— Сделаю, но отдам на время, и ты этим не свети. Такие планы только для служебного пользования. Секретов в них нет, но у посторонних может возникнуть вопрос, откуда они у тебя взялись. Ознакомишься — вернёшь. Всё, приехали, выходи.
Я вышел из машины и пошёл к подъезду. Решив не откладывать знакомство, задержался на лестничной площадке второго этажа и позвонил в пятую квартиру. Дверь открыл крепкий невысокий мужчина лет сорока, с грубоватыми чертами лица и рыжеватым цветом зачёсанных назад волос.
— Входи, — посторонился он. — С Виктором уже говорил?
— Да, Пётр Сергеевич, — ответил я. — Мне всё рассказали.
— Тогда возьми номера телефонов. Верхний — домашний, нижний — рабочий. Не звони без необходимости на работу, этим телефоном пользуюсь не один я. Пойдём, познакомлю с сыном.
Обычно дети мало походят на родителей. За всю прошлую жизнь я только один раз видел дочь, которая была копией матери. Сейчас был второй такой случай. Если не учитывать разницу в возрасте, сын ничем не отличался от отца.
— Геннадий, — представился я и протянул руку.
— Сергей, — отозвался он и попытался сжать её покрепче, но со мной этот номер не прошёл. — Мне о тебе сказал отец. Будем учиться вместе.
— В секцию тоже будем ходить вместе, — сказал я. — Меня предупредили, чтобы завтра пришёл вместе с тобой.
— Ты написал? — спросил он, показывая рукой на лежавшую на кровати книгу.
Я взял её в руки и посмотрел на обложку. "Посёлок". Ну и что отвечать?
— Читать умеешь? — сказал я. — Зачем тогда задаёшь вопросы?
— Чем любишь заниматься? — спросил он. — Или из-за писательства ни на что другое нет времени?
— Если бы не было, не рвался бы в секцию. А писать я пока не собираюсь.
— Ну и зря! Классно получилось. Хороших книг и так мало...
— Надо будет заняться одной песней со своей подругой, а это тоже время. Пока нет учёбы, свободного времени вагон, потом его будет мало. Ты хорошо знаешь Минск?
— Хорошо знал тот район, где мы раньше жили. Центр тоже знаю, а здесь раньше не был. Мы переселились несколько дней назад, так что пока нигде не был. Знаю только, где поблизости магазины, и ходил к школе. А подруга — это та девочка, с которой вы вместе пели?
— Да, она живёт рядом с вами, в шестой квартире. Зовут Людмилой.
— Познакомишь?
— Конечно, познакомлю. Мы будем учиться в одном классе. Только со знакомством повременим. Мы с ней сегодня приехали с моря, и я сам у них ещё не был. Сергей, а ты чем-нибудь занимаешься, кроме секции?
— Раньше сильно увлекался шахматами, а сейчас только рисую.
— Покажешь рисунки? — спросил я.
— В них нет ничего интересного, — замялся он.
— Ладно, не нужно показывать. Пойду домой, помогу сестре. Родители не вернулись из отпуска, а я не предупредил её о своём приезде.
Выйдя от Деменковых, я постучал в квартиру Черзаровых. Они, как и мы, пока не установили звонки. Дверь открыла Надежда.
— Входи, пропавший, — сказала она. — Такой же чёрный, как дочь? Иди в комнату, а то здесь плохо видно.
В большой комнате, кроме неё, был Иван Алексеевич.
— Здравствуйте, — поздоровался я.
— Здравствуй, — отозвался он с дивана. — Что ты его вертишь, мать? Я и отсюда вижу, что подрос и почернел.
Из своей комнаты, услышав мой голос, вышла подруга.
— А где Ольга? — спросил я. — Куда дели ребёнка?
— У неё теперь своя комната, — засмеялась Люся. — Затащила в неё мой чемодан и сейчас потрошит. Даже из-за тебя не вышла.
— Сёстры все такие, — улыбнулся я. — Моя тоже сразу начала дегустировать шоколад. Ольга не объестся?
— Пусть за ней следит мама. Давай пройдёмся к школе? Я там уже была, но всё посмотрела мельком. Заодно и погуляем.
В подъезде Люся придержала меня на площадке между первым и вторым этажами.
— Подожди, хочу поцеловаться, а то за всю дорогу не было ни одного поцелуя.
— Хватит! — оторвался я от неё. — А то придётся возвращаться. Я не чувствую твоего платья, а мы не в воде. Вот будешь в зимнем пальто...
— Нахал!
— Чем вы здесь занимаетесь? — с подозрением спросила полная женщина лет пятидесяти, которую мы не заметили, затеяв возню.
— Аэробикой! — нахально ответил я. — Неужели не знаете? Как можно! Женщинам вашей комплекции это самое то, что нужно!
Пока она, как рыба, выпучив глаза, открывала и закрывала рот, силясь что-то сказать, я схватил подругу за руку, и мы со смехом выбежали во двор.
— Как это быстро реализовать? — спросил Машеров. — Что для этого нужно? Вы работаете уже два месяца, пора дать хотя бы предварительное заключение!
— Я не могу назвать конкретных сроков! — ответил его собеседник. — Предоставленные нам записи могут совершить переворот в электронике и во многих смежных областях, но для этого необходимо привлечь больше людей и средств, купить кое-какое оборудование и сделать то, которого пока ни у кого нет. А если мы начнём это делать, вряд ли удастся сохранить всё в тайне, да и не вижу я в этом смысла. Если привлечь большие силы, сроки могут сократиться в разы. Я набросал в записке, с кем лучше скооперироваться. Необязательно объяснять, откуда взялись новые технологии, для них нетрудно найти авторов.
— Убедили, — согласился Машеров. — Жду вместо вашей записки проработанную программу действий. Какие коллективы подключить по каждому вопросу, что нужно для работы и примерные объёмы финансирования. Потом всё запустим через правительство. Вы просмотрели остальные записи?
— Очень бегло, и пока не со всем разобрался. Многое упирается в то, что мы делаем сейчас, поэтому пока бесполезно. Например, сварка в азоте при непрерывной подаче проволоки не пойдёт без стабилизации тока, а тиристоры такой мощности — это пока сказка. Понятно, как их сделать, сложности в том, что у нас нет для этого необходимого оборудования. Одно цепляется за другое. Поэтому лучше действовать последовательно, как всё изложено, а остальные записи пока придержать. Только я не смогу оценить раздел по ядерной физике, и заключение по оружейным системам должны давать специалисты. А в записях много всего, вплоть до лекарств. Наверное, нужно делать выписки по отдельным вопросам и посылать на проработку в профильные институты. И не вываливать всё, а небольшими порциями. Мы сами очень долго провозимся.
— Хорошо, Рудольф Карлович, я подумаю. Наверное, так и сделаем.
В тот же день уже в другом месте состоялась ещё одна встреча.
— Я совсем не знаю Андропова, — сказал своему собеседнику Юркович. — Ты пять лет проработал в девятом управлении. Сложно подобраться к секретарю ЦК?
— Не вижу сложности, — ответил тот. — Охраняются члены политбюро и кое-кто из правительства, у остальных нет охраны. Если возникнет необходимость, тогда обеспечат, но при мне такого не было. Андропова видел неоднократно, но никаких дел с ним не имел. Секретарей много, почти каждый руководит своим отделом. Об Андропове ходили слухи, что им не очень доволен Суслов, да и у Брежнева было к нему прохладное отношение. Ещё говорили, что он набрал себе в отдел умников из интеллигентов. Но всё это сплетни годичной давности. Если его необходимо устранить, это надо делать срочно. Когда он пойдёт в гору, всё сильно усложниться. Его легко убрать по дороге домой. Кажется, он жил где-то поблизости, хотя могу и ошибаться. Несколько раз видел, как он уходил домой пешком.
— Я слышал, что проезд по Старой площади закрыт, — сказал Юркович.
— Для всех, кроме служебных автомобилей, и делали исключения для секретарей, у кого были колёса. Да не важно это, Илья Денисович! Если надо завалить эту гниду, я это сделаю. И напарники мне не нужны. Вы перевели в Минск одного меня?
— Ещё пять человек. Петров не возражал. Послушай, Игорь, ты не слишком самоуверен? Может, тебя всё-таки подстраховать?
— Ничего не нужно. Я только не уверен в том, что удастся скрыть убийство. Даже если оформлю как инфаркт, могут докопаться. Всё-таки не какой-то слесарь, а секретарь ЦК, так что землю будут рыть. Но если не оставить следа, то ничего страшного не случится. Дело сделано, мы ни при чём, а результатом будут сорванные у кого-то погоны. Неприятно, конечно...
Через неделю нужно будет идти в школу. За половину лета, которую прожили в новых квартирах, мы освоились в своём районе, а я по плану изучил Минск и теперь неплохо знал расположение основных улиц и площадей. Три раза в неделю ходил с Сергеем в секцию самбо, и по вечерам часто собирались в моей комнате вместе с Люсей. Наши родители быстро сдружились, особенно матери, у которых было больше времени для общения. Два раза вместе выезжали на Минское море. Отец сидел с удочками, а остальные купались, отойдя подальше, чтобы не распугивать ему рыбу.
— Совсем не то что в Чёрном море! — говорила Люся. — Вода грязней и хуже держит.
— Не поцелуешься, — шепнул я ей на ухо, — и ещё она не такая мокрая!
— Дети, прекратите брызгаться! — крикнула мама, отбежав от нас подальше. — Замочите волосы!
Этими поездками все были довольны, поэтому хотели съездить в третий раз, но во второй половине августа резко похолодало, и поездка накрылась. А сейчас мы сидели в комнате Люси и от нечего делать перелистывали учебники за восьмой класс.
— Разучили песню, а спеть так и не позвали, — сказала Люся. — Ну разве не свинство?
— Ещё споём, — отозвался я. — Забыл сказать, что Семён передал приглашение выступить на праздничном концерте, посвящённом Дню работников милиции. Только это будет через три месяца. Надо приготовить к этому празднику что-нибудь ещё. Слушай, а почему мы не спели её родителям?
— Это легко исправить! — она схватила меня за руку и потянула в большую комнату. — Папа! Мы...
— Тише! — остановил её смотревший телевизор отец. — Дай дослушать.
— А что случилось? — спросила Люся.
— Умер член ЦК, — ответил Иван Сергеевич. — Андропов. Нет, я такого не помню. Жаль, всего пятьдесят один год.
— А от чего умер, не сообщают? — ощутив озноб, спросил я.
— Что-то с сердцем. Говорите теперь, что хотели.
— Уже ничего, — ответил я, удостоившись удивлённого взгляда Люси. — Пошли к тебе.
— Что случилось? — взволнованно спросила она, когда мы вернулись в её комнату. — Ты побледнел!
— Всё хорошо, — улыбнулся я. — Не обращай внимания.
Не скажешь же ей, что я только что узнал, что убил человека. Пусть это сделано руками другого, но именно я вписал его номером первым в свой список.
Часть 2
Глава 1
— Значит так, товарищи! — начал Юркович. — Здесь собраны только те, кому мы доверяем абсолютно. Вы ознакомились со всеми материалами, за исключением научных данных и рекомендаций того, кому мы обязаны этими сведениями. С научными записями работают наши учёные, а по ряду вопросов в ближайшее время будем выходить на союзный уровень. По каждому из таких вопросов разработана своя легенда, поэтому шума не должно быть. А вот с остальным сложно. Пётр Миронович должен возглавить союзное правительство только в восьмидесятом году. Предпринимаются меры к тому, чтобы это произошло раньше, но мы ещё долго сможем влиять на события только на республиканском уровне, да и то не всегда. Мы не справимся с засухой семьдесят второго года своими силами.
— Как с ней можно справиться? — удивился один из присутствующих. — При таком масштабном бедствии не обойдёмся без закупок зерна за границей.
— Вы правы, — согласился полковник, — но можно сильно уменьшить последствия засухи, особенно если есть время. Я не специалист по сельскому хозяйству, но могу многое предложить. Засуха не затронет Восточную Сибирь и Дальний Восток, поэтому за несколько лет там можно сильно увеличить площадь пахотных земель. Нужно построить зернохранилища и создать резервы. Давно пора провести отбраковку молочного скота. В конце концов, вообще не проводить сева зерновых в средней полосе, сохранив посевной материал и сэкономив на эксплуатации техники, а людей занять другим. И большинство лесных пожаров можно предотвратить, а леса должно сгореть много. Только кто же нам позволит не сеять? Мы не можем влиять на международные дела, и влияние на другие союзные республики очень ограничено. Нам по силам ликвидировать такие личности, как Беленко или Калугин, но уже очень трудно предотвратить гибель космонавтов, не говоря о более масштабных событиях. Автор тетрадей это предвидел и оставил одну рекомендацию. При первом прочтении она показалась бредом, но потом я изменил своё мнение, поэтому уже месяц мы готовим операцию "Уникум". Есть у нас деревня Асовец, в которой живёт Масей Казинец. Этому деду около восьмидесяти, но у него исключительно ясный ум и прекрасная память. Мы вместе партизанили и очень сдружились. С ним был трудный разговор. Чтобы убедить старика, пришлось даже подключать Машерова.
— Я правильно вас понял, Илья Денисович? — удивлённо спросил мужчина лет шестидесяти. — Вы хотите подсунуть своего деда Москве как прорицателя? Но ведь это же чушь, кто поверит?
— Вы поверили? — спросил Юркович. — А почему? Ответ очевиден: вам заблаговременно сообщают то, что человек не в силах предугадать. Почему вы думаете, что в Москве кто-то отреагирует иначе? Каким бы человек ни был скептиком, против фактов не попрёшь. Кстати, участковым там работает его внук, поэтому его тоже включили в дело. Понятно, что дар у старика прорезался только в последние годы. Сначала мы убедились в этом сами, а потом поделились с остальными.
— Ну и заберут вашего деда в Москву, — сказал тот же мужчина. — Не проговорится, если прижмут?
— Кто же его отдаст? По результатам наших проверок дар предвидения работает у Масея только в родной деревне. Есть материалы специальной комиссии, которые это подтверждают. Если хотят, пусть сами исследуют этот феномен. В КГБ, по слухам, занимаются и не таким. Пытать старика никто не станет, потому что он и так ничего не скрывает, а попробуют мурыжить... Старик — кремень и никому ничего не выдаст. Личность очень колоритная: балагур и матерщинник, а наша затея заинтересовала его самого. Да и мы присмотрим, чтобы не было ничего лишнего. Сейчас строят нормальную дорогу из райцентра, а в самом селе начали строительство научного центра и общежития. До зимы село будет электрифицировано, а весной в центр завезут оборудование для медиков и физиков. Уже подобраны люди, которые поедут изучать деда, и делать это будут на самом деле, поэтому пройдут любую проверку. Мы готовы давать в Москву информацию, а не её источник. Въезд туда ограничат, а соблюдение режима поручим республиканскому комитету.
— Так вы протолкнули это через Совет министров? Неужели они поверили?
— Кто-то поверил, кто-то, возможно, крутил пальцем у виска, несмотря на достаточно веские доказательства. Главное, что через них всё прошло. А теперь его прогнозы и им будут давать. Вот пусть и проверяют.
— А если реальность начнёт меняться, и предсказания станут ошибочными?
— Эти изменения будут нескоро, поэтому вряд ли Масей до них доживёт.
— И когда начнём?
