Гарри Поттер и случайности

Гарри не успел допить коктейль до того, как привлёкшая его внимание сверстница расцеловалась на прощание с подругами и, уже не сводя с него весёлого взгляда, подошла и уселась в кресло напротив. На всякий случай он коснулся палочки, но не стал вытаскивать её.

— Я тебя вспомнила! — заявила она сходу. — Как заметила, так и подумала, что знаю тебя, — Гарри поднял брови и отрицательно покрутил головой, показывая, что узнавание не взаимно. — Сначала глаза блеснули зелёным, а потом... — она указала пальцем на его лоб. — Ты — "хмурый Гарри" или "Гарри со шрамом" из Литл-Уингинга!

У парня отлегло от сердца, в городе детства других волшебников, кроме него, не проживало. Гарри попытался вспомнить, но ни голос, ни лицо, ни густые, слегка волнистые волосы до плеч с выгоревшими кончиками, ни фигура, не вызывали в его памяти никакого отклика.

— Извини, но я тебя не помню.

— Давно не виделись. Вспоминай, мы в одном классе учились. Я сидела на первой парте справа.

— ...Мариса?

— Мелисса, склеротик! Мариса — моя подруга и соседка по парте. Мы звали друг друга Ли и Ри.

— Там же две блондинки сидели, покрасилась?

— Как же. Года два назад волосы стали меняться, теперь вот такие.

— Тоже неплохо смотрятся.

— Спасибо за комплимент. Ты здесь какими судьбами, тоже переехал?

— Не, путешествую, заглянул на пару дней.

— А у меня после начальной школы родители переехали сюда и меня с собой забрали. Как там Сюррей? Ты в Стоунволле сейчас?

— Нет, учусь в интернате, в Шотландии.

— Какое удивительное совпадение, просто не могу поверить! За шесть лет ни разу не видела никого ни из школы, ни даже из Литл-Уингинга, и вот те раз, встретила кого меньше всего ждала.

— Мир тесен, по крайней мере для кого-то точно, — Гарри подразумевал себя и Волдеморта, но собеседница не умела читать мысли.

— Философ, — она замолчала и стала его разглядывать. — А ты хорошо выглядишь, повзрослел, и одежда нормальная. А то всё в каких-то обносках на полдюжины размеров больше бродил.

— Я донашивал старые вещи Дадли, тётя с дядей экономили на мне.

— Бедняжка. Стой, Дадли же Дурсль, а ты — Поттер. Как так?

— Родители погибли, когда мне было чуть больше года, а тётя Петуния — сестра матери.

— Сирота, значит. А мы никто и не знали, думали... Хм, как ни странно, не могу вспомнить, чтобы мы тебя хоть раз обсуждали, словно ты ускользал. Хотя... — Мелисса замолчала.

Пока она говорила, лёгкое дуновение из-за спины принесло знакомый аромат, и Гарри, не оглядываясь, протянул левую руку назад. В неё ожидаемо легла ладонь Гермионы, которую он слегка потянул к себе, склонился и приложился губами к запястью. Подруга чмокнула его в щёку, притянув голову за волосы, и наискосок примостилась на широкий подлокотник его кресла.

— Ого! — только и сказала Мелисса. — В тихом омуте...

— Ну вот, не успеешь сбегать по делам, как тут же нагло и средь бела дня любовника соблазняют и уводят. Сейчас я тебя, дорогой, за ушко да на солнышко. И там оставлю. Сушиться.

— Но ведь не в колючие кусты? — подхватил Гарри её весёлый тон. Он отпустил руку подруги и расслабленно откинулся на спинку, больше никак её не касаясь. Ему вдруг захотелось увидеть себя рядом с ней со стороны. Или даже сфотографироваться, вот прямо сейчас. И тут же вспомнилось про думосброс — там он не только сможет полюбоваться этим воспоминанием в любое время, но даже подобрать и остановить самый правильный момент.

— Ох, какие страсти! И какие тайны! — всплеснула руками "соблазнительница". — Меня Мелисса зовут, я с этим экземпляром в одном классе в начальной школе училась.

— А меня — Гермиона. Шесть лет пытаюсь вдолбить в эту дурную лохматую голову зачатки здравого смысла.

— Судя по тону — безуспешно, — Гермиона пожала плечами и покрутила головой. — Скорее "нет", чем "да", я правильно понимаю?

— Увы и ах.

— Не скажи, сейчас он хотя бы смотрится прилично.

— Сама видишь, даже сейчас ему невдомёк, что это он должен был нас представить друг другу. Меньше недели прошло, как заставила его сменить имидж.

— В результате долбления уже в другое место?

От ехидной улыбочки Мелиссы Гарри бросило в жар, а от мысли, что ему придётся что-то отвечать на подобные вопросы, мозг впал в ступор.

— Ну ты и пошлячка, — покраснела Гермиона.

— А что такого-то я сказала? Своим любовничком его кто назвал?.. А-а, так вы оба совсем желторотики.

— Сказала многоопытная в вопросах межполовых трений дама нелёгкого поведения.

— А вот это обидно, у меня всего двое парней было. И к обоим я испытывала чувства. Я же не виновата, что один уехал и перестал звонить, а другой связался с бандой пьяниц-наркоманов и меня туда попытался затащить. А так я очень люблю секс и сейчас озабочена его долгим отсутствием.

— Поэтому бросаешься на любого симпатичного парня?

— Не на любого! Просто любопытство одолело при виде старого знакомого, а там кто знает? Ладно, с какой стати Гарри в интернат, да ещё в Шотландию поехал учиться?

— Где угодно подальше от моих дяди и тёти всё равно лучше, — наконец подал голос Гарри.

— Там же наверняка дорого, да и что в глуши интересного можно изучать?

— Волшебство, например. Чары, превращения, зелья, — невзирая на спокойствие в голосе Гермионы, Гарри вздрогнул.

— Ну вы и клоуны. Цирковые фокусы что ли?

— Можем фокусы, можем и настоящую магию. Гарри — потомственный волшебник.

— У меня тоже первый был настоящий волшебник в постели.

Гарри прочистил горло и ткнул Гермиону пальцем, на что та встала и пересела на кресло слева, да ещё подвинула его поближе к Мелиссе.

— Чего это он? — спросила та.

— Беспокоится, нам нельзя колдовать на глазах обычных людей — триста лет назад принят специальный статут секретности. А ты, Гарри, угомонись. Запрета говорить о волшебстве нет, а если Мелисса по глупости попытается кого-то убедить, никто ей не поверит.

— А давайте я поверю, всё развлечение. Расскажите мне о волшебниках, как колдуете, где живёте, чем отличаетесь от обычных людей?

— У нас нет никакого специального органа для магии. Но имеем возможностью её творить магию, а так — обычные люди, и снаружи, и внутри. Тот же самый вид гомо сапиенс, дети рождаются нормальные от пап и мам в любых сочетаниях. Живём в домах, только на них наложены чары отвлечения внимания, обычные люди их иногда видят, но не обращают внимания. Колдуем волшебными палочками, как фея из сказки про Золушку. Кое-кто летает на мётлах. Есть зачарованные вещи, в волшебном мире живут кентавры, вампиры, оборотни, гоблины, домовые эльфы, магические растения и животные.

— Драконы, — подал голос Гарри.

— Точно. Этот, как ты выразилась, экземпляр человека мужеска пола, на собственной шкуре несёт знаки внимания некоторых особо буйных представителей нашего мира.. Гарри, похвались отметинами.

— Нечем хвалиться, — пробурчал Гарри, но отключил руну на правой руке, и шрамы сразу стали заметны. — Вот это след клыка василиска, это дракон задел кончиком хвоста.

— А буквы?

— Тёмномагический артефакт, кровавое перо, берёт кровь пишущего. В качестве наказания заставляла одна сволочь писать эту фразу.

— Самый страшный зверь — человек, — сказала Гермиона.

— Ничего себе у вас развлечения. В обычных школах такого нет. Может быть послать это волшебство куда подальше и жить нормально? Зачем вам вообще скрываться?

— Зачем прятаться? Потому что волшебство — сила, а власть имущие не любят, чтобы существовала неподконтрольная им сила. Нам тоже неохота становиться оружием, рабами или подопытными. Кроме того, есть множество моментов, когда применение волшебства не просто не принесёт пользы обычным людям, а приведёт к катастрофам и трагедиям. Например, чары парения. Казалось бы наложи их на самолёт, и не нужно горючее для взлёта и поддержания его в воздухе, только на перемещение. Но можно ведь и испортить чары, причём гораздо проще и быстрее. Раз-другой устроит что-то подобное один придурок, и все волшебники станут врагами рода человеческого. Проще вовсе не пересекаться.

— Ты говорила про зелья, может быть вы лечить можете?

— Можем, но большинство зелий неизвестно как работает на обычных людях. Это как ещё не испытанные лекарства. Может помочь, а может и убить. Никто не рискует заниматься подобными проверками, испытуемый вполне может умереть, и тогда посадят в тюрьму за убийство. Поэтому так сходу и не скажу, что из зелий правильно сработает на вас.

— Любовное зелье, Меропа Гонт соблазнила им отца Тома, — напомнил Гарри.

— Да, точно. Вызывает приступ влечения и желания к персоне, чей волос или слюну добавили в зелье. Их много типов и разной силы влияния, — пояснила Гермиона Мелиссе.

— Вы ими друг друга поите?

— Чаще себя, для смелости и удовольствия. Я только один раз дала его — себе и ему одновременно.

— Традиции запрещают использовать их мужчинам, — добавил Гарри.

— Ага, а если пить чистое — приступ любви к самому себе? — спросила Мелисса и захохотала. Переглянувшись, Гарри с Гермионой присоединились к ней. — И как, оно того стоило, подруга?

Гермиона склонилась к Мелиссе и что-то активно зашептала ей на ухо, чем вызвала у той немедленный приступ хихиканья, среди которого изредка можно было расслышать возгласы типа "да ты что?!" Через пару минут подруга закончила вводить в курс интимных подробностей их новую знакомую и откинулась на спинку кресла.

— Везёт же некоторым, а мне первый раз было очень больно. И никакой опыт Джеффри не помог.

— Мне даже полное отсутствие техники у Гарри не помешало с первого раза улететь.

— А ты уверена в его невинности?

— Даже если он с кем-то трахался до меня, то немного. Да и не помнит ничего, конечно.

— Прелестная отмазка от ответственности — "не помню".

— Мы же волшебники, девушка могла стереть память, а телесной, типа умения кататься на велосипеде или плавать, не накопилось.

— Ага, значит либо ничего не было, либо было, но мало?

— А то! Он когда первый раз попытался мне засунуть, делал это сверху вниз, — Гермиона пальцем одной руки сверху вниз ткнула в место соединения указательного и среднего на лежащей на столе другой ладони, а Гарри покраснел как никогда в жизни, сполз в кресле и закрыл ладонями лицо. — Пришлось самой перенаправлять.

— Ой, не могу! — залилась хохотом Мелисса. — Ты меня уморишь!

— Это ничего, что мне всё слышно? — громким шёпотом спросил нервничающий Гарри, зыркнув сквозь пальцы. Но поглощённые обмыванием его косточек девушки уделили ему внимания не больше, чем случайному комару, отмахнувшись на удивление одинаковым жестом.

— Тебе нужно было ноги согнуть или вообще колени к груди подтянуть, тогда он бы сам мог попасть...

— Хорошо сейчас рассуждать, а меня тогда всю дико трясло, в голове одна фраза крутится, что-то типа "Ой, мамочки, что я делаю?!" А тело ниже пояса застыло, как не моё. Мозги отказали напрочь, удивляюсь, что хоть так сообразила. А ведь я много читала — и медицинское описание, и теорию, в смысле камасутру. Но могла бы не читать, под зельями всё едино, как у нас получилось первый раз, так и дальше всю ночь без изменений. Хотя вряд ли дело в зельях, сама-то первый раз неужто чудеса техники показала?

— Какие к чертям чудеса? Уже темно было, слегка выпили, поцеловались-потискались, потом пузом на подоконник, джинсы-колготки-трусы вниз до колен, и наблюдай, родная в стекле, как твои рот и глаза округляются от боли. Пока слёзы не мешают. Хорошо хоть презик был со смазкой, и слюны он добавил, а то бы я не знаю, что с ним потом сделала. Каждый толчок как будто наждачкой по месту, где содрана кожа.

На лице подруги читалось сочувствие новой знакомой, а Гарри передёрнуло. Зря Гермиона пыталась представить сомнительной свою уловку с зельем, ведь благодаря ей она избежала подобных проблем. А Мелисса продолжила:

— Потом я узнала, что у меня по сравнению со многими если не отлично, то точно хорошо получилось. Особенно, учитывая его размер. Джеф очень трогательно меня обхаживал ту неделю, пока не зажило, а потом понеслась душа в рай.

— У нас проблем с несоответствием там нет. Есть заклинания уменьшения или увеличения в помощь находчивым ведьмам. Да и просто сильное желание порождает магию. Желающая телесной гармонии пара очень быстро приспосабливается друг к другу. А ещё у ведьм, если хочешь именно этого мужика, сухости там не бывает, мы эмоциональнее и чувственнее. К сожалению, в большинстве случаев за счёт мозгов.

Гарри облегчённо вздохнул — ему не грозит причинять описанную Мелиссой боль и не предвидится сомнительного удовольствия попадания в ситуацию с такими последствиями для девушки — слава возбуждённым волшебницам! И иногда их зельям, конечно.

— Завидую, у меня и со вторым сначала тоже на нервах, правда он девственником оказался. Не фонтан, в-общем. А зачем тогда вообще любовное зелье?

— Кашу маслом не испортишь, и чтобы ни Гарри, ни я задний ход не дали. Я его хорошо знаю, вполне мог случится бзик благородства — он считал, что у меня другой парень есть. Или ему могло стать стыдно в сто лет знакомую и живую подругу неким органом всерьёз тыкать.

— Знал бы, что ты — девственница, никакое зелье не заставило бы меня, — внезапно для себя влез в разговор Гарри.

— Ух ты какой он у тебя "правильный".

— Скорее наоборот — бегущий от ответственности, — посетовала Гермиона. — Все его девушки в количестве около двух до него неплохо так мутили с другими парнями.

— Гарри, тебе пиво — или что там у вас популярное — нравится?

— Да, — Гарри вдруг представил себя в "Трёх мётлах" с бутылочкой охлаждённого сливочного. И никаких смущающих честного волшебника фривольных разговоров с девицами.

— Ну так любишь напиток, люби и бутылки открывать, — Мелисса тут же прошептала что-то на ухо Гермионе, отчего та мгновенно запунцовела.

А Гарри тем временем, всё ещё находясь под воздействием воспоминания о походах в Хогсмид, уже успел выдать:

— Предпочту уже открытые в баре...

И тут до него дошёл не слишком-то скрытый сексуальный подтекст фразы бывшей одноклассницы, как и наверняка более пошлый вариант, которым она точно поделилась с Гермионой. Та всё ещё пыталась то ли отсмеяться, то ли откашляться.

— Ещё и лентяй! Ты права, подруга. Безответственный и трусливый лентяй — вот кто твой любовник...

— Сама пошлячка... Гермиона! Об мою гордость тут ноги вытирают, а ты?! — воззвал к более-менее пришедшей в норму подруге Гарри.

— Видишь, он даже при простом разговоре едва не сделал ноги. А если пристать по-взрослому да без подготовки, точно смылся бы от ответственности, — проигнорировала его жалобу Гермиона, но Гарри всё же отметил выбранные для выражения мысли слова. — И хорошо, если бы просто сбежал, а случись спонтанная магия, и неизвестно что произошло бы, от стирания памяти у нас обоих обо всём случившемся до полной импотенции.

— Сурово у вас. Спонтанная — это когда без палочки?

— Угу, когда желание исполняется напрямую, часто самым диким образом, наподобие лечения перхоти или головной боли гильотиной. Случается на взрыве эмоций, например очень часто при сексе, поэтому с волшебником нет никакого смысла в противозачаточных, могут исчезнуть или перестать действовать. Только удаление последствий, благо с магией это просто.