3.И на всех одна звезда

По крайней мере, после всего, что с ним случилось, в одном он мог поклясться твердо: истины нет! Есть правда, а она у каждого своя. Его правда в том, что он обязан выполнить самый священный долг, какой только можно представить — вернуть ребенка ее семье.

* * *

Что дальше? Закрыть парню глаза и броситься вслед за убийцами, чтобы сделать из них кровавую кашу? Само собой! Но чуть позже. Пока еще есть хоть один, пусть самый безумный шанс, — он не простит себе, если его не использует!

И для этого шанса дорого время.

Три минуты. Дамон врывается со своей ношей в дом. Взмахом ресниц со стола в 'большой' комнате сметает все, что на нем было, и маг бережно опускает на него тело.

Юная Мелисента забилась в угол у камина, задавив крик ладонями. Лизелла невольно отшатнулась ко вскочившему мужу, вцепляясь зубами в запястье чтобы тоже не закричать. Райнарт, не дожидаясь объяснений, растворился в надвигающейся ночи.

— Дамир, целителя!! Быстро!

— Сделаю! — мрачно пообещал молодой маг.

Изумленная Лизелла посмотрела на обоих, как на безумцев: причем тут целитель?! Лечить можно только живых!

Зато у Дамира не возникло и тени сомнения. Он прыгнул прямо во дворец, решив начать с Эрнста и твердо намереваясь, если понадобиться, поставить на уши весь Светлейший Совет. Заодно, есть повод убедиться насколько они готовы исполнять Клятву — по духу и сердцу, либо только по букве непричинения вреда.

— Лиз, мою сумку! И держи наготове эликсиры.

Лизелла была уже в совершенном ужасе: Сивилл — мертв! И это неоспоримый факт! А воскрешать не умеют не только светлые, но и темные. Не умертвие же или лича какого-нибудь собрался делать Фейт из несчастного юноши?! Бедняга заслужил, по крайней мере, покоиться в мире!

И вообще, если Сивилл убит, то где Ингер? И почему Дамон еще не мчится за ней?!

Быстрее и решительнее волшебницы оказалась Мелисента, в отличие от первой не мучавшаяся сомнениями. Да, страшно! Настолько страшно, что и представить не могла — она была счастливым и благополучным человеком, впервые увидевшим мертвое тело, да еще тело близкого знакомого: местами очень даже обаятельного растяпы, которого было одно удовольствие просвещать. Однако, раз мастер Фейт что-то делает, значит, знает что.

Хотел бы Дамон сказать тоже самое! Есть нечто, что не подвластно даже самым могучим магам, даже Белым и Черным лордам. В прошлый раз его попытка не только не увенчалась успехом, но если бы не Дамир, отдавший ему себя почти целиком, и не остановивший их вовремя укке Дайк, — Ингер бы осталась круглой сиротой...

Пять минут. Поданным скальпелем он распарывает пропитанную кровью рубашку и обнажает грудь юноши, чтобы даже такая тонкая преграда не мешала контакту. Ладони ложатся ровно над сердцем, словно обнимая его. Глаза сосредоточенного мага потеряли фокусировку, зрачки расширились за пределы возможного, воплощая собой путь в бездну, куда он отправился. Оставив застывшее в неподвижности тело, дух устремился за пределы этого бытия.

Как только не изображают границу между жизнью и инобытием! И светящимся тоннелем, и тончайшим хрустальным мостом, и даже судебной палатой всех когда-либо придуманных богов... Или же просто огромной ямой, бездной хаоса из которой все вышло и в которую все возвращается. Однако те, кто шагнул так далеко, чтобы с уверенностью ответить на подобные вопросы, не могут озвучить их тем, кто еще не миновал эту грань.

Все, что было вокруг, — это туман. Сплошной туман, переливающийся жемчужным опалесцирующим сиянием. Иногда он менял оттенки: темнея до синильной черноты либо светлея до бело-голубого пронзительного сияния... постепенно наливаясь до густо красного, вспыхивая оранжевым солнцем, чтобы утихнуть весенним желтым одуванчиком... перебирая все оттенки зеленого, и ровно пульсируя огромной огненно-голубой звездой. Мимо плыли густо-синие волны, бледнели, переходя в сиреневое истаивающее марево, и вспыхивая черно-фиолетовыми искрами...

Это было бы буйство красок, если бы были глаза, способные это видеть. Это была бы музыка, заставляющая кричать от боли и наслаждения, если бы было кому ее слышать...

Трудно описать движение там, где нет ни верха ни низа, ни права, ни лева, ни какой-либо тверди, ни одного ориентира... Но все же оно здесь было: напоминая слабое донное течение в вязком заболоченном затоне.

'Сивилл!!' — где нет звука — нет голоса, а воля человеческая — единственное, что не требует для себя никаких условий, наоборот утверждаясь вопреки.

'Сивилл!!!'

Возвращайся, мальчик... Либо скоро мы останемся здесь вместе...

'Сивилл!!'

Возвращайся! Как тогда я посмотрю в глаза своей дочери?!

'Сивилл?!!'

Да где же ты! Ты не мог уйти далеко!

'Сивилл?!'

Первое впечатление: нелепый, несуразный вид, разноцветная челка... и истовое желание жить. Хотя бы на зло! Запертое на сто замков сердце, и неосознанное самим желание, чтобы кто-то попробовал их снять, заглянул чуть дальше, чем обычно...

'Сивилл!'

Одна из размытых фигур уплотняется, и проступают не только общие очертания, но и черты лица.

'Куда ты идешь, дитя! Еще рано! Тебе рано уходить отсюда, ты должен жить...

Бесполезно. Тень начинает снова таять.

'Ты нужен нам!'

И тогда на лице гипсовой маски начинает пробуждаться память: сначала страх, обида... гнев и вина, растерянность и тоска... И наконец, что-то живое, осмысленное — 'Мастер?'

'Вернись! Идем со мной! Дай мне руку... Возвращайся, мальчик! Мы тебя ждем!'

Тень неуверенно потянулась навстречу, и маг не отшатнулся, хотя знал, что это значит. Именно потому, что знал, что это значит, — принимая в себя заблудшую душу и вынося ее обратно в мир.

...На широком деревянном столе тело юноши выгнулось с клокочущим хрипом. Темный маг качнулся, приникая к его губам поцелуем более глубоким, чем могут вообразить, возвращая то, что ему не принадлежало.

После чего мягко осел на пол.

* * *

— Куда?! Хочешь рядом лечь?! — окрик вернувшегося Райнарта остановил бросившуюся к магу Лизеллу.

— С ума сошла? Тебе нельзя! — Дамир возник почти одновременно с героем.

Лизелла отступила, вынужденно признавая их правоту: в ее положении каждое лишнее усилие чревато, да и Дамир изрядно застращал ее нервными описаниями, насколько трудно далось рождение Ингер. Вместо этого она, как и было сказано, занялась эликсирами, пока ее муж склонился над Сивиллом.

— Где целитель? — Райнарт поднял обмякшее тело мага, устраивая его в кресле у огня: объективно, теперь в помощи профессионала нуждался уже не только раненный Сивилл.

— Ничего, я пока его удержу. Эрнст запрашивает резолюцию Совета, — Дамир оскалился, разрываясь между желанием немедленно бросится к отцу и необходимостью позаботиться пока о Сивилле, чтобы все старания и риск Фейта не оказались напрасными.

Райнарт выругался, не стесняясь присутствия женщин, и вложил в сведенные судорогой руки чародея стакан с 'Радугой'. Усилия, потребовавшиеся от Дамона, чтобы вытащить обратно из-за грани отошедшую душу и вернуть ее в тело, оказались чрезмерными даже для лорда. Он, кажется, сам дышал едва-едва и был белее умирающего юноши, которому передал не малую часть своих сил, связывая разорванные нити между духом и его телесной оболочкой. Оглянувшись и не найдя под рукой ничего более подходящего, Райнарт взял свой забытый плащ, закутывая начавшего приходить в себя мага: того трясло так, что кресло ходило ходуном. Холод перехода никак не желал отступать перед живым пламенем.

— Кх-а-к? — просипел Дамон, полностью возвращаясь в ясное сознание, и застонал сквозь зубы от взорвавшей виски боли,

— Дышит, — кратко отозвался герой, не сомневаясь о чем, а точнее о ком тот спрашивает.

— Я сейчас... — маг попытался принять вертикальное положение и встать, от чего в довершении ко всему носом пошла кровь.

Подносившая новую порцию эликсира, Лизелла не выдержала и потянулась к седой голове, но Дамон дернулся в сторону. От неловкого движения его совсем скрутило, и маг сполз в кресле, судорожно хватая воздух.

— Т-тебе н-льзя... пройдет...

— Как же! — в сердцах выкрикнула молодая женщина почти со слезами на глазах, — Конечно! А вам значит все можно! Мужчины! О себе не думаете, так подумали бы кто будет искать Ингер! Что вообще произошло? Где они с Динэ?

— Ингер похитили, — за Дамона ответил Райнарт.

— Светлые? — высказала Лизелла самое очевидное предположение.

— Нет! Никто из нас не может нарушить Клятву! — сквозь распахнутую настежь дверь стремительно вошла раздраженная Рузанна, искры вокруг нее еще не успели потухнуть, а губы были сурово поджаты.

Чтобы оценить обстановку ей понадобился всего один взгляд, и она тоже в первую очередь направилась к распростертому на залитом кровью столе Сивиллу. Было более чем очевидно, что вызов и буйство Черного принца во дворце не были продолжением каких-либо коварных планов, и юноша действительно нуждается в срочной помощи целителей.

Мало вернуть душу в поврежденное тело, нужно сделать так, чтобы ей было где остаться, за что задержаться, не давая уйти снова. Сменяя Дамира, волшебница опустила руку на влажный от пота лоб юноши, унимая боль, и сотрясавшая его рваная дрожь понемногу утихла, ресницы с облегчением опустились. Перейдя собственно к ране, Рузанна невольно прикусила губу, поколебленная увиденным. Отставив в сторону бесполезный сейчас посох, она медленно начала извлекать клинок, одновременно останавливая кровь и пытаясь соединить поврежденные ткани.

Чар оказалось недостаточно, чтобы полностью блокировать боль. Юноша выгнулся со всхлипом, переходящим в крик, и страховавший светлую волшебницу Дамир прижал его к столешнице, обездвиживая. Спустя долгий промежуток времени, кинжал был отброшен, но полностью закрыть рану не удавалось: целитель преимущественно лишь активизирует и направляет в нужное русло собственные силы организма, а их у Сивилла как видно было очень мало.

— Это все, что я могу, — неохотно признала она, — и таких сложных операций никогда не проводила.

— Помоги мне, герой, — распорядился пристально следивший за ней Дамон.

К раненому его пришлось вести, врач потянулся к инструментам, но пошатнулся, вцепляясь в столешницу, в глазах потемнело. Криво усмехнувшись, Дамон признал:

— Так, сейчас мне и носки не заштопать. Поэтому я буду говорить, а вы делать. Согласны? — не дожидаясь ответов, продолжил, — Тогда приступим! Мел, разожги горелку, готовь спирт. Лиз, в красном кисете гранулы — разведи на огне три на двести. Руз, там же нитки, и прокалите иглы... Да, эти. Вы вычистили рану? Хорошо, верю... Лиз, пропитай раствором марлю и положи сверху — это коиннэ, от него немеют нервные окончания. Больше ничего ему сейчас не дашь. Заложи... Синий кисет, одну на сто, осторожнее... Это ларт. Пропитай им тампоны. Леди, я знаю, но вам будет не до того потом...

Приказы звучали с явным усилием, но ослушаться их было невозможно, возражения замирали сами собой.

— Готовы? Нет!! Кто вас учил начинать с этого? — резкий окрик, — Герой, посвети мне, вижу совсем плохо...

Оставляя темные скользкие пятна на древке, Рузанна яростно втыкает посох меж половиц заставляя его сиять нестерпимо ярко.

— Благодарю, леди! — новая усмешка не лишена галантности, в то время как сам лекарь не отрываясь следит за действиями двоих женщин. У Лизеллы опыта даже побольше, как никак полевую практику для преподавателей еще никто не отменял, да и в предместьях не так уж спокойно.

— Лиз, ларт! Да, так лучше... Ближе... Да кто вас учил!! Вы ж желудок чуть к печени не пришили!!! Ладно, не все так плохо. Удалите это... Удалите, потом нагноение будет... Теперь совсем хорошо. Лиз, нить... да, эту иглу... Руз, ближе прокол!!! Мел, фиал с A'eleryu, пропитай тампоны хорошенько... Дами, отпускай его, постепенно... Не стягивайте узлы так крепко, это не корсет! Их все равно вскрывать через пару дней. Мел, умница! Да, все... Лиз, закончишь?

Когда спустя довольно долгое время, операция была окончена, споласкивая руки в подготовленном Мелисентой сосуде, Рузанна негромко признала:

— Вы врач по призванию. Только на моих глазах вы вернули с того света двоих: эльфенка и, я уверена, что этот парнишка тоже выкарабкается. По крайней мере, ему не грозит заражение или болевой шок. Вам следовало бы поделиться своими методами и познаниями!

— У меня впереди еще десять лет, успею написать пару другую книг, — съязвил Дамон, снова сползая на ближайший стул и с наслаждением прижимаясь затылком к прохладной стене.

— И вы хороший наставник, — оценила Рузанна, задумчиво наблюдая за слаженными действиями Лизеллы, уже подготовившей все необходимое, чтобы усыпленного юношу можно было перенести в кровать, и выполнившими эту последнюю процедуру Дамира и Райнарта.

— Иногда даже слишком!

Удивленная подобной резкостью, и какой-то горечью в тоне, Рузанна внезапно, приблизилась к мужчине и сделала то, о чем в тайне даже от себя мечтала, наверное, с их первой встречи: запустила руки в седые волосы, отводя со лба тяжелые пряди, самыми кончиками пальцев осторожно погладила виски, прежде чем сжать их чуть сильнее...

— Вам легче? — шепнула она, отнимая ладони.

— Спасибо... — Дамон позволил себе на мгновение прикрыть веки, уже не опасаясь скатиться в еще один обморок.

Молодая женщина не преминула воспользоваться его минутной слабостью, и вернувшиеся Лиз, Дамир и Райнарт смогли увидеть изумляющую картину: белая леди Совета заботливо обтирает лицо черному магу своим платком, промокая пот и оттирая засохшую кровь.

Как-то не было поводов заподозрить их в настолько близком знакомстве! Райнарт лишь крякнул.

— Кажется, моя помощь не нужна, — выдал Дамир.

— Нет, спасибо, — невозмутимо подтвердил маг. Боль больше не разрывала голову сотней тупых ржавых пил, хотя холод все еще никуда не ушел, и резких движений делать не стоило.

— Зато тебе нужна! — сердито прошипела на супруга Лизелла, сунув и ему в руки 'Радугу'.

— Возможно, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — Рузанна тоже пыталась сохранять спокойствие хотя бы внешне, однако голова отчаянно кружилась от осознания сколько она уже позволила себе за этот вечер.

Хватало того, что она примчалась сюда вообще никого не поставив в известность! Собственно, она твердо намеревалась объясниться с 'мастером Фейтом' раз и навсегда, а панический вызов Эрнста совпал по времени случайно. Теперь же она оказалась в самом центре сомнительных событий, чреватых новым потоком неприятностей и проблем.

— Совет не имеет отношения к случившемуся! Поэтому, кто из ваших врагов мог забрать девочку и напасть на Сивилла? — растерянность и неуверенность, как всегда выразились в излишней официальности тона.

Дамон ответил Райнарту, а не ей:

— Наш старый с тобой знакомец, герой. Фориан. Еще один охотник по мою голову.

— Уверен? — только и спросил герой.

— Я этот ножик, — брезгливый кивок в сторону все еще валяющегося на полу кинжала, — Сам ему дарил. Так что был он там или нет, — а я уверен, что был, — ниточки к нему тянутся.