— Именем Бога-Машины!
Восемнадцать часов спустя, Персей Тэта стоял в отведенном под нужды Механикус огромном ангаре центрального порта планеты. Выгрузка двенадцати титанов уже завершалась.
Отстранение экипажа одной из боевых машин вызвало у принцепса реакцию, схожую с поведением Фромма, однако на сей раз разговор вел Дотуров. Возможно, поэтому результат оказался менее конфликтным. Принцепс и модерати в итоге обрели смирение, а также согласились отправиться в резерв, на случай возможной потери одного из экипажей при сохранении ремонтопригодности титана — к сожалению, не самая редкая ситуация для разведчиков.
Необходимая Дотурову машина стояла в отдельной секции. Не считая сервиторов, из первоначального состава на борту присутствовал только управляющий реактором техножрец, выводивший энергетическое сердце машины из спящего режима.
— Лексик Арканус, я не понимаю — в чем заключается смысл высадки титана, который лишен экипажа и не может действовать? Машинный дух не может сам управлять титаном.
Дотуров, переместивший свою личность обратно в датабанк, ответил даже не технолингвой, а через примитивную пиктограмму:
'Смотри'.
В следующий миг ектения Бога-Машины заполнила собой пространство.
Ощутить — даже не понять, а просто заметить божественный код — могли очень и очень немногие, а Персей Тета был из их числа. Строки древнего гексакода, иногда чуть ли не на естественных языках, наполняли пространство ангара, проникали в самую основу сознания, заполняя машинную память. Логис даже попытался осознать воспеваемый алгоритм, однако не смог пробиться дальше аппроксимаций распределенных нагрузок Святых Киберпророчеств Клейнрока. Его сознание тщетно выхватывало отдельные самоподобные реки чисел, временные экспоненты M/M/V, но Истина больше не была единым целым, она дробилась и ускользала от несовершенного сознания Персея Тэта, чьи субпроцессоры захлебывались, не успевая обрабатывать и тысячную долю обрушившихся на них данных.
Прошло какое-то время, прежде чем логис Тэта осознал себя упавшим на стальной пол, как механическая кукла, опустошенная, без сил. Вокруг послушно сновали сервиторы обслуживания, чьи примитивные схемы просто не заметили цифрового Откровения, походя дарованного Дотуровым всем, кто находился рядом.
От груза собственного несовершенства Персею на какой-то момент захотелось взывыть, подобно терранским псам. Последовавшее осознание столь примитивного порыва, осквернившего саму сущность Адептус Механикус, вогнало логиса в долгий ступор. Менее организованный мыслительный аппарат, скорее всего, был бы надолго выведен из строя, но школа логисов Марса обучала своих адептов таинствам адекватного описания состояний посредством тензорного анализа в условиях субпредельных нагрузок. Механикуму понадобилось несколько минут, чтобы разрушить сложившуюся топологию своего разума и, благодаря помощи благословенных механизмов нечеткой логики, изолированно рассмотреть каждый узел действующей модели сознания 'Персей Тэта', возвращая ясность мышления. Упрощая операцию до оскорбительного примитива можно сказать, что Тэта 'пришел в себя'.
А затем почувствовал настоящий, неподдельный ужас.
Стоявший перед ним титан был мертв. Внешне божественная машина, физическое воплощение воли Омниссии — малой, ничтожной части Его воли — осталась в точности такой же, как прежде, на борту 'Ковальски'. Но... Частица Божественной воли, благословенный дар Кузни, воплотившийся сотнями тонн священного металла. Воля, скользящая по бортовым когитаторам и системам, от логических контроллеров реактора до датчиков боевых ауспексов. Сама сущность боевого титана, настолько могучая, что лишь немногие могут с ней совладать и сотрудничать. Все это исчезло.
Дух Машины 'Пса Войны', то, что превращало мертвое железо в дитя Омниссии, более не существовал.
Логис не смог бы в этот момент объяснить, как он это понял. Не мог бы сформулировать, что поменялось в инфополе. Бортовые сервиторы по-прежнему были подключены к своим гнездам и проводили положенные ритуалы по выводу плазменного реактора на штатный режим. Инфодиоды у трона принцепса сигнализировали об успешном прохождении ауспексами базовых тестов. Обслуживающие техножрецы — не из бывшего экипажа, разумеется — вели регламентные работы на турболазерной установке. Но Титан в долю секунды перестал быть зримым воплощением Бога. Он превратился в огромный шагатель, бессмысленно переусложненный гаечный ключ. Посмертную тень того, чем являлся двенадцать минут сорок три секунды назад.
Малеволис замер, не в силах полностью осознать и воспринять чудовищное святотатство, совершенное у него на глазах. Бесконечное предательство агнца, коим является машинный дух пред Омниссией.
— Подключи датабанк к консолям модерати.
Указание повторилось несколько раз, прежде чем опустошенный логис понял, что к нему по закрытому шифроканалу обращается Дотуров. И еще несколько невероятно долгих секунд, чтобы понять смысл сообщения.
— Зачем?
Лексик Арканус был терпелив, потому что хорошо понимал страдания, наполнившие душу Тэты. Для осознания того факта, что произошедшее не было святотатством, попранием основ культа Механикус, но являлось актом истинной веры — требовалась гибкость мышления, не скованная догматизмом устаревших толкований или пустотой традиции. И надо признать, молодой логис еще неплохо держался.
— Вселенная не терпит пустоты, и воплощение Бога-Машины не должно оставаться лишенным искры Его воли. Смотри. Учись. Думай. Исполняй.
Марсианские сервиторы, прибывшие вместе с 'Ковальски', были прекрасно отлажены, а их прошивки адекватно интерпретировали даже комплексные команды. Спустя двести восемьдесят три секунды задействованный логисом погрузчик аккуратно водрузил металлопластиковый куб датабанка на лобовой скат титана, закрепили электромагнитными фиксаторами.
Логис Тэта настолько погрузился в приводящую в порядок мыслительные алгоритмы Литанию Нечетких Множеств, что не сразу заметил поступивший ему новый запрос от Дотурова.
— Ты понял, что произошло?
— Дух Божественного Титана 'Пес Войны' схема Марс тип четыре, код XVII-1441, имя 'Кроновер' был уничтожен по воле Парламента Марса.
Персей Тэта потратил несколько секунд, чтобы ответ не содержал даже тени его переживаний и ужаса.
— Как именно?
— Божественная ектения.
— Детализируй.
Логису пришлось потратить еще минуту, чтобы воссоздать хотя бы фрагменты алгоритмов, уловленные его перегруженными кодом Омниссии сенсорами.
— Фрактальный метод. Самоподобие наведенного трафика в потоке данных. Несоответствие элементов сети Титана сформированной модели привело к хаосу в динамических управляющих системах.
— И? — гексакод Дотурова прозвучал... одобряюще?
— Применение фрактальной теории вместо теории графов привело к неоправданному загрублению модели, и как следствие, несоответствия результатов представления Духа Машины реальному поведению сети бортовых когитаторов. Нестационарный поток данных при значительных флуктуациях во времени... Нужно считать. Мне не хватает собственных мощностей для ответа в разумный срок.
— В целом верно. Необходимые вычисления были проведены еще до Великой Схизмы. Я воспользовался стандартным шаблоном уничтожения.
Стандартный шаблон уничтожения машинного духа... Это было настолько чудовищно, что Тэта едва не ушел в новый цикл глубокого самоанализа и восстановления.
— Но зачем?! — Малеволис понимал, что сейчас им управляет не холодная логика идущего путем Омниссии, а животная природа человеческой основы. И все же не мог сдержать эмоции.
— Зачем нужны такие... схемы разрушения?!
— В Галактике миллионы Кузен. Десятки тысяч миров, денно и нощно сигналом, геномом и сталью восславляющих Троицу. Десятки тысяч Фабрикатор-Генералов ведут свою паству по пути Омниссии. Но лишь один говорит от имени всех Адептус Механикус. Один мир. Один путь. Один Фабрикатор-Генерал.
— Один мир... — повторил Тэта.
— Это — настоящая сила Марса. Неоспоримая, безоговорочная, истинная власть Храма Всех Знаний. Мы можем сокрушить любую угрозу, уничтожить любую техноересь, выиграть любой диспут. Ибо нам известна их природа, их структура, их методы. Любая, самая изощренная задумка врагов Омниссии будет лишь пародией на его дары. Все, что может создать искаженный разум еретиков, уже предопределено и сосчитано, а, следовательно, может быть уничтожено по воле Омниссии.
— Я... мне следует обдумать это...
— Для лучшего понимания ознакомься с концепцией 'обезьяны Господа' из истории Древней Терры.
— Да, я сделаю это... Но зачем?! — вновь не выдержал Тэта. — Ради чего был убит Дух этого Титана?!
— В одном теле должно существовать лишь одно сознание. Любое подобие 'рефлексов' создавало бы лишние риски.
Вокруг трона принцепса и кокпитов модерати рассыпались огнями панели управления и голографические мониторы. Реактор был успешно запущен.
— А для грядущих задач сейчас я нуждаюсь именно в этом воплощении. Если оно перенесет испытания, Дух Машины будет в нем восстановлен.
Электромагниты отключились одновременно с выскользнувшими из разъемов консолей модерати кабелями. Крышки кокпитов с грохотом упали, закрывая пустую кабину сотнями килограммов безупречной брони, рожденной в плавильнях Магнос Омикрона. Куб датабанка с грохотом обрушился на бетонные плиты ангара, пустой и бесполезный, лишившийся драгоценного содержимого.
В полутьме ангара медленно разгорались зеленоватым отблеском глаза-ауспексы 'Кроновера'.
— ИМЕНЕМ АДЕПТУС МЕХАНИКУС И ВО СЛАВУ БОГА-МАШИНЫ!!! — разнесся по инфополю бинарный рев Титана.
— Именем его, — благоговейно выдохнул Тэта, упав на колени, понимая, что ныне допущен к чему-то прекрасному, восхитительному в совершенстве истины.
Глава 15
Сейчас
Все происходило быстро, и притом Ольга снова видела происходящее так, будто восприятие ускорилось во много раз. Синий огонек запала, негромкий щелчок с которым пусковой рычаг огнемета открывает клапан. Острый запах ацетона бьет в нос, туманя голову — противогаза то нет.
Хлопок подожженной огнесмеси на основе прометия, обогащенного кислородом, хлопает по ушам, звуча как растянутое 'в-в-ву-у-ух!!!'. Еще с вагонного инструктажа Ольга помнила, что это самый опасный момент при огнеметании — первый выброс из 'холодного' ствола. Горючка может воспламениться не сразу, а когда все же загорится, то благодаря испарению получится аналог небольшого термобарического заряда. Немного, но оператору и всем, кто будет рядом, вполне хватит. Дефект конструкции, допущенный целенаправленно, плата за не фиксированный выброс (то есть льется пока жмешь рычаг) и возможность часами держать оружие на боевом взводе.
В этот раз все получилось как надо. Струя белесой жидкости, попав под синий язык запальной горелки, мгновенно вспыхнула оранжево-желтым. Огненная вспышка на мгновение ослепила, так что Ольга зажмурилась и не увидела, как выхлоп накрыл сторожевого инсектоида. Когда же девушка открыла глаза, тварь уже молча и с ужасающей силой рванулась вперед. Все еще трансформирующаяся плоть загорелась, роняя жаркие капли, как подожженная пластмасса или свеча над огнем. Остатки волос превратились в пепел, кожа стекала шипящими струйками, открывая серые мышцы. Человекомуха за пару мгновений превратилась в настоящий факел, но, похоже, ее боевым качествам это не повредило.
Цепь лопнула сразу, а может быть на то и рассчитывалась — удерживать слабую человеческую форму сторожа, но в случае чего дать возможность боевой ипостаси освободиться. Шестилапый сгусток огня завис в мощном прыжке, а Ольга словила мощный флэшбек. Почти так же кракозябра с 'Баллистической' прыгнула на трехметрового 'астартес'. Тот был сильнее всего отделения вместе взятого, но бой проиграл. Значит и сейчас все ум...
Ольга шатнулась назад и больно ударилась спиной — баллон уперся в Люкта, твердого и несдвигаемого, как закатанный в бетон камень. Пылающая тварь одним прыжком — совсем как насекомое — перекрыла почти все расстояние от вентиля до группы. Присела на опорные лапы, готовая прорваться уже в строй.
Могучий сервитор вытянул вперед руку, словно указывая на бестию, и уродливая башка с фасеточными буркалами взорвалась. Сначала Ольга увидела разрыв и фонтан темной жижи, который мгновенно загорелся, словно по жилам чудища вместо крови тек бензин. А затем уже звук выстрела из дробовика хлопнул по ушам и оглушил окончательно.
Многолапая фигура еще шевелилась и даже пыталась двигаться, но бесцельно, видимо на остатках рефлексов. Лишь сейчас монстр издал некий звук, впервые после трансформации. Скорее просто громкий свистящий выдох, прорвавшися сквозь пламя. И, словно отозвавшись на призыв, забурлила вода в бассейне. Темные брызги перехлестывали через высокие бортики, плескали на кафель.
— Назад! — бросила наставница, и разъяснять не пришлось. Каждому было ясно, что держать оборону в тоннеле куда проще, по огнемету на каждую сторону и порядок. Ольга не расслышала команды, но двинулась вместе с остальными.
Священник фыркнул, вроде прочищая горло, но возможно и в знак презрения к врагу. Отступая, он быстрым движением крутанул вентиль на пушке, регулируя напор, и задрал ствол. Ольга не видела, как на лице Савларца отразилось мучение и страдальческое ожидание чего-то крайне скверного. Дальше случилось то, что могло бы показаться забавным, если бы не обстоятельства. Священник пальнул жиденькой струей кислоты по крутой дуге, точь в точь как хулиганский мальчишка, писающий через забор. И попал, причем с первой попытки, вызвав немедленный эффект.
Вода ударила настоящим фонтаном, с такой силой, что сорвала какие-то детали с крановой конструкции над бассейном. Из-под черной и бурлящей поверхности разнесся страшноватый звук, низкий и замогильный, будто где-то в глубине включили инфразвуковой генератор. Рычание пробилось даже сквозь временную глухоту Ольги, резонируя всеми костями черепа. Священник что-то вопил и продолжал заливать бассейн кислотой. Похоже, тому, кто (или что) стремился вылезти оттуда, все это не нравилось.
— Император, — тихо и четко сказал Фидус, который первым заметил, как истекающую жирным дымом тушу инсектоида охватило голубовато-зеленое пламя, как при обжигании проволоки. Затем полыхнули в дымном, насыщенном смрадом горелого мяса воздухе странные символы. Они мелькнули буквально на доли секунды, танцуя, как шаловливые огоньки кислотных расцветок. В следующее мгновение для всего отряда будто выключили свет.
А затем снова включили.
Ольга упала на колени, оглушенная и ослепшая, судорога завязала пищевод в узел, но для тошноты уже ничего не осталось, в том числе и желудочного сока. Только сипящий выдох, словно душа рвалась наружу, не желая больше выносить испытания тела.
— Император с нами, Император с нами, Император с нами, — бормотал, как заведенный монах. Берта просто орала, восстанавливая хотя бы подобие дисциплины и строя.
— Вставай...
Голос Крипа доносился очень глухо, издалека, но все же проникал в помраченное сознание Ольги. А еще девушке показалось, что вокруг стало слишком ярко и светло. Все уже горит?
