— Гонять буду на полигоне, как сидорову козу, чтоб не толстела! — пообещал полковник серьезно. — И сам рядом побегу, чтоб тоже... Зита, что мне сделать, чтоб сказала "да"?

— Выжить, — вздохнула она. — Для начала — выжить. Идемте, товарищ полковник, пока дроны не повисли. Форма у вас сильно не для гор.

— Выживу! — серьезно пообещал офицер и тяжело зашагал следом за ней.

Зашуршали мокрые кусты, она незаметно поморщилась. На ней "хамелеон", прекрасная водоотталкивающая ткань, а вот полковник промокнет за пару минут, и ничего с этим не поделаешь. А он и так не очень здоров.

Они благополучно добрались до буковой рощи, без подлеска и оттого словно прозрачной, и полковник облегченно зашагал среди деревьев, чавкая мокрыми летными ботинками. Она придержала его рукой. Огляделась. Еще огляделась. И осторожно пошла первой. Прекрасный пилот, полковник вряд ли понимал, что именно в таких вот удобных для передвижений местах и ставят всякие пакостные ловушки типа "попрыгунчиков" или "висюлек". И уж точно не умел их находить и обходить. Но пока что им по-серьезному ничего не угрожало. Подумаешь, "висюльки". Их опытным глазом за полсотни метров видно, потому что ставят не руками, а разбрасывают с вертолета. А вот через пару часов, когда они достигнут ухоронки с боеприпасами и едой, станет по-настоящему опасно. И прежде всего — у самой ухоронки. Прекрасное место для засады, она сама бы его выбрала. Всего-то дел — с "саранчи" засечь скопление боевого железа, выбросить спецгруппу, и голубчики-диверсанты сами притопают в руки...

-==-

— Я не могу! — сказал Димитриади и сжал голову руками. — Брюхан, я — не могу!

— Не ори, не дома! — хмуро напомнил штурмовик.

— Я не могу! — ожесточенным шепотом повторил Димитриади. — Не могу отправлять ребят на верную смерть, а сам сидеть в стороне на управлении, понимаешь? Нас перебьют у трассы за день! Как только остановим трассу — подвесят вертушки, подтянут части для прочесывания — и все, нам конец! И приказ не выполним, и поляжем все!

— Предлагаешь вернуть Зите власть? — угрюмо осведомился Брюханов. — Свалить ответственность на шестнадцатилетнюю девочку? Я тебе сам голову оторву, до турок не дойдешь!

— Я не понимаю, как она тянула "Спартак"! — признался Димитриади. — Со стороны оно так легко казалось!

— Принцесса, — напомнил Брюханов.

— Сам веришь?

— Знаю.

— Вот и я — знаю, — вздохнул Димитриади. — Как у нее получается, не понимаю. Вроде ушла из командиров, а чувствую, что стоит рядом и смотрит... строго-строго. И только попробуй не оправдать ее доверия. Так-то вариант выполнить приказ есть. Спуститься вниз, занять Мамаадамию, прикрыться жителями и перекрыть трассу на мосту. Серьезными средствами нас тогда не взять, побоятся городок снести, там же святыни Кавказа, а против десанта мы двое суток продержимся. Правда, все там останемся, но хоть приказ выполним. Только Зита не одобрит. Она южанка, ей не понравится, что ее соплеменниками прикрываемся. Как думаешь? Ты же ее с детства знаешь, из одного двора как-никак.

— Я ее в детстве боялся до усрачки, — хмуро сказал Брюханов. — Причем в самом прямом смысле. Ночами и прудил в постель, и валил иногда. Ты-то ее с этой стороны не знаешь, повезло. Она своих обидчиков сама убивала, понял? Заточкой. В десять лет. Так я ходил и каждый день ожидал... Еще чуть-чуть — и сошел бы с ума.

— И ты ее считаешь принцессой?!

— Она принцесса, — непримиримо сказал Брюханов. — Всегда была. А такой ее мы сделали! Мы! В частности, я, чего себе никогда не прощу. И ты тоже руку приложил, помнишь?

— А зачем тогда в штурмовики пошел? — поразился Димитриади. — Если так боялся? Она же в "Спартаке" все, что угодно, с тобой могла сделать!

— Потому и пошел, чтоб перестать бояться.

— Ну и как, помогло?

— Нет.

— Но теперь спите вместе, — задумчиво сказал Димитриади.

— Она меня простила. Почему-то.

— Понял.

— Нет, ты не понял! — усмехнулся Брюханов. — Если прикроешься мирными жителями, она не рассердится — она тебя убьет. Лично. Поверь моему опыту. Так что давай думать, как остановить трассу на двое суток другими способами.

— А если не получится?

— Тогда остановит она, — убежденно сказал штурмовик. — Остановит и будет держать, сколько потребуется. И нам на том свете станет стыдно. Так что давай, Грека, шевели мозгами!

— Как дам сейчас за греку! Мы все — русские, понял?

— Понял, но мозгами шевели все равно.

— Да я шевелю, — хмуро сказал Димитриади. — Будем растягивать "Спартак" на двое суток, ничего другого не остается. И ты со своей пятеркой — в моем оперативном резерве, понял?

— Не понял. Зачем тебе на точке управления резерв? Мы никуда добежать не успеем.

— Будете прикрывать работающие тройки от вертолетов. Ребята оставили вам все бронебойные выстрелы к "реактивкам".

Брюханов молча смотрел на друга. Прикрывать от вертолетов. На которых стоит система защиты как раз от таких стрелков. Задача для смертников. Именно так погибла Дашка, и так погиб Данила.

— Без прикрытия от "вертушек" ребятам не удержаться у трассы, — тихо сказал Димитриади. — Это не приказ. Я тебя прошу. Как Зита бы просила. Сделаешь?

— Разреши идти на задание одному.

Голос Брюханова неуловимо дрогнул.

— Одного тебя не хватит надолго! — жестко сказал Димитриади.

— Хотя бы санинструктор...

— Кто у тебя — Дегтярева? Киса? Понятно. Ты думаешь, она оставит пятерку без медсопровождения? Дурак, да? Не спорь со мной, татарва вреднючая, я уже все продумал! Нет у нас других вариантов, нет!

— Есть прикрыть от "вертушек", командир. И я русский, если что.

-=-=

Полковник дышал шумно, но на удивление мощно. Действительно спортсмен. Но все равно — дышал и мешал ей слушать. Она недовольно подняла ладонь и еще раз оглядела открытое пространство. С особым вниманием — дальний склон.

— Что случилось? — шепотом поинтересовался полковник и сунулся вперед. Она легонько придержала его и неодобрительно покачала головой. Может, в воздухе полковник бог, но в горах — не спецназ, точно.

— Пока что ничего. Но впереди — простреливаемая зона. Если посадить стрелка с антиснайперкой на склон, он перекроет всю луговину.

— Ну, это уже паранойя, — пробормотал полковник. — Что, на Кавказе на каждом склоне по снайперу, и все охотятся на вас? Не преувеличивайте собственную значимость. В масштабах войны "Спартак" — всего лишь диверсионная группа. Одна из. И не самая крутая. У нас сейчас ребята под Тбилиси работают!

Она покачала головой и снова прикинула предполагаемый маршрут.

— Бежать! — приняла она решение. — Только бежать, и быстро! На двух километрах баллистический комплекс антиснайперки по бегущим не очень эффективен. Вы быстро бегаете, товарищ полковник?

— Уж от тебя не отстану!

— А вот я — медленно! — вздохнула она. — Задница к земле тянет. Так что потащите все оружие.

— Бардак! — зло сказал полковник. — Вечный армейский бардак! Вот кто бы объяснил, зачем останавливать трассу силами диверсантов, когда ее давно можно было снести к чертовой матери одним вылетом авиаполка? И ведь спецбоеприпасы имеются, на складе в Краснодаре лежат! Но — не было приказа! Как дали бы — до сих пор бы земля дымилась! А так бегай теперь по горам с мелкашкой, изображай супермена!

Она замерла. Полковник, не задумываясь, только что выдал очень важные и наверняка сверхсекретные сведения. Значит, не было приказа, хотя возможность закрыть трассу имелась всегда? Наверняка и сейчас имеется, ведь для доставки спецбоеприпасов не только штурмовые вертолеты годятся, но и крылатые ракеты, и суборбитальные ракетоносцы, и те же "Стрекозы" в крайнем случае... Фронт трещит, Краснодар под ударом, но дорогу тем не менее не трогают. Берегут. А для чего? Или — для кого? Интересно...

— Ну а теперь скажи от лица политических войск, что я неправ! — сердито буркнул полковник. — Вы же, политические, всегда считаете себя умней армейцев!

— Вообще-то использование оружия большой мощности означает разрушение инфраструктуры и огромные потери среди гражданского населения, — заметила она. — И неподъемный объем работ по восстановлению разрушенного после войны. А в остальном — да, правы.

— Они все — враги! У нас за Кавказом друзей нет!

— Кто враги? — не поняла она. — Горничные на курортах Душети?

— Все враги! И армия не разбирает, горничные там или кто еще! Наша задача — уничтожать! И все неуспехи армии именно из-за того, что ей ставили непрофильные задачи! Там поддержи нужный режим, здесь отсортируй из мирных жителей боевиков и предай суду... а мы — армия! Наше предназначение — бить врага! Дай приказ уничтожить — весь Кавказ сотрем и под танкодром закатаем!

— Товарищ полковник! — укоризненно сказала она. — Ну что вы несете? Вы же умный, думающий офицер!

— Да знаю я, что армия — инструмент политиков! — вздохнул полковник. — Но иногда такая злость берет...

— И перед девушкой погеройствовать хочется, — понимающе кивнула она. — Ну, давайте я поцелую вас для душевного равновесия? И побежим.

— М-да, — усмехнулся полковник. — Южанка. А все южанки, говорят, немножко еврейки. Ладно, уела. Но скажи, вот от кого мы сейчас бегать будем? Не от врагов?

— От "Соколов Босфора", скорее всего, — пожала плечами она. — Вы готовы, товарищ полковник? Тогда — не отставать. Но и не опережать!

И она припустила изо всех сил через луговину, только трава хлестанула по ногам. Полковник тяжело забухал следом. Теперь главное — рвать темп, чтоб баллистический комплекс сошел с ума...

Лес приближался быстро, но усталость накатывала быстрее, в груди горело, и ноги наливались тяжестью. Показалось, или был звук выстрела? Показалось или нет?

Они влетели в подлесок, как два носорога, проломились по инерции несколько шагов и рухнули.

— Паранойя! — прохрипел полковник. — У политических — врожденная паранойя! И я следом, как дурак!

Полковник был неправ. На летних учениях в Копейке инструкторы очень доходчиво объяснили каждому штурмовику, насколько опасны открытые пространства. Специально, садисты, стреляли по мягкому месту, а оно ж без защиты...

Крупнокалиберная пуля со шмяком врезалась в ствол над их головами, пробила его насквозь, вырвала кусок дерева, осыпала полковника трухой и улетела дальше. Снайпер со склона, упустивший цель, таким образом выразил свое неудовольствие. И наверняка готовился выразить еще. Полковник открыл и закрыл рот. Потом упал на живот и без понуканий очень быстро пополз вглубь леса. Но молодец, про оружие не забыл, потащил волоком.

— Приношу свои извинения! — выдохнул офицер через сотню метров. — Был дурак, исправился! Блин, в небе легче, там ползать не надо!

Она не отреагировала на его слова, изучала на планшете местность и напряженно соображала, одиночная это засада или сейчас за ними погонится рота егерей.

— Саша, на подходе к ухоронке снайпер! — в результате сообщила она. — Возможно, не один.

— Сейчас уйдет! — пообещал далекий Димитриади. — Мы начинаем останавливать трассу. Все засады туда побегут, гарантирую! Но все равно будь поосторожней!

Побегут? Она зло усмехнулась. Ну-ну. А ведь бежать со склона можно только одним маршрутом. Максимум — двумя, но второй через крутизну, там с тяжеленной антиснайперкой будет ой как некомфортно! А комфортный путь она сейчас перекроет.

— Товарищ полковник, хотите познакомиться со снайпером? — поинтересовалась она. — Лично? Если да, то пойдемте быстрее, надо выбрать место для горячей встречи!

Полковник оказался неплохим напарником, как и обещал. Неопытным, тяжелым, шумным — но в целом неплохим. Признающим ее главенство. Вот и сейчас — лежал не отсвечивая, слушал далекую стрельбу, переговоры в спартаковской сети и помалкивал. Она тоже слушала, не отрываясь от наблюдения. Димитриади — молодец, руководил атакой на трассу, как опытный дирижер слаженным оркестром, берег ребят, уводил из-под ударов машин охранения, менял точки атаки... и держал, держал трассу! Он справлялся с обязанностями командира гораздо лучшее ее, она даже немножко возгордилась — ее воспитанник!

Чуть заметно шевельнулись далекие кусты. Вот они, голубчики. Те самые, со склона, здоровенная дура антиснайперки у одного на плече. Пришли. Ну а куда им деться от этой проплешины? Здесь столетиями пасли скот, ни кустика, даже трава невысокая. Желаете побыстрее к трассе на призыв начальства — пожалуйте на открытое место! А если желаете проявить нерешительность или вздумаете обойти — извините, она такой возможности не даст. И пересечь проплешину бегом тоже не даст. Двести метров — для снайпера ее уровня идеальная дистанция.

"Птичка" негромко щелкнула два раза. И еще два, но это уже контроль. Она закинула снайперку на плечо и спокойно зашагала через поляну. Двое их было, всего двое, иначе никто не позволил бы ценному антиснайперу-специалисту проверять местность. Мастер-стрелок и его второй номер.

Они лежали в кустах без движения, забрала разбиты и в крови. Извините, ребята, не до красоты, дураков нет стрелять из "птички" по бронированному корпусу... опа. Не "Соколы Босфора". Остатки лиц — вполне европейские. И кто это бродит по горам Кавказа? "Морские котики"?!

— Началось, — хрипло сказал за ее спиной полковник. — Европейцы в бой пошли. Похоже, турок мы пережевали. Совсем немного осталось, продержаться бы...

Что-то крылось в его словах чрезвычайно важное, не подлежащее огласке, но ускользающее пока что от понимания. Она досадливо качнула головой и попробовала поднять антиснайперку. Тяжелая, зараза. Но для дела, которое она втайне запланировала — крайне необходимая. Родная "реактивка", конечно, лучше, но к ней осталось всего несколько выстрелов. И из ухоронки запас не пополнить, там только для "птички"...

— Унесете, товарищ полковник?

— Вот эту дуру? А надо?

— И автомат, — обрадовала она офицера. — И пистолеты. И укладку с патронами. И сухпай.

— Сухпай не понесу! Здесь съем!

Полковник посмотрел на ее исхудавшее лицо и неловко поправился:

— ... То есть съедим.

Она невольно ему посочувствовала. Крупный мужчина наверняка страдал от постоянного чувства голода. Не привык, у летно-подъемного прекрасное и, что важнее, регулярное питание. А спартаковцы, как волки, умели наедаться впрок и потом неделю шастать по горам с парой плиток НЗ в кармане "хамелеона". Она, например, пока что о еде не мечтала. Ну, посасывает в желудке, но силы есть и на ходу не качает, так что все в порядке.

Кроме оружия они забрали маскировочный комплект одного из убитых, и теперь полковник хотя бы не отсвечивал на фоне леса своей летной формой. Но все равно к ухоронке с ним идти было опасно, офицер по-прежнему тяжело дышал, громко топал и ничего не видел по сторонам. Саша Мечёв вышел им навстречу, посмотрел издалека и только покачал головой. Полковник его, естественно, не заметил. Ну, зато здоровенный лось, тащит гору оружия, потеет и матерится, но не отстает. И это при том, что еще ночью горел от высокой температуры. Она осмотрела напарника критически — и решила, что идти к ухоронке все же придется всем троим. Следовало оставить там лишнее оружие, а оно как раз на полковника навешано.