— Мы не спрашиваем, почему! — пробился сквозь шум голос майора. — Мы спрашиваем — как?! У нас не хватает личного состава даже для управления кораблем!

Офицер поднял руку, и установилась тишина.

— Разведка, сколько пополнения мы принимаем в трехсменку? — негромко спросил он. — Ведь это вы провесили трассу из российского сектора в "черную бороду", к нам? Без приводных маяков нас не найти, значит, они поставлены. Лейтенант Овехуна?

— А расстрелять за такое? — раздался голос майора. — К нам по маякам карательный корпус подгонят как нечего делать!

Девушка поднялась во враждебной тишине.

— Приводные маяки установлены с разрывом и сменой вектора, — четко выговаривая каждый звук, доложила она. — В разрыве в режиме частичной невидимости дежурит разведчик. Его задача — проверять прибывающих по трассе и работать в случае необходимости дополнительным маяком. Отдел контрразведки принял за последнюю трехсменку восемь пилотов на "Косатке" и спецгруппу дальней разведки в количестве пяти человек на поисковике новой серии. Один пилот задержан по подозрению в диверсионной деятельности. Таким образом, при сохранении тенденции, восстановленная бригада "Внуки Даждь-бога", место дислокации корабль огневой поддержки "Локи", будет полностью укомплектована офицерским составом через пять трехсменок ожидания — без совпадения занятых должностей с профессиональной специализацией. Доклад окончен.

— Извиняюсь, — буркнул майор.

— Извинения приняты.

— Один вопрос решен, — невозмутимо подытожил офицер. — Теперь, товарищи специалисты с профессиональными умениями, не совпадающими со спецификой занятых должностей, извольте перечислить причины, не позволяющие нам провести заявленную операцию.

Поднявшийся гвалт он решил считать проявлением мыслительной деятельности и отвел пять минут коллективу на "пошуметь". Еще ему было любопытно, кто возьмет на себя лидерство в переговорах с начальством, то есть с ним.

В пять минут, естественно, никто не уложился, но в конце концов поднялся один из офицеров.

— Командир дивизиона "Тор", техник-лейтенант Еремеев, — криво усмехнулся новоявленный артиллерист и неофициальный лидер летно-подъемного состава. — По основной специальности инженер ремонтной группы тяжелых истребителей серии "Косатка", то есть ни черта не смыслю в том, чем собрался руководить — это если перевести вежливые выкрутасы нашей испаночки на понятный язык. Но общие соображения готов изложить. Они таковы: для начала — нам не пройти к Клондайку. Российский космофлот не смог, чем мы лучше? Мы не лучше, мы хуже, то есть слабее. В последний раз к Клондайку не прошла сводная группировка из трех маток — а сейчас в нашем распоряжении всего лишь корабль огневой поддержки, с полуэскадрой битых истребителей на борту. Далее. Если мы пройдем, то нам нечем громить европейскую базу. Такую базу, как Клондайк, нечем громить и всему российскому космофлоту, если что. А у нас истребителей фактически нет. Наша стрельба из "Торов" может рассмешить европейцев до полусмерти, но этого мало. Операторов дронов у нас вообще нет, это отдельная и довольно сложная профессия. Лазерные батареи укомплектованы, стыдно сказать, десантниками.

— Было б стыдно, если б пилотами! — рявкнул майор-десантник, поддержанный гулом коллег в тельняшках.

Офицер задумчиво потер подбородок. Вот и противоборствующие группировки обозначились, куда без них. Никакой бунт не отменит факта, что человек — прямоходящая хищная обезьяна, всегда готовая рвать собратьев-конкурентов. Разделение традиционное — десантники против летно-подъемного. Если б не было десантников — летно-подъемные против "обслуги", то есть ремонтников, связистов, оружейников. Но в данном случае — наглые, злобные выходцы из трущоб земной России против наглых, злобных выкормышей инкубаторов и трущобных секторов захолустных баз. Несколько смен назад рубились против европейцев плечом к плечу, и вот уже с презрением скалятся друг на друга. А за что? Групповщина — головная боль любого честного зама по работе с личным составом и профессиональный тупик для военного психолога.

— Продолжайте, лейтенант.

— Но самое главное — у нас нет базы снабжения. Запчасти для "Чертей" на "Локи" не производятся, он, знаете ли, не военный завод. Здесь даже заряды для трассеров не производятся, а их требуется огромное количество. И уж тем более не производятся расходники для распределенных двигателей. Я вообще не знаю, где их делают, это секрет из секретов, а нам они нужны, и сильно нужны, потому что европейские расходники не подходят. Точных подсчетов пилоты не делали, но навскидку — туда мы долетим, но обратно, с учетом того, что на Клондайке придется вести бой и много маневрировать, вряд ли. Но мы и туда не долетим. Пятый флот перекрывает трассу полета, а он, знаете ли, сила. Даже побитый Пятый флот. На один корабль огневой поддержки с избытком хватит. Если случится чудо и не хватит — Клондайк является местом базирования Седьмого флота. Его точно хватит.

— У десанта есть что добавить? — на всякий случай осведомился офицер.

— Экзоскелеты разрядились! — буркнул майор. — Зарядить не сможем, там разовые энергетические модули, на "Локи" таких нет.

— Я вас выслушал, — ровным голосом произнес офицер. — План действий на ближайшую пятисменку: готовиться к бою. Не смотрел, но уверен, что учебных имитаторов на "Локи" с избытком, европейцы серьезно относятся к боевой подготовке, в отличие от российских военных космонавтов, самых самоуверенных космонавтов в мире. Вот и тренируйтесь. Тренируйтесь до рези в глазах, до тошноты и головокружения — но сделайте все, чтоб "Локи" стал грозным оружием в наших руках. Руководители подразделений в отсутствие подчиненных могут начать подготовку с себя. Приступайте немедленно. Через пятисменку уходим в рейд. Совещание окончено.

Возмущенный гул возвысился — и постепенно стих. Его это страшно удивило. Он на месте офицеров уже запрыгивал бы в любое спасательное средство. Рейд на Клондайк даже ему казался сумасшествием. Это что... в него настолько все верят?! От этой мысли ему стало неуютно.

Офицеры, странно поглядывая на него, вставали, коротко отдавали честь и выходили.

— Экипажу "семерки" остаться на месте! — предупредил офицер. — Вы мне нужны.

— У нас по расписанию вылет в охранение через полчаса! — буркнул старшина, но остановился.

— Нормально, тогда я с вами! — тут же решил офицер. — Надеюсь, место второго стрелка не занято?

Буревой странно покосился на пилота, потом на стрелка.

— А я что? — тут же возмутился стрелок. — Я, что ли, ее зазывал? У Шурки вообще штатное место — стрелок "девятки"! Но освободим компенсатор, не проблема! Дел на пару минут! Вон пилот пойдет и скажет. Сам зазвал, сам и скажет. Шурка не дура, поймет.

Офицер удержал в себе десяток любопытных вопросов, кивнул и тоже зашагал к выходу. Краем глаза отметил, что Лючия провожает его испытующим взглядом, поморщился и отвернулся.

Однако так просто уйти не получилось. Подошел майор-десантник, вроде как с огромным перечнем вопросов по организации внутренней службы, получил краткий совет работать самому, ухмыльнулся и задушевно сообщил, что он все понимает, секретность и так далее, но нельзя ли узнать настоящую цель операции — чтоб именно к ней и готовиться. Ибо бросок на Клондайк — из разряда дешевой космофантастики, какой дурак в нее поверит. Офицер заверил его, что умение метко лупить из высокоэнергетических лазеров — самое то в предстоящей суперсекретной операции, можно смело идти тренироваться. Майор попробовал возмутиться, но оказался перехвачен уже знакомым рассудительным капитаном-десантником, как оказалось, офицером по работе с личным составом, и благополучно убыл — чтоб на его место встал капитан Михеев, контрразведчик и временный командир лазерных групп.

— Что за недоразумение у тебя с Лючией? — сердито поинтересовался капитан. — Девочка не может понять, в чем провинилась! А она, между прочим, твоя разведка.

Офицер тщательно подумал, перед тем как ответить.

— Правду говорят, что термином "сестра" в контрразведке называют перевербованных шпионок? — тихо спросил он. — Причем перевербованных... как бы сказать... по любви?

Капитан мгновенно помрачнел.

— Правду, — все же ответил он. — Но Лючия действительно моя сестра. А ты дурак.

— Если бы! — тоскливо вздохнул офицер и закончил разговор — чтоб тут же нарваться на следующий, с комэском амазонок, и еще на один, и еще...

— Тяжела императорская доля, горек его хлеб! — ляпнул стрелок.

— Я хлеб не ем, как все инкубаторские, — обронил офицер и полез в дисколет.

Выпускающий у стартовых створок, немолодой уже мужчина в непривычной оранжевой униформе, зачем-то опустился на колено, чтоб дать отмашку.

— Европеец, — буркнул Буревой, заметив недоумение командира. — Педант и зануда месье Берг. Прописано опускаться на колено еще со времен ихнего швейцарского капитализма, он и опускается, и не лень. Философ-рутеник, ему пофиг, за кем перепонку двигать, лишь бы отношение было нормальное. Нормальное отношение десант ему гарантировал.

Дисколет качнулся и скользнул в черноту космоса. Мимо и совсем рядом проплыл ярко освещенный купол лазерной батареи, дежурный канонир приветственно махнул рукой. Техник-юстировщик со знаком "блитц" на груди оторвался от приборов, приподнялся, приложил пальцы к каскетке и вернулся к работе. Тоже европеец.

— Чем платить им будем, вот вопрос, — пробормотал офицер.

С активированной панели управления огнем на него глянуло тревожное лицо Лючии. Он подловил на одной из встреч нужный ракурс, тайком сделал фикс-момент, разведчица не заметила. И вот теперь смотрела из глубины композита, его звезда, его огонь.

— Пока что платим сохраненной жизнью, — отозвался старшина. — Потом... посмотрим. Но как-то платить придется, это верно. Рабство было эффективно в эпоху российского капитализма, но не сейчас и не в космосе. Сейчас эпоха компетентных специалистов — а им необходимо платить.

— Десантники тренируются на элементарах, надеюсь? — сменил тему офицер.

Старшина только махнул рукой.

— Тренируются! — проворчал пилот. — Слезы, а не тренировка! Какой дурак подсунул им в юности симуляторы воздушного боя? Расстрелять бы его из трассеров! Теперь отучаем от дурных привычек и отучить не можем! Они же первым делом норовят с хвоста зайти! А у дисколета нет хвоста! И узкого прицела нет! Какая разница, откуда они заходят? Вот, прицельная глоба! Вот мы, вот цель, вот пространство боя! Ну, шарахнут олл-аут, так на этот случай второй стрелок сидит, и сфера целиком прозрачная, и есть автономные системы подсветки целей! Как тут подкрасться незаметно? Но они считают, что смогут, идиоты, и горят, как фанера над Парижем, как говорится в фильме!

— Командир, не тяните, а? — подал голос стрелок. — Нас пугает ваша манера бороться с гневом, откладывая разговор! А вдруг однажды гнев победит? Даже не могу представить, что вы тогда с нами сделаете! Короче, задавайте вопросы, а? Мы ответим, мы хорошо подготовились.

— Подготовились — в смысле, нас никто, кроме нас же, не слушает? — уточнил офицер. — Меня это устраивает. С недавних пор сам стал ценить тайну. Вопросы... они есть, как без них. Но сначала я сам расскажу вам кое-что.

Офицер рассеянно покрутил в руках пистолет, потом спохватился и спрятал оружие. И решительно выпрямился.

— Я, ребятки, служу по-настоящему. Это вы, надеюсь, уже поняли. Чего не поняли, так это того, что означает настоящая служба. Вы много чего говорили при мне — а я слушал и не отбрасывал ничего. Вообще ничего, понятно? Ни мистику, ни сказку, ни фантастику. Тут... ученые утверждают, человечеству до бессмертия, как до Китая пешком. Ну, я как-то посмотрел из интереса карту: знаете, от нынешнего Валдая до империи Цинь не так уж далеко, можно одолеть пешком во вполне разумные сроки! Так что ученых еще понять правильно требуется. Вот что они имели в виду, а? Вы, говорите, лично видели, как оно было в... дай Даждь-бог памяти... в восемьдесят девятом, девяносто первом, девяносто втором и...

— И в сто двадцатом, — напряженно сказал старшина.

— Да, спасибо. Я посмотрел архивы, насколько хватило допуска: знаменитые оказались года и события. Много видеоматериалов сохранилось, я бы даже сказал, слишком много для кое-кого, и не все из них секретные. И если пропустить их через программу идентификации личностей, то...

Офицер посмотрел на слушателей. Что ж, его слушали очень даже внимательно, и оружия в руках ни у кого не наблюдалось. Пока что.

— ... то, во-первых, это съедает весь лимит на разнесенный трафик, так что мне сейчас даже новый фильм не взять. А во-вторых, обнаруживается, что бессмертия, может, и нет — а бессмертные есть.

Офицер усмехнулся, видя их напряжение.

— Восемьдесят девятый, — напомнил он. — Луна-2, летно-испытательный полигон. Знаменитый бунт против руководства, тогда впервые отправили в штраф-эскадру весь сержантский состав полигона. Начался с игнора руководства, все верно. Необычная психушка проявилась там же, у некой троицы инженеров, ну это вам должно быть известно лучше меня.

— Десантуру с тех пор не выношу! — буркнул стрелок. — Костоломы. Им своих калечить в радость, сволочам полосатым.

— Девяносто первый — унизительное поражение у астероида Редкоземельный, — продолжил офицер. — Точно как вы вспоминали, перехват на последней трети полета, внезапный ракетный удар, страшный разгром... и везучая троица, сумевшая чудом уцелеть и возвратиться к месту постоянного базирования на всего лишь истребителе "Урал".

— Мишень дефективная, а не истребитель! — поморщился пилот. — Как на них воевали, еще и побеждали иногда, не понимаю! Элементарный "Черт" намного лучше, если его не испоганить модификациями.

— .... и у того же астероида встречное сражение двух флотов в девяносто втором, это когда обе стороны заявили о победе....

— Победили мы, — твердо сказал старшина. — Только потом драпанули. Но сначала — победили!

— Вам виднее, — не стал спорить офицер. — Там награждали один экипаж с очень характерными данными, правда, с другими позывными... кстати, почему награды не носите?

— Так отменили же! — моргнул стрелок. — Награды, полученные ранее нулевого, в российском космофлоте недействительны!

— Да? — удивился офицер. — Не знал. А почему?

— Потому что умерли все награжденные! — буркнул старшина. — В космосе долгожителей нет — радиация, говорят.

— А бессмертные, значит, есть? — настойчиво спросил офицер. — Потому что в сто двадцатом та же самая троица оказалась в числе спасенных тралом "Ладога". Очень странный случай был, вроде ресурс скафандров давно кончился, а космонавты живы... ведь живы, как я вижу?

— Не страннее, чем недавнее возвращение на потрошеном тральщике, — возразил пилот. — Там... просто все, не сложнее, чем тральщика увести, в общем. И что, вы считаете, что нашли "тринадцатого"?