Хоббит, который слишком много путешествовал

— Не желаешь обменяться заклинаниями?

Брови Мерлина удивленно поднялись вверх.

— С чего это ты вдруг решил заняться торговлей? Ну почему бы и нет? У меня есть заклинание ускорения и глобальные чары "только вызови".

— Чего? Какие чары? — теперь настала очередь Сссра удивляться.

— Глобальные чары "только вызови", — повторил Мерлин. — Так они называются. Хорошая вещь, будет свободная мана обязательно вызову.

— А что они делают-то?

— Дают плюс десять славы.

— Гм... так что же ты их еще не вызвал? Много маны жрут?

— Да нет, немного, пять духов в месяц.

— Так в чем же дело?

Мерлин, кажется, растерялся.

— А хрен его знает, в чем дело. То маны нет, то еще чего... сейчас вот у Оберика крыша рухнула, не слышал?

— Кое-что слышал. Я ему даже войну объявил по приколу.

— Зря. После этого он совсем взбесился, на меня стал нападать.

— Он что, теперь, против всех воюет?

— Кроме тебя.

— Так я же тоже с ним воюю! — Сссра рассмеялся, но Мерлин не поддержал шутку.

— Знаем мы, как ты воюешь. Так что, берешь "только вызови"?

— Ну давай. Что взамен хочешь?

— А что у тебя есть?

— Сотворение артефакта пойдет?

— А у тебя оно есть? Конечно, пойдет! Давай!

Сссра встал с кресла, подошел к столу и начал копаться в пергаментных свитках. Голова Мерлина исчезла, видимо, он занимался тем же самым. Примерно через минуту Сссра нашел, что искал и со свитком в руке подошел к тому месту, где только что была голова Мерлина. Вскоре она снова появилась, но теперь к ней добавились руки, одна из которых держала свиток, а другая тянулась к свитку Сссра. Руки хозяев встретились и свитки поменялись местами. Сссра вернулся в кресло.

— Ну что, я пошел, — сказал Мерлин, но Сссра остановил его резким возгласом:

— Подожди, Мерлин! Еще один маленький вопрос. Говорят, у тебя есть герой по имени Олорин.

Мерлин побледнел и лицо его застыло.

— Нет у меня никакого Олорина, — сказал он и связь прервалась.

Сссра повернулся к нам.

— Ну что, понятно, где искать вашего друга?

25.

Как и следовало ожидать, Торвелл совершенно не изменился за то время, которое мы с Уриэлем провели на Мирроре. Все так же подпирала небо синяя башня, все так же шаманы практиковались в метании огнешаров на гарнизонном плацу, все так же Натка сидела в заклинательном покое, маясь неотложными государственными делами. Только на этот раз она не руководила сражением и не разговаривала с очередным бургомистром, а сидела за письменным столом и держала в руках пергаментный свиток, который задумчиво изучала.

Я влетел в окно, приземлился за плечом Натки и вежливо покашлял. Она дернулась, вскочила, увидела меня и застыла на месте. На ее лице читалось "опять этот тип приперся, все ему что-то неймется, когда же он, наконец, оставит меня в покое?"

— Привет, Натка, — сказал я. — Как дела, что нового?

— Хреново дела, — ответила Натка и добавила без всякой связи с предыдущей фразой, — вот заклинание новое шаманы изобрели.

Я заглянул в свиток, который она держала в руках. Удар молнии. Почти то же самое, что и удар огня, которым меня чуть не испепелил Оберик, но от молнии совершенно не защищает броня. Неплохое боевое заклинание, хотя слишком, на мой взгляд, энергоемкое.

— А почему хреново? — спросил я.

— Мерлин напал.

— Как это напал? Мне он говорил, что это ты на него напала.

— Как это он тебе говорил? — Натка подозрительно уставилась на меня. — Когда это ты с ним разговаривал? И каким образом?

— Неважно, это долгая история и тебе ее знать совершенно необязательно. Значит, Мерлин напал... ну и хрен с ним, мы, собственно, заглянули на карту посмотреть.

И я направился к карте, а Уриэль последовал за мной, так и не промолвив ни слова. Вначале я бегло обозрел все пространство Аркануса единым взглядом. Ага, анклав Оберика далеко на западе окончательно приказал долго жить. Странно, если бы было иначе. На границе с владениями Мерлина сплошная мешанина из войск обеих сторон, беспорядочно перемещающихся туда-сюда. Сдается мне, что ощущение беспорядочности обманчиво, и, учитывая, что у Натки войск заметно больше, вероятнее всего, Мерлину недолго осталось быть хозяином. Но это к делу не относится. Где тут столица Мерлина? Ага, вот она, город Банбури, в четырехстах милях к югу от Бирмингема. Я показал Уриэлю пальцем на эту точку на карте, он кивнул и мы вышли на балкон, даже не попрощавшись с Наткой. А чего с ней прощаться?

26.

Пустыня, оазис. Вернее, раньше это было оазисом. Колодцы и каналы по-прежнему полны воды, но на земле больше ничего не растет, ни единая травинка не нарушает грязно-серое однообразие пустыни. Жилые дома и общественные здания, приютившиеся вокруг убитого оазиса, выглядят однотонно-серыми, и даже башня Мерлина потеряла свой цвет под пылевыми наслоениями. Почему-то здесь пыль пристает к башне. Люди на улицах выглядят такими же нездорово-серыми, кажется, что на каждом лице лежит печать неизбывной усталости и какой-то болезни. Стен вокруг города нет, две дороги, уходящие, соответственно, на север и северо-восток, почти не выделяются на фоне окружающей местности.

Даже не верится, что это столица Мерлина — такой резкий контраст с Торвелллом и Джетом. Думаю, любому, увидевшему это, сразу станет ясно, что дни Мерлина в роли хозяина уже сочтены.

— Мерзкая магия, — сказал Уриэль. — Но почему этот хмырь не наберет священников? Они же могут вернуть все как было.

И я понял, в чем тут дело. Вот что имел ввиду Юрген, когда говорил об очистке земли от заразы, вот что за заклинание лежит в арсенале Натки. Неужели это она сделала? Нет, вряд ли она успела заразить такое большое пространство, похоже, кто-то трудился над столицей Мерлина не один год. Скорее всего, Шери.

Уриэль исчез и секунду спустя я понял, что он надел невидимость. Я последовал его примеру и, подобно бесплотным теням, мы влетели в башню Мерлина.

Заклинательный покой был пуст. Карта и артефакты не открыли ничего нового и мы направились в столовую.

Мерлин был там, он сидел за столом, поглощая жареную баранину, запиваемую красным вином, а его собеседником был Олорин!

— Не стоит драматизировать, — говорил Олорин, — скорее всего, Сссра здесь вообще ни при чем.

— Как это ни при чем? — горячился Мерлин.— Вот что не стоит делать ни в коем случае — так это недооценивать моего зеленого коллегу, чтоб у него оба члена отсохли. Я совершенно не понимаю, чем он занимается в своем Мирроре столько времени. Гобелены ясно показывают, что он не наращивает сверх необходимого ни войско, ни магию, ни науку. Почему? У него же есть все необходимые условия, я постоянно завидую ему самой черной завистью. Жить однвистью. Жить одн, не опасаясь каждую минуту, что кому-нибудь ударит моча в голову, вроде как Оберику, и придется думать не о наращивании могущества, а о спасении жизни.

— Боюсь, уже поздно думать о спасении жизни, — Олорин мягко перебил собеседника, — я еще раз говорю тебе, этот мир не для тебя. Окончание твоего существования здесь — уже вопрос времени. Ты упустил свой шанс.

— Я не упустил! — возмутился Мерлин. — Чтобы что-то упустить, надо что-то сперва иметь! Я проклинаю Творца за то что он поместил мою башню в этой

* * *

** пустыне среди этих

* * *

** людей, ну почему из всех возможных вариантов мне достался наихудший?

— Если бы ты развивал не армию, а экономику и если бы ты не ввязался в бестолковую войну с Шери, твой вариант не был бы наихудшим.

— И что теперь? Да, я был неправ, но теперь-то что делать?

— Уходить.

— Бежать?

— Можно и так сказать. Бежать — не всегда позорно. Позорно умереть, когда можешь избежать этого. Пойми, Мерлин, от твоей смерти никто не получит удовольствия, кроме, может быть, хозяина театра. Зачем продлевать агонию? Подумай о своих подданных! Чем быстрее сюда придут войска Оберика, тем меньше твоим людям придется страдать от твоей неспособности защитить их от магической агрессии.

При словах "войска Оберика" Мерлина ощутимо передернуло.

— Не упоминай при мне имя этого вероломного мерзавца! — завопил Мерлин. Он ударил стаканом по столу и вино расплескалось, но великий Мерлин даже не заметил этого. — Как я вообще могу отдать этому эльфийскому выродку мои города, которые я развивал столько лет, мои дороги, моих подданных, в конце концов!

— Если ты промедлишь еще три-четыре месяца, — возразил Олорин, — отдавать будет нечего.

Мерлин уткнулся взглядом в стол.

— Ну как ты не понимаешь, — проговорил он, и слова давались ему с трудом, — я просто не могу это сделать, я не могу бросить свой народ, как лосось не может не вернуться в родную реку. Лосось знает, что в верховьях он умрет, но это не мешает ему выполнять родовой долг.

— Мы уже говорили об этом, — в голосе Олорина звучало бесконечное терпение, — я объяснял тебе, что такое инстинкты.

— Ну да, ну да, это недостойно разумного, и, тем более, хозяина. Творец плохой, он сотворил меня плохим, а надо быть хорошим. Ну как ты не понимаешь, Олорин, я не могу сделать себя другим! Я такой, какой я есть и этот я никогда не уйдет из этой башни живым.

Уриэль отменил невидимость и тем самым прервал эту патетическую тираду.

— Хватит языком молоть, — сказал он, — пойдем отсюда, Олорин, ты зря тратишь время на этого пьяницу.

Мерлин растерянно моргал.

— А это еще кто такой? — спросил он, обращаясь то ли к Олорину, то ли непосредственно к Уриэлю.

— Твоя алкогольная галлюцинация, — съязвил Уриэль. — И твоя тоже, козел ты бородатый. Да что с тобой, — внезапно взорвался Уриэль, — Олорин! Гендальф, мать твою, темный палантир тебе в задницу, ты что, совсем расслабился в этом дурдоме? Канал ждет тебя, к-а-н-а-л, дурилка папирусная!

— Какой еще канал? — глупо пробормотал Олорин.

— Какой-какой... на Луне который! Встретились,

* * *

*, два идиота бородатых! Хватит тормозить, достал уже!

Олорин внезапно взлетел в воздух и сделал сальто вначале вперед, а потом назад. Это Уриэль подбросил его магическим образом, догадался я. Я отменил невидимость.

Олорин начал приходить в себя.

— Уриэль? Хэмфаст? — пробормотал он. — Моргот меня

* * *

*, это действительно вы! Я уже не верил, что мы встретимся... — он осекся. — Но как? хозяин театра для каждого персонажа создает особые декорации ...

— Хватит пургу гнать, — прервал его Уриэль. — Пойдем из этого пыльного гадюшника, я тут знаю одно хорошее место, там и поговорим.

— А как же я? — подал голос Мерлин.

— А ты свое счастье

* * *

* * *

, — сказал Уриэль и мы оставили Мерлина в одиночестве.

27.

— Ну ты и философ, — сказал Олорин и в его голосе явственно прозвучала зависть. — Надо было и мне выкроить время и побывать в Дейле. Страшно подумать, чем это все могло закончиться, если бы не ты.

— Чем-чем, — пробормотал Уриэль как бы раздраженно, но было видно, что он польщен. — Ты бы в конце концов уговорил этого алкоголика пробить канал в Средиземье, там скинул бы Мерлина в ближайшую придорожную канаву или в королевский университет для опытов, а сам жил бы себе дальше.

— А вы?

— А что мы? Мы уже разобрались, как отсюда выбираться.

— Прошу прощения, что влезаю в ваш разговор, — подал голос Сссра, — но последнее представляется мне не вполне очевидным, поскольку вы до сих пор скрываете от меня координаты вашего Средиземья. Учитывая те новости, что принес почтенный Олорин, мне кажется, нам не следует задерживаться на Мирроре дольше необходимого.

Олорин, действительно, принес интересные новости. Но обо всем по порядку.

Для Олорина точкой входа в мир Аркануса стал Круг Призвания города Банбури и потому он предстал перед лицом хозяина в первые же часы. Пусть Мерлин и производит впечатление не слишком разумного существа, он не стал отправлять Олорина на алтарь, кстати, умерщвление подданных на алтаре у Мерлина не практикуется. Мерлин сразу понял, какую выгоду можно получить от общения с Олорином и потому принял его со всем возможным гостеприимством. Мерлин хотел, чтобы Олорин научил его высшей магии, но тот вежливо отказался. Нет, слова отказа не прозвучали ни разу, просто Олорин говорил Мерлину чуть-чуть не то, что делал сам, правдоподобно расстраивался, когда у великого ученика ничего не получалось, а потом как бы пришел к выводу, что Мерлин к высшей магии совершенно неспособен. Кстати, Олорину очень не понравилось, что мы берем Сссра в Средиземье, он считает, что такой майар Средиземью не нужен.

В общем, Олорин жил в башне Мерлина и изучал магические внутренности Аркануса. Олорин не бывал в Дейле и концепция субъективного идеализма до сегодняшнего дня была ему абсолютно неведома, и это даже хорошо. Потому что там, где Уриэль получил удовлетворительное объяснение и успокоился, Олорин пошел дальше, он продолжил исследования и зашел в них так далеко, что не только я, но и Уриэль мало что поняли из его объяснений. Может быть, еще сыграл роль тот опыт, который Олорин получил, участвуя в сотворении моего родного мира.

У Олорина получилось следующее. Концепция субъективного идеализма в отношении Аркануса и Миррора в целом верна, но только в первом приближении. Потому что многие мелкие и по отдельности незаметные факты неопровержимо свидетельствуют, что помимо множества обычных субъектов, к которым относятся хозяева и мы трое, существует еще некий Главный Субъект, которого Олорин назвал хозяином театра. Все, происходящее в мире, крутится вокруг него, подобно тому, как все происходящее в театре имеет своим центром хозяина театра, а вовсе не зрителей, как это может показаться с первого взгляда. Мы — не более чем зрители, нам кажется, что мы участвуем в представлении, но это не так, мы можем громко аплодировать или громко свистеть, мы можем даже попробовать вскочить на сцену и на самом деле поучаствовать в представлении, но нетрудно догадаться, к чему это приведет. Когда я убил Оберика, я вскочил на сцену. Уриэль вскочил на сцену, когда привел меня к Сссра. А теперь на сцене появился и Олорин. Спрашивается, сколько времени хозяин театра будет терпеть таких наглых зрителей? То-то же. А значит, пора делать ноги.

Уриэль сообщил Сссра четыре трехзначных числа, которые назвал координатами Средиземья. Сссра почесал рога, начертил на пергаменте какую-то сложную схему и сказал, что для перемещения потребуется около тысячи духов маны. Нехилое количество.

Сссра отменил заклинание вызова горгулий. Сссра превратил в ману все золото, но это дало менее двухсот духов. Что делать дальше?

28.

— Ну что вам еще от меня нужно? — воскликнула Натка, когда мы снова появились в ее башне, на этот раз втроем. Сссра брать не стали, чтобы не разжигать в Натке инстинктивную ненависть. — Нашли таки своего друга?

— Нашли, — подтвердил Уриэль. — И мы весьма благодарны тебе за помощь в этом нелегком деле.

— Это какую такую помощь? — подозрительно спросила Натка.

— Которую ты окажешь нам прямо сейчас.

— И что надо?

Уриэль глубоко вздохнул.

— Ты должна передать Сссра все свое золото.