Дети иного мира

Дверь распахнулась, один из боевиков вышел заглянуть в будку сортира. Из барака донеслись смех и чьи-то слова:

— ...всегда только эту гёрлу заказываю. Она меня уже знает. Как зашёл, аж побледнела. Сама, значит, при этом уже без пинка раком встаёт и юбку задирает. Ну, я вытащил из кармана свечку, сунул её в жопу, чтоб разогрелась, а сам пока спереди прис...

Договорить бандит не успел. Андрей прирезал мужика возле сортира и ворвался в комнату. Разрядник зашелестел, прожигая в головах аккуратные дырки. Система целеуказания плюс реакция — и через пять секунд со сменой в караулке было покончено. Майор ещё раз просканировал барак, сквозь стену в комнату сделал несколько выстрелов — там спали ещё трое, и вышел на улицу. Резать часовых. Когда направленный взрыв разворотил решётку радара, ни одного живого боевика в лагере не осталось. Через несколько секунд пришёл пакет от второй шестёрки, она отвечала за уничтожение двух прикрывавших бункеры батарей. Тактический дисплей полностью закрасил зелёным зону плацдарма. Начиналась следующая фаза, где первую скрипку будут играть уже обычные солдаты.

Штурм левого берега начали вертолёты. Не имея возможности подниматься выше сорока метров, для поддержки в бою пехоты они были бесполезны... Зато сейчас их использовали как дополнительные артиллерийские системы. Берег реки от Мёртвого города и ниже расцвёл огненными цветами от слаженного залпа ракет. В грохоте и начавшейся неразберихе никто не заметил стрелявшие "Афины"... Зато Андрею со своего места было хорошо видно, как по два ослепительно-белых шара ударили в остатки блокпостов, сплавили и разнесли на осколки бетонные блоки. Жар и ударная волна смяли и разорвали колючую проволоку. На мостах заревели танки и боевые машины пехоты, стальной змеёй перетекая через реку. А сверху незримыми призраками уже неслись десятки беспилотников, торопясь сбросить бомбы и вернуться за новыми.

Андрей скосил взгляд на индикатор ресурса. Дисплей скафандра тревожно вопил, что энергии осталось всего на двадцать пять минут. Теперь это уже не имело значения. Плацдарм взят.

Глава 14. Здравствуй, новый мир

Окна в коридоре рядом с деканатом оказались закрыты, потому было очень душно. Но группа всё равно ждала, пусть и обливаясь потом. Молча кто сидел на подоконниках, кто стоял, прислонившись к дверям. Наконец заветная дверь негромко скрипнула. Староста вышел из деканата в коридор со стопкой зачёток и принялся раздавать их изнывающим от нетерпения сокурсникам. Наташина была самая нижняя, и, когда староста добрался до неё, девушка вся измучилась ожиданием.

— Держи, Шорохова. Как всегда последняя.

— Зато по оценкам первая.

Тут же не удержалась, пролистнула до нужной страницы и просмотрела — хотя всё знала и так. Все экзамены и зачёты сданы, большая печать внизу "переведена на следующий курс".

— Уф. Мелочь, а приятно.

Кто-то из парней беззлобно поддел.

— Сияешь как новенький пятак. Не такая чтобы мелочь.

— Да ладно тебе, сам не лучше.

Парень шутливо прикрыл голову руками:

— Сдаюсь, — и тут же обратился к остальным сокурсникам. — Ну что, куда идём отмечать?

— Я пас, — с сожалением отказалась Наташа. — Мне на работу. А отпроситься вчера не смогла, начлаб уже несколько дней не заглядывает.

— Слушай, тогда вопрос. Я не на ходу думал говорить, но раз тебя не будет. У нас тут идея, дней на десять домик снять. Слышала про "Яблоневое озеро"? Это санаторий, домики на шестерых, недорого. Нам одного человека не хватает.

— Шикарно, я "за", — сразу загорелась Наташа. — Только отпуск согласовать. Когда надо ответить?

— Ну... Неделя у тебя ещё есть.

— Замётано, — Наташа энергично закивала. — За неделю я начальника точно найду и всё утрясу.

В лаборатории Лоскутова сегодня опять не было, зато с порога девушку поймал его заместитель. Даже не дав переодеться в халат, сразу торопливо начал:

— Это хорошо, что вы пришли пораньше. Тут нас обоих директор вызывает, причём просил как можно срочнее.

Секретарша в приёмной каждого гостя одарила своей улыбкой: мужчину умеренно тёплой, Наташу ледяной, высокомерной и холодной. И дело было совсем не в личной неприязни. Рыжая как огонь Вероника девушкой была красивой, эффектной. При этом хорошо знала своё дело, иных в институте не держали — так что не без оснований рассчитывала удачно выйти замуж. Отсюда все для неё делились на три категории. Пожилые женщины и женатые мужчины — бесполезны, но с ними желательно поддерживать хорошие отношения. Неженатые парни и мужчины — эти внимательно просеивались и просчитывались, стоит ли на них тратить силы и обаяние. И молодые девушки, которые автоматически записывались в конкурентки. Причём среди последних Вероника особенно выделяла таких, как Наташа — с её точки зрения неудачниц. Ведь мало того что за Наташей уже год ухлёстывает какой-то парень, так парень ещё и без перспектив в жизни, такой же неудачник.

Наташа перехватила взгляд секретарши и в ответ дружелюбно улыбнулась. На ум пришла история, которую Александр со смехом, разыграв маленький спектакль в лицах, пересказал как-то вечером. На всякий случай Вероника через своих знакомых — не зря она обзаводилась полезными связями — решила про Наташиного ухажёра выяснить подробности. Соответствующее подразделение СБ тут же скормило информацию, что Александр всего лишь мелкий клерк из Сената, даже без высшего образования. Мнение о Наташе у Вероники стало ещё ниже: та ещё дурочка. По уму такого бесполезного кандидата в мужья сразу отшить и поискать себе кого-нибудь посолиднее — а эта дура вежливо ухаживания терпит, ей даже нравится. Секретарша на улыбку ответила взглядом с температурой абсолютного нуля. Впрочем, на этом "обмен мнениями" закончился, ведь к директору оба гостя шли по делу и по вызову. Вероника по интеркому сообщила:

— Из десятой лаборатории пришли, — и почти сразу манула рукой в сторону двери. — Проходите, вас ждут.

В кабинете кроме директора за Т-образным столом сидел Лоскутов. Наташа сразу обратила внимание, что за дни, пока она его не видела, академик осунулся, стало заметно, что он уже немолод. Сеточка морщин в уголках глаз, мешки под глазами, пробивается седина, которую он раньше обязательно красил. Как только дверь наглухо захлопнулась, сенатор жестом пригласил гостей садиться напротив и одновременно заговорил.

— Здравствуйте. Я пригласил вас сюда, поскольку кабинет в институте самое надёжное место, его только недавно проверял соответствующий отдел безопасности. Кроме того, допуск степени "А" в институте имеют только Глеб Егорыч, — кивок директору, — и вы, Наташа.

Зам из лаборатории и директор понимающе переглянулись. Логично: наверняка Лоскутов и раньше вёл работы по особо секретным закрытым темам, а Наташа его личная лаборантка. Девушка же мысленно чертыхнулась: "Ах ты, зараза!" Наверняка за такой странный "подарочек" надо благодарить Александра. Лоскутов тем временем достал что-то вроде кожаной папки или ящичка формата А4, толщиной со спичечный коробок, с небольшой припухлостью сканера отпечатка пальца в середине лицевой стороны.

— Здесь техническое задание на работы, результаты записывать сюда же. Наташа, с папкой вы не расстаётесь ни на минуту. Если уходите на обед или домой, передаёте только лично в руки Глебу Егорычу и только в этом кабинете, а он на ваших глазах убирает её в сейф. Из сейфа достаёт тоже только при вас. Семён Юрьевич, на вас ложится обеспечение секретности, чтобы в бокс, где будет работать Наташа, не попадали посторонние. Срок одна неделя. Самое большее десять дней, но это уже крайне нежелательно. Вопросы?

Все трое молча кивнули: всё понятно. Лоскутов вздохнул и добавил.

— И извиняюсь, но обязан предупредить. За срыв работ по грифу секретности "А" ответственность несёте вы все трое, лично. Не глядя на прошлые заслуги.

По комнате сразу пробежал холодок, заставил невольно поёжиться. Наташа внешне сумела остаться спокойной, в мыслях же принялась гадать: что же такого в этих исследованиях, если Андрей Иннокентьевич не раздумывая отправит под трибунал даже её, хотя относится к Наташе как второй отец?

Оказавшись одна в закрытом боксе лаборатории, Наташа отомкнула папку-сейф и вчиталась в задание. Рассчитать и провести синтез полупроводников на основе германия с примесями марганца и ртути. Четыре вариации, каждая должна на выходе строго укладываться в заданные параметры. Ничего сложного, уже полгода как соответствующая технология завтрашних получила теоретическое сопровождение и была опробована в институте на сотнях материалов. Ничего необычного, если не считать того, что, на взгляд Наташи, получаемый материал был в принципе никуда не применим. Но ведь почему-то этим работам присвоен один из наивысших уровней секретности?

Уже к вечеру выяснилось, что задание имело немало подводных камней и сложностей, но в основном рутинного характера. Некоторые параметры синтеза можно было получить только опытным путём, безжалостно погубив на начальном этапе с полсотни заготовок. Хорошо хоть самую занудную часть — подготовку материалов для закладки можно свалить на других. Остальная лаборатория по приказу Семёна Юрьевича безропотно бросала все свои дела и выполняла Наташины заказы. И если бы не сжатые сроки, можно было бы вообще не напрягаться. Теперь же приходилось сидеть с утра и до поздней ночи. Наташа так ушла в работу, что позвонить и предупредить — на отдых в санаторий она не поедет — вспомнила только через два дня.

Обедала ради экономии времени она теперь в институтской столовой. Заодно с коллегами Наташа наобщалась больше, чем за предыдущие полгода вместе взятые. Ведь за едой всех тянет расслабиться, посплетничать и поболтать... Особенно в женском коллективе. Лишь насчёт работы и почему Наташа вместо отпуска пропадает в лаборатории, приходилось отшучиваться и врать: в голову пришла одна идея и не хочется откладывать её проверку. Неожиданно помогла репутация синего чулка, помешанного на науке: ведь именно такой рисовала её в своих сплетнях Вероника. Если во время обеда они сталкивались в столовой — Вероника молчала, но стоило Наташе уйти, как мельница по очернению запускалась полным ходом. Наташа один раз забыла пропуск, вернулась забрать, услышала разговор... И только фыркнула. Вечером первого дня работ директор задержался, пока Наташа не вернёт ему папку. Соответственно задержалась секретарша, и в отместку на следующее утро десять минут продержала Наташу в приёмной, сославшись на "Глеб Егорыч занят, посидите пока". Директор пришёл в бешенство и тут же прямо при Наташе вынес подчинённой неполное служебное соответствие. После чего предупредил: ещё одна подобная "инициатива", и секретарша вылетит с волчьим билетом. Вероника по слухам вечером в компании подруг час ревела от обиды, а потом взялась злословить вдвое усерднее. "Создавать идеальное прикрытие для обеспечения секретности работ", — поймав себя на этой мысли, Наташа рассмеялась. Общение с Александром даром не проходит... И в хорошем настроении отправилась в лабораторию.

Поздно вечером шестого дня работа была завершена. Согласно указаниям, Наташа сразу позвонила Лоскутову. Академик приехал в сопровождении десятка автоматчиков. Поблагодарил девушку, образцы и папка с результатами немедленно были уложены в специальные контейнеры и опечатаны. Все уехали, а Наташа следующим днём неожиданно оказалась ничем не занята: бокс, в котором она работала все эти дни, тоже опечатали. Впрочем, сегодня бездельничала не она одна. Сенат прямо с утра неожиданно объявил об экстренном созыве Ассамблеи. Впервые после выборов. Собрание самых авторитетных бизнесменов и промышленников, директоров заводов и городских служб, старейшин крестьянских общин, представителей рабочих и профсоюзов — то есть всех, чьё слово влияло на жизнь колонии. Заседание Ассамблеи специально транслировали по всем городам и посёлкам, так что к одиннадцати часам весь институт собрался в холле, где висела большая настенная ЖК-панель.

Гай сидел в числе делегатов, как директор завода и представитель своего дяди — Семёну Олеговичу в один голос идти на мероприятие запретили врачи. Медицина завтрашних совершила чудо, вытащив его после сердечного приступа с того света и почти без вреда для здоровья, но ряд ограничений и запретов всё равно остались. Сидеть полдня без движения Кожину было нельзя. Прибыл генерал Гальба одним из первых, и, пока заполнялся зал, внимательно слушал и оценивал настроение. Почти все сходились на том, что без предупреждения и так срочно всех собрали из-за обнаглевших бандитов с левого берега. Сначала попытка вторжения две недели назад, сегодня ночью опять ревела артиллерия.

Первым выступал председатель... Гай подумал, что Белозёров похож на сытого и довольного тигра. Как раз перед началом заседания пришёл доклад: плацдарм окончательно взят и зачищен. Пусть ценой потери почти всех беспилотников, но батареи в радиусе пятнадцати километров от бывшего мегаполиса оказались подавлены. Внутренняя полоса обороны вокруг Мёртвого города прорвана. И главное — удалось неповреждённым захватить плавучий мост, чудо инженерной мысли неведомого изобретателя с левого берега. Собранный из нескольких барж и лёгких катеров, мост был в состоянии выдержать даже танки — именно так Граф перебрасывал подкрепления на правый берег. Победа военных в любом случае предрешена, вопрос лишь в потерях. Плавучий же мост позволял организовать второй, встречный удар.

Рутина тянулась почти тридцать минут. Решались вопросы хоть и важные, но делегатов они сегодня волновали меньше всего. Наконец, напряжение в зале достигло предела, ещё немного — и заискрятся молнии. Председатель сената уступил трибуну Чарскому. Зал мгновенно смолк, профессора все знали очень хорошо. Ведь именно он описал Купол и предсказал, что случится дальше.

— Здравствуйте. Меня пригласили сюда, поскольку срок нашего заключения в гиперсфере подходит к концу. По расчётам, до разрушения Барьера осталось не больше десяти дней.

Мёртвая тишина ответила красноречивей всего. Дальше Тамаш говорил негромко, микрофоном не пользовался, но слышно было даже как он шуршит рукавом по трибуне.

— Итак, Барьер скоро прекратит своё существование, точнее, понемногу он начал разрушаться уже сейчас. Это очень удачное стечение обстоятельств: мы получили возможность с помощью техники заглянуть за оболочку гиперсферы. Итог... М-м-м-м, довольно неутешительный. Наш с вами скачок не имеет аналогов, нас забросило намного дальше, чем можно было представить. В область, где законы физики, как оказалось, работают несколько иначе.

— Вы не могли бы уточнить, что именно изменится? — решился спросить кто-то из зала.

— Откажет электроника. Уже сейчас возле Барьера происходят протечки, и аппаратура начинает давать сбои. Самое неприятное — порох. Чёрный дымный станет не пригоден вообще, современные бездымные пороха действовать будут, но много хуже положенного. К счастью, время у нас есть. Мы сумеем переоснастить боеприпасы: присадки уже разработаны, производство запущено, за оставшееся время будет изготовлен достаточный запас и готовых патронов, и реагентов-присадок. Они позволят нам продержаться до полной модернизации заводов. Не останемся мы и без электричества, реактор продолжит работу — в этом сомнений нет. Но всё равно, с остальной техникой на несколько месяцев мы откатимся к уровню сороковых годов двадцатого века. Кроме того, первое время придётся ввести режим жёсткой экономии энергопотребления.