Интересное

— Док же оживляет! Кэш говорит, что это даже полезно, организм обновляется…

— Слишком часто обновляется, — говорю сокрушённо. — Понимаешь, после недавней потери сознания мои импланты не включились сразу, и существует вероятность, что они когда-нибудь так и не включатся.

— Скажи об этом Вогу!

— Ни в коем случае! — делаю испуганное лицо. — Мне кажется, что он, как и ты, решил меня слить. Чёрт его знает почему, но он в чём-то меня подозревает!

— Гм, — Фара задумалась, опустив взгляд, — его можно понять, ты … необычный случай.

— Поэтому мне нужны боевые импланты, как у него, — говорю с идиотской убеждённостью, будто сам так в этом уверен. Ну, логика небезупречна, но жить-то охота!

Фара задумчиво кивнула, — что ж, учитывая, что тебя это не спасёт в случае… гм. Ладно…

Я, не сдержавшись, расплылся в широкой улыбке.

— Только сразу на многое не рассчитывай! — пропела Фара строго. — Обычные импланты, которые имплантами-то не назовёшь, вживляются быстро. Но гравикомпенсаторы — это симбиоты, они должны прорасти в мышцах.

— Долго? — говорю с потаённой надеждой.

— Ты не доживешь, — сразу «успокоила» меня Фара, — всё же сходи к Доку на обследование…

Вот этого я и боялся! Заметив мою гримасу, она добавила, — потребуется ДНК-код, чтоб настроить производство нано-ботов. Заодно проверишься на скрытую патологию, за здоровьем даже тебе нужно следить. Так, на всякий случай.

— Угу, — обречённо киваю.

— Не кисни. Вживим мы тебе одну штучку сразу. Дорого, вообще-то, — она с сомнением посмотрела на мою поникшую персону, — да ладно, может, завтра уже нам всем придёт конец. А ты хоть порадуешься…

— Что за штучка? — Я резковато её прервал, мне поднадоела тема моей скорой гибели.

— Почти тот же имплант, что стоит у тебя, только с моей доработкой. Он делает «резервную копию» нейронной активности каждую четверть секунды. Когда ты потеряешь сознание, допустим, вследствие болевого шока…

Она, помолчав, заговорила, понизив голос, — если что так тебя отключает Буханка — даёт сигнал в болевой центр…

Вот нефигассе мне вживили электродики!

— Так вот, устройство будет передавать имплантам ту самую копию, что не позволит им отключаться. Ведь вся проблема именно в этом? Сможешь терять сознание, сколько влезет.

— Ага! — Мне что-то поплохело от такой перспективы, — а Буханка решит, что разряд не подействовал, и станет долбать мне в мозг, пока не задолбает!

— Буханочка, ты же не станешь? — напомнила Фара о её незримом присутствии.

— Конечно, не стану, что я, дура, что ли? — сварливо отозвалась искин.

— А для чего ты это придумала? — мне ж всё интересно.

— Это придумали в моём мире, — глаза Фары стали печальны, — так у нас пытались когда-то переселить живое сознание во временное кибернетическое обиталище.

— Получилось? — у меня аж дух захватило.

— Отчасти, — сказала она сухо, ей эта тема видимо неприятна. — Семён, я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь.

— Для тебя что угодно! — вырвалось у меня искренне.

— Тронута. — Ей действительно приятен мой порыв. — Дело вот в чём. Гравикомпенсаторы прорастают у разных людей с разной скоростью, спонтанно могут начать проявляться уже на третий день, осознанно включаться через неделю.

Я сразу же прикинул радужные перспективы дорогого товарища Вога, как Фара попросила тихонько. — Пообещай, что ты не применишь их против Вога, если только он сам первый не прибегнет к этому средству.

Вот те раз! Это ж значит, вообще никогда! И нафиг мне всё это надо? Хотя пообещать-то нетрудно, а потом… а потом придётся держать обещание, блин. Ведь это же Фара! Я, гулко сглотнув, прохрипел через силу, — хорошо.

— Замечательно! — пропела она радостно, — я тебе верю. Тогда прямо сейчас дуй к Доку…

— Давай завтра? Мне тут ещё кое-что нужно закончить, — указываю на верстак.

— Не давай! — она построжела, но тут же улыбнулась, — иди в медблок, по дороге расскажешь, что ты тут хотел. Так и быть, сделаю.

Я молча повернулся на выход. Рассказывать ничего не пришлось, я уже научился заранее готовить задачи для мастерской. Просто сбросил Фаре файлик «Коньки и шайбы».

* * *

Доку не пришлось ничего объяснять, видимо, с ним связалась Фара. Он, уже стоя у пульта, указал мне на откидную кушетку. Я без напоминаний разделся до трусов, улёгся, и эта механическая ловушка со мной вместе въехала в переборку! Невидимые захваты надёжно зафиксировали конечности, голову обхватило обручем, почувствовал несколько уколов — подключили иньекторы. В темноте зазвучал голос Дока, — не дёргайся, парень, и не пытайся орать — я всё равно тебя не услышу. Тебе нельзя терять сознание, так что придётся потерпеть. Немного поболит голова, прокол черепа под местной анестезией довольно неприятная процедура. Ну а в целом — постарайся думать о прекрасном.

Что ж, хороший совет. И случай удачный — сразу тебе медобслуживание с аутотренингом. Ещё одна возможность подумать о жизни, как после привычной уже смерти, хех. Ой, блин, началось! Ммм! Хорошо зафиксированный пациент… не, лучше действительно думать о прекрасном — хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается. Ой, ё! Вот как, оказывается, ломают целку через мозг! Ммм, как-то не так мне думается о прекрасном. Буханка, наверное, в шоке. Хотя что ей сделается? И что ещё от меня ждать? Мне очень кстати вспомнилось школьное ещё моё правило — быть таким, как о тебе думают. Считают безбашенным хулиганом, вот и пожалуйста. Недалёкий ловчила? Да сколько угодно, мне же проще. Ну, а если кое-кому удавалось взглянуть на меня иначе, я совсем не виноват, что открытие это стоило им весьма недёшево. Часто прямо буквально недёшево — в дензнаках, сумма прописью. Классик кому написал: «Хулу и похвалу приемли равнодушно и не оспаривай глупца»? Зря, что ли, столько лет в школе учился? А тут что такого необычного? Гм, извращенец… а-а-ай!

…ничего не поделаешь, и, вообще, здесь, среди инопланетных психопатов, в этом ничего особенного. Главное, чтоб в койку носы не совали, остальное сойдёт за имидж. Хотя кое-кого я б в постель затащил, но…

— Ой, бли-и-ин, что так долго-то! — я всё-таки не сдержал крика, мне не ответила даже Буханка. Действительно, она мне мамка, что ли? По сути дела только она мне и остаётся…

— Всё, можешь заткнуться, — Док наконец-то подал голос, — сейчас тебя достану.

Захваты разжались, кушетка выкатилась в медотсек. Док бросил из-за пульта, — одевайся. Чаю сегодня не будет, не заслужил, да и обедать пора. Результаты обследования сообщу завтра после регенерации. Заодно вживим тебе гравикомпенсаторы.

* * *

Башню ломило, не переставая, и за обедом я для отвлечения продолжил грустные свои размышления, хмуро поглядывая на близнецов. Вот же счастливые люди, счастливее могут быть только мертвецы, в смысле на том свете. И плевать им, что до этого совсем недалеко лететь, живут собой и друг другом здесь и сейчас в данной конкретной вечности. Завидно, конечно, но по-доброму… и достало уже с них умиляться, особенно с такой головной болью. Старался, не слишком бледно улыбаясь, поддерживать разговор и только.

Ребята всё-таки почувствовали мою отчуждённость и поняли по-своему. Мол, колись, кто обидел, мы же пилоты — дерёмся друг за друга, побеждаем и гибнем, если что, все вместе. Я совершенно искренне признался, что просто болит голова, а вообще, именно они сами мне надоели, в частности их лыжи. Вот если бы поиграли со мной в хоккей хотя бы половину того времени, что я уже потратил с ними на катания, разлука с родиной переносилась бы мною гораздо легче. Бред, конечно, но патриотизм для немцев — больная тема, они же, как русские, патриоты «всему миру вопреки». Тем более, во всём мире известно, что русские жить не могут без балалаек, водки, балета, фигурного катания и хоккея, конечно.

Поэтому они без особого удивления приняли новости о наших с валькириями занятиях в ангаре. Хелен и Марта строго поджали губки. Всё-таки немцы и в космосе те ещё снобы — они никак не могли одобрить моего общения с «техперсоналом». Особенно со шведками, всем уже известными… э… своей неразборчивостью. Вот и этот несчастный мигрант за ними подглядывал, мне бы не стоило ему уподобляться. Но если я стану от этого счастливее, и это временно, пока «тренируются» костюмы, и вообще, для ознакомления, они, так и быть, согласны при этом присутствовать.

Прикольно было бы их послушать… в другой жизни, наверное. Раньше я б поржал с них в душе, приветливо улыбаясь, и это сошло б за проявления полного с ними согласия. А сейчас от их рассуждений в голове заныли даже зубы. Я скривился, как от боли, и сказал спокойно, что не нуждаюсь в чьих-либо одолжениях. И уж конечно, не собираюсь ни во что втягивать «хороших деток». Если им нравится вечное детство, виртуальные гонки, виртуальные бои, если они хотят навсегда остаться всего лишь пилотами-истребителями — что ж, я понимаю их выбор. Ведь главное, чтобы им было хорошо, не так ли? Ребята растерянно примолкли, так с ними ещё никто не разговаривал. А мне плевать, не собираюсь ни с кем сюсюкать, не хочу, чтобы когда-нибудь ещё меня назвали дебильным клоуном. Бросил им, уходя, что пока пусть катаются и размышляют над моими словами. Если надумают, жду их с трениками, чтоб передать Максу на прокачку.

С обеда пошёл сразу в мастерскую, как к себе домой, вернее, как на работу. Фара согласилась всё проведённое там время засчитывать за отработку штрафов, а если баллов не хватит, поставить их мне задним числом. Впрочем, трудно себе представить, чтобы Буханка допустила такой подлог, так что её стараниями штрафов у меня всегда в достатке. К тому же ей, кажется, действительно стали интересны человеческие отношения. Занялся я косметикой для Хелен и Марты, и попутно разъяснял искину, отчего вдруг стал так резок с близнецами. Ну, что у меня в голове с её подачи без наркоза прибавилось деталей для неё не аргумент. Попытался объяснить, и сам разобрался в своём поведении. Да, я мог запросто упросить немок сделать мне одолжение, а ребят и упрашивать бы не пришлось — парни явно заинтересовались. Мог купить этой несчастной косметикой. Примерно теми же методами я формировал первую команду там, на Земле. Только с сотрудниками, загнутыми с использованием служебного положения, идти в бой насмерть я не собирался.

Закончив на этой оптимистической ноте с косметикой для Хелен и Марты, я сосредоточенно примолк. Требовалось продумать, представить, прочувствовать, чего бы такого пошикарнее сделать для моих блондинок. Так здоровски думать о них! То есть до такой степени, что отношение немок вызвало во мне глухую, природную злобу. Ну, кто мне эти немки такие? Теоретически, боевые товарищи, по факту, уже чьи-то девушки — точка. Заводить интриги в экипаже я не собираюсь, это вопрос элементарного выживания. А с валькириями всё и сложнее, и проще. Не сказать, что я их сильно боюсь, на Земле это меня только ещё больше б завело. К тому же Максимка вон — ещё живой, даже улыбается. Мне нравится, как они на меня смотрят, по-детски открыто, очень по-доброму, как, наверное, смотрят младшие сестрёнки. Даже впервые пожалел, что был у мамочки один. Самое главное в шведках, с ними легко — они будто видят меня насквозь, настоящего, и их всё во мне устраивает. Променять такое отношение на какие угодно сладости мне и подумать неловко. Как было бы глупо думать такое о сестрёнке, не будь я у мамочки один. И если уж вопрос в недостатке любви, здесь совсем другой, даже обратный случай. Этим девушкам, как никому другому, подходит слоган: «Почувствуй нашу любовь». Я б добавил только «на расстоянии». К тому же держать их на дистанции совсем не требуется, они при всей своей простоте сами чётко обозначили «красную» границу. Я её уже чувствую — так беспомощно, беззащитно смотрят, что просто чувствую себя тупой грязной свиньёй, как вспомню… Ну, с ними-то ничего, кроме смешных недоразумений, и не было, а вот земную жизнь под их даже воображаемыми взглядами мне вспоминать стало неприятно. Ещё гордился и хвастался, как дебил. Вот так они на меня влияют.

Мне понравилось удивлять их, радовать, они сразу возвращают радость в тройном размере, а радоваться у них получается от души — аж до мурашек и холода в груди. Восторг, как в детстве от нового открытия или классной песни. Помнится, только чтоб испытывать эти ощущения снова и снова, мы забивали плей-листы копиями одного файла, кружились до одури, а у мамы хранилась реликвия, аудиокассета исписанная «Белыми розами». По офисной хомяческой природе и собственной менеджерской вампирской сути придумал, как аккумулировать эти моменты, вызывать их в памяти, чтоб не было порой слишком грустно. Например, в учебных спаррингах с Воем. Нужны «напоминалки», вещественные воплощения, завязанные в воображении на светлые образы валькирий. Мистика, конечно, но вот мама моя всегда носила кулончик на цепочке, по её словам, подаренный моим героически пропавшим папашей. Она говорила, что у него такой же, реликвия их семейная. Вроде бы, благодаря этим штукам она чувствовала, что папка живой. Можно продолжать грустно скептически ухмыляться, а можно и попробовать сделать что-нибудь наподобие. Решил я, что вещи должны быть дорогими, сделанными одним человеком, с душой и с... гм… пусть любовью к тем, кому они предназначены. То есть себе включительно.

Кстати, один классический фэнтезийный умелец так же наделал колец. Поэтому кольца я решил не делать, чтоб не вызвать дурных ассоциаций. Кулончики с цепочками признал непрактичными, девочкам затруднительно будет их невзначай продемонстрировать, такие вещи принято носить под одеждой. Остаются браслеты. В меру способностей попытался объяснить Буханке, что мне снова вдруг взбрело в голову. Она помогла подобрать материалы, создать процедуру. Неожиданно поругались. В целом-то поняли друг друга легко — браслеты должны будут надеваться и сниматься только по мыслеприказу владельца, сами подстраиваться под руку и, Боже упаси, не вызывать ни малейшего неудобства. Аналогичные устройства уже есть в базе, так что с изготовлением проблем не возникло, но с материалами вышла сплошная нервотрёпка. Если обыкновенного золота на корабле было в достатке, то с белым обнаружился дефицит. Стали подыскивать заменитель, невредный для здоровья благородный металл белого цвета. Серебро я исключил, как недостаточно дорогое, платину искин зажала, мол, самой мало даже на катализаторы. Подобрала, скрепя киберсердце, какое-то совсем уже внеземное чудо, но нашлась замена в неожиданно мизерных количествах. Плетения не сделать, даже на орнамент не хватит, поскольку молекулярное напыление сочли недолговечным. Получилось всего по пять крохотных, едва читаемых буковок, стилизованных под руны. Я счёл банальным писать имена, пришлось придумывать девиз, то есть аббревиатуру девиза. Прикинув так и этак, остановился на надписи: «В.Б.ЗБС», объяснив искину, что это пожелание удачи. Оставалось украсить, опять затык. Ну, в голове ж не укладывается, что в настоящей летающей тарелке нету каких-то несчастных брюликов! Прям расстроился, так искин, лапушка, давай уточнять — так ли уж для меня важна именно огранка природных камней? Возможно, подойдут не углеродные минералы без обработки, обработанные иным способом или вообще искусственно выращенные? Имеются особенно редкие, с уникальными, еще не до конца изученными свойствами. Я не почувствовал подвоха, выбрал редкие, но чтоб только не опасные. Буханочка заверила, что всё будет тип-топ, странно замялась и вдруг спросила официальным тоном. — Кадет-пилот Семён, вы подтверждаете, что желаете получить эти вещи в личное исключительное пользование с возможностью передачи этих прав без ограничений?