Те странные пути...

Найти подвал в одиночку Ксения не сумела бы. Мало того, что под землёй оказалось два этажа, так ещё и коридоры петляли так, что невольно вспоминался подземный ход из капища, из которой уходили целой компанией.

Но к казематам (так она назвала этаж с клетками в человеческий рост) Ксения всё же вышла с помощью тех же выплеснувшихся из чашки капель. Почему казематы? Этаж был поделён на несколько помещений с клетками. И лишь один был освещён факелами. Стражник здесь стоял в одиночестве — у входа в помещение, откуда как раз факелы и освещали клетку с Корвусом.

Приглядевшись, Ксения сообразила, что часть клетки находится вне поля зрения стражника. Да и сам стражник не очень-то присматривал за единственным пленником, то и дело прислоняясь к стене и окликая стражника с другого конца коридора.

Пока они громко, на весь коридор, общались, Ксения проскользнула мимо "своего" и застыла на пороге. Корвус не был один. Рядом с клеткой, вцепившись в её брусья, стояла женщина в мужском одеянии. А воин сидел на скамье, которая приходилась ещё и кроватью, и, расставив ноги, упёрся в них локтями, спрятав в ладонях лицо.

Ксения нерешительно подошла к клетке, стараясь быть не только бесшумной, но и не подходить ближе к волчице. Вдруг учует?

— И зачем ты это сделала? — сквозь пальцы спросил Корвус, не поднимая головы.

— Твой старший брат велел докладывать обо всём князю. Я выполняю его приказ.

— Судя по всему, тебе не придётся долго выполнять его приказы, — безучастно сказал Корвус. — Гавилан прощает быстро. Но при одном условии. Ты знаешь о нём.

— Нет, я не знаю.

— Первая же атака демонов-оборотней, и мне придётся идти в рубку среди обычных солдат. Ты знаешь, чем это чаще всего грозит. И ты знаешь, что я не откажусь от такого.

Голос волчицы дрогнул, когда она ответила:

— Я выполняла приказ твоего брата.

— Да, ты выполняла приказ, — тяжело повторил воин. — Ступай, Метта. Мне надо отдохнуть перед боем.

Волчица опустила руки и некоторое время стояла перед клеткой, словно дожидалась, что Корвус всё-таки поднимет голову. Но он не двигался, и Метта быстро ушла из помещения каземата. Ксения даже отпрянула, пока она проходила мимо. Но волчица, видимо, слишком углубилась в свои мысли и ничего не заметила, не почуяла.

О чём она сообщила князю?

Ксения похолодела, когда поняла: арест Корвуса не связан с тем, что он доставил её в крепость в болезненном положении. Но с чем тогда?

На всякий случай она пообещала себе на будущее держать язык за зубами, когда рядом Метта. И предупредить остальных о том же.

А пока... Она, мягко ступая ногами, замотанными в тряпки, подошла к клетке и пару мгновений думала, окликать ли Корвуса. Но, глядя на него понурившегося, спрятавшего лицо в ладонях, улыбнулась. А если её приход обрадует его? Заставит приободриться? Она скажет ему, что никто не узнает о том, что она здесь. Это уж она точно сумеет... Ксения приблизилась к клетке, оглянулась. Стражник ушёл чуть в коридор, чтобы легче было болтать с сослуживцем.

Одной рукой Ксения нерешительно взялась за брус, другую вытянула в клетку, будто пытаясь дотронуться до воина.

— Корвус! — шёпотом выдохнула она.

Казалось, он застыл ещё сильней. А потом медленно опустил руки и выпрямился. И Ксения впервые увидела на его лице настоящую улыбку, недоверчивую, но такую радостную...

15.

Улыбаясь всё так же непривычно для себя, как поняла она, Корвус в мгновение оказался у брусьев темницы. Она жадно всмотрелась в его глаза, в его трудную улыбку, из-за которой вокруг рта и глаз разбежались сухие морщинки. Ужас... Или ей только кажется, что он похудел ещё больше?!

А он взял в свои ладони её протянутую руку и будто побаюкал её, такую маленькую и слабую в своих жёстких, осторожных...

— Как ты узнала, где я? — прошептал он.

— Подсказали... За что тебя?

Он с досадой отвёл глаза, а потом тихонько хмыкнул и взглянул на неё.

— Юлить не буду. Я попросил у князя твоей руки. Ты же появилась в его владениях, значит, его подданная. Сказал ему, что ты всё равно потеряла свои силы. Так почему бы... — Он прервался, снова безнадёжно глядя в сторону. — Теперь, когда ты обыкновенная женщина и не нужна князю... Ну... Ты понимаешь. Прости.

Он начал опускать руки, и тогда она сама вцепилась в кисть его правой, горячей и твёрдой, как камень.

— Что ответил князь?

Корвус покосился на коридор.

— Отойди на другую сторону. Стражник не увидит.

— А он меня и так не видит. Я видима только для тебя.

Но Ксения поняла его так: он хочет поговорить с нею. А значит — у него самого можно будет выпытать всё, что ей интересно. С большим сожалением он проводил глазами её руку, которую она убрала из клетки, и они вместе отошли к углу. Да, отсюда коридор не просматривается. Ксения пожала плечами: ну, хоть Корвус волноваться не будет. Он снова держался за брусья, а она стояла напротив, невольно улыбаясь: так хотелось прислониться щекой к его кулакам.

Чтобы отвлечься, она шёпотом велела:

— Рассказывай. Что у тебя со старшим братом?

— Ты слышала?

Улыбка, уже и так едва заметная, медленно опала в усталую гримаску недовольства. И Ксении так захотелось потрогать оставшиеся морщинки возле его рта, попробовать разгладить их.

— Слышала.

— У меня было пятеро братьев. Я самый младший. Четверо погибли — кто на войне с нечистью, кто — на чужбине. Старший после смерти родителей наследовал родовой замок. Он небольшой, и земель вокруг него немного, но расположен в хорошем месте — на границе с королевскими землями. До брата война с демонами-оборотнями вряд ли доберётся. Слишком далеко. Когда я был совсем юн, я дал старшему брату клятву, что на родительский замок, как наследство, покушаться не буду. Я тогда бредил войнами, хотел стать профессиональным воином. Мне казалось смешным даже думать о том, чтобы становиться семейным человеком. И я легко отказался от... — Он помолчал, раздражённо кривясь. — Брат сказал, что клятва не претендовать на замок лучше будет исполняться, если я не стану думать о женитьбе. — И виновато усмехнулся. — Я был юн. Только это оправдывает меня, когда я подтвердил и это его пожелание. Метта — из нашего замкового отряда оборотней, присланных моим старшим на защиту крепости князя Гавилана. Брат потребовал от неё следить за мной и докладывать князю, если я соберусь отступить от клятвы. А сейчас... Даже Метты не надо было — с её приходом к Гавилану и рассказом о том, что... что я собираюсь нарушить клятву. Она опоздала. Я сам подошёл к князю со своей просьбой. А потом уж она. Но она рассказала о том, что видела. Князя это... — Он помолчал. — Разозлило.

— Но почему ты сначала не подошёл ко мне? — растерянно спросила Ксения.

— А ты отказала бы? — Он немедленно остро взглянул на неё.

— Нет, но...

Он улыбнулся.

— Я хотел быть уверенным, что смогу твёрдо предложить тебе... Поэтому сначала обратился к князю. Мне жаль...

"Мы разговариваем так, словно давно сказали, что любим друг друга, — неожиданно подумала Ксения, удивлённо улыбаясь. — Это так здорово — уже сейчас думать о будущем. Сейчас, когда вроде всё так безнадёжно... Плевать на запреты. Если он захочет, я буду просто его женщиной. Буду жить в его комнатке в этом замке. Ездить туда, куда его пошлёт князь. Хотя..." Она посмотрела на Корвуса: он отошёл к своему топчану и сидел, сгорбившись, и Ксения внезапно вспомнила, как следила вместе с деревенскими женщинами за той бойней на просеке. Единственный воинский меч — у него. И дрался Корвус так, будто отбивал от демонов-оборотней не деревенских мужиков, а самого князя. Нет. Такой не захочет, чтобы его женщина была незащищённой в жизни — перед законом и перед людьми. Если уж он что-то делает, то это будет сделано идеально.

— А почему старшему брату так важна твоя клятва?

— Когда я уходил из замка, у него уже было три дочери. Сына как не было, так и сейчас нет, о чём мне сказала Метта. А старшенькую свою брат очень любит и хочет оставить замок ей. Надеется на внука.

Он вдруг поднял на неё глаза, словно его осенило... Опустил, плечи поникли. А Ксения тихонько, чтобы он не услышал, вздохнула. Робко подумалось: он, наверное, хотел сказать ей, что любит. Но остановил себя, чтобы она не чувствовала себя обязанной ему. Ведь он попал в зыбкое положение мужчины, который ничего не может предложить своей женщине.

— Корвус, а что будет, если ты напишешь что-то вроде расписки, что действительно не претендуешь на владения брата? Оставишь одну такую расписку князю и отошлёшь вторую брату?

Он заморгал так, будто не понял. А Ксения кивнула сама себе и твёрдо решила спросить у князя Гавилана, возможно ли такое. Пусть она и будет выглядеть бесцеремонной при этом, но чужеземке такое позволительно.

— Мне пора бежать, — прошептала она. — Могут хватиться.

— Беги, — ответил он и почти прильнул к брусьям, глядя на неё.

— Когда тебя выпустят за ворота крепости?

— При первой же атаке. Но это будет только тогда, когда демоны-оборотни соберутся снова выбивать ворота. Думаю, ещё нескоро. Ксения, ты сумеешь вернуться в комнаты Шилоха?

Она испуганно захлопала на него глазами. Вот ведь! О возвращении она и не подумала! Нет, невидимкой-то она сумеет остаться. Но дорога назад... Она уставилась в пол, раздумывая. Копаться в информации, оставленной Адри, не хочется. А если воспользоваться собственными, постепенно выходящими на поверхность сознания способностями? Теми, что достались от прабабушки?

Застыла на месте.

— Мне нужны нитки или тонкая верёвка.

Корвус кивнул куда-то в сторону.

— Там мои доспехи и оружие. Шнуры подойдут?

— Спасибо.

Она подошла к приступку у стены, похожему на узкий цоколь. Здесь и в самом деле были свалены доспехи — на полу, а на самом цоколе лежал меч в ножнах и боевые ножи. "Хм. К оружию отношение здесь более почтительное", — вздохнула она и, заметив кончик шнура, быстро потянула за него. Минуты возни, пока распутывала застрявший шнур, — и в руках оказался небольшой клубочек... Не оглядываясь, Ксения прикусила губу, чувствуя, как гулко и часто бьётся сердце. "Не хочу оставлять его здесь. Из башни я не буду знать, что с ним... Почему он не говорит..."

Снова подошла к клетке, машинально сматывая отделившийся конец шнура и глядя в теплеющие глаза Корвуса. И внезапно решила: "Он боится говорить, что любит. Чтобы я не чувствовала себя обязанной. Блин, да я за таким, как за каменной стеной буду!"

— Я побегу, — повторила она.

— Беги, — повторил он.

Быстро поднимаясь по каменным ступеням, а потом невидимкой проходя мимо стражника, привалившегося к стене — видимо, пока начальства нет, она в смятении думала: "И когда он успел влезть в моё сердце? Мы ведь с глазу на глаз почти и не общались... Господи, какое глупое слово — общались... — И горько усмехалась: — А вдруг его вино — то, что из яблок, с мёдом, было заговорённое?"

В полутёмном коридоре, освещённом редкими факелами, она остановилась в чёрном углу и поднесла к губам смотанный шнур. Оглядела его, не совсем понимая, зачем ей это понадобилось. Вспомнила. Сначала оттянула намотанные петли, а потом засунула в полученную прореху кончик, чтобы не разматывалось. Покатала в руках, дожидаясь, пока клубок не пропитается теплом ладоней, и представляя себе помещение в башне, принадлежащее Шилоху. Почти касаясь шнура губами, прошептала:

— Гладкий мой клубок, круглый мой дружок, коридоры пробеги и до дому доведи. Скок-поскок через ступеньки — будет путь мой в три мгновенья!

Она присела на корточки и осторожно опустила клубок на пол.

Секунды он не двигался, а затем медленно, наращивая скорость, покатился вперёд. Ксения — за ним. Бег был долгим и затруднённым из-за недавнего болезненного состояния. Время от времени приходилось останавливаться, чтобы согнуться и, опершись на колени, отдышаться. Клубок пропадал из виду, но спустя секунды возвращался. Были минуты, когда Ксении казалось, что он исчез совсем, навсегда. И тогда она, задыхаясь, оглядывалась в испуге: неужели придётся звать на помощь или останавливать тех, кто проходил мимо, не видя её? Но князь наверняка узнает, что чужеземка заблудилась в переходах замка, и будет допрашивать её, зачем она вышла из владений Шилоха. Врать Гавилану не хотелось. И такое счастье переполняло её, когда клубок (ей казалось — с ворчанием: "У-у, слабачка!") возвращался-таки!

Хуже, когда приноровившись к его скорости, поняв, что он будет её ждать, она вдруг сообразила, что он ведёт её незнакомыми коридорами, лестницами, переходами. А если он и сам потерялся?!

И, только выскочив на лестничную площадку, а потом свернув в коридор, обнаружила, что бежит к знакомой двери, сейчас открытой нараспашку. Клубок замер у порога, а Ксения наконец поняла: в своём маленьком заклинании она сказала, что "будет путь мой в три мгновения!" Клубок и послушался, проведя её более коротким путём.

Осторожно заглянув в пустое помещение, Ксения уже уверенней вошла и покрутила головой. Нет никого. Интересно, её хватились? Обернулась на звук торопливых шагов, постепенно приближающихся из коридора. Пока дожидалась того, кто производил этот звук, спрятала клубок, напоследок мимоходом удивившись: "Вон сколько всего знала моя прабабушка-то! Спасибо ей!"

— Где ты была? — резко спросила Метта с порога.

— Ну... Вышла в коридор и тут же заблудилась, — немного виновато сказала Ксения. Вину она и впрямь чувствовала: искали же, небось.

— В следующий раз я тебе всю крепость покажу, — вздохнула волчица, — но сейчас... Был прорыв у северной башни. Демонов отогнали, но много раненых. Ксения, ты сумеешь помочь? Ты же немного умеешь?

— Мне нужна обувь! — решительно сказала она и кивком указала на свои грязные обмотки. — Долго я в этом не прохожу.

Метта прошла помещение до её кровати и сняла с какого-то сундука уже знакомые Ксении сапоги Адри.

— Шилох велел передать, когда ты найдёшься.

— Спасибо, — машинально сказала Ксения.

С облегчением размотала тряпки, Метта подсунула ей новую обмотку — из чистых. Вскоре обе вышли из владений Шилоха и стали спускаться куда-то к первым этажам.

Волчица быстро заметила, что Ксения идёт неуверенно. Кажется, отнесла это к тому, что женщина перепугалась, пока блуждала по незнакомому месту. На ходу пожала ей руку, утешая, и сказала:

— Ничего, сейчас придём. Ходить больше не понадобится.

— Ага, — пробормотала Ксения, про себя стараясь решить, как ей относиться к Метте, которая, едва они все появились в крепости, побежала жаловаться на Корвуса к князю. Пришла к выводу: прежде чем как-то оценивать донос волчицы, надо расспросить Адри, нормально ли такое поведение для оборотней. А вдруг у них какой-нибудь свой кодекс чести, не похожий на человеческий? И поэтому приказы они выполняют, независимо от своих симпатий-антипатий?

Они прошли узкий коридор первого этажа и вошли в небольшой зал с низким потолком и стенами, закопчёнными от множества факелов. Растерявшись, Ксения первым делом отыскала глазами окно — кажется, наступал вечер.