Александр. Продолжение похода 6

Глухие слова беспорядочно слетали с его побледневших губ, и никто из присутствующих воинов не мог понять, что говорит стратег. Видя столь плачевное положение своего друга, Нефтех вновь рискнул вмешаться в происходящие события. Склонив свое ухо к самым устам Эвмена, он изобразил полнейшее внимание и сосредоточение в попытке понять его неразборчивый лепет. Так продолжалось некоторое время, и радостная улыбка озарила напряженное лицо египтянина.

— Стратег приказывает начать отступление под прикрытием арбалетчиков — громко известил Нефтех и тот час, несколько гонцов устремились к помощнику Эвмена Керавну, которому предстояло совершить этот важный маневр. Напряжение сразу спало с лиц телохранителей и военачальников, и никто из них не заподозрил ловкого обмана египтянина, который совершил это во благо всех.

Керавн блестяще справился с полученным приказом. Умело дирижируя своими воинами, он сумел ловко оторваться от гоплитов противника и, сохраняя целостность рядов, стал отступать к лагерю. Сарисофоры Птоломея пытались преследовать противника, но из-за больших потерь были вынуждены потратить много времени на восстановление единства своих рядов. Когда же гоплиты могли начать преследование, противник отошел довольно далеко и сближение с ним, делало хорошей целью для вражеских арбалетчиков, которые старались бить исключительно по ногам сарисофоров. Вовремя оценив эту угрозу, Птоломей приказал своим воинам остановиться.

Так закончился второй день сражения, в которой обе стороны показали себя достойными для одержания победы, а их соперники достойными противниками в этом деле. Регент вновь имел больше шансов праздновать успех, утверждая, что только хитрый прием с арбалетчиками помог противнику вновь ускользнуть от полного разгрома.

Этой ночью в лагерь македонцев залетела стрела с привязанной к ней запиской. В ней предатель тифон сообщал Птоломею, что от полученного ранения стратег Эвмен скончался, Александр вот-вот отойдет в мир иной и все руководство войска, перешло в руки молодого Керавна. От этих известий Птоломей пришел в полный восторг и приказал объявить, что завтра враг будет полностью и окончательно разбит. Так говорят боги и так, говорит он, регент Птоломей. Лагерь македонцев ликовал, но на самом деле в лагере царя дела обстояли не столь плохо.

В отличие от умирающего Александра. Эвмен был все ещё жив и даже мог говорить. Ближе к вечеру Нефтех сумел извлечь из груди раненого стрелу и прежде чем стратег потерял сознание, он успел поведать египтянину о своей задумке. Кардиец все это время усиленно думал над словами советника о создании новой стратегии и кое-что придумал. Поэтому, оставив тяжелого больного на попечении своего помощника, египтянин приказал собрать совет, чтобы известить военачальников о воле стратега.

Царица Роксана почти всю ночь провела возле ложа Эвмена, который так и не пришел в сознание к утру третьего дня. Все ожидали, что стратег сможет подняться и сесть на коня, но он продолжал беспомощно лежать на своем ложе.

— Кто? Кто поведет войско в битву? — вопрошали простаты и гоместасы своих командиров, но те только молчали, выжидающе смотря на царский шатер, куда по настоянию Роксаны и Нефтеха был помещен раненый стратег.

— Кто поведет войско? Керавн, Агафокл, Кимон? Говори, Нефтех, я требую! — гневно выкрикнула царица египтянину, когда он вошел в шатер одетый в глухой темный плащ.

— Успокойся Роксана, у меня сегодня очень трудный день и мне совершенно не обязательно слышать твои крики.

— Нет, я требую, чтобы ты сказал, кто поведет войско. Я имею право знать это!! — с отчаянием воскликнула царица, и Нефтех ответил.

— Да, ты имеешь право знать это, — многозначительно произнес он — Войско поведу я дорогая. Ради нашего с тобой ребенка и общего будущего.

С этими словами Нефтех скинул с плеч плащ, под которым оказался золотой царский доспех, специально подогнанный под фигуру египтянина.

— С твоего позволения дорога — сказал бритоголовый советник, взяв висевший на подставке пурпурный царский плащ и надев на голову золотой шлем, с узкими прорезями для глаз.

— Береги ребенка, Роксана — глухо произнес на прощание египтянин и неторопливо покинул шатер. Ловко вскочив на коня, он возвел руку к небу и войска, ответили ему дружным криком и звоном оружия.

В этот день Птоломей был уверен, что обязательно одержит победу. Вражеская кавалерия ему была не страшна, против вражеских арбалетчиков он был готов выставить своих, и больше ничто не могло помешать ему, одержать долгожданную победу.

В рядах противника тем ни менее произошли некоторые изменения. Вместо привычного единого строя фаланги, вражеские гоплиты были разбиты на несколько отрядов, которые хотя и составляли единое целое, между ними были свободное пространство. Птоломей с первого раза узнал в этом построении повторение военного строя, который исповедовали покоренные Александром римляне.

— Вас побил мой брат, побью вас и я — насмешливо произнес регент, осматривая вражеский строй. — Посмотрим, чья возьмет. Сегодня мой день! — крикнул Птоломей, обращаясь к всаднику в алом плаще.

Войска стремительно сближались друг с другом, и вскоре металлический гул сотряс всю округу. Все точно и четко выполняли свою работу. Лучники пускали стрелы, всадники бились друг с другом, а гоплиты вновь приступили к выяснению отношений, кто из них сильнее. Яростная схватка продолжалось около получаса, когда войска Александра дрогнули, и стали медленно отступать.

На этот раз сарисофорам Птоломея удалось сохранить в целостности свои ряды, и они устремились в преследование противника, стремясь не дать ему уйти как в прошлый раз.

Так они и двигались, медленно и неотвратимо накатываясь на вражеские ряды, которые пятились к небольшим холмам, оказавшихся на пути их отступления. Из-за своей малой высоты, они получили от местных жителей меткое прозвище собачьи, в сравнение с мелкими собачьими зубами.

Царские войска легко преодолели этот коварный рельеф местности благодаря своему новому построению, не сильно заботясь о целостности своего строя. Однако когда македонской фаланги пришлось повторить маневр противника, в их стройных рядах сразу образовались многочисленные разрывы.

Едва только это случилось, как противник моментально приостановил свой ложный отход, и его отдельные маневренные отряды моментально устремился в открывшиеся бреши непобедимой македонской фаланги, попавшей в смертельную ловушку разработанную Эвменом.

Все изменилось в считанные мгновения. Еще минуту назад, уверенно наступавшие ряды сарисофоров, совершенно неожиданно лишились своего привычного преимущества, и из металлического ежа превратились в легкую добычу. Вооруженные только щитами и длинными копьями, македонские воины совершенно не могли противостоять щитоносцам и меченосцам, которые подобно вешним водам затопили ряды фалангитов.

Минута, другая ожесточенной схватки и случилось то, что никак не мог представить себе никто, из македонских полководцев включая самого царя Александра. Того, что не было со времен царя Филиппа. Краса и гордость македонской армии, фаланга сарисофоров, была разбита во фронтальном сражении и спешно отступала, если не сказать более ёмко.

Многие из гоплитов сражались до конца, предпочтя смерть в бою позорному бегству но, имея только бесполезные в ближнем бою длинные копья, они ничего не могли противопоставить мечам и копьям врага. Одновременно с этим, энергично тесненные противником щитоносцы и меченосцы Птоломея ничем не могли помочь своему гибнущему центру.

Словно в дурном сне, смотрел Птоломей как по иронии судьбы, неотвратимо рушилась его фаланга, сраженная не силой вражеского оружия, а по капризу природы. Напрасно пытаясь спасти центр, регент бросил туда свои последние резервы. Под неудержимым напором врага фаланга развалилась раньше, чем подоспело высланное подкрепление и движущиеся на помощь солдаты, смешались с бегущей толпой сарисофоров.

Подобно огромной льдине подмытой теплыми весенними водами, разваливалась на части македонская армия, потеряв свое главное связующее фалангу сарисофоров. Вслед за ними обратились в бегство щитоносцы, меченосцы, пельтеки и лучники, поняв свою обреченность и спешившие поскорее спасти свои драгоценные жизни.

Сам Птоломей слишком поздно осознал это. Македонский регент все пытался остановить отступающих солдат и личным примером увлечь их в новую атаку, но все было тщетно. Никто не слушал его, и все благородные порывы Птоломея были прерваны ловко брошенной веревочной петлей одного из скифов, которые остались служить в войске Александра.

Практичный сын степей вначале полностью обобрал полузадушенного регента, оставив на нем только нижнее белье, а затем скрутил руки, забросил его на круп своего коня и отвез к себе в палатку в качестве простого раба.

В этой категории Птоломей пробыл трое суток, в течение которых его энергично разыскивали победители. Хитромудрый Птоломей мужественно продержался все это время, исполняя роль раба степняка, и открыл свое инкогнито только после смерти Александра. Сделано это было очень разумно, поскольку открой Птоломей свою тайну на день раньше, и его голова украшала бы кол перед царским шатром.

Все почести от победы при собачьих холмах досталась Нефтеху. Именно он умело руководил отступлением войска, отдавая приказы из-под глухого забрала. Как оказалось советник, вполне хорошо мог руководить войском и привести его к победе. Все были поражены, когда египтянин снял золотой шлем и явил войску свое лицо, но никто из солдат и командиров не посмел упрекнуть Нефтеха в его самозванстве. Победителей не судят.

Когда Александру доложили об одержанной победе, ни один мускул не дрогнул на его застывшем лице. Он только слабым голосом поинтересовался судьбой Птоломея и приказал усиленно искать изменника регента.

Жизнь необратимо покидало его измученное тело, и покоритель Ойкумены то приходил в себя, то погружался в забытьё. Чувствуя свой скорый уход, Александр потребовал, чтобы его ложе вынесли из шатра, и все войско победителей прошло мимо него.

С тоскливым взглядом он наблюдал, как мимо него маршировало все македонское войско, и победители и побежденные. Не желая лишнего кровопролития, Нефтех приказал только разоружить сдавшихся в плен македонцев и разрешил им в доспехах пройти мимо царя.

Видя, что царь угасает, Нефтех развернул бурную деятельность, стремясь максимально извлечь выгоду из своей победы. Оказавшись уновиратом, египтянин привлек на свою сторону стратегов Калисфена и Керавна, которые выступили в качестве полноправных свидетелей, в присутствии которых царским перстнем было запечатано завещание Александра. О чем думал потрясатель Вселенной, когда его холодную руку с перстнем прикладывали к сургучу печати, так и осталось тайной, ровно и как каким образом это удалось сделать Нефтеху.

Так или иначе, но Александр в присутствии многочисленных военачальников приказал свято выполнять его указания, сделав многозначительный жест глазами в сторону свитка с завещанием, шкатулку с которым днем и ночью охраняли его личные телохранители.

На дерзкий вопрос одного из полководцев: — Кого он оставляет своим душеприказчиком?

Александр вполне внятно ответил: — Лучшего — и вновь указал взглядом на Нефтеха.

Царь прожил ещё почти сутки, за время которых египтянин окончательно упрочнил своё положение. Пользуясь тем, что Эвмен находился между жизнью и смертью, а также статусом человека Птоломея, столь умело его разгромившего, Нефтех сумел завоевать популярность среди солдат победителей. Его и раньше знали как умного и толкового человека, а теперь, при щедрой раздаче всевозможных наград воинам, почти весь царский лагерь хвалил его.

Александр тихо умер ночью и рано утром, царское войско узнало о его смерти. Когда вскрыли завещание царя, то выяснилось, что Александр оставил свое прежнее разделение царства на Запад и Восток. Восточные земли должны были отойти ребенку, которого должна была родить царица Роксана, а западные территории должны были достаться малолетнему двоюродному брату Александра, эпирскому царевичу Пирру.

Столь неожиданное относительно западного властителя вызвал определенные толки, но это был единственный оставшийся в живых родственник царя с материнской и отцовской стороны. Все остальные были уничтожены во время мятежей.

Главным душеприказчиком, вместе с титулом хилиарха, был назначен Нефтех, который должен был обеспечить порядок и законность в исполнении завещании царя. Царицу Роксану, египтянин немедленно окружил небывалым вниманием и роскошью, которая позволила ей хоть немного позабыть понесенные ею тяжелые утраты.

Вслед за Александром, вскоре скончался и Эвмен, который погиб в одном шаге от заслуженной победы и счастья. Нефтех энергично боролся за жизнь своего боевого товарища, но смерть оказалась сильнее. Египтянин сильно горевал и с ним, горевало все войско и царица Роксана, но только один помощник Нефтеха знал, что стратег умер от элементарного голода, который устроил ему заботливый товарищ. Большой приз никогда не делиться на двоих.

Египтянин проявил себя мудрым царедворцем. Он избегал ненужной резни, но при этом придерживался жесткой линии поведения, превосходя в этом самого Александра. Так подойдя к Пелле, он потребовал сдачи города, а когда тот распахнул свои ворота то, исполняя волю покойного Александра, он приказал жителям полностью покинуть город, разрешив при этом забрать все свое имущество.

Он также пощадил Птоломея и его жену Таис, жестоко наказав убийцу царевича эпирота Алкета, приказав распять его на кресте, предварительно вырвав у него язык. Обоих пленных вместе с 300 представителями македонской знати, Нефтех отправил в Александрию, к своей жене фиванке Антигоне. Та быстро исполнила повеления мужа, македонцы были отосланы на далекий остров Сокотру, где и закончили свои дни в забвении. Сам Птоломей содержался в почете и уважении. В его распоряжение был выделен целый дворец, где он пировал и отдыхал с друзьями и знакомыми, после своих многочисленных охот. У македонского льва было все, кроме свободы и он не знал, что для него хуже.

Его жена, афинянка Таис, была навсегда разлучена со своим мужем и отправлена в почетную ссылку, в храм Амона, где ей были искренно рады. Доходы храма от содержания царственной пленницы вновь возросли, а через некоторое время, Таис получила титул живой богини святилища.

Царица Роксана, также была отправлена в Александрию, где в положенный природой срок родила девочку, которую назвали Клеопатрой в честь своей венценосной тетки. Туда же прибыло и тело самого Александра, который согласно свидетельству царицы не захотел, чтобы его хоронили в Македонии.

— Моё неблагодарное отечество недостойно костей моих — якобы сказал он перед самой смертью и поэтому Нефтех, решил отправить тело великого полководца в Александрию, где уже покоился прах его матери, сестры Клеопатры и жены Эвридики.

Так завершился круг земной жизни покорителя Ойкумены и потрясателя Вселенной Александра Македонского, закончилась хроника великого похода.