Высшая школа незримых искусств (общий файл)

...это в последние пару лет идет активная компания по возвращению отдельных, специализированных школ для видящих. Школьные годы Люсиль пришлись на восхваление инклюзивности, когда одаренные дети после обнаружения способностей продолжали учиться в своих классах как ни в чем ни бывало. Посещая дополнительные занятия после основной программы, конечно, но не более. Детальное тестирование способностей проводилось лишь при поступлении в университеты, и в личные дела видящих заносили два параметра: зрительная восприимчивость и способность к взаимодействию. Каждый — с помощью набора особым образом заряженных артефактов, с оценкой по шкале от нуля до двенадцати по направлениям базовой классификации незримого: предметы и материя, живые организмы, рефлексия и стихийность.

Комбинация полученных значений определяла, на какие специальности одаренный мог рассчитывать: для теории, истории и проектирования достаточно было ненулевой восприимчивости, для инженерии требовалось хоть какое-то предметное взаимодействие. Впрочем, разрабатывая артефакты, устройства и новые формулы плетений, можно и просто сотрудничать с кем-то, кто будет претворять твои разработки в реальность. Тот же профессор Мерсе признавался в одном из интервью, что сам практически не способен манипулировать незримым, поэтому так любит работать с кристаллическими системами, незримую структуру которых можно изменять воздействием других материалов без непосредственного человеческого вмешательства... Но и сотрудничеством с более активно-одаренными коллегами профессор не пренебрегает.

Стихийники считаются самыми "слепыми" из видящих, хотя результаты их работы и самые эффектные — и, что неудивительно, первые исторически признанные и лучше всего изученные. Хотя люди, способные что-то зримое сплести, но имеющие нулевую восприимчивость, это редкость, один случай на десяток миллионов, такие случаи хорошо задокументированы.

В один факультет со стихийниками традиционно объединяют видящих с высоким уровнем рефлексии — влияния на самих себя. Не столько потому, что изменения боевиками собственных тел нередко зримо заметны, сколько потому, что высокая рефлексия обычно сопутствует и высокому уровню стихийных взаимодействий. В итоге традиционная подготовка боевиков включает более или менее равномерное развитие всех стихий с развитием собственного тела "вишенкой на торте".

Взаимодействие с живой материей задавало прямой путь в лекари. Что удивительно, лекарские способности и рефлексия сочетались плохо, поэтому даже самые талантливые лекари редко справлялись с самолечением — разве что через микстуры и артефакты.

И совершенно отдельная категория — менталисты. Формально, тоже взаимодействие с живым, но на шкале способностей отмечались отрицательным значением. Возможность считывать и влиять на мысле-эмоциональные составляющие людей — и только людей, случаев ментального влияния на животных истории и теории незримого не известно — настолько сильно отличается от всех остальных взаимодействий с незримым, что одно время теоретики даже сомневались, имеет ли ментальное воздействие отношение к незримому. Если бы не редкое существование универсалов, сомневались бы и дальше.

Недавние измерения леди Дюпри с помощью универсального "зеркала" подтвердили оценку способностей, полученную Люсиль при поступлении в Академию в Харсе: универсальная зрительная восприимчивость, десять из двенадцати по взаимодействию с предметами, нулевое взаимодействие с живой материей, единица рефлексии и четверка из дюжины в стихийности.

Дополнительным параметром зрительной восприимчивости выступала глубина зрения, и зрение Люсиль всегда проходило проверку как абсолютное. Это помогало в учебе: там, где некоторым одногруппникам приходилось находить недоступные их зрению слои плетений по косвенным признакам и заучивать взаимовлияния слоев, чтобы восстановить наиболее тонкие из них, Люсиль могла просто увидеть. Тем более что в Северной академии использование студентами просвечивающих фильтров на общих лабораторных до четвертого курса включительно не поощрялось. За стенами же учебных заведений, изобретение-открытие таких фильтров полвека назад не только уравняло одаренных с разной глубиной зрения, но и помогло установить абсолютную границу видимости.

Насколько Люсиль знала, без абсолютной глубины зрения универсалами не становятся. Поэтому если Ив еще мог чего-то не видеть в силу способностей, то места сомнениям в зрении леди Изабеллы нет. И сама возможность разглядеть на трупе что-то, недоступное мастеру универсалу, противоречит теории незримого, которой Люсиль учили начиная с дополнительных занятий в школе. Разве что подтверждает городской миф о том, что у незримого больше слоев, чем зафиксировано в учебниках.

И если Люсиль действительно увидела что-то за установленным абсолютом — совместный эффект от капель Сильви, удушающей иллюзии на тестовом пергаменте и временной слепоты? — то леди Дюпри права: стоит указать подобную прозорливость в личном деле, найдется немало желающих поизучать и использовать редкие способности на благо какой-нибудь службы. А у Сильви откроются перспективы государственного контракта с оборонкой...

— Почему леди Дюпри даже не усомнилась в моих словах? — спросила Люсиль, дослушав до конца объяснение про контур обратной связи в восьмом слое формулы артефактов в конском брюхе.

Можно было бы предположить, что дублирование этого слоя понадобилось для стабилизации и подавления нелинейных эффектов обратной связи, если бы дублирование не было полным. Люсиль оставила себе мысленную закладку почитать как-нибудь про формулы с самовосстановлением подробнее и подумать, как их использовать в защитных плетениях.

— Твои слова хорошо легли в теорию Эллы, — без заминки переключился Ив на другую тему. — Если допустить, что вырезанные символы не личная подпись маньяка, а...

Ив запнулся. Развернулся в полоборота к статуе и лицом к девушке. Заглянул в глаза. Люсиль понадеялась, что не разглядел там ужаса, лишь взвешенное любопытство... Ив нахмурился, но продолжил:

— Что ты знаешь о ритуальных жертвоприношениях?

— Не считая мараи, о которых нас просветила леди Дюпри? — с кривой усмешкой переспросила Люсиль и покачала головой. — Из общего курса истории мировой культуры — только то, что это обычное дело, когда тела жертвы или жрецов покрывали религиозными надписями и рисунками. В романах уверяют еще, что жертве надлежит быть девственницей, а проводить ритуал надо непременно при полной луне. Что еще...

Неосознанная попытка сбить серьезность разговора прозвучала жалко и слишком нервно. Глубоко вздохнув несколько раз и даже задержав дыхание, чтобы подавить в голосе истеричные нотки, Люсиль в итоге просто пожала плечами.

— У многих народов жрецы и шаманы использовали рисунки на коже, чтобы показать незримое всему племени. Гораздо реже используемые краски фиксировали новое плетение, — пояснил Ив.

Люсиль кивнула, принимая пояснение: про то, в какой пропорции вмешивать в чернила пудры из благородных металлов, чтобы нарисованные линии легли в основу плетения, им рассказывали еще на втором курсе.

— Чаще всего, жрецами становились видящие со способностями лекарей или менталистов. И большинство изученных рисунков на жертвах направлены как раз на усиление взаимодействия с живой материей. Часто с весьма прозаичной целью — например, даровать бессмертие правителю, как харессы в своих кровавых ритуалах.

Про харессов Люсиль знала лишь то, что полюбившийся ей за годы учебы город Харса был основан на месте их столицы, которую сами харессы строили на хальгардских обломках.

— То есть, маньяк пытается получить бессмертие? — сопоставила Люсиль символы и географию.

— А туман его знает, — выдохнул Ив. — Харессы и все их ритуалы хорошо изучены, и маньяк убивает совсем не так. То, что он делает с телами девушек, не имеет смысла: символы не соответствуют никаким формулам, места обнаружения и убийства не укладываются в какую-либо осмысленную схему... Но то, что ты увидела, явно указывает, что он не только психопат, но и пытается что-то сотворить, — заключил Ив, не отводя от Люсиль взгляда.

— Получается, убийца тоже должен видеть эти несуществующие слои незримого?

— Не обязательно. Я бы скорее предположил, что вырезание этих символов создает такую тонкую структуру. И если это не авторский ритуал, то убийца может действовать просто по описанию. Правда, туман его знает, как это описание искать нам...

Люсиль вытащила свой северный брелок с символом удачи. Рассмотрела деревяшку со всех сторон, то внимательно вглядываясь, то глядя боковым зрением, то закрывая глаза и представляя брелок перед внутренним взором. Ни-че-го. В отличие от трупа, никаких искажений в структуре деревяшки символ не вызывал.

— Либо это работает лишь на живой плоти, — заключила она в итоге, — либо мне лишь померещилось. Как сказал лорд следователь, от шока и впечатлений?

— Есть одна маленькая проблема с такой версией: абсолютное отстутсвие незримой структуры значительно менее вероятно. А даже Изабелла не увидела ни-че-го, — возразил Ив. — С предыдущими девушками так не было, они...

Люсиль сново замутило, стоило перед глазами всплыть видению трупа и вспомнить, что это уже третья жертва. Уткнувшись лбом в колени, девушка сделала несколько вдохов сквозь сжатые зубы.

— Прости, — оборвал свои рассуждения Ив.

Если бы Люсиль чувствовала себя хоть вполовину лучше в этот момент, она непременно удивилась бы извинениям Ива. Сейчас же она лишь пыталась дышать ровно.

— Хочешь, я найду Лои и Алекса, они отвезут тебя домой?

Девушка отрицательно помотала головой. Дурнота понемногу отступала, но двигаться с места Люсиль пока не хотела.

— А леди Фурье и ... их так же... ну... — слова для описания не подбирались.

Ив вздохнул обреченно, посмотрел на Люсиль со смесью недоверия и жалости.

— Символы те же, но изображены другими способами, — все же ответил он. — Честно говоря, я никогда не подумал бы, что такое вообще возможно. Даже когда учился, какие только вмешательства в анатомию одногруппники не просчитывали, но целиком перекроить кровеносную систему... Додумался же...

Тему убийств Люсиль решила болше не развивать. Нужно было отвлечься, и оговорка Ива как нельзя лучше для этого подходила.

— У вас в университете были смешанные группы? — спросила девушка, потому что не могла представить, чтобы такие расчеты делались историки и теоретиками — даже если и сугубо теоретические.

— Нет, — Ив сначала посмотрел на девушку с непониманием, но тут же поддержал новую тему для беседы сдержанной улыбкой. — Это я некоторое время учился с лекарями. Чему-то даже научился.

— О, — удивилась Люсиль, глядя на Ива по-новому. — А я думала, что лекари-одаренные всегда выбирают что-то по специальности...

Вспомнилось вдруг, что он погружал ее в стазис после происшествия с пергаментом — а это довольно-таки сложное лекарское плетение, практически недоступное другим видящим. Тогда, правда, Люсиль вовсе не придала этому значения, были темы для размышления и поважнее жизненных приоритетов профессора.

— А они и выбирают, почти всегда, — подтвердил Ив с какой-то шальной усмешкой. — Когда есть способности. А у меня вот не сложилось.

— С выбором?

— Со способностями.

— О, — глупо повторилась девушка.

Собственный путь Люсиль был прямой и определенный с самого начала. Единственное отклонение — смена школы перед выпуском. И она как-то никогда не задумывалась, что способности могут не соответствовать целям и желаниям. И как мало она знает о людях, про которых, казалось бы, уже все понятно.

От развития мысли отвлекли шаги за спиной.

— Вот вы где, — споткнувшись на пороге зала, окликнула Алоиза. — Люсиль, ты как?

Пожав плечами, отвечать Люсиль не стала: и так все понятно.

— Мы с Алексом собираемся домой, но по пути заглянем в винную лавку... Ты с нами? Или тебя до общаги проводить?

Посмотрев на девушку, Ив принял свое решение, не дожидаясь ее ответа:

— Я отвезу Люсиль.

— А... Ну ладно... Тогда, до завтра?..

* * *

Ив не раз слышал, что история любит повторятся, и как историк видел тому немало пример. Сам становиться таким примером, однако, никогда не стремился... И не смог бы объяснить в здравом уме, как посиделки на полу в музее с Люсиль превратились в такие же на кухне, но еще и с Эллой. Которая просто как-то нашла их в том дальнем зале галереи почти сразу вслед за Алоизой.

Бросила один быстрый взгляд на коня и сразу, усмехнувшись, посоветовала Иву марку коньяка. Глядя на ее бледное лицо, побелевшие под стертой помадой губы и нервно подрагивающие пальцы, Ив не мог не уточнить оборванным вопросом "Ты ведь не пыталась?..". Горькое "Я не самоубийца" в ответ и успокоило, и встревожило: хорошо, что после прошлого опыта Элла больше не стала рисковать с печатью смерти. Плохо, что об этом вообще приходится думать.

— У тебя не осталось того пойла, которое Саймон с островов обычно привозит? — голос звучал устало и непривычно неуверенно.

И после короткого кивка, почти приказное:

— Люсиль, составьте нам компанию. Думаю, нам найдется, что обсудить.

Чтобы в последнем никаких сомнений не осталось, обсуждать начали уже в такси. Сев на один диван с Люсиль, Элла вынудила Ива расположиться на сиденье напротив и превратиться в наблюдателя разговора.

— Вы неплохо держитесь, — заметила Элла, едва экипаж тронулся с места.

— Уже известно, кто?.. — Люсиль не договорила, шумно вздохнув.

— Да, девушку опознали, еще одна студентка ВыШНИ, — Элла перевела взгляд на окно.

Две — еще можно списать на совпадение. Три... Достоверное подтверждение, что искать надо среди своих. Как будто после первого же убийства всех своих не проверили!

— Лорд Альзе пока не станет упоминать особенности вашего зрения в официальном протоколе, — произнесла Изабелла.

— Почему? — растеряно спросила Люсиль.

Иву ответ на этот вопрос тоже был интересен. Альзе никогда не производил впечатление следователя, готового к сокрытию фактов дела и редактированию показаний свидетелей, тем более в столь важном деле, где даже самая призрачная зацепка на вес золота.

— Пока ваши слова не получили дополнительного подтверждения, они могут привлечь ненужное внимание... и к расследованию, и к вам, — продолжая наблюдать за городом за окном, ответила Элла. — Не думаю, что где-то между лабораториями и сумасшедшим домом, та позиция, которую вы бы хотели занимать в госструктурах.

— А если увиденное Люсиль поможет найти маньяка? — уточнил Ив.

— О, это было бы замечательно, — усмехнулась Элла, развернувшись к спутникам. — И команда Альзе проработает все версии, которые только сможет на этом построить.

Словно забыв о пристутствии Люсиль в такси, добавила, глядя на Ива искоса:

— Только гарантии, что сработает, никакой. А рушить жизнь твоей девочке не хотелось бы.

Глаза "его" девочки изумленно округлились, а сам Ив, пойманный на полувдохе, от неожиданности закашлялся.

До приезда домой, никто больше не проронил ни слова.