— Двадцать шестого апреля следующего года землетрясением будет разрушен Ташкент. А с двадцать девятого марта по восьмое апреля будет проходить двадцать третий съезд партии. Вот на нём Пётр Миронович и подсунет Брежневу нашего деда вместе с его предсказанием. Заочно, конечно. Землетрясение такого масштаба будет достаточным подтверждением, а скептики пусть продолжают проверять.
Первого сентября в школу пошли втроём. До этого там с нашими документами побывали родители, поэтому мы уже знали, что распределены в восьмой "А". Этим летом закончили строительство и сдали под заселение две большие пятиэтажки, поэтому в школе было много новичков. Классы выстроились на торжественную линейку, и над каждым виднелась табличка с его названием. Мы нашли свой класс, в котором стояли десятка два девчонок и мальчишек и пристроились сзади.
— Новенькие? — спросила, повернувшись к нам, высокая девочка в очках. — Я староста класса.
— Как тебя зовут, староста? — спросил я. — Или так старостой и кличут?
— Аня Сычевская. — Она опять повернула голову. — А вы кто?
Мы назвались, но она и после этого нас не узнала. В заднюю шеренгу пристроились ещё шесть человек, из школы толпой вышли учителя, и пожилая, женщина в очках объявила линейку открытой.
— Наша директор, — сказал, стоявший справа от меня мальчишка. — Зверь хуже классной.
— А где классная? — спросил я.
— Видишь с правой стороны от неё на несколько ступенек ниже? Ну вон та фигуристая, в сером костюме!
Я посмотрел на красивую стройную женщину лет тридцати, стоявшую рядом с директором. Мне она понравилась.
— Классно выглядит, — сказал я. — Так она тоже зверь?
— Сам увидишь, — ответил он и отвернулся.
Линейка прошла стандартно, после неё толпой повалили в школу. Наш класс оказался на втором этаже в левом крыле школы, почти в середине коридора.
— Давайте подождём, пока все сядут, — предложил Сергей, и мы отошли к окну, чтобы не мешать остальным.
— Новенькие? — раздался за нашей спиной приятный женский голос.
— Да, — ответил я подошедшей классной. — Здравствуйте. Извините, не знаю, как вас зовут. Мы здесь стоим и ждём, пока рассядутся, чтобы не выслушивать крики: "Занято!"
— Ольга Владимировна меня зовут, — представилась она. — Вас двоих я знаю.
— Меня вы ещё узнаете, — пообещал Сергей.
— Идите в класс, — сказала она. — Сейчас вас пристроим.
В классе стояли восемнадцать парт, на трёх было по одному свободному месту.
— Садитесь, — сказала Ольга. — Если договоритесь, потом можно пересесть.
Мы сели, и она начала классный час. Судя по выражениям лиц, узнали нас только несколько девчонок.
— В этом году у нас пополнение, — сказала классная. — Представьтесь, ребята, и сразу скажите, как учились.
— Людмила Черзарова, — первой назвала себя Люся. — Все пятёрки.
— Геннадий Ищенко, — сказал я. — Тоже отлично.
— Сергей Деменков. Одна четвёрка, остальные пятёрки.
— И по какому предмету четвёрка? — спросила Ольга. — На задних партах! Ведите себя тише!
— По поведению, — ответил Сергей. — Не сошёлся во мнениях с Львом Толстым.
— И чем же тебе не угодил великий классик? — улыбнулась Ольга.
— Он проповедовал, что если тебе врезали по морде, то нужно подставить её ещё раз, — объяснил Сергей, — а я вместо этого врезал в ответ.
— Надеюсь, что здесь у тебя не будет необходимости отстаивать свою правоту таким способом, — сказала Ольга. — Прекратите шуметь! Потерпите, сейчас я вас отпущу. Ваше расписание вывешено внизу на доске объявлений, но там сейчас столпотворение, поэтому я продиктую, какие уроки будут завтра, а потом сами перепишите остальное.
— Я думала, что нас сразу узнают, — сказала Люся, когда шли домой.
— Они просто не поверили глазам, — пошутил я. — Но когда мы сами назвались...
— Сик транзит глориа мунди, — изрёк Сергей.
— Это он так показывает тебе свою учёность, — объяснил я подруге. — Ты лучше сразу брался бы за Соломона с его высказыванием о вечности изменений. Меня эта слава уже достала в том классе, а я учился в нём не один год. Совершенно не горю желанием, чтобы всё повторилось ещё раз.
На лестничной площадке простились с Сергеем и зашли к Черзаровым.
— Как тебе класс? — спросила Люся, когда мы уединились в её комнате.
— Не хочется мне с ними учиться, — признался я. — И ни с кем не хочется. Раньше хоть занимался на уроках своими делами, а теперь и дел нет. Предлагали сдать школу экстерном, но я отказался.
— Из-за меня?
— В основном из-за тебя, но не хочется выделяться ещё и в этом. Нужно обязательно найти себе занятие, чтобы не рехнуться. Взяться, что ли, опять писать книги? Только стала сходить мозоль с пальца...
— Ты же не сможешь записывать их на уроках. Или сможешь?
— Нет, конечно. На уроках можно восстанавливать в памяти текст. Думаешь, я всё так дословно помню?
— Ну и пиши. Договор с редакцией разорвал?
— Нет, они отсоветовали. Сказали, что я могу сделать это в любое время. Слушай, а что если написать книгу в жанре фэнтези?
— А что это такое?
— Если упрощённо, то сказочная фантастика. Мечи, драконы и колдовство. У нас так вообще никто не пишет. Я прочитал первую книгу уже после перестройки. Хорошо, что попался Говард. Как и в любом жанре литературы, там хватает халтуры.
— Если это сказки для взрослых, напиши, я сама с удовольствием прочитаю. А может, сдашь экстерном? Мне, конечно, приятно с тобой учиться, но...
— Договаривай, — сказал я. — Что замялась?
— Много общаться в школе не получится. Пока тепло, можно на переменах гулять на улице, а когда похолодает? В коридоре общения не получится, да и в классе... Видел директора? А как на тебя смотрели девчонки, когда поняли, кого занесло к ним в класс?
— О девчонках, пожалуйста, подробнее, — попросил я, — а то я видел только твою спину и классную.
— Зато я видела. Там есть две девчонки гораздо красивее меня!
— Солнышко моё! — Я обнял Люсю. — Красота радует глаз, но люблю-то я тебя! Ты очень славная, а для меня так вообще нет милее. Ну пройдусь я взглядом по их фигурам, задержавшись в некоторых местах, что в этом такого?
— Ах ты, нахал!
— Люсь, подожди, не дерись, а послушай. Возьму пример, чтобы было понятней. Скажем, прорезался у меня дар художника и нарисовал я картину нашего городка. Дома, забор, дыра в нём и всё такое. Всё родное, вызывающее самые тёплые чувства. А кто-то принёс посмотреть фотографию Версаля. Парк, фонтаны, благолепие! Красота, но чужая и мне ненужная. Посмотрел, похвалил и вернул обратно. Если бы не было тебя, возможно, я кем-то из них и заинтересовался бы. А если есть ты, зачем кто-то ещё?
— Спасибо за сравнение. Дыра в заборе! Целуй!
— Надо будет подкатить к Машерову с просьбой принять поправку к закону о браке, чтобы можно было вступать в него с шестнадцати лет. И не только вам, но и парням. Согласен даже, если напишут "в исключительных случаях". Для нас сделают исключение. Я точно не выдержу до восемнадцати с этими поцелуями.
Первый учебный день прошёл плохо. Слух о том, кто учится в восьмом "А", разнёсся по школе почти мгновенно. В коридор лучше было не выходить. К нам не приставали, но все пялились. Я наплевал бы, но Люся не выдержала и ушла в класс. Здесь стали приставать одноклассники, причём приставали по-половому признаку: к ней — мальчишки, а я подвергся атаке девчонок. Меня удивила бесцеремонность некоторых, в городке наши девочки были намного скромней. Особенно усердствовала Светлана — самая, по общему мнению, красивая девчонка в классе. По-настоящему красивые люди встречаются редко, а она была из таких. Если не подурнеет, станет разбивать сердца мужчинам налево и направо.
— Проводишь меня домой? — спросила она, сев рядом со мной. — Я живу недалеко.
— Извини, Светочка, не могу! — отказался я. — После уроков иду домой, а потом нам с Сергеем бежать в секцию.
— А завтра?
— Завтра у меня работа над книгой.
— Ой, как интересно! — воскликнула она, подняв ресницами ветер. — Расскажи!
— Не могу. Когда книга в работе, я никому о ней не рассказываю, даже Люсе.
Она не поняла намёка на Люсю или предпочла не заметить и приставала ко мне до конца большой перемены. Я бросил взгляд на Валерку Свечина. Я уже знал, что до моего появления Светлана принимала его ухаживания. У него в классе были двое друзей. Обычно они никого не задирали без причины, судя по мрачной физиономии Валерки, теперь причина появилась. То, что мне не нужна его девчонка, дела не меняло. Драться не хотелось, тем более что не из-за чего. И его друзья не удержатся, и Сергей не станет стоять в стороне. Ладно, посмотрим, может быть, всё обойдётся.
Когда прозвенел последний звонок, эта троица подозрительно быстро исчезла.
— Сейчас меня будут бить, — сказал я друзьям, когда мы вышли из школы и повернули к дому.
— Из-за Светки? — догадался Сергей.
— А из-за кого же ещё? — буркнул я. — Я не давал других поводов.
— Но это она к тебе приставала! — сказала Люся.
— Попробуй объяснить это влюблённому пингвину. Вот что, ребята, я попрошу вас постоять в стороне и ни во что не вмешиваться. Валерка не показался мне подонком, поэтому вряд ли они навалятся втроём. На вид он сильнее меня, так что не станет осторожничать. Вон они стоят в сквере.
— Может, обойти? — предложила подруга.
— А потом от них бегать? Нет, Люся, такие дела нужно решать сразу. Сергей, возьми портфель. И немного притормозите.
Друзья задержали шаг, а я, наоборот, пошёл быстрее к мальчишкам, которые положили свои портфели на лавочку и стали так, чтобы перекрыть дорожку.
— Меня ждёте? — спокойно спросил я Валерку.
В детстве той жизни я ни с кем серьёзно не дрался, но в более старшем возрасте приходилось, поэтому действительно сильно не волновался, так, самую чуточку.
— Заработал — получишь! — взвинчивая себя, заявил Валерка. — Нечего разевать рот на чужих девчонок!
— Это твоя Светка положила на него глаз! — не выдержала Люся. — А Гене она и даром не нужна, сам мог видеть!
— Молчи, дура! — разозлился он.
Напрасно он это сказал и ударил меня зря. Я недолго занимался самбо, и сейчас его приёмы вылетели из головы, а вот сотни часов тренировок в той жизни, подкреплённые занятиями в городке, не подвели. Тело сработало само: правая рука круговым движением отвела нацеленный в грудь удар, левая рванулась от бедра и с разворотом кулака впечаталась Валерке в солнечное сплетение. При этом я шагнул вперёд и успел подхватить падающее тело. Не хватало ещё, чтобы он треснулся башкой об асфальт.
— Берите его под руки и на скамейку! — сказал я оторопевшим друзьям Свечина. — Скажите, когда очухается, что Светка мне не нужна, пусть вправляет мозги не мне, а ей. И получил он из-за хамства. Я никому не позволю оскорблять свою подругу!
Мальчишки послушно схватили постанывающего Валерку и уложили на лавочку, сбросив с неё портфели.
— Держи! — протянул мне портфель Сергей. — Здорово ты его. Только это не те удары, которым нас учили.
— Этому я учился сам. Пошли отсюда, пусть они сами с ним возятся.
— Спасибо! — сказала Люся. — Ты молодец!
— А то я этого не знаю. Уроков на завтра не учить, а писать книгу нет настроения. У вас есть мысли, чем заняться?
— Я хочу съездить в одно место, — неуверенно сказал Сергей. — Надо повидать одного человека. Не хотите поехать со мной? Ей будет интересно с вами познакомиться. Это пять остановок.
— Давай, — согласился я. — Сейчас по-быстрому обедаем, а потом ты нам звонишь, и собираемся у подъезда.
"Одним человеком" оказалась маленькая, но очень красивая девчонка, с большими серыми глазами, аккуратными чертами лица и густыми светлыми волосами.
— Знакомьтесь, — сказал Сергей. — Это Ира. А это мои новые друзья.
Подруга Сергея сразу нас узнала и очень обрадовалась.
— Проходите, — сказала она, пропуская нас в прихожую. — Братьев-сестёр у меня нет, а родители ушли в гости. Ты молодец, что приехал и привёз друзей. Садитесь в большой комнате, а то в моей беспорядок. А я сейчас поставлю чайник на плиту.
— Это ты играешь на пианино? — спросил я, увидев его в комнате.
— Нет, мама, — отозвалась с кухни Ира. — Я уже год терзаю гитару.
Ира была ниже нашей Зиминой. Представив её с гитарой, я невольно улыбнулся.
— Дорогой инструмент, — сказала Люся, подойдя к пианино.
— Моя мама профессиональный музыкант, — сообщила Ира, присоединяясь к нам, — а инструмент достался от деда. Вы нам после чая что-нибудь сыграете? Гитара у меня тоже хорошая!
— Гена, спой ту песню! — попросила Люся. — Им можно. Да и ту, которую пел у Светки. Это, ребята, песни о любви. На сцене мы такого не поём, не поймут.
Мы очень весело провели время сначала за чаем с конфетами, потом смотрели фотографии Иры и я рассказывал анекдоты. Пели уже перед уходом. Пианино звучало необыкновенно и свой голос я существенно улучшил тренировками, поэтому песню из кинофильма "Три дня в Москве" выслушали с восторгом, а песня "Всё для тебя" просто потрясла наших новых друзей.
— Такое нельзя не петь! — сказала Ира. — Скрывать такую песню от людей — это преступление! Подумаешь, кто-то что-то скажет! Зато остальные будут благодарны! На концертах почти нет хороших новых песен, поют старые, а ты придумал и прячешь! И первая песня замечательная. Подумаешь, про любовь! Пушкин сказал, что ей все возрасты покорны, можешь ссылаться на него.
— Точно, — поддержал Сергей. — Вас пригласят на День милиции, вот и спойте эти песни.
— Так и сделаем, — засмеялся я. — Если милиция будет аплодировать, критики сразу заткнутся!
Уезжая, обменялись номерами телефонов и пригласили Иру нас навестить.
— Замечательная у тебя подруга! — сказал я Сергею, когда шли к остановке троллейбуса. — Два часа посидели, а такое впечатление, что уже давно знакомы.
— Её родителям не нравится наша дружба, — сказал он. — Я знал, что их не будет дома, поэтому и поехал. А её редко отпускают надолго одну. Когда вместе учились, хоть виделись в школе, а теперь...
— Наплюй, — посоветовала Люся. — Главное, как к тебе относится Ира, а не её родители, а она тебе рада.
Сегодняшние события в сквере имели продолжение на следующий день в школе.
— Извини, — сказал мне Валерка. — Я вчера сделал глупость.
— Тебе не за что передо мной извиняться, — ответил я. — Ты обидел Люсю, перед ней и извиняйся.
К моему удивлению, он извинился, да не наедине, а при всех. Не думал, если честно. Из мальчишек моего прежнего класса на такой поступок был способен только Сергей. Светлану слухи о сражении в сквере только подхлестнули.
— У меня уже есть подруга, — сказал я, видя, что она не понимает намёков, — а я не персидский шах, чтобы иметь их несколько. Так что не нужно тратить на меня усилий. Ты красивая девочка, но я уже занят.
— Ты пожалеешь! — покраснев, сказала Светлана. — И очень скоро!
Интересно, какую гадость придумала Амелина? Обиделась она сильно.
Об этом я узнал на следующий день, когда мы шли со школы домой. Стоило пройти злополучный сквер и подойти к нашим домам, как дорогу преградили трое почти взрослых ребят.
