-Но как? Как мне быть собой? — упрямо повторила она. — Я ведь даже не понимаю, что происходит, когда это случается снова, а просыпаюсь другим человеком! В этот раз Генри сумел меня пробудить, но если у него не выйдет? Что тогда?

-Не знаю, — спокойно ответил шаман. — Я не умею предсказывать будущее, что бы обо мне ни врали. — Он пошарил за пазухой. — Возьми.

-Что это? — Мария-Антония удивленно посмотрела на маленький кожаный мешочек на тесемке.

-Не развязывай, — предостерег старик. — Песок из Пустого места обратно не соберешь!

-Зачем он мне?

-Сама узнаешь, — был ответ. — Тогда и пригодится. И вот еще...

Старик цепко взял ее за руку и тщательно завязал на запястье простой сыромятный ремешок с тремя бусинами на нём: белой, коричневой и черной.

-Надолго не хватит, — сказал он непонятно. — Ну да к тому времени сама разберешься.

-Я ничего не понимаю! — Мария-Антония вскочила бы, если бы не Генри. — Я...

-Ты всё правильно делаешь, — шаман снова смотрел ей в глаза, и на этот раз девушку не тянуло отвести взгляд. — Не бойся. Страх тебя убьет.

-Я знаю, — усмехнулась она. То же самое говорил ей Филипп. — Но... я смогу продержаться, пока мы не найдем... белого шамана?

-Зависит от тебя, — изрек старик и снова улыбнулся: многочисленные его морщины превратили лицо в замысловатую маску. — И от него.

-Это потому, что он пытался меня расколдовать? — нахмурилась девушка.

Шаман кивнул.

-И... что? Почему вы его усыпили? — Марии-Антонии казалось, будто она вот-вот поймет что-то важное. — Вы ведь ничего толком мне не сказали, так зачем же...

-Я сказал всё, что мог, — ответил старик на удивление серьезно. — А он... ему ни к чему это слышать. Пусть решает, ничего не зная.

-Мне не рассказывать ему? — она всматривалась в лицо, меняющееся в прихотливых тенях, но не могла разобрать его выражения.

-Расскажи, что захочешь, — пожал он плечами. — Он не поймет. Он же не видел.

Мария-Антония поняла это так, что Генри имеет какое-то представление об обрядах шамана и мог подметить что-то, что ускользнуло от ее неопытного взгляда, но решила не говорить ему ничего определенного. Это суеверие, но мало ли...

-Что же он мог понять? — спросила она вслух. Любопытство не дало промолчать. — Что он мог узнать?

-То, чего ему знать не нужно, — был ответ. Снова полыхнули в черных глазах алые искры.

-Скажите! — потребовала Мария-Антония. Вот так, должно быть, чувствовали себя ее предки, торгуясь с могущественными магами! — Скажите мне, я не проговорюсь ему!..

-Знаю, — хмыкнул старик, — иначе не стал бы говорить с тобой.

-Ну так что же?..

-Я не умею нарочно заглядывать в будущее, — сказал он. — Но кое-что иногда предчувствую и даже вижу.

-И вы увидели...

-Ты еще не раз окажешься слабее своего заклятия-проклятия, — сказал старик спокойно. — Сколько — зависит от тебя. Я знаю только, что однажды, когда ты не справишься сама, Генри Монтроз снова попытается разбудить тебя.

-И...

-Разбудит, — пообещал шаман. — Окончательно. Но не раньше, чем ты сама поймешь, чего желаешь!

-Но это же... — Мария-Антония едва сдержала радость. — Он...

Старик закончил за нее фразу, произнеся единственное слово почти беззвучно — но оно упало, как камень. Шаман прикрыл морщинистые веки, погасив огонь в черных глазах.

Девушка невольно опустила руку, словно пыталась прикрыть Генри от собственного заклятия. У него были жесткие волосы, выгоревшие на солнце, они кололи ладонь...

-Так положено, — сказал шаман после паузы. — Это магия. Древняя магия.

-Это... — Мария-Антония сдержала непристойное ругательство. — Так не будет!

Старик улыбнулся загадочно, и фигуру его заволокло дымом...

11.

...Генри разбудил кузнечик, усевшийся ему прямо на лоб и вздумавший почистить длинные задние лапки. От этого пронзительного скрежета мужчина и проснулся и долго не мог понять, где находится и почему ему так неудобно лежать.

Привстав, он выяснил, что каким-то немыслимым образом умудрился заснуть на коленях у Марии-Антонии, а девушка, видимо, не захотела его поднимать и тоже прикорнула, сунув под голову свернутую дареную куртку.

Вот только каким образом это произошло, Генри не помнил совершенно. Ведь они же были у шамана, он пытался вытащить из старика что-то, что позволило бы избавить принцессу, да и его заодно от возможных неприятностей, тот кочевряжился по обыкновению, а потом... Собственно, больше Генри ничего не помнил. Оставалось надеяться, что Мария-Антония сумеет что-то прояснить: она как раз проснулась и недоуменно оглядывалась по сторонам.

-А где старик? — спросила она первым делом, протерев глаза.

-Это я у тебя хотел спросить, — пожал плечами Генри. Рассвет еще только-только занимался, становище просыпалось, и пора было собираться в дорогу. Удивительно, но чувствовал он себя полным сил, чего никак не ожидал, умудрившись заснуть на голой земле, да еще таким замысловатым образом! — Я вот помню, что говорил с ним, а потом всё — провал. Проснулся — крыши над головой нет и вообще...

-Ты отключился прямо посреди разговора, — сообщила девушка, распуская растрепавшиеся косы.

-А ты?

-Я еще поговорила с шаманом, — уклончиво ответила она. Генри насторожился, и она это явно заметила, потому что добавила: — Всё о том же, о заклятии, но он так и не сказал ничего определенного. Разве что... упомянул, что даже магу снять его будет непросто и даже опасно. — По лицу ее пробежала тень, и девушка сказала неожиданно серьезно: — И еще он добавил, что ты не должен пытаться пробудить меня, если я вдруг делаюсь... ну... другой. Что я должна справиться сама, иначе навсегда останусь с этим заклятием, понимаешь? Он очень путано говорил, туманно, но я поняла его именно так.

-По части путаницы он мастер, — хмыкнул Генри. — Ладно, мы об этом потом поболтаем. А куда он делся-то?

-Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я помню, как он ответил мне на последний вопрос, улыбнулся... и всё. Проснулась только что. И куда исчез его шатёр?

-Хороший вопрос, — Монтроз нашел свою шляпу, нахлобучил понадежнее. — Даже круга от очага не видно, а место то же самое. Ну да ладно. Он такой — не захочет, не найдешь его. Значит, решил больше с нами не говорить, взял и ушел.

-Со всеми пожитками? — приподняла бровь принцесса, заканчивая с прической. Косы она на этот раз заплетать не стала, собрала волосы на затылке, перевязала ремешком. — Как это возможно?

-Он умеет, — вздохнул Генри. — Он вообще много чего умеет, только прикидывается, будто не понимает, о чем его спрашивают!

-Может, он как раз из таких людей, про которых ты говорил? Тех, что пропали на Пустыре, а потом вернулись? — поинтересовалась девушка. — Ты говорил, они могут уходить куда угодно...

-Он об этом не упоминал, но я бы не удивился, — признался мужчина. — Это одна сплошная ходячая загадка. Хаалак, вождь, говорил как-то, что этого шамана его дед с малых лет помнил, а от прадеда слыхал, будто старик всегда таким был, спокон веков. И я им даже отчего-то верю.

-Я тоже, — серьезно ответила Мария-Антония и поднялась на ноги. — Уже светает, Генри. Нам, должно быть, пора?

-Пора, — кивнул он, следуя ее примеру. — Пойдем. Возьмем только самое необходимое, остальное ребята отвезут по адресу. Палатку придется оставить, переживешь?

-Так мы давно ею не пользуемся, — напомнила принцесса и улыбнулась. За время странствий она похудела, черты лица ее обозначились резче, а веснушки совсем пропали под золотистым загаром — такой никакой пудрой не замажешь! — Ты говорил, лошадей нужно поменять?

-Ага. Возьмем свежих. Я вот думаю, не прихватить ли запасную, — сказал он. — Мало ли... Вороную-то я оставлю, слишком приметная скотина, а так, пусть даже поклажи у нас всего ничего... Да, пожалуй, стоит взять!

Девушка промолчала, оставляя это решение мужчине. Собственно, что она могла возразить?

Со своим грузом Генри разобрался быстро: благодаря привычке укладывать вещи с предельной аккуратностью он не тратил времени на поиск необходимого, да и перепаковывать почти ничего не пришлось.

-Это отдашь вождю, — сказал он Хауру, молча наблюдавшему за сборами. — Он знает, что делать с этими вьюками. И еще — Хаалак разрешил мне обменять лошадей...

-Пойдем, — подал голос Хаур. — Выберешь.

-Тони, — обернулся Генри, — подожди здесь, я мигом.

Девушка молча кивнула, присела на вьюк.

-Маан напекла вам с собой лепешек, — открыл вдруг рот Хаур. — Она сказала, ты плохо кормишь свою женщину, она слишком худая.

-Хм... — неопределенно ответил Генри.

-А я сказал, что ты всегда любил худых, — преспокойно продолжал делакот. — Но лепешки возьми.

-Непременно, — ответил мужчина, улыбнулся невольно. — Твоя Маан замечательно их печет. Поблагодари ее от меня.

-Прощаться не будешь?

-Время дорого, — мотнул головой Генри. — К полудню мы уже должны быть далеко.

Делакот только кивнул в ответ. За что Монтроз всегда ценил этих людей, так это за умение не задавать лишних вопросов и принимать всё, как должное. Ну, приехал названный родственник, ну, уезжает почти сразу же, это его личное дело! Лишь бы это не затрагивало интересов племени... Сейчас как раз затрагивает, но Генри увезет с собою свои проблемы, так, наверно, рассуждал Хаур и был прав.

Лошадей Генри выбрал быстро: они все были неплохи, а родственник еще посоветовал, каких уводить не стоит из-за подлости нрава или иного изъяна. Коней у племени было не так много, и Хаур знал каждого.

Ничего, решил Генри, обмен равноценный: он оставляет двух хороших лошадей и вороную, на вырученные от продажи которой деньги можно купить еще несколько обычных коняг, а забирает всего трёх. На этот раз ему глянулся караковый жеребчик, Марии-Антонии предназначался спокойный буланый мерин, а под поклажу Генри взял крепенькую лошадку неопределенной бурой масти. Хаур заверил, что все они достаточно выносливы и могут унести от погони, и не верить ему резона не было.

-Поехали, — сказал он Марии-Антонии, живо оседлав лошадей и разобравшись с вьюками. — Перекусим по дороге, нам вон гостинцев перепало.

Девушка и на этот раз ничего не сказала, она и вовсе была задумчива сверх меры. Молча уселась в седло, молча последовала за Генри, только обернулась несколько раз на становище, которое как раз пробудилось и начало готовиться к дальнему походу, как повелел вождь: разбирались легкие жилища, пожитки укладывались на волокуши. Там было не до Генри с его спутницей.

-Сегодня жарко будет, — сказал он, глянув на небо.

-Тут каждый день так, — усмехнулась девушка. — Я могу вообразить себя в роли моего предка, что бывал на Черном континенте...

-Там еще жарче. — ухмыльнулся Генри. — Я сам не бывал, но знавал кое-кого, кто наведывался в те края. Говорят, случается, что камень под ногами плавится, такое там пекло. А люди ничего, живут.

-Люди везде живут, — пожала плечами Мария-Антония. — Мой наставник говорил, что истребить до конца человеческое племя вряд ли кому по силам, даже и разгневанному божеству. И еще упоминал, что по живучести люди уступают разве что крысам...

-Склонен согласиться, — ответил Монтроз. Сравнение, конечно, не самое лестное, но чего уж там! — Вон, Катастрофа была, и ничего. Кое-как выкарабкались, не хуже прежнего стало, я думаю. Странновато, конечно, местами, да и опасно бывает, но это ж ерунда!

Девушка молча кивнула, соглашаясь, но развивать тему не стала.

-Это откуда у тебя? — приметил вдруг Генри, когда она подняла руку, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь.

-Это? — принцесса покосилась на свое запястье, украшенное простеньким браслетом — три бусины на сыромятном ремешке. — А, это мне подарила какая-то из девочек в доме Хаура — я не успела выучиться их различать, к сожалению. А надарили они мне столько всего...

-Ага, только на себе ты оставила один лишь браслет. — заметил Монтроз.

-Еще ремешок, — девушка сняла шляпу и встряхнула головой. Волосы вспыхнули на солнце начищенной бронзой. — И куртку. И бусы. А пёрышки красивые, конечно, но не вполне в моем вкусе...

-А бусы, значит, в твоём, — пробормотал Генри. Он не любил чего-либо не понимать, а сейчас был именно такой случай. Впрочем, это еще можно было списать на пресловутую женскую логику: никогда не поймешь, что у бабы на уме, а если и угадаешь, то разве что чудом!

-Не возьми я вообще ничего, я бы обидела их, — ответила Мария-Антония. — А так... они ведь понимают, что лишнего места во вьюках у нас нет, а надеть всё это на себя я просто не смогу. Я и оставила почти все подарки у Маан. Сказала, что заберу, когда буду гостить у них в следующий раз. — Она подняла на Генри холодные светлые глаза, усмехнулась. — Мне отчего-то показалось, что я не солгала.

-А чем черт не шутит, — усмехнулся он и подхлестнул коня. — Вдруг и правда увидишь их когда-нибудь!

-Хотелось бы, — ответила она почти неслышно, но мужчина всё-таки разобрал. Потом добавила неожиданно серьезно: — Генри Монтроз, ты можешь пообещать мне кое-что?

-Смотря что, — сказал он осторожно, вовсе не собираясь давать опрометчивых обещаний.

-Это касается заклятия. — Девушка сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Чем ее так заинтересовала лошадиная холка. Генри не знал. — Пообещай мне вот что: если вдруг я снова проснусь не той, кого ты знаешь, ты не станешь пытаться вернуть прежнюю меня.

-Но...

-Пообещай! — резко произнесла она. — Как ты не понимаешь? Шаман сказал, заклятие нарушено, теперь только я сама могу с ним справиться! И я справлюсь, чего бы мне это ни стоило... — Девушка помолчала, потом добавила: — Я понимаю, что тебе неудобно будет иметь в спутницах глупую жеманную курицу, ну так делай с ней, что хочешь: перекинь через седло и вези связанной, но не пытайся разбудить настоящую меня! Шаман сказал... — она снова умолкла, затем договорила словно бы нехотя: — Если что-то пойдет не так, я уже никогда не вернусь. А потом уйдет и поддельная моя сущность, не останется ничего. Этого добиваются и черные ветви: они желают забрать меня обратно в замок и усыпить навсегда...

-Как забрать? — опешил Генри. — Под землей протащить, что ли?

-Откуда же мне знать? Так сказал шаман, и я почему-то ему верю!

-Да я ему тоже верю... — пробормотал рейнджер. — Хотя иногда он такое несет!

-Так ты пообещаешь? — настойчиво переспросила принцесса. — Я прошу тебя, Генри Монтроз, не лишай меня последнего шанса избавиться от заклятия! Может статься, его не сумеют снять и ваши маги, поэтому...

-Ладно, ладно! — перебил Генри. — Даю слово! Но только если у тебя опять в голове что-то заклинит, ты начнешь капризничать, а нам надо будет очень быстро сматываться, я тебе дам по башке и увезу, как аддагезы похищенную невесту!

-Хорошо, — серьезно произнесла Мария-Антония. — Я думаю, это не считается. Так значит, мы договорились?