— Я подумал, что тебе захочется пройтись пешком, — сообщил он.
— В этом? — девочка развела руки, демонстрируя свой наряд.
Шарх хмыкнул.
— Сними капюшон и деактивируй защиту. — Дождавшись, когда Гермиона сделает это, он наложил сверху иллюзию ее повседневной одежды. — Так лучше?
Девочка оглядела себя и кивнула.
— Сойдет. — Нахмурилась. — Он не справится, — вдруг сообщила она.
Шарх пожал плечами, поняв, о чем она.
— Бейз всегда был очень сложной личностью. Он долго не принимал своего зверя, а потом стал... как говорят у маглов — святее папы римского, и всем пытался доказывать, что волк свободное животное и в клетке не живет. Резервацию он считал такой же клеткой и при всяком удобном случае ее покидал и охотился в лесах. К счастью для него на севере мало кто живет, а маги в полнолуние около резерваций оборотней не гуляют. Пусть из них в волчьем облике не выйти, но мало ли. Каким образом ту женщину, да еще с ребенком туда занесло — ума не приложу. Бейз, в общем-то, неплохой парень и сознательно вреда он никому не причинит... Но с людьми общаться не умеет. Еще ему повезло с Тагом. Тот стаю держит крепко, но и поводья крепко не сжимает, понимает к чему такое может привести, предпочитает договариваться, но и силу показать при случае может. С ним разве что Сивый справится.
— То есть, тоже согласен, — сделала вывод девочка из всей этой речи.
Шарх вздохнул.
— Это же ведь уже на наше дело, так? — обреченно поинтересовался он. — Ведь так? — снова переспросил, не дождавшись ответа. Тут он лихорадочно зашарил в кармане. — Знаешь, какое дельце удачное мы с тобой провернули? Вот, смотри, — он достал чуть помятые листы и потряс ими. — Этот список тех ингредиентов, которые они готовы нам предоставить в качестве оплаты. А если мы еще и слюну оборотней наберем благодаря твоим ошейникам... Твоя доля составит примерно триста галеонов в месяц, моя, конечно, чуть меньше, но тоже неплохо...
— Шарх.
— А если мы продолжим с ними сотрудничество...
— Шарх.
— Ты меня доконаешь... Чего?
— Узнай, где живет мать убитого ребенка. Проследи за Бейзом, пожалуйста.
— Когда же ты поймешь, что все равно всех спасти не сможешь?! — Тут он посмотрел на усталую девочку и вздохнул. — Ладно, только из большого уважения к тебе. Даже отдельную плату не потребую, цени. Сейчас тебя провожу до дома, сдам с рук на руки родителям и отправлюсь.
Следующие три дня каникул Гермиона провела, стараясь не думать о Бейзе и его семье. Гуляла с родителями, каталась на коньках, посещала распродажи. В общем наслаждалась отдыхом, забыв на время, что она наводящий на честных граждан ужас мастер проклятий, превратившись в обычную двенадцатилетнюю девчонку, наслаждающуюся каникулами.
Шарх появился за два дня до окончания каникул.
— Как ты и предполагала, у Бейза ничего не получилось. И я не понимаю на что надеешься ты. Я тайком наблюдал... за тем, что делает Бейз. Он за этой женщиной на коленях полз от места ее работы до дома... Но, похоже, она только наслаждается этим.
Гермиона покачала головой.
— Если бы все было так просто, как думает эта женщина. Неужели она полагает, что это наказание высших сил? Справедливость?
— Гм... признаться, я сейчас тебя не понимаю. А разве не справедливость?
— Убить невиновного? Или ты полагаешь, что ей не придется расплачиваться за сделанное? Шарх, проклятья не шутки. Знаешь такое выражение: хочешь отомстить — копай две могилы.
— Две могилы?
— Одну для врага, вторую для себя. Поверь, это не справедливость, и к высшим силам никакого отношения не имеет. И плата этой женщины будет очень высока. Тут уж скорее не на небо стоит смотреть, а намного ниже, — девочка ткнула пальцем куда-то вниз, — если уж рассуждать о высшей справедливости. Они тоже соблюдают договоры, но молчат о цене услуг.
— Это что-то магловское?
— Да, религия.
— Вот уж не думал, что твои родители увлекаются таким, — удивился Шарх.
— А это не они, это наставник. Он не требовал от меня соблюдения обрядов, но книги прочитать заставил. Говорил, что нам, имеющим дело с самыми низменными поступками людей, нужна хоть какая-то опора в свете, чтобы не возненавидеть всех вокруг. — Девочка вздохнула. — Притчи я выучила. И о том, что искренни кающийся грешник ближе к свету, чем ни разу не грешивший... Он познал грехи, осознал их и раскаялся. И шанс, что не повторит такого, намного выше, чем у того, кто не грешил ни разу.
— Эм... гм... Честно, даже не знаю, что сказать. Это вообще о чем?
— О том, что Бейз больше никогда такого не повторит и своего шанса заслуживает, если готов на такое, как ты рассказываешь, ради прощения.
— Остался пустяк — убедить мать ребенка дать ему этот шанс.
— Я хочу увидеть ее. Если те книги не врут, то шанс есть и у нее. Единение душ, помнишь?
— Это ты о чем?
— Простить искренне кающегося тоже очень тяжело порой, особенно когда касается тебя. Но и награда бывает высока.
— Я с тобой с ума сойду. Давай без загадок? Что делать?
— Сможешь переправить меня туда, где живет та женщина? Хочу за ней понаблюдать.
Шарх вздохнул.
— Отпрашивайся у родителей и идем...
На наблюдение много времени не потратили. Шарх так и не понял, чего добивалась Гермиона, когда таскалась за той женщиной по магазинам, накинув на себя отводящие внимание чары. Уже около ее дома девочка вдруг метнулась вперед, парализовав женщину. Рядом застыл ошарашенный Шарх, но привычно занял позицию, прикрывающую подопечную от посторонних взглядов. Девочка же тем временем успела накинуть на местность вокруг чары отвлечения, а потом занялась парализованной жертвой, закидав ее целой серией диагностических чар, а также использовала нечто такое, о чем Шарх даже и не знал, явно из темной магии. Наконец, она удовлетворенно улыбнулась и кивнула Шарху.
— Уходим.
Отбежав в сторону, они дождались, когда женщина придет в себя, вот она недоуменно огляделась, пожала плечами и скрылась в доме.
— И что это сейчас было?
Гермиона тщетно пыталась скрыть улыбку.
— Это было подтверждением того, что пишут в книгах. Я очень внимательно проштудировала всю информацию о материнских проклятиях.
— И? Что ты сейчас делала?
— Пыталась разобраться какую плату отдала эта женщина за проклятье.
— Поняла?
— Ага. И теперь, полагаю, мне удастся убедить ее простить Бейза. Вот что, сегодня уже поздно, давай завтра с утра отправляйся к оборотням, бери цветок души, хватай за шкирку Бейза и тащи сюда. Потом за мной. Завтра я буду убеждать ее простить Бейза.
— А если не справишься, смиришься, наконец?
Гермиона несколько секунд разглядывала серьезного Шарха и кивнула.
— Обещаю.
Бейз, судя по виду, уже сдался и отреагировал на появление мастера проклятий довольно вяло. Обреченно махнул рукой и первым поплелся к дому, даже не глядя следует за ним кто или нет.
Гермиона забрала цветок у Шарха.
— Не ходи с нами, подожди на улице, пожалуйста. Со мной та женщина еще может поговорить, а вот с тремя сразу общаться точно не будет.
Тот кивнул и прислонился к забору дома напротив, приготовившись ждать. Гермиона догнала Бейза, когда тот уже звонил в дверь.
— Опять ты! — выглянул из дома какой-то мужчина, находящийся явно в не лучшем расположении духа. — Будь благодарен уже за то, что тебя аврорам не сдали!
Не сдали вовсе не из благодарности, но почему — непонятно. Хотя может и понятно, если Бейз предложил добровольно сдаться и понести наказание в обмен на прощение. Эх, люди-люди, что ж вы в Бога играете, решая кому жить, а кому нет? Почему отказываетесь наказать того, кто виноват, и наказываете невиновного? Гермиона покачала головой и шагнула из тени. Мужчина, заметив закутанную в плащ фигуру, вздрогнул.
— Я — мастер проклятий, — прошелестел холодный голос. — Мне бы хотелось поговорить и с вами, и с вашей женой. Обещаю, больше вас никто не потревожит. Это будет последний раз.
Признаться, Гермиона даже не догадывалась о том, какая репутация у мастеров проклятий в Британии. Мужчина буквально посерел, а дверь распахнул словно ничтожный слуга.
— Проходите, мастер.
В комнату они вошли втроем.
— Я позову жену... — Мужчины скрылся за дверью. Бейз устало плюхнулся в кресло, а Гермиона осталась стоять, только к окну подошла, скрестила руки на груди и стала изучать пейзаж за окном. Заметила на подоконнике детскую игрушку, взяла ее и стала рассматривать.
— Я уже все сказала, — как-то устало произнесла женщина, заходя в комнату. Застыла. Заметив гостя и игрушку у него в руках. — И что? Теперь будете убивать? Все равно ничего не добьетесь!
Гермиона покачала головой.
— Это так не работает. Прощение должно быть искренним, без принуждения. Я пришла только объяснить, потому что думаю, что вы не понимаете, как работают проклятья.
— Как бы не работали, — гневно зашипела женщина, — но я рада, что он понес наказание!
Девочка заметила мужа женщины, который быстро протиснулся мимо жены и застыл чуть в стороне, но таким образом, чтобы в любой момент иметь возможность защитить ее.
— Он? Наказание? Смерть невинного — это справедливость?
— Пусть он страдает так, как страдаю я!
Гермиона молча чуть отогнула полу плаща и достала цветок, один из лепестков которого уже наполовину почернел. Задумчиво рассмотрела его.
— Это душа того ребенка, — пояснила она. — Точнее связь с ней. А эта чернота — ваше проклятье, которое медленно убивает ребенка. Его мать сейчас рядом с ним, думаю, она уже не верит в спасение и теперь просто старается сделать так, чтобы для ее сына эти последние дни стали самыми счастливыми.
— Пытаетесь вызвать жалость, мастер?
— Жалость? От мастера проклятий? Женщина, ты не представляешь сколько мерзостей мне пришлось повидать. — Ну да, преувеличила немного, но зря что ли Гермиона посещала театральный кружок? Хотя да, тогда ее наставник заставил, а сейчас за это девочка была ему даже благодарна. Не будь тех занятий, не уверена, что она смогла бы сыграть этакого циничного и много повидавшего мастера проклятий. — А здесь я чтобы дать шанс тебе. Тебе, а не этому ребенку.
— Это справедливая кара убийце!
— Справедливость? Какое... слово. Ты в самом думаешь, что темная магия справедлива? Не знаешь о цене, которую нужно за это платить? Или ты в самом деле веришь, что это ангелы Справедливости проводник твоего желания? — Гермиона медленно и, хотелось думать, немного пафосно, подняла руку и указала на живот женщины. — Вот твоя цена.
— Что? — женщина испуганно прижала руки к животу.
— Жизнь за жизнь, женщина. Или ты полагала, что шутки шутишь? Проклиная кого-то, ты проклинаешь себя. Убивая невинного ребенка, убиваешь и своего. У тебя больше никогда не будет детей — это твоя плата. И даже если кого приведешь и полюбишь, как своего, он умрет.
— Ты врешь?
Гермиона медленно вытащила палочку подняла ее.
— Клянусь, что мои слова правдивы. Но! Я сумела немного отвратить проклятье. Оно здесь, — Гермиона подняла розу повыше другой рукой. Повернулась и аккуратно поставила ее в вазу. — Тут есть и частица души вашего сына.
— О чем ты?
— О вашем ребенке. Можете мне не верить, но, полагаю, врачи подтвердят. Готова поклясться, что вы забеременели сразу после проведения моего ритуала. И теперь, будет ваш ребенок жить или нет, зависит только от вас. Можете дальше настаивать на справедливости, но готовьтесь за нее платить, теперь вы знаете цену. А этот цветок я оставлю. Когда упадет последний лист, ваша справедливость свершится. Бейз, мы уходим.
— Так что, — отмер мужчина. — Теперь будет у нас ребенок или нет, зависит от того, простим ли мы убийцу? — Выглядел он при этом настолько растерянным, что даже казался немного смешным.
Гермиона остановилась.
— Вы ведь сами выбрали с кем заключить договор. И сами поставили условия. Вы в самом деле полагали, что ничем не придется платить за использование темной магии? Спешу вас разочаровать, но она всегда забирает плату. Настоящей справедливости вы могли добиться раньше. Сейчас же вам придется выбрать что вам важнее — ваша справедливость или ваши дети. Кстати, вы ведь маги и вы знали, что там резервация оборотней... Скажите, что вы там делали ночью, в полнолуние, да еще с ребенком?
Женщина растерялась, а ее мужу, судя по виду, раньше даже в голову не приходил этот вопрос.
— Мы... мы заблудились...
Ложь откровенная, но Гермиона не желала в этом разбираться.
— Как скажете. Всего хорошего.
— Как же я устала, — были первыми словами Гермионы, когда она вернулась домой. — Мама, почему люди такие... такие...
— Такие? — мама заставила девочку положить голову ей на колени и пыталась разгладить шевелюру.
— Грязные, — наконец подобрала она ответ. — Я ведь сначала даже сочувствовала этой женщине. Потерять ребенка, которого убили на ее глазах... Но что она вообще там делала? Точно что-то незаконное. И ее аура... Не знаю, что это значит, но что-то нехорошее. Боюсь, она сама увлекается темной магией и не понимает, что там к чему. То-то у нее проклятье получилось настолько сильное и точное. Только сейчас поняла, что мне в нем казалось неправильным. Оно не было стихийным, в нем не было отчаяния матери, потерявшей ребенка, только холодный расчет. Это было хладнокровное убийство. И только из-за того, что она сама не разбирается в том, что творит, отправило рикошетом проклятье на нее же. Потеря самого важного для тебя... Она не поняла, что проклятье работает и обратно и что ей придется тоже платить самым важным для нее.
Мама только растерянно молчала, не зная, что сказать на это. И в глазах тревога. Не должны дети с таким сталкиваться. Не должны. Но и не запретить, если это занятие может спасти жизни. Гермиона не согласится, уж свою дочь она знает. Знает ее упрямство.
А Гермиона снова вздохнула.
— Она простит. Не сегодня, не завтра, но простит. Для нее ее дети тоже самое важное и она не захочет их терять.
— Между прочим, тебе завтра в школу, спасительница ты моя.
— Угу. Но я сделала завязку на цветок души и пойму ее выбор. Сообщу Шарху, а тот Бейзу... Нет, она определенно простит. Все-таки она сама мать... Правда, мама? Ведь простит?
И что тут ответишь? Эмма вздохнула и погладила дочь.
— Конечно...
Глава 14
Перед самым отъездом, когда папа уже загружал вещи в машину, рядом остановился неприметный шевроле, из которого выбрался такой же неприметный мужчина. Обычный настолько, что в толпе и глаз на нем не задержится. Оглядел их всех, вытащил с заднего сиденья небольшую коробку, размером со стандартную посылку, и направился к ним. Гермиона на всякий случай нащупала палочку и чуть сместилась. Чтобы, если что, можно было спрятаться за машину.
Мужчина же, словно почувствовав, остановился немного не доходя.
— Мисс Грейнджер?
