Битва за Эллиоты. Часть 5

— Вот поэтому то вы Андрей Андреевич всё ещё в контр-адмиралах и ходите. Некоторым не нравиться, что вы слишком много кораблей теряете. Но надеюсь, сегодня, вы, свой вчерашний конфуз исправите.

[9] Шхуны захваченные 'Россией' и 'Громобоем' во время апрельского похода 1905 года.

[10] Двойную фамилию носил его брат, получивший её в знак отличия за своё путешествие. А командир броненосца 'Адмирал Ушаков' носил только родовую фамилию.

10

Капитан первого ранга Цунааки, стоя на, забитой эвакуируемыми, палубе миноносца, провожал взглядом берег. Берег, заполненный десятками тысяч людей. Людей, которых флот уже не был в состоянии спасти. Хотя вчерашний день и давал надежду на спасение всей третьей армии генерала Ноги. В самый первый день эвакуации удалось, в полном порядке вывезти отдельные армейские части, сапёров, воздухоплавателей, и всю седьмую дивизию. Вместе с обозами и артиллерией. Но в этот день фронт рухнул. И на длинном, но узком участке побережья собралась вся третья армия. Без обозов и большей части артиллерии. При этом на высотах, возвышающихся южнее берега, оказались русские части. Но огонь корабельных орудий японского третьего флота позволил держать гайдзинов на приличном расстоянии от мест эвакуации. Которые ему, с помощью оставшихся моряков Морского полка, и морских артиллерийских отрядов, удалось организовать в бухтах Десяти Кораблей, Хэси и Инченцзы. Что позволило продолжить эвакуацию. Используя даже шлюпки, китайские джонки и несамоходные баржи. Которые были собраны отовсюду. Включая и побережье Китая. Но в этот день, уже ближе к вечеру, впервые показались русские корабли. Четыре русских броненосца направились к Бухте Десяти кораблей. Но флот для защиты выставил несколько минных заграждений. Как на севере, перед входом в бухту Пуланьдяньвань, для защиты Порт-Адама. Куда и эвакуировались войска третьей армии. Так и в самой узкой части прохода к бухте Десяти кораблей. И на одной из выставленных мин подорвался шедшим головным русский броненосец. Который, к закату, и затонул, южнее острова Чжудао. Но это отвлекло гайдзинов от атаки бухты Десяти Кораблей. И флот сумел эвакуировать личный состав первой дивизии, первой резервной бригады, а также всех артиллеристов. Хотя все орудия, пулемёты, зарядные ящики, повозки обоза, лошади и все раненые из этих частей и остались на берегу. И для эвакуации максимального из возможного числа солдат были задействованы все корабли флота. Включая и миноносцы. Которые сначала кинулись, было преследовать броненосцы гайдзинов, но их очень быстро вернули. Для использования в целях эвакуации. И эта ночь прошла почти спокойно. Если не считать атаки русскими минными катерами, что оставались в бухте Кинждоу, двух кораблей. Кабелеукладчика 'Окинава-Мару' и вспомогательного крейсера, но по сути, вооружённого транспорта, 'Мукогава-Мару'. Которые, получив, в свои борта по торпеде, вынуждены были выброситься на берег острова Симандао. Самого западного острова, из группы островов, отделявших бухту Кинджоу, от бухты Пуланьдяньвань.

Но на берегу ещё оставались солдаты девятой, одиннадцатой дивизий, четвёртой резервной бригады и резервных батальонов, которых ещё предстояло эвакуировать. А также огромное количество кули, корейцев и союзных японцам китайцев-хунхузов. Которых вообще никто не собирался эвакуировать. Как, впрочем, и раненых. Осознавая, что появление русских кораблей поставит точку в проведении эвакуации. И что надо в первую очередь спасать японских солдат. И корабли гайдзинов не заставили себя ждать. Появившись с запада, ближе к полудню сегодняшнего дня. И их было больше, чем было вчера. Вернулись все три бывших накануне броненосца, но их теперь сопровождали не только миноносец и восемь миноносок, но и крейсер, пара минных крейсеров, ещё три миноносца и четыре миноноски. А также огромное количество самоходных барж и паровых катеров, называемых у гайдзинов Тральным Караваном. И эти баржи, и катера, поставив минные тралы, принялись очищать проход от мин.

Девять японских кораблей пытались огнём своих орудий пресечь попытку гайдзинов проделать проход в минном заграждении, понимая, что это заграждение является единственным шансом на спасение третьей армии. Но огнём своих орудий русские броненосцы и 'Витязь' успешно отгоняли японские корабли. Позволяя своим тральщика, спокойно проделывает свою работу. А ещё, при этом маневрировании, японский флагман, броненосец 'Сагами', оказался на мели. Ставший головным 'Танго' попытался было прикрыть флагман от кораблей противника. Но на берегу развернулось не менее дивизиона полевых орудий гайдзинов, которые буквально засыпали, сидящий на мели корабль, ливнем снарядов. Выпуская не менее сотни снарядов в минуту. И в результате уже через несколько минут 'Сагами' пылал от носа и до кормы[11]. Но и оказавшийся головным 'Танго' ненадолго пережил флагмана. В результате обстрела и из-за поученных повреждений выбросившись на берег. Затонув так, что его башни и надстройка возвышались над водой. Последней жертвой сражения стал броненосец 'Окиношима'. Корабль, оказавшийся концевым, после того как флот возглавил командир седьмого боевого отряда, в результате полученных повреждений отстал от линии. И оказался отрезанным от линии кораблей. А потом был загнан в бухту Десяти Кораблей. Где и затонул, под огнём 'Витязя'. Да так затонул, что его кормовая часть возвышалась над водой. А носовая, по ходовую рубку ушла под воду[12]. Остальные корабли шестого и седьмого боевых отрядов, прикрыв уход всех паровых средств на север, тоже повернули к Порту-Адама. При этом в атаку на броненосцы гайдзинов вышли все японские миноносцы. Заставив броненосцы гайдзинов отвернуть. Оставив в покое избитые и горящие японские корабли. И сбросив плавающие мины, перекрыв тем самым возможность гайдзинам преследовать уходящие корабли, японские миноносцы отошли в бухту Инченцзы. Где приняли на борт всех моряков, оказавшихся на берегу. В том числе и из экипажей 'Сагами', 'Окиношимы' и 'Танго'. А также командование третьей армии, оставшихся частей, несколько старших корейских офицеров. И не дожидаясь, когда выдвинувшиеся в район, где находились плавающие мины, миноноски гайдзинов, все поплавки перестреляют, японские миноносцы тоже пошли в северном направлении. Тем самым поставив точку в японской осаде Порт-Артура.

И теперь капитан первого ранга смотрел в сторону бухты Инченцзы, отметив про себя, что союзных хунхузов нигде не видно, похоже, китайцы, побросав винтовки и патронташи, поспешили затеряться среди гражданских соплеменников. А так последним местом, которого ещё не достигли гайдзины, оставалась именно эта бухта. Где возле берега осталось несколько барж. Для которых не осталось буксировщиков. Больше одной баржи, в которых солдаты стояли, буквально прижавшись, друг к другу, миноносцы взять на буксир были не способны. И теперь оставшиеся на берегу солдаты, и кули пытались соорудить на этих баржах подобие парусов, чтобы хотя бы с помощью этих парусов отойти от берега и преодолеть расстояние в полтора десятка морских миль. Отделявших южный берег бухты Кинджоу от северного берега бухты. При этом на одну из барж солдаты перебирались по лежащему в воде бронеавтомобилю Даймлера. Последнему, оставшемуся из бронеавтомобилей Морского полка. Который буквально час назад, вручную, так как кончились и патроны к нему, и бензин для двигателя, выкатили на берег моря и сбросили в воду.

— Интересно спасутся они или нет, — произнёс, в этот момент, стоявший рядом капитан второго ранга Ивамура. И который руководил морскими артиллерийскими отрядами в составе третьей армии. А последние дни возглавлявший зону эвакуации в бухте Инченцзы.

Цунааки оторвался от бинокля и бросил взгляд на капитана второго ранга, увидев, что тот смотрит на так заполненные людьми шлюпки, что волны буквально переплёскивались через низко сидящие борта. И капитан первого ранга произнёс:

— Море довольно спокойное, но как только гайдзины потопят все наши плавающие мины, следует ожидать, что они бросятся преследовать беглецов. Что бы взять их в плен. И возможно этим спасут их жизни. И если им повезёт не заблудиться в близкой ночи и их не найдут корабли гайдзинов, то у них есть очень маленький шанс. Как, впрочем, и у тех, кто пытается уйти на баржах. Боги должны будут быть очень благосклонны к ним, что бы они достигли нужного им берега.

[11] Турецкий броненосец 'Асари-Тевфик', во время Первой Балканской войны, сел на мель и полностью выгорел, будучи расстрелянным болгарской полевой артиллерий.

[12] Турецкий броненосец 'Авнилах' был потоплен огнём итальянских кораблей в гавани Бейрута, во время итало-турецкой войны.

11

А в это время в шести милях на запад в бухту Тахэ входила тройка броненосцев под русским флагом. И командовавший отрядом, контр-адмирал Вирениус, так же рассматривал берег в бинокль. Куда ещё не пришли русские солдаты. Приближалась ночь, и было необходимо поберечь броненосцы и 'Витязь' от атак японских миноносцев. К тому же на кораблях, после двух дней сражения, оставалось менее трети боеприпасов. И Вирениус не рисковал оставаться совершенно безоружным перед лицом противника. По крайней мере, появление четвёрки 'асамоидов' ожидать приходилось. И были нужны снаряды для того что бы продержаться до подхода остальных сил флота. Да и минную опасность никто не отменял. Длинный, узкий и извилистый проход в Порт-Адама можно было легко перекрыть минными заграждениями. Да и ещё не один раз, имея в составе третьего японского флота минный заградитель 'Тиохаши'. И который адмирал видело своими глазами. А терять ещё один броненосец или крейсер на мине очень не хотелось. Поэтому адмирал и не стал преследовать отходящие корабли третьего японского флота. И приказав, приступить к исправлению повреждений и подготовке к переходу в Талиенвань, адмирал направил броненосцы и Тральный Караван в бухту Хэси. Приказав 'Витязю' занять позицию у входа в бухту, совместно с '226' и 'Котака'. А вот минным крейсерам, остальным миноносцам и всем миноноскам, после очистки акватории от плавающих мин было приказано произвести поиск сил противника в бухте Кинджоу. Совместно с минными катерами отряда 'Фёдора Стратилата'.

И теперь, в бинокль, на берегу бухты Хэси, были видны толпы японцев, среди которых мелькали круглые шляпы корейских солдат. Тут японцы тоже пытались было воспользоваться для эвакуации всем, что ещё могло держаться на плаву. Но броненосцы своими корпусами и выстрелами из мелкокалиберных орудий оттеснили шлюпки к берегу. И вынудили находившихся в них солдат противника покинуть и шлюпки, и баржи и отойти от берега. Причём, как заметил адмирал, большая часть, солдат противника, была не вооружена. Хотя весь берег был усыпан винтовками, повозками, какими-то ящиками и тюками. А на рельсах проходившей недалеко от берега железной дороге стоял состав из нескольких железнодорожных платформ с паровозом[13]. Над которыми возвышался флаг Красного Креста. И рядом находилось несколько палаток. Возле которых он увидел несколько десятков корейских солдат, со своими винтовками Гра. И женскую фигуру, в чёрном платье и белом колпаке японской медицинской сестры. И вдруг девушка раскинула руки, преграждая дорогу корейцам. Один из солдат замахнулся на девушку прикладом, но та только выше подняла руки, не пуская их. И тут солдаты присели, повернули головы в одну сторону и стали выбрасывать свои винтовки. Адмирал повёл бинокль в ту сторону и увидел, что из-за поворота выползает бронепоезд. Орудие, которого было направленно на корейцев. А от самого бронепоезда к корейцам бегут матросы десанта, во главе с русским офицером. За которыми были видны и папахи стрелков восточно-сибирских полков. При этом матросы быстро оттеснили корейцев от девушки. А подошедший к ней офицер отдал честь. На что девушка ответила низким поклоном.

А потом вокруг этого эшелона все забегали. Как и те же корейцы, подгоняемыми прикладами винтовок матросов. И теперь корейцы, и отловленные по близости кули, под явным руководством японской медицинской сестры, распоряжение которой, похоже, выполняли и русские матросы, по крайней мере, со стороны, её жесты и последующую реакцию матросов можно было расценить именно так, грузили на платформы находившихся рядом с эшелоном раненых. Причём в числе раненых был и один человек, явно европейской наружности. Возле которого находилась группа людей, в разнообразной форме различных европейских армий. Правда этого раненого и европейских офицеров разместили в десантном вагоне бронепоезда, а не на открытой платформе. Где как раз и располагали раненых японцев

— Хм, а она оказывается не только храбрая, но и довольно решительная, — произнёс, наблюдая за происходящим, адмирал Вирениус, — Надо будет походатайствовать перед его величеством о награждении этой медсестры медалью 'За Храбрость'.

— Вы, ваше превосходительство, слишком добры к японцам, — тут же произнёс, тоже наблюдавший за берегом, в бинокль, капитан первого ранга Канин, — Думаете, его величество даст согласие на это награждение?

— Не стоит множить зло сверх меры, господин капитан первого ранга. Если у этой войны есть шанс остаться последний 'войной в кружевах', то им стоит воспользоваться. Последующие войны не будут отличаться не галантностью к противнику, ни даже великодушием к не комбатантам. Не будем подавать пример 'плохой войны'[14], и я бы сказал пример даже 'очень плохой войны'. Лучше останемся последними воинами, чтящими благородство, — ответил адмирал. Наблюдая, как на стоявшем паровозе санитарного эшелона начали разводить пары. И как только последние из раненых, лежавших возле эшелона, оказался погруженным на платформы, то эшелон тронулся вперёд. А за ним двинулся и бронепоезд. При этом, прежде чем он сам поднялся, на подножку десантного вагона, офицер помог забраться в вагон и японской медсестре. После чего два эшелона медленно двинулись в сторону ближайшей станции, Инченцзы. Над которой уже был виден русский торговый флаг.

[13] Из книги Норригаарда Б. В. 'Великая осада. Порт-Артур и его падение'. Где указывается, что раз в день, на станцию, организованную японцами на разъезде 19-й версты, из Дальнего прибывал санитарный поезд, состоящий из платформ. Который и забирал собранных из дивизионных госпиталей раненых и больных. Располагавшихся на платформах, лежа на тонких простынях. Ничем не укрытых. Причём даже в весьма холодном декабре.

[14] Термин из эпохи рыцарских войн, означавший убийство пленников, а не их захват, с целью обмена или выкупа.

12

Ей было страшно, очень, очень страшно. В поисках опиума корейские солдаты хотели пройти в палатку, где врач, с помощью дюжих санитаров оперировал раненого офицера. А её оставили у входа, что бы им никто не помешал. Но корейцы требовали отдать им весь опиум. И совершенно не хотели слушать, что ничего нет. Будучи уверенными, что именно в этой палатке от них скрывают столь вожделенный ими наркотик. А ведь эта поездка казалась совершенно рутинной. Она должна была, сопроводить врача на очередном санитарном поезде, из Дальнего, до станции Чжанлин[15]. И накинув поверх форменного платья, меховую безрукавку из козьей шкуры, купленную по случаю у китайцев, а те стали специально шить для японцев подобную одежду[16], она отправилась в путь. Но когда они прибыли на место, и приняли на платформы раненых, выяснилось, что железнодорожная станция Дальнего захвачена десантом гайдзинов. И возвращаться им некуда. И санитарный эшелон превратился в подобие госпиталя. Куда стали сносить всех раненых, доставленных из дивизионных госпиталей. Для этого к составу присоединили платформы бывших грузовых поездов. И так они пробыли несколько дней на железнодорожной станции. И, по крайней мере, там они получали всё необходимое для раненых. Хотя каждый день получить необходимое становилось всё труднее и труднее, и выдавали всё время меньше, чем в предыдущий раз. А потом прошло сообщение, что гайдзины прорвали фронт и уже близко от станции. Их эшелон двинулся со станции до ближайшей железнодорожной станции, под названием Инченцзы. Но, не доходя до этой станции, машинист паровоза увидел, что станцию Инченцзы, из орудий обстреливают гайдзины. И он остановился посреди перегона. После чего начался сущий кошмар, длящийся уже несколько дней. Когда их эшелон стал местом, куда сносили всех раненых. И этим раненым очень быстро стало нечем оказывать помощь. На бинты пришлось пустить даже те простыни, на которых лежали раненые[17]. А гайдзины были видны на окружавших долину высотах. Спасением стали только котацу[18], которые были организованы на платформах, чтобы согреть раненых. И все надеялись, что вот, вот начнёт эвакуация. На прибывших к берегу кораблях флота. Которые, к тому же, огнём своих орудий не позволяли гайдзинам подойти близко к берегу. Но потом появился флот гайдзинов. И после неудачного морского сражения флот микадо ушёл. Бросив на берегу десятки тысяч подданных императора Японии. В том числе и практически всех раненых. И всех корейцев, некоторые из которых сейчас и требовали от неё невозможное.