремонтные работы на кораблях. Что бы разгрузить трофеи с призовых судов и наоборот загрузить в уходящие во Владивосток пароходы грузами, которые вознамеривались, после возвращения флота из рейда к берегам Кореи, отправить во вторую базу русского флота. Вообще по возвращению флот разделился. В заливе Талиенвань остались только броненосцы и броненосные крейсера, кроме 'Баяна'. С ними остались 'сокола' и отряд миноносцев, с частью пароходов. А остальные крейсера, с 'Баяном' во главе, пришедшие с эскадрой контрминоносцы и часть пароходов, включая и наконец-то достигнувшего Порт-Артура блокадопрорывателя 'Карлисль', ушли в Порт-Артур. Что бы задействовать, для ремонта и обеспечения жизнедеятельности кораблей, ещё и возможности этого порта. При этом, отправляя крейсера в Порт-Артур, исходили из того, что они могут выйти из гавани и в малую воду. Порт Дальнего явно не справлялся с таким количеством кораблей и судов. Хотя часть ополченцев, включая и мастеровых, были и переведены из Порт-Артура в Дальний. К тому же, ещё не на полную силу заработала железная дорога. Нет, быстрый ремонт повреждённых участков был выполнен. В том числе и мостов. Но вопрос был в том, что это было сделано на скорую руку. И были участки, которые поезда преодолевали на скоростях не быстрее идущего пешехода. Что тоже мешало нормальной работе порта. Который в свою очередь был разделён на зоны. Восточная часть порта, включая Широкий и Рейдовый молы, была отдана под размещение вспомогательных сил флота. И была буквально забита разнообразными пароходами. А сами молы, Массивовая площадь, расположенная между ними, а также зданием грузовой железнодорожной станции были завалены разнообразными грузами. Средняя часть, с Рабочей гаванью и Рабочим молом были отданы под ремонтируемые суда. И там кипела работа по скорейшему вводу в строй всего, что уже успели поднять и ввести в порт. А вот под нужды флота была отдана западная часть порта. С Угольной и Лесной пристанями. Где и встали на якорь броненосцы, 'сокола' и миноносцы.

Там же размещались и корабли минной дивизии под командованием Вирениуса. Точнее часть этих кораблей. Свои и не столь уж многочисленные силы адмирал вынужден был разделить на несколько отрядов. В заливе Талиенвань, из действующего состава дивизии были, ведь все, что было на ремонте, или ещё даже предстояло поднять, было подчинено контр-адмиралу Вирениусу, не так уж много кораблей. Как-то бывшие клипера 'Забияка', 'Джигит' и 'Разбойник', которые совместно с разнообразными катерами и частью трального каравана занимались защитой залива Талиенвань. Для чего все катера и буксиры были вооружены мелкокалиберными пушками. Вообще в тральном караване безоружными и под торговыми флагами остались только землечерпалки и грунтоотвозные шаланды. Среди экипажей, которых было достаточно китайцев. Минный заградитель 'Богатырь' тоже находился в Дальнем. Выполняя минные постановки в интересах береговой обороны. Поддержку сухопутным силам в заливах Талиенвань и Керр оказывали бронированные канонерские лодки 'Соболь', 'Горностай', 'Нерпа', 'Авось' и миноносец '226'. И используемые в качестве несамоходных артиллерийских батарей канонерка 'Морж' и миноносец '230'. Ввод в строй броненосца береговой обороны 'Юнона' и вспомогательного крейсера 'Ярославна', ставшего новым флагманом контр-адмирала Вирениуса, только ожидалось. Пусть и в довольно ближайшей перспективе. Четверки не вооружённых десантных барж и лихтеров обеспечивали снабжение внутри залива Талиенвань.

Ещё один отряд, который действовал уже в Кинджоуском заливе, как прикрывая спасательные работы там, так и оказывая поддержку сухопутным войскам, составили канонерская лодка 'Сивуч', две вооружённых самоходных баржи и лихтер. Это если не считать, всё так и находящийся на мели броненосец береговой обороны 'Фёдор Стратилат'. Поддержку им оказывали минные катера, в том числе и трофейные. На самом юге островов Мяо-Дао находились три броненосных канонерских лодки 'Храбрый', 'Отважный' и 'Грозящий', с четвёркой миноносок и подводной лодкой 'Палтус'. Которая, по сути, играла там роль пугала для японцев. А в Порт-Артуре находились вспомогательные канонерские лодки и восьмёрка миноносок, с частью трального каравана. Защищая как внешний рейд Порт-Артура. Так и организовывая дозорную службу между полуостровами Квантун и Шаньдунг. В чём им помогали миноносные и крейсерские дозоры, высылаемые флотом. Высылались миноносные дозоры и из залива Талиенвань.

Вообще, по возвращению, командование флота решило дать экипажам отдых, заодно проведя ремонтные работы на кораблях. А то после генерального сражения были проведены только минимальные ремонтные работы на кораблях. Только что бы обеспечить их выход в море. Для похода в Жёлтое море. И единственной запланированной масштабной акцией должен был стать прорыв большого конвоя во Владивосток. Вокруг Японии. Транспорта должны были доставить в Приморье пленных офицеров, тех пленных, которые отказались работать, тяжелораненых из состава гарнизона. Трофейные орудия, к которым не было боеприпасов. А также те трофеи, которые не особо оказались нужны в осаждённой крепости, но могли заинтересовать действующую армию. Сопровождать этот конвой должны были крейсера 'Витязь', 'Лейтенант Дыдымов', вспомогательная канонерская лодка 'Нагадан' и посыльное судно 'Зарница' И в море планировалась встреча с возвращающейся во Владивосток парой вспомогательных крейсеров. А в заливе Касатки, острова Итуруп, их должны были встретить как вышедшие из Владивостока корабли. Во главе с 'Иоанном Златоустом' и 'Дмитрием Донской'. Так и спускающиеся с севера вдоль Курильской гряды, 'газолинки' совместно с 'Айном'. Возвращая обратно под русский контроль острова Курильской гряды. А главные силы русского флота должны будут, в это время, провести отвлекающую операцию возле берегов Кореи и Японии. Заставив, тем самым, японцев отказаться от угроз конвою.

На сухопутном фронте крепости четвёртая и седьмая дивизии заняли всю оборону сухопутную оборону. Включая и на Малой Земле, где теперь находилась бригада седьмой дивизии. Вторая бригада этой дивизии находилась в резерве на перешейке южнее Кинджоу. А сам город и район вокруг него осуществляла четвёртая дивизия. Вторая дивизия была разбросана по всему Квантунскому полуострову. От Порт-Артура и до Дальнего. Где в последнем гарнизоном стоял пятый полк. Адмирал Макаров сумел убедить армейцев высвободить Морской полк. Который одним батальоном теперь находился на островах Мяо-Дао. Армейцы так и не согласились принять участие в захвате этих островов. Один батальон полка находился в Порт-Артуре. А два батальона в Дальнем. Выделив, при этом, из них одну роту для города Талиенвань. Которая и составляла вместе с пограничниками гарнизон этого города. Артиллеристы же Квантунской крепостной артиллерии выделили, для обороны у Кинджоу, артиллерийскую группировку, из орудий, обеспеченных боеприпасами, расчётами в которых были солдаты четвёртого батальона Квантунской крепостной артиллерии.

При этом по справедливости были поделены трофейные орудия. Все морские орудия, включая и переданные было флотом, за исключением всех которые были калибром меньше трёх дюймов, были возвращены флоту. Из мелкокалиберных орудий флот претендовал только на многоствольные орудия Гочкиса, желая превратить их в 'Вулканы', или же на автоматические орудия систем Максима или Виккерса. Оставив одноствольные орудия Гочкиса малых калибров только в качестве салютных орудий и для вооружения катеров. А большая часть таких орудий, как и десантные пушки, остались в составе Квантунской крепостной артиллерии. При этом флот сделал основным противоминным калибром трёхдюймовые орудия. Хотя если признаться, то флот готов был снова передать крепости корабельные орудия устаревших систем. Причём не только трофейные.

Вот сейчас адмирал Вирениус и проходил мимо площадки, где складировались как раз такие орудия. Начиная от десяти дюймовок 'Цербера', которые японцы использовали для осады Порт-Артура, или покрытых толстым слоем ржавчины, подобных китайских орудий, поднятых теми же японцами, в устье Ялу, с затонувших там кораблей. И оказавшихся в результате в Дальнем. И до одиночных мелкокалиберных орудий, разнообразных систем. Включая и митральезы. Некогда бывшие японскими, но сначала захваченные русским флотом, переданные в крепость и оставленными при отступлении русских войск обратно японцам. И потом, так и складированные в Дальнем. Снова став трофеями русского флота. И теперь адмирал видел, как заведовавший всем этим артиллерийским парком подпоручик по адмиралтейству Буторин, который после ранения был отстранён от строевой службы, пытался с помощью матросов и китайцев, работавших на русских, в старой, синей японской форме, привести эти орудия в порядок. Для их последующей оценки, на возможность их использования. С подачи адмирала, всех мобилизованных на работу в крепости китайцев переодели в старую японскую форму. При этом китайские матросы русских кораблей, ходили в японской морской форме. А, в новой, жёлтой, форме щеголяли все пленные. И японцы, и корейцы и даже пойманные хунхузы.

Но, положа руку на сердце, стоило признать, рабочих рук на Квантуне не хватало. Причём катастрофически не хватало. Что сильно тормозило работы по вводу в строй кораблей. И адмирал Вирениус обратился с рапортом к командующему флотом, ещё до выхода флота в плавание, с просьбой санкционировать наём иностранцев, для проведения ремонтных работ и, хотя бы до прибытия русских рабочих, на нейтральных территориях. Макаров, своё принципиальное согласие на это дал. Благо предлагалось решить вопрос с ремонтом в Вей-Хай-Вэе 'Буйного'. Который точно должны будут ремонтировать иностранные специалисты. Но вот решать этот вопрос с губернатором Квантунской области пришлось самому Вирениусу. Как известно инициатива наказывается её исполнением. Благо сам Кондратенко перебрался из Порт-Артура в Дальний. Что бы самому непосредственно контролировать ситуацию на фронте. И тогда совершенно не ласково встреченный Кондратенко, который сидел в своём новом кабинете, в здание управления градоначальника, адмирал Вирениус протянул генерал-лейтенанту свой рапорт, к которому была добавлен текст, полученной от командующего флотом, радиограммы. И получив разрешение присесть, адмирал произнёс:

— У меня к вам, ваше высокопревосходительство, будет крайне необычная просьба. В связи с тем, что нам катастрофически не хватает рабочих рук, для ремонта повреждений на кораблях.

— И что же вы предлагаете, ваше превосходительство, — Кондратенко, сидевший вполоборота, опёрся одним плечом на спинку стула, — Какой ещё прожект предложить желаете?

Адмирал протянул губернатору лист бумаги:

— Это рапорт, с просьбой о мобилизации, всего трудоспособного китайского населения Квантунской области, ваше высокопревосходительство, — передав бумагу, ответил Вирениус, — Для того, чтобы ускорить проведение хотя бы неотложных работ. По восстановлению не только кораблей, но и дорог, артиллерии. А также всего, что было разрушено в ходе боевых действий. Для чего и предлагаю мобилизовать на работы всё взрослое население области, кроме женщин с маленькими детьми. Правда тут стоит подумать и о компенсации за их работу. Для чего я предлагаю мобилизованных одеть и обуть. В трофейные одежду и обувь. Кормить при выполнении работ. Ну и выдавать продукты, из расчёта, что бы мобилизованный китаец мог и накормить семью, и ещё бы осталось, так как мы их наверняка оторвём от сельскохозяйственных работ. А голода среди китайцев допустить никак не хочется. Так что возможно придётся, после ремонта дорог и разрушенных зданий, часть военнопленных выделить для проведения сельхоз работ, в пользу китайского населения.

— Ну, в общем, то мысли здравые, ваше превосходительство. Да и думаю, мы трофейными продуктами сможем и наши расписки, обеспечить, которые в прошлом году выдали, — согласился Кондратенко и, взяв рапорт в руки, принялся его читать. А адмирал продолжил:

— Вот и я про тоже, ваше высокопревосходительство. А также можно будет закупить скот на Шаньдунге, как для наших войск. В том числе и в котёл наших войск, а то нижним чинам консервы уже приелись. И для компенсации потерь в конском составе, в наших частях. Ну и компенсировать при возможности нашу прошлогоднюю реквизицию скота у местного населения. Наша же попытка закупить скот[3], и переправить его на Квантун, в прошлом году заглохла, как только флот ушёл во Владивосток. Сейчас я могу предоставить, для этой перевозки, суда, под гражданским флагом.

Кондратенко хмыкнул и произнёс:

— Предлагаете вернуться к прошлогоднему прожекту, ваше превосходительство?

— Ну а почему бы не вернуться, к нему, ваше высокопревосходительство, чтобы обеспечить нормальное питание наших войск. Да и рассчитаться с нашими предыдущими долгами перед китайцами. По выданным распискам.

Кондратенко подошёл к окну и посмотрел на город:

— Это всё потребует, с одной стороны больших финансовых затрат. С другой надо будет заслать на Шаньдунг чиновников, для закупки скота, — ответил Кондратенко, не поворачиваясь от окна.

— Ну как бы деньги в кассах должны быть. Если их аккумулировать, хотя бы в руках приказчиков, то думаю, их вполне хватит для реализации этого проекта, — произнёс Вирениус, — Поэтому, ваше высокопревосходительство, я предлагаю вывести из ополчения всех приказчиков торговых домов. Как-то Чурина или Тифонтая. Направить их на Шаньдунг. Пусть там развернуться, с покупкой для крепости всего необходимого. Плюс я предлагаю обеспечить им продажу трофеев. Которые и нам не нужны, и во Владивосток направлять, смысла нет. Что бы они с товаром на Шаньдунг отправились бы. Ну и продать им, или хотя бы сдать в аренду, захваченные шхуны, для быстрой доставки товаров через пролив. Благо ходить шхуны будут под торговым флагом. Но тут необходимо ваше разрешение, ваше высокопревосходительство.

Генерал в ответ хмыкнул, а адмирал продолжил:

— Причём я намерен просить, так же разрешить покинуть крепость подполковнику Сахарову. Для организации спасательных работ на нашем миноносце в Вен-Хай-Вэе. Финансово мы его обеспечим, для проведения ремонта, но есть ещё один момент. Без которого я опасаюсь, мы не сможет быстро обеспечить безопасность нашего берега.

— А что так, ваше превосходительство? — Кондратенко наконец-то перестал созерцать пейзаж за окном и повернулся к Вирениусу.

— Ну как бы имея в наличие достаточное кораблей, я вынужден большую их часть держать в портах, на ремонте. И, имеющимися наличными силами, я не могу обеспечить полную защиту побережья. Вынужденно сконцентрировавших на обороне только отдельных, пусть и важных участков. Что делает наше побережье уязвимым для набеговых операций японского флота и возможной высадке небольших десантов. Что уже вынуждает вас, ваше высокопревосходительство держать на побережье крупные силы и стрелков, и артиллерии.

— Это так, ваше превосходительство, но что вы предлагаете? — Кондратенко прошёл к столу и сел на стул, подав плечи вперёд и произнёс:

— Ну помимо того, что отпустить приказчиков из крепости, снабдив их товаром. И почему именно товаром?

— С деньгами запросто могут сбежать, ваше высокопревосходительство, а с товаром уже сложнее. Плюс я рассчитываю на их жадность. В крепости они смогут нужные у нас товары продать гораздо дороже. Думаю, это их удержит от опрометчивых поступков. Но я хочу предложить не только это.

— А что ещё, ваше превосходительство? — поинтересовался Кондратенко.

— Вопрос касается ремонта кораблей, мостов, станков к орудиям. Там, где имеются сложные металлические изделия. Повреждённые или разрушенные в ходе боевых действий. Которое конечно можно отремонтировать, а то и изготовить, на Квантуне. Но они потребуют отвлечение большого количества рабочих рук и машинного оборудования. И для их ремонта я предлагаю использовать мастерские Таку, Вен-Хай-Вэя, Циндао, а то и Шанхая.

Кондратенко нахмурился, и произнёс:

— Это как вы, ваше превосходительство намеренны, использовать эти мастерские?

— Теоретически всё довольно просто, ваше высокопревосходительство, — Вирениус стал объяснять, развернув ладони в сторону собеседника, — Допустим, мы имеем сильно повреждённый железнодорожный мост, у селения Хумучаяньи. Вот я и предлагаю, сбив заклёпки демонтировать разрушенный пролёт. Благо там уже проложили временный путь из сложенных шпал, засыпанных землёй. Определить ремонтопригодность этой детали. Ну и отвезти её в один из доступных нам портов, в тамошние мастерские. Где её и отремонтировать. А потом собрать все такие детали в одном из портов и призовыми шхуна развести по местам. Для этого моста в бухту Инченцзы. И восстановить мост. Что бы эшелоны не плелись, через этот перегон, со скоростью пешехода.

— И то же самое, вы, предлагаете сделать с кораблями, ваше превосходительство?

— Да, ваше превосходительство, для ускорения работ, по вводу в строй кораблей, я предлагаю у нас сосредоточиться на проведение работ только с обшивкой кораблей. Эти работы мы ещё можем проводить быстро. А вот с обработкой сложных деталей, несмотря на то, что у нас достаточно оборудования в мастерских, у нас проблемы. Не хватает подготовленных мастеровых. Мы всех своих нижних чинов для ремонта задействовали, и всё равно не хватает. Уж больно хорошо японцы оборудовали мастерские Дальнего. А просить ещё и мастеровых из стрелков, я опасаюсь, зная, что в ротах и так меньше половины стрелков.

— Да, ваше превосходительство, — согласился Кондратенко, — в этой вашей просьбе я бы вам отказал. Фронт держать надо.

— Ну так не откажите в другой, — улыбнулся Вирениус, и произнёс, — Вот пусть на оборону вверенного вам Квантуна и поработают, всякие там. Британцы в Вен-Хай-Вэе, немцы в Циндао и китайцы в Чифу.

Вызвав тем самым улыбку у Кондратенко. Перед тем как генерал дал согласие на проведение подобной авантюры. И вот теперь адмирал, увидев, что в Дальний пришёл пароход 'Эрик', который пришвартовался к Широкому молу порта, быстро направился к пароходу. Но как оказалось прибытие парохода заинтересовало не только адмирала. Самурай, увидев, что в гавань входит корабль, кинулся было бегом в порт. В надежде что это 'Алмаз'. Но поняв, что прибывший корабль не его, кот потрусил было в сторону города. И увидев адмирала, мяукнул, жалобно смотря ему в глаза. На что адмирал, слегка разведя в стороны руками произнёс:

— Увы, братец, твоего 'Алмаза' ещё нет. Но поверь, как только он вернётся, ты узнаешь одним из первых.

И проводив взглядом кота, который каждый день посещал порт, адмирал направился к бывшему блокадопрорывателю, а теперь просто находящемуся на фрахте, у русского флота, норвежскому пароходу. Чей флаг позволял ходить в любой нейтральный порт. Как, впрочем, и флаг парохода 'Карлисль', который сейчас разгружался в Порт-Артуре. И тоже был нанят на долгосрочный фрахт русским флотом. При этом с борта 'Эрика', по трапу уже стали спускаться его немногочисленные пассажиры. В одном из которых адмирал и узнал своего помощника, подполковника Сахарова. Который только, только, сойдя с парохода, стал с интересом осматривать окружающий его порт. Так что от голоса подошедшего адмирала подполковник даже вздрогнул. А Вирениус только усмехнулся, продолжая говорить:

— Что господин подполковник, любуетесь на своё творение? Не сильно его японцы подпортили?

Сахаров, однако быстро совладал с собой, обернулся, отдав честь и ответил:

— Да вот как раз смотрю, как тут обстоят дела, ваше превосходительство, очень ли знаете интересно, как ту всё изменилось.

Вирениус тоже поднёс руку к козырьку фуражки и продолжил:

— Ну и какова ваша оценка ситуации в порту, кажется, я говорил, что японцы всё поставят, что необходимо для работы порта и мастерских. И, похоже, я вас, господин подполковник, не обманул.

— Не обманули, ваше превосходительство, — ответил Сахаров, внимательно посмотрев на адмирала, — Японцы действительно восстановили всё, что мы демонтировали и вывезли в Порт-Артур. И как бы это оборудование было бы не качеством повыше, чем было ранее. И я его бы принял назад от казны.

— Ну не думаю, господин подполковник, что есть резон демонтировать это оборудование, чтобы поставить то, что мы в казну приняли. Думаю, тут это и перейдёт, вашим акционерам, а то останется в казне, взамен этого трофейного, — усмехнувшись, ответил Вирениус, вызвав улыбку на лице Сахарова, — Но меня больше волнует сейчас результаты вашего плавания на Шандунг, господин подполковник.

— Рапорт по команде я подам, — тут же ответил Сахаров, но Вирениус махнув рукой, произнёс:

— Это само — собой, господин подполковник, подробный рапорт, я от вас жду, но сейчас обрисуйте ситуацию вкратце.

— Вопрос с контрактом, на подъём и ремонт 'Буйного', разрешить удалось, — стал отвечать Сахаров, — Хотя и договорились о десяти тысячах фунтов стерлингов только за подъём. Ремонт потом придётся оплатить отдельно. Наблюдающим я оставил инженера Налётова. Он же должен будет понаблюдать как за ремонтом всех доставленных на Шаньдунг деталей, так и за изготовлением новых Необходимые суммы, для оплаты контрактов, включающий и доставку деталей в Чифу, я ему оставил. Первыми как вы и просили, заказал детали для Юноны и тех миноносцев, что предлагается передать черногорцам. Эти детали должны были уже сделать в Вен-Хай-Вэе и отправить в Чифу.

Вирениус кивнул:

— Ну что же он справный инженер, думаю с поручением справиться. И надеюсь, консул в Чифу[4] нас опять не подведёт. Не знаете, что там с закупками скота и прочих припасов для крепости? А то нижние чины скоро от риса и консервированного китового мяса выть будут.

— Вы слишком суровы к Петру Генриховичу, ваше превосходительство, — примирительно произнёс Сахаров, — Вы уж не забывайте, что там полно японцев, а у него в охране всего четыре забайкальских казака. Ну, правда теперь ещё и ваши телеграфисты есть. Что сразу в бой вступят. Но всё равно, он не без оснований опасается за нападение на своё консульство. И не хочет зря провоцировать японскую диаспору на погром консульства.

— Хм, — хмыкнул Вирениус, — считаете, господин подполковник, что стоит подкинуть им туда пулемёт, для душевного спокойствия? Думаю, какой ни будь трофейный Гочкис выделить можно, и несколько пистолет-пулемётов? В дипломатической почте.

— Думаю было бы не плохо, ваше превосходительство, — улыбнулся Сахаров. А Вирениус кивнув, произнёс:

— Ну значит решено, пойдёт шхуна за деталями и прочим товаром в Чифу, так и передадут господину консулу кота в мешке... Пулемёт в дипломатической почте. Но что там со скотом и прочими необходимыми товарами?

— Приказчики, что отправились со мной, ваше превосходительство, этим вопросом занялись, — ответил Сахаров, — Особенно, Петра Генриховича, обрадовало то, что вы готовы под это дело предоставить корабль. Уж больно это неприятное дело для судовладельцев скот перевозить, а потом судно в порядок приводить. Да и как я понял, там уже есть договорённости, о закупке у китайских офицеров, патронов под китайские Манлихеры и снарядов под различные орудия господина Круппа. Так что думаю, шхуну уже можно будет отправлять. Пока дойдёт, там уже будет, что необходимо будет забрать.

— Учту, господин подполковник, учту, — кивнул Вирениус и, улыбнувшись, произнёс, — И вот тут такие хорошие новости есть, а вы предлагали рапорт ждать. А тут оказывается надо шхуну уже гнать. С пулемётом. Для душевного спокойствия консула. И вообще, какова ваша оценка, выигрыш по времени будут, по сравнению с тем, что если бы мы тут начали подобные работы производить?

— Думаю, ваше высокопревосходительство, с месяц времени мы выиграем, — задумавшись, было, произнёс Сахаров, — По сравнению с тем, что начни мы это всё делать на Квантуне. По-хорошему там все эти мастерские простаивают. И для них эти контракты, не манна небесная конечно. Но позволит задействовать и людей, и оборудование. Да и подзаработать.

— Ну и славненько, — ответил Вирениус и продолжил, — Предлагаю дальше без чинов, Василий Васильевич. Где остановились, в Дальнем? Просто я хочу, чтобы вы и этот порт курировать начали. А то знаете, и портом руководить и дивизией оно весьма сложно.

— Ну пока нигде, Андрей Андреевич, — улыбнулся Сахаров, — Как я слышал мой дом, вы заняли. Даже уж и не знаю, стоит ли возвращаться.

— Так надписи же на нём, 'свободен от постоя' нет[5], вот и я встал на постой, — развёл руками Вирениус, — да и в вашем доме размещалась японский комендант, с комендатурой. И было очень много бумаг, с которыми я хотел ознакомиться. Вот и остановился в нём. Но это же ваш дом Василий Васильевич. Это я там, на постое, а выселять хозяев не очень хорошо.

— Раз так, Андрей Андреевич, то сейчас, пожалуй, остановлюсь в своём доме, и подумаю над вашим предложением, возглавить и этот порт.

— Так я и предлагаю вам, Василий Васильевич, оставить и в Порт-Артуре, и тут, да и во всех остальных точках базирования флота, включая и Талиенвань, и Мяо-Дао, по толковому человеку, а сами руководите ими, только при необходимости корректируя их работу. В том числе и по спасению и ремонту судов. Включая и пароходы у входа в Порт-Артур. Там же есть пароходы и принадлежащие КВЖД. И которые вам, по окончанию войны будет приятно видеть снова принадлежащими этой компании.

— Ну я же сказал, что подумаю, Андрей Андреевич, да и в этом случае мне, пожалуй, всё-таки лучше будет остаться в Порт-Артуре. Оттуда, мне будет легче руководить всем этим хозяйством, только иногда наведываясь в другие подчинённые мне места, — подумав минуту, ответил Сахаров, а потом снова окинул взглядом порт и спросил, — Андрей Андреевич, вам ведомо будущее?

— Не более чем любому здравомыслящему человеку, чей разум способен к аналитическому мышлению, — уклончиво ответил Вирениус, — А с чего такой вопрос, Василий Васильевич?

— Просто говорят, вам были, какие-то видения, Андрей Андреевич. Будущего, — смутившись в свою очередь, произнёс Сахаров.

— Скажем так, Василий Васильевич, мне приснился ночной кошмар, — напустив на себя задумчивый вид, стал говорить Вирениус, — Который я принял за вещий сон. Особенно когда то, что мне приснилось, стало сбываться буквально днём. Когда стало известно про Порт-Артурскую икону. А через несколько дней я узнал, что 'Ниссин' с 'Касугой' стали японскими кораблями. Что и подтолкнуло меня, сделать всё не так, как это было в моём кошмаре. Когда я не успел прийти на помощь крепости. А между вершинами Перепелиной горы, на одной из которых вознёсся памятник всем погибшим, а на другой появился японский храм, появилась могила ста тысяч японцев. Как погибших, так и умерших при осаде Порт-Артур. И да в том моём видении вы, Василий Васильевич, так и не смогли побороть болезнь. Как видите тут всё пошло совсем иначе, икона в Порт-Артуре, мы освободили Дальний, а вы живы.

— Ну отчасти благодаря вам, Андрей Андреевич, — горько усмехнувшись, произнёс Сахаров, — Лекарство, которое, как мне сказали, появилось с вашей подачи, способно творит чудеса. И я так понимаю это тоже из вашего видения?

— Тоже, — согласился адмирал.

— Тогда всё-таки следует признать, что вам было чудесное явление, — Сахаров внимательно посмотрел на Вирениуса. Который, усмехнувшись, ответил:

— А вот с этим всё может быть гораздо сложнее, Василий Васильевич. Возможно, я получил от полностью освободившегося от бытия мозга ответ на свои измышления днём. Как, например, тот же Менделеев сумел ночью во сне структурировать свою таблицу элементов. Поэтому эти мои, как вы говорите чудесные видения, могут быть просто результатом измышлений и багажа знаний моего мозга. Преподнесённые им ночью, в такой вот форме. Как и, например, изучавшему структуру бензола фон Штрадоницу. Который увидел во сне змею, кусающую себя за хвост, и понял структуру этого вещества. Мозг человека вообще сложная штука, и что он выкинет в следующий момент, предугадать сложно. Но всё-таки, что вы хотели узнать, Василий Васильевич? Быть может, я всё-таки смогу вам ответить.

— Ну на один из моих вопросов, о моей судьбе, вы, Андрей Андреевич, уже ответили, — кисло улыбнувшись, произнёс Сахаров, — А второй вопрос связан с этим городом. Вы, очень много внимания уделили сохранению этого города. Хотя и полностью ограбили его. Как будто зная, что японцы постараются занять его в сохранности. Тогда это меня возмутило. Но сейчас я вижу полностью работающий порт и мастерские. Вот мне и стало интересно, каким вы видите этого порт и город, в перспективе.

— Скажем так, в своём том ночном кошмаре, который я всё-таки склонен воспринимать как результат моих дневных рассуждений, я, Василий Васильевич, действительно видел Дальний. И видел, что японцы постараются захватить его не повреждённым. Дабы использовать как основной порт снабжения своей армии в Маньчжурии. Соответственно я не мог допустить, что бы порт попал к ним в работоспособном состоянии. Но в тоже время, я именно здесь видел основное базирование нашего флота. Поэтому то и воздержался, при оставлении, от разрушения этого города и порта. У которого я вижу весьма радужные перспективы. Это будет город, который раскинется на всю современную Квантунскую область. Ну, может быть за исключением Бицзыво. Где будет несколько портов. Включая в порту Адама, в заливе Керр, да и в том же Порт-Артуре. Что тоже будет входить в этот огромный город. Причём это будет крупнейший порт в Жёлтом море. Население города будет более десяти миллионов человек. При этом бухт Виктории, Джонок и Хунхуэза не будет. Практически совсем. Они будут засыпаны, и на их месте будут выситься дома, заводы и пирсы. Одно только плохо, это будет китайский город и порт. И вот это-то я и намерен не допустить. И в этом деле я очень надеюсь на вашу помощь, Василий Васильевич.

— Это как же, Андрей Андреевич? — остановившись, спросил Сахаров.

— Очень просто, Василий Васильевич, — тоже остановившись, ответил Вирениус, — вы к счастью живы, город наш и теперь многое зависит от вас. И от ваших действий. Что бы над городом продолжал реять русский флаг, а на его центральной площади стоял памятник вам, а не скульптура китайского дракона.

При этом адмирал покривил душой, по поводу дракона. Но, Сахаров соглашаясь, кивнул, и адмирал снова двинулся в сторону города, заставив своего собеседника тоже пойти за ним. При этом они проходили мимо пароходов, на которых гуськом поднимались китайские носильщики. Неся на плечах разнообразные мешки и ящики. Исчезавшие в казавшихся бездонными трюмах судов. И посмотрев на это Вирениус произнёс:

— Хотите ещё одно откровение из моего видения, Василий Васильевич.

— Да, Андрей Андреевич, — согласился в ответ Сахаров.

— Я видел Дальний будущего, возможно в ответ на своё раздражение, что пароходы так медленно загружаются и разгружаются[6], заставленный контейнерами. Это такие металлические коробки длинной футов двадцать, с высотой и шириной в шесть, или даже скорее семь футов. Которые эшелонами или грузовыми автомобилями доставляют прямо к борту корабля.

— А зачем они, Андрей Андреевич? — удивился Сахаров.

— Всё просто, Василий Васильевич, всё просто, — стал объяснять Вирениус, — Производитель, вина, станков, автомобилей, да и просто орудий прямо на своей фабрике заполняет такой контейнер своей продукцией. А потом загружает такой контейнер, оборудованный стандартизированным креплением, на железнодорожную платформу. Закрепляя этими креплениями контейнер к платформе. Эшелон доставляет платформу с контейнером в порт. Платформу подвозят прямо к борту парохода и краном загружают в трюм. И пока контейнер плывёт по небу, на место пустой платформы подгоняют следующую, с новым контейнером. А тот первый контейнер опускают в трюм и закрепляют, причём с помощью этих же креплений. А поверх первого ставят ещё контейнер. Жёстко крепя их. Представляете, Василий Васильевич, как быстро будут разгружаться, да и загружаться пароходы. И от сюда, пароходы в Одессу будут ходить не раз в полгода, а гораздо чаще. И да потом, привезя в порт назначения контейнер, ставят на платформу, и она поехала к заказчику.

— Потрясающе, Андрей Андреевич, — только и произнёс Сахаров. — Это же стоит миллионы. Почему же вы сами не хотите реализовывать эту весьма перспективную идею.

— Ну мне ещё флот России поднимать, — пожал плечами Вирениус, — А сил хватит только на что-то одно. Да и тут нужна инженерная подготовка, чтобы всё рассчитать. Сделать проект. Так как берётесь реализовывать эту идею с контейнерами?

— Да, — только и выдохнул потрясённый Сахаров.

— Ну вот и чудесно, — ответил адмирал, подводя собеседника, к стоявшему у входа в порт своему автомобилю, — Кому то, когда то, всё равно это идея придёт в голову. И почему бы не реализовать её вам, Василий Васильевич. Правда, на создание этой системы понадобиться не одно десятилетии. Но ведь с чего-то начинать надо. Почему бы и не с Дальнего, с Одессой.

[3] Есть информация, что подобная попытка купить скот на территории Китая была санкционирована генерал-лейтенантом Стесселем. Но была саботирована консулом в Чифу. Который мотивировал свои действия тем, что сложно закупить скот и невозможно найти судно, которое возьмётся доставить его в крепость. 'Из Артура опять просят прислать пароход, груженный живым скотом, — говорил консул Тидеман, читая артурскую почту. — Но что же мы можем поделать, когда Павлов в Шанхае, сколько ни бился, не мог зафрахтовать ни одного парохода под этот груз. Вообще мало находится желающих рисковать своим судном, прорывая японскую блокаду, а под живой скот уже абсолютно никто не соглашается давать пароход... ' Павлов — бывший посланник в Корее, прозевавший начало войны с Японией. И которому было поручено посылать из Шанхая грузы провизии в Порт-Артур. Из всех посланных Павловым судов 'в Порт-Артур удачно проскочил маленький пароход речного типа, вышедший из Тяньцзина. Артурцы были несколько удивлены, узнав, что он привез. Груз его был ящики шампанского и какие-то кондитерские товары'. Не сумел консул в Чифу, Тидеман, организовать и радиосвязь с осаждённой крепостью. Хотя радиостанция и была доставлена в консульство. Мотивируя это тем, что в консульстве нет места, где было бы можно её разместить.

[4] Консул в Чифу, в ходе Русско-японской войны, Тидеман, Пётр Генрихович.

[5] В то время войска часто размещались, в походе, на квартирах, в домах обывателей. Которым полагалось обеспечивать войска жильём и провиантом. Но за определённую плату, можно было освободить свой дом от постоя войсками. На таком доме имелась табличка с соответствующей надписью.

[6] Из-за проблем с погрузкой и разгрузкой, в то время транспорта на маршруте Одесса — Порт-Артур, успевали сделать всего пару рейсов в год. Находясь в плавании порядка четырех-пяти месяцев в году. Затрачивая остальное время на погрузочно-разгрузочные работы.

3

Генерал Ноги, как какие-то полгода назад, находясь на своём наблюдательном пункте. На высоте севернее селения Фындэотуньза и снова, как тогда, прошлым летом рассматривал в бинокль позиции русских войск на Наншане. Но только теперь его армия не собиралась брать штурмом Наншан и прорваться к Рёдзюну. Нет, его армия с трудом вырвалась из окружения возле этой крепости. Бросив обозы, раненых, орудия, носильщиков. И его армии, совсем недавно, с большим трудом удалось удержать позиции севернее Наншаня. Но сейчас генерал наблюдал, как на станции Кинджоу, менее чем в полутора милях от него, гайдзины передают японской стороне, оставленных, им было, на милость победителей раненых. Для этого гайдзины расширили железнодорожную колею, ведущую из Квантуна на эту станцию, с принятой в Японии ширины, до принятой у них. И теперь, после объявленного перемирия, на железнодорожную станцию прибыли два эшелона. Первым вошёл русский бронепоезд. Вставший на ближайшем к японским позициям железнодорожном пути. Прикрывая собой, прибывший уже на путь между ним и зданием станции эшелон, под флагом Красного креста, из нескольких классных вагонов. Одного синего, первого класса и нескольких жёлтых, второго класса. С большими же красными крестами на бортах.

Ещё одним гарантом перемирия стали два своих корабля гайдзинов 'Юнона' и 'Авось'. Которые в настоящий момент, пользуясь прекращением огня, маневрировали в заливе Хунуэза. И хотя их орудия, как в прочем и на бронепоезде, не были наведены на японские позиции, генерал понимал, что в случае чего тяжёлые корабельные снаряды 'Юноны' и ракеты 'Авось' тут же обрушаться на нарушителей перемирия. Как уже обрушивали свои снаряды, причём не один раз, на японских солдат. Уже выучивших силуэты этих кораблей, и тут же прятавшихся, стоило только этим двум кораблям показаться в северной части залива Талиен. И когда именно снаряды и ракеты этих кораблей и позволяли гайдзинам закончить бой в свою пользу. При этом генерал впервые увидел, что броненосец 'Юнона' двигался самостоятельно. А не как раньше, на буксире за другими кораблями. Как это бывало до этого. Когда в случае возникновения любого боя, возле ещё занятого японскими войсками берега, появлялись корабли гайдзинов. И обязательно в их числе были эти два корабля. Вновь ставшими проклятьем для японцев. Но сейчас их оружие молчало. И генерал снова перевёл свой взгляд на железнодорожную станцию. К которой с японской стороны уже направлялся обоз под флагом Красного креста.

Дверь синего вагонов санитарного поезда открылась, и в дверном проёме показался человек в форме японского доктора. Который спустился из вагона и направился в сторону японского обоза. А за ним в проёме появилась женская фигура, в платье и чепчике медицинской сестры японского Красного креста. Причём генералу эта женщина показалась знакомой. Хотя он и не мог вспомнить, где её видел. Хотя то, что она попала в плен к гайдзинам, на Квантуне, могло означать только одно. Эта женщина была в его армии. И возможно попала к гайдзинам вместе с одним из госпиталей. Медсестре помог спуститься из вагона, подошедший было русский офицер. Который передвигался, опираясь на трость. И медсестра направилась следом за доктором, к подошедшему было практически вплотную, к русским позициям, обозу. Где их встретили русские офицеры. И тут генерал Ноги увидел в дверном проёме вагона маленькую девочку. На которой тоже была форма японской медицинской сестры. И генерал т удивления опустил бинокль от глаз. Пытаясь осознать увиденное. Ведь в японской традиции не предусматривалось присутствие женщин, а тем более детей на линии фронта. А когда генерал снова поднёс бинокль к глазам, то увидел, что ребёнка подхватил на руки всё тот же офицер гайдзинов, что передвигался с тросточкой. И генерал видел, как гайдзин поставил девочку на землю. И ребёнок побежал в сторону японского обоза.

Где офицеры гайдзинов поприветствовали подошедших японских врача и медсестру, поднеся ладони к околышам фуражек. На что японцы ответили сдержанными поклонами. И эти приветствия японской медсестры удивило японского генерала. В японской армии отношение к медсёстрам было довольно пренебрежительное. Но русские офицеры, отдали честь, и подбежавшей было к ним девочке. Которая, в ответ, поклонилась и, перейдя на шаг, подошла к взрослой медсестре, схватив её ручкой за юбку. Наблюдая как японские доктора, прибывшие с двух сторон что-то, обсуждают. А медсестра, держа в руках какие-то бумаги, стала поочерёдно отдавать эти бумаги участникам обмена ранеными.

Генерал, видя это поморщился. Японская армия потерпела от гайдзинов несколько серьёзных поражений. Оставив им такие важные города как Дайрен и Лаоян. И хотя дальнейшее продвижение гайдзинов было остановлено, но армия потеряла огромное количество снаряжения, боеприпасов, продовольствия. Понесла весьма серьёзные потери в личном составе. И теперь испытывала большие проблемы, с восстановлением все потерянного, в результате русского наступления. Если ещё солдат можно было найти. Ставя под ружьё новых мобилизованных. Выгребая последние людские ресурсы империи[7]. Но вот с возможностью восстановить потерянные ресурсы были проблемы. И если в самой Японии ещё всё можно было найти, то доставить всё это в действующую армию становилось труднее. Так его армия снабжалась через Бицзыво, и через заливы на восточном берегу Квнтунского полуострова. При этом доставка совершенно всего была затруднена. Так его дивизии до сих пор не получили все положенные им орудия. Взамен оставленных при отступлении. А ситуация в других войсках была не лучше. Хотя там они могли и снабжаться по железной дороге, пролегающей через Корею до реки Ялу. Или через порты возле этой реки. Но дальше грузы надлежало ещё доставить на расстояние в сотню миль. Где была проложена всего только одна узкоколейная железная дорога. И большую часть грузов несли на себе кули или везли обозы. В том числе и на волах.

Хорошо, что ещё китайские власти всячески помогали японцам. А китайские вооружённые отряды охраняли тылы японской армии. Особенно после того, как из резервных батальонов, в действующие части были изъяты почти все солдаты. А новые рекруты в них ещё не прибыли. По сути, китайцы взяли на себя охрану всех занятых японской армией территорий. За исключением, того что было передано под контроль северным гайдзинам. Квантун и территория вдоль железной дороги. Где японцы сами контролировали ситуацию. При этом китайцы, повинуясь воле Юань Шикая, полностью содействовали японской армии. Да и часть китайцев, под видом бандитов даже уже воевала с северными гайдзинами. Нападая на железную дорогу, обозы, небольшие подразделения и одиночных солдат противника. Но это было там, в Маньчжурии. Тут же на Квантуне вся власть принадлежала японской армии. Да и большая часть союзных китайцев, при эвакуации армии осталась там. А единицы, вырвавшиеся на лодках через блокаду русского флота, говорили, что гайдзины собрав всё взрослое китайское население, очень быстро выявили всех хунхузов. Оставшихся у северных гайдзинов в тылу.

Пока генерал рассуждал, то на станции началась выгрузка раненых из вагонов. Там их принимали кули гайдзинов и выносили к повозкам, где раненых принимали уже японцы медики, врачи и санитары. После чего уже японские кули грузили раненых на санитарные повозки. Или же укладывали раненых на носилки, для переноски уже самими кули. Ведь раненых было довольно много, несколько сотен. И принять всех на повозки было невозможно. И часть раненых было решено доставить, перенеся их на носилках носильщиками. При этом работа спорилась. И довольно быстро все раненые были перенесены к японскому обозу. И обе стороны стали завершать формальности. Так медсестра и девочка уже поднялись, с помощью всё того же офицера гайдзинов, в синий вагон. И стоя в дверном проеме, ожидали, когда вернётся прибывший с ними японский доктор. И тут генерал услышал, как стоявший рядом с ним капитан второго ранга Ивамура произнёс:

— Слишком быстро. Да и это не совсем то, что хотелось бы.

— Что вы сказали, господин капитан второго ранга? — генерал оторвался от бинокля и повернулся вполоборота, держа Ивамуру на периферии своего зрения. После отступления, морские части в его армии сильно уменьшились. Теперь это был один батальон, из трёх рот. И небольшое артиллерийское подразделение из двадцати двух орудий и десятка пулемётов. Руководить которыми оставили капитана второго ранга Ивамуру. Одновременно капитан второго ранга пытался, и организовать действия сил флота в Талиене. И генерала насторожила брошенная Ивамурой фраза. Который тоже опустил бинокль от глаз и сказал:

— Мы рассчитывали, господин генерал, что бронепоезд будет задействован тут подольше. Приблизительно через полчаса намечается обстрел нашим девятым боевым отрядом железной дороги в бухте Инченцзы. Включая и железнодорожную станцию Инченцзы. И мы рассчитывали, что все бронепоезда уйдут в тот район. Ну и мне хотелось бы, что бы этот эшелон Красного Креста прикрывал бы другой бронепоезд, с шестидюймовыми орудиями. А не этот. Но, увы, наши ожидания в этом отношении не оправдались.

— Зачем это флоту? — снова поднимая бинокль к глазам и всматриваясь в него, спросил Ноги, — Ведь именно поэтому то, как я понимаю вы, господин капитан второго и настаивали, что бы мы согласились, что бы санитарный эшелон на станции прикрывал бронепоезд гайдзинов

— Да именно из-за этого, господин генерал. Флоту очень нужно, чтобы сегодня ночью, все бронепоезда гайдзинов оказались как можно подальше от Дайрена, — ответил Ивамура, — Ведь это единственные серьёзные орудия в его береговой обороне там. И будь тут тот бронепоезд, то точно можно было гарантировать, что его не окажется ближайшей ночью в Дайрене.

На что Ноги, в ответ только молча кивнул.

[7] В реальной истории, в Японии, всего мобилизовали, за время русско-японской войны, 1185 тысяч человек.

4

Пока доктор госпиталя, под контролем русских офицеров, которые настаивали, чтобы все разговоры шли на французском языке, занимался общением с доктором, прибывшим с обозом, за ранеными. Впрочем, на этом языке были оформлены и все бумаги, с историями болезни пациентов, которые Нака Такэба передала японской стороне. К тому же документы ещё в Дайрене осмотрел русский офицер в голубом мундире. Передав все документы Михаилу. Бронепоезд, которого должен был защищать от случайностей санитарный эшелон. И первым прибыл на эту железнодорожную станцию. Встав напротив паровоза и тендера. И вот когда она выходила из вагона, Михаил помог ей спуститься и передал все бумаги. Которые находились в опечатанном конверте. А потом помог спуститься и Ёсике. Нет, девочку с собой брать никто не собирался. Но она оправилась вместе со всеми на вокзал в Дайрене. И Нака подумала, что девочка там и осталась, когда санитарный эшелон двинулся в путь. Но пока они стояли на станции Тафаншин, в ожидании, когда начнётся перемирии, исполнявшие роль санитаров здоровые, бородатые мужчины в гражданской одежде, но с большими металлическими крестами на фуражках[8], стали кормить раненых, то из синего вагона, где были оборудованы операционная и перевязочная, выбралась заспанная Ёсика, сжимающая куклу. Вот и пришлось, накормив девочку, брать и её с собой.

Да и сейчас, воспользовавшись тем, что экипаж бронепоезда, открыв люки и двери, занялся обедом из трофейного сухого пайка, Ёсика лакомилась разнообразными вкусняшками, которыми её щедро подкармливали русские солдаты. Которые, правда хотя и бурчали, что им 'надоел этот проклятущий рис', но разведя вываренный и высушенный рис кипятком, взятым на станции, добавили туда консервированное китовое мясо и консервированный овощи, теперь быстро это ели. А вот трофейные сладости, похоже, все и достались маленькой японке. И Нака не могла пресечь это безобразие, считая, что столько сладкого вредно для ребёнка. Но сколько бы она не порывалась забрать девочку, ей постоянно что-то мешало.

Вот и сейчас она не успела подойти к открытому с этой стороны вагона бронепоезда люку. Сквозь которой, у противоположного борта виднелся готовый к бою пулемёт, напротив закрытой амбразуры. При этом рядом с пулемётом сидел человек. Который, правда, пил чай, но при этом посматривал сквозь щель в броне в сторону японских позиций. В то время как остальные солдаты собрались возле открытого входа противоположного борта. И с ними же сидела Ёсика, облизываясь и разворачивая упаковку очередного подаренного ей бисквита. С начинкой из сладких бобов.

Нака с решительным видом направилась было в их сторону, но увидела, что из одного из жёлтых вагонов, где размещались раненые стали выносить одного из них. С замотанной головой и без сознания. При этом вытаскивая раненого, из вагона, то его голову очень низко наклонили вниз. И Нака кинулась в ту сторону, требуя, чтобы голову раненого подняли. Носильщики замерли перед напором японки, а потом один из них, покосившись на стоящего возле последнего вагона своего бронепоезда Михаила, произнёс:

— Вашбродь, что это она?

Нака повторила своё требование, и Михаил его повторил на русском языке, после чего стоявший на земле носильщик тут же поднял руки вертикально вверх, поднимая повыше голову раненого. Медсестра наконец-то собралась было пойти за девочкой, но тут осознала, что этот японский раненый был последним. И все остальные русские носильщики стоят возле вагонов, и смотрят, в её строну. И девушка махнула рукой, показывая, что бы они забирались в вагоны. А сама, забрав Ёсику, направилась в двери синего вагона. В который им помог забраться Михаил. И стоя в дверях Нака стала наблюдать, как заканчивают передачу раненых и больных доктора. Включая и передачу всех офицеров из госпиталя. Вместе и с тем капитаном. Который вместе с ней попал в финальную сценку фильма, после награждения. Фильм, который, как оказалось, втайне от неё сделали, в Дайрене. И поправив на груди медаль, от русского императора, девушка стала ожидать, когда офицеры и врачи, включая и сидевшего на повозке капитана, в полной форме и с саблей, обменяются положенными по европейскому протоколу рукопожатиями и отданием воинского приветствия.

Но как только доктор вернулся в вагон, как эшелон тронулся назад в Дайрен. И увидев, что Ёсика зевает, Нака стала укладывать девочку спать. И в этот момент эшелон достиг станции Тафаншин и остановился. А мимо него, набирая ход, промчались сначала бронепоезд Михаила, а потом и другой, с четырьмя огромными пушками. Которые, набирая ход, очень быстро скрылись вдали. И только после этого и санитарный эшелон отправился в путь. Но добрался он только до следующей станции Нангалин. Где и остановился. И высунувшись в открытые двери, девушка услышала выстрелы орудий и разрывы снарядов, на западе от станции. Но довольно далеко. Хотя и выстрелы, и взрывы говорили о том, что стреляют очень большие пушки. А на её вопрос, на французском языке, один из русских железнодорожных чиновников ответил, что это, ваши, японские корабли обстреляли железную дорогу, проходящую вдоль моря. А теперь обстреливают железнодорожную станцию Инченцзы. Где повредили один из бронепоездов. Которые пытались защитить станцию. Причём было сказано так, что девушка предпочла скрыться в вагоне, закрыв дверь.

Но очень скоро на станцию стали прибывать железнодорожные дрезины, которые привезли раненых. И в дверь вагона требовательно постучали. И Нака, вместе с доктором стали оказывать помощь. Причём хотя привезённых было и немного, но все они были тяжёлые. Обожжённые паром, раненные осколками. Нака старалась как можно быстрее оказать им помощь. Но тут увидела перед собой Михаила. Которого без сознания, бледного с наспех перевязанной головой и нарушением дыхания переложили с носилок на стол. И увидев это, девушка уронила ванночку с инструментами, которую до этого держала в руке. А доктор, окинув пострадавшего офицера взглядом, проверил у него пульс и произнёс:

— Возьмите себя в руки, а то, мне кажется, помощь сейчас придётся оказывать вам. У пациента контузия. Необходимо привести его в чувство, дав понюхать нюхательную соль. Сделайте ему инъекции камфары, под кожу, и лобелии внутримышечно. Перевяжите голову. Положите на голову лёд. И обеспечьте покой.

Голос доктора привёл Наку в чувство, и она, оглянувшись, увидела, что большая часть раненых это как раз из экипажа бронепоезда Михаила. И девушка снова принялась за работу, периодически поглядывая на Михаила. Который отрешённо лежал на кровати. Так полностью и не придя в себя. И так и оставшись в операционной. Под присмотром врача. В то время как всех солдат разместили по вагонам. И теперь Ёсика обносила всех раненых водой. Очень серьёзно относясь к этому делу. При этом знакомый с французским языком чиновник рассказал Наке Такэба, что один снаряд попал в паровоз, но к счастью не разорвался. Но когда бронепоезд остановился, то прямо рядом с одним из вагонов упал и разорвался японский тяжёлый снаряд. Пробив осколками защиту вагона. И сместив вагон с рельсов. И выслушивая железнодорожника, Нака едва успела запрыгнуть на подножку вагона. Кода санитарный эшелон двинулся в путь. В сторону Дайрена. Где всех раненых и передали в русский госпиталь.

Так что, к себе в комнату, Нака попала, когда стало совсем темно. И раздев, и уложив Ёсику, уже для ночного сна Нака прошла к себе в комнату и, оставив свою сумку, с красным крестом у двери, устало опустилась на кровать. Чувствуя, что пока, не улягутся дневные переживания, она не уснёт. Сколько так она просидела она не поняла. Но услышав взрывы в городе, девушка встрепенулась и, отодвинув шторку из бумаги. В городе было мало стёкол и для закрытия окон вовсю применялись японские шторы из бумаги. И увидела, что в порту поднимаются столбы разрывов. А в самом городе началась беготня и в окно стали долетать крики. А разрывы стали накрывать не только порт, но и город. И их было много. В этот момент в Комнату вбежала Ёсика, и что бы её успокоить, Нака прижала девочку к себе. Поглаживая и шепча ей что бы, та успокоилась. И как раз вовремя. Так как совсем рядом раздался сильный взрыв. Дом затрясло, в нём всё посыпалось. Бумажная шторка, обрушившись, упала на них. Ещё больше напугав ребёнка. И сказав Ёсике спрятаться под кроватью, что девочка тут же и сделала. А Нака выглянула в окно. И увидела, посреди палаток госпиталя, где размещались раненые, огромную, глубокую воронку. Вокруг которой валялись разбросанные взрывной волной, которая даже повалила алтарь святилища, разметав его убранство, палатки, тела людей и вообще, все, что попало под разрушающую силу снаряда. А с юга, из-за высот, со стороны моря раздаётся гром выстрелов и свист летящих на Дайрен снарядов. И подхватив сумку, Нака выбежала во двор, чтобы оказать помощь тем, кого ещё можно было спасти.

[8] Отличительный знак ополченца в Российской империи.

5

А в это время Объединённый японский флот безнаказанно обрушивал свои снаряды на Дайрен. Стремясь выманить из Талиена русские броненосцы. Ведь после того, как шесть 'алфавитных' канонерских лодок девятого боевого отряда, при поддержке двух миноносцев из 12-го отряда миноносцев появились в бухте Инченцзы, то противник перебросил к одноимённой станции два своих бронепоезда. По крайней мере, в канонерскую лодку 'Чинхоку', попал шестидюймовый снаряд Канэ. Выведя из строя механизм, с помощью которого дульнозарядное орудие канонерской лодки скрывалось в корпусе. И там уже с помощью специального зарядника, в ствол орудия, помещали снаряд. Но это не помещало поразить паровоз во втором, малом бронепоезде. А потом попасть в один из вагонов. По крайней мере, вагон скрылся в разрыве снаряда. Правда, обстрелять район спасательных работ вокруг 'Адмирала Ушакова' девятому боевому отряду не получилось. В этом районе оказались одна из самоходных барж, с шестидюймовым орудием и несколько вооружённых пароходов. Которые и отогнали рискнувшие приблизиться к этому району миноносцы '50' и '52', двенадцатого отряда. А потом из бухты Хэси вышли 'Сивуч', который японцы совершенно не ожидали тут увидеть, и ещё одна вооружённая баржа, в сопровождении минных катеров. Направившись на перехват канонерских лодок девятого отряда. И только имитация торпедной атаки двумя миноносцами, с острых носовых углов, 'Сивуча', который отвернул, для отражения атаки, позволил выйти девятому отряду из-под удара. И скрыться за своим защитным минным заграждением.

Но как бы то ни было, эта атака позволила убрать из Дайрена тяжеловооруженный бронепоезд гайдзинов. Что бы иметь возможность беспрепятственно обстрелять захваченный гайдзинами Дайрен. И тем самым выманить главные силы Макарова под удар миноносцев Объединённого флота. Для этого крейсера восьмого боевого отряда, 'Цусима' и, бывшие китайские крейсера германской постройки, 'Кума', 'Кисо' и 'Китиками', с авизо 'Йодо', и десять контрминоносцев четвёртого, пятого и шестого отряда контрминоносцев, должны были связать боем дозорные корабли противника. И открыть дорогу, как блокирующему Порт-Артур отряду. Состоящему из третьего боевого отряда, в составе броненосного крейсера 'Асо', крейсеров 'Читосе' и, сборной солянки из бывших чилийского, китайского и турецкого кораблей, 'Цугару', 'Тама', 'Сойя'. С авизо 'Тацута'. И при поддержке десяти контрминоносцев, первого второго и третьего отрядов контрминоносцев. И которые должны были не допустить выхода из Порт-Артура находившихся там крейсеров и контрминоносцев противника. Так же крейсера восьмого отряда с контрминоносцами должны были открыть дорогу главным силам к району южнее Дайрена. Корабли первого боевого отряда, броненосцы 'Асахи', 'Сикишима', 'Хизен', броненосный крейсер 'Како', второго боевого отряда, броненосные крейсера 'Идзумо', 'Адзума', 'Токива', 'Якумо', авизо 'Сумидами' и пятого боевого отряда в составе четырёх бывших аргентинский 'гарибальдийцев' и авизо 'Тоба', подошли к Дайрену с юга, что бы обрушив свои снаряды на захваченный гайдзинами порт. И выманить из залива Талиен броненосцы гайдзинов. Прямо на контрминоносец 'Фусими' и тридцать один миноносец, из состава одиннадцати отрядов миноносцев. Собранных из всех четырёх японских флотов. При этом от находившихся в заливе Талиен 'соколов' и русских миноносцев, японские миноносцы должны были прикрыть крейсера четвёртого боевого отряда. Крейсера 'Акаси', 'Такачихо', 'Нийтака' и авизо 'Чихая'. Которым предписывалось подойти к входу в залив Талиен и огнём своих орудий не допустить выхода русских лёгких сил ранее выхода русских броненосцев. При этом, воспользовавшись тем, что там не должно были быть корабли гайдзинов этой ночью, минный транспорта 'Тиохаши', 'Корю-мару' и 'Никко-Мару' должны были ещё и поставить минное поле на маршруте перехода между Рёдзуном и Дайреном. А сопровождать их должен был, защищая от возможных неприятностей, вспомогательный крейсер 'Глостер-Мару'. И, казалось бы, ловушка была готова захлопнуться, поймав, в свои подобия силков, один, а лучше два первоклассных русских броненосца. После чего командующий японского Объединённого флота и надеялся дать новое генеральное сражение гайдзинам. Несмотря на то, что на 'Адзуме' и отсутствовало одно орудие главного калибра.

6

То, что броненосец береговой обороны 'Юнона' оказался не на рейде Дальнего, а в бухте Даугушань сказалась чистая случайность. После того как все механизмы, с помощью доставленных из Вен-хай-Вэя деталей, корабля были приведены в порядок, было решено произвести ходовые испытания броненосца. Хотя какого броненосца, бывший китайский броненосный крейсер, а по сути, хорошая такая канонерская лодка, 'Цзиньюань'. Что, в общем-то, и зафиксировали японцы, подняв и включив корабль в состав своего флота как корабль береговой обороны. Но в русском флоте кораблю подняли рейтинг, обозвав его броненосцем. Пусть и береговой обороны. Хотя тут следует признать, что его новое вооружение больше соответствовало новому статусу корабля. Помимо двух, доставшихся по наследству от 'Грома', но аналогичных родным двестидесятимиллиметровым орудиям Круппа, на броненосце добавилось шестидюймовых установок. К двум, имевшимся ранее шестидюймовкам Круппа, установленных в спонсонах, на полуюте и юте добавилось три трофейных, аналогичных шестидюймовых орудия. Установленных линейно-возвышенно. Что давало уже вполне приличный бортовой залп. Более соответствующий кораблю первого ранга, чем тот, что было ранее. Противоминный калибр составили шесть трёхдюймовок. Правда и скоростные характеристики корабля явно не дотягивали, не то, что до скоростных требований крейсера, 'Юнона' даже те жалкие, паспортные, пятнадцать с половиной узлов не выдавала. Что и для броненосца было уже недостаточно. Всё что удалось получить, это было чуть больше тринадцати узлов. И только наличие пусть и ничтожного, да и короткого бронепояса, позволяло отнести корабль к броненосцам.

Ну и соответственно став кораблём первого ранга 'Юнона' получила и командира соответствующего чина. А старшим офицером был назначен капитан второго ранга. Но им ещё предстояло прибыть с Балтийского флота. Так что исправляющим должность командира 'Юнона', стал исправляющий должность, тоже как бы броненосца, 'Фёдор Стратилат', лейтенант Вирениус-второй, ведь ценз пока никто не отменил. Так вот, приказ, который лейтенант и получил от контр-адмирала Вирениуса-первого, гласил, что броненосцу надлежит прибыть в бухту Даугушань, для оказания поддержки имеющимся там силам. Уж больно не понравилось адмиралу появление японских канонерских лодок севернее бухте Инченцзы. И адмирал, приказав подать ему катер, убыл в Талиенвань. А броненосец, оказавшись самым крупным действующим кораблём, второй минной дивизии, после окончания перемирия, направился в бухту Даугушань. Оказывать содействие кораблям второй минной дивизии.

И помимо 'Юноны' в бухте собрались бронированные канонерские лодки 'Соболь', 'Горностай', 'Нерпа' и 'Авось'. Получив вооружение, из одного трёхдюймового орудия, одного пятиствольного 'Вулкана' и двух контейнеров ракетных пусковых установок 'Авось' тоже поднял свой статус. Компанию броненосцу и четырём канонерским лодкам составил так же и миноносец '226'. Мористее, вдоль ещё японского минного заграждения, включённого в русскую систему обороны, несли дозор два вооружённых паровых катера. А южнее, возле прохода между островами Саншандао находился крейсер второго ранга 'Джигит'. Который и охранял свободный проход в залив Талиенвань. Ещё восточнее в море должны были находиться четыре контрминоносца типа 'Сокол'. Так что казалось, ничего не предвещало неприятностей. И командиры всех русских кораблей собрались в командирском салоне 'Юноны'. Дабы отметить ввод в строй этого корабля. Поставив свои канонерские лодки вплотную к борту 'Юноны'. Отлично понимая, что как только на 'Юнону' прибудут назначенные старшие офицеры, их в этот салон не скоро ещё раз пустят.

Но повеселиться молодым лейтенантам не получилось. Сначала пришло радиотелеграфное оповещение по флоту, что Аврора' и 'Светлана' столкнулись с четырьмя японскими крейсерами. И прежде чем по второй минной дивизии сыграли тревогу. Пришло сообщение, что имелось место боестолкновение четырёх, бывших испанских контрминоносцев с шестью контрминоносцами японцев. И что русские контрминоносцы пытаются оторваться от противника, уходя на юг. И уже после того, что на всех кораблях второй минной дивизии сыграли тревогу, а собравшиеся в бухте Даугушань корабли были подчинены, вместе со всеми дозорными катерами, командиру 'Джигита', капитану второго ранга Говорливому. Который и приказал всем кораблям выйти в море. И тут пришло новое оповещение, что четвёрка 'соколов', южнее островов Элиот столкнулись с четвёркой контрминоносцев противника. И теперь они пытаются уйти от противника, обогнув острова Эллиоты с севера. Что явно не понравилось капитану второго ранга Говорливому. От которого последовал приказ броненосцу 'Юнона', четырём канонерским лодкам отойти на три мили восточнее прохода в залив Талиенвань и там осуществлять патрулирование. А '226-му' пройти ещё дальше на три мили в море и находиться там в дозоре.

Но как бы то ни было, боевое столкновение с противником, случилось внезапно. Сначала на юго-запад от положения отряда блеснули частые вспышки выстрелов, а потом и порт Дальнего покрылся разрывами. И Николай Вирениус приказа спуститься отряду чуть южнее. При этом следом за 'Юноной', в кильватер, следовали 'Соболь', 'Горностай' и 'Нерпа'. А 'Авось' шёл параллельно флагману отряда. Отряда, который двигался, чтобы пройти вдоль южного прохода в залив. И попытать понять какими силами противник ведёт обстрел Дальнего. При этом тревогу сыграли по всему флоту. И в заливе уже начали двигаться те корабли, которые успели поднять пары. То же самое творилось и в Порт-Артуре. Но там перед Белым Волком были обнаружены пять больших крейсеров, во главе с броненосным 'Асо', авизо и до десятка миноносцев. Что явно говорило о том, что это не просто набег, а в операции задействованы главные силы японского флота.

И тут из темноты, совсем рядом, буквально в пяти кабельтовых, стали выскакивать один за другим тёмные силуэты больший кораблей. Следовавших практически параллельным курсом. Один, второй, третий, четвёртый. В которых Николай узнал крейсера восьмого боевого отряда японцев 'Акаси', 'Такачихо', 'Нийтака' и авизо 'Чихая'. Под флагом командира отряда, капитана первого ранга принца Ёрихито Хигасифусими[9]. При этом русские корабли находились в тени самого большого, южного из островов Саншандао. И ещё не были обнаружены противником. Превосходящем, в бортовом залпе, русские корабли раза так в два. И лейтенант Вирениус приказал навести все орудия на флагманский 'Акаси'. В первую очередь, ведя огонь по рубке крейсера. А при открытии огня передать на канонерские лодки, всем вместе, кроме 'Авось', вести огонь по концевому кораблю в японской линии. При этом держась, по отношению к противнику позади 'Юноны'. А 'Авось' произвести залповую стрельбу ракетами, по самой удобной, для него, цели. И приказал открыть огонь.

Несмотря на то, что орудия противника были направленны в сторону русских кораблей и явно были заряжены, даже главный калибр 'Юноны' успел дать два залпа, до ответных выстрелов японцев. Оправив в противника четыре двадцатиодносантиметровых снаряда. А шестидюймовки броненосца успели сделать за это время по четыре, а то и пять выстрелов. Из которых половина точно попала во флагманский 'Акаси'. При этом несколько снарядов поразили мостик крейсера. А два снаряда, в том числе и один главного калибра, попали в боевую рубку головного крейсера японцев. Четырёхдюймовая броня боевой рубки 'Акаси' не выдержала такого обращения и дважды лопнула. Не оставив находившимся в ней ни малейшего шанса на спасение. А лишённый управления крейсер лёг на циркуляцию и стал уходить влево. За ним направился было, 'Такачихо'. Тоже отдаляясь от русских кораблей. Хотя и первым открыв огонь по 'Юноне'. Следом огонь по русскому флагману открыл и 'Нийтака'. И уже последним, описав циркуляцию и вернув управление, по 'Юноне', открыл огонь 'Акаси'. При этом, обстреливаемая сразу тремя канонерскими лодками 'Чихая' из-за угрозы тарана покинула было строй. И теперь пыталась его занять, ведя огонь по 'Соболю'. Который, поспешив добавить ход скрыться, от смертельного, для себя обстрела, за корпусом 'Юноны'. Но в этот момент, своё слово высказал 'Авось'. Его командир, лейтенант Колчак-третий, ставший, после гибели двоюродного брата, вторым, решил было дать ход и, выскочив вперёд тоже разрядиться ракетами по японскому флагману. Но 'Акаси' уже успел уйти на циркуляцию. Но зато из неё выворачивал на боевой курс 'Такачихо'. Крейсер, который десяток лет назад, в устье Ялу уже сумел обидеть, тогда ещё китайский 'Цзиньюань'. В том сражении китайский крейсер потерял управление, оторвался от своего флота. И имея возможность только крутиться, практически на одном месте, был добит огнём крейсеров 'Такачихо' и 'Иошино'. Погибнув от внутреннего взрыва[10]. Но теперь это была русская 'Юнона', и с ней был 'Авось', с более чем сотней ракет в ракетных установках. Находящихся всего в шести кабельтовых, от цели, в которую надо было очень постараться, чтобы не попасть. Нет, за ту минуту, что 'Авось' выпустил, сто двадцать восемь своих ракет, опустошив два своих контейнера, в теперь уже головной японский крейсер, 'Такачихо' пытался выйти из-под обстрела. Да и попало непосредственно в него не более трети ракет. Но этого хватило, что бы вспыхнув, буквально от носа и до кормы, крейсер отвернул и вышел из боя. Прекратив огонь и организуя тушение просто огромного возгорания, по одному из бортов. А 'Авось' круто развернувшись, спрятался от японских кораблей за корпусом 'Юноны'. Как это уже сделал, получивший два двенадцатисантиметровых фугаса с 'Чихаи', 'Соболь'. И теперь русская канонерская лодка тоже стремилась покинуть место боя и уйти к своим берегам, прежде чем над её палубой сомкнуться волны. Благо до этих берегов было буквально рукой подать. А обидевшую 'Соболя' авизо, на которой трём орудиям 'Горностая' и 'Нерпы' могло отвечать только одно ютовое орудие, теперь наказывали две оставшиеся эти канонерки. А вот 'Юноне' теперь точно предстояло вести дуэль с двумя крейсерами противника. При этом приближаясь к главным силам противника. Находящихся буквально прямо перед носом 'Юноны'. И приказав 'Соболю' уходить на север в залив Талиенвань, а остальным кораблям отряда разворачиваться последовательно вправо, Николай Вирениус стал разворачивать свой корабль влево. Продолжая прикрывать две небольшие канонерские лодки, от буквально сыпавшиеся градом снарядов, с двух японских крейсеров. Пусть 'Акаси' и потерял половину своей артиллерии. Но пользуясь превосходством в скорости хода японские крейсера стали обгонять линию русских кораблей. Что бы отсечь им возможность уйти за защитное минное поле. И уничтожить. Несмотря на то, что навстречу двигался 'Джигит'. Открывший огонь из своих орудий с выгодного ракурса по головному японскому крейсеру.

Конец этому бою положил 'Авось'. На котором, укрываясь от огня корпусом 'Юноны' так и не успели полностью перезарядить ракетные установки. Успев установить где-то только третью их часть. Но положение избиваемой двумя крейсерами 'Юноны' становилось всё более и более критичным. Хотя, в прошлый раз, корабль и выдержал сорок минут избиения, но сейчас снаряды были более могущественнее, чем тогда, десятилетие назад. Да и на 'Горностай' вспух взрыв, от попадания снаряда с 'Чихаи'. Что сразу же поставило небольшой русский корабль в тяжёлые условия. И лейтенант Александр Колчак[11], который ещё совсем недавно был мичманом, лихо повёл свой кораблик вперёд. Тоже обгоняя линию русских кораблей. И нацеливая свои контейнера ракетных установок на головной японский крейсер. Но командир 'Нийтаки' не стал испытывать судьбу и отвернул. Выходя из-под обстрела. Так что все залпы 'Авось' обрушились уже на подошедшую к точке поворота 'Акаси'. Которой и досталось десятка два попаданий ракет. Тут же заставивших замолчать всю ещё действующую артиллерию японского крейсера и украсив его многочисленными пожарами. Оставшаяся одна 'Чихаи', так и не вступившая в кильватер колонне крейсеров, не стала испытывать судьбу, и тоже самостоятельно отвернула. Скрывшись в темноте. В которой были видны только охваченные пожарами 'Такачихо', к которому теперь добавился и 'Акаси'.

Николай Вирениус направил свои корабли к проходу в минном заграждении, но ввести свой корабль в проход не успел. Через проход в минном поле стала проходить 'Ярославна', под флагом контр-адмирала Вирениуса, следом за которой двигалась дюжина вымпелов из состава второго и четвёртого отрядов миноносцев. А следом за ними надвигались громады русских линейных сил. Головным, у которых шёл 'Ретвизан', под флагом командующего флотом. А следом за головным броненосцем виднелись, выстроившиеся в линию, 'Полтава', 'Севастополь', 'Сисой Великий', 'Пересвет', 'Победа', 'Ослябя', 'Россия', 'Рюрик', 'Император Николай I', 'Адмирал Нахимов', 'Адмирал Посьет', 'Генерал-Адмирал Апраксин' и 'Адмирал Сенявин'. Русский флот в буквальном смысле шёл разбираться с вопросом: 'это кто это там по ночам шляется'? И тут возле, видимой в ночи, из-за пламени пожара 'Такачихо', которая, удалялась, было, на запад, встали один за другим разрывы двух торпед. В эту сторону двинулась было 'Ярославна', сопровождаемая миноносцами. Орудия, на нескольких из которых, уже открыли было огонь. Заметив в темноте приближающуюся тень. Но из темноты стали видны позывные миноносца '226'. С последовавшим, после позывных, сообщением, что в восточном направлении противника нет. И развернувшись, русские корабли, двинулись в бухту Маланьхэ.

Уже после стало известно, что командир миноносца, лейтенант Щасный, не стал носиться по морю за горящим крейсером, правильно оценивая скромные возможности своего миноносца, особенно по скорости. А подкравшись в ночи, занял позицию, южнее рифа Сяньцэяо, на которую японский крейсер, видимый из-за полыхавших на нём пожаров, вышел сам. И командиру миноносца оставалось только выпустить торпеды из своих неподвижных носовых торпедных аппаратов. А потом, подняв ход до полного, благо пары в котлах поддерживались всё время, миноносец скрылся в ночи быстрее, чем на японском крейсере сумели организовать ответный огонь. Оставив в ночи тонувший японский крейсер.

Но, несмотря на то, что русские броненосцы показались на выходе из залива Талиенвань, командующий Объединённым японским флотом вице-адмирал Камимура не стал рисковать. И узнав, что миноносные силы русского флота вышли в море ранее своих броненосцев, да и ещё поддержаны, вооружённой убийственными, для миноносцев, скорострельными орудиями, 'Ярославной', командующий японского флота приказал отходить, не вступая в бой. В том числе и миноносцам. И именно первоначальный манёвр флагмана контр-адмирала Вирениуса на северо-восток и позволил японцам оторваться от русских кораблей и скрыться в ночи.

Но выйти из боя, без потерь, японскому флоту, не удалось. Не успевшие начать минную постановку минные транспорта японцев развернулись для отхода и буквально сами вышли на четвёрку русских контрминоносцев. На бывших 'испанцев'. Правда, выйти в атаку на сами минные транспорта контрминоносцы не сумели. Дорогу им преградил 'Глостер-Мару'. Вообще-то этот корабль уже имел дело с контрминоносцами этого типа. Записав два из них на своё счёт. Ещё во время американо-испанской войны. И именно тогда 'Террор', из-за аварии отстал от испанской эскадры. И поэтому, не погиб в главном сражении между американским и испанским флотами. Где именно, в уничтожении контрминоносцев, 'Глостер' и отличился. Но вот теперь настала очередь шедшего головным 'Сообразительный', бывший 'Террор'. Именно ему достался один из двух, попавших в ту ночь, в контрминоносцы, с 'Глостер-Мару', двенадцатисантиметровых снаряда. Причём контрминоносцу попаданием оторвало носовую часть по ходовой мостик. Хорошо переборка перед котельным отделением выдержала. На чём война для 'Сообразительного' и закончилась. 'Смышлёный' и 'Сметливый' прикрыли было подранка своими корпусами, а потом занялись спасением 'Сообразительного'. А успех выпал на долю единственного двухтрубника, в этой серии, в общем-то, трёхтрубных контрминоносцев, 'Совершенного', в девичестве 'Прозерпины'. Именно этот контрминоносец сумел пресечь курс 'Глостер-Мару'. Выпустив по нему торпеды. И прежде чем торпеды попали в японский корабль, из-за попадания второго ответного японского снаряда, русский контрминоносец из двухтрубного стал однотрубным. Но сумел самостоятельно дойти до Порт-Артура. И после ремонта сумел ещё и повоевать. В отличие от своего экс-американского визави. Одна из торпед попала в кормовую часть 'Глостер-Мару', как раз напротив его единственной мачты. Разорвав, в общем-то, небольшой кораблик, на две части. Кормовая часть практически сразу затонула. Носовая же часть перевернувшись, продержалась на воде до рассвета. Позволив спастись части команды. Тем, кто сумел взобраться на неё.

А вот 'Сообразительный' отдал долги американскому флоту несколько позднее. Уже в 1919 года. Когда интервенты, в революционной России, решили было подавить красных партизан в Приморье. Где главной базой красных партизан оказался Сучанский Рудник. А одной из баз партизан стала Находка. Где и находились, оставшиеся в распоряжении у красных, корабли. Включая и бывшие испанские контрминоносцы. Переоборудованные для установки морских мин. И именно они восстановили минное заграждение, в протраленном накануне интервентами проходе в защитном минном заграждении. И 31 января 1919 года шедший головным американский броненосец 'Индиана', тоже отметившийся, было дело, в уничтожении испанских контрминоносцев[12], налетел на одну из установленных мин. И с трудом дополз до ближайшего мелководья. И будучи обстрелянным береговой артиллерий был оставлен экипажем. А в ближайшую ночь 'Сообразительный' выставил вокруг американского броненосца, числившегося, правда, линкором, минное заграждение. На одну из мин которого наткнулся другой, так сказать главный враг испанского флота, крейсер 'Олимпия'. Подошедшая было к корпусу, стоявшей на мели под красным, но с синим Андреевским крестом, флагом[13], 'Индианы'. Дабы сорвать флаг и исключить возможность использование хоть чего-то ценного с корабля, затонувшего на мелководье. Но взорвавшаяся как раз под носовыми погребами крейсера мина вызвала детонацию погребов. Что и превратило 'легенду американского флота'[14] в возвышающуюся над водой груду обломков. Но то была уже совсем другая история.

[9] Принц Ёрихито Хигасифусими, представитель одной из младших ветвей японской императорской фамилии. На крейсерах 'Чиода', будучи командиром этого крейсера, и 'Такачихо' участвовал в военных действиях во время Русско-японской войны.

[10] Одной из причин внутреннего взрыва, погубившего броненосный крейсер 'Цзиньюань' называют взрыв котлов. Однако наиболее вероятной причиной гибели крейсера является взрыв торпеды от попадания снаряда в торпедный аппарат. Именно эта причина гибели была определена, после осмотра водолазами, у погибшего в этом же сражении, в устье реки Ялу, бронепалубного крейсера 'Цзинюань'. Остов, которого, был недавно обнаружен спасательной службой ВМС КНР. И одной их версий гибели, которого так же считали взрыв котлов. Да и цилиндрические котлы, установленные на крейсере Цзиньюань', не отличались склонностью к взрыву.

[11] Александр Александрович Колчак, старший сын Александра Фёдоровича Колчака (1857-1926), окончил Морской корпус (1902), участвовал в обороне Порт-Артура, будучи мичманом на миноносце 'Лейтенант Бутаков'; 'за отличную распорядительность и мужество' награжден орденом Св. Анны 4 степени 'За храбрость'. Во время Первой Мировой войны исправляющий должность старшего минного офицера минного заградителя 'Енисей'. Погиб 22 мая 1915 года, когда 'Енисей' был торпедирован и затонул.

[12] 'Глостер' принял участие в уничтожении контрминоносцев 'Фурор' и 'Плутон'. При этом последний был всё же добит снарядом с 'Индианы'.

[13] Флаг Народно-революционной армии Дальневосточной республики.

[14] Флагманский корабль американцев в сражении в Манильской бухте (битва при Кавите).

7

В кабинете генерал-губернатора Квантунской области генерал-лейтенанта Кондратенко собралось представительное совещание. На котором присутствовали комендант крепости генерал-лейтенант Белый, командующий флотом вице-адмирал Макаров, начальник штаба флота вице-адмирал Молас и исправляющий должность начальника всех портов Квантунской области контр-адмирал Вирениус. И они должны были обсудить три извечных вопроса на Руси. Что делать? Кто виноват? И почему иноземцам на Руси жить хорошо? Причём настолько хорошо, что если среди русских офицеров с начальными воинскими званиями было около семнадцати процентов офицеров, с не русскими фамилиями, то вот от полковника, и его аналогов, таких офицеров было уже более трети. То кстати представительное собрание и подтверждало.

— Ну что же, ваши высокопревосходительства, и вы ваше превосходительство, — с этими словами председательствующий на совещании генерал-лейтенант Кондратенко посмотрел в сторону присевшего на самом краю Вирениуса, — предлагаю начать наше совещание, по вопросу как нам впредь избежать подобного казуса. А то огнём и артиллерией противника уничтожено до двухсот саженей трофейных припасов. А мы даже не знаем, что там было. И в городе погибло до полусотни человек, правда, половина из них в японском госпитале Красного Креста, но всё одно неприятно. И у меня есть предложение провести совещание без чинов. У кого есть, какие предложения?

— Господа, я предлагаю начать совещание, узнав мнение самого младшего по чину, среди нас, — тут же произнёс Макаров и тоже повернулся лицом к Вирениусу, — Вам слово, Андрей Андреевич.

Вирениус тяжело вздохнул, окинул взглядом присутствующих и произнёс:

— Большое спасибо, за предоставленную честь, господа. Но мне кажется вопрос о защите Квантунской области от набегов флота противника, следует решать комплексно. Ни армия, ни флот, в настоящий момент не в состоянии самостоятельно решить эту проблему. Взять хотя бы ответ, который буквально напрашивается. Казалось бы, простой и в корне не верный. Я говорю об установке минного заграждения в бухте Маланхэ. Флот не может это сделать. Из-за банального отсутствия запаса морских мин. А вот когда их доставят, вопрос открыт. Мы всё ещё в осаде. Но в западной части залива Талиенвань есть, установленные японцами, управляемые минные заграждения. Необходимости, в которых, как бы особо нет. Но у флота нет подразделения, которое могло бы демонтировать эти минные заграждения и установить их в другом месте.

— Зато минная рота есть в крепости, — тут же произнёс генерал Белый, — И почему вы, Андрей Андреевич, считаете, это решение в корне не верно?

— Видите ли, Василий Фёдорович, японцам тут надо отвечать на мой вопрос — 'что, сынку, помогли тебе твои ляхи'? Точнее помогли ли в заливе Талиенвань им мины. А мы подошли из-за угла, и теперь вот это наше минное поле. Но для флота оно как чемодан без ручки.

— Отдайте крепости, Андрей Андреевич, — улыбнулся Белый, — минная рота его и переставит.

— И сразу возникает вопрос у флота, а куда именно его переставлять, Василий Фёдорович. Ибо само по себе минное поле не решение проблемы. Его надо прикрывать. Артиллерией и силами флота. А последние события показали, что у нас есть как минимум ещё две, уязвимых точки, на побережье. Бухты Меланхэ и Хэси. Поэтому нам надо решить, как можно скорее вопрос с подвижной береговой обороной. И тут уже без, Романа Исидоровича, этот вопрос не решить?

— Подвижная береговая оборона? — переспросил Белый. А Кондратенко откинувшись на спинку стула и сидя в пол-оборота, положив руку на стол, внимательно посмотрел на Вирениуса и произнёс:

— Что именно вы предлагаете, Андрей Андреевич?

— Ну, во-первых, я хочу напомнить присутствующим, что подвижная артиллерийская батарея очень оперативно прибыла в угрожающий район. И своим огнём обеспечила защиту береговых объектов. Я думаю, что нам необходимо иметь четыре таких батареи. Для прикрытия в первую очередь бухт Меланхэ и Хэси. Ну и залива Кинджоу у перешейка. А то имеющаяся батарея просто не успела побывать в двух противоположных местах Квантуна. Что бы их прикрыть от нападений.

— А четвёртая как я понимаю должна быть в резерве, — произнёс Белый, — вопрос, где нам взять для этого дела морские орудия, дальномеры, радиостанции, да и просто телефоны, для связи с вагонами. Ну и людей, кто бы мог всем этим управлять.

— Ну думаю флот всем необходимым поделиться, с артиллеристами, — произнёс Макаров, и, обращаясь уже к адмиралу Моласу, добавил, — Михаил Павлович, озаботитесь о передачи в крепость всего необходимого. Для создания ещё трёх подвижных артиллерийских батарей.

— Сделаем, Степан Осипович, — ответил Молас.

Но тут про мины напомнил генерал Белый:

— А управляемые минные заграждения флот крепости передаст?

— И про мины не забудьте, Михаил Павлович, — ответил Макаров.

Молас кивнул, но инициативу разговора снова перехватил Вирениус:

— С установкой мин по согласованию с флотом. Но и этого будет мало. Во-первых, у нас осталась всего одна четырёхосная платформа. Есть правда пара американских четырёхосных платформ, но их тогда в центре укреплять надо. Ну и есть несколько старых трёхосных вагонов и платформ. Так что надо будет подумать, что и куда ставить. Так-то орудия до стапятимиллиметровых, а у нас есть свободные, можно ставить на двухосные платформы, без их усиления, и вести огонь чуть ли не сходу. А во-вторых, где мы без, Романа Исидоровича, ни как это вопрос с позициями, для этих батарей. Иначе от них будет мало толку в бухте Меланхэ. Нам нужно продолжить железнодорожную ветку до бухты Биндао. А тут без решения губернатора не обойтись.

Все присутствующие посмотрели на Кондратенко. И тот в знак согласия кивнул и произнёс, окинув кабинет взглядом, остановив его на Макарове:

— Хорошо, вопрос об установке минных заграждений, создания подвижных батарей совместными силами армии и флота мы решим. Правда мне не совсем понятно, чем кроме орудий, оборудования и людей в этом деле поможет флот.

— К сожалению, мы испытываем большой недостаток в патрульных кораблях, чтобы полностью перекрыть побережье, Роман Исидорович, но по мере ремонта кораблей, мы надеемся полностью обеспечить защиту берега. В том числе и защиту минных заграждений.

— Это конечно хорошо, Степан Осипович, — ответил Кондратенко, — Но вопрос об охране берега надо решить сейчас. А не когда переустановят мины и оборудуют железнодорожные батареи. Что флот намерен предпринять сейчас?

Макаров посмотрел на Вирениуса:

— Андрей Андреевич, что мы можем предпринять немедленно, для обеспечения безопасности нашего берега.

Вирениус посмотрел на Макарова, потом на Кондратенко и решил использовать поддержку армейцев. Что бы решить вопрос с Эллиотами, и контр-адмирал произнёс:

— В тактическом плане в настоящий момент ничего. Не хватает кораблей. И хватать не будет. Из-за наличия кораблей противника в Ляодунском заливе. И есть опасения, что там противостоять придётся ещё и китайским кораблям.

— Противостоять китайским кораблям? — удивился Макаров, — Но откуда? Вы, Андрей Андреевич, об этом не докладывали.

— Это пока только допущение, Степан Осипович, — ответил Вирениус, — У меня был с докладом лейтенант Веселаго-третий. Это тот штурман, который привел 'Карлисль' из Манилы. Я приказал всё ему оформить доклад письменным рапортом. И уже с ним надумывал идти к вам, Степан Осипович, но суть следующая. Перед самым уходом блокадопрорывателя, в Манилу, к мониторам 'Монтерею'[15] и 'Монадноку' добавились ещё, пришедшие с Атлантики, монитор 'Пуритан'[16], броненосный таран 'Катадин'[17]. Ещё то чудо сумрачного североамериканского военного гения. А также три бывших трофея войны с Испанией, канонерские лодки 'Куба', 'Лусон'[18] и 'Дон Хуан де Аустриа'[19]. И два самых первых американских миноносца 'Кэшинг' и 'Эриксон'[20]. Все прибывшие корабли и 'Монтерей' спустили военно-морские флаги САСШ и подняли национальные. После чего их посетила китайская делегация. Причём та же делегация, что посетила канонерскую лодку 'Элькано'[21] и вооружённый транспорт 'Генерал Алава'[22], в устье реки Хуанхэ. А также канонерские лодки 'Кирос'[23], 'Вильялобос'[24] и 'Урданета'[25] в Шанхае. Некогда захваченные у Испании. И нёсшие службу на реках Китая. После чего эти корабли перешли под юрисдикцию Китая и начали переход в Таку. Получив новые названия. 'Элькано' и 'Генерал Алава' стали 'Юн-Ань' и 'Ли-Цзи' соответственно. 'Кирос', 'Вильялобос' и 'Урданета' получили названия 'Чжень-Чжун', 'Цзун-Чжень' и 'Ву-Фэн'. Есть опасения, что с помощью этих кораблей китайцы попросят нас с островов Мяо-Дао, как попросили пять лет назад.

— Понятно, почему вы взяли лейтенанта, флагманским штурманом в свою дивизию, Андрей Андреевич, — усмехнулся Макаров, — Потом заберёте в свой военно-научный отдел?

— Да есть такая задумка, Степан Осипович, — произнёс Вирениус, — Надо же кому-то пройти северным морским путём. Почему бы не ему. Вот только корабли нужные построим и рискнём. Но, с вашего позволения, вернёмся к островам Мяо-Дао. Когда противник там организовал свою якорную стоянку, то они переиграли меня стратегически. Они, разместившись там, не только легко прикрыли свои пути снабжения, но и буквально связали меня по рукам и ногам. Перехватывая своими кораблями любые мои попытки проводить активные действия. Вот, Василий Фёдорович, соврать не даст. Тоже умудрился в морском сражении побывать.

При этих словах генерал Белый усмехнулся и в знак согласия кивнул, а Вирениус продолжил:

— Так вот такой стратегически важной для нас точкой является Николаевск-на-Эллиотах. Который необходимо занять. Пока противник его не занял, это раз. Пока там только отстаиваются патрульные суда. И противник проводит минирование островов и строит там береговые батареи. Как я понимаю для защиты порта Бидзыво. Что бы обеспечивать снабжение армии Ноги. Вот я и предлагаю занять эти острова. Что одновременно позволит и нейтрализовать Бидзыво, как порт снабжения японцев, — при этих словах Вирениус увидел, как подобрался Кондратенко, внимательно смотря на Макарова, а адмирал продолжил, — Ну и одновременно мы решим стратегическую задачу прикрытия берега. Во-первых, наш флот там может быть в одном кулаке. Размеры стоянки и её безопасность позволяют держать там весь флот. Что не позволит противнику, вот так, как они сделали это, в последний раз, блокировав часть флота, и нанести столь чувствительный удар. Во-вторых, разместив там силы, мы сможем выдвинуть дозоры дальше в море. Ближе к побережью Кореи. И они будут перехватывать корабли противника раньше. И наш флот сможет реагировать на действия противника заблаговременно. Не позволяя ему подойти к нашим берегам. Плюс ко всему, будь наш флот на Эллиотах, мы бы успели перехватить Камимуру. А так ушёл, стервец. Но без помощи армии, создания там береговой обороны, армейского гарнизона и присылки китайских носильщиков, флот на островах не удержится.

И выслушав Вирениуса, Кондратенко тут же подхватил эту мысль:

— Степан Осипович, действительно, но почему бы вам не рассмотреть вопрос о занятии Николаевска-на — Эллиотах. Думаю, государю эта новость понравиться, все участвующие без наград не останутся. Да и армия поможет. Правда, Василий Фёдорович?

— Конечно, — поддержал Кондратенко генерал Белый, — Я для такого дела и орудия, и артиллеристов выделю. Вернём на места те пушки, что с островов вывезли. Думаю, и батальон, другой стрелков на островах разместить можно будет. Ведь если мы лишим противника снабжения через Бицзыво, то о гипотетическом наступлении армии Ноги можно будет забыть полностью. Да я и сам в операции участие приму. Что скажите, Степан Осипович?

Макаров недовольно посмотрел на Вирениуса, и произнёс:

— Уж больно рискованно там флот держать. Да и на островах нет ни воды не припасов. Снова возникнет проблема с ремонтом кораблей.

— Ну так стояли же там прошлым летом, Степан Осипович, — ответил Вирениус, — Да многим не понравилось, что барышень, с ресторациями, под боком нет. Но зато и противник к Квантуну подойти не мог. А так снова организуем снабжение нашего флота пароходами. Благо их хватает. А будет и ещё больше. А то, если как в ту ночь 'Ижицу', попаданием двенадцатидюймовой бомбы котлов лишили, то и не напасёмся пароходов. С двумя плавдоками, и плавмастерскими, мелкий ремонт судов мы там обеспечим. Ну а на большой ремонт будем корабли уводить.

Макаров обвёл взглядом присутствующих, все, включая и Моласа внимательно, и с выжиданием, смотрели на командующего флотом, который попробовал потянуть время:

— Кстати, Андрей Андреевич, что с 'Ижицей' решили?

— У нас есть котлы от 'Грома', Степан Осипович, — ответил Вирениус — сделаем попытку применить их. Если не получиться, то придётся пока пароход поставить в отстойник.

— Понятно, — протянул Макаров и снова посмотрел на генералов и Вирениуса.

— Так, Степан Осипович, что вы решили? — прямо глядя в глаза Макарову произнёс Кондратенко. Макаров вздохнул и произнёс, обращаясь к Моласу:

— Михаил Павлович, озаботитесь, пожалуйста, планом нашей совместной с флотом операции на островах Эллиоты, Вас такая трактовка устраивает Роман Исидорович?

— Конечно устраивает, Степан Осипович. И надеюсь, возражений нет, господа? — произнёс Кондратенко, — У кого есть что-либо ещё сказать?

— У меня есть предложение, по проведению операции, на островах Эллиоты, — тут же произнёс Вирениус, — Я предлагаю совместить занятие островов, по времени, с отправкой конвоя. Противнику будет не до Эллиотов. Присылка его боевых кораблей, особенно крупных, в этот район будет крайне проблематична. И мы сможем обойтись меньшими силами.

Макаров кивнул и произнёс:

— Михаил Павлович, учтите этот нюанс в наших планах.

— Учтём, Степан Осипович, — ответил Молас.

А Вирениус решил дожимать уже окончательно руководство и всё-таки предложить на обсуждение ещё один вопрос:

— И я хочу уточнить один нюанс. По поводу проводки конвоев вокруг Японии. Я исхожу из того, что эта операция довольно сложная и опасная. И в случае неудачи чреватая большими потерями. И я хочу спросить у Романа Исидоровича и Василия Фёдоровича, в какие сроки вы оцениваете возможность деблокады Порт-Артура?

— Где-то в течение полугода, и после побед в двух полевых сражениях, — ответил Кондратенко, а Белый соглашаясь с ним, молча кивнул, а губернатор в свою очередь спросил, — А что, вас, интересует, Андрей Андреевич?

— Да просто я сам, господа, оценивал возможность деблокады Квантуна в эти сроки. И хочу предложить, командованию и флота, и крепости, а также и генерал-губернатору области выйти на штаб наместника, с предложением, занять полевой армии, с участием нашей флотилии и морских батальонов Инкоу. Причём занять сразу же, как только пройдёт ледоход на Ляохэ. Это позволит нам установить более прямую и быструю связь с нашими войсками. Обеспечит более быстрое снабжение войск и присылку подкреплений в крепость. Ну и позволит выгнать японские корабли из Ляодунского залива. Что улучшить безопасность наших берегов. И позволит избежать сложных и опасных операций, по обеспечению флота и крепости. Особенно если флот и продолжит находиться в Жёлтом море.

Произнеся это Вирениус, внимательно посмотрел на собеседников, ожидая их реакции. В ответ Кондратенко хмыкнул и посмотрел на остальных. Встретившись взглядом с губернатором, Белый молча кивнул, в знак согласия. Отлично понимая для себя выгоду такого снабжения крепости. Да и отлично помня, как год назад именно через Инкоу, в крепость, завезли последние подкрепления, орудия и припасы. А Макаров задумавшись, произнёс:

— Ну да, пока флот находиться у берегов Квантуна есть резон настоять на занятие нашей армией Инкоу. И снабжать действия флота через этот порт. Пожалуй, и я буду за. И, Михаил Павлович, составьте рапорт наместнику.

Кондратенко в ответ тоже кивнул и произнёс:

— Тогда и я выступлю с подобным предложением от имени нашего совещания, — губернатор ещё раз окинул взглядом присутствующих, и, увидев, что все согласны, добавил, — У кого есть, что ни будь ещё сказать? Если нет, то, пожалуй, на этом и закончим совещание.

[15] Монитор 'Монтерей' Спущен на воду 28 апреля 1891 года, вступил в строй 13 февраля 1893 года. Водоизмещение: 4084 т. Мощность двух паровых машин 5244 л. с., скорость хода 13 узлов. Бронирование: борт 152 — 330 мм., башни 190 — 203 мм., боевая рубка 254 мм., палуба 76 мм. Вооружение: 2 305-мм. орудия, 2 254-мм. орудия. 8 57-мм., 4 37-мм. пушки, 2 митральезы, 1 десантная пушка.

[16] Монитор 'Пуритан', спущен на воду 2 июля 1864 года. Однако достройка его затянулась, а после окончания гражданской войны прекращена совсем. В 1874 году было решено заменить деревянный корпус железным. После переделки вступил в строй в 1896 году. Водоизмещение 6660 т. Мощность двухвинтовой паровой установки 3700 л.с., скорость хода 12,4 узла. Бронирование: борт 152 — 360 мм., барбеты 305 мм., башни 203мм., боевая рубка 254 мм., палуба 51 мм. Вооружение: 4 305-мм. орудий, 6 102-мм. скорострельных пушек, 2 88-мм. пушки, 6 57-мм. пушек, 2 37-мм. пушки и 1 десантная пушка.

[17] 'Катадин' — броненосный таран. Водоизмещение 2421 т. Бронирование: борта 152-76 мм.; рубка 460 мм.; палуба 152-51 мм. Двигатели: две горизонтальные паровые машины 4800 л.с., 2 винта, Скорость хода 16 узла максимальная. Вооружение изначально отсутствовало, затем установлены 4 57-мм. пушки.

[18] 'Куба', 'Лусон', бывшие испанские колониальные крейсера 'Исла де Куба' и 'Исла де Лусон' соответственно. После войны были подняты американцами и введены в строй. Водоизмещение 1040т. Мощность паровой установки 2000 л.с., скорость хода 13 уз. Бронирование: палуба 25 мм., скосы 64 мм., рубка 51 мм. Вооружение: 4 — 102мм., 2 — 57 мм., 6 — 47 мм., 2 — 37 мм.

[19] 'Дон Хуан де Аустриа', ещё один трофей. В американском флоте сохранил название. Водоизмещение 1170 т. Паровая машина 1500 л.с. Скорость до 14 уз. Вооружение: 4 — 102 мм. пушки, 4 — 57 мм. пушки.

[20] 'Кэшинг' и 'Эриксон', самые первые миноносцы американского флота. Заложены в конце 1880-х годов. Водоизмещение 100-120 т. Скорость 23 — 24 уз. Вооружение: 4 37-мм. пушки, 3 457-мм. торпедных аппарата.

[21] Построена в 1885 году для флота Испании. Захвачена флотом САСШ. В американском флоте сохранила название. Водоизмещение 630 тонны. Длинна — 50,4 метра, ширина — 7,9 метров, осадка 3 метра. Скорость 11 узлов. Вооружение: 4 — 102мм., 4 — 57 мм. Введена в состав флота САСШ в 1902 году, для действия на реках Китая.

[22] Построен в Гонконге, для испанского флота. Спущен на воду в 1895 году. В американском флоте, куда была продан в 1900 году, сохранил название. Водоизмещение 1410 тонн. Длинна — 64,77 метров, ширина — 8,61 метра, осадка 4 метра. Скорость 10,5 узлов. Вооружение: 1 — 57 мм., 2 — 37 мм. Принимал участие в войне с повстанцами на Филиппинах. Впервые выведен, из состава флота, 24 января 1903 года. Но возвращён в строй, и с 1904 года, применялся для действий на реках Китая. Повторно выводился из состава флота и возвращался в него в 1906 году.

[23] Построена в Гонконге, для испанского флота. Спущена на воду в 1895 году. В американском флоте, куда была продана в 1900 году, сохранила название. Водоизмещение 353 тонны. Длинна — 44,3 метра, ширина — 6,9 метра, осадка 2,3 метра. Скорость 12 узлов. Вооружение: 2 — 57 мм., 2 — 37 мм. Принимала участие в войне с повстанцами на Филиппинах. С 1904 года применялась для действия на реках Китая.

[24] Построена в Гонконге, для испанского флота. Спущена на воду в 1896 году. В американском флоте, куда была продана в 1900 году, сохранила название. Водоизмещение 274 тонны. Длинна — 47,6 метра, ширина — 7 метров, осадка 2,29 метра. Скорость 11 узлов. Вооружение: 4 — 57 мм., 2 — 37 мм. Впервые была выведена из состава флота в 1902 году. До этого принимая участие в войне с повстанцами на Филиппинах. Но в 1903 году введена обратно, в состав флота, для действия на реках Китая.

[25] Построена для испанского флота в 1883 году. Захвачена американцами в 1898 году. В американском флоте, сохранила название. Водоизмещение 42 тонны. Длинна — 21 метра, ширина — 3,8 метров, осадка 1,45 метра. Скорость 8 узлов. Вооружение: 1 автоматическая пушка Максима, 1 — 37 мм., 1 пулемёт Кольт. 17 сентября 1899 года, после попадания на мель, была захвачена филлипинскими повстанцами. Вновь вошла в строй американского флота 12 мая 1900 г. Завершение американо-филиппинской войны в 1902 году привело к сокращению численности американских канонерок. Большинство из трофеев 1898 года были списаны, включая 'Урданету', исключенную, из состава флота САСШ, 12 декабря 1902 г.

[26] Это имело место в 1900 году. Когда во время ведения боевых действий против Китая острова Мяо-Дао были заняты русским флотом. Но были оставленны после демарша Юань Шикая. Заявившего, что это территория нейтральной в конфликте провиции Шаньдун.

8

Над заливом Талиенвань опустилась ночь. Накрыв стоявшие двумя ровными линиями, на внешнем рейде, корабли своим тёмным покрывалом. Хотя из-за того, что часть побережья залива оставалась в руках японцев, на кораблях были включены прожектора, высвечивая подходы к русскому флоту со стороны северного берега. Хотя там эскадру и должны были прикрывать вооружённые катера. Число которых, с двух патрульных катеров днём, в ночное время ещё и удваивалось. Но всё равно подходы, с севера, к стоявшим на внешнем рейде кораблям высвечивались прожекторами. А возле мелкокалиберных орудий находились расчёты. По левому, направленному в сторону противника борту кораблей расчёты находились у половины орудий. А на противоположном борту расчёты находились у двух дежурных орудий. Расчеты, которых частенько дремали, пользуясь тем, что ко всем орудиям офицера было невозможно приставить. В лучшем случае оставив наблюдающим самого молодого из номеров расчёта.

Вот и на броненосце 'Севастополь', стоявшим у самой последней бочки, в правой колонне, расчёты дремали, оставив на службе одного из матросов. Который и разглядел, что в темноте к борту броненосца приближается что-то тёмное, непонятное. Ведь китайские джонки должны были ходить по заливу только в светлое время суток. Так что, в ночное время, был приказ открывать огонь по любому объекту. И матрос, несколько секунд пытался решить, что же ему всё-таки делать. А потом, вместо того что бы сразу стрелять, ничего не придумал более умного, чем то, что стал тормошить командира орудийного расчёта, дремавшего, прислонившись к тумбе орудия, укутавшись в бушлат.

— Дядько Степан, а дядько Степан, глянь-ка, что там такое?

Старый матрос, пробурчал спросонья:

— Да что там, Иванко, да быть то может, — но разглядев недалеко, буквально в трёх десятках саженей за кормой броненосца чёрный силуэт, под чёрным же парусом, гаркнул, — Кого там ещё несёт? Отворачивай! Стрелять буду!

И тут же матрос добавил, начав разворачивать пушку в сторону продолжавшей медленно приближаться, со стороны кормы, к броненосцу, уже различимой небольшой джонке:

— Иванко, снаряд!

Щёлкнул затвор пушки, проглотив снаряд. Но, похоже, этот звук услышали на джонке, оттуда донесся крик:

— Банзай!

И со стороны джонки к борту броненосца потянулся след от торпеды. Комендор выругался было, нажимая на спуск своего орудия Гочкиса:

— Вот же, черти косорылые!

Но его голос потонул в грохоте выстрела. Вспышка, от которого, осветила небольшую китайскую джонку. Выкрашенную в чёрный цвет и под чёрным парусом, с тремя человеческими фигурами. В форме матросов японского флота, но с повязками в виде японского флага на головах. И первый же снаряд попал в джонку, пробив её насквозь и разметав находившихся в ней людей. Комендор крутанул рычаг, открывая затвор. И рядом с ним, со звоном упала пустая дымящаяся гильза. И тут затвор поглотил очередной снаряд, а потом по велению комендора, повернувшего рычаг в обратную сторону, с характерным щелчком снова закрылся, поглощая выстрел. Снаряд, которого комендор на автомате снова послал в уже тонущую джонку. И попадания, которого хватило, что бы та в буквальном смысле развалилась. И буквально через миг торпеда достигла борта 'Севастополя'. Подняв столб воды, дыма и пара. Что сопровождалось одиноким криком:

— Банзай!

А в это время, капитан второго ранга Такео Хиросе, стоял на берегу залива Талиен, буквально на южном фланге японских позиций и напряжённо всматривался в темноту. Пытаясь понять, что там, на юге, происходит возле Дайрена. Но пять миль ночью, это пять миль ночью. И понять, что там такое происходит у гайдзинов, было невозможно. Хотя мельтешение прожекторов, вместо их равномерного движения, причём всеми кораблями, и доносившиеся звуки ревунов явственно говорили, что там, что-то случилось. Но была ли атака успешной, или гайдзины вовремя заметили опасность, было сложно предугадать.

Вообще то в атаке должно было принять участие три джонки. Их с трудом, с помощью вновь проложенной, теперь уже из залива Диппь, узкоколейной железной дороги доставили к берегу Талиена. И дождавшись полностью безлунной ночи, подсоединив под днище джонок торпеды, решили отправить их в атаку. Но при попытке выгрузить одну из джонок с вагонетки, её повредили. Что снизило, число участников атаки, до двух джонок. После чего оставшиеся джонки должны были, преодолев бухту Хунуэза, пройти вдоль скал разделявшего бухты Хунуэза и Джонок мыса. Маскируясь, от патрульных катеров гайдзинов, в тени от высот мыса. И спустившись к Дайрену атаковать цели. При этом было крайне необходимо подойти к цели вплотную. Ведь торпеду предстояло запускать без торпедного аппарата. Наводя её корпусом джонки. А для гарантированного поражения цели надлежало подойти как можно ближе к борту вражеского корабля.

Но через два часа после выхода, одна из джонок вернулась. Как оказалось, проходя, как можно ближе к берегу и прячась от патрульных катеров, эта джонка коснулась дна. Потеряв торпеду. И пробив дно. После чего её экипаж, с трудом, сумел вернуться. Сообщив, что оставшаяся джонка проскочила в бухту Джонок. И пошла в атаку на корабли гайдзинов. А потом, на кораблях гайдзинов и началась суматоха. Но её причину разглядеть не получилось. И Такео опустил от глаз бинокль. Похоже, результаты атаки можно будет узнать только с помощью разведки. А было бы не плохо, если бы торпеда потопила бы один из броненосцев гайдзинов. Но об таком успехе оставалось только мечтать.

Такео Хиросе вздохнул и посмотрел на фотокарточку, в руки. Которую он, было, разглядывал, перед тем как схватился за бинокль. Когда у гайдзинов что-то началось. С изображением молодой женщины, европейской наружности с младенцем на руках. Ариадна Хиросе, его жена и сын, названный в честь деда Сигэтакэ. Нет, Вирениус явно, что-то знал. И Ариадна действительно встретила его, когда их санитарный поезд год назад достиг столицы России. И встретила его, получив телеграмму от этого гайдзина. И согласилась стать его женой. Благо он пользовался, в плену, относительной свободой. И ему было только запрещено покидать столицу империи гайдзинов. Побег из которой, вопреки мнению Вирениуса, а информацию, о разговоре с этим русским адмиралом, он сумел передать, через свою агентуру, в штаб флота, ещё раньше, он начал готовить, оставаясь ещё в инвалидной коляске. Две попытки были неудачные, и он потерял, на их реализации, всех своих агентов. И только с помощью полковника Акаши и его людей ему удалось бежать. Оставив беременную жену, ради свадьбы с которой, ему пришлось принять христианство. Поддерживая, после этого, с женой связь через Швецию. И вот в последнем письме Ариадна прислала фотокарточку, на которой она была запечатлена уже с сыном.

Но вот когда он сможет с ними увидеться Такео Хиросе, не мог даже представить. Ведь снова был прав этот гайдзин, когда говорил, что война будет долгой и вызовет ожесточение. Причём между народами. И теперь больше чем через год войны, Хиросе понимал, что та предпосылка, что война будет скоротечной, что флот и армия России будут разгромлены в одном, максимум в двух, приграничных сражениях, а потом Россия, под угрозой вторжения уже на её территорию, пойдёт на мировую, была полностью неверен. Нет, Россия не собиралась сдаваться и тем паче платить Японии за войну. Что и так, бедную, да что там нищую, Японию вгоняло ещё в большие долги. И уж совсем глупо было думать, что всё останется как прежде. И не стоило надеяться на то, что у него останутся друзья в России. И что, его русскую жену, которая уже за любовь к нему подверглась порицанию светского общества в России, примут в Японии. Но это всё должно будет случиться потом. После заключения мира, когда он и будет решать, что и как ему предстоит сделать. Что бы они были вместе. А сейчас шла война. И ему надлежало делать то, что должно. И в первую очередь придумать, что-то новенькое. Теперь гайдзины точно постараются перекрыть бухту Хунуэза. И подобная атака не повториться. Даже если она закончилась неудачей.

9

Через два дня после того как флот, сопровождавший идущие во Владивосток, корабли конвоя, которому предстояло преодолеть почти две тысячи миль вокруг Японии, вышел в море, русские корабли появились и перед островами Эллиот. Вторая минная дивизия начала операцию по занятию островов. Собрав для этого всё что можно. Так главные силы дивизии изображали, повреждённый в бою с крейсерами, броненосец 'Юнона', которому, по-хорошему бы, ещё было бы простоять в ремонте месяц, а не выходить в море, вспомогательный крейсер 'Ярославна', под флагом командующего дивизией контр-адмирала Вирениуса, и канонерская лодка 'Нерпа'. Которые и подошли к островам с востока, в сопровождении канонерской лодки 'Авось' и миноносца '226'. И которые сопровождали минный транспорт 'Богатырь' и пароходы 'Ермак', 'Талиенвань' и 'Европа', со всеми шестью самоходными десантными баржами. С двумя батальонами 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, двумя ротами Квантунского флотского экипажа и сводными командами Квантунской крепостной артиллерии, на борту. Которым и предстояло проверить острова на наличие японцев. Сопровождали главные силы ещё четыре вооружённых паровых катера. В качестве тральщиков. И две миноноски номеров '97' и '98'. А с юга к островам подошли суда остальной части трального каравана. Под охраной 'Джигита' и миноносок с номерами '95' и '96'. Имея задачу проверить на минную опасность подходы к рейду с юга. Со стороны проливов Сивуч, Бобр и Гайдамак. В тоже время главные силы дивизии должны были, обеспечив высадку десантов на восточные оконечности островов Дачансандао и Сочандао, пройти на рейд проливом Ермак. Что бы занять полностью Николаевск-на-Эллиотах.

Большого сопротивления японцев адмирал Вирениус на островах не ожидал. Разведка отряда пловцов-охотников доложила, что у противника остались только две сигнальных станции. Центральная, расположенная в бывшей боевой рубке на мысу возле здания телеграфа, и южная, на острове Суилидао. Между проливами Бобр и Сивуч. При этом противник проводил работы на южном побережье островов. Готовя там позиции для размещения орудий, прожекторов и строя прочие оборонительные и бытовые сооружения. Но орудий ещё доставлено не было. И работы вели в основном кули из числа корейцев. При этом на рейде могли находиться один два небольших парохода и несколько катеров. С несколькими баржами или джонками.

И вот именно такой пароход и несколько катеров убегали с рейда проливом Тунгуз на северо-запад. Бросив на рейде пару барж и несколько китайских джонок. Спеша уйти, пока русские заняты высадкой десанта и проверкой минной опасности в проливе Ермак. И за их бегством с мостика 'Ярославны' наблюдал адмирал Вирениус. Рядом, с которым, находился генерал Белый. Которого больше волновало то, что, впервые оказавшись на десантной операции стрелки 27-го полка и артиллеристы, без толку суетятся. Вместо того чтобы подобно уже принимавшим участие в высадке морякам быстро занять места на не вооружённых десантных баржах. Каждая, из которых подошла к одному из пароходов. И теперь принимала четвёртую часть личного состава десанта. С небольшой частью обоза. В виде патронных двуколок и лошадей к ним. Весь остальной обоз в виде обозных повозок, полевых кухонь, санитарных двуколок и необходимого конского состава должны были быть высажены во втором эшелоне. При этом вооружённые баржи подошли к местам высадок. Что бы при необходимости поддержать десант огнём своих орудий. Прикрытие с моря десантной операции должны были осуществить 'Нерпа' и миноноски '97' и '98'. И вот наблюдая, как копаются стрелки и артиллеристы, генерал Белый произнёс:

— Да что они так долго. Что они там копаются то.

Адмирал достал из кармана свою фляжку, открыл её, сделал глоток коньяка. И протянул фляжку генералу, со словами:

— Да не нервничайте вы так, Василий Фёдорович. Успеем ещё до вечера забрать острова. А не успеют, так будут и ночью острова прочёсывать. Зато сейчас вы сможете всё сами рассмотреть. Это как раз то, что я хотел показать прошлый раз. Когда нас 'собачки' прервали.

Генерал Белый взял флягу, тоже пригубил разок напиток и произнёс:

— А сейчас не прервут?

Адмирал посмотрел на восток, где не было видно даже японских патрульных кораблей и, доставая сигары, ножик для них, щепку кедрового шпона и зажигалку, ответил:

— По моим оценкам не должны нас прервать. Им сейчас должно быть явно не до нас. Степан Осипович, с флотом, сейчас должен быть у острова Квельпарт. Угрожая их коммуникациям в самом уязвимом для японцев месте. Так что их флот сейчас должен быть весь у островов Цусима. Что бы прикрыть и свои перевозки. И 'Микасу' с 'Асамой'. Что бы наши корабли, этих подранков, в груды обломков не превратили. Единственное что плохо, время плавания достаточно большое. Пароходам вокруг Японии идти никак не менее десяти дней.

— Но я слышал, что из-за повреждения 'Севастополя' наш флот сейчас несколько слабее японского, — сказал Белый, забирая у адмирала сигару, ножик, чтобы отрезать кончик сигары, и наблюдая, как тот зажигает зажигалкой шпон. А потом раскуривает свою сигару. После предложив раскурить сигару уже генералу Белому. И забрав, у генерала, ножик для сигар адмирал проговорил:

— Это так, Василий Фёдорович. Но из Владивостока, к северу от островов Цусима должны были подойти 'Иоанн Златоуст', 'Дмитрий Донской', 'Адмирал Невельский' и 'Адмирал Завойко', с посыльным судном 'Румия' и контрминоносцами 'Пронзительный' и 'Резвый'. И что бы их хотя бы отогнать противнику необходимо будет выделить два броненосных и два бронепалубных крейсера, с отрядом контрминоносцев. А это сразу смещает баланс в главных силах флота в нашу сторону.

— Понятно, Андрей Андреевич, — ответил генерал, затягиваясь сигарой, — А если японцы рискнут разбить наш флот по отдельности? Тогда что будет?

— С флотом и 'Горислава', и 'Зарница'. Их радиостанции, Василий Фёдорович, примут или передадут нужные сообщения. И флот постарается объединиться для сражения. Не думаю, что японцы согласятся снова встретиться со всем нашим флотом, — пожал плечами Вирениус.

Генерал Белый в ответ кивнул и произнёс:

— Всё-таки досадно, Андрей Андреевич, было потерять броненосец незадолго до выхода.

— Досадно сие, Василий Фёдорович, досадно. Но мы предполагаем, а господь бог располагает, — со вздохом проговорил Вирениус, — Хотя если и говорить по чести, к счастью броненосец мы не потеряли, а он только повреждён.

Одновременно с этим, адмирал вспомнил, как тем ранним утром, он оказался на борту отошедшего к мелководью броненосца, севшего кормовой частью на дно. При этом 'Севастополь' заметно осел на корму и имел весьма приличный крен. Напомнив было адмиралу ситуации с линкорами 'Императрица Мария' и 'Новороссийск'. Хотя тут ситуация не была столько критическая. Да и его приказ приткнуть броненосец к мели. И укрепить его от опрокидывания был выполнен в точности. И осмотрев, находясь на разъездном катере 'Ярославны', повреждения снаружи, благо при отливе пробоина показалась из воды, адмирал поднялся на борт броненосца. Отослав катер за подполковником Сахаровым. А сам, приняв рапорт, командира корабля капитана первого ранка Эссена, решил осмотреть повреждения внутри корпуса корабля. Первым делом произнеся:

— Что с валами и винтом, Николай Оттович? Как их состояние?

— На мель мы самостоятельно выбросились, ваше превосходительство, — ответил Эссен, не рискнув обращаться, так проштрафившись, к адмиралу, без чинов, — Смогли сами дать ход и выйти на мель. Даже вибрации при этом не возникло.

— Это хорошо, Николай Оттович, это означает, что ремонт можно будет осуществить довольно быстро, — удовлетворённо кивнул Вирениус, направляясь на бронепалубу корабля, — И быстро ввести броненосец в строй. И не тушуйтесь вы так, вам ещё флотом командовать, Николай Оттович. А я тут не для того что бы разнос устраивать, а только ради того что бы узнать, чем вам порт помочь может. Но вернёмся к нашей неприятности. И как я понял, пробоина образовалась, где-то на глубине полутора саженей?

— Да, ваше превосходительство, всё именно так, — согласился Эссен, — похоже, торпеда не успела на глубину уйти. Как раз под нижним срезом бронепояса разрушения и начинаются.

— Это хорошо, что пробоина относительно неглубоко, — остановившись, ответил адмирал, — Проще к ней подобраться будет.

— Кессон нужен будет, ваше превосходительство, — поморщившись, ответил Эссен, — ни в один док на Квантуне 'Севастополь' не поместиться. А там форма корпуса очень сложная. Так что кессон долго сооружать придётся.

— Попробуем обойтись без него, Николай Оттович, — адмирал на минуту задумался, вспомнив описание операции по спасению, в декабре 1941 года, крейсера 'Красный Кавказ'[27]. И теперь обдумывая, как подвести разговор под осуществление докования броненосца, в двух доках, с меньшей подъёмной силой, чем было водоизмещение броненосца. И тяжело вздохнув, адмирал продолжил:

— У нас есть два плавающих дока, Николай Оттович. Попробуем задействовать их.

— Это как же, ваше превосходительство? Они же броненосец не поднимут, — Эссен удивленно посмотрел на адмирала. А тот, пожав плечами, ответил:

— Термин, неполное докование, это когда оконечность корабля выступает их дока и находиться на плаву, надеюсь, вам всё объяснит?

— Да, ваше превосходительство, объяснит, — было видно, что последняя фраза буквально окрылила капитана первого ранга.

— Вот тогда, Николай Оттович, обеспечьте подвод пластыря на пробоину. Ну и по прибытию подполковника Сахарова обеспечьте в адмиральском салоне совещание, с нашим, совместно с подполковником Сахаровым, вами, старшим офицером и инженерами броненосца, участием. Корабельные инженеры должны быть обязательно. Там много что рассчитать придётся.

— Рассчитать, ваше превосходительство?

— Конечно рассчитать, Николай Оттович, — кивнул Вирениус, — Ведь там нам придётся создать устойчивую, и при этом плавучую систему из двух доков и броненосца. При превышении доковой массы корабля над грузоподъёмностью самих доков. В которых возможно придётся создавать добавочных объём. За счёт сооружения кессонов на доках. Да так их сооружать, чтобы обводы кессонов, повторяли обводы корпуса броненосца, в нужном поперечном сечении. Согласитесь, получается весьма сложная инженерная система, требующая расчётов. При этом будет ещё необходимо обеспечить общую и местную прочность системы за счёт балластировки и распределением барж по длине системы. Особенно в носовой оконечности 'Севастополя'. Надеюсь, это поможет компенсировать недостаточную грузоподъёмность доков. Причём для всей системы, ещё возможно придётся подготовить и специальный котлован в акватории порта.

— Сложно всё это, ваше превосходительство, — только и произнёс Эссен, — А баржи в носовой части зачем?

— Сложно, Николай Оттович, очень сложно, но это позволит ввести корабль в строй довольно быстро. Раза в два быстрее, чем, если начнём возиться с кессоном. А так через несколько дней поднимем 'Адмирала Ушакова'. А потом подведём плавдоки, к вашему 'Севастополю'. А баржи в носовой части 'Севастополя' нужны будут, что бы угол наклона был не чрезмерно большим. И что бы броненосец из доков не выскочил. А то никакой силы трения не хватит. Для такой неустойчивой системы.

И когда командующий флотом, срочно прибывший в Дальний на крейсере 'Жемчуг' буквально ворвался в адмиральский салон 'Севастополя', то его встретил черновой вариант проекта. По ремонту броненосца. Ознакомившись с которым, Макаров только хмыкнул, но добро на его реализацию дал. После чего осмотрел наложенный на пробоину пластырь, оценил, как ведётся осушение затопленных отсеков, и, поставив на вид капитана первого ранга Эссена, убыл. А через несколько дней флот вышел в море. Сопровождая конвой. А потом началась и операция на Эллиотах.

И сейчас приняв личный состав на борт баржи, двинулись к берегу. По две на каждую зону высадки. Неся на каждой паре барж по усиленному, ротой моряков и командой артиллеристов, стрелковому батальону. И каждую пару сопровождала вооружённая шестидюймовкой подобная, но не несущая десант баржа. При этом зоны высадки были назначены недалеко от кладбищ, организованных после первой битвы за острова. И как отметил, про себя, адмирал русское кладбище японцы не тронули, даже построенная было православная часовня оставалась на месте. Хотя и имела заброшенный вид. А вот японского кладбища не было. И на его месте стоял только скромный бетонный обелиск. И как понял Вирениус, японцы по своим обычаям сожгли покойников, а их прах передали, для захоронения на семейных кладбищах, родственникам. Но это было дело уже самих японцев.

А увидев, что посадка первого эшелона десанта, прошла успешно, адмирал Вирениус отдал приказ кораблям входить на рейд. Вслед за катерами, которые уже выявили отсутствие минной опасности в этом проливе. Но всё равно, поставив тралы катера, двигались впереди 'Юноны'. За которой потянулись и остальные корабли. По плану операции второй эшелон десанта, в виде тылов батальонов и припасов, как для них, так и для флота, планировалось высадить уже на рейде. И теперь пароходы, набирая ход, тоже стали втягиваться в узость пролива. Следом за боевыми кораблями. А уже за пароходами на рейд должны были войти баржи.

И которые уже подошли к берегу. Опустили аппарели. И по этим аппарелям бегом, практически не замочив ног, сбежали стрелки, которые рассыпавшись в цепь стали двигаться вперёд. Проверяя острова на наличие противника. При поддержки каждого батальона одним шестидюймовым орудием, с вооружённой таким орудием баржи. Адмирал Вирениус не ожидал наличия в данном районе чего-то значительного у противника. Но вот всякую неожиданность должен и был компенсировать трёхпудовый снаряд Канэ. А то, что у противника в данном районе были в основном только не вооружённые японские моряки и кули говорили перебегающие подальше от русских на запад островов человеческие фигурки. При полном отсутствие выстрелов на берегу.

И смотря на эту идиллию, генерал Белый щелчком отбросив окурок сигары произнёс:

— И что докладывать будем?

Адмирал в ответ достал свою флягу, протянул собеседнику, который взял её и сделал глоток коньяка. А потом Вирениус произнёс:

— Доложим, что с боями освободили Николаевск-на-Эллионах.

— Считаете, Андрей Андреевич, что боевые столкновения всё-таки будут иметь место, — с этими словами Белый вернул флягу Вирениусу. Который тоже отбросил свою сигару в воду. И сделав глоток, закрыл флягу и спрятал её в карман. После чего сказал:

— Несомненно, Василий Фёдорович. Это просто наши стрелки ещё не дошли до сигнальных станций и сооружаемых японцами позиций. Там, к сожалению, но обязательно, найдутся офицеры, которые и пошлют всех, кто подвернётся, в банзай-атаки. Но я очень надеюсь, что их быстро нейтрализуют наши снайпера, а нижние чины японцев сдадутся сами. Так что ещё постреляют. Ну и я прикажу что бы 'Юнона' и 'Авось' проверили рейд Бицзыво. С целью выявить наличие судов противника и расположенных на берегу припасов. С последующим их уничтожением. Авось же идеальное оружие против площадных целей.

Генерал Белый, в знак согласия, кивнул, а потом добавил:

— Да, Андрей Андреевич, японцы сейчас далеко не те, что были ещё год назад. Как будто надорвались, сломались. Уже не так яростно идут в атаки и гораздо легче сдаются в плен[28].

— Ну так мы с вами оба старались это сделать, Василий Фёдорович, — развёл руками адмирал, — С одной стороны так охаживали находчиков, что бы им мало не казались. С другой стороны, всячески им показывали, что по русской традиции повинную голову меч не сечёт.

После чего адмирал Вирениус и распорядился передать на 'Юнону' и 'Авось' приказ. Выдвинуться к порту Бицзыво, с целью уничтожения всех выявленных целей. В это время на рейд подтянулись не только пароходы, но и баржи. Которым предстояло выгрузить на берег острова Дачансандао тылы одного из батальонов, артиллеристов и флота. Ведь один из батальонов должен был занять все острова, кроме нескольких островов на западе архипелага и остова 'Петропавловска'. Которые и должен был занять второй стрелковый батальон. Обеспечив их оборону со стороны берега. И тыл этого батальона должны были, потом перебросить, вслед за батальоном, на самый большой из западных островов архипелага остров Гуанлудао. А Вирениус подумал, что уж больно просто, и как-то обыденно, в этот раз, они вернули себе контроль над островами Эллиоты. Вспомнив, что, больше чем год назад, он именно тут и начал эту войну для себя.

[27] При проведении Керченско-Феодосийской десантной операции крейсер 'Красный Кавказ' получил повреждения корпуса от близких взрывов двух авиабомб. Для ремонта крейсера использовался док имеющий грузоподъёмность почти в два раза меньшее, чем водоизмещение крейсера. При этом носовая часть 'Красного Кавказа' находилась на плаву.

[28] Эта тенденция имела место в японской армии после Мукденского сражения.

Конец пятой части.