Когда дверь за учителем и знакомым многих из собравшихся в этом кабинете гостей удалился, его собеседник по-хозяйски присел во главе стола. Он как ни в чем не бывало продолжил задавать вопросы.
— Товарищ Сухой вы слышали, какие проблемы поднял товарищ Туполев? Вы согласны с этим?
— В целом согласен. 'Родина', конечно, может летать на высоте девяти тысяч, но предусмотренные заданием ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ... Это... Это...
— Я понимаю, вам не верится, потому что вы просто никогда не слышали о таком. Впрочем, Коккинаки забирался на такую высоту на сильнооблегченном истребителе. Но вот летать там долго пока действительно мало у кого получалось. Однако некоторый опыт у нас уже есть. Я не зря вас сегодня знакомил с товарищем Чижевским. Кстати не в обиду товарищу Туполеву будет сказано, но самолеты Чижевского уже летают гораздо выше его запрета, а в основе имеют почти тот же проект. Можно даже сказать более ранний проект 'Родины', это наш с вами знаменитый АНТ-25. Если уж удалось загнать его выше десяти тысяч метров, то уж ДБ-2 вы научите летать намного выше. Кстати товарищ Туполев знал об уже разработанных и летающих высотных самолетах. Знал, но ничего нам сегодня не рассказал. Вот так...
— Хм. А я-то действительно не был в курсе этих новых достижений. Был бы рад сказать вам что наша конструкция способна на такое... но. Возможно резервы у рассматриваемой машины и имеются. Я даже допускаю, что мы сможем создать для нее гермокабину, систему растапливания льда и турбокомпрессоры... А если у товарища Чижевского есть хоть как-то отработанный прототип гермокабины, тогда... Впрочем, вот насчет дистанционно управляемого вооружения я все еще до конца не уверен. Хотя, допускаю я многое... Но вы представьте, товарищи! Эта медлительная машина будет набирать свои несчастные одиннадцать тысяч четыре-пять часов. ПЯТЬ ЧАСОВ! Да, с ее тихоходностью, собьют ее много раньше, чем она к своей цели приблизится!
— А вот тут вы снова не правы товарищ Сухой! Совсем не правы, потому что и на это раз не владеете новейшими данными... Мы сможем поднять ее на двенадцать тысяч за двадцать-тридцать минут. А может и выше... А вот как мы это будем делать, вам сейчас расскажет наш гость профессор Проскура. Прошу вас, товарищ профессор...
* * *
— Георгий Константинович. Второй мост еще не готов.
— Знаю! Что там у десантников?
— Затевахин с Яковлевым отбили все атаки японцев. Правда их сильно японская авиация треплет. Ночь они прозевали вот днем и отыгрываются. Смушкевич не успевает, штурмовики свою задачу в целом выполнили и недавно вернулись. Чуть живые все, наверно больше от них вылетов не будет. Один пушечный истребитель из прикрытия потерян. Сейчас Затевахин с Яковлевым и кавалеристы готовятся контратаковать усиленным пушечными бронемашинами монгольским эскадроном и моторизованными группами десанта в обход болот в сторону северного плацдарма. Вот только ни радио ни делегатов от Кольчугина до сих пор нет. Отправили туда две группы для связи, и пока ни слуху ни духу от них.
— Сколько времени Карпову потребуется?
— Понтоны уже почти собраны, но вот японцы своей артиллерией сильно мешают наведению переправы.
— Почему контрбатарейный огонь не ведется?!
— Корректировать некому, Георгий Константинович, можем своих накрыть. Над этим районом японцы постоянно меняют истребители. Час назад. Сбили нашего разведчика, и бомбардировщиков теперь тоже некому наводить. Да и не успевают они.
— Опять-двадцать пять! А со второй фазой операции что у тебя?
— К наступлению в сторону южного плацдарма мы пока не готовы. Хотя бы полк к Затевахину успеть перебросить, и еще хотя бы десяток танков, тогда уже можем начинать. Вот только танкам пока по мосту не пройти. Саперы его чинят...
— 'Чинят'. Долго чинят! Через три часа чтобы первый же танк к Затевахину перебрался. Понял меня?! Три часа.
— Так точно, товарищ комкор!
— Кольчугина вызывать, пока не откликнется! Раз на том берегу стреляют, значит держится. Делегатов связи снова отправляйте. И с нашего берега на лодках, и от Затевахина. Нам главное чтобы они атаку кавалеристов вовремя огнем поддержали. В общем, если не можешь с ним по радио связаться, людей высылай. Три группы-четыре! Сколько надо. Конных пеших или на мотоцикле, но чтоб дошли!
— Уже высланы.
— Хорошо. Ускорить наведение северного моста. Японские батареи, бьющие по северной переправе, заткнуть. И заткнуть надолго! Авиакорректировщика все равно поднимай, пусть работает. Собьют так собьют. И еще передай начарту пусть пару батарей 122-х на прямую наводку выкатывает, чтоб по тому берегу бить, иначе безо всякого толку только своих накроют.
* * *
Майор Затевахин инструктировал, группу опытных разведчиков.
— Все понял Старшина?
— Так точно! Мы должны успеть наладить связь со вторым плацдармом. Чтобы совместными усилиями нанести с обеих сторон удары. Да вы не волнуйтесь товарищ майор. Вы же меня знаете. Я еще на Хасане по японским тылам хаживал. Там прошли, и тут, как нож сквозь масло проскочим.
— Ну-ну. Сам себя не перехвали. Замкомвзвода Лесницкого из третьей роты тебе на усиление даю. И чтоб не цапались там у меня. Знаю я вас! Не дай бог узнаю, что начали меряться, у кого язык длиннее, враз обоим укорочу. И обязательно по пути хоть одного языка возьмите. Знатоков японского я с тобой не отправляю, но они и у Кольчугина имеются. Кроме нас пойдет еще одна группа с западного берега на лодках, но вы должны пройти сами... Сами. Имейте ввиду, реку сильно обстреливает артиллерия... И хватит уже ухмыляться Гнатюк!
— Виноват!
— Угу. Все бы тебе смехуечки... Только посмей мне бойцов положить! Оружие с собой только японское бери. Пару пулеметов тебе даю, один, тот, новый, что тебе глянулся. Ну, на чешский ZB слегка похожий, и две снайперских 'Арисаки' возьмешь. Пистолеты можете свои оставить. Гранат побольше возьмите и взрывчатки с детонаторами. Как дойдете, сами там у них останетесь. Кольчугин решит как вас использовать. Без его письменного приказа назад не возвращаться! Тебе всё ясно?
— Так точно, товарищ майор.
— Ну гляди у меня, старшина...
* * *
— Все комэск! Два вылета сделали и хватит. И так, вы уже со всех сторон 'красавцы'... Все-таки потеряли мы 'Кантонца'! Аэхх! Теперь и Полынкину из-за вас работа, да и моим людям тоже. Эх старлей-старлей! Ну зачем ты его пустил, зачем?? Ведь и так все нормально уже было...
— Я думал на истребителях ему безопаснее будет...
— Плохо ты думал! Если вообще думал.
— Виноват, готов ответить...
— Ответишь. Если 'Кантонец' не вернется, и если секреты свои прошляпим. И вот что... Все вылеты особой, пока отменить! Понял комэск!? Звони Смушкевичу или Лакееву...
— Товарищ старший майор! Ну пожалуйста... Десант только-только на позициях закрепился. Что на одном плацдарме, что на втором. Ну пожалуйста! Их же сейчас там снова с землей мешать начнут и контратаками затопчут. Они и так еле-еле держатся, я сам видел. Ну еще хоть парочку вылетов штурмовикам. Я очень прошу! Ну хоть один вылет 'Кирасирам'...
— Отставить просьбы! Тут тебе не богадельня! 'Видел' он, 'просит'... Ты еще на колени бухнись!
'Виктор Михалыч! Там же сейчас внизу ребята за каждый час нашего промедления жизнями платят! А 'Кантонца' этого я потом сам пристрелю... Когда вернется. Если вернется. А я, балда, еще думал что ему вот так безопаснее будет. Уууу, скотина! У этого анархиста каждый раз... не понос так золотуха! Товарищ старший майор...'.
— Иван Олегович. Не надо на меня как на предателя глядеть. Было согласовано два вылета и все. Я вам три вылета разрешил. ТРИ.
— Разрешите... Обещаю, потерь больше не будет. В шестером они пойдут. Ванин от учебного новое крыло взял и за остаток ночи пулеметы с бомбодержателями на него поставил. Снова полный комплект у нас! В шестером они там...
— Дообещался ты уже! Вон, один хвостом кверху из реки торчит. Что тебе такого там десант по рации сообщал, когда ты над японской переправой висел? Что такого... чтоб ты...Тьфу ты!
— Виктор Михайлович... Да они на наших 'Кирасиров' молились! Раз только самураи их из окопов уже почти выбили, как Колун своей 'парикмахерской машинкой' все обратно причесал. Даже артиллерию они так не просили, как штурмовики... Р-Z и истребители днем точно не справятся. Виктор Михайлович...
— Как юродивый на паперти запел! Что же с тобой случилось, старлей госбезопасности, что ты вот так выпрашиваешь!?! И не стыдно тебе?
'Стыдно. Если не смогу вас убедить, мне очень стыдно будет'. Глаза комэска и впрямь глядели с мольбой. За эти несколько дней пилот и воздушный боец в нем все больше и больше побеждали и вытесняли чекиста. Он чувствовал это и злился. Злился, но не мог идти против совести. А если пошел бы, то расхотел бы летать... Насовсем наверное...
— Разрешаю! Два последних. На один плацдарм и на второй. И всё. ВСЁ!
— Спасибо!!! Можно мне с ними?!
— Нет.
— Прикрытием на И-14-м.
— НЕТ!
— Хоть одним звеном, чтоб от истребителей их прикрыть! Без эрэсов пойдем...
— Это он тебя этому научил?! А?! Забыл как в нашем наркомате приказы выполняют?!
— То есть я ваш приказ получу, я же Мещерякову приказ отдам, а сам стало быть в кусты? Так выходит, товарищ старший майор? Там сейчас 97-е резвятся, не могу я 'Кирасиры' одних без прикрытия пускать. Я своим партбилетом клянусь, возвратимся...
— Тьфу ты! Горелкин! Ладно готовься. И партбилет готовь. И чтоб... В общем гляди у меня!
* * *
Выбираясь из перевернувшегося и тонущего, но так и не утонувшего истребителя, Павла судорожно освобождалась от привязных ремней, и случайно дернула кольцо парашютного ранца. Освобожденные стропы щупальцами медузы опутали все вокруг. Серая илистая вода полезла в уши и рот. Ремни парашютной системы никак не удавалось расстегнуть. Павла несколько раз ныряла и снова выныривала рядом с берегом. Кружева парашютных строп никак не хотели отпускать свою игрушку. В одном из этих купаний, она даже коснулась каменистого выступа на дне. Глубина под самолетом была небольшая, но выбраться на сухое место у пилота пока не получалось.
— Кху, кху, тфу! Аупф! Фу! С.ука. Аха, аха! Твою... Буль...
'Вот ведь б..дство! Боевой летчик тонет в двух шагах от суши, не получив даже ранения. Врешь с.ка! Не дамся! Перегрызу эти ремни со стропами нахрен. Только бы этой грязной воды сильно не наглотаться. Потом же месяц с горшка ни слезу от дизентерии. Засмеют ведь. Угу. Если жива останусь...'.
— Оппа! Ты глянь Витюнь! Вот и 'язык' наш нашелся. Эй. Самурай! А ну сдавайсса с.ука! Как там по японски это?
— На кой хрен он такой тебе нужен? Лучше другого найдем, чтоб не мокнуть. А этого лучше пристрели, чтоб не мучился...
— Угу. Патрон на него тратить. Сказали нам пару языков доставить, вот мы пару и доставим. Добавим этого к тому лейтенанту...
— Я те дам с.ука, 'пристрели'! Фуух! Я вас двоих у..бков научу как надо со своими обращаться. Вы у меня б..ди...Упфу!...А ну вынимайте меня из воды расп...дяи китайско-японские!
— О! Ты только послухай, Лесницкий! Цеж родное сердце со стихией бьется. Ты хто будешь, утопленичек?!
— Ффуу! Сами кто такие? Кху!
— Не с.ы вылазь, свои русские мы!
— Тут акромя совсем своих еще и чужие русские могут быть. Представьтесь сперва.
— Нет, ты только глянь сержант какие невежливые утопленники пошли! Может ну его, пусть еще поплавает? У нас и у самих дел много...
'Ведь уйдут гады! Как есть уйдут. Но унижаться они меня не заставят. И складень мой как назло не раскрывается. Выберусь, я для всех пилотов обязательно нормальные ножи из начальства выбью'.
— Ну так как, скажешь нам кто ты такой, или тебе на дне веселее жить?
— Ну и пи..уйте твари! Хрен я вас в следующий раз с неба прикрывать буду. А когда все-таки сам выберусь, лично каждого из вас найду и черепушку мягкой сделаю! Последний раз спрашиваю кто такие?!
— Не, старшина, самураи так не могут ругаться. Зуб даю это советский летчик! Да скажи ты ему Сань...
— 212 бригада десанта мы. Сам-то кто такой?
'Все правильно, наши это. Как вовремя! Уже и силы ведь у тщательно вымоченного начлета заканчивались. Будем жить, значит. Сейчас вот эту стропу разрежу и привяжу...'.
— Лейтенант Колун. Летчик из особого авиаполка погранвойск.
— Это не ты ночью ту зенитную батарею накрыл, что нам подняться не давала?
— Нет, это из другого звена нашей части ребята были...
— Ааа. Может тогда не спасать тебя?
— Хватит лясы точить. Вас небось на плацдарме давно уже ждут, а вы тут со мной трендите. А ну ловите сейчас шлемофон к стропе привязанный. И тащите меня к берегу за стропу. И не дай бог вы мое имущество потеряете, заставлю до завтрашнего утра на дно за ним нырять...
Долго знакомиться и благодарить было некогда. Десантники спешили, пилот тоже. Взаимный показ документов и перечисление фамилий и званий. Спасителей Павла запомнила. После купания ее мозги работали на удивление просветленно. До первых позиций на плацдарме оказалось не больше километра. Вскоре живописная процессия в составе восьмерых десантников, взнузданного через рот японца со связанными за спиной руками, и промокшего как ворона под дождем летчика, вытянулась с поднятыми руками под прицелами родных трехлинеек.
* * *
— Сергей Петрович, у меня приказ. Если 'Кантонца' нельзя будет эвакуировать из опасной зоны, то я обязан его там же и ликвидировать.
— Ты Валерий уже раз пытался это сделать. Было? Как он от тебя тогда ушел... Любо дорого поглядеть. Ни хрена он твоего ТТ не испугался. По-хорошему тебя сразу после того взлета нужно было к стенке ставить. Это если бы он того разведчика не завалил и обратно не вернулся. А? Или я не прав?
— Правы, товарищ старший лейтенант госбезопасности.
— Ну-ну, товарищ летнаб. Во-первых сотрудников ГУГБ сейчас здесь на операции нет, о конспирации-то не забывай. А во-вторых ты мне аутодафе тут не устраивай. Если бы ты его исполнил тогда, то половина операции уже медным тазом бы накрылась. Так что, считай повезло нам с тобой, и никаких последствий твой промах иметь не будет. Но послать тебя на плацдарм я сейчас права не имею. Целей-то у нас несколько. Там ведь не только 'Кантонца' выдергивать придется. Ну или уже совсем его... Кроме этого нужно самолет эвакуировать или уничтожить. Главное, чтобы ни секретное оружие ни его создатель к врагу не попали. Кстати, ты ведь нашего чудака знаешь получше любого. Вот и ответь ты мне, летнаб, это случайная посадка или...
— Я вообще-то, Сергей Петрович, не летчик... И хотя я 'Кантонца' лучше любого из нашего наркомата изучил, но думаю даже ему, со всей его непредсказуемостью, такое не под силу. Все кто с ним в той атаке участвовали, говорили, что совершенно точно 'Кантонец' случайно на ту зенитку напоролся. Может, летел бы он на 'Кирасире', и не было бы этой вынужденной. Ведь штурмовики-то без потерь вернулись. И главное, никто из пилотов, даже пилот и штурман разведчика, до самого начала атаки этой блуждающей батареи не видели. А вот попадание снаряда в мотор двое пилотов углядели. Говорят вообще чудо, что он сумел свою машину посадить. Ведь под крыльями И-14-го два блока с ракетами было. До попадания он их не выпустил, а потом они просто не вышли, видно проводка уже перебита была. В общем никак не успевал. А внизу под ним, как на зло, ни одной завалящей площадки не оказалось. По обе стороны реки все в ямах, воронках и окопах, ни клочка ровной земли. Севернее японские позиции, южнее болота — настоящая топь. Сел бы туда, моментально в трясину бы ушел. А он на воду сел у самого заболоченного берега, там где мели. Вот только я не понял почему самолет уже у самого берега перевернулся и теперь хвостом к верху торчит.
