То ли бог услышал просьбу, то ли запираться от собственной стражи не входило в привычку генерала, но дверь подалась. Створки распахнулись совершенно бесшумно, и Дилана скользнула в личный кабинете Седрумма. Тот, как и ожидалось, был здесь — сидел в кресле лицом к камину, явно без интереса листая какую-то книгу.
— Доброго тебе вечера, Артам.
И тут же вскинула руку, отбивая "щитком" летящий ей в грудь кинжал.
— Стража! — рявкнул генерал, одним движением, несмотря на тучность, взлетая с кресла и прижимаясь к стене. В руках у него появился меч — не самое лучшее оружие в поединке с магией. И Седрумм это, наверняка, понимал.
— Ну-ну, генерал... — примирительно улыбнулась Дилана, — неужели вы думаете, что кто-то сможет услышать ваши вопли? Такого плохого мнения о моих возможностях?
На самом деле, громогласная реакция хозяина кабинета вызывала беспокойство. Те, что у двери, никак на крики не прореагируют, но это не означает, что зова хозяина не услышит остальная стража. Проклятье Эмнаура, насколько было бы проще вырезать тут всё живое...
Сейчас мудрее будет успокоить генерала и не забывать, что в её распоряжении не слишком много времени.
Неторопливо проследовав к ближайшему креслу, Дилана грациозно села.
— Я всегда была о вас хорошего мнения, Артам. Неужели вы не предложите даме вина?
— Вино предлагают гостям. А не тем, кто тайно проникает в дом под покровом ночи, — видно было, что генерал несколько успокоился. Видимо понял, что если бы в планы Танжери входило банальное убийство, он был бы уже мертв.
— Ну, как скажете. С вашего позволения, я налью себе сама.
Пригубив рубиновый, кажущийся в полумраке почти чёрным, напиток, Дилана одобрительно кивнула. У Седрумма был неплохой вкус, шедевр, явно изготовленный виноделами Блута, был достоин императорского стола. Она отпила ещё глоток, понимая, что бесполезно расходует драгоценное время, но выхода не было. Инструкции Императора были не слишком конкретны, но и особой свободы выбора не оставляли.
— Ладно, — по всей видимости, Седрумм окончательно осознал, что мечом с волшебницей не справиться, следовательно, пора приступать к переговорам. Клинок нырнул в ножны и толстый генерал плюхнулся в жалобно скрипнувшее кресло. — Что ты здесь делаешь?
— Пришла поговорить, — пожала плечами Дилана.
— Ночью? — он нашел в себе силы ухмыльнуться.
— Есть темы, о которых ночью говорить удобнее, — пояснила леди Танжери. — Таких тем много... скажем, любовь.
Генерал промолчал.
— Или предательство...
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе знакомо имя Лорина Кеборна?
Генерал поморщился.
— Тайная Стража уже не та.
— Да, согласна... смерть барона в пьяной драке не должна оставаться безнаказанной. Но я допускаю, что Дуккерт найдёт виновных. В конце концов, отправит на плаху кого-нибудь, достойного этой чести.
— Ты пришла поговорить о поножовщине в трактире?
— Нет, я хочу поговорить о том, что ей предшествовало. Дело в том, мой дорогой генерал, что за день до этого печального события Лорин Кеборн обратился к Его Императорскому Величеству с просьбой о приватной беседе.
Несмотря на темноту, было видно, как смертельно побледнело лицо Седрумма.
— И о чём же шла речь? — голос генерала казался ровным. Слишком ровным.
— О разных вещах. И о разных людях. В том числе, и о тех, чьей воле подчиняются полки кавалерии. По словам покойного барона, некоторые из этих людей недовольны своим нынешним положением и желают его изменить. В лучшую сторону. Скажем, сменив боевой шлем на кое-что полегче, но куда значительнее. Скажем, на императорскую корону.
Генерал молчал. Кеборн с самого начала казался ему слабым звеном в задуманной операции. Выходец из обнищавших дворян, он настолько много и пылко говорил о чести, что это можно было бы счесть пустыми словами. Но, видимо, не всё сказанное было одной лишь игрой на публику. Проклятье, сколько тщательно спланированных заговоров развалилось из-за таких вот идеалистов, превыше золота и власти ставящих эфемерное понятие дворянской чести. Надо было убрать Кеборна уже тогда... просто для подстраховки.
Теперь понятна причина глупой драки, в результате которой неизвестный сунул барону нож под ребро и скрылся, не оставив следов. Император выслушал и простил. На словах. Но Его Величество, чтоб ему провалиться, решил, что даже преданный свидетель в сложившейся ситуации не нужен. Вот только почему?
— Почему?
То ли смысл краткого вопроса был явственно написан у генерала на лице, то ли эта сволочная колдунья заранее ожидала чего-то подобного, но ответ последовал незамедлительно.
— Сейчас Империи не нужны внутренние распри, мой друг. Поверь, не нужны совершенно. Комтур Зоран немолод, его годы сочтены. После его ухода Круг Рыцарей может последовать путем, обозначенным в Ультиматуме, либо пересмотреть принятые Зораном решения. Думаю, последнее — более вероятно. Видите ли, генерал, роль миротворцев Эммера почетна и достойна настоящего рыцаря, но очень мало способствует наполнению сокровищниц. Уже три года индарские клинья находятся не у дел. О да, они патрулируют границы, нанимаются для охраны караванов... как думаете, многие из торговцев способны оплатить хотя бы услуги новичков? Среди рыцарей зреет недовольство.
— То есть, Ультиматум Зорана может быть отвергнут?
— При его жизни? Не смешите меня, генерал. Но жизнь — хрупкая вещь, особенно когда вокруг много людей, кого эта жизнь не устраивает. Так что ситуация может измениться, и если это произойдет, Империи понадобятся все её силы.
— Император прислал вас, леди, чтобы убедить меня отказаться от участия в мятеже? — прямо спросил Седрумм, которого изрядно раздражали намеки или пространные рассуждения.
— В какой-то мере так и есть, — согласилась Дилана, снова оценив запас времени и решив, что с прелюдией пора заканчивать. Ещё немного, и придут в себя стражники за дверью... вряд ли их оставят равнодушными доносящиеся голоса.
— Что ж... ради единства Империи, ради будущего великого Гурана, — Артам говорил напыщенно и торжественно, хотя и сам понимал, насколько неуместна сейчас эта патетика, — я готов...
— Вот об этом и речь, мой друг, — голос Диланы звучал несколько печально. — Вы же знаете Императора куда дольше меня, не так ли. Скажите, как часто Унгарт прощал тех, кто покушался, пусть лишь в мыслях, на его корону? К сожалению, он не намерен менять правила и на этот раз, хотя видит Эмнаур, я пыталась отговорить Его Величество от принятия радикальных мер.
По спине генерала пробежал холодок. Он понял... окончательно понял и истоки смерти вроде бы преданного Императору захолустного барона, и причину появления в его доме одного из лучших боевых магов Империи, да ещё протеже самого Унгарта. Стало быть, во дворце принято простое решение — обезглавить заговорщиков. Лишить их того единственного, что могло бы принести им победу — военной силы. Без его полков бунтовщики так и останутся жалкой кучкой недовольных, способных разве что на разговоры. Сколько людей приняли участие в заговоре, десятка три? Кое-кто из них сумеет выставить двоих-троих бойцов, кое-кто и больше. Всё равно это капля в море.
Если и рассчитывать на удачу, то начинать надо сейчас. Немедленно. Чтобы уже до исхода ночи кавалерийские полки пришли в движение — сначала ближние, расквартированные под стенами Брона, затем дойдёт черёд и до остальных. В преданности полковников Седрумм почти не сомневался, каждый из них своим возвышением, своей властью и своим достатком был обязан не Императору, а лично Артаму Седрумму. Во имя Эмнаура, как не вовремя... заговорщики планировали активные действия не раньше, чем через месяц — возможно, удалось бы привлечь к общему делу кого-то из магов Триумвирата, среди масок тоже есть такие, кому власть Бороха давно стоит поперек горла.
— Леди Танжери, желание Императора я понял. А чего хотели бы лично вы? — он снова говорил спокойно, одновременно лихорадочно прикидывая различные варианты, от убийства (малореального, видно же, что эта стерва настороже, хоть и кажется расслабленной и умиротворенной) до банального подкупа.
— В каком смысле?
— Вас не тяготит отведенная вам роль девочки на побегушках?
Это был сильный удар... если бы эта роль (определение весьма соответствовало истине) хоть немного беспокоила леди Танжери.
— Ничуть, генерал, — улыбнулась Дилана. — Напротив, поручения Императора доставляют мне, как правило, массу развлечений. Вроде нашей сегодняшней встречи.
Она мгновение помолчала, затем продолжила, и на этот раз её голос звучал куда суше.
— Друг мой, я прекрасно представляю, что вы можете мне предложить. К сожалению, я не могу это принять. В отличие от вас, я вполне удовлетворена тем положением, которого достигла, и не собираюсь ничего менять. Теперь же хочу передать вам слова Его Величества. Повторяю, Империи не нужен раскол. Ни мятеж, ни показательные казни мятежников. Со стороны должно казаться, что в Гуране всё спокойно, поскольку любые распри идут лишь на пользу нашим врагам. Поэтому Его Величество, понимая, что иного выхода нет, предлагает вам, генерал, лёгкую смерть. Вы оставите записку, в которой признаете, что мир, навязанный Зораном, противен воинской чести, и благородно уйдёте из жизни от своего же клинка.
— Это... — в душе генерала затеплился огонек надежды, — это... достойное предложение. И я... леди Танжери, мне понадобится немного времени, чтобы устроить свои дела. Понимаю, что Его Величество оказывает мне милость, позволяя сохранить незапятнанным доброе имя, и...
Быть может, эти слова кого-то и обманули бы, но Дилана не была склонна верить искренности обречённого вояки. И вообще, идея Императора показалась ей бесперспективной с самого начала. Да, Седрумм — жирный боров, не слишком талантливый, но и не умеющий лизать задницы стоящим выше него по служебной лестнице. Вообще не ясно, как он достиг нынешнего положения? В любом случае, Седрумм — воин, и сдаваться так просто не станет.
— Я всё понимаю, друг мой, — леди Танжери мягко улыбнулась. — Но решить вы должны прямо сейчас. Пишите, и давайте покончим с этим.
Время стремительно уходило. Сколько в запасе? Несколько минут? Можно было бы выйти из комнаты и повторить заклинание, но это потребует времени, и кто знает, что успеет выкинуть Артам, выпав из-под её контроля.
— Хорошо... — поник генерал. — Сейчас...
Он подошел к столу, достал лист бумаги, придвинул к себе чернильницу... и в следующее мгновение массивная бронзовая емкость полетела Дилане в голову, а вслед за нею метнулся и сам генерал, с неожиданным для его фигуры проворством занося для удара меч.
Заготовку "героя" Дилана активировала, повинуясь внутреннему чутью. Тяжёлая чернильница не нуждалась в том, чтобы её двигали, она стояла достаточно удобно, и факт совершения этого бессмысленного действия говорил либо о том, что Артам тянет время, либо о том, что он намерен сопротивляться. Заклинание сработало, как обычно, безукоризненно — летящая в её голову чернильница двигалась медленно, оставляя за собой шлейф темной жидкости, так что волшебница не только увернулась от снаряда, но и уберегла костюм от плохо устраняемых пятен. Шагнула навстречу генералу, сейчас более похожему на озверевшего быка, и коротко чиркнула по его горлу бритвенно-острым кинжалом.
— Ну что же, друг мой, — она презрительно посмотрела на бьющееся в агонии тело, под которым стремительно расползалась темная лужа, — если уж ты не согласился на благородную смерть, получишь смерть от ножа ночного грабителя.
Торопливо собрав все ценности, какие только нашлись в кабинете, вывернув карманы уже неподвижного хозяина, Дилана распахнула окно и выбралась на внешнюю стену. Спуститься оказалось легче, чем подняться, через несколько минут позади осталась ограда, и одетая в чёрное фигура исчезла в ночном мраке.
Вскоре некоторые "похищенные" у генерала вещи всплывут на рынке. Дуккерт начнёт поиски виновных, но его усилия приведут лишь к одному человеку, довольно известному и удачливому вору, который, к сожалению, к этому моменту будет уже мёртв и не сможет дать показаний. Зато в вещах покойника, помимо нескольких ещё "не проданных" безделушек, найдётся очень забавный нож, способный лёгким движением рассечь жирное генеральское горло.
Глава шестая. Таша Рейвен. Село Лесное
Снова пустота... снова колющие сладкие лучики серебристых искр... всё ещё больно, но уже не так... уже можно вытерпеть... но страх повторения боли гонит и гонит вперёд, к бесконечно далёким серебристым искрам. Они добрые, они ласковые, они не причинят вреда.
Эта странная жгучая... как назвать? Мало понятий, мало слов... что-то происходит внутри меня, слова рождаются, словно ниоткуда — но я понимаю их смысл... не всегда... то, что произошло — огонь. Странное слово, но я чувствую, что оно есть сущность обжигающего нечто, коснувшегося меня... изуродовавшего меня... Много огня, очень много огня... море огня? Море?
Мое тело обожжено... я это понимаю, но смысл слов ускользает... что такое тело? Вопросы, вопросы...
Я мчусь навстречу звёздам...
Кажется, родилось новое слово... звезда... что оно означает?
Пусть эти искорки и будут звёзды... хорошее слово. Я вижу звёзды-искорки, я чувствую их сладкие уколы... их много, они везде... почти везде... их нет впереди... почему их нет? Я знаю, наверное, это ещё один холодный каменный шар, он закрывает от меня звёзды... я промчусь сквозь него, камень не задержит, и я снова увижу звёзды...
А-а-а-а!!!
Это не... это не... Я не знаю, что это такое... это не камень... оно невидимо, но оно держит меня... я не могу вырваться... если бы меня не обожгло тем огнём, я бы... не могу! Меня тянет туда, в чёрное ничто... Я не хочу!!!
— Альта! Проснись, девочка!
Таша трясла воспитанницу, а та верещала на одной ноте, словно запас воздуха в её груди был бесконечен. Наконец вопль оборвался, и в то же мгновение Альта открыла глаза, уставившись на госпожу совершенно диким взглядом, переполненным болью и ужасом.
— Ну, слава Эмиалу! — Таша устало присела на кровать. — Я уж думала, у тебя сердце разорвётся. Ты меня с ума сведёшь.
— Простите...
— Да чего уж там. Знаешь, пожалуй, придётся нам с тобой поехать в Торнгарт, пусть Метиус с тобой позанимается. В конце концов, он лучший целитель Ордена. Ты опять ничего не помнишь?
Альта некоторое время разглядывала одеяло, затем перевела взгляд на свои пальцы — несколько ногтей сломано, свежая кровь. Видимо, пребывая в бессознательном состоянии, она разорвала довольно прочную ткань. Таша покачала головой и забормотала формулу "исцеления". Кровь тут же свернулась...
— Опять огонь?
— Нет... не знаю, но, кажется, не огонь. Что-то другое, но очень страшное.
— Найдёшь, с чем сравнить?
Теперь пауза стала долгой. Таша встала, плеснула в бокал сока, залпом выпила. Жидкость тут же выступила испариной на лбу, сердце билось слишком часто, что и неудивительно, вопли Альты способны перепугать кого угодно. Интересно, почему эти проклятые сны вернулись к ней именно сейчас? Ведь за последние полмесяца не было ни разу, пока они не вернулись сюда, в Рейвен-Кэр. Может, старый замок на девочку так действует? А что, вполне возможно. Мало ли зданий, попав в которые, ощущаешь гнетущее беспокойство? Или наоборот, расслабленность и умиротворение... Да, с этим сидением на привязи надо заканчивать, да и повод удобный. Приказы — приказами, но если пребывание в замке плохо влияет на здоровье девочки, Метиус спорить не станет.
