-Звучит забавно. Значит, ты сравниваешь меня с Дон Кихотом?— Ван Дюн снова улыбнулся, но теперь уже по настоящему, может быть впервые за всё последнее время. Но через миг это прошло, он опустил голову и в его глазах вновь воцарилась прежняя печаль и тоска,— Точное сравнение, вот только как бы я хотел сейчас, чтобы моими врагами, так же как и у этого храброго рыцаря, были лишь простые ветряные мельницы.
Снаружи вскоре снова раздались чьи-то шаги и через несколько мгновений, без стука и предупреждения, в комнату ворвался Шерман. Выглядел он совсем неважно: растрёпанные волосы, черная щетина на подбородке и глаза — красные и воспаленные, словно у человека целую неделю не выходившего из запоя. Сделав несколько быстрых шагов, он остановился и, раскинув в стороны руки, вдруг громко и вызывающе рассмеялся.
-Поздравляю вас, адмирал. Это была безупречная операция. Враг без единого выстрела и даже без переговоров получил наш флот и нас самих в качестве пленников.
-Успокойтесь, Шерман. Эти люди вовсе не являются нашими врагами.
-Люди?.. Да при всём желании я не могу назвать этих ушастых чертей людьми. Зачем, по вашему, они до сих пор ещё держат нас в живых? Ответ прост. Им нужен кто-то кто убирал бы их помещения, чистил им сортиры, если они у них вообще есть, и делал всю грязную работу, которую они сами не хотят делать своими изнеженными белыми пальчиками. Что ни говори — это достойный конец человеческой цивилизации, быть рабами у дикарей, разговаривающих с мёртвыми животными.
-Немедленно прекратите, капитан,— тон Ван Дюна вдруг стал резким и официальным,— я не позволю среди своих подчинённых подобной истерики.
-А вот здесь вы уже ошибаетесь. Мы были вашими подчинёнными пока существовал флот. Теперь его нет и каждый из нас стал как бы сам по себе. Вы лично как хотите, а уж я точно не буду дожидаться пока на меня наденут кандалы. Нас здесь почти пятьдесят тысяч и большая часть — это взрослые мужчины, не понаслышке знающие, что такое оружие. Я ненавижу плен и позор. Драться и, если нужно, погибнуть в бою — вот моё истинное предназначение как солдата.
Сказав это, Шерман тут же демонстративно развернулся. Ван Дюн хотел ещё что-то сказать ему, но через миг он уже видел перед собой лишь удаляющийся затылок капитана. Тот сделал несколько быстрых шагов, но едва он подошёл к выходу, как в проёме дверей, прямо перед ним, словно из воздуха, возникла фигура элианина. Несколько секунд они лишь смотрели друг на друга. Один с едва скрываемой ненавистью, другой — с холодным спокойствием и невозмутимостью. Шерман тяжело дышал и сжимал кулаки. Казалось он соображал, что лучше — сразу наброситься на чужака или пока просто сказать ему что-нибудь обидное. Но гипнотизирующий взгляд больших и бездонных глаз быстро смог потушить этот безудержный гнев. В итоге капитан, шагнув вперед, лишь оттолкнул элианина своим сильным плечом и бросился прочь, в бессильной злобе, на ходу что-то громко бормоча себе под нос.
Когда топот и ругань Шермана, наконец, затихли где-то вдали, элианин спокойно вошёл в комнату. В руке у него было что-то наподобие плетёной корзины и, оказавшись внутри, он тут же поставил её на стол перед собой. Вслед за капитаном Ярости, извиняясь, вышел Скрит и они, наконец, остались наедине.
-В чём-то я способен понять ваших людей, адмирал. Последние дни вовсе не были для вас легкими. Ваше мировоззрение и представление о вселенной слегка деформировалось. Вы столкнулись с новыми цивилизациями и культурами, а новое и неизведанное, как известно, зачастую может вызывать недоверие и даже враждебность.
Ван Дюн обернулся и внимательно посмотрел на своего гостя. Хотя пришельцы до сих были для него почти все на одно лицо, в этом он без всякого труда узнал своего вчерашнего собеседника. Его выделял более высокий рост, а также глаза, еще более крупные и выразительные чем у всех его соплеменников.
-Вы, как и обещали вчера, пришли ответить мне на некоторые вопросы?
-Совершенно верно. Ради этого я, кстати, специально принёс с собой кое-что из местных продуктов. Вы голодны и к тому же, насколько я знаю, у людей важные проблемы часто принято решать именно за обедом. Сразу прошу прощения за то, что у вас на столе нет, так любимого людьми, мяса, но убийство животных ради пищи глубоко противоречит всей нашей древней культуре и философии.
Ван Дюн посмотрел на корзину. Внутри её находились большие гроздья чего-то, что было похоже на виноград и круглые, бархатистые ягоды, напоминающие земные персики. Вид ярких, сочных фруктов мгновенно разжёг его аппетит, но вместо того чтобы сразу приступить к еде, он вдруг резко отвернулся и сделал шаг назад.
-А как же насчёт моих людей? Они ведь тоже ничего не ели вот уже двое суток.
-Можете насчёт этого не беспокоиться. По подземным тоннелям к вам уже отправлена первая партия продуктов.
-Под этим городом находятся подземные тоннели?
-Да, причем, таким образом осуществляется почти всё наше грузовое сообщение. Они проходят на глубине около двадцати метров, там где, в отличии от земных дорог, они не могут нанести вреда живым существам и корням деревьев.
"Какая доведённая до абсурда забота о природе",— задумчиво глядя в потолок, тут же подумал Ван Дюн, после чего уже вслух тихо добавил,— До чего же странный — этот ваш мир, который вы сами для себя создали. Как много мне ещё предстоит о нём узнать.
-У вас для этого ещё будет достаточно времени, адмирал, а пока что, прошу вас, попробуйте нашей скромной пищи. Уверяю вас, она вовсе не содержит веществ опасных для организма людей.
Словно собираясь подать, пример, элианин сам взял из корзины гроздь винограда и, не спеша, начал есть. Ван Дюн также протянул руку и, взяв один из фруктов, хотел уже было поднести его ко рту, но в последний миг он почему-то остановился. Сомнения по прежнему смутно терзали его разум. Может ли он до конца доверять этим своим новым союзникам? Было в них что-то непонятное для прямолинейной и открытой земной логики. За внешней доброжелательностью и вежливостью скрывались едва заметные холод и отчужденность. Его собеседник, в каждом слове, в каждом предложении, словно что-то скрывал и недоговаривал. Была ли эта таинственность тревожным знаком или это просто особенность их странной, неизведанной культуры?
Впрочем, в любом случае возможность быть отравленным казалась ему теперь наименее вероятной. Если бы у элиан были причины, они наверняка нашли бы сотни других способов отделаться от своих непрошенных гостей. Поразмыслив ещё несколько мгновений, Ван Дюн, наконец, откусил кусочек персика, которого он до этого лишь с недоверием держал в одной руке. На вкус он оказался кисло-сладким и вполне пригодным в пищу. Затем он взял гроздь винограда и, одна за другой, смело съел несколько десятков крупных, желтых ягод. Когда, через некоторое время, первоначальный дикий голод отступил, он выпрямился на стуле и снова внимательно посмотрел на своего собеседника.
-Вчера вы говорили мне, что мы для вас гости, а не пленники.
-Это так.
-В таком случае какими правами мы можем обладать в этом мире?
-Теми же самыми, что и мы.
-Значит, мы можем, хоть прямо сейчас, свободно выходить в космос?
-К сожалению нет. Нам очень неприятно отнимать у вас частицу вашей свободы, но даже наши корабли, с недавнего времени, прикованы к поверхности и поднимаются за пределы планеты лишь в особых случаях. Фаталоки наверняка уже развернули на орбите Земли свои гигантские сканеры. Они непрерывно, днем и ночью, без устали следят за множеством систем и ждут того момента когда мы появимся на их радарах и раскроем своё местонахождение. Если вы сейчас поднимитесь хоть чуть-чуть выше атмосферы, то тотчас погубите и нас и себя.
-А мы можем путешествовать по вашей планете?
-Я бы вам этого не советовал. В лесах обитает много диких животных, которые могут представлять для вас реальную опасность.
-А как насчёт того, чтобы хотя бы свободно перемещаться по городу?
Некоторое время элианин просто молчал. Лицо его не выражало никаких чувств и только по глазам в тот миг можно было догадаться как серьёзно он обдумывает предстоящий ответ.
-Видите ли, адмирал, устройство нашего государства и образ жизни действительно сильно отличаются от вашего. У нас нет публичных зданий вроде ваших музеев и библиотек. Каждый дом здесь принадлежит определённому семейству и по вашему это вроде называется "частная собственность". Конечно, приходить в гости без приглашения не является у нас преступлением, но этим вы можете доставить некоторые неудобства другим элианам, очень высоко ценящим покой и уединение.
Услышав это, Ван Дюн недовольно фыркнул. Хваленая элианская свобода. Они уверяют нас, что они наши союзники и в то же время держат нас словно в тюрьме, не позволяя сделать и шага в сторону. Может быть, Шерман в чём-то был и прав. Зря я тогда не хотел его слушать. Столько тревожных и нехороших мыслей одновременно кружились в голове, что через миг он уже поднялся со стула и с высоты посмотрел на своего собеседника. Пальцы крепко сжали край стола, а во взгляде, впервые за время разговора, вспыхнул огонёк недовольства.
-Я хочу видеть главу вашего государства.
-Главу государства?
-Да. Как вы его ещё там у себя называете: президент, король или верховный главнокомандующий?
-Зачем?
-Я должен немедленно пойти к нему и обсудить кое какие важные вопросы. Думаю, я имею на это право?
-В таком случае вам не следует никуда идти. Я и есть тот кто вам нужен.
-Вы...
-Вас что-то удивляет?
-Вообще-то нет,— совсем сбитый с толку Ван Дюн снова присел на своё место и, недоумевая, внимательно рассмотрел этого странного, худощавого пришельца с пепельно-белыми волосами и длинными ушами, торчащими из-под них,— Извините, но я просто представлял себе важную фигуру, недоступную для посетителей и окружённую многочисленной охраной.
Объяснение по видимому слегка позабавило элианина и на его спокойном и невозмутимом лице на миг появилось что-то вроде улыбки.
-В отличие от людей профессия "главы государства" у нас не даёт никаких "королевских" привилегий. Напротив, скромность в жизни всегда являлась тем положительным качеством, что всегда отличала элианских правителей.
-Вот оно значит как,— Ван Дюн удивлённо пробубнил что-то себе под нос, после чего машинально протянул руку к корзине и взял из неё один из фруктов. Жёлтый, бархатистый плод был сладким и слегка винным на вкус,— Извините, мы уже давно говорим, а я до сих пор даже не знаю как вас зовут.
-При рождении мне было дано имя Плелеклаул.
-Я хотел спросить... мистер Плелеклаул, когда вы вернёте нам назад наш флот.
И тут с элианином вдруг словно что-то произошло. Внешне он по прежнему оставался спокойным, но в глазах можно было точно прочитать такое чувство как будто он был сильно оскорблён.
-Вы считаете нас ворами, которые присвоили себе чужие корабли? Флот был и всегда останется вашим. Если вы так хотите, то можете хоть сейчас отправляться куда пожелаете и мы не вправе будем остановить вас, даже если от этого будет зависеть наше собственное выживание.
-Нет... я вовсе не это имел в виду,— внезапно Ван Дюну стало так ужасно неловко за свой нелепый вопрос. Он хотел было тотчас извиниться, но Плелеклаул, еще раньше успел его опередить.
-В этом нет вашей вины, адмирал. Всё дело в том, что в последнее время на вас свалились слишком тяжёлые испытания, которые не всем дано выдержать. Я могу себе представить сколько горя вашему миру принесли другие пришельцы. Вполне понятно почему теперь вы испытываете недоверие ко всем тем кто не является представителем вашей расы. Пройдёт ещё немало времени, пока мы сможем по настоящему понять друг друга, а пока что я готов забыть о тех недоразумениях, которые были и которые возможно ещё когда-то будут между нами.
-И всё равно я хочу принести вам свои искренние извинения.
-Извинения приняты.
Затем минут десять они просто молчали. Это было неловкое, тяжелое молчание и когда оно сделалось совсем уж невыносимым, Ван Дюн, наконец, первым прервал его.
-Вчера, как только мы впервые увиделись, вы говорили что-то насчёт того, что наше появление в вашей системе не было для вас неожиданностью. Вы как будто ждали нас, но я не могу понять откуда вы могли знать, что слепой гиперпрыжок выбросит флот именно в Ное?
-Во вселенной нет места случайностям, адмирал, и вы сами когда-нибудь это поймете. Бывают тысячи самых разных непредвиденных обстоятельств, которые вы не в состоянии предугадать, но в сумме они, что бы там ни случилось, все равно приведут к единому результату. Это как элементарные частицы, из которых состоит любая материя. На первый взгляд кажется, что в их движении нет ничего кроме хаоса и неразберихи, но именно из них состоят такие сложные и тонкие вещи как живая плоть, умнейшие микросхемы и двигатели космических кораблей. То же самое происходит и с нами. Нам кажется, что наша жизнь лишь набор случайных отрезков времени, но на самом деле все, от начала и до конца, подчинено нашей судьбе и как бы мы ни пытались, нам не в силах изменить её.
-То есть вы хотите сказать, что нападение фаталоков на Землю, гибель миллиардов людей, разгром нашего флота и, наконец, наше появление на этой планете — лишь часть какого-то высшего, глобального плана?
-Вот именно.
-И вы знали об этом?
-В общих чертах — да.
Странная философия, странный образ мыслей. Если бы ещё совсем недавно Ван Дюн услышал подобные суждения, он бы в ответ, в лучшем случае, просто улыбнулся. Но теперь всё было совсем по другому. Спокойная речь Плелеклаула была столь убедительной, что заставила его если не поверить сразу, то, по крайней мере, прислушаться, задуматься и проникнуться глубоким уважением к такой древней и самобытной культуре его народа.
-Насколько я понял, вы достаточно много знаете о нас людях, но в то же время мы почти ничего не знаем о вас — элианах. Кто вы? Какова ваша история и политическое устройство? Если бы вы хорошенько объяснили мне это, то думаю, между нами появилось бы гораздо больше доверия и понимания.
Несколько мгновений Плелеклаул лишь молча сидел на месте, обдумывая ответ, после чего поднялся и, сделав несколько шагов, подошел к окну в противоположной части комнаты. Отсюда, с высоты сотен этажей открывался какой-то особенный вид на окрестности. Синее небо, густой величественный лес, чуть вдали — невысокие горы с белоснежными шапками и город, который вовсе не выделялся на фоне природы, а скорей гармонично вписывался, составляя с ней как бы единое целое.
-Древняя легенда гласит, что элиане когда-то были птицами, которые строили свои гнёзда на вершинах самых высоких деревьев. Они могли сутками парить в небе и поднимались на такую высоту, с которой их родная планета приобретала форму шара и начинала казаться такой маленькой и далекой. Они словно стремились достичь края света и в ответ на это небеса вдруг разгневались на них и в один миг лишили птиц их больших, белых крыльев. С тех пор они перебрались на поверхность, научились многим ремёслам и начали строить большие дома, но вот только та необыкновенная сила, что всегда влекла из вверх, осталась с ними и будет и дальше вечно жить в их отважных и благородных сердцах.
