Они выбрали ночь

— Ты поразил меня в самое сердце, amicus, — без особого интереса произнес светловолосый.

Мастер опустил голову и тяжело выдохнул. Раньше мир виделся ему куда тривиальней, а смерть — прозаичней. Он тешил себя надеждой избавиться от бремени проклятия, укрывшись от всех деревянной крышкой гроба, но вместо этого получил лишь очередную шишку на свою бедную голову.

— Ex ungua leonem cognoscimus, ex auribus asinum , — слегка подумав, изрек Гарпий. — Скажи, как ты посмел меня ослушаться?

— Я не раб и не собираюсь пресмыкаться, — мрачно ответил мастер.

Оказавшись на ногах, демон недовольно осклабился и отвернулся, уставив свой взор на широкое полотно, где было изображено извержение вулкана и погибающий среди потоков лавы город.

— Тебе необходимо было только вырезать куклы, не более того!

Брови сошлись над переносицей, и Шрам сплюнул в сторону, выразив тем самым свое отношение к сказанному.

— А, кажется, я понял! Восставшие вселили в тебя излишнюю надежду, и ты решил бороться, — озаренный мыслью внезапно догадался светловолосый, даже не обратив внимания на жест мастера.

Возникнув рядом с убийцей, Гарпий впил ему в плечи свои острые ногти.

— Гордый, несокрушимый дух. Признаюсь, это не может не радовать. Только придется тебе еще немного послужить.

Приподняв бокал вина, демон произнес неведомый звук — слово, и жадно отглотнул.

Совладав с собой, Шрам едва не выплеснул содержимое бокала в лицо надменного наглеца. Только был ли в этом смысл? Бороться с тем, кто сильнее самой смерти, кому не ведом ни страх, ни боль — напрасная затея.

— Fiat lux ! — Голос демона прозвучал уже в темноте.

Мастеру был не ведом звучный язык светловолосого, но он четко понимал, что сопротивляться бесполезно.

Зал потух словно свечка, превратившись в одну кромешную тьму. Шрам ощутил, как по телу поползли мерзкие густые тени, потянув свои длинные щупальца к его шеи.

Затем раздался хлопок. Круглый столп света окружил стул, на котором сидел смертный, заключив его в плотное кольцо. Поток света медленно стал увеличиваться, тесня тьму.

Мастеру все это действо напомнило театрализованное представления с площади Марки: он — главный герой, освещаемый светом софитов — и интрига готовая вот-вот повергнуть зрителя в настоящий шок.

Перед убийцей уже не было обеденного стола, лишь крохотный круглый поднос, на котором словно изысканное блюдо лежал его 'старый приятель'. Острое лезвие едва блеснуло, отразив на одной из своих граней измученное лицо.

— Узнаешь? — раздался, словно из-за кулисы вкрадчивый голос.

Шрам не в силах произнести пересохшим языком ни слова, только кивнул.

— Замечательно! — восхитился голос. — Сколь близок он тебе по духу? — незамедлительно последовал следующий вопрос.

— Он мое продолжение, — заворожено ответил мастер.

— Великолепно!

— Он отражает стук моего сердца и тускнет, ощущая мое дыхание, — продолжил Шрам. Пустые глазницы уперлись в рукоять кинжала.

В этот момент, зал должен был вздрогнуть, в предвкушении кульминации. Безликие зрители, следившие за происходящим, готовы были рукоплескать при первой команде невидимого дирижера.

Рука убийцы потянулась к оружию.

Вздох.

Еще один.

Сердце забилось с новой силой, ликуя и подбадривая своего хозяина.

Шрам не знал, что с ним происходит. Внутри что-то ломалось, силясь вырваться наружу. Страшась и не желая подобных изменений, он пытался сопротивляться. Но, увы, в этом мире он был всего-навсего пешкой, не способной убить короля.

— Твой кровавый брат ждет тебя! — раздался все тот же голос.

Шрам одернул руку — противостояние продолжалось.

Зал замер в темноте. Представление, разрывающее сознание мастера на части, подходило к своему апогею.

— Ты помнишь те времена?!

— Да.

— Ты был свободен в своем выборе, ты был счастлив в своем грехе.

— Да.

— Ты жаждешь вновь ощутить полет птицы?!

— Да.

— Я не против.

Голос затих. Шрам не контролировал себя. Рука дрожала, словно у заправского забулдыги — мастер сражался, пытаясь сохранить в себе хотя бы капельку прежнего, ненавистного ему мира. Но вчерашний день неумолимо возвращался, сжигая нынешнее время, как сгусток ненужного хлама.

— Бууудььь тыыы прокляяяяяят! — возопил смертный.

Зал незамедлительно отреагировал. Волна вздохов и разочарований прокатилась по кругу, растворившись в сумраке.

Рука продолжала тянуться к ножу, и убийца отчетливо видел движение стали — лезвие осторожно, словно змея, ползло к нему на встречу.

Стиснув зубы, Шрам пытался бороться, но неведомые путы были сильнее. Внутренности хрустели, будто ему ломают все до единой кости.

Он не испытывал боли, но ненависть росла с бешеной силой. Теперь мастер-убийца не принадлежал себе, наполняясь как стакан с водой, совсем другой, незнакомой ему сущностью.

Напряжение в зале усиливалось.

Рука перестала дрожать и уверенно двинулась к намеченной цели.

Шрам последний раз дернулся и, наткнувшись на непреодолимую стену чего-то чужого, перестал бороться. Четко осознав — его судьба уже давно была предрешена. И он не принадлежит самому себе, превратившись одну из тех деревянных кукол, которые вырезал эти долгие годы.

Рука с жадностью обхватила приятную на ощупь рукоять ножа. 'Старый знакомый' был несказанно рад подобной встрече.

Зал рукоплескал! Достойный финал душещипательного представления.

Овации достигли своего предела и в одночасье стихли. Дирижер умело управлял иллюзорным театром.

Зрительный зал быстро пустел. Тени не уходили, они просто исчезали во мраке, оставляя после себя ровные ряды кресел.

Вжавшись в сиденье, убийца смотрел стеклянными глазами на серебряную поверхность подноса. Изо рта стекала тонкая струйка слюны, а правая рука сжимала холодную сталь, которая лишила жизни не одну сотню жителей Прентвиля.

Тьма ушла также внезапно, как и появилась, словно искусный художник стер с белого холста ошибочный штрих.

Обеденный зал был прежним, даже легкий запах мятного чая все также витал среди вычурной роскоши.

Гарпий спокойно взирал на свою 'куклу'. Его восковая маска, застывшая на лице, не выражала никаких эмоций.

Щелкнув пальцами, демон обошел кресло, в котором распластался бывший мастер резного дела. Сверкнув очами, светловолосый стал аплодировать.

Упиваясь собственной изворотливостью и хитростью Гарпий заранее знал, что теперь его планам не сможет помешать даже время. А главное — хранитель бесценных песчинок!

— Fortunam suam quisque parat.

В этот самый момент перед глазами демона возник призрачный образ оролийки. Лицо девушки было встревожено.

— Помоги! — взмолилась Улула.

Гарпий не рассуждал и не спрашивал. Щелкнув пальцами, он растворил зал и все содержимое.

Шрам погрузился в темноту.

3

Глава Отрешенных метался словно тигр в клетке не находя себе места. Время не просто тянулось секунда за секундой, а бежало с невероятной скоростью. Кусая губы, Кайот припомнил те времена, когда он еще мальчишкой часто захаживал на Рыбий рынок и, затаившись в долгом ожидании, учился воровскому ремеслу.

Тогда все было проще. Жизнь делилась для него на абсолютно равнозначные отрезки — окрашенные либо удачей, либо провалом. И все казалось предельно ясно и понятно.

Теперь все стало другим, скользким, отталкивающим. Сомнения посещали Кайота гораздо чаще обычного, а безысходность обуревала им, чуть ли не каждый день. И выбор сводился к одному сложному решению — кинуться в пасть к хищнику или спасти собственную шкуру?!

Так получилось и сейчас.

Кайот оказался у мисс Маратани, которая видела людей насквозь, и с легкостью могла предсказать будущее любому страждущему узнать завтрашний день.

Полутемная комната была заставлена множеством магических веществ и тем, что могло носить печать таинственности.

Случайно зацепив большой стеллаж с огромными стеклянными шарами и стойку с сушеными летучими мышами, Рундо едва удержал ее равновесие.

— Чшшш... Веди себя тише. Мне надо сосредоточиться! — цыкнула дородная темноволосая женщина с яркими чертами лица, присущими кочевому народу. Ее голову покрывал цветастый платок, а на шее покоились несколько десятков различных амулетов и символов вечной жизни.

— Прости, я буду предельно острожным, — быстро сориентировался Кайот и осмотрительно сел на обычный деревянный стул в дальнем углу комнаты.

Перебирая четки, мисс Маратани продолжила покачиваться вперед назад, издавая при этом довольно странную мелодию.

Кайот замер не шевелясь, понимая, что протяжный гул постепенно проникает ему в голову, сводя с ума.

Наконец женщина остановилась и затрясла пухлыми щеками, напоминая хлопотливую наседку.

— Что? Что! — не выдержал Кайот.

— Темнота, — выдавила из себя всевидящая и затихла. Было видно, как она устала — по вискам стекали крупные капли пота, а голос заметно дрожал.

— Ты нашла его? Отвечай! — не выдержал глава Отрешенных.

Вздрогнув, женщина посмотрела на Рундо так, словно увидела перед собой ожившего мертвеца. Задыхаясь, она долго не могла прийти в себя, отмахиваясь от невидимой мошкары. Кайот несколько раз пытался подойти и успокоить всевидящую, избавив ее от внезапного страха, но та не подпускала его к себе, ревя и захлебываясь собственной слюной.

Безумие закончилось неожиданно. Не удержавшись, мисс Маратани повалилась под стол, прекратив дышать.

— Лузи, Сари! — дернувшись, рявкнул Рундо.

Помощницы, забежав в комнату, совершенно растерялись — увидев бездыханную хозяйку, они стали жалобно причитать, прикрыв рот руками.

— Глупые курицы! — выругался Кайот и, оказавшись возле ведуньи, стал срывать с нее многочисленные обереги, сдавившие шею.

Запрокинув голову назад, Маратани резко вздохнула и открыла глаза. Ее бледное лицо осунулось, и она не смогла произнести ни слова. Только после душистого отвара и холодной повязки на голову, всевидящая начала говорить.

— Кем был этот твой Шрам?

Растерявшись, глава Отрешенных поправив воротник и закрутив головой, все же ответил:

— Он был таким же, как я и ты — предпочитая дню сумрак. Еще лет двадцать назад, если бы ты захотела разделаться с кем-нибудь из твоих врагов, то Шрам с удовольствием выполнил бы такую просьбу за хорошее вознаграждение.

— На нем клеймо грешника, — докончила за Кайота всевидящая.

Собеседник нахмурился.

— Я вижу это. На нем знак демона. Он уже не принадлежит этому миру. Зачем он тебе, Рундо?

— Не твое дело! — огрызнулся Кайот. Он ужасно не любил, когда лезли в его дела, задавая лишние вопросы.

Но ведунья была непреклонна:

— Либо ты мне рассказываешь все, либо ты пришел не по адресу. Я не желаю ссориться с Всеединым. Это ты можешь наплевать на собственный дух, а я лично не собираюсь терпеть вечные страдания в Сером городе.

Рундо не отреагировал. На миг задумавшись, он долго смотрел на мутный стеклянный шар, излучающий приятный пурпурный свет.

— Ну же, — поторопила его мисс Маратани.

И Кайот сдался.

Рассказ не занял много времени. Глава Отрешенных поведал ведунье только часть того, что знал сам, умолчав о говорящей кабанье голове и предостерегающем визите Шрама.

Всевидящая слушала внимательно, не перебивая, и на сей раз, не задавая лишних вопросов — ей было все предельно ясно.

В конце рассказа, Маратани долго терла медный медальон с изображением двуликого святого, потом задумчиво улыбнулась, непонятно чему, и произнесла:

— Твой Шрам попал в пренеприятнейшую историю.

— О чем ты?

— Я видела его в другом мире, Кайот. И если ты хочешь, чтобы он стал проводником, то зря стараешься. У него иное предназначение. И мой тебе совет. Не лезь в дела демонов. Все равно все будет так, как предначертано. А идти наперекор судьбе плохая затея.

Рундо тяжело вздохнул:

— Если ты помнишь, последняя прихоть доролийцев закончилась для нашего мира эпидемией. Смертельная болезнь сожгла почти весь город. Чего ждать теперь?

В глазах Маратани отразилась боль. Она слишком давно жила на земле, чтобы не помнить того кошмара.

— Ты упрямый баран, Рундо. Не хочешь слушать — не слушай! Но тогда и не проси моего совета, я не враг себе.

— Где Шрам? — упрямо произнес Кайот.

Причмокнув, Маратани безразлично посмотрела на главу Отрешенных, и тяжело приподнявшись с кресла, встала, сделал несколько шагов и, повернувшись спиной, прошептала:

— Он в своем доме.

Кайот не попрощался, громко хлопнув дверью.

Оставшись в одиночестве, ясновидящая внезапно ощутила дрожь. Сердце вновь забилось в бешеном ритме, а в душе возникло странное предчувствие.

Свет свечей стал меньше наперстка и на деревянной поверхности стола, возникла тонкая корка инея.

— Кто здесь? — насторожилась ведунья.

Шар изменил цвет, отчего-то став стальным, словно внутри него разразилась настоящая буря.

— Говори, — оглядевшись, произнесла мисс Маратани, хотя комната по-прежнему была пуста.

Ответа не последовало. Свечи потухли, и комнату наполнил шелест засохших летучих мышей. Потом раздался звон бьющейся посуды, и мрак зашипел, растворившись от внезапного света.

В дальнем углу комнаты послышался протяжный кашель, и ореол внезапно возникшего луча озарил часть стола.

Шар приобрел лазурный оттенок.

Вжавшись в кресло, ведунья взирала на таинственного гостя, видя перед собой лишь ослепительный шар, который увеличивался с каждой секундой.

Щелчок. На столе возник старый, слегка проржавевший, дорожный фонарь.

Маратани не сразу поверила своим глазам. За последнюю сотню лет она изредка слышала в голове этот хриплый, дребезжащий голос, но ни разу не видела Проводника в здешнем мире. Рубикон был слишком сложен, чтобы так легко перешагнуть его и оказаться здесь.

Приятный мраморный цвет озарил комнату, открыв взору ведуньи пожилого, слегка сгорбленного человека. Длинный мешкообразный грязный балахон делал его схожим с обычным бродягой, только Маратани отчетливо понимала — это только образ.

— Рад видеть тебя, отверженная, — произнес старик.

Взгляд ведуньи растерянно заметался по комнате. От уверенной и властной женщины не осталось и следа.

— Я уже давно искупила долг, — сухо ответила она.

Старик безмолвно согласился.

— Зачем я понадобилась вам? — последовал незамедлительный вопрос.

Фантом приветливо улыбнулся и, кинув мимолетный взгляд на свой фонарь, ответил:

— Заботы... заботы ... Вы, смертные, обладаете одной очень удивительной чертой... Любознательность, порой, доставляет бессмертным гораздо больше хлопот, чем вы можете представить.

— Я не понимаю, — откровенно ответила Маратани.

— Что принес тебе вчерашний день?

— Ночью, — едва удержавшись от возгласа, догадалась ведунья. — Мне показалось, что я ошиблась. Что это всего лишь наваждение. Но! Я слышал!

— У тебя враждебная сила и не имеет смысла не доверять собственным чувствам, — пояснил старик.

— Стало быть, демоны посетили наш город.

— В точку, — согласился фантом.