Страшная тайна

— И что же ты выбрал? — снова спросил он.

— То, что хочу я, Вы покупать не станете, — отрезал мальчик.

— Так уверен? — сощурился преподаватель.

— Ладно. Тогда... Можно Молнию? Только не вторую. Первую, — попросил сын, уверенный, что всё равно не получит её. Стоит только Снейпу узнать цену.

— Извините, — позвал учитель продавца. — Сколько стоит Молния?

— Вторая?

— Первая.

— Но она устарела! Купите вторую, она очень хорошая! — как и любой продавец, он попытался всучить товар подороже.

— Мой сын просит первую. Все вопросы к нему, — отрезал Снейп.

— Первая стоит триста галеонов, — сухо сообщил торговец. Видимо, расстроился, что вторую не удалось продать. Ничего, переживёт.

"Ну, сейчас на меня наорут, — подумал Гарри, — а от магазина камня на камне не останется..."

— Беру! — вздохнул профессор, отсчитывая золотые монетки. Юноша поражённо на него уставился. Вообще-то, он бы и на старый добрый Нимбус-2000 согласился, тоже неплохая метла была. На счёт Молнии заявил чисто из вредности. Ну, теперь не отвертишься. С другой стороны, если Гарри вернётся в Хогвартс с Молнией, не будет лишних вопросов. Не было ни малейшего желания рассказывать о своих рождественских приключениях.

Придя домой, Гарри сразу понёс свою новую метлу наверх, сказав:

— Спасибо... профессор.

Профессор остановился и взглянул на уже повернувшегося к нему спиной сына. Он надеялся услышать от него "Спасибо, отец". Вообще-то, Северус не знал, как вести себя с сыном. Да, он вот уже семнадцать лет работает с детьми. Но преподаватель и декан факультета — это нечто совсем другое, нежели отец. Одно дело отчитать ученика за несделанный урок, а другое — разговаривать с сыном. У профессора начала раскалываться голова от трёх бессонных дней и ночей... а может и не только из-за них. Неважно. Этим вечером профессор раньше лёг спать, и теперь, как несколько месяцев назад Гарри, ему снилась его семейная жизнь с Лили и их сыном. Конечно, эта жизнь небеззаботная, но определённо лучше, чем так. По крайней мере, не одиноко.

* * *

Гарри, поднявшись наверх, задумался над тем, как теперь вести себя с профессором. Называть его отцом как-то непривычно. На языке вертится "профессор" и "сэр" каждый раз, как его увидишь. Но юноша заметил сегодняшнюю реакцию Снейпа на слово "профессор". Лицо у него было огорчённое. Но считать этого человека отцом слишком тяжело. Мальчик пытался. Даже подарки делал. Реакция учителя на оба подарка уже известна. При последней мысли Гарри кольнула совесть. На счёт альбома Снейп сказал, что ему было приятно. А то, что видел студент в само Рождество — реакция на то, что сын без спроса забрался в комнату папаши. Но в голове до сих пор звучали слова, услышанные тогда: "Я хотел бы сына, но не такого, как ты, Поттер... Ты вообще исключение из всех правил! Сироты выбирают родителей, семьи, в которых не может быть СВОЕГО ребёнка, выбирают сирот... Ты сирота, Поттер, вот и выбирай себе отца, только меня от этого избавь!". Да, Снейп говорил утром, что сказал это сгоряча. Но ведь сгоряча люди могут как специально наврать, так и правду сказать, лишь бы сделать побольнее. Да, сейчас профессор пытается сблизиться с сыном посредством подарков. Но подарки — не то, чего хотел бы получить от отца Гарри. Так юноша и уснул, думая над тем, кем же всё-таки считать Снейпа.

Возвращение

Остаток каникул прошёл сравнительно спокойно. Снейп по-прежнему старался как-то помириться с сыном, юношу это не пронимало. И вот каникулы кончились. Гарри, живой и здоровый, вместе с другими студентами отправился на Кингс Кросс, чтобы там сесть на Хогвартс-экспресс и доехать до школы. Радость омрачали только мракоборцы, в сопровождении которых юноша должен был добраться до поезда. Это было единственное условие, при котором мальчик мог не возвращаться в школу раньше всех вместе со Снейпом. Школа, судя по всему, на данный момент почти полностью пуста, а все друзья Гарри сейчас на платформе 9 и ¾ или уже в купе поезда. К счастью, на платформе гриффиндорец, наконец, избавился от мракоборцев, и тут же увидел Малфоя, тоже как раз по-своему отмечавшего свою свободу от охраны и Грюма в частности. Подойдя к нему, юноша громко сказал, перекрикивая общий гомон:

— Привет, Малфой! Как каникулы?

— Лучше, чем я думал! — так же громко ответил слизеринец. — Грюм, как ты и говорил, не так уж плох. Мы были...

— Молчи! — перебил его Гарри. Он вдруг вспомнил, что именно из-за него Малфой был вынужден провести каникулы чёрт знает где. — Мало ли, кто услышит. И придётся место убежища менять, — объяснил он, заметив удивлённый взгляд Драко.

— Ладно, Поттер. Скоро матч по квиддичу. Гриффиндор-Когтевран. Не забыл? Удачи.

— И тебе всего хорошего, Малфой, — хмыкнул Гарри и пошёл искать купе в поезде.

Найдя Рона с Гермионой, гриффиндорец присоединился к ним.

— Привет, Гарри! — поприветствовали они его.

— Как каникулы? Снейп не сильно доставал? — добавил Рон.

— Сносно, — уклончиво ответил Гарри.

— Как ему альбом? — поинтересовалась Гермиона.

— Понравилось, — честно признался юноша.

— Я же говорила! — восторжествовала подруга. — Его отношение к тебе изменилось?

Гарри задумался. Сказать правду, что ли? Отношение изменилось. При чём, у них обоих. По-разному. Врать друзьям... Как-то нехорошо. Они слишком многое прошли вместе. Не говоря уже о том, что за шесть лет дружбы они никогда друг другу не врали. Малфою можно соврать. Дамблдору. Снейпу — тем более можно, но не Рону с Гермионой. Придя к решению элементарно сменить тему, Гарри сказал:

— А у вас как каникулы прошли?

— Замечательно! — оживился Рон. — У Фреда и Джорджа дела идут в гору. У них нам пятидесятипроцентные скидки...

— А мне, как их спонсору — стопроцентные! — не подумав, брякнул Гарри.

— Спонсору? — удивился Рон. — Ты давал им деньги?!

— Э-э-э... Рон, это секрет. Свой выигрыш в Турнире Трёх Волшебников я отдал им. Ребята пустили эти деньги в оборот, и вот: уже через год у них процветающий бизнес! Я заходил к ним в каникулы. Вообще-то, бесплатно я получаю мелкие такие, недорогие вещи: порошок мгновенной тьмы и всё такое. Забастовочные завтраки у них недёшево стоят. Слишком много сил ушло на их разработку. Для меня они стоят полцены. В общем, я купил порошок мгновенной тьмы и другую мелочь. Когда будем красть меч, порошок нам понадобится.

— Класс, Гарри. Чтобы эти жмоты кому-то что-то за так отдали... Так как у вас со Снейпом? Ты так и не ответил.

Чертыхнувшись про себя, Гарри вкратце рассказал о том, что было в каникулы, умолчав о плене у Реддла и покупке метлы.

— И что тебе не нравится? — нахмурилась Гермиона. — Снейп, наконец-то, признал в тебе сына, пытается наладить с тобой контакт. Это же то, чего ты хотел. Разве нет?..

— Мне это больше не нужно, — поморщился Гарри. — Мой отец — Джеймс Поттер, — гордо заявил он. Правильно: отец Джеймс Поттер, и ничего не волнует, даже душевные терзания родного отца.

— Ох, брось Гарри! Ведёшь себя как ребёнок! Да оба хороши! Один тайком подарки подбрасывает, лишь бы, не дай Бог, папаша не узнал, от кого презент, а другой ненавидит людей за внешнее сходство с врагами детства и за какие-то детские обиды! Долго вы оба будете в песочнице возиться?! Пора бы повзрослеть!!! Родителей не выбирают, Гарри!

— Я исключение, — процитировал Гарри отца. — Сироты выбирают родителей, семьи, в которых не может быть СВОЕГО ребёнка, выбирают сирот. Я сирота и в праве выбрать, кто мне отец. Снейпу с рождения плевать на меня. Ситуация изменилась только в этом году, а Джеймс был мне отцом шестнадцать лет.

— Тебе нравится быть сиротой? — нахмурилась Гермиона. — Да, у тебя есть друзья, но Сириус умер, и больше никто не любит тебя по-отечески...

— Мне через полгода будет семнадцать, Гермиона! Мне не нужен папаша. Поздно! Поезд ушёл! Если Снейп так хочет с сыночком нянчиться — пожалуйста! Пусть женится на ком-нибудь, сделает ребёнка и радуется! Какой я ему сын?! Какой он мне отец? Он меня возненавидел с первого взгляда! А я его — со второго! И нечего здесь менять. Уж лучше так... Рождество со Снейпом... Хуже только сразу к Волан-де-Морту!

— Не говори так! — возмутилась подруга. — Снейп твой отец!

— Закрыли тему, — вздохнул Гарри. Он просто не знал, как объяснить свою позицию. Просто он перестал видеть Снейпа своим отцом. Отец Гарри — Джеймс, и точка. Отца определяют не подарки. Каждый нормальный папаша поддерживает своего сына. Джеймс поддерживает Гарри даже после смерти, пусть и в качестве Патронуса. От Снейпа поддержки не дождёшься. В этот момент юноша как-то не подумал, что в этом году Снейп поддержал Гарри в главном: научил окклюменции. Сейчас казалось, что это было очень давно, и поэтому неважно.

Остаток пути прошёл в разговорах о школе, об уроках, об ОД. Приехав, друзья поиграли немного в шахматы и разошлись по спальням. Встав на следующий день, они отправились на уроки. Было как-то тяжело напрягать мозги после двухнедельных каникул, а профессора в первый же день завалили друзей домашней работой выше крыши. После ужина Малфой подошёл к Гарри и сказал:

— Поттер... помнишь нашу прошлую отработку?

Поняв, о чём речь, Гарри быстро прошептал:

— Через час — в выручай-комнате, — и ушёл.

* * *

В условленное время гриффиндорец вошёл в выручай-комнату и обнаружил там Малфоя.

— Ну, Поттер, — начал он, — рассказывай, что там с теми пещерами.

— Там хранятся некие очень важные Волан-де-Морту предметы.

— Медальон, диадема и чаша? Что в них может быть важного для НЕГО?!

— Они хранят часть его души. Если уничтожить их... и ещё один, Реддл снова станет смертным, и его можно будет убить. Вообще-то они называются крестражами. Мы похитим у Дамблдора меч Годрика Гриффиндора и летом отправимся на охоту на крестражи. Для этого, вообще-то, сойдёт Адское пламя, но оно опасно. Ещё сойдёт яд василиска, но мы не можем таскать его с собой. Но яд василиска впитал в себя меч Гриффиндора. Именно по этой причине нам нужен он.

— А не проще сказать о том, что вам известно, Дамблдору? — удивился Малфой.

— Проще. Но тогда я умру. Директор сам меня убьёт, а я не хочу умирать. Надеюсь избавиться от части души Лорда, не умерев.

— Ты тоже крестраж?

— Да. Прости, Малфой. Я виноват, что Рождество ты провёл среди мракоборцев. Да ещё и друзей среди слизеринцев потерял...

— Брось. Полгода раньше — полгода позже — какая разница?! Всё равно мне они уже поперёк горла стоят со своими мечтами о карьере в компании Тёмного Лорда. Мечтают стать собаками! Докатились.

Улыбнувшись, Гарри вспомнил о книге про Дары Смерти и Барда Бидля. Что если Малфой и тут поможет? После трёх дней плена юношу привлекало всё, связанное со смертью. Даже сказка о Дарах Смерти.

— Малфой, а ты что-нибудь знаешь... о Барде Бидле?

— Конечно, — фыркнул слизеринец. — Это древний сказочник. Все сказки неизвестных авторов приписывают ему. Таких очень много. Наверно, в каждой волшебной семье есть сборник.

— Ясно. А что ты знаешь о Дарах Смерти?

— Дары Смерти? Про них у Бидля сказка есть. "Три брата" называется. Короче, там три брата встретили Смерть, и она подарила старшему сильнейшую в мире палочку — бузинную. Среднему она подарила Воскрешающий Камень. У него невеста умерла. Младший получил мантию-невидимку. В итоге старший пошёл хвастаться своей непобедимой палочкой всему миру. В одном из трактиров его просто убили, перерезав во сне шею, и забрали палочку. Средний воскресил свою невесту. Но ей не место в этом мире, поэтому она была вроде как жива, а вроде в неком другом мире. Всегда печальна. Это довело мужчину до самоубийства. Он повесился. Младший сын тоже умер, но от старости. Его не настиг ни суицид, не убийца. Смерть долго его преследовала. Он прятался от неё под мантией-невидимкой... А зачем ты спрашиваешь?

— Я видел книгу. Называется "Дары Смерти — миф или реальность? Сказка Барда Бидля "Три брата". Хотел прочитать, но не получилось.

— О, я это читал. Те братья — древние Перевеллы. Считается, что сказка правдива. Даже приводятся доказательства существования бузинной палочки. Мол, от неё тянется кровавый след через всю историю, и о ней рассказывается в других легендах, только называли её иначе: Жезл Рока и всё такое... Про воскрешающий камень ничего неизвестно, а про мантию-невидимку тоже говорят, что она существует.

— Ага! — согласился Гарри. — И не в одном экземпляре! Даже у меня есть!..

— Да, Поттер, но та мантия особенная. Обычные невидимки со временем теряют свои свойства, становятся видимыми. Уж десять лет не прослужат, а две тысячи — тем более. Кроме того, их можно призвать. Мантия-невидимка Перевелла не теряет своих свойств, её невозможно обнаружить даже призывающими чарами. Единственный недостаток: человек под ним невидим, но не бесплотен, и его можно услышать.

Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул его. Мантия-невидимка юноши служила ещё и его отцу, и ему самому, и никогда не подводила.

— Есть люди, занимающиеся поисками Даров Смерти, — продолжал Малфой, — но никто до сих пор не нашёл ни одного из них. Если и нашли, то помалкивают. Ходят слухи, что одним из этих людей был Гриндевальт. По крайней мере, в молодости он на стене Дурмстранга, где учился, начертил свой знак: треугольный глаз с вертикальной линией в середине. Такой же символ носили искатели Даров. Кстати, я подозреваю, что Лавгуд тоже одна из них. Или, по крайней мере, их ищет её отец, что неудивительно, судя по тому, ЧТО он пишет в своём журнале.

— С чего ты решил, что Лавгуды тоже их ищут?

— У Полумны есть кулон — треугольный глаз, тот самый. Она его надела на одну из вечеринок Слизнорта, куда её пригласил один из "уникальных". Тебя-то не приглашали?

— Я туда не ходил, — ответил Гарри. Слизнорт постоянно приглашает его на вечеринку в Клубе Слизней, которую профессор сам организовывал. Гриффиндорец сначала утверждал, что именно в это время у них тренировка, а затем бежал к Алисии и убеждал её действительно назначить тренировку. Теперь юноша элементарно не приходит, а потом валит всё на непосильно огромное домашнее задание.

— Всё с тобой ясно! — ухмыльнулся Малфой. — Ладно, пошли отсюда.

И ребята вышли из выручай-комнаты. Гарри шёл и одновременно ругал себя. Опять не взял мантию-невидимку! Хоть бы карту Мародёров захватил, но нет! В какой-то момент из-за угла вышел... профессор Снейп.

— И что мы здесь делаем? — вкрадчиво спросил он. — За мной, оба!

Профессор привёл их в свой кабинет и, сев за стол, спросил:

— Что вы двое делаете после отбоя в коридорах школы? Что скажете, мистер Поттер?

— Я... гулял!

— А Вы, мистер Малфой?

— Я тоже гулял, — пожал плечами слизеринец.

— С мистером Поттером? — поднял бровь декан.

— Нет! Я один гулял! — заявил Малфой.

— И я один, — подхватил Гарри.

— Очень интересно. И по какому делу вы гуляли?

— А что, в девять утра погулять нельзя? — заявил Гарри, показывая на свои часы, которые он до сих пор носил с самого четвёртого курса. Они остановились, когда мальчик нырял в озеро на втором задании Турнира. Видимо, теперь мальчишка решил опять валять дурака, делая вид, будто думал, что сейчас девять утра.