Аромат лимонной мяты. Книга вторая

В общем, на сегодняшний день комиксы — это единственное, что примиряло Люциана с суровой действительностью. И то за главных героев, вернее за их имена, нужно было сказать спасибо придурочному Тимоти Бленкинсопу, который, как Эванс и грозилась на первом курсе, стал периодически за ними таскаться.

В принципе, он оказался нормальным парнем, забавным и не слишком противным, но была у этого гриффиндорского полукровки совершенно омерзительная, на взгляд Люциана, манера извращать имена и фамилии или придумывать ассоциативные клички. Просто хобби, и ничего личного. Иногда его клинило на какой-нибудь фамилии и он просто соловьем заливался, подыскивая интересные варианты.

Так было с Дамблдором. Тимоти месяц ходил и канючил на все лады: Дамблди-Бамблди-Бамблби-Хамблби. И все это было весьма забавно, пока дело касалось кого-то другого. Например, Вуда, последовательно побывавшего бревном, поленом и Пиноккио. Или Перси Уизли(4), который прочно стал Вихлюном. Но однажды дело дошло и до них с Эванс.

Целую неделю Бленкинсоп называл Боула то чашей(5), то миской, то амфорой, то еще какой-нибудь посудой, а один раз даже уткой, за что был проклят, а после выхода из больничного крыла, где вдосталь попользовался этими самыми утками, переключился на Эванс, которую тут же обозвал коноплей. Мол, это тоже растение, тоже пахнет и тоже глючное и прикольное. А после того, как Эванс совершенно спокойным голосом пообещала ему за 'пахнет' пробить с ноги в голову, выдал, что никакая она не трепетная травка, и даже не дохлая балерина, а самый настоящий армейский джип(6).

Эванс на несколько секунд зависла. Люциан буквально слышал, как крутятся ее мозги, обрабатывая ассоциации, которые он сам уловить пока не мог. А потом расхохоталась, заявив, несмотря на то, что он сам всего лишь изъеденный молью галстук(7), мозги у него работают совершенно шедеврально.

В общем, вскоре после этого Бленкинсоп переключился на младшие курсы, а Люциан тоже заразился этим его увлечением. Нет, он никого не оскорблял в лицо, просто мысленно начал подбирать людям соответствующие характеристики. Таким образом, Дамблдор в его голове навеки стал бородатым шмелем Бамблби, а вновь избранный министр магии мистер Фадж превратился в мистера Бла.

Комикс про двух этих товарищей возможно никогда бы не появился на свет, если бы Дамблдор не педалировал, как бы невзначай, тему своего влияния на нового главу магического ведомства и не подключил к этому педагогический состав. Особенно доставали Макгонагалл, каждый раз при отсутствии директора в Большом зале докладывавшаяся студентам, что, мол, профессора Дамблдора пригласил для консультаций министр, и Хагрид, тут же басивший, как из бочки, 'Великий человек Дамблдор!'

Просто пароль-отзыв, вашу мать. Дамблдор в министерстве! Великий человек Дамблдор!

Однажды Маркус Флинт, слывший на Слизерине первым сквернословом, не выдержал и, когда Макгонагалл снова поднялась, чтобы отрапортовать студентам о графике встреч директора, негромко, но так, чтобы услышали все слизеринцы, брякнул:

— Дамблдор в жопе!

— Великий человек Дамблдор! — со стола преподавателей отозвался в тот же момент Хагрид.

В общем, у кого как, а у Люциана на это перманентное 'Великий человек Дамблдор' за год развилась нервная почесуха, которая только было начала проходить, как вдруг пару недель назад здесь же, у Фортескью, когда Боул наслаждался шикарным клубничным мороженым и хорошей книгой, сзади вновь бухнуло:

— Великий человек Дамблдор!

Мороженое только усилием воли не вернулось обратно в креманку. Люциан обернулся и за соседним столиком увидел нечесаного и опухшего Хагрида и какого-то мелкого лохматого очкарика в растянутых магловских шмотках, глядящего на полувеликана влюбленными глазами.

'Ясно, обработка очередного маглорожденного идет полным ходом, — подумал тогда Боул и критически осмотрел пацана. — Нет, не наш клиент'.

Вообще, Люциан, по просьбе Эванс, летом периодически торчал на Косой аллее. Особенно в конце июля — начале августа. Именно тогда Макгонагалл приводила за покупками маглорожденных. Кстати, к обязанностям своим она относилась, по мнению Боула, из рук вон и частенько после покупки палочки откланивалась и оставляла детей и их родителей на Косой аллее одних. Некоторые бойко справлялись сами, а некоторые терялись. Тут-то на сцену и выходил Люциан.

За три года он познакомился с несколькими весьма перспективными маглорожденными. Перспективными не в плане магических сил, а в плане связей в обычном мире и разнообразных талантов. Именно поэтому Люциан считал настоящей победой то, что смог убедить некоторых из них, что на Гриффиндоре свет клином не сошелся.

А еще Эванс летом после второго курса столкнулась у Малкин с совершенно потрясающей девчонкой, мама, бабушка и прабабушка которой были потомственными гадалками и составляли изумительно точные гороскопы. Представляете, три поколения сквибов, развивающих конкретный дар! Это же настоящий клад! Девчонку удалось уговорить поступить на Хаффлпафф, и теперь именно она составляет еженедельные гороскопы, которые они публикуют в своей газете.

Но это лето было каким-то бедненьким на маглорожденных и магловоспитанных полукровок. Нет, Боул приметил было одну нагруженную книжками лохматую девчонку, но потом, посмотрев, каким безапелляционным тоном она командует собственным отцом, решил, что нет. Такого счастья ему лично не надо, а Эванс и подавно.

Вздохнув, Люциан откинулся на спинку плетеного стула и лениво рассматривал снующих мимо людей. Вдруг на противоположной стороне мостовой он заметил странную парочку, несомненно, пришедшую с другой стороны 'Дырявого котла'. Дама в хорошем летнем костюме и явно дорогом жемчужном гарнитуре тянула за руку мальчика лет одиннадцати. Тянула с упрямством вьючного мула. В сторону Лютного переулка.

_________________

(1) Игра слов. Dumbledore — Dumbledee — Bumblebee (шмель). Fudge — Blah — чепуха. Послать чашу (bowl) — послать сову (owl).

(2) Опять-таки игра слов. Сочетание U.N.Owen звучит, как Unknown, т.е. неизвестный.

(3) Сонные чары.

(4) Фамилия Weasley по звучанию похожа на Weasеl, что значит вилять, вихляться.

(5) Bole (фамилия Люциана) и Bowl (чаша, миска) — произносятся одинаково.

(6) Мелисса — Виллиса (вечно танцующий призрак умершей девушки, любившей, но не познавшей счастья в любви) — Виллис (американский армейский джип).

(7) Timothy — Ti mothy — Tie mothy (галстук, испорченный молью).

ГЛАВА 9

Совпадения

Люциан, задумчиво помешивая ложечкой тающее в креманке мороженое, пристально наблюдал за странной парочкой.

Да, невнимательному зрителю, пожалуй, могло бы показаться, что мальчик следует за дамой вполне добровольно, не протестуя и не возмущаясь. Но вот Люциан, порой сопровождавший отца туда, куда, по-хорошему, он в жизни бы не сунулся, и при этом вынужденный вести себя по возможности естественно, заметил и несколько скованную походку, и закаменевшее выражение лица, и падающую с каждой секундой скорость, и постоянное зависание у самых отталкивающих и неинтересных витрин, вроде окна кукольного магазина 'Феечка'.

Вообще, это было самое жуткое место на Косой аллее, на вкус Боула. Куда уж там Лютному!

Дело в том, что несколько лет назад они с отцом зашли в эту 'Феечку', чтобы выбрать подарок для кузины Люциана. Он до сих пор помнил, как замер под внимательным, немигающим взглядом нескольких сотен кукол. Ощущение, надо сказать, было пренеприятнейшим, и бушующая на улице гроза с молниями, отсветы которых заставляли стеклянные глаза игрушек светиться потусторонним огнем, комфорта тоже не добавляла. Да еще и истерика какой-то малявки, которая валялась на полу, колотя по нему кулаками, визжала и требовала от родителей срочно приобрести ей говорящую куклу как у какой-то счастливицы Джоанны, которую можно было стричь — куклу, разумеется, а не Джоанну! — хоть каждый день, а волосы все равно отрастали бы до первоначальной длины. Весьма продвинутые чары, надо сказать, и родители девчонки, видимо, не планировали такую дорогую покупку, поэтому она и закатила скандал, и довела себя до магического выброса.

Все совпало как в готических романах: на улице ярко блеснула молния, оглушительно громыхнуло, а по магазину пронесся резкий порыв ветра, и все те сотни кукол, что до этого чинно сидели или стояли на полках и в витринах, неотрывно следя за посетителями своими круглыми стекляшками, разом рухнули на спину, одновременно закатили глаза и дружно и громко сказали:

— Мама!

Люциан сам не знал, как в тот день не получил разрыв сердца и не помер молодым и красивым, но седым, и теперь обходил это место десятой дорогой.

А этот мальчишка вот уже минут пять усиленно пялился на витрину мордредовой 'Феечки'. И что там могло привлечь внимание уже достаточно большого пацана? Да ничего! Он просто тянул время и положительно не стремился в Лютный!

— Вызвать авроров, что ли? — пробормотал Люциан.

— Нет оснований, — раздался за его спиной негромкий голос. — Я хотел.

Обернувшись, Боул сначала увидел ярко-желтый униформенный фартук 'Фортескью'. Переведя глаза чуть выше, заметил бейдж в виде трех пересекающихся шариков мороженого, на котором вспыхнули слова: 'Здравствуйте! Я ваш официант!'

— А я ваш клиент! — усмехнулся Люциан и, посмотрев еще выше, констатировал. — Уизли, здравствуй! Устроился на лето?

Перси, а это был он, напряженно кивнул, видимо, ожидая, от Боула каких-нибудь комментариев, но Люциан, сообразивший, почему Перси был единственным Уизли, носящим относительно новые и целые мантии, лишь одобрительно хмыкнул:

— Давно сам себя в школу собираешь?

— Третий год, — ответил Перси и, предваряя вопросы удивленного Люциана, который за все это время ни разу не встречал среднего Уизли ни в 'Фортескью', ни вообще на Косой аллее, пояснил. — Сначала мёл полы в мастерской у Олливандера. Там у него какие-то свои тонкости: пользоваться магией для уборки вообще нельзя, даже эльфийской. А в прошлом году сортировал книги и оформлял заказы на складе у Флориша. Теперь вот дорос до работы творческой, с людьми. Во вторую смену я тут только эту неделю, а до этого работал утром. Мне, кстати, до обеда больше нравилось, ведь...

— На каникулах все спят долго и с утра меньше шансов, что тебя обсмеют знакомые. Что, были прецеденты? — закончив фразу за замявшимся и слегка покрасневшим Уизли, поинтересовался Боул и, не дождавшись удобоваримого ответа, посоветовал. — Плюнь и разотри! Любой труд достоин уважения!

Перси в который раз подивился тому, что проще всего его подработку воспринимают именно чистокровные с Рейвенкло и Слизерина. Возможно, им было просто все равно, но если они и обращались к нему, то были корректны и не дергали по пустякам. В отличие от родных братьев, называвших его этим летом не по имени, а исключительно 'Синдерелл', и студентов собственного краснознаменного факультета, которые, едва завидев среднего Уизли в форменном фартуке и с кожаной папочкой меню в руках, вальяжно и, как им, видимо, казалось, аристократично раскидывались на стульях, — а по мнению самого Перси, просто плюхались в раскоряку! — и, противно растягивая слово 'офици-а-ант', принимались самозабвенно его гонять.

Офици-а-ант, ложка в разводах — замените! Офици-а-ант, нож не режет — принесите другой! Офици-а-ант, сок чересчур холодный — подогрейте на пару градусов! Куда вы его понесли, офици-а-ант? Тут подогрейте! Или вы не волшебник? Как, вам нельзя колдовать летом?! А о чем вы думали, голубчик, устраиваясь сюда на работу! Дайте жалобную книгу!

Из-за этих 'дружеских' подколок Перси уже был готов на стену лезть, хотя изначально работа ему нравилась. А что? Непыльная, ненапряженная, оплачивается неплохо, да и свежие сплетни — куда уж без них! — можно было узнавать, так сказать, из первых рук.

Вообще, за эти три года Перси с удивлением обнаружил, что ни владельцы магазинов, где он подрабатывал, ни посетители не воспринимали обслугу всерьез.

Как только он надевал на себя рабочую одежду и брал в руки метлу или тряпку, коробку с книгами или каталоги, меню или поднос — он словно становился невидимкой: взгляд клиентов на нем не задерживался и приватные разговоры при нем не то что не смолкали, но даже тише не становились. Тут поневоле услышишь много нового и интересного!

Например, за время работы у Олливандера Перси узнал, из какого материала сделаны волшебные палочки замминистра магии, главного целителя Мунго, не говоря уже о паре-тройке министерских чиновников трубой пониже и почти четверти студентов Хогвартса. Кроме того, у лучшего изготовителя палочек всех времен было очень полезное хобби: после очередной продажи или техобслуживания он шел в подсобку, где скрупулезно заносил в огромную алфавитную книгу информацию о том, что и кому он сбыл, и делал весьма любопытные ремарки о чертах характера покупателя и его магических способностях.

Выводы эти брались не с потолка, а основывались на свойствах материалов, из которых был изготовлен проданный концентратор, большом жизненном опыте самого Олливандера и впечатляющей статистике, которую его семья собирала поколениями.

Нет, Перси вовсе не залезал в записи мастера специально. Более того, помня о всевозможных следящих и сигнальных чарах, он даже пальцем к ним ни разу не притронулся! Просто гулял туда-сюда с метлой мимо валяющегося без присмотра, часто в открытом виде, талмуда, выхватывая взглядом и по возможности запоминая любую доступную информацию.

Корнелиус Фадж. Замминистра. Средний потенциал. Трансфигурация. Карьерист не без способностей. Может неплохо руководить, но не в условиях стресса и цейтнота. Трусоват. Болезненное эго: не кантовать!

Гиппократ Сметвик. Главный целитель. Сильный маг. Чары. Гербология. Великолепный диагност. Добр, суров, остроумен. Исключительный циник — профессиональная деформация.

Долорес Амбридж. Начальник отдела регулирования магических популяций. Средний потенциал. Ярко выраженные магические таланты отсутствуют. Умная, хитрая и опасная стерва. Пойдет далеко и по головам!

Бартемиус Крауч. Начальник отдела международного магического сотрудничества. Очень сильный маг. Чары. Возможно, слабый менталист или эмпат: в разговоре специально коверкает имя собеседника и выводит из себя. Считывает реакции?

По мнению среднего Уизли, информации к размышлению тут было предостаточно! Впрочем, и Эванс согласилась с Перси, когда тот после назначения Фаджа министром в каком-то случайном разговоре заметил, что Олливандер о новом министре не слишком высокого мнения.

— Болезненное эго?— с интересом протянула тогда Мелисса и о чем-то задумалась. — Говоришь, не кантовать?

В общем, Перси, не будь дураком, старался запомнить все. На будущее.

Частично будущее наступило прошлым летом, когда он работал в книжном. Так совпало, что ему пришлось часто сталкиваться и с целителем, скупавшим все медицинские издания, появляющиеся в магазине; и с начальницей отдела регулирования магических популяций, которая, судя по ее заказам, тоннами читала пикантные дамские романы; и с начальником отдела международного магического сотрудничества, регулярно отоваривавшимся у Флориша и даже размещавшим у него заказы на магловские словари, справочники и энциклопедии.