Наследие Хранителей. Путь за грань. Общий файл

Спустя минут десять Ленн осадила Чиарэ и, дав ему небольшую передышку, стала поджидать отца. Он появился вскоре, едя неспешной рысью, давая дочери возможность упорядочить мысли и чувства. Когда кони поравнялись, они пустили их шагом, необходимо было чередовать нагрузки, ведь дорога предстояла неблизкая, а до первого пункта смены лошадей было не скоро.

Солнце показалось над горизонтом впереди от путников по правую руку, его первые лучи которого слепили им глаза. Отец и дочь одновременно восприняли это, как сигнал к необходимости ускориться. Совет дал Кеару очень малый срок на формирование экспедиции, поэтому они должны были так спешить, всего неделя на подготовку и отбытие в Неизведанный Край.

Как можно дольше они гнали лошадей галопом, на совсем краткий срок пуская их тихим шагом давая передохнуть, останавливаясь лишь в самом крайнем случае, даже ели в седле. От яростного темпа движения у Леннеарт было мало возможности думать о своем новом положении, но одно чувство в ней все больше и больше нарастало. Тоска и одиночество. Раньше, до появления друзей, особенно такого понимающего и всегда готового выслушать и помочь человека как Юрин, долгие поездки и моменты полнейшего отсутствия ровесников и людей вообще переносились девочкой совершенно незаметно. Теперь же, все больше отдаляясь от академии магов и оставляя там подругу, Ленн чувствовала, как оставляет частицу своего сердца. Но не уехать она не могла.

За последние десять месяцев сны становились все ярче и настойчивее, память предков, о которой девочка не рассказала даже лучшей подруге, давала о себе знать намного чаще. Хотя Юрин два года назад и помогла ей с решением этой проблемы, но долго затишье не продлилось. Ленн не стала больше беспокоить подругу своими кошмарами, тем более, что ужасы больше не присутствовали во снах. Девочка, точно зная, с чем теперь имеет дело, пыталась контролировать это явление. Она стала при возможности обсуждать свои сны с отцом, ему они тоже снились, когда сознание мага было истощено, тогда и проступали видения из прошлого. Но он не мог потом вспомнить, что это были за сны. У Леннеарт же все было иначе, видения тоже появлялись при большом перегрузе мозга, например, после тяжелого учебного дня, но она все видела, будто своими глазами и чувства были такими реальными.

Девочка стала изучать эту память предков, записывая каждый сон, явившийся ей в специальную книгу. Потом упорядочивала и анализировала получившуюся информацию. Ленн заметила закономерность: после усиленных практических занятий магией сны были длиннее и линейнее, не прыгали с события на событие. Поэтому она перестала себя щадить и пыталась при малейшей возможности больше практиковаться. Преподаватели считали, что она стремится к знаниям и очень ею гордились, она же не пыталась их переубедить.

Отец говорил, что слишком глубокое погружение в эту память может плохо отразиться на ней, но не вмешивался, полностью полагаясь на ее рассудительность. Первое время очень тяжело было совмещать две эти жизни: реальную и иллюзорную, навеянную чьей-то памятью, и девочка сильно уставала, как будто вообще не спала, но потом, вспомнив, как именно помогла ей Юрин, стала пытаться воспроизвести внутреннее ощущение после той песни. Тогда Леннеарт поняла, что успокоение принесло ей полное принятие себя такой, какая есть — слабым ребенком. А сейчас она должна была принять сны как часть себя самой и осознавать их как свои собственные воспоминания. После этого усталость ее оставила, и больше ничто не мешало ее исследованиям собственного наследия. Это казалось очень важным для нее, именно для нее самой. Чем-то безгранично личным и в некотором роде даже интимным. Поэтому Ленн ни кому об этом не говорила. Иногда, ей приходил отголосок понимания, что разгадай она тайну сокрытую в крови их семьи, то обретет себя целостную, но, по здравом размышлении, все казалось бредом.

Ленн однажды спросила у отца, почему никто из их семьи не занимался этим вопросом. Кеара это поставило в тупик, он долго молчал, а потом ответил, что скорее всего у всех были такие же сны как и у него, а так ясно как Леннеарт не видел той жизни никто ранее. С чем это связано, он понятия не имел, хотя при этих словах в глазах его промелькнула такая затаенная грусть и болезненное понимание, что девочка заподозрила наличие у отца каких-то секретов от нее.

Вся их предстоящая экспедиция была заслугой ее изучения памяти предков. Еще не все кусочки головоломки сложились в ясную картину, но Леннеарт была уверена, что со временем она докопается до правды. Сейчас же они предприняли это путешествие, потому что несколько видений довольно долгое время преследовали девочку. Это были обрывки каких-то мест, неизвестных ей, которые повторялись в определенном порядке. И каждый этот сон был наполнен неясными переживаниями потери. Что вот-вот и она узнает! Но что узнает, Ленн понять не могла.

И вот месяц назад, девочка увидела в одном единственном сне большую темную пещеру, почувствовала глубокое потрясение от понимания. Тут, в недрах гор, она узнала, что же случилось с Хранителями — потом Леннеарт резко проснулась. Но что же узнал предок? Больше этот сон ей не снился. Каждый раз, пытаясь намеренно вызвать образы об этом, она видела какой-то фрагмент, как девочка теперь поняла, пути, по которому добирался предок до этого места. Ленн пыталась по мере возможности зарисовывать эту дорогу и сверять по известной карте земель. Когда же она поняла, что путь предка пролегал в Неизведанный Край, девочка решила рассказать о своих догадках отцу.

Кеара очень захватила мысль о возможности раскрыть такую загадку истории, как исчезновение Хранителей и он стал ходатайствовать о снаряжении экспедиции.

И вот они сейчас неслись в Столицу, чтобы успеть собрать нужное количество людей — лучших магов, каких отец сможет уговорить присоединиться к ним. У Кеара было много оппонентов, недовольных его манерой вести дела и тратить бюджет ордена и иногда самого Совета на такого рода деятельность. Отцу Леннеарт уже дважды предлагали пост члена Совета, но он отказывался, отшучиваясь не возможностью жить на одном месте долгое время. Но на пост главы академии, после некоторого колебания, он согласился. Ленн подозревала, что отец на это пошел только ради нее, чтобы у девочки была возможность учиться и жить в соответствующих условиях, среди других детей.

Многие семьи потомственных магов обучали своих отпрысков на дому сами либо нанимали понравившегося мага ордена. Это была распространенная практика. Лишь на испытания эти дети приезжали в академию или Столицу, в некоторых случаях, после утверждения всех деталей с руководством ордена, испытания проводились в кругу выбранных магов-экзаменаторов, среди присутствующих на тот момент поблизости. Так собственно и было в детстве Леннеарт, обучение она получала от отца и разных магов, находящихся на раскопках, а отбирал туда Кеар лучших из возможных кандидатов, поэтому испытания на Росток и Стебель, проведенные на разных отцовских проектах прошла девочка очень легко. Экзаменаторами у нее были утвержденные комиссией по обучению маги из персонала раскопок. И как раз накануне отбытия в академию Ленн в одиннадцать лет получила ступень Стебля.

День уже перевалил за середину, когда путники увидели вдалеке смутные очертания Леорского леса. Девочка немного дала телу расслабиться, уже предвкушая скорую стоянку в ближайшем городе. Поясницу немного ломило от постоянного напряжения в галопе, икры сводила судорога, она все чаще давала Чиаре бежать рысью, чтобы сменить положение для уставших конечностей. Мельком бросая косые взгляды на отца, Леннеарт замечала, что три года на посту директора академии тоже не прошли бесследно для завзятого путешественника, каким он был всегда. Кеар время от времени болезненно морщился и ерзал в седле, пытаясь найти удобнейшее положение для своего тела.

'Ох, и аукнется нам потом эта спешка, что не сможем и двинуться. А ведь сразу же придется отправляться в новую дорогу. Но, единственное, что хорошо, там не нужно будет так торопиться', — подумала девочка, наблюдая за новыми стараниями отца выглядеть подобающе, и пытавшегося скрыть мучительные выражения на своем лице.

Через час они въехали в лес, придерживая поводья разгоряченно всхрапывающих коней, и стали настороженным шагом ехать среди мрачной тишины отбрасываемых старыми деревьями теней. Скоро должно было начать темнеть, но в лесу уже стоял густой сумрак, а отсутствие привычных звуков обитания зверей и птиц между деревьев, заставили путников быть на чеку. В Леорском лесу часто появлялись создания Темного, поэтому Кеар на ходу создал сильное защитное поле, охватывающее помимо него с конем и дочь и заставляющее все живое воспринимать их как часть леса. Путники и их животные больше не имели своего запаха, не издавали непривычных для обитателей глуши звуков и, можно сказать, стали для возможных хищников невидимыми.

Леннеарт очень нравилось это заклинание, но сколько не пыталась, пока ей не давались столь сложные комбинации с реальностью. Максимум, что она могла это отгородить от себя одно из ощущений, но для целостной защиты этого было недостаточно. Она еще раз полностью прогнала сквозь себя те ощущения, когда отец создал поле и осталась удовлетворена, новое осознание своих предыдущих ошибок вспыхнуло в ее уме. Теперь как-нибудь наедине с самой собой Ленн в который раз попытается воссоздать это заклятие.

Имея такую идеальную защиту, они опять пустились галопом, иногда поддерживая силы своих скакунов магическими подпитками. Но надолго даже такой стимуляции не хватит. Тракт был всегда многолюдным, но до сих пор маги не встретили в лесу ни одного человека, хотя до Леорской местности люди им попадались, неспешно едущие в обоих направлениях. Окружающая путников природа стала потихоньку оживать: то заяц выскочит из-под небольшого куста прямо под копыта, не видя из-за заклятия Кеара, лошадей; то птица пролетит, в основном это были вороны, каркающие в поисках поживы. Наконец, они нагнали одного путешественника, едущего в одну с ними сторону, это был торговец с привязанным к седлу поводом мулом, нагруженным разными тюками. Он сильно нервничал, постоянно оглядываясь и хватаясь при малейшем звуке за меч, висящий на его не осиной талии. Кеара с дочерью торговец заметил лишь отдаленно, его сознание зафиксировало промчавшихся людей, но кто это был, он потом сказать не мог.

Вскорости между деревьев стали проглядывать очертания городка, они сбавили скорость и пустили коней шагом, сняв защитное поле. Въехали путники в город, когда уже первые рукава ночи протянулись над окрестностями. Тут и там в окнах загорался свет, а немногие оставшиеся на улице люди спешили по своим домам, не слишком обращая внимание на заезжих гостей — их город, Родшистер, был всегда полон путников, ведь стоял на развилке главных дорог из Дерикона и Гаппирона в Столицу.

Кеар уверенно направил своего коня к гостинице, что свидетельствовало о не первом его пребывании здесь. Перед самым большим зданием они спешились, только тогда Леннеарт в полной мере осознала, насколько тяжела была дорога — ноги ее чуть не подогнулись, привыкнув к бокам Чиарэ, они не хотели стоять ровно и держать на себе все тело девочки. Она, поморщившись от неприятных ощущений, стала растирать колени и икры, пока в это время подскочивший к ним конюший помогал снять поклажу и забирал лошадей в конюшню. Ленн приняла от отца свою сумку и направилась вслед за ним внутрь здания.

Глаза девочки слипались, поэтому она мало запомнила из того, как они попали в свои комнаты. Она рухнула на свою постель, и некоторое время просто наслаждалась состоянием вытянутого и расслабленного тела. Услышав звук закрывшейся двери, Ленн поняла, что отец пошел улаживать оставшиеся дела, всю дорогу он только и говорил о предстоящих хлопотах. Еще немного понежившись в кровати, девочка решила, что сейчас самое время доделать некоторые дела. Всю дорогу она только и думала о том, как ей хочется поговорить со своей подругой. Пока отца не было, можно сесть и потратить пару минут на письмо. Она понимала, что после Столицы не скоро сможет написать Юрин, поэтому надо использовать любую возможность, чтобы написать пару строк.

Леннеарт достала свиток и, обмакнув кончик пера в походную чернильницу, стала быстро писать, облекая в слова те чувства, что накопились в ней за этот нелегкий день. Она успела написать всего пару строк, когда Кеар вернулся и обессиленно опустился на свою кровать. С большим сожалением, Ленн вчетверо сложила свой исписанный свиток и встала из-за стола, укладывая письмо обратно в сумку. Отец стал рассказывать, что им предстоит сделать дальше.

— Я договорился, чтобы Чиарэ и Спирру отправили в Столицу, как только пребудет прицеп для перевозки лошадей. Нам дадут самых лучших из имеющихся у них коней, можно будет теперь чаще их менять, — Кеар сел на кровати и стал растирать шею, потом тепло улыбнулся дочери. — Не волнуйся, мы выдержим эту поездку, правда сидячий образ жизни в академии и уменьшил нашу выносливость, но нам отступать нельзя, сама знаешь.

— Да, отец. Мастер Вардус из Совета не упустит возможности, чтобы прикрыть этот проект. Я не понимаю, почему он такой упертый! — с жаром сказала Ленн.

— Такой у него характер, — пожав плечами, ответил отец, начав собираться ко сну. — Я уже привык, его протесты даже добавляют какую-то азартность во все мои авантюры.

Леннеарт последовала примеру отца и тоже улеглась под одеяло. Было так мягко и тепло, что остаток его речей она уже не слышала, забывшись полным отдохновения сном.

Пробуждение оказалось очень тяжелым, жутко не хотелось двигаться и открывать глаза. Но девочка пересилила себя, дав организму клятвенное заверение, при любом удобном случае отдыхать, и выползла из-под одеяла. Отца уже в комнате не было, как и его вещей, так что Ленн ничего другого не оставалось, кроме как собрать свою сумку и спуститься в обеденный зал следом.

В зале было малолюдно, поэтому девочка сразу увидела отца за крайним столиком у окна и тяжело опустилась рядом на стул. Он, молча, придвинул ей тарелку с завтраком, а сам принялся дальше рассматривать карту, делая небольшие пометки в ведомых ему одному местах. Леннеарт, поморщившись, посмотрела на остывшую яичницу с беконом, и стала, нехотя, ее есть. Она не любила яйца, а еще и вчерашняя дорога совсем отбила у нее аппетит, но умом девочка понимала, что белковая пища очень полезна в таких экстремальных условиях, поэтому тарелка довольно быстро опустела.

Солнце за окном только недавно встало, и людей на улице почти не было, только изредка пройдет кутающийся в теплые одежды и спешащий по своим делам человек. И опять пустует улица, подставляя свои бока холодному ветру, неожиданно поднявшемуся ночью. Ветер, как шаловливый мальчишка, срывал рыхлые горсти снега с крыш домов и бросал неуклюжими снежками куда попало, норовя попасть одиноким прохожим в лицо.

— Ленн, ты меня слышишь? — ворвался в ее мысли голос отца. Она вздрогнула и вопросительно повернула к нему голову. — Вот посмотри, — Кеар придвинул к дочери корту, с которой работал все это время, — я отметил места наших следующих остановок, там будем менять лошадей. Я посчитал, что мы не вкладываемся в сроки, поэтому будем гнать на пределе возможности животных. Менять их будем каждые три часа. Скорее всего, придется скакать всю ночь.