Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

— Ха! — воскликнул Рэнд, видимо не нуждаясь в согласии собеседницы, но лишь во входе в беседу. — Именно так и сказал бы настоящий ангел! Настоящий ангел сказал бы…

— Меня успело утомить это слово, — прервала его женщина, переводя взгляд на Кондора.

Голос у незнакомки был чуть глуховатый, как ясный шёпот. Причёску она закрепить не успела, и теперь короткие светло-каштановые локоны снова растрепались. Ни малейшей растерянности, неуверенности в женщине не ощущалось, и всё же при приближении Рэнда она непроизвольно подтянула края простыни.

Аттон, не будь дурак, сложившийся расклад явно осознал и продолжать лобовую атаку не решился. Но и сдаваться после первой же неудачи не собирался.

— Как самочувствие? — спросил он почти деловым тоном, прислонившись к биостанку. — Жалобы есть?

Смена подхода не смутила и даже не заинтересовала незнакомку. Она помедлила, не сводя глаз с Кондора. Тот молчал, ощущая мучительно-неясную привычность этого синего взгляда.

— Где я? — спросила наконец женщина. — И кто — вы?

— Аттон, — немедленно встрял парень, — Аттон Рэнд. Путешественник, меценат, галактический интеллектуал. А это…

— Кондор.

Какое-то непонимание, смутное недоверие промелькнуло в глазах женщины, словно ожидала она, что первое слово, произнесённое в её присутствии Кондором, окажется совсем иным. Но каким — незнакомка и сама не знала, мародёр видел это так же ясно, как разочарование в синем взгляде.

— Где я? — с некоторым нажимом повторила женщина, ещё плотнее кутаясь в простыню. Разочарование порождало растерянность.— Что вокруг нас?

— Беспокоиться не о чем, — сказал Рэнд. — Здесь нас никто не достанет, уж поверь: мы в гипере.

— Корабль?..

— Ну! Яхта. И быстроходная. «Чёрный ястреб», добро пожаловать.

«Она не ожидала очутиться здесь», подумал Кондор, наблюдая за молчащей незнакомкой, «и Владыки Голода она не боится, вероятно, даже не знает о нём. Но чего она ожидала и от кого она бежит? И бежит ли? Крея сказала: "Ты привёл её". Крея лгала?..»

Кондор помнил, что не приводил незнакомку на корабль — но насколько можно было доверять памяти? Он чувствовал, что знает, должен знать эту женщину, и видел, что она мучается тем же самым ощущением.

— Кто ты? — хрипло спросил Кондор.

Контрастная линия губ дрогнула было, но вдруг замерла.

— Изгнанница, — донёсся из коридора сухой голос Креи.

Намёки, детали, коннотации, сомнения — рано или поздно всё сливается в неизбежный ответ. Когда очень долго и очень сильно жаждешь понять, Сила дарует понимание.

Понимание — но не обязательно истину: Сила не ведает разницы между истиной и ложью. Сила хранит в себе и то, и другое, все слова и всё молчание, все цвета и оттенки — тебе остаётся лишь выбрать тот, что… лучше всего гармонирует с цветом глаз напротив.

Внезапное, короткое, невыносимое путешествие Кондора привело его к точке выбора, и Кондор с радостью ухватился за возможность сделать выбор, утвердить себя хоть в какой-то определённости. Не оборачиваясь к застывшей на пороге медотсека Крее, продолжая внимательно смотреть в глаза той, кого нарекли Изгнанницей, он внятно, почти по слогам произнёс:

— Малакор.

Женщина чуть прищурилась.

Узнала или нет?

— Генератор гравитационной тени.

Узнала! Эти слова явно вызывали в её памяти какой-то отклик.

Кондор сосредоточился, пытаясь рассмотреть в глубине синих глаз самый важный сейчас ответ. Близость понимания вела его, мягко подсказывая нужные слова, и он медленно произнёс:

— Мандалор. Мандалор Наивысший.

Быть может, на этих звуках ничего бы и не закончилось, женщина совладала бы с собой, Кондор продолжил искать ответ… Но за спиной глухо, спазматически выдохнула Крея, губы Изгнанницы дрогнули, глаза распахнулись — она узнала, окончательно и наверняка.

Кондор распрямился, на мгновение замер в неудобной и неустойчивой позе, словно балансировал на грани решения. Но решение было сделано за него, давным-давно, в прошлой жизни, которую он не помнил — но понимал теперь, как будет вспоминать.

Мандалор Наивысший развернулся и покинул медосек.

Глава 9. Хозяйка снежной горы (часть 39)

39.

— Слушай, партнёр. Уж не знаю, кем ты там был... и кем собираешься стать по-новой, но я с тобой. Можешь мне доверять. Другим — не знаю, особенно старой ведьме. Но мне — можешь. Такой уж человек Аттон Рэнд: если вижу достойного...

Рэнд опять не преминул подойти к мрачно сидящему в кают-компании Кондору. Или, хаос побери, Мандалору Наивысшему.

Он никак не мог свыкнуться с новым-старым именем, не знал, что с ним делать, как натянуть на себя. Водил пальцами по стёртым буквам на кирасе, удивлялся, как близка была разгадка, и не понимал, почему эта разгадка кажется ему такой бесполезной.

«Я, Мандалор», думал Кондор… и спохватывался, что думает он именно как Кондор.

«Я Мандалор!», кричал про себя… всё равно Кондор.

Он знал, что личность проявляется в мыслях и поступках, но его мысли принадлежали мародёру, мусорщику, рабу, а поступки… Он понятия не имел, что должен делать Мандалор.

Каждая деталь прошлого находила своё место в общей картине: навыки опытного воина, прилетевший неизвестно откуда «Чёрный ястреб», рассказ Креи, узнавание-испуг Курты, разбитый крейсер с орбиты Малакора… Никакая из этих деталей не могла подсказать, куда идти дальше. Кондор не умел быть Мандалором.

В тяжком оцепенении сидел он за столом в кают-компании, пока спутники, как тени, бродили по кораблю, вероятно, решая некие собственные проблемы. Аттон пришёл первым и присел рядом, и заговорил, и понёс околесицу, и от той привычной уже околесицы стало вдруг Кондору легче.

«Корусант не сразу строился», думал он, машинально кивая, «привыкну, научусь, осознаю. Глупо ожидать, что прозвучавший титул в один миг вернёт память, очень глупо. На всё требуется время. Кто был ничем — тот снова станет Мандалором». Мысли казались слегка чужими, но такими казались Кондору все его мысли. Оставались поступки — какие угодно, лишь бы не сидеть на месте.

Не обращая внимания на болтовню Рэнда, он встал, прошёл в навигацкую: корабль всё ещё летел к Телосу. Прошёл в рубку: гипер был тих и спокоен, словно стыдился глупости. Направился было в агрегатную, но в кают-компании сидела Крея.

— Я проснулся, — сказал ей Кондор.

— Нет, — ответила она, не поднимая головы.

— Но я нашёл ответ!

— Нашёл… среди мёртвых?

«Все ответы внутри нас»...

— Крея, — терпеливо сказал Кондор. — Ведь вы не просто так прилетели за мной на Малакор. Вы знали, кто я, знали с самого начала?

Капюшон не шелохнулся, Крея никак не показала, уловила ли в словах собеседника упрёк. Тем же отстранённым, скучным голосом она проговорила:

— Вероятно, ты ожидал от меня сюрприза. Озарения, которое так долго избегало тебя самого, потрясающего откровения, способного перевернуть твоё понимание вселенной, — Она наконец пошевелилась, медленно и натужно выбралась из-за стола. Кондора в очередной раз царапнуло ощущение, что старуха вступала в беседы не ради самих бесед, но как будто из некой странной, почти физиологической потребности в контакте, словно была вынуждена периодически подзаряжаться от другого живого существа.

— Знай, что нет никаких откровений, — сказала Крея, — никаких великих тайн. Есть только ты.

Кондор смотрел, как полоумная старуха выходит из отсека, и не мог принять её слов. Прежнему рабу-копателю хватило бы куда меньшего, но теперь-то он знал, что существует нечто куда большее.

Теперь… теперь всё должно стать иначе.

Он доверится инстинктам, загрузит себя делами — и прежние навыки проявят себя, как проявляли каждый раз. «Ястреб» прилетит на Телос, экипаж приведёт корабль в порядок, скачает звёздные лоции, определит направления. Призраки мёртвого прошлого перестанут их преследовать, перестанут исчезать предметы и разумные. Появится смысл, появится цель.

Кондор заходил по отсеку, измеряя пространство гулкими шагами. Снова отправился в навигацкую: ничего не изменилось. Заглянул в пилотскую кабину: Рэнд сидел в кресле, кажется, пытаясь сделаться незаметным. Кондор выскочил в кают-компанию, забежал в ангар, вернулся, кинулся к грузовому трюму, но с полдороги вернулся тоже. Громыхая бронёй, он метался по кораблю и не мог найти ни смысла, ни цели, а корабль смеялся над ним звонким металлом.

«Все ответы внутри нас… и вся пустота тоже — внутри нас», думал Кондор на бегу, «и Крея не расскажет мне ничего из того, чего я не знаю. Но кто расскажет?..»

Он с разбегу заскочил в лазарет. И остановился.

Изгнанница, как раз собиравшаяся выходить, отшатнулась от его массивной бронированной фигуры и, по всей видимости, слегка безумного выражения лица. Кондор остановился, пугаясь чужого испуга.

Но женщина была не из робких.

— Привет, — сказала она, моментально собираясь. — Кондор, верно?

В её устах прежнее-нынешнее имя прозвучало так просто, так естественно, что он почувствовал, как остервенение пустоты сменяется мгновенным умиротворением. Неприкаянная беготня по отсекам и коридорам вдруг показалась ему настолько нелепой реакцией на стресс, что он непроизвольно улыбнулся:

— Да… Кондор, — дыхание успокаивалось, кулаки разжались сами собой. — А ты? У тебя есть настоящее имя?

— Настоящее? — с очень понимающей улыбкой ответила женщина. — Местная ведьма назвала меня Изгнанницей. Думаю, теперь это вполне настоящее имя.

— Она называла тебя «погибелью».

— А я её — ведьмой. Квиты.

— Вы знакомы? — спросил Кондор, несколько обескураженный лёгкостью, с которой Изгнанница поддерживала разговор. Она не пыталась хитрить, не впадала ни в пафос, ни в упорное бодрячество. Просто разговаривала, как если не другом, то с давним и близким знакомым.

— Не знаю, — пожала плечами женщина. Волосы она успела подобрать, а простыню обернула вокруг шеи и тела на манер палавской туники, оставив плечи открытыми. Умело обернула: было ясно, что бытовыми трудностями Изгнанницу тоже не напугать. — Думаю, в этом мире все мы так или иначе знакомы друг с другом.

— Ты джедай? — догадался Кондор.

— Да.

«Быть джедаем означает быть моим врагом».

Он не испытывал ни малейшей враждебности к женщине напротив. Скорее… наоборот.

— Она — Крея — тоже джедай, — сказал Кондор, необъяснимо тяготясь проницательным синим взглядом Изгнанницы, её улыбкой человека, которому то ли ещё нечего скрывать, то ли уже незачем. — Тёмный джедай.

— Ситх, — покачала головой женщина.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю. Это как для тебя зрение. Ты просто видишь. А я просто знаю.

«Быть джедаем...»

Нет, не время для склок. На борту уже два форсера…

— Три, — прервала его Изгнанница.

— Я думал вслух?

— Вслух, про себя — для Силы нет разницы.

«Ты говоришь, как она», подумал Кондор и по внимательной улыбке собеседницы понял, что она догадалась об этой мысли. Догадалась — а не прочитала.

Форсеры чувствуют многое, что скрыто от обычных разумных. В том числе друг друга. Кондор свёл воедино события последних часов… Да, Изгнанница действительно была знакома с Креей, давно и близко. Кондор ничем не мог подтвердить это ощущение, он просто чувствовал.

— Почему три? — сказал он вслух, понимая, что пауза затянулась.

— Миралука, — коротко ответила женщина, указывая на мирно спящую на дальней койке девушку.

— Она тоже Одарённая?!

— И сильная, — подтвердила Изгнанница. — Думаю, последнее время тебе везёт на Одарённых, не так ли?

— Ваш путь приводит вас сюда не просто так, — совершенно автоматически отозвался Кондор.

Женщина рассмеялась:

— Как знакомо.

Прежде, чем она успела продолжить, щёлкнул интерком.

— Аттон Кондору, — проговорил динамик с несколько смущённой интонацией: похоже, Рэнд не был уверен в текущей адекватности вызываемого. — Аттон Кондору. Ответь.

— Кондор.

— Партнёр, ты это… как?

— Нормально. Как ты?

— Нормально. Как вообще?

— Нормально. Что хотел?

Интерком помолчал, словно стряхивая морок, затем произнёс:

— Приближаемся к точке выхода. Кто хотел на Телос? Вот тебе Телос.

— Выходи, — приказал Кондор. — Скоро буду.

Изгнанница вслед за ним шагнула в коридор. Кондор раскрыл было рот, но тут «Чёрный ястреб» слегка вздрогнул: вероятно, выход из гипера прошёл не совсем гладко. Затем тряхнуло снова, сильнее. Корабль повело в сторону, и Кондор удивился, почему гравикомпенсаторы отрабатывают перегрузки в неполном режиме. Навалилось вдруг смутное чувство тоски и беспредметной тревоги. Щёлкнул интерком, Аттон прокричал что-то — Кондор не разобрал слов.

Мощный удар сотряс корабль. Кондора подбросило к потолку, он ударился головой и потерял сознание.

Примечание к части

Пользуясь случаем, вот тут новая аудиокнига, и она крутая) https://vk.com/cyberpolis2080

>

Глава 9. Хозяйка снежной горы (часть 40)

40.

Он был на Малакоре, посреди бесконечной обсидиановой пустыни. Блестящая поверхность камня ломалась, обваливалась осколками, там и тут вздымались гейзеры песка. Тело, безразличное, как сломанная кукла, лежало в биокапсуле, в гипнотическом мёртвом сне, подвергаясь бесконечным медицинским процедурам: принудительная регенерация, восстановление функций, электростимуляция… Нервную систему заставляли вспоминать, каково это — жить, жить. Кукловоды склонялись над капсулой, нажимали кнопки, отслеживали работу эффекторов, чертили графики. Телу внушали, будто оно ещё способно дышать, убегать, сражаться. Тело прогоняли по основным рефлексам, реакциям, психосоматическим дугам: боль, страх, инстинкты, вплоть до полового влечения — что-то из этого списка рано или поздно должно было запустить механизм.

Тело молчало, разум в нём упорно не желал пробуждаться.

В распоряжении кукловодов имелся ровно тот же набор стимулов для разума, что и для тела: Силе трудно объяснить разницу. Боль, страх, инстинкты… Кукловоды честно старались достучаться, подкидывали разуму надежды и сомнения, друзей и врагов, раз за разом предлагали простые надёжные выходы. Но обладатель тела и разума при жизни был очень неглупым человеком и не привык хвататься за первый попавшийся выход, каким бы простым и надёжным тот ни казался.

Обладатель тела и разума искал совсем иного решения и ждал совсем иного шанса.

Кондор очнулся.